Из детства... и другие истории

Виталий Бердышев
СОДЕРЖАНИЕ

ИЗ ДЕТСТВА…
       Маленькая Таня
       Мальчик Коля
       Степан придёт!
       «А я сейчас уйду…»
       Шустрый малый
       Малец
       Малышок
       Необычная игрушка
       Забег

ЗАБАВНЫЕ ИСТОРИИ
       «Стимулирующие» добавки
       «Санотрон»
       Подъездный детектив
       Любопытство – не порок
       Принеси мне морковки!
       Как Маруся таракана словила
       Агитаторы
       Творожная запеканка
       Снова «барабашки»?
       «Чернокожие»
       Выгодная коробочка
       Рыбой пахнет!
       Китайская ваза
       Цыгане
       Дублёные желудки
       Коля А.
       «Ты чего ходишь? Размагничиваешься?»
       «Никогда б не подумала, что вы употребляете!»
       Приставалы
       «Семейная» муха
       «Самурай»
       Это талант! …


                Посвящается
                моей дорогой внучке Оленьке.
                В память о детстве и обо всём хорошем,
                что было в тот счастливый период нашей жизни.


                ИЗ ДЕТСТВА…

Не знаешь ты тоски желаний,
Прекрасен мир твоей весны,
И светлы, чуждые страданий,
Твои младенческие сны…
С грозою жизни незнакома,
Как птичка, вечно весела,
Под кровлею родного дома
Ты рай земной себе нашла.
(И.С. Никитин)


МАЛЕНЬКАЯ ТАНЯ

Она появилась на соседском огороде, у Коли, для меня совершенно неожиданно. Прихожу однажды утром на участок, а у соседей меня встречает не только собака Линда, требуя громким лаем утреннее угощение, но и маленькая девочка. Бежит из глубины участка и сразу приглашает в гости:
- Дяденька, идёмте к нам!

За те несколько минут, пока я разговаривал с соседями, а Линда вертелась вокруг меня в радостном порыве, девочка успела наговорить мне о себе массу интересного: что она сейчас у бабушки с дедушкой, что ей шесть лет, что она ходит в садик, что сегодня её земляникой кормили, что у неё кошка Муська и собака Линда, что она будет жить здесь долго-долго и многое другое...

- А куда зубы-то свои подевала, - спрашиваю я, видя отсутствие сразу четырёх верхних зубов. - Такое даже у мальчишек не всегда получается.
- Да на велосипеде каталась, - отвечает за неё Тома - её бабушка. - Вот и двинулась обо что-то зубами... Ничего, скоро вырастут.
- Как же ты без зубов жевать теперь будешь? Небось голодная ходишь?
- Уплетает за обе щёки - только подавай, - добавляет дед. - И ни минуты покоя нету - только и знает, что носится то на улице, то по огороду.
Действительно, девчонка оказалась на редкость бойкая. От соседей только и слышалось:
- Не балуй! По грядкам-то не бегай!.. Смотри, огурцы помяла!.. Да не ешь ты смородину, ещё совсем зелёная!
- Нет, уже с одного бока красная, и совсем не кислая! - уточняет малышка.
- Куда несёшься!.. Опять ботнулась!.. В канаву, что ли, слетела?
Ну думаю, сейчас громкий рёв раздастся, - так шлепнулась, что даже мне слышно было. Но нет, всё обошлось. Правда, пришлось переодеваться.

Первоначально каждые пять минут с соседнего огорода слышались её громкие призывы в мою сторону:
- Дядя, подойди сюда!
Подойдя в первый раз, я понял, что отойти обратно мне удастся не скоро, так как разговоров у моей юной соседки хватило бы на несколько часов кряду. И чтобы не упустить собеседника, она придумывала всё новые и новые поводы и всё время возвращала меня обратно. Наконец изыскав какую-то особо вескую причину, я вырвался из её цепких объятий и сразу скрылся за парником, в противоположной части огорода, занявшись отложенными, было, делами.

Между тем настойчивые призывы беззубой красавицы слышались почти непрерывно. Я уже стал опасаться за судьбу своих сегодняшних посадок, которыми не в состоянии был заниматься, как вдруг меня неожиданно выручил Василий Семёнович - Колин сосед напротив. Он имел неосторожность по доброте душевной поддаться на уговоры юной леди и принять у неё угощение в виде горсти розоватой смородины. И уж после этого она его от себя не отпускала ни на своём, ни на его участке. В течение добрых четырёх часов кряду постоянно слышался её звонкий весёлый голосок, временами сопровождающийся ответами добродушного деда. Но в конце концов даже он не выдержал и спрятался в домике, а потом сразу драпанул с участка. Я же уже знал, как вести себя, чтобы вновь не попасть на крючок - был твёрд и решителен...

Два следующих дня прошли без её вмешательства в мою трудовую деятельность - у девочки появились юные подружки с соседних участков; к тому же приехал кто-то из её родственников, так что было на кого переключить поток неуёмной внутренней энергии. Когда же на третий день никого из её знакомых поблизости не оказалось, она стала заводить знакомство со всеми прохожими, провожая каждого до самого конца улицы. Она с удовольствием проводила бы их и до троллейбуса, но выходить за пределы садовой территории ей было строго-настрого запрещено. Её звонкий голосок раздавался то с одного конца улицы, то с другого, и я то и дело слышал, как она живо беседует то с дедом Толей, то с дядей Колей, то с какой-то незнакомой мне тётушкой.

Сегодня вот тоже к полудню успела проводить таким образом с десяток прохожих. Особенно длительная беседа завязалась у неё со страховщицей, обходившей наши участки. И времени для беседы было вполне достаточно. Страховщица с видимым удовольствием вела разговор, объясняя собеседнице все тонкости страхового дела. Обрывки этой задушевной беседы мне даже удалось услышать, когда они  проходили мимо нашего домика.

- А зачем страховать-то надо?
- Да вот если что с домиком случится.
- А чего случится?
- Ну, например, смерч какой налетит, крышу сорвёт.
- А если застрахуешь, то не сорвёт?..
Дальнейшие глубокие объяснения старшего товарища уже не дошли до моего слуха.

Мне всё же очень хотелось выяснить, чем закончилась эта беседа и насколько обогатилась знаниями наша юная красавица. И я вопреки здравому смыслу через какое-то время всё же завёл с ней разговор, подойдя к садовой ограде.
- Ну, как, застраховали домик?
- Нет ещё, денег нету.
- А если крыша улетит, когда ветер подымется?
- Тогда деньги отдадут.
- А если смерч налетит?
- Тогда всю траву с корнем выдернет.
- И Муську унесёт?
- Не, я её держать буду...
Тут она вплотную приблизилась к моей изгороди:
- А чего это у вас калитка закрыта? (Признаюсь, что я специально её закрыл, чтобы обезопасить себя от излишних светских разговоров).
- Да вот, чтобы цыгане не заходили. - Действительно недавно имел место такой случай.
- А у нас в дом зашли, вещи унесли и шифанер тоже, - следует сразу развитие цыганской темы.
- Да ну?! И как же вы их пустили?
- Они сами зашли. И дом подожгли.
- Неужели? - Мне на самом деле теперь трудно было разобраться, где истина, а где её выдумки.
- Да ещё и бабушку убили... И сожгли в доме.
- А вы как же?!
- А это в другом доме было...
Эта тема девочке тоже быстро надоела, и она перевела разговор на более для неё интересную:
- А я скоро в школу пойду.
- Да ты ещё маленькая. Тебе, наверное, и шести-то нет?
- Нет, мне уже много. Вот гляди: и она показала мне на пальцах - пять и пять.
- Да ты ещё и считать-то не умеешь.
- Умею. Я и писать умею. Я уже три класса закончила.
- А в какой перешла?
- В пятый!

С этими словами она сумела открыть калитку, которую не смогли бы открыть даже цыгане, и ринулась на мой участок. Тут уже я серьёзно забеспокоился. Погром может быть почище, чем от Линды, Марго и всех остальных соседских собак вместе взятых. И, поскольку обычные переговоры на неё совершенно не подействовали бы, я крикнул:
- Собака, собака!
Услышав это, красавица ещё быстрее устремилась в обратном направлении.
- А какая у вас собака? - спросила она уже из-за изгороди.
- Да незнакомая чья-то, но, видно, сердитая. (Такая на самом деле ко мне забегала сегодня, но только добрая).
Не знаю, поверила ли моя юная знакомая насчёт собаки, но в огород ко мне в тот день больше не устремлялась...




МАЛЬЧИК КОЛЯ

Это восхитительное шестимесячное чадо я впервые увидел у себя на работе, в санэпидстанции. Оно, запеленованное и закутанное в одеяло, лежало на моём рабочем столе и возмущенно орало, негодуя на учинённое над ним насилие. Вокруг него хлопотала его бабушка - работница нашего отдела, на попечение которой и был оставлен младенец, пока родители решали в СЭС какие-то хозяйственные вопросы.

Обстановка в рабочей комнатушке была явно не рабочей, тем более, что оба наших стола (стоящих рядом друг с другом) были заняты чадом: стол Тамары Тимофеевны - нижней частью тела младенца, а половина моего - его головой с широко открытым ртом, исторгавшим в моём направлении мощнейший каскад децибел, в основном в басовом регистре.

Я посоветовал осчастливленной бабуле освободить на время малыша от сковывавших его доспехов, и это сразу возымело действие: младенец моментально замолчал и задвигал всеми четырьмя конечностями, стремясь опуститься на более низкую и широкую поверхность. Пришлось заняться им основательно посредством взятия на руки. Малыш оказался на редкость тяжёлым - чуть ли не тяжелее нашей трёхлетней Олечки! Но всё же я сумел приподнять его к потолку и покрутить немного в воздухе. Это произвело на него впечатление: круглая физиономия младенца сразу расплылась в удовлетворённой улыбке, и он что-то залепетал басом на непонятном мне диалекте... В последующие, довольно частые визиты к нам он уже сам решительно требовал от меня подобного развлечения (голосом и жестами), нисколько не считаясь с моей «хилой» спиной и безудержно нарастающей собственной массой.

Когда же волею природы малыш научился перемещаться в пространстве, начал творить дома всякие чудеса, проявляя при этом невероятную изобретательность и недюжинную физическую силу. Об этом каждый день рассказывала мне Тамара Тимофеевна, всерьёз обеспокоенная настоящим и будущим своего чада. А я с удовольствием пересказывал о его подвигах дома, вызывая явное любопытство у подрастающей Лёлечки, которая с интересом сама расспрашивала меня о новых приключениях «мальчика Коли».

Действительно, по количеству свершённых героических поступков, по глубине замыслов, по качеству их исполнения он вполне мог поспорить за лидерство с самим основоположником великих подвигов - юным Гераклом! Жажда поиска и открытий у него была необыкновенная, и, поскольку взрослые не в состоянии были ему доступно объяснить все таинства человеческого бытия, он решил докапываться до всего сам, порой весьма оригинальными способами.

Так, на Новый год он серьёзно заинтересовался ёлкой с игрушками (куда в большей степени, чем остальными подарками). Сначала следовало попробовать игрушки на вкус, и он успел откусить от нескольких по солидному кусочку, прежде чем его повышенная активность привлекла внимание родителей. Те срочно перевесили игрушки за пределы досягаемости младенца, ещё не способного подыматься с «четверенек».

Но в данном случае стимул был настолько велик, что юный исследователь сумел каким-то чудом дотянуться до симпатичной, туго набитой чем-то папочной коровы, которая сразу пошла на ужин вечно голодному карапузу. Родители появились в комнате только к самому завершению трапезы, когда юный Гаргантюа уплетал остатки своей жертвы, пытаясь справиться с довольно твёрдыми рогами, никак не поддававшимися его ещё не окрепшему жевательному аппарату.

Никакие уговоры родителей вернуть корову обратно не дали результатов (кроме истошного рёва голодного страдальца). Поэтому его решили в тот вечер оставить в покое. Он же горел желанием завершить трапезу, как и положено, десертом, для чего использовал блестящую фольгу, до которой также сумел добраться. К счастью, этот этап подъёлочного застолья был обнаружен своевременно, и ненасытного исследователя срочно изолировали от столь опасных ёлочных украшений...

Помню ещё один случай с нашим героем, уже в следующем году. Тогда мальчика Колю заинтересовало техническое оснащение их апартаментов и в первую очередь электрооборудование помещений. Не имея возможности достать до лампочек, висящих под потолком, он принялся исследовать розетки, вначале посредством засовывания в них пальцев, а потом с помощью палочек и кусочков проволоки (всегда доступных в хорошем хозяйстве). Додуматься до подобного в двухлетнем возрасте дано далеко не каждому вундеркинду, так что дейст¬вия малыша на полу до поры до времени не привлекали внимания родителей. Привлекли тогда, когда послышался грандиозный шум, а затем и истошный вопль юного исследователя, оказавшегося вдруг посредине комнаты и не понимавшего, кто это так больно дерётся.

Родители тоже не сразу разобрались, в чём дело. Когда же устремили взор в сторону, указуемую перстом младенца, то увидели торчащую из розетки палку и рядом с ней длинную проволоку, по-видимому, только что побывавшую в тех же таинственных тёмных отверстиях... Последующее закрытие всех розеток защитными устройствами, мне кажется, было уже излишним, так как подобного опыта было бы достаточно для любого мало-мальски мыслящего существа, а не только для «технического гения».

Познавательные способности мальчика Коли день ото дня развивались с неудержимой быстротой. Следующим наиболее интересным объектом для него стал телевизор. Вечерами вместе со взрослыми он с интересом наблюдал за экраном, пытаясь понять, как возможно такое и как все эти двигающиеся существа могут умещаться в такой сравнительно небольшой коробке. В конце концов его юный ум сообразил, что здесь что-то не то и дело пахнет обманом. И чтобы окончательно разобраться со всем этим надувательством, он решил собственноручно исследовать внутреннее содержимое короба, приступив к делу, когда взрослые были на кухне.

По всей видимости, отодрать заднюю крышку было не так-то просто, несмотря на недюжинную силу юного исследователя. В какой-то момент солидный короб был сдвинут с места и, повинуясь закону тяжести, полетел с тумбочки. Однако малыш не дал ему так бесславно завершить своё существование, приняв на себя основную силу удара. И когда в комнату вбежали родители, обеспокоенные шумом, несоизмеримым с возможностями юного дитяти, то чуть не лишились чувств при виде представшей перед ними картины: телевизора, лежащего на полу, и кончиков ног, высовывающихся из-под него и подрыгивающих в безуспешных попытках потерпевшего освободиться от этой неимоверной тяжести.

Когда усилиями троих взрослых членов семьи телевизор был водружён на место, потерпевший всё же сообразил, что пора начинать орать, и дом огласился мощными завываниями, свидетельствовавшими о недюжинной силе духа малого страдальца, решившего пожертвовать собой во имя спасения родительского достояния.

Последующие подвиги юного Геракла были вскоре перенесены из Владивостока в Промысловку, куда переехала родительская семья, получив там собственную квартиру. Правда, каких-либо сообщений местной прессы относительно серьёзных происшествий и ЧП в тех районах не поступало, так что можно было думать о благополучном существовании там святого семейства.




«СТЕПАН  ПРИДЁТ!»

Почему мы в раннем детстве боимся самых невероятных вещей - нам, уже взрослым, понять совершенно невозможно. Но страхи эти - вещь вполне реальная, и они доставили всем нам в ранние годы много неприятных минут.

Я в детстве боялся только двух страшилищ - это старика Хоттабыча и «Трансляции». Ну, Хоттабыч - персонаж, хорошо известный и, по-видимому, я не раз слышал о нём в те годы: либо по радио, или же из детской книжки под тем же названием, которая до сих пор хранится у нас в чулане. Однако внешнего облика этого старца я совершенно не помню и не могу припомнить ни одной ситуации с его присутствием, которая бы меня сильно испугала. Вместе с тем бабушка с мамой рассказывали мне в более поздние годы, как использовали этот «исторический персонаж», чтобы заставить меня сделать что-то, чему я первоначально категорически противился. Чаще всего это случалось при укладывании меня в постель, когда мне страшно не хотелось оставаться одному в тёмной спальне, в то время как взрослые, в том числе и гости, занимались в столовой разговорами или играли в карты.

«Трансляцию» же я помню вполне отчётливо. Она не раз мерещилась мне во сне, представляясь взмывающим вверх столбом пламени без всякого конкретного облика. И что мне было при этом невероятно страшно, и что я орал, просыпаясь в своей маленькой кроватке, было безусловной реальностью. По-видимому, боязнь Трансляции преследовала меня и в более позднем возрасте, поскольку я частенько звал к себе, уже в большую кровать, кого-либо из взрослых, будучи не в силах спать в одиночестве, и успокаивался только рядом с ними.

Как уж эта, совершенно необычная персона, втемяшилась в моё юное сознание, и почему она приобрела такой устрашающий огненный облик, для взрослых было загадкой. Но их вполне устраивало наличие неожиданного спасителя, поскольку сами они в предвоенные и военные годы не имели достаточного времени на моё увещевание. Я же сейчас полагаю, что связь могла возникнуть при совершенно необычных и случайных обстоятельствах.

Этот характерный огненный столб я точно видел наяву - во время жуткой грозы, когда всё вокруг свистело и трещало и молния, казалось, сверкала почти непрерывно. В какой-то момент я находился с кем-то из взрослых на кухне и в ужасе смотрел на страшные чёрно-синие тучи, готовые вот-вот поглотить наш сад, наш дом вместе с нами, всю нашу улицу, а также на потоки воды, изливавшиеся из них, и уже превратившие сад и огород в настоящее море.

И вдруг на фоне всего этого грохота и блеска я увидел высоченный огненный столб, взметнувшийся где-то на соседней улице, за огородами и домами. Огонь стремительно взлетел вверх и почти сразу же исчез из виду. Никто из взрослых этого не видел и ничего не мог мне ответить на мои вопросы. Именно это огненное видение в последующем и мерещилось мне в виде кошмаров по ночам. Взрослые же схватились за него, как за палочку-выручалочку, обозвав первым услышанным словом из радиопередач. И это слово в течение продолжительного времени действовало на меня весьма эффективно. Но мои ещё не окрепшие юные нервы долгое время потом испытывали на себе тягостные последствия воздействий столь неожиданного «свето-трансляционного» эффекта.

Помня об этих детских страхах, своих детей мы старались оберегать от подобных устрашающих персонажей. Правда, наша нежная и сердобольная мамочка, по-моему, всё же иногда применяла в воспитании этот запрещённый приём, особенно, когда вечно тощий Женька и толстый карапуз Димка ("Пин-пиныч" - как окрестил его ещё маленький старший брат) не желали (или просто были не в состоянии) проглотить всё предназначенное им сегодня «диетическое питание».

Наша знакомая девочка Даша в детстве почему-то очень боялась «Степана», хотя вроде среди забулдыг-соседей чудища под таким названием и не просматривалось. Но однажды нечто подобное всё же появилось на горизонте в виде заросшей гнусной пьяной рожи, заглянувшей с улицы в открытое окно их частного дома. С какой целью появилось на всеобщее обозрение это невесть откуда взявшееся видение и что оно хотело этим выразить, история умалчивает. Даша, сидевшая в этот момент за столом перед тарелкой, наполненной до краёв очень вкусной кашей, которую невозможно было запихать в её плотно закрытый ротик, какое-то время молча смотрела широко раскрытыми глазёнками на это покачивающееся из стороны в сторону диво, не понимая, «привидение это или по-настоящему». Когда же сидящий рядом с ней папа флегматично прокомментировал сие явление нехриста народу словами: «Вот они и ходят, Степаны!», - бедная Дашенька уткнулась в тарелку и с такой быстротой заработала ложкой, что моментально разделалась с положенной на ужин порцией. «Видение» же к этому моменту исчезло - так же неожиданно, как и появилось, и папа на всякий случай закрыл окно, чтобы обезопасить семью от неблагоприятных последствий подобных таинственных «явлений природы».

Да, страхи, несомненно, в той или иной мере пугали каждого из нас - такова уж наша бренная жизнь, приготовившая нам слишком много всевозможных опасностей. Боятся детишки и Бармалея, и крокодила, и собак, и пауков…, пилы, топора и т.д. и т.п. Даже самый уравновешенный по характеру из всех известных мне карапузов – «мальчик Коля» (тогда ему было не более двух лет) - геркулес по сложению, гаргантюа - по аппетиту, и одновременно страстный исследователь по натуре, - и тот приобрёл себе недруга в лице массивного телевизора марки «Таурас», который однажды во время исследовательского порыва младенца свалился на него с табуретки, лишив на время возможности соображать и двигаться. Правда, у Коли после случившегося возник, скорее, не страх, а определённое уважение к этому самодвижущемуся предмету, и на какое-то время он оставил телевизор в покое, переключив свой интеллект на исследование иных человеческих ценностей. Выразить же своё истинное отношение к произошедшему и свои глубокие чувства он в то время был ещё не в состоянии и только широко раскрывал глаза и что-то сердито бубнил, когда я заговорил с ним при встрече о больно дерущейся «игрушке».




«А  Я  СЕЙЧАС  УЙДУ...»

Как-то я пришёл на почту отправлять бандероль. Встал в очередь. Впереди меня было человека четыре, и среди них крутилась маленькая девочка лет четырёх-пяти. Одета она была в красивую меховую шубку, спускавшуюся почти до пят, и в меховую шапочку - стоял февраль, и на улице было довольно холодно.

Очередь продвигалась медленно, и девочка скучала. Она то отбегала в сторону, то вновь возвращалась к стойке, рассматривая красивые открытки и стараясь достать до них маленькими пальчиками. Однако роста пока не хватало, и открытки оставались в неприкосновенности. Стоявшая впереди меня бабушка добродушно погрозила ей пальчиком. Девочка лукаво улыбнулась и сделала ещё несколько безуспешных попыток, поднимаясь на цыпочки и даже высовывая язык от усердия. Её миниатюрный носик приподнялся кверху, так и прося, чтобы до него дотронулись... Я не утерпел и легонько надавил на него - пора, мол, остановиться.

Девочка чуть повернула в мою сторону головку, сверкнула лукавыми глазёнками и тихонько сказала:
- А я всё равно буду.
- А что ты будешь? – тоже шёпотом спросил я.
- Вот это буду, - ответила она, смотря на меня и не отходя от стойки.
- Не получится, - убеждённо сказал я, показывая жестом её размеры.
- А ты возьми мою руку, тогда получится, - попросила она и ещё сильнее потянулась кверху.
Брать за руку я её не стал - открытки всё равно были за стеклом, но обратил внимание на её шубку.
- Какая у тебя шуба!! Лисья, наверное?
- Нет, стрынтетическая! - гордо ответила она. - С пупончиками!
- А шапка-то ещё лучше!

Девочка хотела посмотреть на свою шапку, но это у неё не получилось. Поэтому она просто покрутила головкой в разные стороны, демонстрируя мне все прелести своей верхней одежды, как заправская манекенщица.
- А у меня платье красивое, - продолжала она, делая попытки приподнять свою длинную шубейку, но шубка выше колен не поднималась. - Белое и розовое с кружевами… А ещё мы в куклы играем. И в домик тоже... Ко мне Оля приходит...
- А тебя как зовут? - спрашиваю (пора было уже и познакомиться поближе).
- Наташа... Мне уже скоро пять будет...
Очередь стала продвигаться, и я полез в свою сумку доставать бандероль.
- А я сейчас уйду, - так же тихо с лукавинкой в глазах шепчет мне девочка.
- Так придёшь же ещё? - спрашиваю, думая, что это она играет.
- А я совсем уйду, - настаивает она, смотрит на меня и повторяет, как мне кажется, уже с некоторой грустью, - я совсем, совсем уйду!..
И тут же направляется к двери, открывает её обеими ручонками и поглядывает на меня, как бы приглашая за собой.

"Сейчас вернёшься, куда ты одна денешься", - думаю я, полагая, что она здесь вместе со стоящей передо мной бабушкой.
За девочкой вышла женщина, получившая посылку впереди нас, что-то сказала ей на улице, и они пошли вместе... Так что девочка не обманывала меня, предупреждая, что сейчас «совсем, совсем уйдёт». А я и не понял её. И даже не попрощался с нею...


ШУСТРЫЙ  МАЛЫЙ

Как-то я ехал обычным маршрутом на огород в одиннадцатом троллейбусе. Ехал стоя, в переполненном пассажирами салоне. Стоять, как всегда, было тяжело из-за спины, и я то висел на поручнях, то опирался на палку, по возможности разгружая сильно ноющую поясницу. На повороте в аэропорт пассажиров заметно поубавилось – здесь многие выходили на местные садовые участки.

Обрадовавшись возможности присесть, я стал медленно опускаться на ближайшее освободившееся сиденье, опираясь на руку (чтобы случайно не повредить спину). Сажусь и вдруг ощущаю, что-то мешает мне сзади. Поворачиваю голову и вижу мальчонку лет пяти-шести, уже улёгшегося животом на это сиденье и усиленно упирающегося в меня обеими руками. Откуда он тут неожиданно взялся? Несколько секунд назад я видел его в центре салона. Надо же, какой прыткий! А тот смотрит на меня снизу вверх, продолжая усиленно сталкивать меня с края сиденья, стиснул от натуги зубы и улыбается огромными хитрющими глазищами.

За последние годы я привык к подобным ситуациям, поэтому поднялся с занятого, было, сиденья и вновь встал, опираясь на палку. Малыш быстро устроился, постаравшись занять всю площадь кресла-сиденья. Правда, для этого ему пришлось широко раздвинуть руки и ухватиться ими за края его мягкой, горизонтальной части. Устроился и снова торжествующе смотрит на меня - всё-таки победил, не допустил до места дядьку!

Мне всё же была интересна душевная реакция малыша на свои действия, и я спросил его:
- Устал, посидеть хочешь?
Тот ничего не ответил, только ехидно улыбнулся и опустил наконец ноги с сиденья.
Напротив, к мальчугану лицом, сидела пожилая женщина, и я посмотрел на неё - как она оценивает происходящее. Наши старики, особенно бабули, сохранили ещё способность возмущаться «дерзостью» малолетних и нередко вступают с ними в затяжные дискуссии, пытаясь пристыдить, вызвать сочувствие к больным и старым или поругать такого особо ретивого мальчишку. Порой бабуси даже вступают с ними в единоборство, пытаясь навести мальцов на путь истинный. Так, несколько дней назад на моих глазах восьмидесятилетняя, совершенно дряхлая, сгорбленная до земли старушка в этом же троллейбусе изо всех сил пыталась оторвать от сиденья такого же малого сорванца (почти в такой же, как со мной, ситуации). Но малец так вцепился в сиденье всеми четырьмя конечностями, что бабуле в течение доброй минуты не удавалось этого сделать, хотя она и очень старалась (как и положено, «победила молодость»).

Но эта, теперешняя, и куда более молодая бабуся, видимо, была иного склада характера и иной внутренней убежденности. Она сидела, будто ничего рядом с ней не происходило, и не обращала на меня никакого внимания, устремив окаменелый взор в пустоту. И такое бывает, - многим сейчас нет дела до окружающих, лишь бы самих не трогали.

Другие пассажиры тоже держались как ни в чём не бывало. Возможно, они ничего и не видели - наша дискуссия с мальцом проходила в совершенно спокойной манере. Я наклонился к нему и снова спросил:
- Куда едешь-то?
- На огород, - отвечает.
- И что там делать будешь?
- Ничего не буду.
- И помогать не будешь?
- Чего?! (Такого слова, по-видимому, он ещё не слышал).
- Ну, ягоды собирать, траву полоть...
- Я лягушек давить буду.
- Зачем?
- Чтобы не прыгали!
(Весьма оригинально, но очень серьёзно!)
- А сколько лет-то тебе?

Мне все-таки хотелось узнать, с какого точно возраста у наших ребят развивается подобное глубокомыслие и умение отстаивать свои права.
Мальчонка ничего не ответил, но скорчил мне рожу и показал свою маленькую пятерню.
Троллейбус как раз остановился на нашей остановке, и «твёрдокаменная» бабуся молча ухватила за руку этого малыша и, не обращая на меня ни малейшего внимания, стала продвигаться к выходу.




МАЛЕЦ

Он стоял на остановке и глазел по сторонам, глубоко засунув указательный палец правой руки в свою правую ноздрю. Другая рука находилась в ладони его матери и не могла принять участия в археологических исследованиях его носовой полости. Это был мальчуган лет пяти-шести, в коротеньких штанишках, светлой рубашонке навыпуск, с разбитыми грязными коленками, с веснушчатой физиономией и озорными глазами, шныряющими по сторонам в поисках чего-либо интересного. В какой-то момент мамаша, видимо, потеряла бдительность, и мальцу удалось освободить вторую руку. Он уже совсем было собирался подключить и её к работе, но тут я сделал ему исподтишка подобный же жест. Малый уставился на меня, оторопев от неожиданности и раскрыв рот. Потом физиономия его просияла в понимающей улыбке, и он скорчил мне рожу.

Вокруг было довольно много народу, и продолжать при всех разговор в том же духе взрослому человеку было всё-таки неудобно. Однако мне удалось незаметно для окружающих сделать ему дулю и тоже чуточку оскалиться. Это ему явно понравилось, и он даже хихикнул от удовольствия, придумывая, какой же любезностью ответить неожиданному собеседнику. Он высунул язык, достав им сначала до подбородка, а затем - до кончика своего носа - элемент, на отработку которого, совершенно очевидно, была затрачена уйма свободного мальчишеского времени. Это было уже высшим пилотажем и не входило ни в какое сравнение с моими скромными возможностями. Поэтому я удовлетворенно покачал головой в знак восхищения и продемонстрировал ему только самый кончик своего языка, свернув его в трубочку.

