Чэд - моя лучшая подруга. Хотя раньше Чэд был моим лучшим другом. Настоящим el macho. В те славные времена мы с ним боготворили пиво, простых неназойливых девчонок и регулярно дрались на автостоянках при свете тоскливых уличных фонарей с обитателями окрестных баров.
Теперь Чэд заимел накладные ногти, накладные ресницы и сиськи, до отказа заполненные силиконом. Прекрасные, образцовые сиськи. Отныне он стал боготворить своих «подружек» и своё любимое пёстрое боа - эту огромную шуршащую штуковину, оплетающую шеи таких «девчонок» как Чэд. И в этом было уже мало смешного.
Он бросил свою женщину, свою работу и наши драки на автостоянках при свете мигающих уличных фонарей. Чэд начал слушать Дайану Росс и «The Supremes». А вот в этом действительно было мало смешного.
Чэд не просто изменился или стал другим. Всё! Чэда больше не было с нами. С нами была теперь Чэйди-бэйби. Как Вам это?!
Были времена, когда от Чэда парочками выбегали довольные девочки, и я, смущаясь, просил его научить меня паре постельных трюков. Он был загадочен и до ****ей волшебен. Когда девочки были довольны и выбегали от него парочками. Я помню то время. Мы с Чэдом работали тогда на разделке говяжьих туш, и это было гораздо труднее, чем «просто адская работа». Рассекая новую тушу, Чэд отгонял окровавленной рукой мух и втирал мне речи вроде: «Вся соль траха сводится к ритуалу выбивания из женщины демонов и прочей ерунды. Ничего кроме этого! Понимаешь о чём я говорю?! Просто женщина так устроена, что в ней постоянно копится отрицательное и дикое. К определенному моменту она со всем этим внутри становится словно упругий плод, как нечто разгневанное и напряженное изнутри. Наступает время и кому-то просто необходимо сорвать этот плод, чтобы он не перезрел. Спасти его от Взрыва или же от Гниения. Всё о чем я здесь тебе говорю, это то, что самку нужно трахнуть и … «облегчить» её, дать ей свободу от переполняющих её «демонических шлаков». Понимаешь про что я?!»
Я понимал и пожимал плечами. Такие вот речи задвигал мне Чэд в то время. Разделывая тяжеленные говяжьи туши.
Теперь всего этого нет. Чэда с нами нет. Есть Чэйди-бэйби и её любимое пёстрое боа.
Надо было отдать Чэду должное - в то время он был каким надо мужиком. Был он им до тех пор, пока через дорогу от него не поселилась парочка трансвеститов.
Знакомьтесь - Джанин и Ригда!
Джанин и Ригда в прошлой, «до трансовой» жизни, были соответственно: Джастином - укладчиком стройблоков на сдельной оплате, грубым и постоянно сквернословящим, и Рональдом - перевозчиком мебели, в рубашке в крупную красную клетку, с занозами в ладонях и неоплаченными счетами за квартиру на Ист-Ривер.
Теперь же Джанин и Ригда гримасничали и говорили, что не любят вспоминать прошлое, а если такое и случается, то вспоминают легко и не надолго.
Так что вот так вот это и случилось: эта парочка поселилась прямехонько напротив моего лучшего друга - Чэда, а Чэд –мой лучший друг, стал терять покой:
«Я доберусь до этих стервочек!», «хотят, чтобы их трахнули!», «что произошло с двумя мужиками, проклятье?!» - чистая ненависть. Чэд строил серьезные планы на возвращение новоявленным соседям былого мужского обличия. Он стал всё реже появляться на работе и всё чаще следить за домом «сахарных девочек» из-за своей занавески.
В тот день я зашел к нему с упаковкой первосортной выпивки. Чэд и не посмотрел на меня. На мои распросы - почему он перестал разделывать со мной говяжьи туши, Чэд швырнул мне тетрадку. Наполовину она была исписана корявым чэдовским почерком.
-Что это за фигня, Чэд?
- Стервы ведут благостный образ жизни. Святоши, мать их ! - Чэд смачно сплюнул на пол, - ты что-то сказал?
-Я говорю - чего здесь в тетрадке у тебя?
- А…! Я записываю - кто к ним приезжает, куда и во сколько они выходят, номера и марки машин, какая на них одежда..… Сейчас я просто наблюдаю! Но однажды я заполучу их и выбью всю эту дурь им из башки!
-Чэд, зачем тебе всё это? - я был напуган.
Чэд еще раз выглянул в окно, растопырил ноги, поправил через штаны свои причиндалы и прошелся по комнате, так и не ответив.
- Ч-э-эд…?!
- Этих стерв ничего не беспокоит! Живут себе. Насрать им на то, что я по полсотни туш за смену обрабатываю! И еще налоги плачу!
- Ну и черт с ним! Пускай живут себе…
- Нет, ты ни хрена не понял, дружище - это уже дело принципа! Дело «общественных приоритетов»!
- Да каких «приоритетов»?!
Вообщем, я не знаю, что произошло. На какое-то время я упустил Чэда из виду, успел сменить работу, пару раз глобально проиграться на тотализаторе и выставить из дома очередную вертихвостку. О Чэде всё еще не было слышно. Несколько раз я заезжал к нему, но за сетчатой дверью было тихо.
