Не буга, не знага, не бгага
Наступила весна 1952. Я заканчивала четвертый класс. Вова подрос. Юля заговорила. Речь ее была невнятна и картава. Она не произносила звуки «р», «л» и другие, часто заменяя их в словах на звук «г». Вместо «не брала» она говорила «не бгага», вместо «не знаю» – «на знага», вместо «не была» произносила «не буга». Будучи от природы хитрой, увертливой, шкодливой, Юля понимала, что будет за проступки наказана. Каждый раз, увертываясь от подзатыльников заботливых старших брата и сестры, кричала в ответ (на наши упреки или допрос с пристрастием), сразу на все обвинения: – Не бгага, не буга, не знага».
Так мы ее и звали дома, так называла ее вся улица, несмотря на все ее выходки с юмором и без злобы: – не бгага, не буга, не знага. Юля была удивительным человеком. С малых лет самостоятельная, упрямая до наглости, безрассудно смелая, она никогда ничего не прощала обидчикам. Она никогда не давала в обиду себя и, более того, ухитрялась в уличных разборках, заступаться за меня и Вову. Когда Юля училась в четвертом классе, один из учеников старших классов, недавно переведенный в нашу школу, возмущенный наглостью этой малявки, предложил:
– Давайте конопатую подловим и зададим ей леща.
– Нет, она нас потом по одному отловит и прибьет, – рассудительно заметил один из одноклассников.
Тяжело сложилась Юлина жизнь. Неудачное первое замужество. Краткое возвращение в Тирасполь из Воркуты. Переезд в Горький, а затем в Козьмодемьянск – не принесли ей ожидаемой свободы и достатка. Оставшись одна, без работы, с четырьмя детьми на руках, Юля вынуждена была заняться на Волге браконьерством. Одолжила, а затем выкупила моторку, сети и начала промышлять. Из каждой поездки она привозила осетров, икру, другую ценную рыбу и ни разу не сумели ее догнать, тем более с уловом, речные патрули. О ее смелости, отваге, настырности, о ее умении отбрить нахала таким матом, что тот только головой крутил от изумления, ходили легенды. Маленькая, рыженькая, веснушчатая, картавая, с живыми карими глазами, Юля в свои сорок лет напоминала ртуть. Дотронуться дотронешься, а в руки не возьмешь. За неделю до родов она могла по-быстрому сбегать в лес, набрать ведро малины или смородины, продать и уже часам к двум сварганить обед на всю свою голодную капеллу, включая мужа – ленивого представителя Козьмодемьянска. Две дочери и трое сыновей. Она по-своему любила своих детей, но заботы не оставляли ей времени на ласку и детям своим, их мама казалась жестокой пьяницей. Коротенькой и горькой оказалась жизнь нашей сестрички, разлетелись по России ее дети и внуки. Потеряна связь времен, утеряны родственные связи. Если мы и встретимся, то уже не узнаем друг друга.
(Продолжение следует)
Фото из семейного архива. Мои брат Вова и сестра Юля. 1954 год