Он сморщился в знак презрения к моей бездарности и оскалился, показав два неполных ряда желтоватых зубов. И тут же засунул большие пальцы обеих рук за щёки, широко раздвинув их и полностью открыв для усиления эффекта рот. Рожа получилась действительно потрясающая! Однако этот приём оказался замеченным не только мной, но и его мамашей, которая крепко поддала ему в сердцах и, схватив за руку, поволокла за собой на противоположную сторону проспекта. Несколько раз мальчуган поворачивал ко мне голову, безусловно сожалея о столь быстро прерванной беседе, но мать тащила его за собой, придавая всё новое ускорение. На той стороне улицы они сразу затерялись в толпе и исчезли из виду. Так я и не сумел ознакомиться со всеми навыками его в области пантомимики (и не смог перенять эти элементы на собственное вооружение). В нашем же кратковременном диалоге он дал мне фору по всем статьям и явно чувствовал своё полное моральное превосходство над великовозрастным собеседником.




МАЛЫШОК

На улице только что прошёл сильный дождь - результат очередного циклона с запада. Все дорожки, тротуары, скверы залило водой. Широкая лужа разлилась как раз напротив нашего дома, и прохожим приходилось обходить её, делая порядочный крюк в сторону сквера. Зато ребятам было раздолье. Как раз закончились школьные уроки, и первоклашки гурьбой и поодиночке разбегались по домам. Они-то уже знали толк в лужах и не пропускали ни одной на протяжении всей своей короткой дороги. Одни топали по лужам в сапогах, уверенно ступая по воде и не боясь промочить ноги. Другие - шли прямо в кедах, стремясь обнаружить место поглубже, да ещё устраивали единоборство своими сумками в самом центре этого широкого водного пространства. Девочки продвигались сторонкой, обходя глубокие участки, стараясь не замочить обуви, и с завистью наблюдали за действиями своих школьных товарищей. В какой-то момент волна первоклашек схлынула, и сквер вновь опустел. Опять стал накрапывать дождь, и охотники погулять временно разбрелись по домам.

В тот час я периодически выглядывал в окно, пытаясь обнаружить нашего подъездного кота Ваську, который по причине ливня пропустил свою дневную кормёжку, что причиняло серьёзное беспокойство нашей бабуле, беспрерывно пытающейся выйти на его поиски в дождь и слякоть. Смотрю, но ни одного кота в ближайшей округе не вижу. Зато увидел мальчонку лет трёх-трёх с половиной, неожиданно появившегося откуда-то со своей мамой. Облачён он был в водонепроницаемые доспехи в виде высоких сапог и комбинезона и самостоятельно шествовал впереди матери по водному бездорожью. Сапоги, намного выше колен, позволяли ему забираться в глубокие места и чувствовать себя там в относительной безопасности. В то же время его мать вышла почему-то в невысоких ботиночках, очевидно надеясь на непродолжительную прогулку.

Малыш вначале просто топтался по краю небольшой лужицы, бросая в воду палочки и наблюдая, как плывут его корабли. Потом принялся бегать с места на место, топая по воде и подымая тучи брызг, а, осмелев, даже залез неглубоко в воду. В общем, чувствовал себя совершенно самостоятельным и явно гордился этим.

В этот момент как раз прибежали ещё несколько запоздалых первоклашек, очевидно оставшихся по тем или иным причинам после уроков и теперь стремящихся быстрее высвободить всю накопившуюся за время занятий энергию. Они носились в самом центре большой лужи, погружаясь в неё чуть ли не по колено, дрались портфелями и сумками, кидались палками, брызгали друг в друга водой. Окончательно промокнув и покрывшись толстым слоем грязи, они внешне успокоились и направились на обмывку, скрывшись в своих подъездах.

Малыш всё это время зачарованно смотрел на них, не двигаясь с места. После их ухода постоял ещё десяток секунд, как бы что-то обдумывая, и вдруг решительно направился в самый центр той же широкой лужи, погрузившись во взбаламученную воду куда выше колен. Мать, увидев это, всполошилась и стала требовать, чтобы он вернулся назад. Но тот безмолвно и совершенно невозмутимо продолжал шествие дальше, испытывая видимое удовольствие от принятия подобной водной процедуры. Дойдя до противоположного берега этого моря - озера, он остановился и с гордостью посмотрел на свою мать - смотри, мол, какой я храбрый!

Мамаша побежала на ту сторону лужи, стремясь скорее ухватить шалуна, прежде чем тот успеет свалиться в воду. Но он и не собирался падать, а бегом ринулся в противоположном направлении и остановился уже в самом центре водного пространства. И опять посмотрел на мать - сюда-то ты уже не доберёшься! Та кричит, топает ногами, грозит ему пальцем, но всё безрезультатно. Малыш хорошо запомнил все приёмы старших проказников и пытался повторить их с наибольшим эффектом. Сначала он стал брызгать воду руками, потом ногой, норовя опрокинуться при каждом движении, и в какой-то момент всё же достал до матери, окропив её уже совсем мутной жидкостью.

Терпение той иссякло окончательно. Она забегала по краю лужи и в конце концов ринулась в глубину, успев схватить проказника налету, когда тот, не рассчитав ускорения, плюхался в воду. Она ухватила его поперёк туловища и выволокла из опасной зоны на сушу. И теперь резво двигалась к дому, не обращая внимания на корчи малыша, извивавшегося, как змея, у неё в руках, но не произносившего ни звука. Должно быть, он всё же был удовлетворён своими сегодняшними достижениями и гордился ими. Но на этом, судя по всему, его проказы были закончены... до следующей прогулки.




НЕОБЫЧНАЯ  ИГРУШКА

С того момента, как в деревне Игнатово, по соседству с нашими огородами, поселился целый табор цыган, они стали постоянными пассажирами троллейбусов, курсирующих от железнодорожного вокзала до аэропорта. Цыганская детвора постоянно каталась в переполненном транспорте туда и обратно к большому неудовольствию кондукторов. Взрослые тоже частенько ездили по своим цыганским делам. Обычно они вваливались в салон шумной толпой, всегда впереди пенсионеров-огородников: черноволосые, бородатые мужчины, женщины, пестрящие яркой, разноцветной одеждой и увешанные золотыми побрякушками, молоденькие мамаши, тащившие за собой неумытых цыганских карапузов, с огромными чёрными глазищами и вечно мокрым носом. Салон сразу наполнялся криком, гамом, понятной и непонятной речью. Моментально занимались все свободные места, а сгорбленная огородным трудом ветеранская гвардия из последних сил держалась стоя, уцепившись за поручни и спинки сидений.

Однажды, когда я возвращался в город, у деревни, как обычно, собралась довольно солидная цыганская ватага и сразу заполнила весь салон до этого полупустого троллейбуса. Мальцы моментально оккупировали сиденья, а одна из мамаш с малышом на руках заняла место кондуктора, невдалеке от меня. Малыш возрастом около года был весьма симпатичен - с чёрными, как смоль, волосами, с бегающими во все стороны глазами, с красными прыщами и расчесами по всей физиономии после комариных укусов и с вездесущей соплёй, спускающейся значительно ниже подбородка.

Сидящая рядом со мной пожилая женщина сразу обратила внимание на этот момент и посоветовала мамаше "вытереть крошке носик". Хоть это было сказано не на цыганском диалекте, мамаша без затруднений поняла намёк и подолом длиннющей юбки провела пару раз снизу вверх по личику своего чада. Действие придало физиономии вполне благопристойный вид, однако младенцу это новое состояние, видимо, не понравилось, и дитё рёвом попыталось вернуть себе прежний облик. Однако попытка оказалась не совсем удачной, так как, кроме слёз, иных ингредиентов из своего очаровательного носика оно выдавить не смогло. Это расстроило его ещё больше, и дитятко в качестве компенсации стало настойчиво чего-то требовать у матери - ещё более громким рёвом и непрерывными: "Дай!". Это требование оно вырёвывало вполне отчетливо и явно не на цыганском диалекте.

Чего "дай", понять постороннему наблюдателю было совершенно невозможно, так как в руках у мамаши ничего в этот момент и не было. Сердобольные бабуси сразу стали предлагать на выбор кто морковку, кто цветочек, кто какую-то коробочку, но дитё сердито отшвыривало все эти дешёвые подношения и всё усиливало напор.
Покрутив дитём в разные стороны, побросав его с колена на колено и видя, что всё это не дает желаемых результатов, мамаша полезла в ворохи своей юбки и вытащила оттуда... сигарету. Дитё моментально схватило её обеими ручонками и сразу успокоилось. (Да, безусловно, мать хорошо знала запросы своего малолетнего упрямца).

Меня заинтересовало, как малыш будет забавляться этой "игрушкой". Он же, не задумываясь, вставил её себе в рот (причём, нужным концом!) и удовлетворенно засопел носом, из которого сразу показалась очередная порция жёлто-зелёного содержимого. Конечно, можно было подумать, что дитятко использовало эту игрушку вместо злополучной соски. Но уж больно "профессионально" оно действовало в этой ситуации. И к тому же соска висела у него на шее, но на неё не обращалось никакого внимания.

Увидев это магическое действо, бабуси будто оторопели и с полураскрытыми от неожиданности ртами замерли в немой сцене. Я же как раз выходил на очередной остановке и не увидел дальнейшего развития событий. Можно было предположить, что продолжение было не менее впечатляющим...



ЗАБЕГ

Когда я жил во Владивостоке, то частенько ходил со своей внучкой Олечкой и её подружками на флотский стадион на Спортивной, стараясь привить девочкам любовь к физкультуре и спорту. Конечно, это ещё не были настоящие тренировки, но беготни и веселья в этих прогулках было более чем достаточно. Подружки лазили по лестницам, висели и кувыркались на перекладине, прыгали в длину, бегали наперегонки, играли в ловишки. Иногда даже совершали со мной забеги на два-три круга по стадиону. Правда, последнее не входило в их собственную игровую программу и выполнялось без особого вдохновения. Поэтому, как только я начинал разговор о пробежке, у Лёли Серебряковой сразу начинал болеть живот, у Ани Ястребовой - коленки; наша же Лёля говорила, что уже и так очень устала, а надо ещё попрыгать и поиграть со мной в догонялки. Однако категорически отказываться от пробежек они не решались, уступая в конце концов моим убеждениям.

Наши забеги всегда проходили по одному и тому же сценарию. Со старта вперед сразу уходила Аня, включая предельную скорость и обгоняя нас метров на двадцать. И все мои советы о том, что надо стараться бежать медленно и легко, оставлялись ею без внимания. Она, как некогда Владимир Куц, могла быть только лидером и никогда не отступала от этой традиции, по крайней мере на первых ста метрах дистанции. Мы же, в отличие от некогда всегда преследовавших Куца Пири и Чатауея, не бросались за ней в ожесточённую погоню, экономя силы в равномерной трусце. И эта тактика всегда торжествовала. Метров через сто - сто пятьдесят мы уже настигали Анюту, и та, обессилевшая от бешеного спринта, переходила на шаг, жалуясь на ноги, голову, живот и на другие части тела, которые не позволяли ей бежать дальше.

После этого вперёд уверенно выходила Оля Серебрякова, тоже любившая быть первой и умевшая терпеть усталость. Она предвидела, что Аня продержится недолго, и тогда наступит её черед. В отличие от Ани, Оля прислушивалась к моим советам и выходила в лидеры постепенно, излишне не расходуя силы, но и не давая младшей Лёлёке обогнать себя. Лёлечка же, в свою очередь, знала, что тягаться ей со старшей подружкой пока не под силу, и поэтому оставалась рядом со мной, чуть позади нового лидера. Так мы пробегали два или три круга, а иногда замахивались и на большее, когда у лидера было хорошее настроение. Случалось, бывало, той и не хватало пороху, или же в очередной раз начинал колоть бок. Тогда она, ещё спереди, кричала мне: "Виталий Всеволодович! Бок болит! Не могу больше!" И, конечно, получала мою похвалу и добро на отдых. Тут уж у нашей Лёлёки появлялись все шансы завоевать первенство, и она заканчивала последний круг единоличным лидером, обгоняя к финишу и меня, к немалому своему удовлетворению.

Помимо нас, на стадионе частенько собиралось много народу, особенно мальчишек и девчонок разного возраста. Приходили и поодиночке, и группами, и даже с собаками, устраивая весёлую беготню и баталии. Тренировались здесь и мальчишки из легкоатлетических секций, а также юные футболисты. Многие из этих ребят, увидев наши игры, присоединялись к нам, включаясь в соревнования и стараясь показать, на что они способны.

В один из таких вечеров по соседству с нами занимались два мальчугана. Они в бешеном темпе лазили по снарядам, отжимались, подтягивались, делали пробежки, ускорения. И всё это почти без отдыха. Меня удивило, что рядом с ними не было никого из взрослых, и все эти вроде бы мало интересные упражнения они выполняли самостоятельно. Да, такие настойчивость и упорство в тренировках даны далеко не каждому и тем более в таком юном возрасте. Поэтому я поинтересовался у них, откуда они и кто с ними занимается. Оказалось, что им по восемь лет (моей Лёлечке тогда только что семь исполнилось), что они из спортивной школы юных футболистов и что два раза в неделю занимаются здесь самостоятельно по программе тренера.

Я похвалил ребят в присутствии девочек, и мальчишки ещё быстрее завертелись на снарядах, демонстрируя просто чудеса ловкости и выносливости. Они выполняли такие упражнения, которые нашим девчатам и не снились. Особенно на нас произвело впечатление одно из них - прыжки с низкой перекладины на высокую, вис на ней на руках и завершающий прыжок вниз с довольно большой высоты. (В последующем, когда девочки немного подросли, они тоже научились его выполнять и тоже устраивали непрерывную карусель у этих лестниц).

В тот раз мальчуганы, естественно, захотели посоревноваться и с нами в наших упражнениях. И, конечно, дали огромную фору моим красавицам и в беге, и в подтягиваниях, и в отжиманиях, и во всех акробатических элементах. Правда, чтобы победить в висе, им пришлось порядком поднатужиться, а вот в прыжках в длину они были вынуждены даже признать своё поражение, уступив по всем статьям Лёлёке.

В висе наши девочки упражнялись уже давно и могли висеть без отдыха полторы-две минуты. И если самой миниатюрной Лёлечке сделать это было довольно легко, то более мощной Анюте приходилось прикладывать для этого значительные усилия. Но, на удивление, она частенько побеждала всех в этом упражнении и даже устанавливала рекорды. Судьей в соревнованиях был я и отсчитывал секунды по секундомеру или по секундной стрелке часов.

Мальчишки вошли в это соревнование, явно не опасаясь за свою репутацию и веря в свои возможности. Они висели то на двух, то на одной руке, размахивали ногами, крутились в разные стороны и даже перебирали по перекладине руками, то и дело поглядывая на своих "слабосильных" соперниц. Те же держались спокойно, лишь изредка двигая для разминки корпусом и руками. Прошли тридцать, сорок, шестьдесят секунд, но никто из девчонок и не показывал признаков усталости. Мальчишки явно заволновались, испытывая, по-видимому, к этому времени уже определённый дискомфорт, но сжимали зубы и продолжали висеть, поглядывая с тайной надеждой на соперниц - когда же те наконец отпустят руки - не может того быть, чтобы они не устали!

На семидесятой секунде не выдержала Лёля Серебрякова. Это был тогда её личный рекорд, и на большее она просто не была способна. Мальчишки сразу приободрились, не зная возможностей Лёлёки и Ани. Они вновь стали раскачиваться и крутиться, но уже морщились от натуги и нарастающей боли в руках. На девяностой секунде один из них всё-таки не выдержал и "отвалился", сказав, что упал случайно и ещё мог бы висеть. Второй же упорно держался, всё время наблюдая за своими соперницами. И вдруг как закричит: "А она ногами упирается! Обоими притом! Так не честно!"

Как это я, судья, не заметил этого! Аня, воспользовавшись своим преимуществом в росте, оказывается, умудрялась дотягиваться пальцами ног до земли и периодически, как легендарный Антей, упиралась в свою спасительницу. Я, конечно, сделал ей предупреждение, и она вскоре закончила соревнование, не выдержав напряжения. А шла уже сотая секунда.

Наша Лёля ещё держалась, но вижу - уже с трудом. Соперник тоже крутится в конвульсиях с кислой гримасой на лице. Так продолжать дальше нельзя. И я даю команду соглашаться на ничью и заканчивать - все молодцы! А они висят. Висят из последних сил, несмотря на судейские указания! Вот они - воля и упорство! Висят уже более двух минут - почти Лёлин рекорд. Беру её легонько за талию и снимаю с перекладины. Мальчишка тут же сваливается вслед за нею. Всё же он победитель. Поддержал мальчишеское достоинство! Хвалю всех, объявляю результаты и личные рекорды. Да, это было уже настоящее соревнование. И подружки показали, что и они не лыком шиты, на удивление уже видавших виды в подобных состязаниях мальчишек.

Но тем пришлось ещё больше удивляться, когда дело дошло до прыжков. Тут безоговорочным лидером оказалась наша Лёлёка. Прыгучесть у неё с детства была отменная. Ладная фигурка, длинные крепкие ножки, ни грамма лишнего веса - уже это давало ей преимущество перед остальными. К тому же она любила эти упражнения и часто тренировалась в этом виде и дома, и на стадионе. Всё это сде¬лало её недосягаемой не только для сверстниц-девочек, но и для многих мальчишек. А если брать относительные результаты - подсчитанные в количестве собственных шагов, точнее, в числе отмеренных стоп, то тут она с успехом тягалась и с куда более взрослыми ребятами - с восьми - и даже девятиклассниками, занимавшимися спортом!

Лёлёка знала свои возможности и позволила себе вначале немножко "поиграть" с мальчиками, не прыгая в полную силу, но каждый раз "перепрыгивая" их, несмотря на то что они устанавливали всё новые и новые собственные достижения. Перепрыгивала, но ненамного, оставляя им возможность отыграться в следующих попытках. Затем немного "прибавила" и сразу стала недосягаемой для всех соперников. Правда, в спор попыталась, было, вмешаться Аня, перепрыгнув вдруг всех остальных и чуть не достав Лёлю. Но мальчишки с возмущением опротестовали её результаты, сказав, что она "считать не умеет", прибавляя каждый раз три-четыре лишних ступни, или же просто прыгает "не тройным", а "пятерным". Да, такой грешок водился за Анютой, хотя она всегда упорствовала, отстаивая честность своих достижений, однако никак не соглашалась повторять попытки у всех на глазах. Надо сказать, что я оставлял все подсчеты на совести самих соревнующихся и следил лишь за правильностью выполнения прыжков. Во время же соревнований частенько начиналась такая карусель, что мне трудно было уследить и за этим.

Однако Лёлю ребята принимали на полном серьёзе, видя в ней уже настоящую соперницу. Но не лукавили, как Аня, а предпочитали честную борьбу - как и подобает спортсменам. Мальчишки старались изо всех сил, выполняя всё новые и новые попытки в тройном, одинарном прыжке, в прыжках на одной левой или правой ноге. Прыгали, останавливались, массировали себе ноги, разминались, сосредоточивались перед очередной попыткой - в общем, делали всё так, как учили их тренеры. Но всё было напрасно. И как ни пыжились наши спортсмены, им пришлось уступить, к явному их удивлению и разочарованию.

Наигравшись вдоволь с нами и продемонстрировав нам свои возможности, ребята вернулись вновь к занятиям по своему плану. Сейчас им предстояла "беговая нагрузка" - несколько кругов по стадиону. Я попросил их взять в компанию девочек, втайне надеясь, что соревновательный азарт всё же поможет моим подопечным преодолеть с ребятами пару кругов. Вопреки моим ожиданиям, Аня и Оля Серебрякова категорически отказались, сославшись на внезапно появившуюся боль в боку и в ногах. Лёлёка же после моих просьб всё же решилась на это испытание и потрусила вслед за мальчишками.

Те сразу, как ошалелые, рванулись вперед, по всей вероятности, опасаясь такой серьезной соперницы. Даром, что ещё маленькая и хилая, а вона как прыгает! Да и висеть умеет. С такими длинными ножищами и перегнать может! Поэтому они неслись без оглядки метров пятьдесят. А когда разом оглянулись назад, то даже растерялись: Лёля легонько трусила по беговой дорожке, явно не собираясь их обгонять, и делала вид, будто кроме неё никого на дорожке и не существует. Это мальчишек явно обескуражило. Но всё же они какое-то время держались от неё на почтительном расстоянии, опасаясь какого-либо подвоха в виде неожиданного рывка, или затяжного спурта. Но Лёля действительно не собиралась с ними тягаться, отлично видя их преимущество в этом виде лёгкой атлетики. Она продолжала бежать легко и свободно, явно выполняя свою собственную программу.

Её безмятежный вид, неторопливость движений вскоре успокоили ребят, и те даже подождали её и побежали уже рядом, о чем-то переговариваясь друг с другом. Но поскольку взятый Лёлей темп их не устраивал, они стали то бегать кругами вокруг неё, то скакать на одной ноге, то принимались бежать задом наперёд и даже успевали сделать серию разминочных упражнений на лужайке футбольного поля. А когда забегали вперёд, быстро возвращались обратно, больше не покидая свою маленькую спутницу, как и подобает истинным джентльменам.

Когда они завершили таким образом один круг и подбегали к снарядам, видно было, что оба порядком устали от дополнительных нагрузок, однако продолжали в том же духе. Лёля же выглядела совсем свежей и, казалось, совершенно не обращала внимания на вертухляции мальчишек.

Я не сомневался, что они все вместе так и прибегут к финишу в умеренном темпе, не стремясь обогнать друг друга. Однако на финише произошло неожиданное. Когда до конца дистанции оставалось метров сто и мальчишки несколько отстали от Лёлёки, отдыхая после серии прыжков по скамейкам, та вдруг резко увеличила скорость и побежала так, как она обычно бегала на пятьдесят метров (а это она умела делать!). И сразу оторвалась от растерявшихся ребят метров на пятнадцать – пока те сообразили, в чём дело.

Нужно было только видеть, как они рванули за беглянкой! Устремились одновременно, не сговариваясь, и неслись, не отставая друг от друга. Но как быстро мальчишки не бежали, ликвидировать такую солидную фору на короткой дистанции им было уже не под силу. И запыхавшаяся Лёлька достигла первой места общего сбора и успела перейти на шаг, прежде чем ребята, пыхтя и отдуваясь широко раскрытыми ртами, настигли её. – "А так нечестно! – сумел только выдохнуть один из них. – Бежим еще раз!"… Да, это были настоящие спортсмены, не желавшие проигрывать в любых ситуациях.

- Как же это тебе удалось? – спросил я внучку позднее.
- А я услышала, что один из мальчиков сзади меня сказал, что устал до опупения и бежать больше не может, вот и решила обогнать их, - ответила мне Лёлёка. Всё было очень просто, и она точно рассчитала свои возможности.




ЗАБАВНЫЕ ИСТОРИИ


"СТИМУЛИРУЮЩИЕ"  ДОБАВКИ

В последние годы мода на пищевые добавки пошла. Нет, они и раньше бывали: то соль с йодом в продажу пустят, то витамины какие в муку добавят. Сейчас же ученые куда дальше пошли. Жёлтый сахар вместо обычного придумали, элеутерококк "адаптогенный" в водку добавлять стали - куда как крепче действует! До микроэлементов докопались. Пищевые стимуляторы открыли и синтезировать начали. Иной раз такой коктейль из всего приготовят, что не знаешь, где продукт, а где добавки к нему. И каждый ученый эти свои продукты добавочные в продажу проталкивает - людям скорее помочь хочет. Не все, конечно, понимают это. Другим-то кажется, что на этом просто деньгу зарабатывают. Однако учёным верить надо! На то они и учёные, чтобы открытия всякие делать.

Сейчас же, с перестройкой, с добавками такое пошло, что несведущий покупатель и не разберётся сразу-то, что к чему. Хорошо, когда на продукт реклама идёт, а когда без неё, - то думай, что хочешь - учёные это придумали или иной кто. Не всегда же "научный" контроль за продуктом возможен!

Ко мне, как к врачу, порой соседи и знакомые по этому поводу обращаются - будто я во всём сразу и разобраться могу. Тут лаборатория целая нужна, система научного контроля!..
Вот сегодня, например, знакомая из Кохмы рассказала, что "заместо" масла сливочного (на новый год она полтора килограмма на базаре купила - шибко раскошелилась!) труха какая-то внутри оказалась. Масло-то только сверху было.

- Маргарин, может быть, - спрашиваю.
- Какой маргарин! Не поймешь и что. В рот взять невозможно - такое противное. Хотела, было, назад, на базар отнести, да отговорили свои - мало ли как продавцы среагируют: небось, новый продукт какой выпустили.

А в колбасе иголку обнаружила, - продолжает она. - Не часто колбасу-то покупаем, так вот в первой колбасине и попалась! Это краковская колбаса была, а для нашей бабули как-то любительской, по её заказу, купила - кусочек маленький. Так из неё целый целлофановый пакет вытащили! Тут уж не выдержала я, в магазин отнесла. Показываю продавщице - молоденькая за прилавком стояла. Та смотрит так радостно и говорит мне: "А я в докторской картонку нашла!" Тут ей другая продавщица - постарше и с опытом, видно, - так локтём под дых заехала, что та сразу дар речи потеряла. А опытная и сама толком ничего объяснить не может: "Тихнология, мол, особая, - нонча чего только не добавляют - всё на пользу идёт!.."

- Ну, целлофан да картон какой особый - они, может, и идут на пользу, но вот волосы, которые я в хлебе нашла, эти-то, говорят, и вовсе не перевариваются! Может, для стимулирования какого добавили?!.

Я немного знаком с проблемой "пищевых добавок", даже несколько лет работал в одной из научных лабораторий, связанных с решением этих вопросов, так что кое-что смог ей объяснить. Но далеко не всё. За последние годы наука о питании так далеко вперёд ушла, что, сидя на пенсии, за достижениями её уже не угонишься. Иголки и гвозди, например, знаю, что индийские йоги и факиры частенько заглатывают. Может, и для стимулирования пищеварения. Но мы-то к этому не привыкли! Приучают, значит...

Что касается вопроса о картоне и целлофане, лично на себе не испробовал. Мы всё больше не любительскую и докторскую, а ливерную колбасу покупаем (по незнанию, конечно), да и то не часто. В ней же, кроме хрящей, жил да костей перемолотых, иных добавок и не попадается. Ну, а к таким стимуляторам желудки российские давно приспособились.

Относительно волос, знаю точно - только для желудка могут быть предназначены: дальше уж никак не проходят. Что они там, в желудке, делать должны, научных разъяснений на этот счёт ни в какой литературе не встречал. Возможно, и тайной магией какой обладают! Неспроста же некоторые женщины порой их заглатывают (иногда вместе с ложками и иными предметами), когда буйством особым бывают охвачены. Так что даже медицине ими потом заниматься приходится - перебирают малость.

Ну, это то, что касается "кохомских" добавок. В других местах и почище бывает. Камни, щепки, палки, железки всякие, - это уже не в счёт. Бывает, и булавки в хлеб идут, и стекло битое в муку добавляется. Булавку однажды я сам из буханки выловил, а вот стеклянка - коллеге моей, докторше знакомой досталась. В горле застряла. Хорошо, что доктор опытная была, к тому же ЛОР-специалист ("ухо, горло, нос"), сумела-таки из себя добавку эту вытащить. А если бы инструмента под рукой не было?!. Другой бы проглотил - в надежде, что переварится. Да ведь не знает, что обычное стекло желудочный сок не берёт, тут царская водка нужна. Вот и попался бы на чью-то удочку!

А в самом начале перестройки ещё почище случай был. В какую-то продукцию (уже и не помню, в какую, - в торт, кажется) на праздник компас подсунули, старенький, правда. Вот уж чем заинтриговали счастливчика! Не знал, что и делать с ним - глотать, не глотать? Всё же отговорили. Решил на память себе оставить - пока не разберётся наука с этими штучками. Что он там, в желудке-то делать будет? Вдруг не в ту степь куда повести вздумает!..

Действительно, хорошая стимуляция получается. То и дело бегут осчастливленные: кто в магазин или на базар за разъяснениями, а кто и в больницу - за срочной помощью... Опять-таки, всё от незнания.
Нет, сложная эта наука с пищевыми добавками. По-моему, раньше времени у нас она в практику входить стала. Не навредить бы народу! Поисследовать бы всё повнимательнее, да контроль всесторонний наладить, тогда бы и осложнений, и недовольства от них не было. А-то, смотри, и польза какая была бы обществу. Пока же до всего этого время не дошло, народу опять-таки беречься надо. Кому же, как ни самим, сейчас о себе позаботиться!




"САНОТРОН"

До чего же далеко продвинулась у нас медицина! Особенно в последние годы, когда её развитие на свободу было отпущено и когда в её ряды влилась масса талантливых самоучек, которым уникальные целительные способности самим Богом дарованы были. Прямо-таки чудеса творят современные экстрасенсы, биоэнергоцелители, мануальные целители, маги и волшебники российские (наши, собственные!) вместе с астрологами, футурологами и другими представителями иных направлений целительных наук. Чуть ли не за один сеанс вылечивают, в том числе от алкоголизма, наркомании, табакокурения, бесплодия, бессилия всякого и всяких других "бес", не говоря уже об остальных мирских болезнях, с которыми зауряд-врачи мучаются порой неделями и месяцами.

