Нет края у печали,
У горя берегов,
И те, что начинали
Заканчивали вновь.
И светлая зарница
в день темный не придет,
и смерти колесница
их к ночи увезет.
Надгробная надпись.
Над головой клубились тучи, и скоро должен был пойти дождь. Я посмотрела на адрес в моей правой руке, потом на небо, потом снова на адрес.
Странновато было это все. Неужели Он скрывается в этом доме? Хотя нет, странности его характера меня никогда не удивляли. Дом, похожий на склеп.
Или склеп, похожий на дом? Такой маленький... Но мне сказали, что Он умер и поскольку собственного дома у него не было, его последняя подруга сделала всё, чтоб тело отдали для последующего погребения в этом же доме. Для посещения Его. Для нее Он — святой.
И она собирается посвятить ему свою жизнь, ухаживая за его останками. Несчастная женщина! Я видела, как она вышла из дома, похожая на серую тень, в которую превратится, если будет продолжать в том же духе. Но я помешаю ей. И тем спасу. Моя левая рука была оттянута огромным букетом прекрасных цветов, которая напомнила мне для чего же я сюда пришла.
Я открыла тяжелую черную дверь, и вошла в полутемное помещение. Горели свечи. В воздухе пало какими-то приятными запахами, которые исходили из металлических курильниц, стоящих слева и справа от постамента, на котором стоял огромный незакрытый гроб.
Не спеша, я подошла и взглянула на лицо того, кто когда-то был моим другом.
Два разных чувства боролись во мне: ненависть и привязанность. Ненависть была сильнее. И боль, которая разрывала мне сердце.
Во гробу лежал юный Фавн. Юность его была фальшивой, как и все его слова. Он был намного старше меня, на несколько сот лет. Я помнила его лицо: очень светлые глаза с рыжеватыми ресницами, треугольник рыжей короткой бородки, жадные толстые губы, которые не раз обольстительно улыбались и покоряли красавиц всего мира.
Нет, совсем не красавец. И совсем не умер, а в очередной раз попытался скрыться от расплаты.
Я не боялась его. Даже с учетом того, что кроме меня в помещении никого не было, и некому было прийти мне на помощь. Решительным шагом подойдя к телу, я резко наклонилась и посмотрела ему в лицо, почти коснувшись его губ своими губами.
Что ж, старый друг, не хочешь открывать глаза, не надо. Я положила одну алую розу ему на грудь. Он вздрогнул. Положила вторую. Лицо его исказилось от боли, и его руки потянулись ко мне. И тогда я очень быстро, очень быстро я разложила все алые розы, что были у меня с собой, укрыв его ими, как покрывалом.
Его руки беспомощно задергались под цветами. Слышалось только хриплое дыхание, страшное и беспомощное.
- Зачем ты делаешь это... со мной...- спросил Фавн, обнаруживая способность говорить. - Ты ведь все равно... не сможешь.
Я подошла и взглянула ему в глаза, которые просвечивали сквозь лепестки роз. Его зеленые как у кошки глаза, были в смятении.
- Не смогу? Ты так в себе уверен? Может тебе напомнить? - спросила я. - Всё ли ты забыл? Всё ли ты помнишь? Бедных несчастных девочек, введенных тобой в грех и покончивших с собой? Помнишь ли ты, как раз за разом ты отравлял их сознание, и внушал им ложную любовь к себе? Помнишь ли ты, что ты...ты... убил самое дорогое мне существо - мою дорогую подругу?!
Мысленно перед моим лицом всплыл образ Энни, той, что была для меня, больше чем подруга, почти дочь, которой у меня никогда не было, и которая лишила себя жизни из-за вероломства Фавна.
- Хватит... - прошептало существо, которое я когда-то называло другом. - Она сама виновата.
- Сама ли?
- Это... мое право... оно дано... мне... от рождения.
- А мне от рождения дано защищать их от такой нечисти как ты! - крикнула я. И я поверила,что ты... Что ты! переродился! И я! Я забыла обо всем! И познакомила тебя с ней!
Он захихикал:
- Было неплохо придумано, не так ли? Славно ли я тебе отомстил, милая Этельреда?
Внезапно мне стал не интересен этот разговор. С трудом закрыв крышку гроба, я принялась вколачивать серебряные гвозди по краю гроба. Это давалось нелегко. Не только от моего неумения стучать молотком, но и от внушения, которым Фавн пытался меня остановить.
- Не надо... Не делай этого... Ты пожалеешь. - шептали из-под крышки.
В ответ, закончив работу, я достала свое главное оружие - маленькое красное сердечко из редкого камня, и помедлив мгновение, решительно положила посередке крышки гроба. Жар пошел по комнате. Ужасный стон прорезал тишину. От этого резкого звука я упала на пол и принялась молиться. Молитвы мои были бессвязны, пока продолжался бесконечный вопль, который вскоре стал стихать. Из гроба пошел темный дым. Я встала и прошла к двери. Впустив свежий воздух, я отерла слезы со своего лица, и произнесла, обращаясь в темноту:
- Он не верил, что я смогу. А я смогла.
И разрыдалась.
На улице шел дождь. Но скоро должно было выйти солнце.