Кто же вернее?

               

                В ползающем мире бабочка порхала,
                Нежным дуновением страстно привлекала

Это было время, когда угоны самолётов были обычным явлением. Они совершались регулярно и прозаично.
Все члены экипажей, а также пассажиры всех рейсов были готовы к этому, и даже делали ставки, на предмет - куда потребуют лететь на этот раз. Все надеялись на посадку где-то в цивильных странах, где можно было бы на время развлечься, бесплатно увидеть новое, попасть в центр событий и, наконец, дать интервью какой-нибудь  ведущей телестудии.
Очередной угон явно задерживался. Вот и этот рейс не предвещал приключений. Он начинался скучно и все изнывали от тоски. 
Некоторые нервничали и раздражённо восклицали: “Куда это наше общество катится ...”, и тому подобное.
Но вот появился он, очередной пассажир со всеми чертами ближневосточного происхождения. Все взоры с надеждой обратились на него, - он же не проявлял никаких признаков намерения угнать этот самолёт.
Ропот пассажиров перешёл в негодование: “Пусть выполняет возложенные на него подозрения... Мы же готовы на жертвы, т.е. стать его заложниками, а он, видите ли, не хочет быть даже террористом ...”.
Пассажир, подталкиваемый к терроризму,  прожил на Ближнем Востоке среди Верных  всю свою “верную”  жизнь. Там от него, его же Верные,  ждали чего-то очень ск"верного" – экстремального. Например,  угона самолёта или же подрыва собой чего-нибудь, или какого-нибудь  из Неверных.
Устав от такой ск"верной"  жизни он перебрался к Неверным, жизнь у которых,  почему-то была намного вернее, хотя они, Неверные, с точки зрения Верных,  делали всё неверно.
Общество же Верных и выживших там Неверных состояло из тех, кто когда-то там жил, но потом убежал на землю Неверных и тех, кто ещё там живёт, но мечтает это сделать.
Их тянуло туда всё: и уровень жизни, и порядок, и чистота, и гуманность, и музыка,  и архитектура, и технический прогресс, и многое, многое  другое; но самое главное - необыкновенное чувство свободы и безопасности.
Перебегая на землю Неверных, Верные  выглядели такими несчастными и такими милыми, что не позволить им остаться было бы жестоко, считали многие Неверные.
Те же Неверные, которые удрали от Верных к своим Неверным, пытались предупредить их не впускать “Троянского Коня”, т.е. Верных. Но те были настолько добрыми, из-за своей добротной жизни, что вежливо их выслушивали и отвечали так спокойно, так снисходительно: Ну что вы! Это же экстремизм!
Верные же, освоившись на их земле, начинали учить Неверных своей “верной”  жизни, от которой они когда-то удрали; они были наделены “особым даром” – превращать всё вокруг себя в ск"верное" место для проживания.
Неверные с интересом и, присущим только им, терпением наблюдали, как Верные, будучи на их земле, - взрывают, - убивают, - угрожают, - угоняют, и при этом (без риска для их жизни) всё время чего-то требуют. Например: не подозревать их в плохих намерениях и действиях. – “Это не ваши методы”, - поучали  они  Неверных.
Конечно, и у Неверных были свои проблемы, но по тому,  кто и куда бежал, можно было догадаться, что у Неверных недостатков было гораздо меньше.
Главная проблема большинства Неверных заключалась в том, что они были активны в чём угодно, но только не в посещении церкви; и “планка морали” среди них неуклонно сползала.
Как результат этого, некоторые из них, из-за духовной немощности, подались в Верные, - не ведая кого они отвергают и кому они свою душу вверяют.
К тому же, в обществе Неверных переходить в другую религию было безопасно: никто их не истязал, никто их не убивал, как это практиковалось в обществе Верных, - они жили в атмосфере гуманизма и терпимости упорно не замечая того.
Зато он, перейдя в Неверные и живя на их земле, постоянно получал угрожающие звонки и письма от живущих  по соседству "миролюбивых" Верных.
Запутавшись в своих воспоминаниях и реальностях, он беспомощно озирался в надежде найти сочувствие, так как теперь уже Неверные, не разбираясь кто он по вере, ожидали от него “верных“ действий.
Впереди, сквозь пространство между сидениями, на него, своими удивлёнными и восторженными глазами, глядел ребёнок. Он, вероятно, чувствовал, что только этот дядя может сделать что-то очень необыкновенное и, наверное, хорошее, если все так хотят.
Глядя на это голубоглазое чудо, он решил: “Ради тебя малыш и будущего таких как ты, - я сделаю это. Пусть это размякшее от либерализма общество поймёт, чего оно допустило и с чем заигрывает”.
Он встал в проходе и торжественно произнёс: Внимание! С этого момента вы все являетесь заложниками! Мы летим ... - “Нет не на запад я вас всех затащу, - подумал он, -  а на восток, и на как можно ближний, чтобы вы узнали, что такое - существовать там; вы увидите и услышите их изнутри, и вы насытитесь тамошней моралью; а главное - ваше ханжество и лицемерие, покажется вам жалкой пародией в сравнении с ихней; и тогда вы поймёте, кого вы впускаете в свои всё ещё прекрасные страны и научитесь различать людей по их вере".