Небольшой городок. Здесь я оказался случайно.
Сокращая свой путь, шёл через старое кладбище, как вдруг увидел мужика,
уродующего какой-то надгробный памятник.
Он пыжился и кряхтел пытаясь свалить обелиск.
Меня заинтересовало это занятие, тем более, что по общим понятиям такое занятие есть вандализм.
Мужик увидел меня, но упорно, с остервенением продолжал трудиться.
Я издалека наблюдал за происходящим.
Наконец его «труд» увенчался успехом, обелиск пал, вандал облегченно вздохнул, взял в руки молоток и стал уродовать вмонтированную эмалированую фотографию.
Я подошёл поближе.
Памятник был старый и давно непосещаемый, но добротный и явно дорогой.
Дата смерти в послевоенные годы.
Мужик повернулся ко мне и поздоровался.
Уже не молодой, не бомж и не пьяница. В его образе даже была какая-то интеллигентность.
- Вас удивила моя деятельность?
Задал он мне вполне естественный вопрос.
Я подтвердил его предположение и у нас состоялся непринуждённый разговор.
Он неспеша говорил, а я больше слушал.
«Шла вторая мировая война, здесь её называли «Великая Отечественная», для страны это было трудное время.. Народ бедствовал. Но народ – это люди, со всеми свойственными им проблемами и слабостями.
Одни погибали на фронтах, другие голодали в тылу, а были и такие, что не ведали всего этого.
Даже в это смутное время матери рожали детей, существовала любовь, счастье, воровство и многое другое присущее людям. Вообщем, люди оставались людьми»
Мужик вытер пот со лба, закурил и неспеша продолжил.
«Мой отец, инвалид от рождения, не угодил на фронтовую «мясорубку» лишь только потому, что одна его нога была чуть короче другой.
Ну кому на фронте был нужен хромой солдат?
Так вот, судьба забросила нас в этот достаточно большой город районного значения и мой отец, как юрист, получил должность судьи.
То-есть вместе с другими служителями Фемиды, решать судьбы многих других людей.
Ответственное и даже очень опасное занятие.
По вполне понятным причинам родственники и близкие люди будущих узников стремились любыми путями отвести меч правосудия от своих родных и близких».
Мы медленно шли по узким проходам старого кладбища, останавливаясь. Я уже явно опоздал на назначенную встречу, но меня заинтересовала это исповедь.
«Они, это просители, появлялись в концелярии суда или в приёмной прокурора, чтобы как-то повлиять на суд любыми доступными и противоправными меттодами.
К тому времени я уже был взрослеющим подростком и многое из околосудебных страданий становились мне понятными».
«Вандал», как я мысленно его обозвал, передохнул и как бы переходя к самому главному, продолжил:
«Из окрестных сёл презжали ходоки, привозя с собой так называемые «подарки», что на простом языке можно назвать «взятками». Это были бараньи или свинные туши, мёд муку, яйца и многое другое, что в это голодное время было просто на вес золота.
Официально это всё шло якобы в служебный буфет, а практически - для личного пользования судебной власти.
Судья и прокурор не были друзьями, но как-то без особых разногласий регулировали этот поток и никаких проблем в этом здании правосудия не возникало.
Решения судебных разбирательств не выходили за рамки закона и обвинить кого-то в нарушении его было совершенно невозможно, поскольку каждая статья уголовного кодекса содержала «вилку» - от и до -.
И, если осуждённый получал «срок» по нижней планке, то в некоторых случаях он мог оказаться вообще «на воле». Значит и закон не нарушался, нарушитель получал по заслугам и все стороны были удовлетворены».
Снова пауза. Вандал явно колебался.
- «Однажды в кабинет отца явилась женщина дивной красоты. Её муж оказался замешанным в каком-то тяжёлом преступлении и ему грозил большой «срок».
Она была готова на всё, чтобы выручить любимого человека..Судья объяснил ей в доступной форме, что ничего обещать ёй не может, поскольку грозящая мужу статья не даёт никакой возможности для манёвра.
Женщина была не в себе, она попросила его об ещё одной встрече.
Понимая, что дело будет решать не один судья, несчастная красавица нанеслеа визит и к прокурору. Она чистосердечно призналась, что уже была у судьи.
Это и испортило всё дело. Прокурор устоять перед красавицей не смог, но и не хотел делить эту женщину с нелюбимым коллегой.
Он пообещал помочь ей, но при одном условии.
А условие было таково: она долна была при очередной встрече оставить в кабинете судьи невзначай какую-нибудь мелкую вещицу и конверт с деньгами.
Несчастная женщина была готова на всё.
Она выполнила своё обещание и тут же по постановлению прокурора к судье нагрянули с обыском.
Вещественные доказательства были налицо и судья, тоесть мой отец, получил семь лет лишения свободы.
Испоьзовав женщину в своих низменных интересах, прокурор обманул её и муж красавицы получил «на всю катушку».
Но всё было «по закону».
Снедаемая чувством огромной вины, обманутая женщина писала письма в колонию к моему отцу с просьбой о прощении и носила ему продовольственные передачи.
Прокурор же, используя своё служебное положение, дал указание её письма перехватывать и в дальнейшем часть из них анонимно переслал моей матери.
Этим была и разрушена и наша семья.
Мать уехала со мной в другой город и я остался без отца.
И в те далёкие времена я дал себе слово отомстить прокурору за развал нашей семьи, за потерю отца и моё тяжёлое детство.
Прошли годы. Много лет. Навязчивая мысль никак не отпускала меня.
Город нашей семейной катастрофы находился очень далеко и попасть туда случая не представлялось..Постепенно мысль о мести как-то отдалялась и время грозило её вообще стереть из моего сознания.
Но вот, совершенно случайно, служебная командировка привела меня сюда в этот город.
Я навёл справку и узнал, что Бог не покарал варвара и он прожил долгую жизнь.
Разыскать место его успокоения не представило сложности, И вот, я здесь.
Я молчал и не задавал ему никаких вопросов. Хотя хотелось спросить о многом.
Мы дошли до ворот кладбища и остановились. А он, словно читая мои мысли, продолжил:
«Памятник, даже надгробный, это память о человеке, который оставил свой след на земле. В какой-то мере уже после своей смерти, этот человек, за свои пригрешения уже понёс земную кару – его ведь никто не посещает. Но это памятник преступнику, он вообще не должен существовать. Я должен был выполнить свою детскую клятву».
Он сделал паузу и подумав добавил:
-« И может хорошо, что я не встретил его живого».
Наши взгляды встретились.
Возможно он не увидел в моих глазах осуждения и мы разошлись в разные стороны не попрощавшись.
Как знать, справедлив ли был этот суд после смерти?