Каждый вечер, ложась в теплую кровать под тяжелое одеяло, я всегда твержу себе: «завтра все изменится». Но просыпаясь следующим утром, я понимаю, что ничего уже не будет как прежде. Как обычно уже одетая, не умываясь, я укутываюсь в тулуп, просовываю ноги в потертые сапоги, беру два парных кинжала и выхожу из маленького, ничем не примечательного домика. На дворе поздняя осень. Нос пробивает морозная свежесть. Иду по лесу вдоль тусклых деревьев, понимая, что враги могут заметить меня в любой момент. Но иначе нельзя: либо рискну, либо мы умрем с голоду.
Послевоенное чрезвычайное положение в Ливне длится уже 2 месяца. Нет ни воды, ни еды. Многие перебрались в леса, поближе к дичи. Как мы. Отец ушел на войну год назад. Через 4 месяца мать нашла его тело около озера. Видимо шел к нам, да не успел. После этого мы остались с младшей сестрой вдвоем.
Хрустнула ветка. Понимаю: заметили. Скрыться за голыми деревьями негде, остается одно – бежать. Осторожно вытаскиваю один кинжал. Краем глаза вижу тень и наугад запускаю оружие во врага. Не теряя ни секунды бегу по лесу, стараясь как можно больше петлять. Он сзади. Его выдает слишком громкое дыхание. Слева слышу хруст. Черт, он не один. Сворачиваю вправо и припускаю со всех ног. Тулуп слишком тяжелый – сбрасываю его прямо на бегу. Секунда замешательства и в миллиметре от виска свистит пуля. Легких уже давно не чувствую. Бежать быстрее больше нет сил. Последнее что помню: земля поднялась и с силой треснула меня по лицу.
Очнулась и вижу над собой лицо. Красивое лицо. Сажусь. Во рту чувствуется привкус крови. Он опустился на колени рядом со мной. Сидим, смотрим друг другу в глаза. Черные волосы, карие глаза, тонкие губы, заостренные скулы и прямой нос. Все вроде обычное, но нет, в этот момент, во мне что-то перевернулось. Знаю, надо что-то сказать, но не могу найти слов. Ляпаю первое, что пришло в голову.
«Ты кто?» - ответа нет. И тут до меня доходит: вот он, мой враг. Стараюсь принять достойный вид. Он лишь улыбается краешками губ.
«Я не они, я тебя не трону». Вижу это по глазам, но все равно не верю. Без тулупа холодно, невольно сжимаю руки. Он без слов накидывает на меня свой. «А ты?» - «Грейся». – «Не хочу, мне не холодно». - «Грейся». Я больше не возражаю. В его тулупе и вправду тепло. «Где еще один?» - спрашиваю я. «Я не с ними» - «Тогда кто ты?» - ответа нет. Он берет меня за руку и ведет по какой-то тропе. Пытаюсь бежать, но он перекрывает все мои отчаянные попытки. Хочу закричать, но вдруг вижу знакомые очертания избушки. Не дойдя до порога, он останавливается, целует мою руку и уходит.
Всю ночь я не могла уснуть. Лишь иногда накатывала легкая дремота, затем сменяющаяся приятным басом: «Я не с ними».
Наутро понимаю: есть нечего. Встаю и вижу: Алиса играет деревянной куклой в углу комнаты. Опускаюсь перед ней на колени целую в лоб и без лишних слов ухожу. В лесу меня ждет сюрприз: двое зайцев. Уже мертвых. Оборачиваюсь и вижу вчерашнего незнакомца. Он наверняка с сообщниками, поэтому, затаив дыхание, не двигаюсь. Стоим так несколько мгновений, пока он не поднимает руку и не манит меня пальцем. Я бросаю в его сторону самый недоверчивый взгляд, на какой только способна. Понимая, что я ни за что на свете не сдвинусь с места, он хватает меня за руку и тащит вглубь леса. Я вырываюсь, царапаюсь, кусаюсь. Все бесполезно.
После пяти минут бесполезных сопротивлений мы вышли на поляну. Совершенно слепой человек понял бы, что с этой поляной что-то не так. И дело вовсе не в том, что она заросла колючими черными сорняками, или, что ее окружали деревья, на кронах которых не было ни листика. Нет. Эта поляна была мертвой. Совсем. Кто хоть раз взглянет на это богом забытое место, никогда уже не сможет спать спокойно. Вся поляна вдоль и поперек была заполнена толстыми сорняками с шипами, и лишь присмотревшись повнимательней понимаешь, что это огромные, толстые, прогнившие корни деревьев.
Захотелось бежать. Как можно дальше от этого ужасного, мертвого места. Я уже было дергаюсь назад, как парень, все это время державший меня за руку, пошел прямо в середину этой безжизненной поляны.