Стоит вспомнить хотя бы Кашпировского с его телевизионными сеансами. Чуть всю нашу доблестную медицинскую гвардию без работы не оставил! Вовремя остановили, испугались, наверное, последствий такого неподготовленного эксперимента... с медицинскими работниками. Постепенно медицину подготавливать стали - сначала зарплату поубавили, потом и вовсе платить перестали. Сейчас, поди, уже и готовы. Скоро опять на экран выпускать можно будет, - уже без опасений за будущее...

А сменивший его Чумак! С ним уже совсем просто было - самому даже слушать не надо: пей себе на здоровье водичку, им подзаряженную, и тоже от всех болезней выздоравливай. Правда, и его ограничили: давно что-то не вещает...
Других вещателей тоже много скопилось. Да не доросли ещё до этих двух. Тем уж в индивидуальном порядке работать с людьми приходится. Славу богу, что есть у нас хоть такие. Сейчас простому люду ох как их помощь нужна...

Жаль, конечно, что бесплатные целительные сеансы в стране отменили. Сидел бы сейчас у экрана или у приёмника да заряжался себе на здоровье. Теперь же к их последователям на личные встречи ходить надо. У тех порой тоже неплохо получается. Так, один мой знакомый с огорода - алкаш порядочный - решил побывать на таком коллективно-индивидуальном противо-алкогольном сеансе. И ведь здорово подействовало - до самой получки продержался (почти целую неделю)! Ну, а тут уж сам бог, говорит, велел. А против господа не пойдешь. (Откуда он у господа это вычитал? Я, вроде, и библию читал, и заветы всякие - таких рекомендаций не обнаружил. Наверно, не вник до глубины истины). Так что, говорит, пришлось употребить... в коллективе. Правда, после опять на сеанс идти потребовалось. Да только не приняли - для повторного взноса оставшейся получки уже не хватило. Поистратился малость... Первым же сеансом очень доволен остался:

- Здорово, говорит, работают! Даже "прохилактикой" занимаются - все наличные отобрали, чтобы не ровен час рецидива какого не возникло...
Два других соседа (по тому же огороду, старички, правда) тоже решили прошлой весной к профилактике прибегнуть. К другой ведущей целительнице обратились. Там, правда, побольше взносы берут, одной получкой или пенсией не отделаешься. На курс по миллиону идёт (теперь бы по тысяче брали) - для ровного счёту, а за консультацию да за диагностику - это уже дополнительно - конечно, поменьше. Но работает - заглядение! - тоже индивидуально и совсем без приборов! А приборы ей и не требуются - она все болезни своими руками "видит". Только проведёт рукой по телу, так болезни все и высвечивают у неё, как на экране.

Александра Кузьминична была серьезно больна. Инсульт перенесла, гипертонией страдала, ноги болели. Но всё же до этого все предыдущие сезоны на огороде проработала. Урожай растила, облепихи продала ведер пятнадцать; огород всегда в идеальном порядке держала. Во многом, конечно, ей муж - Павел Михайлович помогал. Надеялась, что силёнок ещё хватит, - лишь бы чуть-чуть полегчало. Хотела только подлечиться немного и в мае на участок податься.

Целительница как посмотрела на неё, потом как провела по телу своими руками - экранами, так сразу и ошарашила - целых восемнадцать болезней обнаружила! И это только при первичном, беглом осмотре! И притом все серьезные, требующие немедленного лечения!

Кузьминична, конечно, никаких денег не пожалела, отнесла всё накопленное (благо, было что нести - огород помог, да пенсия мужа военная). Прошла целый курс лечения – аж пятидневный - от всех болезней сразу. Звоню ей, спрашиваю результаты. Может, думаю, самому туда податься со своей спиной твердокаменной. (Правда, нашей пенсии больше, чем на два дня лечения и не хватит). Хорошо, говорит, подлечили, много лучше стало. Какой-то энергии прибавилось, какой-то убавилось. И даже "энтропийной силы" стало в два раза больше. Подзарядили, утверждают, меня надолго. Сама чувствую, даже ноги не болят,... когда лежу. Спать дольше стала - аж вставать по утрам не хочется. Теперь Паша обед готовит... Сказали, что и дальше будет улучшение, если диету не нарушу, режим (постельный) соблюдать буду, да звезда какая с пути вдруг не сдвинется - комета, то есть. А этого, по их расчетам, пока не предвидится. Говорят, что десять болезней сразу исцелили, остальные ещё лечить придётся. Через месяц новый курс назначили - уже недельный и за полтора миллиона. Правда, обещали уже без очереди!..

Пока она дома отлеживалась, Михалыч тоже решил сходить на консультацию - просто так, провериться на всякий случай. Чувствовал себя хорошо, ни на что не жаловался, мог с утра и до вечера по дому или на огороде работать. Пошёл, отдал сто тысяч и проверился - тоже совершенно индивидуально.

Ведущий экстрасенс как только руку к животу его приложила, так сразу и отдёрнула. "Ах, обжигает! - говорит. - Как так можно запустить своё здоровье!"
Проверила дальше. И где печень, где почки, и поджелудочная, и мочевой пузырь, и даже ниже. Везде "энтропия отрицательная" вселилась! Не поймёшь, где и больше! Тоже пятнадцать болезней нашла! Уже почти развившихся. И даже предстательную железу определила, как сильно гипертрофированную.

- Да мне год назад удалили её, - говорит. - Сейчас по этой части всё в порядке!
- Значит, новая отрастать начинает, - отвечает. - Это как гланды - всегда новая ткань после операции разрастается. Лечить надо обязательно.
Ну, надо, так надо, - думает. - Не второй же раз на операционный стол ложиться! И так намаялся тогда, после операции-то!.. Деньжата оставались. Отдал миллион, походил пять дней: говорят, всё вылечили. "Всё" - потому, что, мол, вовремя схватился! Не то поздно было бы - одним курсом не отделался бы!

Спрашиваю, много ли лучше стало?
- Да, вроде, не хуже, - отвечает. - Правда, дрожь какая-то в теле появилась, да ещё слабость. Успокоили - всегда после лечения вначале так бывает, когда резко от излишков энергии избавляешься... Зато знаю теперь, как самому от неё избавляться, - какими продуктами питаться, какой режим использовать в разные месяцы и фазы луны, и что на огороде для здоровья выращивать...

Это всё происходило в конце апреля. А в мае я встретил Павла Михайловича уже на огороде. Работал тот, как и раньше, без отдыха. Такой же был весёлый и разговорчивый. Говорит, про все рекомендации и позабыл совсем - времени на них не хватает. А вот Кузьминична пока ещё ходить не может. Слабость усилилась, коленки совсем не сгибаются, ноги болят; да и голова сильно кружится. Рекомендованные режим и диету полностью выдержала. Похудела даже на восемь килограмм. Возможно, комета какая незапланированная вдруг на орбиту выскочила. С нею уж ничего не поделаешь... Сходила она опять к этим экстрасенсам, хотела назад забрать свою прежнюю энергию - с ней как-то лучше было, привычней. А те поглядели её (опять за сто тысяч) и совсем новые болезни нашли - лечить по новой схеме предложили, но мы пока передумали. Может, и само обойдётся. Летом же всегда лучше бывает... Но следующей весной сходим обязательно - уж больно здорово они болезни-то определяют - не то, что в поликлинике. Там только склероз да инсульт и определили, - когда Сашу удар хватил...

И то, правда, думаю. Ну, а что сейчас с медицины-то спрашивать - ни медикаментов, ни зарплаты работникам. Как она ещё выжила в таких условиях! И не только выжила, а в отдельных направлениях даже на новые рубежи вышла - в первую очередь, в диагностике. Но в этом плане врачи упор не на руки, а на аппаратуру новую делать стали. Диагнозы, порой, не хуже тех экстрасенсов ставят. Правда, смущают несколько цены обследований, а также то, что каждый специалист со своим методом ставит только "свои диагнозы", зачастую отвергая заключения коллег из других учреждений. Да и лечением, в отличие от народных целителей, сами не занимаются. Ну, и на том им спасибо...

А в последнее время медицина ещё дальше пошла - универсальные аппараты выпускать стали для лечения в домашних условиях и притом сразу многих болезней, и всегда тех, которые у тебя имеются (явно метод у экстрасенсов переняли!). И, наконец-то, пустили эти приборы в розничную продажу, и даже не сильно дорого, если учесть, что их работы надолго хватает.

Вот капсулу придумали - "стимулирующе-коррегирующую". Проглотил, и она тебе любую болезнь вылечит, пока через всего тебя проходить будет. Тоже какими-то волнами и полями на нервы и клетки действует. И всегда так, как нужно: когда слаба собственная регуляция, то стимулирует, когда уж сильно повышена, - то, наоборот, ослабляет; когда же нормальна - ничего не делает. Вот умная таблетка! Что тот же женьшень или элеутерококк, которые сами во всех наших болячках разбираются и всегда в нужную сторону состояние отлаживают. Но где его найдешь сейчас, настоящий-то женьшень? Да и сколько курсов принимать приходится! А тут, с капсулой-то, хоть год подряд стимулируйся. Заглотил, пропустил через всего себя, выловил на выходе, - и снова в работу пускай, не зевай только вылавливать!

И ведь любому сейчас такие "таблетки" стали доступны, каждый при желании может использовать. А ведь раньше они только для "избранных" предназначены были: высшие руководители да космонавты могли им радоваться...
А в последнее время в продаже и иные приборы появились - всякие "Маги" волшебные. Один такой - "Санотрон" называется - уж больно сильно у нас рекламируют. Вроде, как здоровье наше тренирует. Одних только заболеваний, которые с его помощью лечатся, более двух десятков насчитал (в перечне указано). Здесь и остеохондроз, и гипертония, заболевания печени, почек, желудочно-кишечного тракта, и тонзиллиты, и отиты, и мигрень, и склероз, и женские всякие, и даже "душевные" расстройства. Ну, как такой не купить!

Не так давно соседка наша – Маруся его купила. 360 тысяч отдала. Марусе уже давно за восемьдесят, и болезней всяких накопилось более чем достаточно. В медицине нашей поликлинической она давно уже разуверилась, лекарства тоже далеко не всегда помогают. А тут как раз реклама! Одна надежда на этот прибор, говорит, и осталась. Все мои болезни вылечит - и склероз, и гипертонию, и хондроз окаянный! Так замучил, что житья от боли не стало. Спина то огнём горит, то ломит, то болит - просто спасу нет! Всё вылечит, только разные схемы используй да в разные точки прикладывай. И гарантия 12 месяцев. Сколько лекарств за это время сэкономить можно!

Сразу проработала инструкцию, попробовала его действие и в тот же день принесла нам хвастаться. Уже, - говорит, - действовать начал. Сегодня и спина почти не болит!.. Сели в карты играть. Это наше обычное вечернее занятие - отдых вместо телевизора. Надо сказать, что Мария Федоровна не шибко эту игру жалует, особенно Кинга. Хоть и везёт ей, но всегда проигрывает. Сегодня же с ней просто чудеса твориться стали. Взяток в Кинга не берёт, валетов и дам тоже, своего любимого "дедушку" (короля червей) мне сумела подсунуть. А потом как стала хватать взятки, так её даже бабуля наша (вечный чемпион в игре) догнать не сумела! Так на чистое первое место и вышла - никогда не бывало!

Так что же случилось? Неужели, санотрон подействовал?! Неужели, и на умственные способности влияет? Об этом в инструкции, вроде бы, и не сказано. Сообщить изготовителям надо - очень важный момент. Да, но с этим прибором теперь она каждый раз нас обыгрывать будет!.. Смерил ей на всякий случай давление - 140/75 оказалось. А ведь часто бывало 180/90 и выше. Значит, и в этом плане действует. И спина, и голова не болят. И даже спать днём хотелось (раньше только со снотворным засыпала). Вот и не верь теперь в рекламу!

Действительно, прибор в тот вечер проявил просто магическое действие, в том числе, и на нашу бабулю. Даром, что только лежал рядом (и даже в коробке!), но всё равно подействовал! Подействовал прежде всего на её математически-сообразительные способности. У бабули обычно некоторые нелады со счётом были - начиная со второго десятка. Даже бумажкой приходилось пользоваться. Сейчас же чуть не до сотни без ошибок в уме считала, особенно свои выигрыши. Кроме того, и ловкости в руках заметно поприбавилось. Так, раньше при своей сдаче (при игре в дурака) она только одного туза себе подложить могла. Сейчас же каким-то образом сразу двух умудрялась. Мне же одни шестёрки да семёрки подбрасывала. Прежде при таких-то фокусах карты у неё всё время куда-то сыпались - то под столом, то под стулом оказывались. Теперь же всё абсолютно чисто было, и придраться было не к чему - как ни приглядывалась Маруся... Действительно, уникальный прибор!

Бабуля наша сразу тоже загорелась - купить надо! Только денег таких не было, с пенсии и не скопишь. Да ещё за Марусей понаблюдать решили, за отдаленными результатами действия. У той, правда, некоторые сложности с лечением появились - уж больно болезней много было, а на каждую свой особый курс требовался. Но она времени не теряла - по два, а то и по три курса в день проводить стала: утром, днём и вечером. По инструкции такое допускалось, правда, с некоторыми оговорками.

Дней через пять смотрим, что-то скисла наша соседка.
- Что случилось? - спрашиваем. - Аппарат сломался?
- Да, нет, - говорит. - Не сломался. Но уж больно сильно действует. Спину-то хорошо лечит, а вот голова болеть стала.
Смерил давление - 200/100! Такого давно не бывало. Да ещё озноб вдруг начался, страх появился - типичный криз гипертонический! Еле снял клофелином да ножной ванной. Чуть до уколов не дошло. Порекомендовал я временно прекратить сеансы и на таблетки обычные перейти. Так она и сделала. Вскоре получше стало. Затем опять спину лечить принялась. И тут временами лучше становилось, но давление скакать начало. Да ещё с ногой что-то случилось - новые болезни ни с того, ни с сего появились. Уж не от "граммофона" ли этого, думает.

Рассерчала на него Мария Федоровна. Даже сдать собралась обратно - в магазин тот медицинский. Неисправный, - говорит, - прибор. Совсем не по инструкции действует. Должен снижать давление и от гипертонии лечить, а этот повышает и даже до кризов доводит! Чуть было душу богу не отдала с ним!
- Не может быть такого, - отвечают. - Наверное, что-то не так делали. А, может, и реакция у вас такая нестандартная.
- Как это не стандартная! Что я хуже других, что ли? Для всех одинаково написано. Сама инструкцию читала. Прибор неправильный дали! Забирайте обратно и всё тут! Если он только первые два дня хорошо лечит, то и цену назначайте соответствующую: две-три тысячи, не больше!

Обратно, конечно, прибор не взяли. Однако посоветовали побольше с инструкцией работать да схемы лечения индивидуальные находить. Когда, говорят, прибор частью вашего организма станет, тогда и действовать начнёт по-настоящему... - А когда он станет? Вдруг ждать несколько лет этого придётся. До этого и помереть недолго. Да и где мне столько времени возиться с ним. Только и делаю, что лечением занимаюсь - погулять да обед приготовить некогда - после сеансов ведь ещё и спать рекомендуется... Лучше бы за эти 360 тысяч я продуктов купила - куда больше пользы было бы! Чем от этих всяких "чёртофонов"!

Да, расстроилась Маруся крепко. Прибор на самом деле помогать перестал. И даже в карты после него выигрывать не стала. Так и спрятала до лучших времен...
А вскоре она в Кохму уехала - дальние родственники к себе на лечение забрали. Там Маруся совсем про прибор забыла - здоровье сразу улучшилось. И вода здесь другая, и воздух чистый, лес, и пруд рядом, огород около дома, банька действующая - кругом природа родная! Она лучше всяких "граммофонов" лечит. Про Иваново Маруся уже и забыла. Вот уж полгода гостит там, не приезжает. Можно только ей теперь позавидовать...




ПОДЪЕЗДНЫЙ  ДЕТЕКТИВ

Вначале Маруся (соседка наша, Мария Федоровна, восьмидесяти четырёх лет) даже помирать собралась - видимо ли дело: температура до 37,6° поднялась, а тут ещё и голос совсем пропал, даже по телефону говорить не может - один сип слышен. Такого с ней никогда ещё не случалось. Всяко бывало: и печёнку резали, и желудок почти весь удалили, и наркозом чуть не угробили, а потом и пенициллином тоже, когда вся с ног до головы чёрной сыпью покрылась. И ведь кто лечил-то? - свои, знакомые. Лучше сделать хотели, - двойную дозу ввели, а потом две недели от смерти спасали. В отдельной палате держали. А больше всё глядеть бегали... на умирающую… А не умерла ведь - крепко за жизнь держалась!.. А сколько раз гипертония чуть в гроб не загоняла! И кололи, и скорую вызывали, выходили всё же...

Да, всё было, а вот с голосом ещё не случалось. Страх-то какой! Ни сказать, ни попросить, ни ответить не может. К телефону даже подходить перестала. Правда, звонков и раньше почти не слышала - со слухом что-то случилось.
Несколько дней мы Марусю лечили. Наконец, получше с голосом стало. Но зато кашель вдруг одолел, и тоже надсадный. Да и температура не снижается, и горло вдруг заболело. Совсем пала духом Федоровна, лежит, мается.

Врача вызвали. Та послушала, в легких ничего особенного не обнаружила, таблетки назначила. Мы с бабулей каждый день к Марусе ходим, обед готовим, поим, кормим, развлекать стараемся, а то уж совсем заскучала наша больная. Всё лежит, стонет, стенает, голосом слабеньким говорит, силы совсем теряет. Но таблетки принимать не забывает, горло полощет. Правда, бисептол ей не на пользу пошёл - душа его не принимает: тошнить и рвать стало. К тому же, Маруся память вдруг совсем уж потеряла. Правда, с памятью и раньше не всё в порядке было, но сейчас совсем всё путает: кто был у неё, когда, о чём говорил, что делал. Это-то ладно! Но вот лекарства путать стала - это уже серьёзно! Так, в один день вместо бисептола вдруг фурацилин приняла, да ещё две таблетки сразу. Животу, конечно, не плохо - дезинфекция хоть какая. Однако на другой день со стулом что-то случилось (что уж - она мне не уточняла). Так что и лекарствами кормить сами начали. Все таблетки домой забрали, оставили только микстуру откашливающую.

А тут ещё на улице холода грянули. До минус тридцати доходило. В комнатах тоже не жарко - не выше шестнадцати, да ещё из окон со всех сторон дует. Как-то прихожу к Марусе, а она лежит на своём диванчике, двумя легонькими одеяльцами накрылась, дрожит в лёгонькой кофточке, стонет, на свою судьбу плачется. "Нет, - говорю, - Мария Федоровна, пора за себя браться!" Посоветовал я ей на кровать перебраться, закутал тёплыми одеялами, электрогрелку включил, комнату газом обогрел. Затем давление смерил, послушал. В лёгких хрипы и жёсткое дыхание обнаружил. Нет, надо снова врача вызывать.

Врач пришла, новое лечение назначила. Теперь уже сердечные и антибиотики внутримышечно. Взял я на себя все эти заботы и основательно занялся нашей Марусей. Лекарствами сам пою с ложечки, уколы два раза в день делаю, температуру утром и вечером измеряю, слежу, чтобы не залеживалась больная (так врач велела) - сидела бы побольше, по комнате ходила, дыхательную гимнастику делала. Это ей дня через два уже можно было, так как температура почти нормальной стала.

Кроме меня, к Марусе ещё и Зина Хлебникова заходит - соседка по подъезду. Зина - добрая душа, помочь всем хочет, во все дела вмешивается, всем свои советы даёт. Марусе столько рекомендаций надавала, что та и выполнять их не успевает! Прихожу утром, а больная мне докладывает - и то приняла, и это, и то-то делала, и то-то не делала. А вот отхаркивающую микстуру (бронхолитин я ей купил) принять-то и забыла!.. Вот и лечи в таких условиях!

А ещё к Марусе Валя приезжает - родственница из Кохмы. Та и в магазин сходит, и лекарства выкупит, и с собой всякой огородной снеди привезёт. Да и настроение поднять умеет!  - "Скоро тебя с собой заберу, в баньке попарим, потом только отдыхай да выздоравливай!"

И Маруся оживает понемногу. Больше по комнате ходит, чаще руками двигает, вдохи да выдохи глубокие делает, лекарство отхаркивающее принимает. Правда, обо всём этом ей постоянно напоминать приходится, иначе и забыть может...

Однажды поутру никак ложку столовую для микстуры найти не мог. Смотрю, в столе лежит деревянный половник, наверное, на полстакана. Решил подшутить - несу его и делаю вид, что сейчас в него лекарство наливать буду - нет, мол, столовой ложки-то! Маруся как испугалась, сразу заспешила ложку искать: "Что ты, Витя, отравить меня хочешь!.." Даже обиделась!.. Да, опасно так шутить, оказывается... Когда болен человек, тогда и шутки ему в тягость…

Дней через пять лечения Марусе заметно легче стало. Старательно лечилась, испугалась, что с лёгкими плохо. Каждый день у меня спрашивала: "А чего-й-то она у меня прослушала?.." Поэтому и ходила, и дышала, и микстуры принимала, и даже в моё отсутствие. Каждый день сообщала мне, сколько раз по комнате прошла, сколько раз руками двинула, что и с каким аппетитом съела (а что и без аппетита), и что ей сегодня принести нужно. На шестой день вечером пришёл последний укол делать. Маруся лежит на кровати и постанывает.

- Что случилось? – спрашиваю. - Хуже, что ли, стало?!
- Да нет, - отвечает она слабеньким голоском, - но уж больно лекарство противное!
- Какое ещё лекарство?! Вы что, новое стали принимать?
- Нет, но там две бутылки стоят. Я из первой попробовала, а оно такое противное, что и в рот не возьмёшь… сразу и выплюнула... А то, что ты мне принёс, оно сладкое. Я его и выпила.

Подхожу к серванту, а на нём действительно две коробочки стоят с бронхолитином, а в них совершенно одинаковые бутылочки. В каждой бутылочке по трети лекарства осталось, но одно прозрачное и сладкое - тот бронхолитин, что я Марусе покупал, а второе - мутное и с каким-то осадком! Открываю, нюхаю - вонь препротивная! На язык жжёт - ну, прямо-таки яд настоящий! Откуда он взялся?! Утром же одна бутылочка стояла... Смотрю флаконы, коробочки - на них одинаковая серия, одинаковая стоимость написаны...

- Кто вам это-то лекарство дал? – спрашиваю.
- Да оно всё время тута было, уже несколько дней. (Ну, совсем запамятовала бедняжка после болезни, уже ничего почти её помнит. Подолгу теперь у неё всё выяснять приходится,) Стал дальше выпытывать.
- Я же вам всего один флакон оставлял, Мария Федоровна. Вторую, пустую бутылочку два дня назад выкинул.
- Не знаю, Витя, - постанывает она, - только они давно уж тут стояли.
- Мария Федоровна, это же очень опасно! Вдруг, яд какой! Да и от духа одного задохнуться можно. Глотнули бы ложку, и спазм бы сразу дыхательных путей наступил! Что бы тогда одна-то делали?!. Кто её мог подставить? Может, кто приходил к вам сегодня, приносил чего!
- Да вот Зина приходила… да ещё Валя утром была... Валя только в магазин сходила…

Да, я её утром видел. А Зину Маруся при мне сама выпроводила - уж больно говорливая та! И всё по-своему делать хочет: и то не так, и это не эдак. И так лечить нельзя, а это - плохо, ну, настоящий "главный врач" (Правда, некогда медицинской сестрой всё же работала).
- Так, может, Зина всё-таки лекарство принесла, может, ещё раз приходила?
Маруся по этому поводу ничего сказать не может - ничего не помнит.

Звоню Зине. Та сразу бежит на помощь. В этом она никогда и никому не отказывает… Показываю ей оба флакона, объясняю ситуацию. Даю понюхать "лекарство", спрашиваю, не она ли принесла. Зина даже обиделась: "Мне-то зачем губить Марию Федоровну?! Это, неверное, Валя принесла или Нина Леонидовна (наша бабуля). У них надо спрашивать... А, может, ты сам занёс раньше да позабыл?!. " Да, это в её стиле. Но последнее предположение было уж особенно оригинальным. Говорю, что я-то пока ума-разума не лишился - принёс бы, то помнил. Да и такой дряни дома не держу... А Зина всё своё гнёт, уже остановиться не может. "Нет, Витя, вспомни, может, раньше когда приносил!.. " Вот и говори с ней после этого, вот и советуйся с такими! Удивительная логика! Сразу самого обвинять во всех грехах начинает...

А дело-то серьёзное. Если бы Маруся глотнула эту дрянь, и с ней что-нибудь случилось?! Я бы виноват во всём, оказался! И со мной бы разбираться стали. Я колол, я поил лекарствами, я взял на себя заботу о её здоровье, возложил на себя ответственность за правильность проведения курса лечения. Я и приходил к ней чаще других... Зину тоже бы "потягали" как возможную "соучастницу" произошедшего... Она, конечно, как и я, сразу всё осмыслила, испугалась не меньше... Не выдержал я тогда напряжения. Ещё у самого спина покоя не давала, еле "доползал" до третьего этажа. Говорю, - подобные "вымышленные" предположения мне не нужны. Ведь Мария Федоровна сегодня на волоске висела. К этому случаю серьезно подходить надо!

Зина ушла обиженная. Я же смерил у Маруси температуру (нормальная оказалась), забрал с собой всё лекарства и категорически запретил ей самой принимать что-либо. Даже последний укол не стал делать на всякий случай. И попросил ещё раз попытаться всё же вспомнить, что и как у неё сегодня произошло. Она немного подумала и вдруг говорит: "Да, совсем позабыла! Сегодня какой-то мальчишка приходил. Слышу, стучит в дверь ладошкой. Я-то весь день "на цепи сидела" (дверь на цепочку была закрыта). Приоткрываю дверь, а он что-то говорит, говорит мне, а я и понять ничего не могу. Говорю ему: ''Иди, иди отсюда" и ко мне ни по-ногу не ходи! Все равно не пущу!" Ведь точно сбоку кто-то стоял!.. Все ко мне идут - у Нины, знают, собака. А у меня никого нету… Так и не открыла!.. А то и раньше ко мне всякие стучались...

К ней стучались, а она, добрая душа, раньше всех пускала - и торговок, и цыганок, и нищих. Вот месяц назад три девицы незнакомые пришли, хлеба попросили. Пока на кухню ходила, они уже и убежали, но с собой её хозяйственную сумочку прихватили, с кошельком и с деньгами. Хорошо, что поутру паспорт из неё выложила... Целую неделю потом потерю оплакивала... А вдруг и другие что сотворить у неё успели? Например, слепок с ключей сделать?! Теперь всякое на ум прийти может! Сколько вот таких одиноких стариков из-за квартир на тот свет было отправлено!..

Запретил я ей строго-настрого кому-либо дверь открывать. Сам пошёл домой - завтрашнего утра дожидаться. Валю бы надо поскорее вызвать, она многое прояснить может. Но у неё в Кохме телефона нет. Есть телефон кохомского садика, где её дочь работает. Но сегодня пятница, впереди два выходных... А может, дежурная есть?.. Звоню туда. Слава богу, была дежурная. Пообещала сообщить поутру...

Теперь надо бы и сыновей в Москве предупредить - Володю и Колю. Пусть знают, дело-то серьёзное. Мало ли что вдруг ночью может случиться! Нашел Володин телефон. Дозвонился сразу. Правда, на проводе Коля оказался (и тут Маруся перепутала, хотя телефон ещё несколько лет назад нам давала). Сообщил, что так и так, болеет, но уже выздоравливает, провёл ей курс лечения, страшное позади. Но вот с памятью хуже стало: многое забывает, всё путает: сегодня чуть каким-то лекарством не отравилась; будем выяснять, кто принёс такое. Просил звонить завтра и сообщить обо всём Володе.

В этот момент женский голос в трубке послышался (наверное, жена Колина).
- А почему вы сами её лечите? Почему врача не вызвали? Кто вас просит об этом?! В Кохме Валя есть. Почему она её к себе не взяла, почему не опекает?.. Может и сама к Марии Федоровне приехать... А если плохо, то в больницу положить надо. Нечего самолечением заниматься!..

Пытаюсь объяснить, что я врач, что участковый доктор уже два раза приходил; что в больницу отправлять нет никакой надобности - выздоравливает уже. Плохо то, что память терять стала, не помнит, что и делает. Если так и дальше пойдёт, то ей уход потребуется... А та вновь указания мне дает:
- Срочно Валю вызывайте, пусть сидит и ухаживает! Она рядом совсем. А не то, так в больницу кладите!.. Бросили старуху на произвол судьбы и всякими экспериментами с нею занимаетесь!
Ну, что ей скажешь?! Пытаюсь объяснить по второму заходу, а она всё своё гнёт и на меня с Валей обрушивается: "В больницу и всё тут! Или скорую вызывайте..." Пообещал ей, что всё будет хорошо, и повесил трубку...

