В эти осенние дни я жила в разлуке с семьёй, после смерти питерской тётушки у меня осталась куча бумажных дел, которые нужно было закончить. Блуждая по улицам родного города, я то и дело впадала в грусть от того, как Питер меняется. Мне дороже тот, привычный город, каким он был раньше. Приезжая сюда раньше, я бродила по своим любимым уголкам, подпитываясь воспоминаниями. Они наполняли мою душу, помогали, когда было тяжело, давали ощущение стабильности. И всё-таки это удивительный город, созданный как единый ансамбль стиля и духа и сегодня по-настоящему дорог и близок мне. Я ходила по музеям, выставкам, заглядывала в книжные магазины. Вечерами вязала сыну свитер, вплетая свою любовь, и очень тосковала по семье. Ведь ты там, где твои мысли, твоё сердце.
Вечером неожиданно раздался телефонный звонок.
— Лена… Здравствуй, я не поздно? — услышала голос мужа.
— Нет, конечно, хорошо, что позвонил. Как вы? — спрашиваю я.
— Нормально, я завтра приеду на пару дней в Питер. Всё, спокойной ночи.
После звонка не спалось, всё думала, как бы поинтересней провести завтрашний день. Наши отношения никогда не были безоблачными, что-то не складывалось. Время от времени я пыталась вытащить на поверхность свои переживания. Но муж был сдержан и холоден, а мне не хватало мудрости поговорить откровенно.
Промучившись часа два, я наконец задремала. И увидела сон. Светило неяркое солнце, золотясь и отражаясь в прозрачной неглубокой речке, высокие ветвистые деревья уносились в небесную высь. Багряный дождь из кружащихся пятнышек вальсировал в такт осеннему ветерку, который подхватывал и уносил в разные стороны отлетевшие пёстрые листочки… в сторону моста…
Проснувшись в пять часов, я вспомнила сон, и уже знала, куда мы отправимся.
Подъехал в такси Виталий. На кухне наспех попили кофейку с капустным пирогом из «Штолле» и, торопясь, перебивая друг друга, обменялись новостями.
Погода стояла слякотная, хмурая, в самый раз для долгих экскурсий.
Поехали в Павловск. Автобус отправился от «Гостиного двора». Устроившись поудобней, я ощутила состояние покоя. Всё правильно, мы вместе. Как же я устала от многолетнего противостояния. Ну зачем нам воевать? Стало легко, не хотелось шевелиться, не хотелось торопиться. Ах, так бы всегда!.. Автобус едет по историческому центру, мне здесь всё знакомо. Я снова с интересом рассматриваю, как меняется город. Я, страстная путешественница, испытываю прилив сил и тихо улыбаюсь, а распетые гласные экскурсовода переносят нас в другое время, в другую реальность. Выехали на Пулковское шоссе под размеренное повествование экскурсовода.
Мы едем по знаменитой царской дороге. За окном мелькают верстовые столбы, попутные теплицы-гостиницы, поилки для лошадей. Впереди показались возвышенности Пулковских высот — Главная астрономическая обсерватория Академии наук, где находится зенитный телескоп, откуда город виден как на ладони. Строительство начали при Николае I, затем продолжил академик Струве-первый директор обсерватории, руководил строительством Александр Павлович Брюллов.
Места очень живописные, поистине Северная Швейцария. Минуя Пушкин, бывшее Царское Село, въезжаем в прекрасный Павловск.
Существует предание о том, что Павел, ещё будучи наследником престола, часто забавлялся охотой в этих местах. Ему нравились леса по берегам Славянки, и в них, по повелению императрицы, были выстроены небольшие охотничьи домики Крик и Крак. Екатерина II, оценив эту местность, решила построить на берегах Славянки дачу, а обширные леса превратить в сады и парки. В 1777 году она подарила этот участок земли сыну Павлу по случаю рождения первенца — будущего Александра I. В последнее время меняется отношение к Павлу. Екатерина Великая тридцать четыре года правила Российской империей, сына воспитывала на немецкий лад — никакой ласки, только муштра и наука. Даже собака не могла виться у ног цесаревича, чтобы не вызывать нежности.
