Гуго Вормсбехер
Проблема российских немцев: перед новым этапом
(Выступление на Международной конференции
Москва, 19-21 октября 1994 г., просп. Мира)
Полагаю, что у нас был бы гораздо более конкретный разговор, если бы мы с самого начала определили его предмет. Всем понятно, что положение российских немцев очень сложное, но одностороннее восприятие этого факта определило, наверное, и тот несколько тоскливый пессимизм, в духе которого проходит, к сожалению, вся наша конференция. Я полагаю, мы должны узнать, сколько нас, что мы собой представляем собой как российские немцы, какие у нас сегодня главные проблемы, и исходя из этого уже определить, можем ли мы что-то сделать или нет, и если да - то что нам надо делать.
Мы привыкли говорить, что нас 2 миллиона. Но давайте не будем слишком доверяться переписи, вспомним, в какое время она проходила. Далеко не каждый российский немец тогда отваживался называть себя немцем, особенно если жил в отрыве от основного массива российских немцев и в смешанном браке. Работая в Госкомиссии СССР по проблемам российских немцев, мы выборочно проверяли данные по переписи и по сведениям МВД и КГБ, и получалось, что минимум наполовину в ряде регионов эти данные были в переписи занижены.
Мы можем считать, наверное, что нас не 2 миллиона. Минимум половина из российских немцев, не зная языка и будучи оторванными от остальных представителей своей национальности, не назвали себя немцами, хотя в паспорте у них стоит - немец. Поэтому можно, наверное, допустить, что нас, чистых немцев по паспорту, где-то 4 миллиона.
Известно также, что 70% браков у нас межнациональные. Наши супруги, в основном русской национальности, - это примерно миллион человек - неотделимы от проблемы нашего народа. На них она распространяется, и вместе с ними мы будем ее решать.
Из межнациональных браков - даже если допустить, что только по два ребенка в семье - ещё 2 млн. детей родились наполовину немцами, наполовину русскими. Но они практически все без исключения записывались в последние 50 лет русскими, чтобы оградить их от всяких неприятностей, связанных с немецкой национальностью. Они тоже неотделимы от нашего народа. Поэтому мы можем считать, что как народ российские немцы насчитывают сегодня около 7 млн. человек.
Мы - народ, и как народ мы сохранили многое из того немецкого, что принесли в Россию более двух веков назад. Это наша ценность, это делает нас ещё немцами, и это мы должны сохранять и дальше. Одновременно мы получили многое от тех народов, с которыми жили вместе, прежде всего от русского народа. И эту русскую составляющую мы тоже считаем нашей ценностью и не можем от неё отказаться. В этом особенность вашего народа, и я не понимаю недоумения некоторых учёных, когда они считают, что невозможно говорить о российских немцах как об отдельном народе, имеющем какие-то отличия от немцев Германии.
Так вот, две составляющие - немецкая и русская - являются нашей ценностью, и не только для нас, но и для России и Германии. Когда мы сегодня говорим о проблемах российских немцев, мы говорим фактически об одном - о сохранении немецкой составляющей в российских немцах. Проживая среди русских в России, мы не беспокоимся о том, что российская составляющая у нас не сохранится. Но немецкая составляющая под угрозой. И вот для того, чтобы мы могли оставаться российскими немцами, мы и должны это немецкое в нас сохранить.
Возникает вопрос: как?
Без государственности я не вижу будущего для российских немцев. Государственность, видимо, возможна только в России. В Казахстане, в Средней Азии - исключено. Во всех других бывших республиках будущего у российских немцев также нет. Единственное место, где будущее у нас как народа возможно, мы видим в России.
Выезд в Германию не даёт нам будущего как народу. Выезд обеспечивает будущее, или социальную обеспеченность, российским немцам как отдельным людям, семьям, различным группам, которые под угрозой в разных регионах бывшего СССР, но не даёт нам будущего как народу. Потому что мы ассимилируемся там так же, как и здесь, если у нас не будет государственности, и исчезнем как народ.
Конечно, мы должны трезво смотреть на вещи и воспринимать сегодня выезд не только лишь как разрушающее народ явление, а и как одну из возможностей для многих вообще выжить. Потому что в России беженцев из Казахстана и Средней Азии принять не могут, обустроиться они на свои средства они также не могут, и единственный выход в такой ситуации для них - это выезд. Но мы народ, и естественное желание у нас - сохраниться как народ.
Но можем ли мы получить нашу государственность в России? Собственно, законодательная база готова, ее надо лишь реализовать, внеся некоторые коррективы. Закон "О реабилитации репрессированных народов" хорош, но республика на Волге - тут я согласен с коллегами - вряд ли в обозримом будущем может быть восстановлена. А значит, мы не должны по-прежнему бо-роться за восстановление только республики на Волге, «и ничего, кроме Волги», как раньше провозглашалось.
