Музыкальный анекдот №4
Музыкальная школа №3 расположена в райском уголке, в саду, на склоне Днепра. Собственно говоря, школа состоит из 3 корпусов, 2 у входа, сразу за воротами, а флигель и гараж в глубине сада. Небольшая площадка перед садом украшена клумбой и здоровенным стендом для наглядной агитации. Во время оно, - конец 80-х, школа, как и любое другое учереждение культуры, была форпостом идеологической работы, воспитания в духе заветов Ленина, ну и немного учили все-таки музыкальной грамоте. Консерваторию, между прочим, тоже называли- институт марксизма-ленинизма с хорошо развитой самодеятельностью. Как-то так, вот.
Парторганизация, собрания, политинформации и всякое такое разное, теперь и вспоминать странно и смешно. Директор, преданный коммунист (попробовал бы он эту должность получить без членства в партии) так и говорил
-Яки вы мени тут педагоги, цей, вы обязаны быть воспитателями. Ну и шо, як ученик хорошо грае. Шо я яблоню буду хвалить за то, шо яблоки рОдить.
Секретарь парторганизации была дама ответственная. Несколько раз говорила на собраниях, что стенд менять надо: старый, покосился, краска стала облазить. Придет инструктор из райкома, наморгаемся.
А помог его величество случай.
Весна. В саду вишни в цвету. Отчетные концерты с обязательными песнями о Ленине и партии прошли. Экзамены по специальным инструментам тоже. Преподаватели слегка разгрузились от бесконечных репетиций.
Вечерком за этим злополучным стендом (там специально для этого дела столик поставили) уселись поиграть в домино директор, зав отделом народных инструментов Анатолий Федорович , препод духового отдела, трубач со смешной фамилией –Будка и хормейстер Леня. А Леня день считал потерянным, если он не развел, не разыграл, не впарил кому-нибудь да что-нибудь. Опасный был человек. Еще и собою красавец.
Ну, сидят- тук-тук, щелк-щелк, из зала раскаты рояля доносятся, от вишен аромат, солнышко садится, окрашивает воду Днепра в розовый цвет- лепота. Разумеется для задору пляшку распили, что еще нужно для счастья. Директор в наилучшем своем настроении.
А Леня возьми да и брякни по -свойски
-Терик, (отчество директора Тереньтьевич) а вы видели на стенде, что эти холеры недозрелые на расписании поотмечали? Так прямо и обвели маркером.
-Шо?
-А там расписание экзаменов висит по музыкальной литературе, внизу крупно напечатано кто принимает.
-Тай и шо. Я и так знаю- Файнер и Вита.
-Терик, - в том –то и дело, как Файнера зовут?
-Ну, Ефим Борисович.
-А Виту.
-Шо, як Виту? Виктория Зиновьевна.
-Вот-вот! (Леня засмеялся) Там кружочками так и обвели Файнер ЕБ , а Вайнер ВЗ!
-Та й шо?
-Тю! Терик –прислушайся: Ее-е Бе-е и Ве-е Зе-е. Файнер ЕБ, а Вайнер ВЗ.
-Ха-ха-ха- это уже вся компания услышала аббревиатуры и начала хохотать. Дошло и до директора.
-От падлы. Снять завтра.
-Да этот стенд вообще нужно убрать- вступил Анатолий Федорович.
-Но-но, Лариса (парторг) мне бейцы открутит. Ты ж ее знаешь. Директор своего парторга побаивался, она вела трезвую жизнь и на собраниях такого жару всем давала -в мороз пот прошибал.
А Леня свое гнет.
-А вот если Будка башкой пробьет фанеру, я еще пляшку возьму. Давай на спор.
-Не пробьет, ему слабо,- Анатолий Федорович понял и вступил, как в партитуре, вовремя.
-Эти духовики не на что не способны, начнут играть сплошные киксы, в домино тоже не фартит, и стенд не пробьет. Куда ему.
-Мне слабо? -Будка возмутился, тем более его ученики в этот день сдали экзамен, и он за домино сел подогретый.
