ШАГ В СТОРОНУ
Жизнь в столице любого государства от жизни в его же провинциях может отличаться какими угодно определяющими чертами, но всегда и везде существовало и существует отличие, неизменное как восход солнца над горизонтом. Деятельность столиц - этих огромных человеческих ульев не теряет активности круглые сутки. И пока провинция мирно засыпает после обычных житейских дел, столица словно праздный аристократ припудривается, наряжается и отправляется с визитами - возможно и не такими официальными как днем, зато более значимыми.
Парижский особняк графа Арманьякского был неуклюжим и мрачноватым строением, бочком зацепившимся за аристократический квартал. Переделок и усовершенствований он пережил немало, но ни одно не смогло украсить его больше, чем изменение в общественном положении самого хозяина.
Не самый многолюдный в прежние времена, теперь этот особняк не успевал переводить переводить дух между посетителями. В дневное время весь его внутренний двор и первый этаж выглядели не хуже дворцовых галерей в часы приемов. Просители, секретари и посыльные множились и убывали в зависимости от того, находился ли граф Бернар дома или уезжал в какое-то другое место по делам государственным. Зато торговцы всякой снедью, цирюльники и нищие к воротам особняка только прибывали и прибывали, заполняя собой крошечную площадь перед входом. Все они прекрасно понимали, что здесь не дворец и никто их прочь не погонит, но томящиеся в ожидании посетители обязательно захотят перекусить, подравнять отросшие волосы, рвануть больной зуб или, выходя от всесильного графа в хорошем расположении духа, бросить монетку-другую нищему калеке, которого, идя входя сюда с грузом проблем на плечах, раздраженно пнули ногой.
Прежней немногочисленной челяди для обслуживания уже не хватало. Пополнение из окрестных деревень набирали лично старшая фрейлина графини и секретарь графа. И странно, наверное, было вчерашним деревенским жителям наблюдать, как с наступлением темноты улица перед особняком не пустела и в благодатный сон не погружалась. Она только меняла свое лицо, окончательно избавляясь от нищенских лохмотьев и торговых лотков, и преображалась в даму знатную, не пачкающую ног о грязь в грязи мостовой. Длинные вереницы скороходов с факелами то и дело подбегали к воротам, обрамляя дымным ореолом то богато украшенные носилки, то карету, то дорожный возок. Но двери следовало распахивать перед всеми одинаково широко, потому что и на самом невзрачном экипаже оранжевым отблеском от факельных огней мог блеснуть герб, составлявший не только славу Франции, но и её богатство.
Так и случилось вьюжной ночью конца ноября, когда управляющий графа Арманьякского с бесконечными поклонами распахнул дверцы большой кареты с гербом Анжу и подал руку приехавшей даме.
- Вашу светлость давно ждут, - сказал он с тем почтением, которое заставляет даже собак, бегающих под ногами, замереть и тихо отсесть в сторону.
Дама зябко повела плечами, окинула равнодушным взором костер во дворе и греющихся возле него слуг. Отметила про себя гербы на их перчатках (1), чему-то едва заметно улыбнулась и пошла в дом.
* * *
- О, ваша светлость, дорогая моя, какое счастье снова видеть вас в Париже!
Прекрасная более чем когда-либо, Бонна д’Арманьяк аккуратно положила игральные карты на край стола и поднялась навстречу герцогине.
- Никак не могу выпустить из рук ваш подарок. Пять минут назад мой драгоценный зять даже грозился уехать, если я немедленно не отложу колоду в сторону, а я сказала, что он просто завидует!
Мадам Иоланда осмотрелась.
Щедро освещенная комната была заполнена людьми, но судя по тому, что из-за карточного стола поднялись с приветствием только двое мужчин, все остальные, согнувшиеся в поклонах, составляли дворян их свиты. А в дамах герцогиня узнала фрейлин мадам Бонны.
Что ж, значит - лишних нет. Тем лучше…
- Если граф желает, я велю заказать для него такую же, - произнесла она с улыбкой.
Пару дней назад герцогиня приехала в Париж, и в тот же день её посыльный принес в этот особняк красиво украшенную коробку, внутри которой мадам Бонна с восторгом обнаружила колоду карт итальянской работы. Подарок безумно дорогой и присланный с явным расчетом. Страстная поклонница модной игры графиня, конечно же, не смогла бы оставить подношение без ответа, и сегодня устроила прием исключительно в честь этих новых карт и, естественно, их дарительницы.
