В одном королевстве умер король. Так как наследников у него не было, то разослали гонцов по белу свету, мол, ищем претендента на трон.
Понаехали в королевство заморские принцы: тот толст, этот худ; тот низок, этот чересчур высок; тот волосат, этот лыс…
Пальму первенства никому не дали, всех забраковали.
Народ горюет, кто же нами править будет? И тут вышел из толпы детина, в руке дубина, челка вороная хитрый глаз скрывает.
Говорит, как народ.
Смотрит, как народ.
Ступает, как народ.
– Батька! Батька! – закричал простой люд.
– Король! Король! – заохали лица рангом выше.
Только бабушка Акулина перекрестилась: «Чур, меня! Чур, меня!» – да и померла.
Стал батька-король править страной.
Перво-наперво сам во главе стола сел и ложку большую в руку взял.
Так и сидит: в одной руке – дубина, в другой – ложка. Кто задирист, речист, да для него неказист – того дубиной. Кто в рот глядит, все делает, что велит – тому каши ложка да маслица немножко.
Сам же цыганистым глазом шныряет, что плохо лежит, прибирает.
Лет этак через пять больше нечего было взять.
На полях трын-трава, пусты закрома.
Коровы исхудали, молоко давать перестали.
Их перерезали. Мясо съели, да не за год – за две недели.
Затем съели свиней, кур, уток, гусей.
Народец в королевстве отощал, голым да босым стал.
Все ждет, наступит весна – выручит трава-лебеда.
А зима уперлась, весну не пускает, вконец разоряет.
В иззябших домах буржуйки стоят, в них книжки, стулья да остатки деревьев горят.
Батька-король издал указ: «Подать весну в сей же час!»
Слуги, не медля, к зиме пошли:
– Прочь поди, а не то не сносить нам всем головы!
Снег да мороз напустила на ходоков зима. Вопрошает:
– Где ваша раньше была голова?
– О чем ты? – слуги залепетали. ¬– Мы за собой вины никакой не знаем.
– А не вы ль на трон вора сажали, да народ разорять ему помогали?
Ничего не ответили слуги, прочь убежали. Вместо себя к зиме народец погнали.
Тот перед зимой мнется, шапки комкает, гнется.
Ему б только до лебеды дотянуть, а там проживет как-нибудь.
Завертелась зима метелью, влезла во все прорехи и щели.
Народец и пальцем не шевельнул, согнулся лишь ниже да слезу смахнул.
Осерчала матушка-зима, с земли шубу белую сорвала – и прочь пошла.
Народец рад, на земле сидит, ждет, когда она траву-лебеду родит.
Ан нет, снова беда – выросла трава-лебеда да мимо рта проплыла.
Батька-король ее отобрал – на черный день для себя закопал.
***
Мораль сей сказки такова:
«Каков народ, такова и его голова».