-Терик, Терик,-Леня начал хлопать директора по плечу,- как думаешь, пробьет?
-Та вы шо, хлопци, здурили?
-Пробьет, несу пляшку.
Ох, знал Леня человеческие, прежде всего мужские слабости.
А какие тут (Чехов- ожидание выпивки самое тяжелое из ожиданий, легче поезд на морозе прождать 5 часов...) упомянутые 5 часо: стукни башкой по фанере, вот тебе и добавка.
И Будка встал из-за стола.
-Валя, может не надо,- зав.отделом всетаки был гуманистом.
-Сказал пробью и пробью. Пусть за бутылкой валит.
-Валик бьет, Валик бьет, Леня валит,- запел Леня на мотив Моцартовского «Мальчик резвый, кудрявый влюбленный».
И вот под эту бессмертную жизнерадостную мелодию Будка встал, взял разбег и бахнул головой в партийный стенд. Ба-бах!
Стенд был, как уже известно, старый, но закреплен-то на металлических стояках. Зашатался, однако устоял. Умели делать для партийной агитации. Фанера треснула с жутким звуком- трр-есь, и голова Валика Будки оказалась по другую сторону, а туловище с ногами и тем, что ниже ног, со стороны играющих.
Генеральная пауза! Есть такая длинная пауза в оркестре, когда замолкают все инс трументы, и обычно после такой паузы оркестр вступает тутти, т.е. все инструменты дружно и громко. Вот то самое.
Наши любители интеллектуальной игры дружно вскочили, бросили костяшки и с криком ( форте) побежали смотреть, что там с другой стороны. Зрелище было – и смех и грех: посреди воззваний учиться, учиться и учиться, и жить по заветам Ленина торчала голова преподавателя Будки Валентина Ивановича; и вытащить которую назад не было никакой возможности- гибкая фанера сомкнулась возле его шеи.
Ох, ее, бли-и-и-н!
Кто виноват и что делать? Обсуждалось только -что делать? А вот что делать?
И надо же в такой ответственный момент из концертного зала вылазит пианистка- пожилая, нездоровая, крайне нервная девушка 45 лет и тоже видит эту картину. Иродиада в нашей интерпретации, а Валик, ну что-то вроде головы Иоанна на блюде, только вертикально. (Прошу прощение за кощунство).
Она сначала столбенеет, да и кто бы на ее месте не обалдел, а потом, естественно, начинает верещать своим противным визгливым голосом
-Боже мой, как же так случилось. Ах, Ох! Сделайте что –нибудь- ему же больно!
Ясный перец- больно, шея-то как в воротнике из заноз.
Ее разумеется посылают.Не до нее, вообще. Леня, как виновник торжества, бежит в главный корпус искать слесаря, просить помощи.
Находит, и приводит, но… слесарь имеет только топор и клещи.
При виде топора все мгновенно трезвеют, веселое раннее моцартианство уступает место трагическим мотивам «Реквиема»- Туба мирум, 5 номер; труба, возвещающая скорбь. Короче, Кирие елейсон, Господи помилуй.
Директор задумчиво, но по-хозяйски, осмотрел стенд
-Да, Анатолий Хведорович, а фанера-таки стара. Якась крива вся стала. Це, мабуть, (наверное) от дождя.
-Мля, сделайте что-нибудь!-это голос пострадавшего. Слово даю- водки ему уже не хотелось.
-Молчи, марамой, шуток не понимаешь, щас что-нибудь придумаем.
Спасла положение пианисточка. Она жила рядом и принесла лобзик. Пилил Леня и все время пел для Будки Сен -Санса «Лебедя». Это без всякой задней мысли, просто на вчерашнем Отчетном концерте его хор как раз исполнял это бессмертное произведение. А Валик , слава Богу, не знал, что на эту музыку Фокин сочинил не просто лебедя, а «Умирающего» для Анны Павловой. Иначе бы обиделся.
Наконец-то стенд убрали, слава Богу.
Ольга Голубь
-