В приглашении, которое мадам Бонна отправила герцогине, особо оговаривалось, что партнеров для игры дамы выберут сами. Своего графиня уже определила и спрашивала - кого мадам Иоланда сочла бы достойным партнером для себя? Герцогиня ответила короткой запиской с именем и, перечитав еще раз письмо мадам Бонны, улыбнулась с явным удовлетворением. Все-таки что ни говори, а людей она хорошо знала: в отсутствие занятого делами мужа графиня пригласила партнером именно того, кого и следовало…
И вот теперь за карточным столом собрались люди на первый взгляд не самые значительные, но по тайным планам герцогини Анжуйской крайне ей необходимые.
Партнером мадам Бонны выступал молодой граф де Вертю – сын убитого Луи Орлеанского, который вскоре должен был вступить в законные права наследования отцовского титула.
Сразу после убийства и прощения явного убийцы, юноша демонстративно покинул Париж, укрылся в имении графа д'Арманьяк, дуясь на весь белый свет, и вскоре стало известно, что графа он называет отцом, обручился с его дочерью и завершил обручение браком около трех месяцев назад.
Свадьба разочаровала многих, желавших выделиться перед лидером новой правящей партии. Она была настолько приватная, что в прежние времена показалась бы до неприличия скромной. Однако, времена переменились. Став фактическим правителем Парижа, мессир Бертран посчитал расходы на пышные празднества роскошью непозволительной и ограничился только короткой церемонией в приходе своих владений.
Впрочем, злые языки и тут нашли к чему придраться. Говорили, будто скромность бракосочетания была с лихвой компенсирована богатством и роскошью подарков, которыми все заинтересованные лица смогли показать свою лояльность. Насколько правдивым было это утверждение, знали одни дарители, да и то – каждый лишь про себя, уверенно при этом полагая, что именно он и был самым щедрым
Мадам Иоланда в стороне тоже не осталась. Отлитое из серебра настенное распятие, которое изготовили в Италии по её собственноручному эскизу, не стыдно было подарить любому из пап. Оно крайне польстило молодым и можно было надеяться, что уверения в безграничной благодарности со стороны нового герцога Орлеанского не останутся одними лишь уверениями.
По другую сторону карточного стола в качестве партнера герцогини Анжуйской сидел, сетуя на слишком ранние морозы, старый герцог де Бурбон. Этот выбор мог бы показаться кому-то странным, если не знать того, что в Париж герцогиня приехала ради устройства брака своей дочери с юным Шарлем Валуа, а герцог давно уже был приглашен ею в качестве одного из сватов.
Кандидатура пригодная во всех смыслах!
Во-первых, старый герцог по праву знатности рода и старых военных заслуг состоял в Королевском совете, что придавало сватовству легкий оттенок дела государственной важности. Во-вторых, приходился королю прямой родней по линии матери, а, значит, был очень «к месту» как сват. И в-третьих, он всегда был терпим к Жану Бургундскому, что не могла не отметить королева. Именно за ней оставалось последнее слово в устройстве этого брака, а по донесениям мадам де Монфор, Изабо последнее время во всем усматривала попытки давления со стороны правящей партии. Так что и здесь присутствие демократичного Бурбона оказывалось весьма кстати…
- Моя дорогая, вы стали еще прекраснее, - сказала герцогиня, целуя мадам Бонну в подставленную щеку. – Воздух Парижа вам явно к лицу, чего не могу сказать о себе. Здесь я почему-то все время чувствую себя уставшей.
- Естественно. Всё от ваших бесконечных дел, - ответила мадам Бонна. – Но ничего, это мы сейчас вылечим. Праздный вечер в хорошей компании примирит вас с Парижем и заставит приезжать почаще - нам на радость.
Она повернулась к де Вертю и Бурбону и, погрозив им пальцем, сообщила.
- Её светлость любит карты, и игрок она отменный, поэтому извольте сегодня стараться, иначе она заставит нас всех раскошелиться и решит, что Париж для неё еще и скучен.
Мужчины снисходительно улыбнулись, а де Вертю на правах ближайшего родственника распорядился:
- Кто-нибудь, подайте стул для герцогини.
Тут же от толпы придворных отделился изящный молодой человек, похожий на танцора. Подхватив стул, он поднес его к столу и подобострастно поклонился.
- Кто вы, месье? – спросила мадам Иоланда.
- Шевалье де Бурдон, к услугам вашей светлости, - ответил тот и самым изысканным образом опустился на колено.