На удивление, ночь спал спокойно, хотя на душе всё время кошки скребли. А вдруг Маруся глотнула это "лекарство", вдруг оно "замедленного действия", вдруг ночью к ней опять "ломиться будут"?! Вдруг ещё что-нибудь натворит до утра?.. Что за средство такое во флаконе, определить не могу - явно что-то намешано, и в такой концентрации, что и не растворилось до конца - на стенках остаётся, и хлопья какие-то в жидкости плавают... Запах препротивный и как будто чесноком попахивает! Что за "ОВ" с чесночным запахом? - уже забыл... Но кому всё это могло понадобиться? Не своим же родным и близким!.. Возможно, к ней и не зря стучались... Всё у нас наперекос пошло. Добрые человеческие отношения невесть во что превратились. И всё это зло в огромном масштабе по стране распространяется. Никакой защиты от государства, только на самих себя надежда и остаётся...

Утром сразу пошёл к Марусе. Зина тоже вместе со мной забежала. Мария Федоровна бодрее выглядит, на вопросы вполне здраво отвечает, увереннее. Прошу её всё же вспомнить, откуда флакон второй появился.
- Так, это Валя купила, - отвечает. - Она вчера в аптеку ходила за лекарствами.
- Но лекарства-то у вас ещё на два дня оставалось!
- Да я на всякий случай просила, пусть ещё пузырек будет (с бронхолитином).
- И когда это она успела купить-то? При мне только по магазинам бегала и разговора такого не было.
- А это она потом сходила. Да ещё ушные капли купила. (Ушные капли Валя купила два дня назад, в свой предыдущий приезд!)
- А открывала она бутылку?
- Нет, при мне не открывала.
- Тогда, значит, вы её сами открыли?
- Нет, она уже была открытой.
- А почему неполная?
Молчит Маруся, сама понять не может.
- А куда Валя поставила флакон-то?
- Да на сервант и поставила, где сейчас стоит...
- Мария Федоровна, вчера же вы всего этого не говорили!..
- Да совсем запамятовала я, а сейчас вот вспомнила…

Так, значит, в аптеке Вале такую свинью подбросили! Неужели, такое возможно?! Ну, бывает, отрезают иногда часть таблеток из конвалюты (сами на этом попадались); ну, подменяют иные лекарства (бабуле нашей вместо витойодурола однажды альбуцид подсунули). Но чтобы вместо лекарства какую-то вонючую дрянь подложить - такого ещё не было!

- Да нет же, - Зина говорит. (Она всё время пыталась своё слово в наш разговор вставить. Сейчас же, когда я замолчал, почувствовала простор и затараторила безумолку). - И аптека такого не допустит, и Мария Федоровна опять всё перепутала и, конечно, это только Валя могла лекарство принести - своё старое, испорченное. (Уже новая версия. Вчера я главным виновником был).

Тут уж Маруся не выдержала:
- Да она и в Кохму-то вчера не ездила! Зачем ей опять туда ехать! Здесь она лекарство купила... И не будет она мне всякое плохое подсовывать! Что она мне зла, что ли, желает!.. Говорю, она в аптеке его купила... Ещё и деньги у меня брала...
Зина же, как всегда, от своей версии отступиться не может:
- Нет, Мария Федоровна. Конечно, это только Валя привезла, больше некому!
- Хватит ерунду-то пороть! - вспылила совсем Маруся. - Надоело уже! Говорю, что в аптеке, а она всё своё несёт!..
Я тоже говорю Зине, чтобы прекращала выдумывать. Человек же твёрдо говорит, что купила, - значит купила! И вообще, пора кончать воду в ступе толочь, ждать надо, когда Валя приедет.
Совсем обиделась Зина, что с её доводами не считаются:
- Уйду я тогда, - говорит, - сами и разбирайтесь!.. Если слушать не хотите...

И ушла. Неприятно, конечно, но сразу как-то спокойнее стало - уж больно много шума в её присутствии. Куча идей и предложений всяких - ну, в общем, так и есть - главный судья и главный целитель!.. Однако ответственность на себя не берёт. Сказала, посоветовала, всех раскритиковала и бегом к себе… Сами за всё отвечайте, на то вы и доктора! Вы и лечите, коль берётесь!.. Хорошая позиция!..

Померили мы с Марусей температуру, 36,2° оказалось (а сказала, что утром было 36,9°! - опять что-то напутала). Поговорили с ней. Она вновь про вчерашнего мальчишку вспомнила. Затем поведала, что на обед себе готовить будет, и что аппетит у неё улучшается... Ну, и слава богу! К этому и стремились. Главное, что всё пока спокойно. Теперь и ждать можно... Но уж слишком много таинственного! Детектив настоящий! И выдумывать ничего не надо.

Спустился домой, позавтракали. А часов в десять Валя прибегает. Смотрит вопросительно, - что же произошло? Показываю ей оба флакона в коробочках - откуда второй-то появился?
- Да это я его с собой принесла, - говорит (!?!). - Ещё три дня назад Марусе показывала. Чесночная настойка на спирту. Хорошо от всех болезней помогает. По нескольку капель каждый день по утрам, в воде развести... Я сама её пью... Да Маруся-то знает! Я всё ей показывала!
Тут уж я своим ушам не верю:
- Так ведь она утверждает, что вы ей это лекарство вчера в аптеке купили! Что она сама вас об этом просила! Второй флакон бронхолитина.
- Упаси бог! Ходила только за яблоками да за колбасой. В аптеку и не заглядывала... А лекарства раньше покупала - только ушные капли.
- А бронхолитина точно не покупали?
- Не покупала. У неё же оставалось полбутылки, при мне вчера днём принимала.
- Так вот, Маруся вчера вместо отхаркивающего чуть эту настойку не приняла! Задохнуться могла бы - горло бы спазмом перехватило! К тому же, ей чеснок из-за желудка вообще противопоказан, особенно сейчас, в остром периоде… Разве можно было ставить эту коробку рядом с такой же, с её лекарством!

- Да я её на кухне, на окне оставила! И Марии Федоровне всё показала - сколько и как принимать надо… Она всё позабыла!.. И коробку, значит, сама на сервант поставила… Путает она теперь всё, совсем всё путает! Забрать её к себе надо. Всё при нас будет. И ей и нам спокойнее…

Это было точно. Маруся всегда после Кохмы оживала. И давление надолго снижалось, и голова не болела, и даже "хондроз противный" несколько дней после этого не беспокоил. Сейчас, однако, везти нельзя. Ждать надо, пока совсем не поправится… Говорю Вале об этом и корю за неосторожные действия с лекарством - всегда советоваться с врачом надо, особенно, когда таких вот старушек лечишь (как-никак восемьдесят четыре стукнуло! Да ещё путает всё).

- Да ведь думаешь, как лучше, - отвечает. - Плохого-то ей никогда не желаешь. А от неё нам ничего и не надо! Лишь бы жива да здорова была…
Так оно и было. Валя много для неё делала, И Маруся это чувствовала и была ей от души благодарна.
- Больше ей ничего оставлять не буду, чтобы беды какой не случилось…

Пошли к Марусе. Тревожить произошедшим её больше не стали. Флакон со злополучным чесноком Валя сразу с собой забрала, а с бронхолитином я Марусе допивать оставил - от него уж не отравится. Мария Федоровна обрадовалась нашему приходу, оживилась. Сразу историю с мальчишкой Вале рассказала, затем о флаконе с "лекарством". Потом вспомнила, что только что Володя звонил. Говорит, что и не узнала его сразу, потом только сообразила.

Тут как раз снова телефонный звонок. Подымаю трубку - Клавдия Александровна на проводе - старушка с пятого этажа, подружка Маруси.
- Что не заходите, - спрашиваю. - А то Маруся совсем соскучилась в одиночестве. Только вот я да Зина к ней бегаем… Сейчас уже бояться нечего - не заразная она...
Надо сказать, что Александровна страшно заразиться боялась, даже по телефону не разговаривала - вдруг чихнет в трубку-то! Первый раз сегодня позвонила. И сразу же трубку повесила... Вдруг и я её заразить могу!

- Чудная Лександровна! - говорит Маруся. - Как узнала, что я заболела, ни разу не приходила. Хоть бы позвонила! А до этого по всякой мелочи каждый день бегала. То ей то, то другое надо; сама ничего сделать не может, даже простыню расправить и повесить не в состоянии... Пускай теперь не бегает, обиделась я на неё сильно!..

А Зина на нас с Марусей обиделась. И ведь права она оказалась! И извинился я перед ней за свою несдержанность – совсем тогда голова от всего кругом пошла. Своих собственных забот с лихвой хватает, а тут ещё такие ребусы подбрасывают! Хорошо ещё, что всё обошлось благополучно. Впредь умнее быть надо, когда кого из соседей вновь лечить придётся. Пусть уж поликлиника за всё отвечает… Но Маруся же совсем свой человек. Разве её оставишь без помощи! Да и всех остальных тоже, когда просят…

А через несколько дней Маруся опять к нам по вечерам спускаться стала. Снова в карты играем. И каждый раз истории свои рассказывает:
- А Лександровна-то, ну, чудная! Ведь не звонила мне две недели. Боялась, что заразная… А вчера уже совсем учудила! Слышу, звонит кто-то. Открываю, а это Лександровна стоит. Стоит у двенадцатой квартиры, напротив моей, и подходить боится. "Чего не заходишь-то, - спрашиваю. - А она говорит: "Да нет, нет, я домой иду". - "А чего тогда звонила?" - "Да так просто", - отвечает. - Ну, чудная! И сейчас боится. От моей двери, будто молодая, отпрыгнула. Стоит и не подходит...

- А Васька совсем уж надоел! Ну, его, заразу! Открывает лапами дверь (когда она на цепочке) и в щель пролезает. Как уж только башку протаскивает!.. Вчера даже испугалась. Просыпаюсь днём, уже темно стало. Гляжу, кто-то из кухни в комнату идёт. Меня даже в дрожь бросило! Потом вижу - Васька! Хвост трубой поднял, на кровать запрыгнуть хочет. Выгнала я его совсем - не ходи больше, говорю, я болею, не до тебя вовсе!.. И не пущу теперь. Надоел до невозможности!..

- И ещё Марфа вчера приходила. Говорит, что это она меня от болезни вылечила - каждый день, мол, в церкви за меня молилась. Просвирку с водой святой принесла. Съесть и выпить натощак велела. Воду-то я выпила, а просвирка - хоть пилой пили, до того зачерствела! И не разрежешь...

Вот так каждый день Маруся истории нам рассказывает - про Зину, про Стаса (племянника своего), про москвичей, про кохомчан, про жизнь свою семейную в былые годы. Но чаще всего про мальчишку маленького вспоминает - который к ней в комнату просился... – "Уж точно, кто-то рядом стоял. Проникнуть ко мне хотели! Не открыла я ему. Говорю, беги, беги отсюда, пока собаку не выпустила! И ко мне не ходи больше! Всё равно не пущу!.. Вот так вот!.."




ЛЮБОПЫТСТВО - НЕ  ПОРОК

Есть у нас в подъезде одна любопытная особа. Такая любопытная, что пройти просто не даёт - всегда в твою сумку заглянет. И чего купил, и за сколько, и покажи! Если бы не народ вокруг, то и попробовать бы каждый раз просила. Глаза от любопытства так и бегают, особенно в сумку пялятся, будто насквозь её просвечивают: всё видит, всё чует, что в чужой сумке лежит, и никак от неё не скроешь! Каждый раз, когда откуда домой возвращаешься, тебя у подъезда отлавливает, будто специально встречает, и даже в подъезд за тобой бежит: "Куда ходил-то?!."

Вот и сегодня, 9 ноября, тоже уловила. Я как раз с огорода возвращался, - своих огородных друзей (ворон и кошек) подкармливал, да кое-какие вещи забрал - чтоб не пропали нечаянно. Колесо от тачки в мешок положил - в сумку-то не влезало... Подхожу к дому, вижу - уже у подъезда стоит, караулит! Вроде, в сторону отвернулась, меня ещё не видит.

Я быстрее в дверь шмыг (совсем неслышно) и быстро по лестнице подымаюсь, чтобы не углядела. Не тут-то было! Учуяла всё же! За мной в подъезд бросилась:
- Чего несёшь-то? Небось, картошки мешок накопал! (?)
- Какая сейчас картошка! Снег кругом!
- Нет, несёшь! Вона, как мешок-то раздуло!.. Дал бы с килограммчик...
- А это чего у тебя?
Письмо у меня в руках увидела. Я только что вынул из ящика. Письмо необычное, большое, - думал, от сына из-за границы пришло.
- Да вот иностранцы, - говорю, - корреспонденцию шлют.
- Вона откуда!.. А сама за письмом в руки ко мне так и лезет - того гляди, вытянет. Может, хоть отсюда чего ей доста¬нется...
- Да на иностранном, - говорю, - не поймешь же!
Тут я в точку попал. С иностранными у неё туго было. Да и с русским была не в особых ладах. Сколько раз просила меня квитанции разные заполнить.

Пошёл к квартире, открываю дверь, а она снова тут как тут:
- А как мать-то? - спрашивает.
Дернуло меня сказать, что у бабули вчера юбилей праздновали: 87 лет стукнуло. У Марфёны глаза так и округлились - такой день прозевала!
- Поздравить бы надо, - говорит.
- Уже поздравили, - отвечаю. (Вчера и позавчера приходили знакомые).
- Небось, стол накрывали? Чай пили?
- Кое-что было, да сильно сейчас не распируешься.
- Поздравить бы тебе нужно в честь праздника-то, - снова повторяет она.
- Поздравил, конечно, и в первую очередь! - не понимаю я её настойчивости.
- Дал бы мне маленько, в честь праздника-то!

Ах, вот в чём дело! Сразу трудно было догадаться. До сих пор я считал, что с юбилеем юбиляра поздравляют, ну, может быть, и его ближайших родственников. А тут, оказывается, и соседей тоже (не всех, а только избранных); да ещё и деньги давать надо.
В данный момент денег у меня просто не было. Пообещал потом дать.
- А не обманешь? - спрашивает.
Надо было бы, конечно, сразу вынести, а я на потом оставил. Вот она меня каждый день по утру у подъезда и вылавливает, когда я на разминку ходил, - без денег, естественно… А через неделю денег и у самих почти не осталось - пенсию-то вот насколько задерживают!
Наскреб как-то последние на хлеб, иду в ларёк, а она тут как тут, снова у дверей стоит, поджидает:
- Чего не несёшь-то?! Обещал же!
И то, правда, обещал. Отдал я ей наши хлебные. Она погляде¬ла, посчитала, осталась ли довольна, не знаю. На всякий случай, сказал ей, что это последние, больше у самих не осталось...




ПРИНЕСИ  МНЕ  МОРКОВКИ!

Как-то в апреле, отправляясь на огород разгребать снег, я в шутку ответил бабусям, греющимся на солнышке у подъезда: - "Да иду урожай собирать..." Это вызвало у них определённое оживление и, видимо, изменило тему их разговора в сторону огородных проблем.
Через несколько дней бабуси снова встретили меня на улице, и снова разговор зашёл об огороде.
- Чего там делать-то сейчас? Один снег кругом? - спрашивают.
- Да нет, - отвечаю. - Снег давно разгрёб. Грядками занимаюсь. Уже посадил кое-что. Морковь вовсю растёт!
И это была правда. Сумел я в этом году ускорить процесс выращивания огородных культур. Но это, естественно, было только началом. Опять я дал тему для разговоров, а Нина - тоже заядлая огородница - стала разъяснять бабусям особенности агротехники плодовых и овощных культур.

Марфёна с особым вниманием и некоторым недоверием слушала мои ответы. Прошлой осенью она специально допоздна сидела на лавочке, ожидая моего прибытия с огорода и очередной возможности получить что-либо из собранного урожая. Я тогда частенько приносил для соседей и зелень, и морковь, и бабуси, в общем-то, не отказывались от этой пусть и неказистой продукции. Марфёна же всегда первой протягивала к зелени руки, и после этого делиться с остальными мне было уже нечем... Вот и сегодня, услышав о растущей моркови, она явно забеспокоилась - как бы не прозевать, а вдруг что-то на самом деле поспело?!.

Последующие дни я почти ежедневно бывал на участке, выполняя необходимые огородные работы, и довольно часто делился опытом с сидящими у дома отдыхающими. Марфёна всегда была среди них и с каждым разом всё внимательнее вглядывалась в мою сумку. Её бесцеремонность и вечное попрошайничество мне уже порядком надоели, и однажды на очередной вопрос, что выросло в огороде, я ответил, что выросли и свёкла, и морковь. Все засмеялись, за исключением Марфёны, глаза которой так и забегали от жадности… "Ну, пусть себе немножко поволнуется, - думаю. - Пора бы уже и соображать насчёт сроков созревания культур!"

Девятого мая, как всегда, с утра спешу на свидание со своими грядками. И, конечно же, у подъезда уже ждёт вездесущая Марфёна:
- Чего, опять на огород?
- Куда же ещё! - отвечаю. - Что без меня там вырастет?
Она вдруг приближается ко мне и шепчет (чтобы стоящие в стороне бабули не услышали):
- Принеси мне морковки-то, ...маленько. Небось, уже давно таскаешь?!.
Ну, что с ней сделаешь! Пришлось принести... несколько тонюсеньких хвостиков: пусть убедится... Убедилась, но всё равно не поверила!




КАК  МАРУСЯ  ТАРАКАНА  СЛОВИЛА

У нас, в ивановских квартирах, этих ползающих созданий водится не так уж много - по крайней мере, в нашем подъезде. Не сравнить с владивостокскими домами! Там от них житья просто нет! То ли условия такие в Приморье "тараканьи" создались, что плодятся эти твари там с неимоверной быстротой. То ли дома строятся с удобствами, прежде всего, для этой членистоногой братии. Но уж если где заведётся хоть одно такое создание, - пиши, пропало! Через месяц-два по всему дому разбегутся, и ничем их оттуда уже не выведешь. Ни дуст, ни гексохлоран, ни карандаш китайский, ни аэрозоль - ничего не помогает. Те даже не реагируют! А если и дохнут малость, то на их месте новые сожители появляются.

Маман наша как-то новейший аэрозоль попыталась испробовать - так сама чуть на месте не окочурилась. А те полежали, полежали лапками вверх, через час очухались, лапками зашевелили и разбежались по своим тайным укрытиям - мы только их и видели!
Попытались мы как-то на них Маньку натравить - нашу кошку. Та сразу поняла, что от неё требуется. Стала по ночам промышлять. Да уж больно мелкой живность показалась. И вкус какой-то противный: питаются всякими отбросами, даже живот от них болеть стал. Нет, перестала Манька этой дрянью заниматься, стала ждать, пока мыши появятся. И дождалась, в конце концов, но только через несколько лет - когда сантехники водопроводную систему менять стали, кругом дырок понаделали.

А тараканы у нас умные подобрались, бегать по этажам научились. Чуть где шугать начинают, те сразу к другим подаются. Потом к третьим. А то и в самый подвал забираются. Отсидятся там недельку, проголодаются и снова к своим родным и близким возвращаются. Правда, случается, порой, и путают владельцев.

У нас всё рыжие вначале водились. А однажды, гляжу - уже вместе с ними и другие, чёрные, промышляют, и не такие длинные, но тоже больно противные. Подобных экземпляров во Владивостоке ранее я не встречал. Виделся с ними лишь в юности - в деревне, где мы с классом целый месяц картошку убирали - помогали колхозникам. Нас, мальчишек, тогда человек пять к одним старичкам на постой поселили. Те и кормить нас были должны - за плату, конечно. В первый день борща наварили чугун целый, литров на пять, в духовку упревать поставили. К вечеру, к нашему приходу, он как раз истомился. Аромат стоит - слюнки так и текут, особенно с голодухи-то, - весь день работали! Сразу за стол уселись. Хозяйка горшок с борщом на стол выставила, картошку варёную с кислой капустой, хлеба чёрного буханку нарезала. Стоит, потчует.

Мы сидим в полутьме (электричества там, вроде, и совсем не было) и все из одного котла уплетаем за обе щеки. Жареный лук на зубах так и похрустывает – чудо, да и только!.. Наелись, чаем запили с сахаром. Больше ничего и не надо! Пошли сразу к девчонкам нашим. Собрались в какой-то большой хате. На мандолине с гитарой играем, песни поём, даже танцевать умудряемся, болтаем. По домам часов в десять разошлись, дома сразу спать завалились - назавтра рано вставать придётся.

С утра работать пошли. К обеду вернулись. Выставили из духовки остатки томлёного борща. Открыли кастрюлю и... что за диво! В нашем борще вместе с луком сплошь чёрные тараканы плавают! Десятка три-четыре не меньше. Откуда вдруг взялись-то?! И даже в печку залезли (правда, печка сейчас чуть тёплая была). А вдруг они уже вчера с вечера в котел набежать успели, а мы их вместе с луком хрупали?! Только об этом подумали, сразу на улицу потянуло. Один Вовка устойчивым к тараканам оказался. Даже не поморщился. Говорит, что эту живность какие-то племена в пустынях специально для еды отлавливают. И ничего - живут и здравствуют! Мы ему весь бачок и оставили - пусть сам лопает вместе с хозяевами. Те, небось, уже привыкли к таким приправам. А, может, специально решили нам удружить - в благодарность за наше присутствие?

Так и остались в тот день голодными. Даже к картошке не притронулись. Отсюда и производительность наша на поле поубавилась - как не подгоняла нас наша "классная" и как не вдохновляла своими довольно сальными анекдотами. Мы тоже ей анекдот рассказали - про тараканов, как мы их вчера впятером впотьмах похрустывали. Ей понравилось - даже смеялась. А вот девчонки наши морщились. Говорят, что сами теперь есть ничего не смогут с хозяйского стола. Правда, хозяева им не такие "тараканьи" достались. И в доме чисто, и по стенам не ползают. Однако иные бестии по ночам жрут немилосердно!.. Ну, это уже из другой оперы…

Так вот, во Владивостоке этих чёрных пока немного водится. Всё больше рыжие одолевают. А то даже белые какие-то попадаются - почти прозрачные - аж всё нутро насквозь просвечивает. Вместо мокриц, что ли, вывелись? Все одинаково противны. И как мы свою новую квартиру не конопатили, как не заделывали все щели ещё до переселения, как дезинфекцию не проводили, - всё равно в первый же день появились. И сразу на кухню ринулись - чуют, где кормить будут. Мы им там всякой отравы понаставили, да чуть Маньку не отравили. Так и пришлось смириться с их присутствием, проводя лишь периодические экзекуции.

В Иванове у нашей бабули квартира хорошо заделана. Лет двадцать назад она активно с иной живностью боролась - все щели пластилином залепила, да ещё туда гексахлорана понасыпала. Всех до единого повывела. И потом двадцать лет никто не появлялся. Да и соседи все боролись. Пенсионеры одни собрались – чужаков страсть как не терпели. А вот когда "перестройку" против них (пенсионеров) начали, когда за три года их у нас в подъезде человек десять сразу богу душу отдало, и квартиры их молодежь заселила, тут уж и живности всякой сразу понабежало - где им со своими молодыми хозяевами расстаться - привыкли уж, как к своим кровным родственникам. Обжились с месячишко на новом месте, расплодились, малость и, как водится, в путешествие по этажам двинулись. (У них тоже, как и у нас, жажда странствий порой появляется).

К бабуле нашей в прошлом году парочка одна такая забралась - они всегда парами путешествуют, чтобы сразу свой семейный очаг на новом месте обустраивать. Как уж пробрались через все заслоны, не знаю. В шкафу кухонном устроились. Мирно так, тихо, и на глаза не показываются. Но мы всё же углядели. По-очереди обоих выловили. А те уже потомство своё успели оставить. Глядим через неделю - мальцы по столу шастуют. Уже как в своих собственных апартаментах. Вот с ними пришлось повозиться! Как только поняли они, что не очень их здесь жалуют, чесанули из логова в разные стороны. В кухне же не развернуться - опять-таки для сожителей строили. Мы их и кипятком по щелям одаривали, и вручную вылавливали. Штук пять всего поймали. А те по ночам бегать стали. И уже подрастают, окаянные. Да и прыти здорово поприбавилось. Скоро и совсем не догонишь!

Купили мы тогда карандашей китайских, намазали и стены, и полы, и окна, и раковину, и ножки у всей мебели, а также двери и решётки вентиляционные. И ждать стали. Здесь-то они к китайскому товару ещё непривычны - должен же он подействовать... Так и есть, подействовал! Вскоре и днём выползать стали: кто по воду бежит к раковине, кто по полу в судорогах мечется. Так мы им ещё прибавили - пусть наслаждаются! А дня через два мою полы в комнате и вижу - лежат, бедные, не двигаются. Видно, к балкону пробирались - сбежать хотели. Да сил не хватило. Аж, жалко стало бедняжек!.. Вымел их, распрощался с окаянными и вздохнул свободнее. Хоть этой нечисти теперь не будет, до поры, до времени. А то ведь и без них напастей разных хватает! Со всем сра¬зу и не справишься!

Ну, ладно. Нас хоть трое. В шесть рук и справиться с нечистой силой можно. А вот Марусе - соседке сверху - куда как тяжелее приходится. Одна она живёт, хоть и родственников много. К тому же, она только "ручной" метод использует - и этого, говорит, хватает. (Карандаши покупать не хочет - дорого стоят!). Маруся - старушка бодрая, хотя давно уже восемьдесят лет стукнуло. По магазинам всё сама бегает, хоть и её болезни одолевать стали. К нам каждый день заходит - поболтать, да в карты поиграть. В дурака, в круглого, и в Кинга тоже умеет. Только вот интересно уж больно играет - всё по-своему. Отбиваться начнёт, так сначала всё козырьми кроет, а потом уж тем, чем останется. И, как ни странно, чаще всего отбивается. И даже из колоды козыря покрыть успевает. Везёт ей здесь крепко! А вот в Кинга - не получается. Там иная тактика требуется - и в каждой игре разная. Привыкнуть же к иной она уже не может. Вот и берёт половину валетов, дам, червей, а уж дедушку (короля червей) да две последние - как закон, обязательно. В общем, одни рекорды здесь устанавливает - всегда почти в минусах... Уж думала место своё поменять за столом. Поменялась с бабулей. А он (дедушка) - "зараза такая"! - вновь к ней возвращается! - "Только тебя мне не хватало! Сгинь, проклятый! Вот привязался!.."

Играем мы, конечно, не на деньги. Так что Маруся особо не расстраивается. Так и смирилась с последним местом. Но учиться играть не хочет. - "И сама больно хорошо знаю! Опосля-то хорошо говорить! Сама вот сыграй правильно!.. " Память, конечно, подводит малость. То и дело спрашивает: "Какие козыри-то?" - "Да черви, Мария Григорьевна!" - "Ах, черви.., да, да, я только что их сама открывала!" А всё равно бьёт бубнами. Вот и выиграй у неё в дурака! К тому же, и с бабулей спорить стала в последнее время: "Тебя никогда не переспоришь! Отдавай мою взятку - мой туз-то!.. Ишь ты, себе забрала!" - "Да я твоего туза козырем побила". - "Ах, козырем! А козыри-то какие?"

Так и играем часов до восьми, до девяти вечера. Расходным в дурака всегда заканчиваем. И если Маруся остаётся, то всегда переигрываем. - "Дурой спать не пойду! Давай ещё играть!" Случалось, что так вот раз семь-восемь подряд оставалась, несмотря на везение. Но всё же под конец выигрывала. - "Вот так вот! Теперь умной спать пойду!.. Нет, сначала поужинать надо..." Так и расходимся до следующего вечера.

А ещё Маруся политинформацию проводить любит. На улице бабуси обо всём толкуют, вот она все эти новости к нам и приносит.
- А Чубайса-то арестовали! (?)
- Да ну, не может быть! Что-то не так, Мария Григорьевна!
- Да нет, точно! По радио, говорят, сегодня слышали. Он за границу к кому-то забрался, так его вместе с другими и словили!
- Да нет, журналистов, наверное... было такое дело.
- Может, и журналистов каких, но вместе с Чубайсом... И ещё - кого-то из главных взорвать хотели! Фамилию-то уже запамятовала. Целую бомбу подложили. Да не взорвалась почему-то.
- Кого это?
- Да то ли из банка, то ли из правительства... а может, и из Думы. Только точно хотели. Чуть ли не в машину подложили взрывчатку-то! Хорошо, что обнаружили! А то бы, говорят, целый дом разворотило!.. А в следующем году каких-то в космос запускать будут. Не космонавтов только. Но уже за деньги за большие!.. Чего они там делать будут? Вота надумали! Задаром бы не поехала!

Да, любит Маруся политинформации. Любит она и газеты читать. Сама-то не выписывает: опять же дорого! - Целых сорок тысяч на год-то! У нас же всё подряд читает, что на столе окажется. И про политику, и про огород, и про экономику, и объявления всякие… "Про-пала со-бака. Сен-тб-нырд… сентбыр-нерд… Фу ты, сент-бернард какой-то. Обозвали уж, и не выговоришь!.. Зво-нить по телефону 57-32-88. Воз-наг-раж-дение га-рантируется!"
Мы уже потом газеты перед ней переворачивать стали. А она и тут читать умудряется, шею только, как сова, переворачивает: "Елу-б-ни-ку на-до... пе-ре-крывать - покрывать пе-ли-е-ном – по-ли-е-ном – поленом. Что за чепуху-то пишут! ...Про-да-ют-ся ко-сто... ко-сте-лом... - костоломы! Чего ещё за костоломы? Ну-ка, переверни!... А! - продаются костюмы! Вона что!"

