Кот Маркиз был полукровкой. Отец его гордился родословной, был чистокровным персом, имел трусливый дворянский характер, вел образ жизни домашнего элитного кота, который никогда не выходил за порог квартиры. Полжизни провёл, прячась от любви хозяев под диваном, остальную половину – развалясь на своём мягком четвероногом друге. Но, приносимым невестам-кошкам он нравился, умело покорял их, и потомство его увеличивалось год от года. Мать Маркиза была приблудной кошкой с персидской внешностью. Никто не знал ни рода её, ни возраста. Она тоже была домашней кошкой, доброй и покладистой. Два раза в год приносила двух-трёх котят от отца Маркиза, хранила ему верность и других котов не знала.
Ещё котёнком Маркиз был определён на житьё в частный дом, гулял во дворе и саду свободно, изредка посещая соседние дворы.
Примерно годом позже рядом во дворе появился пушистый, тёмно-серый котёнок. Смелый и любопытный, он пробирался к соседу, знакомился с его двором и домом, доверчиво предлагал свою дружбу. Однажды был вовремя вырван почти из зубов сторожевой собаки, но это не изменило его повадок и характера. Маркиз проявлял любопытство к меньшому брату, заигрывал с ним, искал, когда тот покидал двор, звал. Сосед же, едва не лишившись любимца, стал бережно охранять его и не допускал больше его отлучек из дома.
Когда котёнок вырос, он изменился неузнаваемо: лохматая шерсть его приобрела пегую окраску, морда напоминала о ворчливой, брюзжащей нечистой силе, взгляд янтарных глаз стал мрачен и тяжёл, движения – царственно неторопливыми. Мы прозвали его Домовым. Соседские коты обходили его стороной, а задержавшиеся, мигом забирались на деревья и сидели там, пока Домовой не удалялся с поля зрения. Сам же он не удостаивал их вниманием, продолжая путь не спеша и не оглядываясь.
Наш двор привлекал Домового бассейном. Кот садился на его край и наблюдал за движением рыб в воде. Иногда рыбы выпрыгивали над поверхностью воды, охотясь за мухой, редко прыжок их был так силён, что рыба падала около бассейна. Это была добыча. Чаще же приходилось довольствоваться лишь обзором водной глади. Тогда Домовой залезал на стол у окна дома и, любопытствуя, заглядывал через стекло.
Маркиз так же промышлял рыбной ловлей. Пытался достать лапой клюющую насекомых рыбу, охотился за выскочившей в траву. Он был хозяином бассейна и не мог допустить чьей-либо конкуренции. Он не боялся Домового. Заметив однажды его на краю бассейна, Маркиз застыл в боевой позе, выгнув спину и распушив шерсть. Домовой был шокирован таким поведением, но продолжал пренебрежительно наблюдать за рыбой. Маркиз издал визгливый боевой клич и смело ринулся на пришельца. Схватка была не долгой. Получив лапой по уху, Маркиз взвился негодуя и, раскинув лапы упал сверху на наглеца. Впервые Домовой был атакован, и тут выяснилось, что нет в нём ни злобы, ни лукавства, ни нечистой силы. Не полетели в стороны клочья разноцветной шерсти, никто не пал жертвой сражения. Забыв свои величавые повадки, Домовой стремительно кинулся к забору родного двора, перемахнул через него трусливо, оставив поле боя, а на нём ещё возбужденного, гордого Маркиза.
Он и теперь изредка приходит к водоёму, но подходит к нему крадучись, с опаской. Полюбовавшись короткий миг, столь желанной рыбой, поспешно возвращается домой и там вновь обретает свою неторопливость и величие.