На первый взгляд шевалье показался очень красивым, но герцогиня сочла, что улыбается он чересчур сладко. Да и падание на колено выглядело несколько наиграно, с явным прицелом произвести впечатление. С одной стороны, хорошо – мальчик знает, как себя подать, но с другой – не слишком ли?..
- Де Бурдон служит при моем дворе, - небрежно пояснил граф де Вертю, пока герцогиня усаживалась. – Он впервые в Париже. Приехал на свадьбу, оказался полезен, и я его оставил.
- Он действительно очень услужлив.
- О да. И скоро наши дамы разорвут его на кусочки, - засмеялась мадам Бонна, передавая герцогине ее карты. – За те пару месяцев, что он здесь, половина моих фрейлин из-за него перессорилась. Теперь у них разбиты сердца, они без конца плачут, и это плачевно сказывается на моей прическе.
Мадам Иоланда обернулась на шевалье, уже поднявшегося с колена, но все еще стоящего за её спиной, и посмотрела на него более внимательно. Молодой человек с готовностью согнулся, словно желая показать себя ближе и лучше.
- У вас прекрасный расклад, ваша светлость, - прошептал он, касаясь оттопыренным мизинцем карт герцогини. – Если желаете, я мог бы помочь вам в игре.
- О нет, с ЭТОЙ игрой я справлюсь сама, - улыбнулась герцогиня.
Чтобы смягчить отказ, она вложила в свою улыбку как можно больше ласки и поощрения, и шевалье с поклоном отошел.
Послушный. Это хорошо…
- Не боитесь ли вы держать при дворе такого красавца? – спросила она у графа де Вертю. – При молодой жене этакое соседство может быть даже опасным.
- Не боюсь! – с вызовом ответил граф.
Однако взгляд его, брошенный на шевалье, беспечным не показался.
- Обожаю карты! – мгновенно сменила тему мадам Бонна, с трудом пытаясь разложить в своей небольшой руке огромные плотные листы. – Обожаю даже несмотря на то, что они такие неудобные и страшно дорогие. Воистину, пристрастишься к игре и начнешь думать, что безумие короля не всегда так уж плохо для его подданных. А господин Грингонер настоящий гений, раз смог такое придумать. Знаете, некоторые ученые люди полагают, что карточная игра – это… м-м... сейчас... – Прекрасная Беррийка закатила глаза, вспоминая. – Ах, ну да! Это символ общественного устройства! Не совсем, правда, понимаю - в каком смысле, но звучит впечатляюще.
- Ваш Грингонер обычный придворный живописец, мадам, - заворчал со своего места герцог де Бурбон. – Я точно знаю, что еще Людовик Святой запрещал карточную игру. За ослушание светским людям полагалось наказание кнутом, а игравшим монахам... точно не припомню, но чуть ли не смерть.
- Вы преувеличиваете, мессир, - заметила мадам Иоланда, рассматривая доставшиеся ей «жезлы», «динарии» и «кубки». – Мой дядюшка Иоанн Кастильский тоже запрещал карточную игру, но наказания там для всех были не так строги.
- Выходит, наш век милосерднее, - засмеялся герцог. – Вот вам и символ общественного устройства.
Он сделал первый ход и, обращаясь к хозяйке дома, пояснил:
- Что такое туз? Это деньги! Но туз бьет всех - даже короля, и получается: у кого деньги, у того и власть.
- Выходит, любой ломбардский дом может поменять власть по своему усмотрению? - презрительно спросил де Вертю.
- А как же! Поинтересуйтесь у её светлости - как долго в их любимой Италии просидит на троне какой-нибудь Висконти, если не будет иметь достаточно денег, чтобы скупить весь свой Милан! Или новый Болингброк, упаси Господь его душу с миром, скольких он союзников соберёт, не дай ему те же ломбардцы нужную сумму?
- Где тогда по вашей логике Бог? – спросила мадам Иоланда, выкладывая свою карту.
- А Бог – это «джокер», - игриво повел бровями де Вертю.
Щедрым жестом он выкинул на стол семерку «мечей», которую тут же забрала мадам Бонна.
- Нет, «джокер» - это слепой случай! – заявила она. – Но случай удачный, поэтому тот, кому он достается, всегда в выигрыше.
- Увы, я разочарую вас, дорогая Бонна.
Мадам Иоланда задумчиво провела пальцем по губам, выбирая карту, и, остановившись на восьмерке жезлов, выложила ее на стол.
- Удачный или неудачный, но случай никогда не бывает слепым. При благоприятном исходе – это всего лишь правильно использованная возможность. При неблагоприятном – возможность неиспользованная или недооцененная. Человек свои «случаи», как правило, создает сам, даже не ведая порой - что творит. Но, обладая достаточно смелым умом, любую случайность всегда можно направить в нужное русло. Если, конечно, не запустить.