Вот так и читает, пока не отберёшь под каким-либо предлогом. Читала бы всё подряд, а потом бы нам пересказывала - в своём изложении. У нас иногда берёт "Рабочий край" - когда тираж с облигациями печатают. - "Да разве теперь выиграешь! А если и выиграешь, то только на буханку хлеба и хватит! Во, ограбили!"

Однажды взамен политинформации она нам рассказывает: - "Эту неделю всю таракана ловила. Давно уже приметила. Всё по столу шастает. Рыжий такой, ещё маленький. Думаю, с почты занесли, с газетами. Там, на почте-то, их видимо-невидимо! Раньше-то я их сразу вылавливала. А этот шустрый такой попался. Только к нему, а он шмыг со стола, и нету совсем. Ну, думаю, словлю тебя, чёрта рыжего! Стала по ночам караулить, свет включать. Включу и смотрю по стенам, на столе, у рукомойника. Да ещё всю еду убирать на ночь стала и воду перекрывать тщательно. Они без воды-то и вовсе по ночам обходиться не могут - кишки, наверное, так устроены. Вот и бегут на промысел. Я ему тут облаву и устраиваю. Вхожу на кухню, беру тряпку, зажигаю свет и гляжу во все стороны. Три раза уже видела окаянного! Первый-то раз он сразу в стол уполз. Не успела я его тряпкой-то. Шмякнула, да не попала. Чашку только со стола смахнула. Опять убыток! Хорошая была чашка, с цветочками синенькими. Ещё от неё блюдце такое же осталось. Ну, его-то я теперь со стола убирать стала.

А вот три дня назад во второй раз мы с ним ночью встретились. Как меня увидел, сразу в коробку с лекарствами спрятался, что на столе у меня стояла. Сидит там и не показывается. Я всю коробку перевернула, все лекарство вытряхнула - нету! Куда подевался, понять не могу. Ну, ладно... Вчера снова обнаружила, и снова в коробке. Тут уж я его и накрыла! Всю коробку сразу водой залила - пусть поплавает! Лекарства, правда что, попортились. Да уж всё равно старые были. Пора уж было выбрасывать... Сделала дело и успокоилась. Всё, голубчик, попался, наконец. Добегался! Коробку высушила и снова на стол поставила. По ночам вставать больше не буду..." - "Молодец, Мария Григорьевна!" - поздравили мы её с поимкой. Да и рады, к тому же, что до нас она это зверьё не допускает - сама успевает выловить.

Дней через пять Маруся снова пришла сияющей: "Словила я его, окаянного!.. Сейчас расскажу. Села сегодня я утром завтракать. Картошку нажарила, консервы открыла мясные, чаю заварила, хлеб доставать стала. Обернулась, а он, голубчик - таракан-то этот - опять по столу мчится! Скорее на пол спрыгнуть нацелился. Я хлеб бросила - чтобы руку-то освободить (на пол упал, конечно) да всей ладонью по столу как тресну - уж не промахнулась на этот раз! Так по столу его и размазала ладонью-то. Аж расплющился весь, нутро своё поганое наружу вывернул, а крылышки в стороны растопырил, будто лететь собрался. Нет уж, не улетишь, голубчик! Добегался! Наконец-то словила я тебя! Взяла его за крылышки, а он вроде как не тот: почернел малость да округлился чего-то, наверное, от харчей моих перекрасился. Бывает у них такое. Отнесла его в туалет да слила побольше, чтоб не ожил ненароком. Да вряд ли ожил бы. Крепко я его ладонью-то треснула! Аж, руку себе отшибла! Да ещё банку с консервами опрокинула. Теперь Ваське пойдёт… Столько один таракан убытку принести может! Ну, теперь уж совсем спокойно будет…
Хорошая у нас соседка Маруся! И тараканов к нам с верху не допускает! А мы её снизу от них оберегаем. Так вот и живём и друг дружке помогаем, пока силы есть.




АГИТАТОРЫ

Одно время что-то уж слишком зачастили к нам агитаторы. То от коммунистов придут, то от Жириновского, то за Лебедя агитируют, то за новую власть призывают, то ещё за кого. Только один уйдёт, смотришь, уже другой в дверь ломится. Все с папками да со списками. И все подписи собирают. Будто соревнуются, кто больше наберёт. Соберут нужное количество, а потом пропадают куда-то, будто их и в помине не было. Пропадают вместе с нашими избранниками - кто в Думу, кто просто в Москву, кто невесть куда ещё подаётся.

Мы, пенсионеры, уже совсем запутались - что к чему, и кто за кого, и за кого нам, грешным, голосовать надо. Вроде, все говорят правильно - за народ ратуют. Жизнь спокойную обещают. А нам, пенсионерам, только того и надо. Лишь бы чуток получше стало. Лишь бы войны не было. Да пенсии давали вовремя. Пусть хоть эту, мизерную. И на том спасибо. Привыкли ведь терпеть-то. Так что на всё были согласны. Поэтому всем всё и подписывали - и коммунистам, и жириновцам, и теперешним правителям. Сколько лет подряд подписывали! И всем верили - и одним, и вторым, и третьим.

Одним шибко верили - обманули. Другие, вроде, и пытаются что-то сделать, да всё не то получается. Третьи уже несколько лет кричат, руками размахивают - тоже обещают. Но уже не верим. Разуверились! Сейчас, по-моему, почти никому не верим. Поэтому и подписи свои с оглядкой ставить стали, и уже сами на агитаторов наваливаемся. - Почему обманываете! Что толку от вас, что в Думе сидите! Только и видно, что газеты читаете да болтовнёй занимаетесь, а то и в драку лезете. Да всё кворума собрать не можете! Продуктов, говорите, много стало. Для нас они как товары музейные - с нашими-то пенсиями трехмесячной давности! Чего хвалиться, что жильё понастроили! А кто живёт в коттеджах-то?! С бандитами боретесь? А они, как снежный ком, растут шайками. Да за вас, думочадцев, молятся, что такие законы выпускаете. А нас и защитить сейчас некому. Говорят, сил и средств недостаточно. Сами, мол, боритесь, если сможете! Тех же целые своры ломятся на участки наши на садовые. И средь бела дня безобразничают - просто так, для острастки, чтобы помнили. А на улицу выйти боязно, - проломить башку могут запросто - просто так, ни с того, ни с этого.

Вот так каждого агитатора мы теперь и допрашивать стали. Те и не рады, что в подъезд пенсионеров попали. Бегут с одного этажа на другой. А им везде одна встреча - и коммунистам, и жириновцам, и всем остальным тоже. Тут на днях очередной то ли за коммунистов, то ли ещё за кого агитировал. Опять куда-то выбирать будем. Он, ничего не зная, не ведая, сразу на пятый этаж забрался. А там его сразу три старушки встретили и начали с трёх сторон допрашивать. А внизу уже остальные приготовились - ждут своей очереди, когда тот до них спустится.

Мужик уже и про подписи позабыл, и папку свою чёрную не раскрывает. Удрать бы поскорее! Да не тут-то было! На втором этаже всё же словили. Загородили дорогу-то, да свои вопросы задавать стали. Почему воду отключают, почему отопление плохо работает, почему цены растут, когда инфляции нету - понять, мол, не можем! Мужик не шибко силён в экономике и социальной политике оказался. Только рот раскрывает, а ответить ничего не может. Всё на ЖЭО сваливает, да на верховные власти теперешние. И всё вниз поглядывает, как бы из подъезда-то выскочить.

А тут ещё Зина - соседка напротив, выглянула. Она много своих вопросов подготовила. И начала ими сыпать. Да ещё дверью своей для эффекта прихлопывает. Дверь у неё особенная - "с собакой". Только открывать или закрывать станет, та как настоящий кавказец рыкает: громко, зло и противно. Самой, говорит, от такой двери тошно, да уж сделать ничего никто не может. Такой "собачьей", верно, и останется.

Так вот, она с каждым новым вопросом дверью своею и хлопает. Мужик как услыхал собачий лай, за дверь так и схватился, чтобы больше не открывала. Всерьёз испугался - вдруг и собака ещё супротив его партии выступать будет. Ей сейчас тоже, видно, не сладко живётся. И, чего доброго, по-своему решит допрашивать. "Ой, - говорит, - бабоньки, извините. Совсем заболтался! Меня внизу машина ждёт, ехать надо." Да как рванул по ступенькам - нашим бабусям и не угнаться. Куды там! Только его и видели! На улицу, - кто был, выбежали, а его и след простыл, вместе с его машиной. Ну, да ладно, говорят, в следующий раз ужо не выпустим. Пока на все вопросы наши не ответит...

А те вдруг и приходить к нам почему-то перестали. Причем все сразу, одномоментно как бы. То ли выборы уже прошли, и в подписях надобность отпала. То ли в нас, пенсионерах, все разочаровались. Или же на самом деле побаиваться нас стали, с нашими-то вопросами да справедливыми требованиями. Чувствуют, небось, что так и до белого каления довести недолго - одними обещаниями да обманами-то!

И на самом деле, совсем уж мы распаляться стали. Стоит больше двух пенсионеров собраться - в очереди, на остановке, в транспорте, как сразу диспуты начинаются. Причём на все темы сразу: и по экономическим вопросам, и по социальным, и по политическим. Тут уж всем подряд достаётся сверху донизу. А больше всех нам самим друг от друга влетает - есть на ком гнев свой справедливый выместить. И от этого никуда не денешься - закон есть такой, физиологический: снимать нужно внутреннее напряжение. Не то, не ровен час, самого кондрашка хватить может. Да и хватает на самом деле многих – вон, сколько схоронили за последние годы!.. Вот и снимаем напряжение при каждом удобном случае... на том, кто ближе находится: на родственниках, на соседях, а то и просто на первых встречных...

Нет, пусть уж лучше к нам агитаторы почаще наведываются. На них напряжение куда как легче снимается. Так что добро пожаловать к нам, в наши апартаменты! Заждались, родимые! Да и на вопросы, к тому же, отвечать некому. А непонятного в жизни всё больше и больше становится. Спешите, пока у нас ещё силы есть, да голова хоть чуть-чуть работает. А то ведь скоро в подъезде из нас, пенсионеров, совсем никого и не останется...




ТВОРОЖНАЯ  ЗАПЕКАНКА

Наша бабуля никогда не страдала отсутствием аппетита. Даже в самые тяжёлые для неё периоды жизни - во время обострения многочисленных болезней - вкусненькие блюда поддерживали её моральный дух и придавали новые силы, так необходимые для борьбы за восстановление.

Недавно наша маман прислала нам простой рецепт творожной запеканки - достаточно дешёвой и вкусной. К тому же, это было, по её словам, "достаточно экономное блюдо", - которого хватало им с Димой (на двоих) на целых два дня, и даже Диме оставалось, чтобы взять на работу.

Бабуля сразу загорелась. Последние месяцы большого разнообразия в питании у нас с ней не было: щи да каша, макароны и борщ, грибной суп, - иногда со сметаной, редко с куриной ножкой, но чаще всего - "без". На завтрак и на ужин - чай с вареньем, иногда и со сгущённым молочком, запасённым бабулей с незапамятных времен. К слову сказать, молочко такое бабуля очень любила, и оно исчезало уже на второй (реже - на третий) день после вскрытия баночки. И то, что потом у бабули развивалась по вечерам некоторая изжога (от переизбытка чувств), не останавливало её в последующие дни перед очередным соблазном.

Прочитав в письме, что "пирожок" получается очень вкусный, что его хватает надолго, и что все его составляющие вполне доступны нашему бюджету (по крайней мере, если заняться им сразу после получения пенсии), бабуля принялась строить планы на будущее. На следующий день распорядилась купить яйца, и стала искать ёмкость, в которую лучше было бы поместить будущее кулинарное изделие для отправки в духовку. На всякий случай выбрала побольше, хотя и очень сомневалась, что из нескольких ложек манки, муки, 250 граммов творога и другой мелочи может получиться нечто солидное.

Ко всему прочему, при более внимательном рассмотрении рецепта её забеспокоило избыточное, по её мнению, количество таких особенно дорогих ингредиентов, как яйца и сахар. И она сразу приняла решение уменьшить их наполовину: сахара вместо четырёх ложек положить две, и употребить всего одно яйцо. На всякий случай, спросила моё мнение. Я, естественно, согласился (возражение всегда было чревато определёнными осложнениями - у бабули при этом сильно портилось настроение) и предложил для большей экономии взять всего пол-яйца, однако, не уточнил, какую конкретно часть этого двухкомпонентного продукта. Ну, а сахар посоветовал вообще исключить из рецепта, как весьма нежелательный для здоровья элемент (которого, к тому же, можно было и сэкономить на данной операции - добрую четверть стакана!).,. Правда, по моему мнению, пропорция составляющих в этом случае была бы несколько нарушена, и получилась бы уже совсем не та запеканка, а нечто совершенно иное, возможно, и не такое объёмистое... Бабуля задумалась и приняла, по-видимому, некое промежуточное решение.

На следующий день появились яйца, и к вечеру бабуля, как обычно, с огромной энергией и энтузиазмом устремилась на кухню, захватив с собой письмо с рецептом. Освободила четверть стола (больше у нас никогда не освобождалось из-за "перегруженности" помещения всякими крайне необходимыми мелочами), поставила перед собой "ингредиенты" и начала колдовать над ними.

Сколько уж она взяла яиц и сахара, этого она мне не сообщла, а вот соды взяла в два раза больше - чтобы всё поднялось "как следует". (Ей очень хотелось всё-таки пирожок на два дня "сэкономить"). Попросила меня получше перемешать получившееся "месиво", "включить" газовую духовку и не мешать ей в дальнейшем.

Да, я забыл сказать, что в процессе творческой деятельности у бабули возникла ещё одна сложность - чем смазать дно противня. Об этом в рецепте ничего не было сказано. Можно было это сделать маргарином, растительным и даже сливочным маслом (последнее лежало у нас в морозилке уже несколько месяцев, оставленное "на потом", и дожидалось особых обстоятельств). Остановилась всё же на маргарине и с некоторой осторожностью смазала им стенки и дно посуды.

Минут через пять после того, как мы поместили это диво в духовку, я стал ощущать в комнате какой-то непривычный odeur, несколько не похожий на запах пирожного, или даже пирожка. Отправился на разведку в кухню, открыл дверцу плиты, и мне в лицо ударил довольно сильный "дух" соды, излишки которой теперь срочно выходили из пирога наружу. Масса же в кастрюле заметно увеличилась в размерах и сверху пыхтела, не выдерживая ужасного жара от вовсю пылающего огня, который щедро добавила бабуля с целью ускорения процесса. (Чай к этому времени был уже готов, а она не могла терпеть задержки ужина).

Я немножко убавил газ и обрадовал бабулю тем, что "пирожок" начал увеличиваться в объёме. Теперь возник вопрос о длительности его выдерживания в духовке: в рецепте на этот счёт тоже ничего не говорилось. Я всё же посоветовал испечь его до полной готовности "теста", тем более, что в его состав входило яйцо, а это всегда внушает опасения в связи с возможным сальмонеллёзом. Бабуля, как всегда, вначале стала категорически отрицать "эту чепуху", но вдруг вспомнила, что яйцо-то она не мыла, и по сему согласилась, что возможность заражения бала вполне вероятной. Так что сошлись на том, что стоит пропечь его "как следует" на умеренном огне - то есть минут тридцать-сорок.

Объём сотворенного "кулинарного чуда" поразил бабулю, и она признала сейчас, что такой, действительно, за один день не съешь, и даже вдвоём! И неоднократно подтверждала это мнение в течение всего ужина, отрезая кусочек за кусочком и помещая их в свою тарелку.

Обрадовали её и вкусовые качества "блюда". На её удивление, оно оказалось и не таким уж сладким, и даже возникла необходимость подслащивания его вареньем. Варенье бабуля не считала вредным для организма продуктом и всегда предпочитала его чистому сахару, употребляя порой в неограниченных количествах (как и сгущённое молочко).

В общем, выпечка бабуле понравилась практически во всех отношениях: и объёмом съестного, и вкусом, и относительной дешевизной да и легкостью её приготовления. И она сразу наметила следующие сроки её воспроизводства - к Новому году! Однако с оговоркой - "если выдадут пенсию"...

А пирожок мы докончили на следующий день, за завтраком. Правда, он был холодным и бабуле уже не так понравился. И она сразу дала мне задание - выяснить у маман, каким способом можно согреть его снова в духовке, чтобы он вдруг "нечаянно" не зачерствел. И я срочно написал запрос во Владивосток, надеясь получить ответ к новому году...




СНОВА "БАРАБАШКИ"?

Наша знакомая, по доброте душевной помогающая нам с бабулей в последнее время в заготовке огородной продукции, прошлой зимой принесла крышки для закрутки банок. Сейчас же подошло время "крутить", и крышки срочно понадобились. Бабуля о крышках, конечно, ничего не помнит.
- Не приносили вы мне крышек! Не было такого!
- Да нет, сто крышек принесла, в двух бумажных пакетах, и оба в синий пакет положены были.
- Нет, нет! Я бы помнила это. Совсем такого не помню. Да и зачем мне крышки! Всё равно крутить не буду... Правда, могла и забыть. Теперь всё забываю... надо поискать... Но всё же лучше у себя посмотрите, у вас должны остаться...

Стали искать. Перебрали все возможные места с пакетами. Таковых оказалось великое множество, во всех углах лежали: то с книгами, то с моей бумагой, то с грибами, то ещё с каким необходимым барахлом - и под кроватью, и под столом, под шкафом, на полках, между полками и т.д. и т.п. Пока перебирали, часа полтора прошло, - нет, да и только!

Я помню, что был такой случай. И вид этих крышек помню. Но вот куда положили, вылетело из памяти. Но точно, у нас где-то остались. Бабуля между тем на стуле сидит в ожидании яблочного пирога. Кота Ваську гладит и нежно с ним разговаривает:
- Скажи, Васенька, ведь нет у нас крышек, ведь так?! У неё крышки остались... ведь точно, котик?

Знакомая, было, ещё пыталась доказывать свою правоту, но бабуля решительно настаивала на своём, и я посоветовал лучше проверить готовность пирога и повысить бабуле настроение.
Так и сделали. Пирог, как всегда, получился на славу. После чая от него малюсенький кусочек остался, - в основном, благодаря моим с бабулей стараниям. Бабуле вначале показалось, что маловато сахара, но после второго кусочка сахар больше подсыпать не стала. Похвалила пирожок, однако сказала, что надо бы настоящий пирог испечь (лучше с капустой), а то этих "быстрых" только на один раз и хватает:

- Невыгодные эти "шарлотки", слопали сразу и всё. А стоит сколько? Рублей десять-двенадцать? И на один хап. Нет, надо настоящий пирог готовить.
Знакомая ушла, захватив целую корзинку свёклы для переработки, а я стал думать, куда всё-таки крышки могли подеваться. Явно же, где-то поблизости лежат, не было резона их далеко прятать. Да и кто прятал, - сам не помню. Тоже склероз последнее время замучил: помню только то, на что обращаю внимание (правда, и раньше забывал подобные житейские мелочи).

Где ещё мы не смотрели? Только в бабулином хозяйстве, у её столика. Там кресло стоит, на нём пакеты с книгами, просто книги, коробочки с нитками, альбомы с открытками, ещё какие-то пакеты... На всякий случай подымаю верхние книги, беру первый пакет. В нём что-то тяжёлое, но не книги, похоже на консервные банки. Зачем бабуле здесь банки? Все консервы у меня под раскладушкой хранятся...

Развязал пакет, а там две стопки крышек. Вот они, голубушки! Целый год пролежали, а мы и внимания на них не обратили. Положил пакет на место, зову бабулю. А что, говорю, у тебя на кресле лежит? Может быть, туда крышки попали?
- Нет здесь крышек, - отвечает. - Я каждый день эти вещи перебираю. То одно беру, то другое. Видела бы, если бы были... Да нет же, не приносила она мне крышек, пусть дома ищет...
Я всё же настаиваю посмотреть, - на всякий случай. Вдруг где "спрятались"? Бабуля сердится, но перебирает верхние книжки, достает первый пакет, щупает его:

- Там что-то плотное. Что это такое?
- Ты же все свои вещи помнишь, как же забыла?
- Конечно, помню, но вот это что-то не видела. Развязывает пакет, достает одну стопку, внимательно рассматривает:
- Да это же крышки! (?) Но их здесь никогда не было! Явно кто-то подложил!
- Да кто же мог их подложить? Вера Николаевна, что ли? Зачем это ей нужно!
- Тогда ты, значит! (Я всегда у бабули "козёл отпущения".)
- А мне какой резон? Я бы ей отдал.
- Конечно бы, отдал. Тогда не знаю... Наверное, после её ухода подложил!
- Да она только-только ушла, ты в кухню лишь сходить успела.
- Значит, кто-то ещё подложил! Это точно!.. Опять "барабашки" завелись... давно их не было...

Действительно, "барабашки" давненько у нас не появлялись, - со времени пропажи последних ножей, ложек, тарелок, а ещё бабулиных очков с футляром... Значит, снова шалить начали. Спрятать крышки, потом переложить их на новое место, - это, понятно, в их силах (нередко, они так утащенные вещи перекладывают - то под стол, то под кресло, то под кровать бабулину). Но вот как они смогли пакет перекрасить - из синего в сиренево-полосатый? Это уже что-то совсем новое! До сих пор подобными художествами они у нас не занимались...




"ЧЕРНОКОЖИЕ"

Бабуля до последнего времени не очень жаловала наши информационные агентства - будь то радио, или телевидение. Приучил я её только к просмотру телевизионных новостей в девять вечера. В это время она как раз спать ложится и засыпает под программу Леонтьева "Однако". Леонтьева она страшно не любит - не за содержание самой программы, а за то, что разобрать в ней ничего не может - по причине своей некоторой "тугоухости".

- Отвратительно говорит! Понять ничего не могу... Дурацкая программа!
В последнее время эта программа, а также и сам вид ведущего стали действовать на неё настолько сильно, что она начинала похрапывать уже при появлении на экране ведущего предшествующей программы "Здесь и сейчас" Любимова, который тоже "перестал нравиться"...

Пристрастившись к "усыпляющим" вечерним новостям, бабуля стала обращать внимание и на информацию, передаваемую по радио:
- Какая будет сегодня погода? Что-то не разобрала...
- Кого-то опять убили. Только и говорят об убийствах да похищениях!..
- Какой-то самолет снова разбился. Опять наш, наверное...
Вчера бабулю почему-то особенно заинтересовала Миссия ОБСЕ, прибывающая к нам из Европы. Даже несколько раз специально подходила к приёмнику, чтобы послушать очередные новости:
- Опять в Чечню попрутся! Делать им больше нечего!..
- Ишь, ты! Чернокожие их заинтересовали! Всех их в Африку отправить надо - пусть там и судят... Правда, судить там не будут…
- Почему чернокожие? - спрашиваю. - Вроде, об этом разговоров не было...
- Как бы не так! Только и говорят в каждой передаче, что к чернокожим в первую очередь поедут! А о наших совсем не думают!.. Как раз сейчас об этом говорили.

Стал прислушиваться во время очередных новостей по "Маяку". И точно - про ОБСЕ говорят: "...Сегодня представители Миссии ОБСЕ отправятся на Северный Кавказ. Маршрут их по соображениям безопасности держится в строгом секрете. Известно только, что они побывают в Ингушетии, в Северной Осетии и в Грозном, а также посетят следственный изолятор "Чернокозово", где содержатся пленные боевики..."




"ВЫГОДНАЯ  КОРОБОЧКА"

Вчера у бабули была очередная проблема - что приготовить на обед.
- Борщ надоел, картофельный суп? - Картошки мало. Курочку (ножку от курочки) - лучше поджарить... Грибной суп? - у нас и так есть пирожки с грибами - принесли в подарок к 8 Марта...
Посоветовал сделать рыбный суп - у нас скопилось довольно много ещё прошлогодних баночек с килькой в томате. Иногда мы такой супчик употребляем. Бабуля сразу обрадовалась:
- О, рыбный - хорошо. Надо открыть баночку.

Баночка тут же была открыта, и я спокойно ушёл в клуб, заниматься музыкой. Предстояло за два дня вспомнить около десятка довольно сложных аккомпанементов - в романсах Чайковского.
Супчик получился на славу! Бабуля скушала с большим удовольствием. Я в тот день частично голодал (для облегчения внутреннего состояния) и от первого отказался, ограничившись сугубо овощной диетой - винегретом, составленным из моркови, картошки, кислой капусты и консервированной свёклы, заготовленной нами по осени. Вместо меня супчиком баловался кот Васька (подпольная кличка "Барсик"), периодически забегавший из подвала к нам в гости - на обед, или на ужин. Особенно ему показалась вкусной сама рыбка, которую он вылавливал из миски лапой, презрительно отказываясь от жидких ингредиентов.

Вечерами, когда бабуля засыпает после просмотра программы "Время", я обычно сажусь за работу (за свою писанину) и успеваю до полуночи накатать страничек семь-восемь про наше житьё-бытьё. Вот и в тот день, сидел - вспоминал про свою "академическую молодость". Как всегда, по вечерам прорезался аппетит. На фоне же суточного голодания это чувство сегодня было особенно обострено. Я решил выпить чашечку водички с брусничным вареньем, а заодно и прихватил оставшуюся часть кильки (около четверти баночки), которая мне сегодня показалась удивительно вкусной. После проделанной процедуры работа пошла ещё веселее, и я до полуночи написал аж целых девять страниц "воспоминаний".

На следующий день утром, за завтраком бабуля сразу вспомнила об оставшейся баночке с рыбкой. Срочно полезла в холодильник и достала её. С удовольствием стала вытягивать содержимое ножичком, но... это оказались остатки тушёнки, причем старой. От них бабуля тоже не отказалась, но дала команду: "Надо достать рыбку".

Я не хотел расстраивать бабулю, сознаваясь в содеянном вечером "проступке". Открыл новую баночку и подал к столу. Довольная бабуля срочно намазала себе два бутербродика (с булочкой и остатками чёрного хлеба) и, обрадованная тем, что баночка оставалась "почти полной", дала мне очередное указание - покупать именно такую рыбку:
- Очень выгодная коробочка - вчера из неё целую кастрюлю супа сварила, а сегодня вон сколько ещё осталось!
Я был с ней полностью согласен, опорожнив баночку почти до дна - с расчётом, что завтра поутру открою новую...




РЫБОЙ  ПАХНЕТ!

Как-то раз во время вечерней карточной игры Дима что-то проголодался и, пока Маруся (наша соседка сверху - бабуся восьмидесяти трех лет) сдавала, заскочил на кухню перехватить кусочек оставшихся от завтрака шпрот. И тут же вернулся обратно. Эти шпроты, доставшиеся нашей бабуле вместе с каким-то праздничным подарком, ей очень понравились, и на самом деле были неплохими - с приятным вкусом, сильным ароматом, и хранились чуть ли не в оливковом масле. А запах действительно был такой, что на всю квартиру воняло!

Вот и сейчас, как только сын возвратился в комнату, так сразу от него заблагоухало. Это я сразу почувствовал. Учуяли необычно сильный l’odeur и бабуля с Марусей.
- Рыбой пахнет!
- Да, точно!
- Откуда пахнет-то? Ты что ли жаришь? - спрашивает Маруся у Димы.
- Да нет...
- От соседей, наверное, - предположительно добавляю я, не раскрывая на всякий случай истины.
- Ну, да, от соседей! Как это?!
- Через розетку, очевидно, - уточняет бабуля. (Такое, действительно, иногда и бывало. Только воняло не рыбой, а чем-то более противным).

Дима хихикает, я тоже потихоньку, чтоб не увидели... Продолжаем играть. Ход под меня. И Маруся, как всегда в таких случаях, "поит" от души, не задумываясь, хорошо ей от этого, или плохо. Подбросила и туза, и пару королей, и даже шестёрку козырную: "Пусть берёт! Прими-ка это!" Запоила и сама теперь от бабули отбивается: "Вот это скрою, это скрою, а эту не скрою!.. Всегда козырей на одну не хватает!.."

У Димы тем временем от первой принятой порции разыгрался аппетит, и он снова пару раз сбегал на кухню, от чего комната уже совсем переполнилась густым шпротным ароматом.
- Чего это он на кухню бегает?.. Ну, завоняло! Сидеть тошно! - возмущается Мария Григорьевна. - Это, наверное, нижние соседи жарят. Они часто рыбу коптят и продают на базаре.
- Нет, - возражает бабуля. - Тогда не так пахнет. Сейчас из розетки тянет.
- Да где уж из розетки! Столько вони сразу не вытянет! Это другое что-то... Чего он всё смеется?.. И опять на кухню бежит. Нет, точно, чего-то там делает! Чего ты бегаешь?
- Ваську кормлю.
- Да брось голову-то дурить! Васька давно в подвале спит. Нажрался уже. Я ему столько вечером скормила. Ты чего-то скрываешь!.. А развонялось-то как! - продолжает она. - И как ты, Нина, только это терпишь! Хотя бы проветрила комнату-то! Нету сил больше! И жарко так!.. А ты ещё платком укуталась. Неужто, холодно?!
- Я - мерзлячка, - отвечает бабуля. - Но проветрить надо. "Надо открыть балкон", - даёт нам команду.
...Проветрили... И снова за карты сели. Дима к этому времени успел докончить последние рыбьи хвостики, запив их, к тому же, чаем, и уже больше не наполнял ароматом окрестную территорию.
- Перестали жарить-то! Небось, ужин сготовили... Ну, чего вы все хохочете?! Чего-то уж точно скрывают. И сказать не хотят!..
Тем временем Маруся стала отбиваться. Покрыла все пять подброшенных ей карт да ещё козырную даму из колоды в придачу!
- Вот так вот! - Ей всегда везёт с козырьми. Частенько вот так выигрывает.