Да, нам нужна государственность, но она для нас только инструмент, а не самоцель. Государственность нужна, чтобы собрать критическую массу, достаточную для сохранения российских немцев как народа, вместе, чтобы иметь возможность вести национальную жизнь, возродить нашу культуру, наш язык. Если всё это можно достичь без государственности - почему бы и нет? Но было бы, наверное, странно, если бы один из крупнейших народов России не имел государственности, а все остальные - имели. Это ставило бы нас уже в неравноправное положение. Поэтому, исходя из сегодняшнего принципа решения национальной проблемы в России, мы должны, видимо, и дальше настаивать на восстановлении нашей государственности.
Но если это невозможно на Волге, хотя бы в ближайшее время, то где и как это возможно?
Мы полагаем, что наша государственность должна быть сегодня в новой форме. Не просто одна республика где-то, - она одна не решает нашей проблемы, - а ряд национально-территориальных образований, причем различного уровня, может быть, включая и республику, и, видимо, в разных регионах, потому что мы разбросаны по всей стране. Зачем нам всем переезжать, если многие не хотят?
И мы начали строительство этой национально-территориальной государственности, хотя в Конституции нет ни слова об этом. Два национальных района показывают, что это перспективно, хотя бы для какого-то количества российских немцев часть национальных проблем решается. Но этих двух районов недостаточно: там всего лишь 35-40 тыс. человек, а нас - несколько миллионов. Два национальных района нас не спасут. Должны быть созданы еще национально-территориальные образования. И вместе с районами они будут развиваться. Обладая разной притягательной силой для российских немцев, они со временем будут, видимо, различны по величине и значению, и могут, таким образом, естественным путём вырастать и автономные области, и, может быть, республика. Система, объединяющая все эти национально-территориальные образования в разных регионах, и может быть новой формой государственности российских немцев.
Это не противоречит государственным интересам России, интересам регионов, это вполне обеспечивает и наше будущее. Но не для всех российских немцев, а только для тех, которые будут жить в этих национально-территориальных образованиях. Поэтому мы ставим вопрос о том, чтобы вдобавок к национально-территориальной государственности мы получили ещё национально-культурную автономию для тех немцев, которые по разным причинам будут жить (или вынуждены будут жить) за пределами национально-территориальных образований, чтобы эти люди не ассимилировались, имели тоже возможность сохранить язык, культуру и, если потом захотят они или их дети, переехать в национально-территориальные образования.
Возможно ли это, исходя из сегодняшних условий России? Я думаю, если мы будем ориентироваться на то, что может правительство, то действительно наш пессимистический тон конференции оправдан. Полагаю, что у нас нет сегодня правительства в России, нет Президента, тем более Президента многонациональной страны. В этом мы убедились после его выступления на Волге, и мы не связываем решение нашего вопроса с сегодняшним правительством и Президентом. Но так не может вечно продолжаться в стране, где не решается ни один вопрос, не только наш. И рано или поздно придет более конструктивное руководство к власти, которое позаботится и о государстве, и о стране, и о народах, населяющих эту страну. И полагаю, что с теми людьми и в правительстве, и в окружении Президента, и в Думе, с которыми мы уже сегодня работаем, и которые тоже заинтересованы в решении этих проблем, мы тогда сможем сделать то, что нужно, именно потому, что это в интересах России.
Хотел бы остановиться на некоторых моментах, которые мы постоянно слышим: что наша государственность невозможна, что в Америке вот так-то, что нигде больше федеративных государств нет, и поэтому мы должны говорить об общегражданском государстве.
Наука - это хорошо, но надо ее вписывать всё-таки в конкретную реальность. Переносить чужой опыт на родную почву не всегда продуктивно. Америка и Россия - совершенно разные страны, разные государства. Америка формировалась фактически из людей, которые ехали из разных стран, не претендуя на какие-то национально-территориальные образования. Россия как империя становилась путем присоединения или захвата всё новых территорий, уже населенных конкретными народами. И национально-территориальные государства в СССР были лишь юридически, конституционно оформлены, каждому народу было предоставлено право на самоопределение, и не всё было плохо в эти времена. Благодаря самоопределению многие народы выжили до сих пор. Если мы сегодня и в этом вопросе введём американские порядки, то придётся лишить все народы, у которых есть государственность в России, этой государственности. Я не думаю, что они добровольно на это пойдут. Это означает, что конфликты будут очень большие, и мы окончательно развалим Россию.