- Ах, для меня это слишком сложно!
Мадам Бонна сделала неправильный ход и, осознав что проиграла, капризно надула губки.
- Вот видите! Стоит за столом начаться слишком умным разговорам, как в моей голове не остается ни капли разума. Давайте, наконец, поговорим о чём-то более легкомысленном.
Герцог де Бурбон добродушно хмыкнул.
- Надо было привезти с собой жену…
Но мадам Бонна тут же испуганно замахала руками – на недавнем приеме в Лувре старая герцогиня совершенно замучила её рассказами о своих болезнях.
- А как здоровье её величества? – спросила мадам Иоланда при новой раздаче.
- Королева в тоске, – лаконично заметила хозяйка дома.
- Она по-прежнему живет на улице Барбетт?
- Естественно! Наверное, только там её величество может чувствовать себя достаточно счастливой…
При этих словах все невольно взглянули на графа де Вертю. А тот, прекрасно понимая, какие воспоминания навеяло это не слишком удачное замечание мадам Бонны, сердито поджал губы и покраснел.
Тень Луи Орлеанского облаком повисла над карточным столом, и мадам Иоланда поспешила её рассеять.
- Я намерена в ближайшие дни нанести королеве визит.
- Не лучшее развлечение, - усмехнулась графиня.
- Я не еду развлекаться. Мы с герцогом должны решить вопрос о браке моей дочери и принца Шарля.
Де Вертю потянулся через стол к выигранным картам.
- Много времени у вас это не займет, мадам. Кузен Шарль мало кому нужен при дворе и менее всего своей матери. Вот увидите, она вас еще и благодарить станет.
- Наша королева? – притворно удивилась мадам Бонна. – Умоляю вас, герцогиня, если такое произойдет - обязательно расскажите: я безумно люблю истории о чудесах.
Все посмеялись, и некоторое время игра проходила в молчании.
- Ура! Наконец-то я выиграла! – радостно воскликнула хозяйка дома после того, как мадам Иоланда сделала несколько неудачных ходов.
- Не ожидал от вас, герцогиня, - проворчал де Бурбон.
Он сердито собрал карты, и пока снова раскладывал их перед игроками, довольная мадам Бонна решила возобновить разговор о сватовстве.
- Насколько я знаю, ваш супруг уже вернулся из Италии, - обратилась она к герцогине, - значит, кроме дорогого Бурбона вам нужен кто-то еще для полного представительства?
- Да, нужен, - мадам Иоланда сделала огорченное лицо. – И я в полной растерянности – при дворе столько перемен, что трудно разобраться, чья кандидатура принесет пользу, а чья только навредит.
- Можно обратиться к моему сыну, - начал было старый герцог, но мадам Бонна радостно его перебила.
- А зачем далеко ходить?! Вторым возьмите де Вертю!
Чутье придворной дамы, охочей до всякого рода пикантных ситуаций, мгновенно подсказало ей, каким интересным может оказаться появление сына Луи Орлеанского в особняке Барбетт.
- Уверена, мой зять будет рад оказать эту услугу и вам, герцогиня, и ее величеству - заверила она, не обращая внимания на хмурый вид молодого человека. – Де Вертю сам только что говорил, как тяготит нашу королеву присутствие здесь маленького Шарля.
Молодой граф надменно пожал плечами.
- Ради ее светлости я готов оказать услугу даже королеве.
- Вот и чудесно! – похлопала зятя по руке графиня. – Видите, Иоланда, как удачно все устроилось!
- Благодаря вам, дорогая Бонна, - улыбнулась герцогиня.
Они сыграли еще несколько партий, во время которых мадам Иоланда проиграла сумму, не слишком обременительную для своего кошелька, но достаточную, чтобы порадовать хозяйку дома, и завершили вечер - или встретили утро - легкой закуской. Граф де Вертю вызвался проводить герцогиню до кареты, и там, уже усаживаясь, мадам Иоланда внезапно вспомнила о мелочи, которую «едва не упустила из вида».
- Возьмите с собой к королеве того красивого шевалье, милый граф. Я привезла принцу подарок и очень хочу, чтобы его подали, как можно изысканней. А ваш месье де Бурдон, кажется, сумеет сделать это лучше других…
__________________________________________
1 Перчатки с гербом хозяина были обязательным атрибутом слуг.
Продолжение:
http://www.proza.ru/2011/02/13/1678