КИТАЙСКАЯ  ВАЗА

В нашей семье все очень любили цветы, особенно полевые и лесные. Они радовали нас с ранней весны до поздней осени, красуясь в вазах, фужерах и даже в маленьких блюдечках (первые адонисы). Была у нас одна большая китайская ваза - глиняная с красивым рисунком. В ней всегда размещались летние букеты - уже из достаточно крупных цветов, на высоких, длинных стеблях.

Ваза всегда стояла на полу у окна, и, освещённые солнцем, цветы сияли целым морем оранжевого и красного огня вперемешку с синими, голубыми, белыми и зелёными вкраплениями, создавая впечатление усыпанного цветами луга, как бы сконцентрированного в небольшом объёме данного помещения. И это тоже была непередаваемая красота.

Жаль только, что этой китайской вазе с её огромными размерами и недостаточной прочностью не суждено было долго жить. И пострадала она не от мальчишеских забав и внучкиных шалостей, а от своей собственной доброй и любящей хозяйки. Да, именно она, наша всё и всех любящая маман, как-то нечаянно свалилась на неё с шаткого постамента в виде качающегося стула, пытаясь делать уборку на верхних этажах комнаты. И здесь полная водой и цветами ваза сыграла свою последнюю роль, заметно смягчив приземление и не допустив трагического исхода после этого неподготовленного эксперимента с эквилибристикой. Конечно же, без должной тренировки решаться на такой рискованный трюк маме не стоило.

Падение это не осталось без последствий, лишив хозяйку на определённое время возможности предаваться её любимым занятиям на кухне. К тому же, серьёзно морально пострадала и Манька (наша кошка). В момент инцидента она находилась вместе со мной в соседней комнате и страшно испугалась, решив, очевидно, что началось землетрясение. Выпучив глаза и подняв шерсть дыбом, она некоторое время носилась по комнате, не зная, то ли спасать своих котят, то ли хозяев. Потом подбежала ко мне, давая понять, что произошло нечто из ряда вон выходящее.

Я в это время, как всегда, играл на пианино и ничего вокруг себя не слышал. Вняв, наконец, её настойчивым призывам, я последовал за ней в соседнюю комнату и сразу увидел огромную лужу и остатки разбитой вазы вместе с разбросанными кругом цветами. "Боже мой, наша ваза!" - воскликнул я, не понимая, что же всё-таки произошло. И только в следующий момент обнаружил какое-то движение среди обломков, а затем и пытающуюся подняться маман, выпутывавшуюся из объятий широкой тюлевой занавески, свалившейся на неё и готовой вот-вот увлечь за собой и железный карниз, на котором она крепилась.

С трудом мы с Маней помогли маме подняться, довели её до дивана, оказали первую помощь. Рука, на которую она жаловалась, была, вроде, цела, но сильно болела в локте. К счастью, как потом выяснилось, перелома не оказалось. То, о чём я неоднократно предупреждал, всё-таки свершилось. И поскольку предупреждал о грядущей опасности именно я, то я и оказался главным виновником произошедшего.

Жалко было маму. Но она всё же смогла через неделю вновь обрести некоторую творческую активность на кухне, правда, ещё долго жаловалась на боли в руке. Пришла в себя вскоре и Манька, но долго потом с опаской посматривала на восстановленную вазу и обходила её стороной. А вот сама бедная ваза так и не смогла больше служить нам по назначению. После склеивания она потеряла всё своё былое очарование, приобретя многочисленные продольные и поперечные шрамы, свидетельствовавшие, скорее, не столько о её хрупкости, сколько о силе приложенного к ней воздействия. Мы сохранили вазу в память о былых заслугах и мужественном самопожертвовании. Я поставил её на почетное место на моём любимом пианино, как наиболее ценную вещь, спасшую мою дорогую супругу. И даже нашёл ей применение, помещая в неё зимние, сухие букеты.




ЦЫГАНЕ

Цыгане шумною толпой
По Бессарабии кочуют.
Они сегодня над рекой
В шатрах изодранных ночуют...
А.С. Пушкин

Удивительный всё-таки этот народ! Столько лет вращается в мире цивилизации, а всё никак остепениться не может, не может "цивилизироваться". Нет, кое-что в их привычках и жизненном укладе за последнее время всё-таки изменилось, в нашей европейской зоне, в частности. Так, если раньше они, прежде всего, коней воровали, то теперь тянут всё подряд, - что плохо лежит. И если раньше, в основном, кочевали - вначале на повозках, затем на общепринятых транспортных средствах, то сейчас стали и к жилью приспосабливаться. Вот у соседней с нашими огородами деревни Игнатово целый поселок из дощатых домов построили. Теперь от них в ближайшей округе проходу нет. Скоро и до садовых участков доберутся...

Вроде, никто нигде не работает, а не голодают. Женщины, к тому же, дорогими побрякушками обвешаны: кольца, серьги, зубы золотые так и сверкают. Мелюзга цыганская, правда, чаще оборванцами ходит. Вокруг домов своих толпами носятся, в окрестных полях рыскают, в троллейбусе маршрутном (до аэропорта) туда-сюда ездят. Забегают в салон, чёрными глазёнками из-под чёрных кудрей сверкают, лопочут что-то по-своему - симпатичные ребята! А то вдруг все разом кричать начинают и в двери барабанить, чтоб остановили: забыли по дороге кого-то...

Недавно в троллейбусе одна цыганская мамаша с младенцем ехала. Вбежала и сразу на место кондуктора плюхнулась, и деньги за билет не платит: чего-то объясняет по-своему. Кондукторша хотела, было, взять, да уж больно малец приглянулся. Говорить ещё не может, так он реветь начал, чего-то требовать. Да так громко, что соседи уши затыкать стали. Бабуси сразу советы дают, как унять младенца - то так положить, то эдак, то на ножки поставить, то покачать посильнее. Старушки, конечно, все опытные, знающие, каждая за свою жизнь не одного младенца выпестовала. Мамаша только головой в разные стороны крутит, не знает, кого и слушать. Но, видно, всё понимает. Потом вдруг на колени себе младенца плюхнула, длинным подолом нос ему вытерла, достала откуда-то из бесчисленных складов юбки сигарету и воткнула её в открытый ротик вопящего. Тот сразу перестал кричать, ухватив "игрушку" ещё и ручонкой, и засосал её с видимым удовольствием. Мамаша сидела, как ни в чём ни бывало, а соседские бабуси только рты пораскрывали и сказать ничего больше не могут - так на них эта "успокоительная" процедура подействовала. Младенец же так и просидел всю дорогу спокойно, теребя игрушку и высасывая из неё содержимое. Высосал и совсем успокоился, к удовольствию своей молоденькой мамочки.

Да, удивительные всё-таки эти люди, во многом непонятные для нас. Есть в них нечто необычное и даже таинственное, особенно среди женщин. В частности, в магической способности психологического воздействия и способности судьбу предсказывать. Кто хоть раз попадал в их гипнотические объятия, тот глубоко и на всю жизнь осознал силу их таинственной внутренней энергии, заставляющей тебя делать всё, что они прикажут. Это, безусловно, талант, данный им господом, чтобы выжить в условиях безработного существования, талант, усиленный некоторой бесцеремонностью и безразличием к своей жертве. Они обчищают её не воровским, а почти законным путём. Жертва сама выкладывает из карманов всё, что имеет в данный момент, выкладывает совершенно добровольно, подчиняясь всем требованиям повелительницы и даже не задумываясь о своей судьбе, предсказываемой ею.

Я сталкивался с цыганами неоднократно: в послевоенной Шуе, когда цыганские "просительницы" систематически посещали наши дворы и дома с требованием принести им что-либо на пропитание; в Иванове в шестидесятых-семидесятых годах, когда те атаковали прохожих, казалось, повсюду, цепляясь за руки, за одежду и даже за волосы с настойчивым требованием погадать и "давать им деньгу".

Зная их уникальные способности обчищать зазевавшихся, я старался избегать близких встреч и бесед с ними, но однажды, будучи ещё курсантом, всё же попался в цепкие объятия одной, особо настойчивой молодой черноволосой красавицы. Что меня тогда дёрнуло поддаться на её уговоры узнать свою судьбу, понять не могу: по-видимому, просто любопытство и желание убедиться в глупости всех этих "предсказаний". Так или иначе, но я по её требованию выложил себе на ладонь рубль, который моментально исчез, - каким образом, я и понять не мог. А затем я непрерывно доставал и доставал рубли и копейки, повторяя ту же самую процедуру, пока мои карманы полностью не опустели (хорошо, что денег у меня в тот раз было не очень много, не то разорила бы она меня основательно).

Пребывая в каком-то трансе, я отчетливо слышал и ясно понимал всё, что она мне тогда говорила, и запомнил её слова на всю жизнь. Тогда я не слишком задумывался над смыслом сказанного, считая всё пустой болтовней; себя же в последующем только корил за мальчишеское любопытство и потерю солидной для меня суммы. По прошествии десятилетий, по мере свершения предсказаний, я всё больше задумывался над её пророчеством и проникся чуть ли не суеверным уважением к этим таинственным для нас людям.

Действительно, буквально всё, произнесенное ею за несколько минут "беседы с раскошеливанием", совершенно не поддаётся анализу, и сейчас, через сорок с лишним лет после произошедшего события, просто поражает меня. Откуда, например, она могла узнать, что я - буду военным (одет я был в обычный спортивный костюм и никаких "военных" привычек у меня тогда не было), и как она могла "додуматься", что я стану заниматься наукой ("учёным будешь, людям добро сделаешь!"). И это тогда, когда я мечтал только о весёлом времяпрепровождении и не занимался ни на какой кафедре. А то, что у меня будет два сына, и что судьба разлучит меня с любимыми людьми для спасения другого близкого мне человека, что тяжёлая болезнь будет глодать меня десятилетиями, и только собственные силы позволят преодолевать её - всё это кажется сейчас просто невероятным. Ведь в те пятидесятые годы жизнь моя только-только начиналась, и никаких планов на будущее, и признаков болезни у меня тогда и в помине не было.

Я помню, как задавал моей предсказательнице, по моему мнению, коварные вопросы о деталях моей будущем жизни. Она ответила: "Не надо много знать, - трудно жить будет, ...хотя на тебе всё написано, вся судьба твоя видна, как на ладони, - на руке и в глазах твоих ясных... Не сильно ты будешь за судьбу свою бороться, и не одарят тебя люди в жизни. Счастье твоё не в деньгах, не в богатстве будет. В чём, - потом сам узнаешь". Больше она мне ничего говорить не стала - денег в моих карманах уже не осталось. А без денег это колдовство, как я понял, не всегда у них получается... И в этом тоже есть определённая тайна...

Цыганские мужики – совсем иного рода. Они не предсказывают твою судьбу, не раскрывают твою натуру. Если "тянут", то так, чтобы никто не видел. По одному, по двое ходят иногда и степенно. Но когда собираются больше двух, то шуму от них не оберёшься. Чем они занимаются в жизни, непонятно... Порой они заходят и на наши огороды, предлагая для продажи скобяные изделия - чаны, баки, вёдра и прочее. И если ты пустишь их на свой участок, то выпроводить гостей оттуда бывает уже не просто.

Однажды, опять-таки по своей собственной дурости, я пропустил через свой огород к соседу такую торгующую и орущую на всю округу цыганскую парочку. Их ор я ещё издалека услышал, когда они только к нашей улице подбирались. Шум от них стоял такой, что все находившиеся на участках садоводы на улицу высыпали, думали, что беда какая с кем приключилась. Выскочил и я и тоже не сразу понял, что происходит. А когда уразумел, сразу за ограду спрятался, - как бы не пристали. Но всё равно пристали. Нюх у них есть особый, кого околпачить можно. Увидели меня на противоположном краю участка, перекинули железный бак через сетку забора и сами пытались через забор перепрыгнуть - дверь-то была с секретом, трудно открываемая.

Пришлось идти и разбираться. Подошёл, а они уже в моём саду - быстро разобрались с "секретной" проволокой. Кричат оба сразу:
- Бери, мужик, вот он уже твой. Лучшего не сыщешь! Бери, даром отдаём! - Ну, коль даром, - говорю, - тогда беру: в хозяйстве всё пригодится.
- Даром, даром, - повторяют. - Всего за сто двадцать рублей, больше не надо!
- Вот тебе и даром! Где ж у пенсионеров такие деньги?
- Ну, сколько у тебя есть? Бери за сто.
- Да вы что, смеётесь, что ли! Такому баку цена рублей тридцать, не больше. А у меня и того нет.
- Займи у соседей, потом отдашь.
- Нет уж, больше двадцати не дам. Ищите других покупателей. Вон у соседей спрашивайте.

Тут как раз на моё спасение Петрович появился (с соседнего огорода). Когда-то он хотел приобрести новую бочку, был такой разговор. Кричу ему, не хочет ли он бак купить. Петрович на ухо туговат маленько, понять издали сразу не может, всё переспрашивает.
Гости мои, как увидели Петровича, сразу к нему устремились. Один из них бак схватил и бежит по прямой через грядки, будто, кроме покупателя, ничего больше и не видит. Второй, было, тоже за ним бросился, но заметил по дороге грядку с розовеющей клубникой и сразу остановился.
- Попробовать можно? – спрашивает.
- Да пробуй, - отвечаю. - Но только ещё не спелая. (Действительно, оставалась чуть розовая ягода, спелую я, к счастью, уже успел собрать днём).
Тот наклоняется и начинает обрывать ягоды горстями, срывая и розовую и зелёную целыми ветками. Рвёт и в карман складывает. Ну, что с ним делать?! Вроде, как бы и гость, и разрешение попросил, - неудобно останавливать.
- Да зелёная же, - говорю. - И грязная притом! Дизентерию подхватить можно. Еле отговорил.

Тот потихоньку направился в сторону огорода Петровича. По дороге ещё с двух грядой ягоду попробовал. Попытался и в парник огуречный проникнуть, но там даже цвету ещё не было. Да и Петрович был уже почти рядом. Торговый диспут на его территории был в полном разгаре, и чувствовалось, что для завершения процесса требуется дополнительное вмешательство…

Торги, на той стороне продолжались минут двадцать. Наконец, бак был торжественно помещён рядом со старой бочкой, а цыганская бригада шумно удалилась через калитку соседа на улицу и направилась к деревне, к своему табору.
- Сколько отдал? - спрашиваю я у Петровича.
- Да восемьдесят просили. У меня шестьдесят было. Так они уступили, но зато всю клубнику с грядки оборвали, вместе с зелёной.
Тут как раз две бабуси по их улице идут и у Петровича спрашивают:
- Это не из вашего огорода цыгане выскочили? Идут и ягодами во все стороны швыряются. Уж точно, кого-то обворовали!

Да, такие привяжутся, так легко не отделаешься! Нам с Петровичем, в общем-то, повезло, хотя визит этот не остался без последствий. Во-первых, Петровичу попало от хозяйки за ненужную покупку, тем более, что бак оказался не из нержавейки, а из обычного железа и был непригоден для засолки капусты. Во-вторых, обошёлся он ему в целых шестьдесят рублей, в то время как соседке Тамаре они предлагали его за сорок. Но самое удивительное было то, что клубника после "вмешательства" этих незваных гостей перестала плодоносить. По крайней мере, соседка сказала, что со всей грядки менее одного бидона собрала. Возможно, у неё они и оборвали все ягоды, но вот у меня процесс обрывания был своевременно остановлен. Однако кустики, к которым прикасался бородач, вскоре поникли, а потом и вовсе завяли, несмотря на все мои старания возродить их к жизни. Специально проверил, может, он корни повредил или стебель, когда драл ягоды. Ничего подобного - были сорваны только ягоды и соцветия. Других повреждений на кустах не отмечалось.

Так что же это?! Не специально же незваный гость с собой какие ядохимикаты прихватил! Да и я внимательно наблюдал за всеми его действиями. Значит, от него самого такое влияние исходило - на четыре куста сразу подействовало!
Вот откуда идут "сказки" о мертвящем воздействии злых колдуний и колдунов на живое! Может, и на самом деле существует нечто подобное?! Тогда таких до огорода вообще допускать не следует - вмиг всё перепортят, достаточно одного лишь грубого прикосновения... А вдруг и на людей они подобным образом влияют - "порчу наводят"?! Слава богу, за руку я с ним не держался, а то бы и за себя опасаться пришлось.

Да, с таким феноменом наяву я столкнулся впервые и не нашёл ему путного объяснения. С учёными по всем этим "цыганским таинствам" также не успел поговорить. Да всё равно не поверят. Им статистику подавай, да "чистые условия эксперимента". Я и сам об этом хорошо знаю. Но где наберёшь тут статистику? Ставить подобные эксперименты на своём участке вряд ли кто согласится. Да ещё деньги придётся платить за приглашение - бесплатно никакой бородач из их табора работать не будет...

А предсказания молодой цыганки?! Неужели, судьба всё же предопределена и закодирована в каких-то физических и психических качествах каждого из нас?! И её можно прочитать по внешним признакам? С этой загадкой, пожалуй, ещё сложнее будет. И раскрыть эти тайны вряд ли возможно в ближайшие десятилетия...




ДУБЛЁНЫЕ  ЖЕЛУДКИ

И чего это на нас, употребляющих, иной народ косо смотрит? То на улице в сторону шарахаются, то грубить вдруг начинают, а то и в милицию грозятся отправить!.. А собаки, так те вообще за людей нас не считают. Всё ухватить норовят: какая за ногу, а которая и повыше. Проходу прямо не дают!.. Ну и что, что в луже купаемся! Сейчас всем всё дозволено, а мы давно свободной жизнью живём - куда раньше вас всех это уразумели... То, что со столбом братаемся, али с каким иным деревом, то это от порыва душевного, когда рядом другого кореша нету. А порывы такие бывают, что душа просто от избытка чувств разрывается. И такое просветление в мозгах вдруг высвечивает, что и выразить его никак невозможно. Оттого и язык заплетается - руками дополнять приходится, а то и иными членами...

А мы что, - мы люди нормальные! Только вот, может, чуток сдвинутые (в пространстве и во времени), как бы в иной мир погружённые. В тот, в который вы давно пыжитесь, да никак не доберётесь. А тут, будто наяву в раю оказываешься. Никаких тебе забот, ни волнений. Одна только услада, да покой божественный... А, может, мы на самом деле к Богу больше приближены?! Неспроста же многим ангелы да святые девы при этом видятся. Но это уж когда  шибко поддамши. А когда не очень, когда ещё в этом мире находишься, то сила такая внутри появляется, что ничего на свете не страшно. И такое при этом выдерживаем, что другим и во сне не приснится!

Вот кореш мой, из нашего дома - ещё на бухте Тихой жили, во Владивостоке, в состоянии сильного подпития умудрился уронить себя с пятого этажа и остался не только жив, но и почти невредим. Свидетели, правда, говорили, что ему внизу коты помогли. Супротив друг друга сидели как раз под его балконом и будто бы на себя падающее тело приняли. Однако ни котов под ним, ни их останков нигде потом не обнаружили... Соседи вначале думали: всё, мол, скапустился - лежал уж больно спокойно. А он, оказывается, после приземления вздремнуть вздумал: дома-то никакого покоя нету! А когда приехала скорая и стала его обследовать, он так возмутился, что самой главной докторше ногой в глаз врезал…, чтоб не мешала! Те в гневе вместо больницы его в вытрезвитель упекли. Тот полежал там пару дней и домой вернулся. Уже совсем трезвый. Только нутро, говорил, малость побаливало. Да и то оттого, что его "в санатории" попотчевали - не согласен был с кем-то и диету себе поначалу особую требовал...

Вот так вот! А когда трезвый дурень по какой иной причине со второго этажа вдруг сигануть вздумает, то обязательно чего-нибудь да сломает - хоть палец, или шею. Так даже кошка наша - Пушкой звали (ещё на Монтажной улице жили), когда со второго этажа к котам своим шустрила, чего-то себе тоже отшибла - котят у неё так и не было... Ну, это всё больше по части прыгучести... А бывали случаи и почище!

Другой, значит (ещё в Шуе дело было, я тогда совсем мальцом был и вовсе не употреблял), так он всю ночь зимой у нас под забором провалялся. А морозы тогда не то, что теперь стояли - за тридцать высвистывало! А тот, решив отдохнуть малость, даже в сугроб не стал зарываться - время тратить не захотел. Так сверху и провалялся до самого утра. Конечно, ледяной коркой покрылся, в сугроб вмёрз малость. Когда же его от земли поутру отодрали, то на снежную бабу похож был. Вот только нос был не красный, а белый. Но ничего, не отвалился. Да и с остальным тоже ничего не сделалось. А вы говорите, йоги индийские! Для тех ещё холодильник надо оборудовать. А эти - наши собственные йоги, родимые! И безо всякой, к тому, подготовки!

Ну, а с третьим уж совсем интересно получилось. В том же Владивостоке произошло. Как-то поздней осенью трое корешей (правда, незнакомых) на санаторном пляже отдыхали: то ли на Океанской, то ли в Сад-городе. Один вдруг охладиться вздумал - перебрал малость. Полез голышом в воду и даже проплыл метров тридцать. На поверхности вода ему шибко теплой показалась - нырнуть решил. Нырнул раз - не получилось: корма подвела, никак погружаться не хотела. Пошёл на второй, уже более решительно, аж ноги кверху задрались. Ушёл вглубь и с концами. Минута, полторы про¬ходят, а его нет. Кто-то из зрителей забеспокоился. (Их всегда в таких случаях вокруг порядком скапливается, будто на представление какое. Из окон, из-за кустов глазеют, кто посмелее, и поближе пристраивается). Напарник же успокаивает: "Он у нас тренированный, и дольше может!.. Скоро вынырнет". А того нет и нет.

Побежали за подмогой. Тут рядом как раз лодка оказалась. Искать начали. Один "морж" с маской нырять принялся. Нашёл-таки минут через двадцать. Лежит, говорит, на дне, камень руками обхватил, голову на него положил и не колышется. То ли утоп вовсе, то ли уснуть вздумал - не поймёшь. Вытащили, откачивать стали. Как раз и медицина подъехала - рядом санаторий-то. К себе увезли. А после узнают - ожил ныряльщик! Ожил назло всей вашей науке: что, мол, больше шести минут без кислорода нельзя, мозги, не выдержат. Вот она, устойчивость! Куда там этому заморскому факиру-фокуснику, как его там, Пердини, Кутини… или нет, вспомнил - Гудини! Тот подо льдом всего-то минут пять-шесть мог отсиживаться. Да и то мухлевал: носом воздух из-подо льда засасывал!.. Правда, у нашего вначале, после эксперимента-то, мозга за мозгу заходить стала: никого не признавал, даже корешей своих запамятовал! Когда же бутылку показали, то сразу образумился. Вспомнил даже, как в море сиганул, и как его белый ангел из воды вытаскивал. И сразу повторить захотел заплыв-то свой. "Хочу, - говорит, - чтоб скорее на небо меня отправили. Чай, в самый рай тащили. Пущай, снова придут. А то потом их уж и не докличешься!"

Был ещё такой случай, уже здесь, в средней зоне. Один мужик малость себе позволил и по каким-то надобностям в лес подался - возможно, и за грибами. Грибов с пьяных глаз не нашёл, а вот целый рой пчёл углядел. Нет бы, убежать поскорее, а он мёд стал разыскивать - сейчас, думает, накачаю! С перепою и не чует, что его со всех сторон покусывать стали. Учуял, когда голова кругом пошла и харя совсем опухла (до меда так и не добрался). Смекнул теперь, что так и концы отдать можно. Попробовал сматывать удочки, а двигаться уже и не может. Брякнулся где-то поблизости под кустом и помирать собрался... Забылся сразу...

Однако же, крепкий мужик оказался. Очухался. В голове сумбур какой-то, - рассказывает. - Все крутится, вертится, тошнит, к тому же. Лицо и руки будто огнём жгёт. А тело болит, как кувалдами поколоченное. Вокруг же темно, как в преисподней. Неуж-то схоронили, - думает. Подвигал руками - вроде, свободно. Значит, нет, не в гробу лежит. И то ладно. Но тогда где же?!. Вокруг что-то бухает, свистит, хохочет... будто нечистая сила! Ну, думает, в аду очутился! А бока черти наломать успели. Теперь дожидаются, пока очухаюсь, чтоб сызнова за меня приняться... Ну, нет, просто так сейчас не дамся!

Пошарил вокруг - вроде, трава кругом, колючки какие-то, ветки, палки. Нащупал что-то поплотнее - похоже на корягу. К себе подвинул, будет, чем чертям рога обламывать... А в голове шумит до отупения. И почти ничего не помнит. Надо же так набраться! Да, вроде, и принял-то немного... Потом пошёл куда-то... Что-то искал. Потом заснул. За грехи, что ли, какие сюда упекли?..

Грехов, конечно, много было. И выпивал, случалось. Бывало, и от получки ничего не оставалось. Но запойным никогда не был. Если уж употреблял, то всё сразу... Ну, а кто не пьёт-то сейчас?! Разве что один Витька мордастый. Да и то ему запрет на выпивку выдали - помрет иначе. Вот и томится, бедняга, один, без компании... А не пить сейчас нельзя, иначе совсем свихнуться можно от житухи теперешней... Расслабляться, говорят, надо. Вот и расслабляемся...

А то, что денег не остаётся, опять же не моя вина. Получку вовсе зарезали. Поди, месяцев пять не платят. Как живём ещё, сам понять не могу... Чего ещё-то? Ну, бабу свою лупил, случалось. А как не лупить-то? - иначе уважать не будет. А так побегает, поорёт малость и снова ко мне тянется... Мужик я всё же крепкий. ...Изменял ей, тоже бывало. Да и кто не изменяет в наше время! Один Васька-дурак с кривой рожей. От него такой вонью разит, что к нему ни одна баба ближе, чем на сто метров и не приблизится!.. Моя-то бабёнка ничего! Да уж только запырханной какой-то стала. За собой углядеть не может. Все хозяйство, говорит, отымает. А как же Дунька? И ухожена, и кругла, и глазки строит. А тоже хозяйство есть. Правда, помоложе моей, да и детей нету. Ну, а что дети? Наша Наталья много ли времени у нас отымает? Накормить, одеть, обуть, в школу отправить. А там - гуляй себе на здоровье. Конечно, и ей поддавать приходится для вразумления. Опять же, все поддают. И покрепче моего будет...

С мужиками по пьянке дрался. Тоже не грех. Испокон веков дралися. Одного, правда, пришиб малость. Даже в кутузке за это отсиживал. Тот сам виноват - учить меня вдруг вздумал! Больно умный нашёлся! Сколь раз ему говорил: "Не учи ученого"!.. Давно понять надо было!.. На производстве неплохо работал, когда работа была. Даже в пример ставили. А то, что тащил, так тоже не грех. Иначе сейчас и вовсе не проживёшь! И всем это сейчас дозволено, коли с самого верху тащат... Да и всё уже растащили-то.

Ну, а мало ли добрых дел за жизнь свою сделал?! И хозяйство нажил, и дом содержал. И дочку родил. И жену холил... до времени. И работал старательно. Соседям помогал... Старухе-тёще дожить дал спокойно, хоть и язва была!.. Из пруда зимой Кольку пьяного вытягивал, чуть сам богу душу не отдал. А ему, подлецу, хоть бы хны! Сразу очухался... Друзьям никогда не отказывал - на троих, так на троих!.. Да, как и все жил. Ничего особенного... Тогда почему меня сюда упекли?! Одного за всех остальных отдуваться заставили!.. А, может, и иным такая участь уготована? Может, и другие сюда уже попали?! Федька, например. За ним грехов куда больше скопилось...

Полежал так, поразмышлял о жизни. Вроде, светлее стало. Или глаза к черноте привыкли. Кругом то ли кусты, то ли деревья. Никак, лес настоящий. Чего это, у них в аду, как у нас, что ли, думает. Попробовал подняться. Во, круговерть началась! На палку свою опёрся, за куст схватился, устоял всё же. Ноги с трудом подымаются, будто кувалды слоновые. И кости ломит - ну, постарались, изверги! Воспользовались, что с перепою забылся малость. Попадитесь мне теперь, почешу вам загривки, даром, что руки ватные...

Стал потихоньку передвигаться от куста к кусту. Слабость страшенная! В голове по-прежнему сумбур... Стошнило даже. Но после получше стало. Шёл, кажется, долго... Отдыхал, ложился... Вышел на какую-то поляну. Туман кругом. Из него силуэты деревьев вырисовываются. В ушах шум стоит... и звон какой-то к тому же. Будто колокольчик звенит. Неуж-то, заупокой поминают?!, Так и не пойму, жив я, али на том свете уже?.. Тени какие-то впереди колышутся... Вроде, движутся... Рожи вдруг появились бородатые, с рогами изогнутыми. Точно - черти! И сколько их!.. Прямо на меня движутся. Уже нацелились... От стольких сразу и не отобьёшься!.. Со всех сторон обходят, окружают!..