Нам предлагают национально-культурную автономию вместо национально-территориальной государственности. Я не возражаю, давайте введём для всех национально-культурную автономию, но что из этого получится? Национально-культурная автономия возможна только, когда имеется класс собственников, развитая частная собственность. Если у человека нет средств, чтобы купить хлеб или молоко, то как он может найти средства, построить национальную школу, нанять учителей и таким образом удовлетворять за свой счет свои национальные интересы? Это абсурдно, особенно в сегодняшней ситуации.
Если доводить идею государственности уже до абсурда вообще, если признать, что она не нужна народам, населяющим Россию, то почему бы не отказаться и России от государственности? Мы всё равно ведь придём когда-нибудь к объединению всех народов на земле. Границы, наверное, исчезнут. Давайте мы откроемся и Китаю, и Ирану, и Афганистану, и на Запад, и на Восток.
Если же мы хотим думать о будущем нашего многонационального государства, то оно складывается из национально-территориальных образований. И развитие народов я вижу только через развитие их на-ционально-территориальной государственности. Другого пути у нас нет. Лишив народы, населяющие Россию, их государственности, мы лишаем Россию фактически её основы.
Я хотел бы в этом ряду назвать и идею Фолькстага. Может быть, это звучит парадоксально, но мне кажется, она из этого же ряда. Вольно или невольно инициаторы идеи Фолькстага предлагают нам примерно то же самое. Вместо национально-территориальной государственности сегодня говорить о Фолькстаге - это давать повод тому же правительству ничего не делать. Давайте допустим, что завтра нам Фолькстаг дадут. Что этот Фолькстаг сможет сделать, когда указы Президента на 95% не выполняются, правительство вообще не имеет национальной политики, не решает ни один национальный вопрос, а только пытается сгладить конфликты, которые есть? Кто признает право Фолькстага выносить какие-то идеи и отстаивать их? Поэтому мы можем потерять год или два, получив Фолькстаг, и сами будем виноваты, когда нам предоставят «все возможности", а мы ничего не сможем сделать, потому что средств-то у нас нет. Самоопределение, самоорганизация - это хорошо, но только когда у народа есть средства. А средства могут быть, когда есть экономика. А она может быть только когда есть у народа территория. Поэтому давайте начнем с первоосновы - с территории.
Естественно, у российских немцев должны быть представительные органы. Полагаю, наши будущие национально-территориальные образования смогут сформировать такие органы в виде единого парламента и правительства, и эти органы могут выступать уже как действительно полновесные, полноправные представительные органы российских немцев. И государственность российских немцев в форме системы национально-территориальных образований может быть признана, на мой взгляд, субъектом Федерации. Таким образом могли бы быть решены все проблемы российских немцев, что не позволила бы нам сегодня даже республика.
* * *
Теперь мне хотелось бы обосновать название моего доклада, которое зафиксировано в программе: почему "Российские немцы: перед новым этапом"? Одна из причин наших бед, в т.ч. трагического ощущения безысходности, заключается, на мой взгляд, в том, что мы не вписываем сегодняшнюю ситуацию в исторический контекст, что мы забываем о тех этапах, которые были в нашей истории, и поэтому из сегодняшнего дня воспринимаем и всё остальное так безысходно. Не будем углубляться в далёкую историю, где, несмотря ни на что, мы 2,5 века до 1941 г. просуществовали в России и в самых трудных условиях всё-таки выжили и развивались. Возьмём как отправную точку 1941 год.
Мне бы не хотелось говорить только о трагическом. Мы этим увлеклись в последние годы, и это тоже причина такого мироощущения. Мы и в те трагические годы достигли кое-чего положительного. В военные годы и до 1948 г. для нас главная цель была - выжить физически. В тех условиях, особенно в трудармии это была очень трудная цель, но в принципе мы выжили, хотя и многих потеряли. В 1949-55 гг., в условиях спецпоселения, для нас было главным освободиться от унизительного режима комендантского надзора, когда мы не имели права сходить в соседнее село, даже если мать там умирала. Эта цель тоже была достигнута, режим спецкомендатуры был снят. На этапе 1956-64 гг. нам надо было снять с себя политические обвинения, выдвинутые указом 1941 года. И мы дождались этого, в 1964 г. указ снял их. На самом долгом этапе 1965-88 гг. нам нужно было заставить правительство заняться решением нашей проблемы. И пять наших делегаций это осуществили. В 1988 г. и ЦК, и Правительство, и Верховный Совет СССР занимались решением нашей проблемы. Они не успели ее решить: так называемая демократизация помешала.
