Сонные рассветы, медленно – в метро.(гр.Газеты Пишут)
Чужие жизни, чужие судьбы - это то, что привлекало меня с детства. Возвращаясь из школы вечером, смотреть в освещённые окна домов. Заглядывать проходящим мимо людям в лица. Запоминать, стараться охватить нескончаемый поток - зачем? Я не могла иначе. Наблюдать для меня всегда было важнее, чем действовать. В этом заключалась моя суть.
«На заре туманной юности» к местам созерцания кусочков чьих-то судеб прибавился метрополитен. Не смотря на постоянный недосып, недоедание и прочие недо-, внимание не отключалось, и иногда приходилось видеть кое-что интересное.
Это было довольно поздним зимним вечером. Помню, что было очень холодно, и я заходила в метро на станции канал Грибоедова. Стоящая перед входом пара привлекла моё внимание. Они прощались:
- Ты позвони мне, когда доедешь! – говорила женщина лет 40 в большой, меховой шапке-ушанке, просто, можно сказать, бедно одетая.
- Хорошо! – ответила стоящая напротив неё женщина – по возрасту ровесница первой.
Обе замолчали, пристально глядя друг на друга. Лица их светились счастьем.
- Только позвони сразу-сразу, хорошо? – грубоватый голос был наполнен заботой и нежностью.
- Конечно, приду, разденусь и позвоню.
Они замолчали и крепко обнялись. Казалось, проходящие рядом люди, ни вообще что-либо внешнее для них не существует.
- Ты береги себя, добирайся осторожно – попросила вторая.
- Ты тоже будь осторожна. Пожалуйста. Я уже по тебе скучаю – ответила та, что была в шапке.
Женщины прижались друг к другу, на несколько мгновений соприкоснувшись губами. Возможно, никто не заметил, а кто заметил – не понял. Мне не требовалось размышлений, чтобы понять: во всём этом читалось одно – любовь. Казалось нереальным, что вот сейчас они должны разойтись… Я не знаю, как долго ещё они так стояли - я сделала усилие над собой и прошла мимо.
Другой раз - уже летом – я в нетерпении ждала электричку, когда заметила рядом с собой женщину с крупным щенком, кажется, овчарки. Женщина – ей было около 30 – была нестандартной, яркой внешности: очень стройная высокая брюнетка с короткой стрижкой и большими, по-детски открытыми глазами. Сидя на корточках, она ласково гладила щенка и что-то тихонько говорила ему. Пёс млел от счастья и ответно ластился к хозяйке.
- Да хватит уже с ним возиться! – сурово произнесла стоящая рядом женщина. Это была чуть полноватая блондинка лет 35 с некрасивым, но приятным лицом. Её спутница смущённо взглянула на неё снизу вверх, продолжая гладить щенка.
В вагоне мы стояли рядом. Тёмненькая нежно, еле заметно взяла подругу за руку. Так они и держались за руки всю дорогу – те недолгие 7 минут между Сенной и Горьковской - словно связанные тонкой, но прочной ниточкой. Лицо брюнетки было таким счастливым, что вскоре и державшая её за руку блондинка стала менее угрюмой и даже слегка улыбнулась.
- Девчонки, а что это у вас за порода? – добродушно спросил пожилой мужчина, стоящий напротив женщин.
Тёмненькая с гордостью отчеканила название породы её любимца.
Я старалась не привлекать их внимания к себе, но в этот момент не выдержала, и улыбнулась, встретившись случайно взглядом с хозяйкой щенка… Я ожидала, что она отведёт взгляд или посмотрит мимо, но неожиданно для меня она улыбнулась мне в ответ: очень откровенно, очень искренне, немного с вызовом….
Я встречала ещё много таких пар в метро. Не знаю, почему, но, видя их, меня часто охватывала то ли нежность, то ли сочувствие – не могу подобрать правильного названия этому чувству. Я понимала, что вижу в них своё будущее – не то, которое пошло и саркастически афишируется жёлтой прессой, не то, которое, получив клеймо, стыдливо замалчивается официально, а самое обычное, человеческое будущее. Тогда всё это было только в душе, незаметное ни для кого, но уже родившееся и осознанное:
- «Мы чувствуем в унисон, знаешь,
И счастья наш краток миг каждый…»
«Встретишь в метро отраженье своё,
И улыбнётесь друг другу.
И в разные стороны большого города,
В разные стороны
Большого города,
Каждая – по своим».