Нет, просто так не дамся! - Туды вас, растуды! Мать моя старушка! Ну, давай, подходи, рожа поганая! Сейчас зенки ваши повыдергаю!.. Ждёт, приготовился. А те всё молча идут, ровным шагом отмеривают – совсем как каппелевцы на чапаевцев. Только башкой своей мотают. И уже с двух сторон обходить стали. - Сзади хотите! Не получится, нечисть поганая!

Хватил своей кувалдой по хребтине ближайшую рожу. Та в сторону бросилась. - Ага, испугались! Вот вам ещё! Долбанул второго между глаз, уже высокого! Тот башкой мотает, понять ничего не может. - Не всё вам на сонных нападать, немощных! Теперь получайте! За всё рассчитаемся! И замолотил направо и налево своей дубиной: кому по башке, кому по хребтине, кому по бочине выпуклой. Те отпрыгивают в стороны, копытами и рогами в него попасть не могут. Орут по-козлиному - точно и есть черти!..

Палка сломалась, на крепкий рог напоровшись. Руками молотить стал. Уже ничего сам не чувствует - ни боли, ни кружения. Остервенел совсем. Какого-то за рога ухватил. А тот башкой своей как крутанет - чуть через себя не перекинул. Мужик устоял всё же и давить продолжает. - Сейчас я с тобой на земле разделаюсь! Уж совсем было уложил, но вдруг сзади самому чем-то по башке как треснут! Всё вновь завертелось и затуманилось. И снова в небытие погрузился…

Пробудился через какое-то время. Опять разноцветные круги в башке бегают. Перед глазами всё мутится. Рожа какая-то, вроде, человечья, появилась, но совсем не в фокусе... То приближается, то отдаляется. И рядом ещё кто-то стоит, тоже на человека похож, с палкой в руках, и без рогов, к тому же... Чего это они в преисподней тут делают? Такие же, как и я, что ли?.. Тот, что до меня наклонялся, говорит вдруг:

- Гляди, очухался! Растуды его туды. Уж в лесу скотину воровать стали! Поддай ему, Ванек, да свяжи покрепче. Отведём потом до деревни, пусть с ним тама бабы разбираются...
"Неуж-то свои, - думаю. И так обрадовался я, что среди живых оказался. Пусть дубасят! Всё же не черти лысые!"
- Ё-моё, мужики, - говорю им. - Я-то думал, что меня черти сграбастали! Да и рогатые, к тому же, кругом шастуют. Хвостами машут. Да ещё бодаться вздумали. Я и решил показать, что и мы не лыком шиты!..
- Да ты чуть всю скотину нашу не угробил, ирод несчастный! Хорошо, что на козла нарвался. Кабы не мы, он бы тебе кишки-то повыпустил!..
- Мужики! Спасибо, родимые! Знать, и вправду жив я ещё!.. Где это мы?.. Антипово?!. Как это я доселе забрался?!
- Хорошо же ты набрался, братец! Ну, давай, очухивайся, покамест. Потом дорогу покажем...

Вот так и жив он остался. Другой на его месте сразу бы богу душу отдал. Ведь пчелиных укусов более трех десятков было... Врачи сказали, что две смертельные дозы!.. Пусть теперь не болтают, что алкоголь вреден!.. Мы-то давно поняли его целебную силу!..
А тут как раз запреты всякие на выпивку стали устраивать. "Кампания безалкогольная"! Войну, вишь ты, нам всем объявили! Целый народ без горячительного оставили!.. И чего только тогда не употребляли! И клей, и палитуру, и одеколоны всякие! Все микстуры в аптеках вылакали. Больных без лекарств оставили. Ну, кому от этого лучше стало?! Дуба от этой всякой дряни тоже давали, конечно. Но большинство всё же выдюжило, дождалось до светлых времен. Вот где внутренние силы! Вот желудки дублёные!

Один сосед наш, на той же бухте Тихой (Иваном звали) десять лет сидел на подобной сивухе. Аж почернел совсем, но держался. Однажды он у своей бабки ночью по ошибке настой агавы употребил, которым бабка себе спину мазала. Это той самой агавы, которую никакая дублёная шкура не выдерживает - сразу прыщами да коростой покрывается, и дерёт до опупения! А он и тут выдержал! Правда, два дня после этого ничего потреблять не мог - сразу на двор тянуло. На третий день к корешам пошёл, принял угощение, а потом и сызнова начал. Но к агаве больше не притрагивался - душа, говорит, такую дрянь не принимает. Поэтому дома все горшки с цветами у бабки повыбрасывал, - чтоб, случай, снова не заготовила...

Нет, все же есть в нас что-то особенное, чего вам, остальным, не хватает. И простуда нас не берёт, и заживает всё, что на той кошке. Другие крутятся, вертятся - всё о здоровье думают! Рысцой, гляди, что тот иноходец, выпендрючиваются, аэробику какую-то придумали, диету, вишь ли, соблюдают, всякой дрянью мажутся, лекарствами себя иноземными пичкают, здоровую жизнь ведут! И все больные! То задница чешется, то понос прошиб, то спина не гнется, то сердце замирает! В общем, то в больницах отлеживаются, а то и сразу коньки отбрасывают. И если раньше пухли от своих болезней лет до семидесяти, то теперь в пятьдесят-шестьдесят уже дуба давать стали. А то хвастались, что продолжительность жизни у них уж сильно высокая, а у нас, мол, лет на пятнадцать меньше. Теперь вот, на те выкуси! Всех уравняли! Если так и дальше пойдет, то скоро и в этом вас перегоним!.. А на жизнь свою поглядите - одни мученья! Лет с сорока, поди, от болезней маетесь, а то и раньше. У нас же покой и забвение... И до тех же самых пятидесяти... Нет, хорошо всё же, что приём горячительного сейчас разрешили! Значит, о народе подумали! Да и самим спокойнее, когда народ наяву в рай устремляется. Тут ему и никакого коммунизма не надо!




КОЛЯ  А.

Мы были вместе с ним в санэпидотряде Тихоокеанского флота всего года полтора-два. Но как много воспоминаний о нём осталось в моей памяти и прежде всего благодаря его уникальному литературному творчеству. У нас на флоте были поэты и литераторы. Были даже из моих академических однокашников - Юра Носов, Игорь Кравченко, ставшие, в конце концов, членами Союза советских писателей, публиковавшиеся в центральных журналах, издававшие собственные сборники, выступавшие по радио и телевидению.

Коля был совсем другого плана поэтом. Он совершенно не стремился к литературной славе и не выставлял напоказ свои далеко не скромные литературные способности. Ему достаточно было видеть плоды своего творчества в нашей стенной печати - в отделе медицинской службы флота, либо в наших, отрядовских выпусках. Но здесь он уже не упускал момента и давал свои отклики на все выдающиеся события флотской жизни.

Коля вообще был непритязательным офицером. Он спокойно шёл по службе. В быту был компанейским, весёлым парнем, стремящимся держаться у всех на виду. Этому способствовала также многогранность его талантов и широкий комплекс жизненных устремлений, которые позволяли ему принимать участие во всех наших офицерских развлечениях, ещё довольно разнообразных в те далекие шестидесятые годы.

Так, Коля любил играть в волейбол, значительно усиливая при этом команду своих соперников, так как мяч от него всегда отскакивал в самых невероятных направлениях - чаще на свою площадку, реже - на территорию соседней с нами автороты, отгороженной от нас высоким забором. Не отвергал Коля и плавания, которое сменяло у нас волейбол в жаркие летние месяцы. Однако приходил на занятия только вместе с нашим начальником санитарно-гигиенической лаборатории - Сашей Слободиным, затмить которого оригинальностью ныряния и плавания не было дано никому - даже самому Коле.

Уважал он также и шахматы, в которых считал себя абсолютным чемпионом, поскольку у каждого из нас за два года сражений сумел всё же выиграть по одной-две партии. Все остальные его проигрыши уже не имели для него никакого значения и не могли поколебать его глубокой внутренней убежденности в своём абсолютном интеллектуальном превосходстве над всем офицерским корпусом вместе взятым. Единственно, что Коля обходил стороной, так это теннисный стол, на котором мы часто гоняли пластмассовый мячик в свободное время. Здесь Коля ставил абсолютные рекорды, проигрывая под ноль каждому, мало-мальски умеющему держать в руках ракетку. Тут уж для утверждения своего авторитета аргументов у него абсолютно не было, хотя и здесь он никогда не признавал своих поражений, сваливая всё на волю случая.

Ещё одним Колиным увлечением была любовь к анекдотам. Он рассказывал их по поводу и без повода в любой компании, неоднократно повторяя одно и то же и смакуя реакцию окружающих его слушателей. Правда, анекдоты его носили отпечаток несколько грубоватого стройбатовского юмора, запас которого он непрерывно пополнял во время работы в комиссиях на госприёмках флотских объектов. Поэтому смысловое содержание его устного фольклорного творчества временами шокировало даже нашу офицерскую гвардию, не говоря уже о глубоко чувствительных женщинах, которые всегда стремились побыстрее покинуть место общего сбора.

А однажды, в пылу охватившего его особого вдохновения, Коля использовал в качестве слушателей женскую аудиторию инженерного корпуса Военморпроекта, куда частенько приходил на согласование. По-видимому, он так шокировал их прямотой и откровенностью высказываний, что те, за неимением возможности удалиться куда-либо, попросили его самого совершить этот маневр, притом как можно быстрее. И вдобавок обратились к командиру отряда с просьбой избавить их в будущем от необходимости выслушивать подобные "мерзкие сальности" со стороны офицеров медицинской службы.

Коля воспринял всё с присущим ему юмором, посчитав этих женщин совершенно не способными к пониманию каких-либо шуток. И полностью переключился на беседы с нашими женщинами - шоферами, чувство юмора у которых было развито в гораздо большей степени и которые сами, к тому же, могли завернуть подобные прибаутки, даже похлеще самого Коли.

Однако, как ни велики были достижения Коли в области физкультуры и спорта, отечественного фольклора, в интеллектуальных играх, всё же главным и основным его талантом было поэтическое творчество. В этой области он творил беспрестанно и с огромным удовольствием. Наши отрядовские газеты, а также стенная печать отдела медицинской службы флота были переполнены его шедеврами, рождавшимися с неимоверной быстротой. К великому сожалению, у меня остались лишь жалкие обрывки из многих десятков, если не сотен, его творений, которые, однако, вполне могут дать представление о силе его таланта.

В основном, Коля развивал героико-патриотическую тему, воспевая доблестную Советскую Армию, Военно-Морской Флот, их боевые успехи во славу Советской родины. Из этой области его литературных изысканий у меня сохранилось всего два четверостишия, которые уже сами по себе говорят о многом.

Мы любим Родину свою,
И честь тебе и слава!
И за тебя умрём в бою,
Великая держава!..

Тут, безусловно, всё было точно сказано. И никакой критик ничем возразить Коле не мог. Правда, мы все в ту пору всё же надеялись на мирное сосуществование с нашими потенциальными противниками и, по молодости своей, умирать, конечно же, не хотели. Однако если Родина потребует!.. Тут уж возражений никаких не было.

Второе четверостишье было взято мной уже из другого стихотворения:
Мы твердо на посту стоим,
Сжимая автоматы.
И честь свою не продадим, -
Советские солдаты...

Здесь всё тоже было абсолютно правильно. Честью своей мы, естественно, дорожили и не собирались её никому продавать. Но, если быть точнее, то мы всё же стояли ближе к флоту, чем к армии, и гордились этим. Поэтому предложили Коле говорить о нас хотя бы как о "матросах". Но длительные раздумья поэта ни к чему тогда не привели, так как он, к сожалению, не сумел найти подходящего оружия, чтобы вложить его в наши матросские руки. Ни один из видов "вооружений" не рифмовался с "матросами". А предложение Лёши Вадова заменить всю вторую строчку стиха на фразу "глотая папиросы", Коля отверг категорически, несмотря даже на идеальную рифмуемость её с заключительной строфой четверостишья. В общем, Коля, как истинный поэт, никогда не шёл на поводу у критиков и предпочитал творить самостоятельно.

Иногда в Колиной поэзии проскальзывали и лирические мотивы:
И восход алеет на востоке,
И Патрокл покрылся белизной,
Мы опять уходим в путь далекий,
Расстаемся, Родина, с тобой…

Это была уже чисто наша, флотская тематика. И пусть с Патрокла пока ни один корабль в поход не уходил, и мы сами ещё не планировали своих первых дальних плаваний, и пусть все мы хорошо знали, что восход всегда происходит на востоке, - всё это уже не имело никакого значения на фоне общей глубокой поэтичности этого лирического шедевра, тронувшего нас до глубины души. А как точно было подмечено автором, что наша любимая бухта часто бывает покрыта белоснежным туманом! - Такая наблюдательность дана далеко не каждому, даже флотскому поэту!

Лирическая тема получила высшую степень своего развития у Коли в любовном сонете, в котором он выразил глубокие сожаления по поводу неразделенных чувств к одной из флотских красавиц, о которой автор скромно умалчивал:
Почему ты не любишь, родная,
Когда я нахожуся с тобой?
И, лаская тебя, обнимаю,
И любуюсь твоей белизной?!.

Подобную, глубоко личную, интимную лирику Коля редко выносил на публичное обозрение. Но совершенство и реализм этого шедевра, в котором поэтический талант автора раскрылся с невероятной силой, не могли быть скрыты от восторженных читателей. И мы все восхищались им, лихорадочно переписывая произведение в свои блокноты. Надо оговориться, правда, что четверостишье вначале имело ещё более глубокий смысл, поскольку автор в первом варианте говорил о "наготе" этой таинственной незнакомки. Однако, мы посоветовали ему всё же не выставлять напоказ всю эту интимную откровенность и говорить лучше о "красоте" своей обожательницы. Но Коля и тут остался до конца верен себе, сохранив общий смысл сонета и завуалировав содержание внесением одного лишь слова "белизна".

Вообще, как я понял, белые оттенки особенно привлекали его внимание и частенько встречались в его лирике.
Крутая пенная волна,
Как парус белоснежный,
Вдали виднеется одна
И дарит нам надежды...

Какие сравнения, какие сопоставления и какой глубокий внутренний смысл! Коля явно намекает на волны перемен, ожидавшиеся в то время в командном составе медицинской службы флота и связанные с этим надежды на положительные изменения и в нашей жизни.
У меня сохранился фрагмент ещё одного Колиного сонета, того же лирического плана, воспевающий красоту дальневосточной и западной природы и нашу тягу к родным местам детства и юности.
Восход краснеет на востоке,
А мы на запад всё глядим.
О, край родной, о край далекий! -
Когда ж мы снова будем с ним?!.

Как видим, местные, дальневосточные восходы занимали в Колиной поэзии особое место. Он возвращался к ним ещё и ещё, каждый раз с новой интонацией. В данном фрагменте Коля уже как бы противопоставляет им наши далекие западные края, о которых мечтали многие из нас, надолго лишившись счастья видеться с ними. Сам Коля не очень расстраивался переменами, произошедшими в его собственной жизни. Но, как и подобает истинному поэту, он не забывал и своих товарищей, отдавая должное нашим ностальги-ческим чувствам. И даже повторение отдельных строф в его творчестве нисколько не уменьшало силы воздействия его лирики на наши томящиеся по родным краям души.

В безграничном по широте литературном творчестве нашего прия-теля затрагивались самые разные темы. В частности, были у него и тонкие стихотворные намёки на прозу нашей флотской жизни:
Как намедни мы ходили
На Патрокл за водой.
Много ели, много пили,
А потом пошли домой.

Содержание этого куплета было понятно далеко не каждому, а только непосредственным участникам этих событий. Коля поэтизирует в нём работу нашего Морского совета, в которой мы с ним иногда принимали участие как представители санэпидслужбы флота. В тот день, действительно, был выход на бухту Тихую и на Патрокл с целью забора морской воды на анализ - для будущей диссертации Саши Слободина.

Коля не покривил душой, описывая некоторые детали этих выходов, в частности, обильные застолья для всех участников экспедиций, не детализируя, правда, характера и качества подаваемых при этом блюд и напитков. Однако он всё же несколько слукавил, констатируя факт своего ухода домой сразу после завершения этого знаменательного мероприятия. Как рассказывали потом очевидцы, он с несколькими другими участниками этого похода во главе с представителем продовольственной службы свернул на обратном пути в одну из флотских столовых, где они продолжили обсуждение текущих флотских проблем уже не в каюте катера, а в береговой обстановке.

В целом, Коля живо откликался на все интересные события, происходившие в отряде. И по его произведениям вполне можно было бы составить хронику отрядовской жизни. Но у меня, к сожалению, сохранился лишь один фрагмент из этой Колиной серии, хотя и весьма впечатляющий.
И вновь мы встретились с тобой,
Наш крейсер - Ириан родной!
Как тяжек был твой дальний путь -
Команде надо отдохнуть…
А мы покопаемся в трюмах твоих
И всякую нечисть изгоним из них!

Это был уже отклик на визит в нашу Владивостокскую базу индонезийских кораблей - бывших наших, проданных дружественной нам в то время стране года два назад. Этот визит был весьма запоминающимся событием для всего нашего флота, но в первую очередь для медицинской службы. Дело в том, что внутренние помещения этих кораблей за два года пребывания в экзотических тропиках были превращены в место скопища всевозможных заокеанских тварей: чёрных крыс, различной расцветки и размеров тараканов, клещей и ещё каких-то совершенно незнакомых мне насекомых - летающих, ползающих, прыгающих. И они в тесном содружестве с прежними обитателями кают и трюмов создали совершенно уникальное сообщество членистоногих и грызунов, расплодившихся в несметных количествах. На борьбу с ними и были подняты по тревоге все силы санитарно-эпидемиологической службы флота. И нам с Колей одним из первых выпало счастье познакомиться с ними. Об этой ответственной работе как раз и повествует Коля в двух последних строках своего произведения.

Но, как оказалось, очистить Ириан от "нечисти" было не в наших силах. И Колино обещание было несколько преждевременным. После нашего весьма длительного "копания" в кладовых и хранилищах корабля, членистоногой живности на Ириане нисколько не убавилось. Зато существенно прибавилось в нашем санэпидотряде, куда Саша Слободин перебазировал на анализ чуть ли не весь ассортимент индонезийских продовольственных запасов, естественно, вместе со всей членистоногой братией. И через несколько дней под высокими потолками наших лабораторий уже летали огромные красно-чёрные тараканы, спешащие скорее освоить и наши дальневосточные регионы.

Вот так, с небольших поэтических набросков и могла бы начаться поэтическая хроника нашей богатой событиями отрядовской жизни. Жаль, что в своё время мы, офицеры отряда, не оставили для себя дубликатов всех Колиных творений, переписывая лишь жалкие обрывки из его сочинений, под которыми он с удовольствием ставил нам свои поэтические автографы. Не знаю, оставлял ли дубликаты сам Коля. По-моему, он совершенно не задумывался об их возможном будущем, щедро раздавая свои творения всем желающим. Так и разбрелись они по флоту и по Приморью, оставшись в записных книжках, в тетрадях, в альбомах поклонников и поклонниц его таланта.

А в конце шестидесятых годов Коля перевелся на службу в Хабаровск, и мы потеряли с ним всякую связь. Не встречали мы больше и его публикаций в нашей флотской печати. Возможно, там, на новом месте службы, командование не поняло Колиного тонкого юмора, глубоких мыслей и внутреннего содержания его произведений. А, может быть, и наоборот - начальству не понравились его частые лирические намёки в свой адрес, и дальнейшие публикации были запрещены. Что ж, такова судьба многих прозаиков и поэтов, не понятых при жизни и оставивших своё литературное наследие для будущих поколений. Жаль всё же, что Коля так необдуманно разбросал его, не заботясь о будущем. Выпуск полного собрания его сочинений мог бы существенно обогатить отечественную литературную классику и дать радость общения с особой поэтической красотой его произведений всем, кто хоть немного разбирается в поэзии и литературе.




"ТЫ  ЧЕГО  ХОДИШЬ?  РАЗМАГНИЧИВАЕШЬСЯ?"

Услышав сзади себя этот совершенно неожиданный вопрос, я даже не подумал, что он относится ко мне. Я шёл довольно далеко от своего дома, направляясь к стихийному рынку, развернувшемуся по улице Воронина, и в этом районе у меня знакомых мужчин, вроде, и не было. На всякий случай обернулся: уж очень близко от меня прозвучал голос. Увидел стоящего недалеко мужчину, лет семидесяти пяти, который, точно, смотрел именно в мою сторону...
- Ты чего всё по рельсам ходишь? Токи какие снимаешь, что ли?

Ну, надо же! Всюду меня замечают! И узнают, к тому же. Узнать, конечно, нетрудно - изогнутую в три погибели фигуру с палкой, в одной и той же одежде, с постоянно кривляющейся походкой. Прошлым летом грибники всё в лесу признавали. Теперь вот и в городских кварталах узнавать стали. Но откуда он увидел меня на рельсах? Действительно, одно время я ходил на пустыре, где кольцо пятого трамвая, совершая обычный вечерний прогулочный моцион. И последнее время на самом деле предпочитал "топать" именно по рельсам - не так скользко, как по утрамбованному снегу, да и как-то удобнее, как мне казалось.

- Точно, хожу... А как вы меня там увидели?
- Да я живу рядом, в доме напротив. С пятого этажа хорошо видно. Несколько раз видал. Хотел даже выйти, спросить. Может, и самому попробовать? Есть чего размагничивать.
- Нет, я с другой целью хожу - так спина меньше болит - повреждена сильно.
- Так и думал, что ты десантник. В Афганистане, что ли, подбили?
- Возраст давно не тот... Возможно, тропики подействовали. Пришлось некогда поплавать...
- Ну и что, - и не лечили?
- Просто помочь не смогли. Эти вещи у нас почти не лечат. Слишком сложная и опасная операция. Только на самого себя надежда. Вот и хожу, разрабатываю...
- Инвалидность-то хоть дали?
- Уволили без инвалидности - по болезни. Сейчас же прежние льготы отменили, а инвалидность уже гражданская медицина должна давать. Да с ними связываться не хочется. Когда вообще встать с кровати не мог, требовали, чтобы к ним в поликлинику являлся...
- Да знаю! У них надо совсем ноги потерять, или вообще коньки отбросить. Тогда поверят. Непутёвая у нас медицина. Сколько раз в поликлинику со своими болячками ходил - никакого проку!.. Больше не хожу...
- Так что сами будем себя лечить - пока силы есть. Так-то надежнее.
- Молодец! Приходи к нам на рельсы почаще! И я выходить буду...
Я пообещал, что непременно приду ещё. Однако решил на время переменить маршруты своих "походов" - в сторону стадиона. Там не один я занимаюсь "размагничиванием" - обращать внимание не будут. А то известной фигурой в наших краях становишься. Мне же больше нравится малозаметное существование...




"НИКОГДА  Б  НЕ  ПОДУМАЛА,
ЧТО  ВЫ  УПОТРЕБЛЯЕТЕ!"

И надо же было мне написать такое - про любителей "закладывать за воротник", знакомых и незнакомых. Да и писал-то, в основном, с точки зрения медицины: показать хотел некоторые особенности устойчивости их организма на разных этапах адаптационного процесса к этому "зелёному змию". Ведь не всё тут однозначно, как кажется с первого взгляда... Даже конкретные факты привёл: их жизненного упорства, выживаемости в экстремальных условиях, а также нестандартных форм поведения - не совсем обычных в понимании "неупотребляющего" человека.

Думал, всё это привлечёт внимание читателей, а, возможно, и специалистов. Ведь те всё больше последний этап их жизненного пути анализируют, да и то у самых горьких забулдыг, которые в жизни столько всего перепробовали, что и на десятерых бы хватило, чтобы в преисподнюю отправиться. Конечно, тут никаких внутренних резервов не хватит. И то сколько тянут! А те, которые поменьше употребляют, и без суррогатов всяких? Этими бы всерьёз медицине заняться, да на всех бы уровнях. Много бы интересного узнали...

Ну, может, когда и займутся... особенно, когда мои "трактаты" прочитают (про "употребляющих"). Пока же читают всё больше непьющие и неспециалисты. Их, в основном, не суть проблемы, а внешняя сторона вопроса интересует: поведение, взаимоотношения, социальные вопросы, ...как государство и общество на всё это реагируют. Нет бы им проникнуться идеей о внутренней устойчивости (к чему и клонил я всё время), ан нет, в иную сторону у всех мысль направляется. - Почему милиция таких вот сейчас не хватает (в то время как "честного человека то и дело по пустякам отлавливают"); на кой чёрт нырять за такими, своё здоровье гробить! Хочет на камушке под водой поспать, или в сугробе, - пусть дрыхнет себе на здоровье, - его личное дело. Прошли те времена, когда государство за всех и за каждого отвечало. Даже возмущались некоторые - чего, мол, о таких писать! Конченые люди! Куда серьёзнее проблемы есть. Трезвым сейчас житья совсем не стало, об этом говорить надо...

Согласен я с ними. Да обо всём сразу разве напишешь! Слишком уж много жизненных проблем вдруг возникло - на всех писателей хватит, да на многие годы. Таланту бы только побольше! У меня, кстати, его совсем нет. Частенько мне об этом специалисты говорят. И "наивный до дурости", и "нытик расхлюпанный", и "читать такое тошно", и "писать тебе вообще бестолку" и т.д. и т.п. Правда, что касается пьяниц, то точно, говорят, передал, прямо "изнутри захватил". ..."Небось, частенько с ними собутыльничал?!." А одна читательница даже разочаровлась во мне полностью: "Вот уж не думала, что вы употребляете! С первого взгляда и не подумаешь!" Вот так и попал в пьяницы... А было бы хоть немного таланту, по-иному оценили бы...




ПРИСТАВАЛЫ

Есть же такие препротивные существа на свете - цепляются к другим непрерывно, и уж если прицепятся, то не отдерёшь. Вот, например, у акул прилипала такая есть, даже нашлёпку себе особую придумала, чтобы легче цепляться было. Чего это акулы их терпят? Куснула бы разок, сразу прилипать бы перестали.

Это у акул. У них всего одна такая приставала в виде безобидной рыбёшки. У нас же, у людей, их столько, что со счёту собьёшься! Просто везде прилипают - и в лесу, и на огороде, и на улице, и даже у себя дома. Вот жизнь! Не знаешь, как и отбиться! Совсем покою нет!
Вот сегодня, например, только вышел из дома, - на огород собрался - Марфёна соседская тут как тут (бабуся лет семидесяти, неказистая на вид, глаза вечно завидущие):

- В лес собрался?
- Да нет, на огород, - отвечаю. - В лесу сейчас комарья полно.
- Да уж на огород! А бидон зачем?
Как уж это она разглядела этот бидон? Ведь в сумке спрятан был, а сумка на молнию застегнута.
- Бидон, - говорю, - для ягод нужен.
- А я чего говорю, - конечно, в лес идёшь!
- Да я клубнику собрать должен.
- Клубнику? (Смотрит недоверчиво). А говорил, ягод мало. Принёс бы мне бидончик(!?).
Она всегда так. Что увидит, всегда и ей это нужно. Да я и приношу частенько - то морковь, то редиску, то лук. Если на лавочке бабуси сидят, то ей всегда больше всех достаётся. Сразу всё заграбастает.

- Ягод-то немного, - отвечаю. - К тому же, Марии Григорьевне да Петровне приношу, а также соседей по огороду угощать приходится, у кого урожая совсем нет... На всех не хватает.
Всё же, вроде, отвязалась в тот раз… И не стыдно ей вот так попрошайничать! Ведь даже при других никакого стеснения! Когда идёшь откуда с сумкой, всегда в неё устремляется - уж больно узнать охота, что там спрятано. А, может, и ей вдруг перепадёт?!
- Чего несёшь-то? - всегда спрашивает.
- Да за хлебом вот ходил.
- За хлебом! Небось, колбасы с маслом купил!
Прямо носом в сумку заглядывает - унюхать хочет. А то и руками лезет! Вот назойливая особа! Других таких во всей округе не сыщешь!..
Подождал я в тот раз автобус, иду садиться. Смотрю, Марфёна за мной устремляется. И откуда только взялась, - вроде, вблизи её и не было.
- Ты куда, в лес что ли? - уже я спрашиваю.
- Да, с тобой поеду, - и тоже садится.
- Да я же на самом деле на участок! Выходи скорее!
Не вышла. Не поверила. Пускай едет, думаю. На огород с собой всё равно не возьму. Там уж сам разберусь.

Едем. Сидит, смотрит, где вылезать буду. Вдруг на Ломовской автобус пойду! Я вылез у Точприбора, чтобы на одиннадцатый троллейбус пересесть. Вышел, смотрю - погони нет. Значит, дальше поехала. Наконец-то отвязалась - вздохнуть можно спокойно!..

Правда, на огороде другие приставалы одолевать начали: комары, слепни, мухи разные. Хорошо, что не так уж их много здесь, не то, что в лесу. С этими мириться всё же можно. Уже привык, как своих встречаешь. Приставать вот так этим кровососам на роду написано. На то они и кровососы. Параллельно существовать приходится.

Только от первой атаки отбился, гляжу на соседской крыше уже ворона сидит - тоже приставала, но знакомая. Угощения требует. Я её обычно хлебом подкармливаю, иногда и корочку от сыра подброшу - сыр вороны особенно уважают, уже давно было подмечено. И сегодня я для неё хлеб припас. Пошёл за ним, в домик, да что-то срочно делать пришлось, забыл про угощение. Вдруг слышу, разоралась серокрылая, да так громко и противно, что соседи забеспокоились. - Вот раскаркалась, окаянная! Чего-нибудь, точно уж, накаркает! Брысь отсюда!..