- «Не-е-ет!!!» - закричала я. – «Так надо, твое время пришло» - был ответ.
Но как только ему удалось дотащить меня - отчаянно упирающуюся в землю ногами – до середины поляны, как сразу создалось впечатление, будто за тобой больше ничего нет. Словно ты в космосе, и куда ни посмотри, везде пустота. Для меня перестали существовать весь мир в целом: небо, земля, Алиса… Воспоминания о сестре подействовали на меня, словно ведро холодной воды на голову. Я резко останавливаюсь и поднимаю взгляд на незнакомца. Человек с удивлением смотрит на меня, и, пользуясь его замешательством, я задаю вопрос:
- «Кто ты?» - «Как ты это сделала?» - вопросом на вопрос отвечает он. - «Кто ты?» - спрашиваю более настойчиво. – «Проводник душ».
Вот так. Два слова, которые могут погубить даже самого сильного человека. Чувствую, что коленки подкашиваются, и не выдержав, оседаю на землю. Прямо в колючки, но мне уже все равно.
- «Мое время пришло?» - «Да» - «Почему?» - он молчит. Я сидела и смотрела на землю, не замечая ничего вокруг, как вдруг, он заговорил:
- «Тебя должны были убить те охотники, но…я спас тебя» - удивленно вскидываю голову – «Что? Почему?» - «Я…я…я не знаю…Ты напоминаешь мне одну женщину, которая покончила с собой, когда узнала о смерти мужа».
И тут ко мне приходят воспоминания о матери. В тот день, когда мы нашли труп отца, мы с сестрой видели ее в последний раз. Она повесилась на рассвете.
- «Мама…» - вырывается у меня. – «Да» - кивает Проводник душ. Я обреченно закрываю глаза. Если меня не станет, кто тогда позаботится об Алисе? Что она будет есть? Что одевать? Ведь я понимаю, что не будь меня рядом, охотники давно бы убили ее. И потом Проводник душ заберет и эту, маленькую, беззащитную душу моей сестры…Решительно поднимаюсь на ноги и также решительно смотрю ему в глаза:
- «Позаботься о моей сестре» - «Я не могу» - «Позаботься о ней» - он качает головой – «Твоя мать просила меня о том же самом…» - «Это не важно. Она ушла по собственной воле, а я – нет. Позаботься о моей сестре» - «Хорошо». - Я протягиваю ему руку и он ведет меня к самой темной части поляны. – «Почему здесь шипы на корнях?» - «Это человеческие души, которых выбрал мой хозяин» - «Он и меня выбрал?» - «Да».
Мы подошли к темной бездне, и я поняла, что это конец. Я больше никогда не увижу солнца, не услышу детский смех, не попробую мясо оленя, о котором так давно мечтала. Я уйду так же, как моя мать. Не попрощавшись, не сказав ни слова. Все, ради чего я жила, рухнуло в этот день. А самое ужасное это то, что я не хотела умирать. Я много думала о смерти, потому что знала, рано или поздно она придет. Но лишь столкнувшись с ней лицом к лицу, я поняла, что не готова. Я хочу жить. Да, больше всего на свете я хочу жить. Если бы можно было оттянуть этот момент, я бы пожертвовала всем, что имею, лишь бы еще раз взглянуть на небо. Голубое, с белыми облаками или с тучами – не важно, главное, что такое родное.
Был бы у меня выбор, я бы выбрала быструю, мгновенную смерть. Чтобы не успеть ничего понять. Чтобы не видеть приближение этой всепоглощающей, черной пустоты.
Последнее что я услышала, было слово: «Прости».
Раз за разом он забирал души обреченных людей. Каждый раз приводил их на эту поляну и говорил, что для них наступил конец. Он все время видел одни и те же эмоции: страх, отчаяние, безысходность. И лишь однажды женщина улыбнулась ему. Светлой, лучезарной улыбкой, которая вселяет в людей надежду. Эту улыбку он запомнил на всю жизнь.
И вот он встречает девушку, так похожую на ту, что снилась ему по ночам. Ее серые глаза горели огнем, в котором струилась жажда к жизни. Он видел ее страх перед небытием и в тот момент, пожалел о том, что называется Проводником душ. Ведь это его вина. Смелая, отчаянная девушка, больше никогда не увидит Свет.
Ведя однажды слабую, беззащитную душу, он заметил в ее глаза любопытство.
- «Чем вызван твой интерес?» - спросил он – «Почему на поляне больше нет таких цветов?» - она указала пальцем в сторону одинокой, черной розы. – «Потому что перед этой душой я виноват» - «Зачем ты сделал ее одинокой?» - «Я надеюсь, что когда-нибудь искуплю свою вину».