(Из книги “ Миропомажи ближнего своего”)
Я действительно люблю людей в запредельном пределе. И успокаиваюсь от их юродивого общества. Когда их много, мне исключительно хорошо, поскольку люблю их и тем самым покрываю. Люблю их и тем самым не замечаю их маленьких уродств и вопиющих недостатков. Люблю их еще больше за беспросветную тоску и вопиющую бессмыслицу, тщету и суету. Люблю их еще больше с грехами, маразмом и слабостью. Призываю тысячекратно пресуществляться, стать больше самих себя… Но люблю их такими, какие они есть…
Таинственный свет осиявает и проницает насквозь таинственными лучами всякую душу приходящую в мир от Бога. Свет этот заглушен и запрещен Люцифером через принятие его ночной тускло - зеленой неоновой фосфоренции. Высвобождение его ставит задачей Великая Церковь Любви*. Как бы ни запечатывал его враг в своих пещерах тьмы и похоти, это не удается. Свет во тьме светит, более того – возгорается небывало свечой негасимою, купиной неопалимою.
Здесь два абсолютно несовместимых начала. Грехоцентрическое – человек есть бесконечно падшее существо и сколько бы ни молился и ни просил, в кого бы ни веровал – пропасть падения в нем безусловно остается, и он нуждается во внешнем оправдании “лишенным греха” институтом (церковью). Если верить этому мрачному, запечатывающему в рексмундистские** схемы второй западни учению, без конторы обойтись нельзя, поскольку она одна без греха, а человек со грехом. Инквизиторы высосали из пальца стройное учение для единственной цели: доказать безгрешность церкви, чья греховная чаша несравнимо превосходит грехи людей..
О другом, внутреннем свете учит Иоанново евангелие. Человеку присуща не столько бездонная пропасть греха, сколько чудесная сфера невечернего света. Его предстоит и надлежит раскрыть на земле через опыт страстнОго страдания, через восхождение по духовной лестнице в Лоно Церкви Света. Свет этот дает истинную власть – негаснущего света, власть превосходящей любви против запретной власти – узурпации, основанной на сиянии крупиц запретной люциферианской фосфоренции (обольщение, зомбирование, утягивание в воронки).
Свет Брачной вечери единственно возвращает человека в лик Всевышнего, поскольку имя Его – Отец светов, и рожденные от Него в незаходимом свете осознают себя Его детьми. Земля, как невеста, приняла в лоно свое Сына светов Христа, чтобы освятить Им души, приходящие в мир. Человек пришел в мир сей не для соблазнов и дальнейших западней князя мира сего, чтоб окончательно погибнуть, но напротив – победить своего искусителя и превратить землю в Брачный чертог нашего Всевышнего.
О, свет истинный стяжали мудрые старцы славянского теогамического Грааля. Его восприняли от иерусалимской Чаши, помноженной блаженствами Соловьиной горы***, и принесли как сокровище Христовой духовности на Запад. Его передали катарам как тайну из уст в уста – в великую Церковь любви, шедшую путями, чуждыми римским окольным тропам – блудным, кровавым и чуждым языку Всевышнего.
И там, в пещерах, опираясь на только что приведенное Иоанново евангелие, искали стяжать света невечернего через стяжательство Святого Духа. Исповедали свое рождение от Отца светов и веру во Христа как Света светов (рожденного, не сотворенного), при этом не ограничиваясь идолопоклонническим почитанием, но ища вохристовиться в свете и войти в Брачную вечерю света. Восходя по лестнице Священнотеогамии от ступени любви к другой – большей, еще и еще…
* - святые, преодолевшие религиозные институциональные штампы, обитатели высоких небес.
** - от лат. Rex mundi — князь мира сего.
*** - место близ Эфеса, где 16 после Вознесения обитала Богоматерь.