А та и не думает улетать. Это она меня окрикивает - чего, мол, забыл про неё, сколько ждать можно!
Пришлось извиняться перед серой - "Заработался немного, извини, мол!" Намочил ей в молоке хлеба и выложил в плошке на столовое место. Отошёл в сторону, чтобы не беспокоить, а та уж тут как тут. На меня даже и не смотрит. Но чувствуется, что не очень довольна: ждать её заставил.

- Даёшь, так не забывай об этом! Потом дела свои делать будешь!
Только ворона успокоилась, слышу, Линда голос подаёт (собачара соседская, старая и без хвоста). Услыхала ворону и сама теперь угощения требует. Пришлось и ей подносить, тоже хлеб с молоком (можно было бы дать и просто горбушку - всё слопает). Уплела вмиг и снова смотрит выжидающе, - вдруг ещё перепадёт кусочек! Нет, уж! Остальное для Муськи.

Муська - тоже огородная приставала. Сейчас где-то с котятами прячется, но на день раза три-четыре ко мне забегает, - тощая и голодная. Ну, это уже совсем своя, давно знакомы. С ней и общаться интересно: ласкается, всегда отблагодарит за угощение. Но сегодня её почему-то не было. А вместо неё вдруг возникла уже совсем непрошенная гостья - оса прилипучая. Их тут обычно много летает. То в домик залетят, что-то выискивают, то в земле роются, то в кусты заберутся. Но меня обычно оставляют в покое. А тут - на тебе! Крутится и крутится вокруг, жужжит надсадно, будто тоже чего-то требует!

Чего во мне нашла? Вроде, и руки мыл после того, как ягоды собрал. И ничего особенного привлекательного во мне нету. И собачью еду вы не употребляете! - Пошла вон! Шугнул её раз, другой, но так, чтобы не придавить к телу случайно. Придавишь, так вжарить всегда успеет, долго помнить будешь! А оса только в сторону отлетела на секунду-другую и снова ко мне. Отошёл в сторонку, чтобы отвязалась - куда там! - Сразу нашла. И ещё пуще привязывается. Того гляди, совсем брататься начнёт!

Нет, таких побратимов мне не надо. С детства их не терплю. Стал сильнее рукой отмахиваться и в какой-то момент попал! Смотрю, на земле лежит, корчится; башкой, лапами, крыльями дрыгает - никак очухаться не может. Вот так тебе! В следующий раз помнить будешь - больше не сунешься! А она вдруг очухалась и снова вокруг меня жужжать стала, и так зло жужжит, оскорблённо. Вот-вот, спикирует, как на того волка из телевизора, который в трубе головой вниз торчал! Ну, нет, волком я не стану! Замахал рукой ещё сильнее, чуть было вновь не оглушил. Поняла, наконец, бестия, чем для неё всё это кончиться может. Отвязалась!.. Слава богу, оставили в покое, дали делом заниматься.

Однако на этом общение с приставалами сегодня для меня не закончилось. Слышу из-за парников - орут на улице. Словно мужики ругаются, и совсем уже рядом где-то, вроде, у соседки Тамары. Откуда у неё мужики взялись? Случилось что-нибудь, что ли? Надо посмотреть. Подхожу к выходу на улицу, - а на улице двое цыган идут и орут на всю округу, какой-то бак тащат. Подходят ко мне и ещё громче кричать начинают:
- Эй, мужик, тебе бак нужен?

Смотрю, хороший, железный, литров на шестьдесят, семьдесят. Конечно бы, неплохо. Но такой рублей тридцать стоит. Где сейчас взять такие деньги! К тому же, с цыганами лучше не связываться - всё равно обманут!
- Не надо, - говорю. - Баков у меня достаточно.
- Да ты гляди, какой бак! Таких теперь не сыщешь! Бери, мужик, дёшево отдадим! Всего-то сто двадцать рублей - почти даром!
- Нет, за двадцать давайте, больше у меня нет.
- Ну, бери за восемьдесят, он все двести стоит.
- Не нужно! Вон к соседям идите, может им потребуется. (Как раз Коля с Томой домой собирались. Они-то покупать не будут, но хоть эти от меня отвяжутся, думаю).

Бородачи с недоверием посмотрели в их сторону, но всё же решились отойти от моей изгороди. Я быстро закрыл калитку и отошёл от забора к грядкам.
Разговор с соседями у продавцов не получился. Им категорически было сказано - Не надо! Да и Линда четко подтвердила это своим лаем. Тем пришлось ретироваться. Нет бы, громкоголосые прошли дальше по улице, к выходу. Но у этих чутье какое-то внутреннее на добычу есть - снова ко мне бегут.

- Всё, - говорят. - Тебе бак задаром отдаём! Бери за шестьдесят рублей! - И перекидывают железяку через забор. А сами за ним норовят забраться.
- Да не нужен он мне, - говорю. - Чего железом кидаетесь. Назад вытягивайте.
А те уже отстать от меня не могут. Прямо на абордаж идут, калитку чуть не выламывают:
- Займи у соседей! Вон там мужик ходит, - на Петровича показывают.
- Да не нужны мне баки! Вон сколько бочек кругом понаставлено! Может, Петровичу подойдет, спросите.
А те уже кричат во всю глотку, так, что на всю улицу слышно:
- Петрович! Бери бак. Задаром отдаём!
Петрович ничего не понимает вначале, к моему огороду идёт. Цыгане же к нему с баком устремились. - Слава богу, и от этих приставал, вроде, отделался!

Действительно, ко мне они больше не вернулись. Вытянули у соседа все наличные деньги, всю клубнику с грядки обобрали и удалились довольные. А я хоть часок отдохнул к вечеру, полюбовался огородом в своё удовольствие.
В шесть вечера домой собрался, на остановку спешу. И тут уж совсем неожиданно меня снова Линда облаяла (оставили её на привязи соседи - значит, скоро вернутся). Забыл преподнести ей вечернее угощение. Посмотрела на меня с укоризной и тявкнула пару раз в назидание: Чего, мол, мчишься! А обо мне совсем забыл. Это не по-товарищески! - Но тут уж мне некогда было останавливаться - сам "отвязался".

Но и это оказалось сегодня не всё. В троллейбусе на второй остановке ко мне пьяный подсел и ну про житьё-бытьё разглагольствовать. За десять минут, что вместе ехали, успел на все темы поразмышлять – и про политику, и про экономику, и про пенсии, и про коттеджи, кругом понастроенные. И всё моё мнение обо всём этом спрашивает. Дознаться всё хочет, "согласен я про всё, али нет". И за кого я, за какую команду. Говорю, за Бразилию, поскольку наши уже не играют, тот выпучился:

- Дурак, - говорит. – Я тебя о деле спрашиваю. Пойдём лучше на троих разберёмся, кореш меня поджидает. Там понятнее всё будет…
Но я всё же дальше поехал, до Точприбора, - к огорчению моего собеседника…
Подходя к своему дому, с опаской посмотрел, кто сидит сегодня на лавочке. К счастью, Марфёны там не оказалось. На сей раз, бог миловал. И так чуть не обалдел от них от всех за день!




"СЕМЕЙНАЯ" МУХА

Каких только мух на свете не бывает! И навозные, и не навозные, и кусачие, и не кусачие, и компанейские, и не компанейские; и чёрные, и синие, и золотые. Есть даже особая муха - "це-це" называется, что заразу смертельную разносит. Правда, и все остальные тоже переносят, притом всякую (учёные это точно определили), но пока не такую смертельную.

Если говорить о "компанейских" мухах, то, по-моему, самыми компанейскими являются домашние, или "семейные", поскольку постоянно в семье околачиваются. Как уж эту разновидность учёные обозвали, не знаю. Но прозвище "семейной" им куда как подходит. Каждый из нас испытал счастье встретиться с ними, так как без них ни одна нормальная семья не обходится. Кто из нас не видел  их в своей квартире - на столе, на потолке, на окнах, летающих из одной комнаты в другую, кружащихся над столом, у зажжённой лампы. Хозяев своих ни на минуту не оставляют в покое - то на голову сядут, то на нос, о себе всё время напоминают, чтобы и о них самих вспомнили.

Поразительно, но и режим свой под наш, семейный, подстраивают. Весь день бодрствуют, и вместе со всеми спать ложатся. Только не на кровати, вместе с вами, а на потолке пристраиваются. Привычка эта вверх ногами висеть пока ещё у них осталась - от древних предков передаётся, которые всё больше в лесах, под листьями прятались.

Режим дня они строго соблюдают. И по утрам никакого будильника им не надо. Всегда вовремя встанут, с рассветом. Увидят, что хозяева ещё не шевелятся, сразу будить начинают. И жужжат, и щекочут, и ползают по тебе, - ну, как тут не проснуться! Им бы спасибо за участие говорить, а мы недовольны, всё отмахнуться, прогнать стараемся. Интересно, что они о нас в этом случае думают?

Да, не каждый из нас их компанейский характер понимает, и не каждому по душе их назойливость. А это действительно поразительно бойкие и активные существа. До всего им дело, во всё свой нос суют! Сидишь, занимаешься, а она тебе помочь пытается: по книге, или по бумаге шастает, будто проверяет тобой написанное - нет ли ошибок каких! Чуть задумаешься, на тебя садится - "Нечего лодырничать, давай работай!"

Во всём порядок любят. За день все углы, все закоулки облетят, всё проверят. Если не убрано, то сами начнут крошки всякие подбирать - в укор хозяевам. А игривые - до невозможности! Стоит им хоть небольшой компанией собраться, так сразу хоровод свой заводят. Только одна разлетается, как и все остальные за ней несутся. О нас на время даже забывают. Потом вдруг вмиг все успокаиваются и замолкают, будто по команде.

Из всех семейных мероприятий особенно уважают обеды и ужины. Только за стол сядешь, они уже тут как тут. Сидят на столе, дожидаются - когда и им подадут. А потом от блюда к блюду носятся, всё дегустируют. Из каждой тарелки норовят попробовать - не обделили бы! Из всех блюд особенно десерт уважают: торты, варенье, конфеты; хотя и от сахара не отказываются. Сидят на лакомстве и слюнки в него пускают. Кому после них есть приятно?!

Естественно, порой и гонять их начинаешь. Да разве такую вёрткую прогонишь! Бабуля их поначалу всё больше полотенцем шугала (на её громкое "киш-киш" они даже не реагировали). Машет по воздуху и к балкону прогнать хочет. А те из своего дома ни в какую лететь не собираются. И даже обижаются - как такое в голову хозяйке прийти может! Летают вокруг неё, под ухом жужжат, будто сказать чего пытаются. Бабуля потом решила их просто на столе тряпкой дубасить. Пару раз полотенцем по столу стукнула - особо назойливую прогнать хотела - да концом тряпки в суп угодила, чуть всю тарелку не опрокинула. Пришлось отказаться от этого метода, на липучки перешла. (В ту пору они еще продавались). По всему дому их поразвесила, - сама ночью несколько раз попалась.

Когда одна-две семейные, ещё ничего. Но особая надсада, когда их много у тебя собирается и они свои "семейные" права качать начинают. Поскольку ни слов, ни жестов наших они не понимают, то, как ни грешно, приходится применять порой и физические меры воздействия, вплоть до прямого насилия. И какое удовольствие испытываешь, когда пришлепнуть хоть одну удается! Но до чего же живучи, окаянные! Что бы с ней ни сделали, она через какое-то время снова ползет, а там, глядишь, и лететь пытается.

Меня, они, эти "семейные", в огородном домике почему-то особенно осаждают. Их всегда там чёрти сколько скапливается. А не проветривать комнату нельзя - порой жарко и душно бывает. И чем это мой дом им приглянулся? Вроде, и еду с собой не беру - только для ворон и кошек, да и то кормлю на улице. А так - одна лишь трава да коренья сушатся. Может, нравится им тут свои хороводы раскручивать, или в прятки играть? Только и делают, что друг за дружкой гоняются. Порой и догоняют, тогда такое жужжание начинается, что из огорода слышно! То ли от удовольствия жужжат, то ли ругаются. Разве их поймешь с их мушиными забавами!

Налетаются, а затем, как всегда, ползать начинают (для отдыха, наверное): и по потолку, и по стенам, и по столу, и на пол садятся. Чего-то всё выискивают - не от нечего же делать тут крутятся. А стоит самому в дом на минутку забежать, сразу со всех сторон налетают. От радости, конечно! Соскучились по хозяину - жужжат, звенят, приветствуют, в общем!
- Нужны вы мне больно, приставалы липучие! Пошли отсюда...

Правда, летом в домике я не часто отдыхаю, - всё больше на воздухе, на солнышке, травкой да цветами любуюсь, живность всякую огородную подкармливаю - не мушиную, конечно, навязчивую... А они (домашние-то) меня и во дворе достают. Найдет и радуется! И оползает, и ощекочет, и облобызает со всех сторон... пока до неё не доберёшься. Да ещё подруг своих созовёт. Как уж это ей удается, понять не могу. Но ведь сразу летят, прилипучие!..

А если в домике, на холодке когда отдохнуть вздумаешь, то тут уж отбоя от них не будет. Инстинкт такой дурацкий - непрерывно своего семейного хозяина обхаживать. Ладно уж, когда на одежду садятся. Но они ведь всё больше открытые места выискивают. Быстро до них добираются. Знают, где и чем пронять тебя можно, внимания к себе требуют. Ни секунды покоя не дают, будто с комарами в этом соревнуются. Те-то хоть делом на мне заняты (кровососы поганые!). Эти же просто так, от нечего делать на мне крутятся. Комара шугнёшь, придавишь малость, так сразу понимает, чем дело пахнет. Эти же, как ни стукаешь, всё назад летят, ещё погладить себя требуют. Может, в какую игру со мной играют, - интересно вот так от моих рук увертываться. Когда только пришибёшь покрепче, то уползают на время... пока снова не очухаются.

Ну, ладно летом - просто ползают, надоедают, пристают, в общем. Но вот к осени ближе с ними что-то непонятное приключается, вдруг ни с того ни с сего кусачие свойства приобретают. И по поводу и без повода кусать начинают. Да так больно! И даже на своих домашних хозяев набрасываются... А, может, они нас и за хозяев-то совсем не считают? Смотрят, как на бесплатное приложение для своих развлечений!.. Ни одно домашнее существо с хозяевами себя так не ведёт - ни кошка, ни собака, ни даже тараканы! Но с этими, последними, постоянно бороться приходится, пока не истребишь окончательно. Те обычно на глаза и не показываются, всё по ночам шастуют, хозяев отыскивают...

Откуда вдруг у этих, летающих, такая остервенелость возникает! Настоящее осеннее озлобление какое-то! Коль кусачие способности открываются, значит, и приспособления какие-то (органы кусачие) соответственно отращивают. Вроде, и не заметно на голове у них ничего нового - хоботок тот же самый, а вона как стал действовать! Может, и жвалы ещё какие к нему прибавились? Занялись бы ученые этим вопросом, да хоботки им пообрезали бы с помощью генетики, хотя бы. Ведь чего только уже не научились делать - чуть не целого слона из мыши выращивать! Что стоит им этот кусачий "хобот" укоротить маленько - такое "осеннее обрезание" кровопийцам злющим устроить!

Попробовал я, было, сам на своих домашних поэкспериментировать - до их хоботка со жвалами добраться. Да прячут, окаянные, его вместе со всеми остальными мелкими кусачими принадлежностями - разве докопаешься! Под микроскопом только и можно разглядеть. Ищу, башку её в разные стороны ворочаю, а та от возмущения зенки выпучила и жужжит со злости. "Кончай, мол, насилствовать над беззащитным созданием! Своя же, семейная!.." Так и не разобрался я с их кусачими свойствами, просто гонять посильнее начал и лупить без жалости... Пыл свой немного после этого поубавили.

Да, много еще у этих "домашних" непонятного для нас осталось (нас-то они давно со всех сторон раскусили!). И даже великий Брэм не смог познать их тайны - нам выяснять оставил. Нам же сейчас заниматься этим уже и некогда - не до познаний вовсе стало. И без них своих семейных проблем хватает... Так что чаще всего просто давить окаянных приходится, чтобы не слиш¬ком зазнавались на чужой территории и в "домашние" к нам не навязывались.




"САМУРАЙ"

Удивительные всё-таки эти ползающие и летающие существа - насекомые! Ведь не просто ползают и летают, а всё с умыслом - всё с какой-то целью делают. Значит, внутри них некие жизненные программы заложены и далеко не простые. Чтобы выжить и чтобы успеть насладиться жизнью, надо непростую программу иметь. Вон ведь сколько "живоглотов" на них охотятся: и птицы, и лягушки, и ящерицы, и рыбы. Порой только насекомыми и питаются. А размеры какие! Попробуй их прокорми, со всем их потомством!.. Да ещё свои собственные собратья со всех сторон нацеливаются: осы, стрекозы всякие длиннокрылые. Попробуй от них увернись! - Предатели! Пятая колонна! - Так что серьезно им о своей жизни думать приходится. Приспосабливаются: скрываются, маскируются, увертываются, размножаются в несметных количествах.

Но ведь не только этим одним живут, бестии! И жизнью насладиться успевают. И пропитанья им вокруг вполне достаточно. Да и неприхотливы в этом многие - кому крошки, кому пыльца с нектаром, а кому и навозная куча лучшим деликатесом служит. Живи, скрывайся, да радуйся себе на здоровье!

Да ведь и этого мало показалось. Некоторые большего захотели - к нам, людям, стали примазываться. Конечно, удобно - жильё уже готово, питание - самое что ни на есть калорийное, прямо с барского стола… А отдельные паразиты и дальше пошли - самих нас сосать приспособились - совсем уж обнаглели! Прежде всего эти кругленькие, маленькие, - ползучие. Комары - тоже всякие порой даже дома донимают. У, заразы! Да и мухи, бывает, тоже кусаться ни с того, ни с сего начинают. Слепни да иные лесные твари - они хоть в дома к нам сами не стремятся. Духа нашего домашнего не выносят - чистюли эдакие! А когда залетят случайно, так такая тоска их сразу одолевает, что и сосать не могут. Только и делают, что по окнам ползают да на небо голубое глазеют. Зенки так и таращат! Чуют, бестии, что прощаться скоро придётся…

Самые частые гости у нас, - это длинноусые, рыжие, особенно прыткие, - те, которые всё больше по кухням прячутся, - обжоры эдакие! И откуда только появляются, как проникают! Вроде, всё кругом наглухо позаделаешь, а они всё равно откуда-то лезут. А уж коль вселились, то никак не выдворишь. И гонишь, и давишь, и травишь - ничего не берёт!

Умные, к тому же, бестии - так запрячутся, что и не сыщешь! Когда молоденькие ещё, то, вроде, и не боятся хозяев, шастают свободно по всей площади. С этими легко расправиться: и шустрости пока особой нет, да и смекалки ещё не поднабрались. Но чуть подрастут, то так улепетывать от тебя начинают, что и не угонишься. И на глаза стараются не попадаться - всё больше по ночам шастают, чтобы уж совсем не видно было.

А какие чуткие, окаянные! Всё чуют: воду, еду, даже твое присутствие. Порой спрячешься в засаде, даже свет выключишь, - ведь не лезут, паразиты! Приходится в другую комнату уходить, чтобы свободу им дать - тогда идут, да и то с опаской. Чем уж чуют - не догадаешься, скорее всего усами длиннущими. Видел я, как они ими работают.

Сижу однажды поздно вечером, статью сочиняю. Свет верхний выключен, одна лампа настольная светится. На столе полумрак. Вдруг краем глаза вижу что-то, вроде как, у края стола шевелится. Смотрю - какие-то волосики из-за стола торчат и ходят в разные стороны. То на стол опустятся, будто щупают его, то вверх выпрямляются, то в сторону нацеливаются. Неужто, таракан! Они периодически забегали тогда к нам на разведку из верхней квартиры, да быстро я их вылавливал. Но уже давненько не появлялись.

Значит, ещё один заскочил, обстановку оценивает, осматривается. Видит, что время позднее подошло, - выходить пора, но опасается. Меня уже точно "учуял". На стол не высовывается - усами будто в перископ смотрит... Но что он здесь приметил? Стол-то я начисто вымыл, ни одной крошки не оставил. А он всё куда-то нацеливается.

Не стал я его сразу "отлавливать", решил проследить, что делать будет. Прикрыл свет от лампы - сразу на столе темно стало. Смотрю, усы из виду не упускаю. Готов в любую минуту в погоню броситься. Тот посидел-посидел, пошевелил-пошевелил усами и вдруг резво прямо через стол помчался - к чашке бабулиной направился. Чашка с водой была, и бабуля забыла её перед сном себе на тумбочку поставить. Тут я его и сцапал, у самой чашки, не стал дожидаться, когда он внутрь залезет...

Но ведь как далеко стояла она от края стола. Как это он её учуял на таком расстоянии? Да и не только ведь воду определяют, а вообще всё, что нужно! Например, в холодрыгу собачью - когда в ноябре у нас совсем не топили, лампочку малюсенькую в приёмнике "учуяли", в приёмник залезли…

Попробуй вот справиться с такими! Мы, россияне, не смогли, - расплодили их в несметных количествах. А вот китайцы додумались. Такой карандаш придумали, что стоит таракану прикоснуться к нему, как вскоре судороги начинаются, а затем и кондрашка хватает. Поутру смотришь - лежат бедняги на полу, аж на спину перевернулись от страданий; лапками в воздухе дрыгают - уже издыхать собираются… Это во Владивостоке дело было. Там этой нечисти видимо-невидимо в подвалах развелось, так что великие переселения по квартирам порой устраивают.

Здесь, в Иванове, с ними всё же полегче. Видимо, климат не тот, - не так быстро размножаются. Странствуют так, небольшими бригадами. Карандашом смажешь решётки вентиляционные, так и не приходят... Однажды всё же пришли. В комнате, а не на кухне почему-то поселились. Я кругом весь пол обмазал, ножки стола, кровати, шкафов, - деться им уже некуда. Волей-неволей "через карандаш" перебираться приходится. Вот и стали беситься. Даже днём на стол заскакивать начали. Я их там и отлавливал.

А последнего бабуля на столе увидела, испугалась жутко! (наверное, вспомнила сказание про "тараканищу", о котором ей в детстве читали), - меня сразу на помощь звать стала, да так громко, что бегом бежать из кухни пришлось: думал, что с самой бабулей что-то серьезное приключилось! Прибегаю в комнату и вижу: бабуля на стуле сидит, от стола подальше отодвигается и пальцем на стол показывает: "Лови, лови скорее, убежит, уйдёт сейчас!.." А на столе жирный таракан сидит, и на бабулю глазеет, того гляди, к ней бросится. Бабуля со страху встать со стула не может, будто мышь увидела. Правда, с мышами ей бы ещё туже пришлось - на стол от них чувствительные женщины обычно прячутся (живо заскакивают). Бабуле же по причине возраста такая акробатика уже не под силу. Куда бы она тогда делась?!

Шмякнул я этого длинноусого (по Марусиному методу - так, чтобы ни пуха, ни пера от него не осталось). Проверил надёжность проделанной операции, вымыл руки и успокоился. Успокоилась и бабуля - теперь уже больше не появятся!.. Вон как хорошо китайское средство действует! Да, действительно, действует так, что чумеют сразу быстроногие, прыткость свою теряют. Но почему в этом случае они на стол к нам средь бела дня устремляются? Может, специально, чтобы мы харакири им тут сделали, - насколько тошно становится. Сами-то себе не в состоянии этого совершить... Ну что ж, облегчил я участь и этого самурая - избавил от дальнейших страданий.

После этого случая перебежчики появляться у нас перестали - всех одолели!.. И вдруг однажды, средь бела дня вижу - ещё один по шторе спускается. Да быстро так - нас, небось, учуял. Пришлось мне самому уже сноровку проявлять, чтобы не сбежал случайно - прямо в шторе ему инквизицию сделал. Здорово получилось!.. Но каков гусь! Ведь сообразил, каким образом засады избежать - по стене и по потолку прополз, половину комнаты обогнул, чтобы мои преграды карандашные миновать; и по шторе додумался спуститься! Надо же догадаться!.. Но я всё же умней оказался, - у меня пол и с противоположной стороны обработан был! И, главное, - все выходы из комнаты, особенно в кухню, тоже смазаны. Всё равно бы попался! Так что избавил я и этого от лишних мучений!..

А через две или три недели снова увидел на той же шторе тараканище! Что они возрождаются у нас, что ли?! Откуда же ползут, окаянные? Стал обследовать помещение и... дыру в потолке обнаружил - рядом с трубой отопления была. Вот, значит, какими путями к нам эта братва от соседей лезла. Значит, не я их, а они меня перехитрили! Скольких диверсантов за полгода к нам переправили!.. Пришлось срочно капитальный ремонт осуществлять, а потом снова с этой нечистью борьбу вести... Вроде, уже месяц, как не появляются…





ЭТО ТАЛАНТ!

Начав заниматься литературным "творчеством", я, естественно, вскоре захотел узнать мнение о своих "творениях" у просвещенных и не очень просвещенных читателей, а также и у профессиональных литераторов. С литераторами, правда, дело не очень сдвинулось, - народ оказался на редкость занятым, да и не терпящим, к тому же, никакой посредственности. Как прочитают первую страницу, так у них от печеночных колик всё нутро наружу и выворачивается... Перескакивают на последнюю - а там и того чище! Нет, уж, - думают, - свое здоровье дороже, пусть сами со своими опусами разбираются... И правильно делают: нечего со всякой белибердой в святые хоромы соваться! Учиться надо, работать...

Я быстро уразумел эти писательские законы. Но писать самому просто так, "в пустоту" ох, как нелегко! И поделиться своими чувствами не с кем. Вот я и стал делиться с простыми читателями, и даже с не очень просвещёнными. Отдаю отпечатанные на машинке экземпляры в библиотеки, в школы, просто знакомым; своим друзьям во Владивосток иногда посылаю. С ними всё куда проще. Из-за "непросвещенности" у них ни тошноты, ни головной боли от моих "шедевров" не возникает, и даже интересное нет-нет да и находят. Знакомые, конечно, ничего плохого просто по доброте душевной сказать не могут. Но вот когда совсем незнакомые комплименты говорить начинают, это совсем другое дело!.. А тут даже дворник наш - Федька-пьяница что-то прочитать умудрился. "Ещё тащи, - говорит мне, - интересно читать - всё равно делать нечего!" (Да, работой своей он не шибко занимается - всё больше где-то отлёживается: то дома, с перепою, а то и в подвале, - когда из дому выгоняют. Вот и просвещается на досуге).

А последнее время мне ещё и звонить стали, записки да письма присылать с благодарностью. Этого-то уж и совсем не ожидал - приятно всё же! На днях вновь звонок по этому поводу. Снова женщина звонит (мужички, окромя дворника, почему-то эмоций от моего "чтива" не испытывают). Звонит и так восторженно сообщает: "Виталий Всеволодович! Это великолепно! Это прекрасно! Есть же ещё специалисты своего дела!.."

Я хоть и расплываюсь в скрытой улыбке (на другом-то конце провода не видно), но пытаюсь остановить её восторг:
- Ну, что вы! Ничего особенного... обычные наблюдения... может быть, немножко эмоций...
- Нет, нет, - перебивает меня восторженная читательница. - Это далеко не ординарно! Это настоящий талант! Это просто поразительно!.. Я читала и наслаждалась - никогда ещё не видела, чтобы так красиво печатали на машинке! (???)...
Физиономия моя сразу приобрела кислое выражение, так это было для меня неожиданно. И что-то сильно засосало под ложечкой... А та продолжает свои восторженные тирады...

- Без единой ошибки, без помарок, ровно, красиво, с абсолютно точными полями! По-настоящему профессионально! Так у нас даже на компьютере напечатать не могут! А это на обычной машинке, и даже не на электрической! Где вы такую машинистку нашли? Наверное, из старой гвардии?..
Я сразу и ответить ничего не смог...
- А... Э... Да... Машинистка прекрасная... Из самой писательской организации...
А почитательница машинописного таланта продолжает тем временем нахваливать творение. Хотя бы слово, думаю, о содержании вымолвила! Нет же, переключиться не может!..

Минут через пять, наконец, остановилась. Вспомнила, по-видимому, что за телефонные разговоры теперь поминутный счёт грозятся сделать. Я воспользовался этим, поблагодарил за радостное сообщение, за проделанную работу и попросил вернуть материалы - самому, мол, смотреть приятно...

Повесил трубку, переживаю случившееся, а тут сразу новый звонок - мой главный вдохновитель и критик Галина Александров¬на на проводе. Будто услышала наш разговор по каким-то телепатийным каналам. Передал ей мнение читательницы - пусть тоже порадуется! Говорю, скорее дальше печатать надо: читатели в восторге от её работы! Лучших произведений ещё не видывали!.. С содержанием, правда, пока не разобрались - всё оформлением налюбоваться не могут!..

Приняла сообщение с юмором. Но сказано было в самую точку! Действительно, таких секретарей-машинисток сейчас поискать! И печатает прекрасно, и все дела успевает сделать, и атмосферу доброжелательную создаёт во всей писательской организации. Многие ходят туда, как в клуб по интересам... И я периодически тоже с удовольствием навещаю её в писательских апартаментах, и не только в связи с решением моих "литературных проблем"... Теперь, правда, думаю, может, некоторым читателям всё же рукописи давать на прочтение... Тогда хоть в смысл вникать будут...


1997-1999 г.г.