Последний этап 1989-94 гг. был, может быть, для нас не менее серьёзным, чем все предыдущие. Но задачи у нас здесь были другие. Надо было в условиях, когда мы получили фактически отказ в восстановлении республики на Волге, и не имели никаких сторонников, завоевать общественное мнение. Надо было создать лобби политическое - и в регионах, и в высшем руководстве страны. Надо было сделать нашу проблему такой, которая воспринималась бы российскими народами как выгодная проблема для России. Надо было убедить Германию, что эту проблему нужно решить. Мы всё это сделали. Более того, в условиях, когда в Конституции вообще нет ничего о национальных районах и о национально-территориальных образованиях, сегодня строятся два национальных района. На Волге строятся компактные поселения. Многое сделано для развития образования и культуры российских немцев. Обо всём этом мы почему-то молчим и говорим только о плохом, о том, что нам трудно, что здесь нет смысла дальше жить и надо выезжать.
Я не против выезда, но не хочу, чтобы люди были вынуждены уезжать. А сегодня многие именно вынуждены, потому что им негде здесь обустроиться. Минимум, что нужно российским немцам, - это свобода выбора: оставаться или ехать. Нам надо создать условия, чтобы этот выбор был.
Мы видим, прослеживая этапы истории российских немцев, что многое можем и многое сделали. Теперь мы стоим перед новым этапом. Сейчас в первую очередь надо разработать комплексную программу решения проблемы российских немцев на основе той реалистической концепции, которая уже существует и признана в России и Германии. Должно продолжаться строительство национальных районов, но более интенсивно. Это - приоритеты в наших задачах. И приоритеты эти должны одновременно быть распространены на остальные немецкие сёла, которых у нас около 150 за пределами этих районов. Мы их должны сохранить. Мы должны строить новые компактные поселения - в первую очередь для тех людей, которые вынуждены бежать из Казахстана и Средней Азии, чтобы их обустроить и дать им возможность сохраниться немцами.
Я согласен с двумя последними докладчиками, Г.Арнгольдом и Г.Бауэром, которые сделали очень интересные практические предложения: мы должны перейти к строительству экономической инфраструктуры, необходимой для решения нашей проблемы. Наивно полагать, что за счёт Германии можно ре-шить всю нашу проблему, что Россия сегодня нас может профинансировать. Мы можем и должны сами заработать нужные нам средства. Речь идёт о стартовом капитале, который нам необходим. Если мы не будем в состоянии зарабатывать деньги сами, то всегда будем зависимыми. Не может народ жить, будучи зависимым материально. И мы должны начать создание социально-культурной инфраструктуры, необходимой для поддержания национальной жизни российских немцев.
Одновременно всё острее встает вопрос (в будущем он станет ещё более острым) о широкомасштабной подготовке национальных кадров. Они у нас не готовились полвека, мы их должны иметь. В национальных районах это чувствуется особенно остро, и там уже начато это дело, но мы должны говорить о больших задачах.
Как видите, ничего нереального нет. История показывает, что если мы ясно понимаем наши цели, хотим их достичь, то обычно это и достигаем. Поэтому я думаю, что и те цели, которые мы ставим на новом этапе, мы тоже сможем достичь.
Ещё об одном важном моменте, который сказывается на всём общем тонусе российских немцев. По двум причинам мы очень пассивны. Первое - мы слишком много перенесли. Преследования, репрессии заставили нас замкнуться в себе, бояться всего вокруг. И второе - мы жили слишком долго в социалистическом обществе, где сам о себе ты не должен заботиться, родное правительство должно позаботиться. Мы должны, наконец, понять, что, не отряхнув с себя груз репрессий, инерцию страха от репрессий, мы не сможем двинуться дальше. Мы живём уже в совершенно иной стране, чем даже та, в которой жили ещё 5 лет назад. Нам нечего ждать от правительства. Мы сами должны сделать то, что нам нужно. И мы должны найти пути для этого. Другого варианта выживания нашего народа я не вижу. Поэтому меня очень радует, что, наряду с Союзом российских немцев, "Возрождением", есть много структур, которые ищут эти пути. И мы видели по последним двум сообщениям, как реально и квалифицированно это делается.
Хотел бы в ответ на многочисленные предложения, которые уже прозвучали здесь, что надо бы объединяться, поддержать их и ещё раз сделать всем общественным организациям российских немцев, в первую очередь "Возрождению", предложение, которое мы делали, если не ошибаюсь, год или полтора назад, во время последнего съезда: создать объединённый Совет российских немцев, в который вошли бы представители "Возрождения", Международного союза российских немцев, Международного союза культуры, двух национальных районов и Землячества немцев Поволжья. Это охватило бы все реально существующие и действующие структуры российских немцев. Это позволило бы нам коллективно обсуждать наши проблемы, координировать всю деятельность по решению проблемы российских немцев, иметь реального партнера и для Германии, и для России от российских немцев.