ДИТЕР УКЛЬКЕ И ЕГО ЛЮБОВЬ. ГЛАВА ПЯТАЯ
Пума, поеживаясь от холода, шаркающей походкой, как бы нехотя, подошла к мусорному баку и с надеждой заглянула в него. В ее ноздри ударил резкий запах помойки. Эта помойка имела свой специфический аромат.
Это для жильцов окружающих домов все помойки пахли одинаково, для Пумы же каждая из них имела присущий только ей аромат. По этому аромату Пума точно могла определить будет ли сегодня завтрак, обед или ужин, что будет сегодня на десерт: апельсины, мандарины, бананы или только шкурки от них. Порывшись в ящиках, Пума извлекла из одного из них пакет с остатками сырокопченой колбасы, ломтиками тонко нарезанного сыра, огрызками соленого огурца, почти целым, слегка подгнившим свежим помидором, жестянку из-под шпротов с остатками почему - то не разлившегося масла. Пума из соображений диеты не ела хлеб, которого на помойках было в избытке. Уж чего - чего, а хлеба хватало: ешь - не хочу.
Русский народ только болтал, что «хлеб всему голова», а в жизни расшвыривал его тоннами.
Пристроившись у стеночки огораживающего помойку забора, Пума степенно начала свою- скромную трапезу. Не успела Пума насладиться и половиной завтрака, как подтянулся Карлсон. Это был высокого роста, плотного телосложения человек неопределенного возраста, одетый в модное, до пят, пальто, цвета мокрого асфальта. Это пальто нашла Карлсону Пума на мусорнике, расположенном у элитного дома. Вернее не на мусорнике, а в боксе куда сваливались отходы из мусоропровода.
Из своей прежней жизни Пума знала, что в мусоропроводы этих элитных многоэтажек почти каждый день выбрасывались приличные вещи: то при разделе имущества, то по пьянке, то по ошибке. Управляющим комплексом элитных зданий был старый знакомый Пумы, который изредка разрешал ей пошарить в мусоросборниках. Этому мусоросборнику Пума была обязана и своей экипировкой и своим «погонялом», то есть кликухой - «Пума».
Именно в этом мусоросборнике она нашла бейсболку фирмы «рuma». Под этой бейсболкой она прятала свои роскошные волосы цвета зрелой пшеницы, свой высокий без единой морщины лоб, а козырек прикрывал пронзительной синевы глаза.
Между тем, Карлсон быстренько набрал хлебных огрызков и, присев рядом с Пумой, принялся их уплетать. Насытившись хлебными коркам, среди которых попался кусок сдобы, Карлсон загрыз все выделенным Пумой огрызком яблока сорта «Джонотан» и блаженно потянулся:
- Эх, сейчас бы рюмашку, - судорожно сглотнул слюну Карлсон, глаза его вожделенно сверкнули, - Юлиан Тувим говорил, выпив первую, что надо выпить вторую, чтобы той, первой, там скучно не было.
Пума не знала кто такой Юлиан Тувим, но забота этого Тувима о той первой, ей пришлась по вкусу, она поднялась и заглянув в мусорный ящик, поманила Карлсона:
- Давай - ка работать - под лежачий камень портвейн не течет. Карлсон с последним заявлением коллеги был полностью согласен, поэтому он нехотя поднялся и начал сначала лениво, а потом все более увлечено копаться мусорном баке, напевая про скебя песенку про крокадила ГЕНУ.
http://www.proza.ru/2011/02/12/1802