Ладонь в ладонь. Стеклянные отражения силуэтов. Резная память на запястьях, как кольца металлическим сплавом литые. Нитками штопать разбитое.
Он ей от Бога. Она – бритая, по-мальчишечьи. Играет в «войнушки» в третий десяток. Она склеена вся из латок.
Она ёжится, скалится, волчонком щетинится. Озирается, чтобы не в спину обычным дартцем.
Но если не в спину, то прямо в сердце.
Приятное скерцо. Ранами целоваться. Рано. Обойма заряжена только одним.
Мы и так в клетке. Она предлагает сыграть в рулетку. На раз, два...
Главное только не струсить. Не раздумывать – пли!..три.
И раскрывать глаза…444ёрт, снова она.
И новая стая её подбирает. Волчонка со стёртыми лапами, изувеченным брюхом.
Главный самец шепчет ей сказки на ночь на ухо, лечит ей душу.
Но у всех сказок конец один, с улыбкой похожей на оплеуху:
Он – снова Бог, она – всегда шлюха…
Циклично.
Феерии.
Прерии.
На поражение.
И лучше бы в омут.
Маниакальные сны умноженные на три.
Тысячи нелепых раз.
Фразы, маразмы, алкоголические оргазмы.
Трущобы и тараканьи вымя.
И только лишь одно имя. Нимбом запыленным. И поволокой глаз волочит её в белые простыни. За что это Господи…привкус акварели и осени. В его волосах пробиваются ниточки проседи.
Щепки по карманам рассованы. А он всё твердит – это химия, запахов в ладошку припрятанных. У неё в груди неимоверное количество атомов. Шизофрения подруку с неврастеником. Какая селекция. Удивилась бы даже Евгеника.
Но без всякой полемики приходят
рассветы винного цвета и поутру на ветру раздувают пряди
кого-то стоящего рядом.
Так близко…
И все остальное остаётся бессмысленным.
Только небо.
Низкое.
И её чувства…
как всегда до порочности_
слишком искренни.
13.снова февраль. 2011.