Шли недели. Однажды я случайно оказался в его районе и решил заглянуть. Захватив пакет с едой и пару бутылок, я подъехал к дому Чэда. Подойдя к его двери, я услышал сзади ангельский голосок.
-Эй, симпатяжка! Там давно уже никто не живет!
Обернувшись, я увидел притормаживающий кабриолет с откинутым верхом. Из машины доносилась слащавая музыка. Внутри было не менее шести-семи «девочек». Они расположились прямо на спинках сидений, свесив ноги в салон. Кабриолет эффектно притормозил у дома Джанин и Ригды. Кто-то под общий хохот вбежал в дом. Всё это напоминало незапланированный салют среди белого дня.
Обладателем ангельского голоска оказался … Чэд! Он расчмокался с «подружками» и неуклюже спрыгнул на асфальт. Из его сумочки посыпались флакончики и зеркальца. Он заметно похудел, осунулся. Бедра его прикрывал кусок сверкающей тряпки фиолетового цвета со стразами. А я всё еще стоял на том же месте и пока не собирался закрывать рот.
Чэд подобрал своё дерьмо, и направил свои высоченные шпильки ко мне.
-Дружок, помнишь ли ты меня?! Я вижу удивление на твоем лице! Меня зовут Чэйди!
От него….от неё исходил терпкий аромат дорогого парфюма вперемешку с беспредельной радостью.
- Ты…? - я автоматически протянул ему руку, но Чэд укоризненно посмотрел на меня, на мою автоматически протянутую руку и нарочито чмокнул меня в обе щеки не прикасаясь, издав сочное «м-муа - м-муа».
-Чэд… ? – выдохнул я.
-Чэйди! Друзья теперь называют меня Чэйди! Чэйди-бэйби!
Из машины раздался непосредственный хохот, и кто-то крикнул ему, что они опаздывают.
-Ну, всё ! Мне пора! Рада была тебя видеть! Мы просто заехали на минутку. Ригда –растяпа забыла свою сумочку!
Тут Чэд застыл на полпути. Заинтересованно окинув меня взглядом, он выпалил:
- А впрочем, не хочешь ли ты прокатиться с нами, мужчинка?
Я не успел что-либо ответить, а меня уже посадили на переднее сидение и Чэд, элегантным жестом поправив платье, плюхнулся мне на колени. Он кокетливо подмигнул назад хохочущим «цыпочкам», чьи-то мягкие руки обвили меня за шею и воткнули в волосы пару цветков.
Сзади раздался голос: «Вы только посмотрите на эту его старую засаленную кожаную куртку! Боже! Какой типаж! Накиньте-ка на него моего «зеленого удава»!
- Да! Это определенно настырный мужчинка! – воскликнул более высокий и кокетливый голосок.
На плечи мне опустилось мягкое зеленоватое боа, и машина рванула в центр.
Чэд жеманничал и что-то кричал мне, но я не слышал из-за скорости и ветра. Через каждую минуту он подмигивал назад своим и, приподнимаясь, вскидывал голову, подставляя ее потокам воздуха.
-Куда мы едем? - я начал потихоньку отходить.
- Что?! - Чэд прислонил ко мне ухо с огромной клипсой.
-Куда мы едем?
-О! Мы едем в «Тако» - клуб, где мы разобьем сегодня наши сердца! В «Тако» сегодня приезжают наши «подруги» из Франции - Чэд провел язычком по блестящим губам и заглянул в зеркальце заднего вида, легонько поправив рукой огненно-рыжий парик.
- Да, сегодня мы определенно едем в «Тако»! - добавил он.
Когда мы выехали на Мэйн-авеню, Чэд встал между мной и Ригдой, мускулистой рукой крутившей руль. Из динамиков зазвучал Барри Уайт.
- О, девочки, сделайте погромче!- крикнули сзади.
- Обожаю... Барри такой лапочка! Вы слышали – кто-то сказал, что если бы шоколадный кекс умел бы петь – им был бы Барри Уайт!
Чэд выпрямился и, раскинув руки, завизжал. Его длинные волосы развивались от ветра. Сзади стали визжать тоже. Чэд был счастлив.
Утром я вернулся домой. Некоторое время постоял у входной двери. Потом зашел в квартиру и прошел в ванную. В зеркале обнаружилась моя усталая физиономия. Вся в блёстках. Во взъерошенных волосах виднелось конфетти. Я посмотрел себе в глаза.
-Н-е-е-т, только не я! Это история не про меня! Да, я уже черт знает сколько живу один в этой холодной квартире. Да, этой ночью я в первый раз за последние десять лет почувствовал …свободу. Но даже после этого - вся эта история не про меня.
Наверное, надо было ложиться спать. Я еще походил по комнате. Нужно было решить – хочу я спать или нет, и как мне жить дальше. Опять зашел в ванную и заговорил со своим отражением в зеркале.
- Но как же все они здорово танцуют! А эти французские «карамельки» будут в городе до конца недели. И Джанин сказала, что у неё на втором этаже всегда найдется место для меня. А, чёрт! Я же машину у дома Чэйди оставил. Ладно, пешком за полчаса доберусь - двери они всё равно не запирают.