С детских лет Павел, сын Петра III, отличался неуравновешенным характером, но поражал умом и сообразительностью. Мать-императрица рано его женила, чтобы отвлечь от престола. В период владычества подарила три поместья — Павловск, Гатчину и Каменный остров. Цесаревич Павел был поистине счастлив, женившись на принцессе Вюртембергской Софии-Августе-Луизе, в православии великой княгине Марии Фёдоровне. Императрица воспитывала детей, четверых сыновей,в том числе будущих императоров Александра I и Николая I, и шестерых дочерей, в строгости и любви к Отечеству с истинно немецким педантизмом. С большой теплотой и любовью она относилась к Павловску. Въезжаем в царство золотой осени — парковый заповедник.
Красота! Багровые, золотые, рыжие и зелёные деревья встречают нас. Они перестали стесняться своей яркости и органично слились с садовыми скульптурами, поражая своим величием. На первый взгляд — картина дикой природы, хотя сажали деревья лучшие ботаники мира.
Мы прошли весь парк, влажный воздух впитал запах палой листвы. Некоторые парковые скульптуры были уже надёжно упрятаны в деревянные ящики на зиму. По безлюдной дорожке мы подошли к павильону «Трёх граций». Завораживающий вид на пруд. Состояние сопричастности наполняет радостью и покоем…
Налетевший промозглый ветер вихрем разметал жёлтые листья. Мы продрогли, я потуже завязала шарф. В аллеях опустевшего парка время полилось сквозь нас и мы стали его частью. Начинаешь понимать, как всё же быт, круговерть и суета заедают и не позволяют быть настоящими, приходится маскироваться, закрываться. Смелости не хватает сказать: «Понимаешь, я нежная, хорошая, надёжная, ты люби меня, пожалуйста, и я тебя очень люблю». Вот такое у меня было настроение.
Мы продолжили путь в сторону моста Кентавров через Славянку. Рядом с ним — Храм Дружбы, Большой Каскад, памятник Марии Фёдоровне — хозяйке Павловска, которая при жизни и после оберегала это удивительное место. У памятника Павлу попросили одинокого прохожего нас сфотографировать. Зашли во дворец. Поднялись по великолепным мраморным ступеням.Красота, роскошь и одновременно простота. Быт семьи, дворец, парк, всё это наша русская культура. Соприкоснувшись с этим уникальным, прекрасным миром, созданным и восстановленным тысячами людей, понимаешь, сколько поколений было воспитано и облагорожено семьёй Романовых.
Слушая экскурсовода, я слегка щурю глаза и чуть качаю головой, создаётся впечатление, что оживают лампочки на увесистых кованых люстрах, будто мерцают и горят настоящие свечи. Кругом много диковинных часов. В каждом зале камины в белосиних изразцах, потрясающие гобелены ручной работы, персидские витиеватые ковры, необыкновенные индийские вазы, тяжёлая мебель из редких пород дерева, тончайший фарфор, серебряные приборы с вензелями, все произведения ручной работы.
В галерее в золочёных объёмных рамах предстают портреты великих князей и княгинь с умными, пронзительными глазами, с благородными, возвышенными линиями лиц. Прелестные трогательные барышни, утончённый цесаревич. Ловишь их взгляд и сопоставляешь день сегодняшний, и нас… Что можно поведать о себе миру, будущему поколению? Становится грустно. Да, не хлебом единым…
Наступили сумерки. Осенью темнеет рано. Сели в тёплый автобус и отправились в город, за окном мелькал серый с синевой пейзаж, из автобусного динамика звучала приятная музыка.
Вдруг с пронзительной остротой приходит новое понимание того, что казалось ясным всегда. Как озарение! Павловск, словно камертон, настроил нас на нужную волну. На историю Павла и Великой Княгини я посмотрела с неожиданной стороны. Всё не вечно в этом мире. Как нужно ценить и беречь то хрупкое равновесие и те мгновения, когда мы вместе. Ведь завтра может уже ничего не быть.
Утром я провожала мужа на вокзал, и он сказал, что этот день, проведённый вместе, надолго запомнится и останется в памяти как один из самых замечательных дней в нашей жизни. Мы стояли на перроне и, как тридцать лет назад, нам не хотелось расставаться. Я смотрела вслед уходящему поезду сквозь слёзы, мне было и радостно, и грустно. Дорога от души к душе оказалась трудной и длинной. Но мы её одолели. Непонимание и невзгоды остались позади, в моей душе поселились мир и покой. Дождливый день на исходе осени стал ясным и счастливым для нас.
Спасибо, Павловск, за пробуждение!