—Нет, нет. Я не верю. Этого не может быть
—Бредит. Спи, родная, спи. Лучше будет, если ты подольше будешь во снах своих, не возвращаясь в реальный мир.
Как часто в жизни я наблюдал эту трогательную картину. Когда спишь, ты похожа на маленького ребенка. Рядом с твоей беззащитностью я всегда чувствовал себя таким сильным и мужественным.
— Мне опять приснился ты, как будто ничего и не было. Как будто все как раньше. Почему нельзя остаться во снах и не просыпаться?! Как это все выдержать? Как перетерпеть эту боль? Сил больше нет.
Не зря говорят, что муж и жена со временем становятся одной плотью. Мой дорогой, после твоей смерти, как будто из меня что-то живьем вырвали. Рана такая огромная, зияющая, кровоточащая. И так больно… Я уже не понимаю, когда испытываю физическую боль, когда душевную.
—Ты опять плачешь. Боже мой, ты не представляешь, как мне жаль, что все так случилось. Кто же знал? Даже представить нельзя было, что все так обернется. Жили, жили, планы на будущее строили, мечтали о будущем…
—Мне сегодня вспомнилось, как мы с тобой познакомились. Я ведь с детства знала, что выйду замуж за человека, который меня намного старше. Мои ровесники почему-то мне были неинтересны.
Помню, как ты первый раз меня обнял. Твои мышцы были напряжены, у тебя даже руки тряслись мелкой дрожью. Как будто ты боялся меня раздавить в своих крепких, сильных, но трогательно нежных объятиях. Ты расслабился только тогда, когда я уткнулась в твое плечо. И мне стало там так уютно и хорошо, что я сказала себе тогда: «Лучше этого ничего не может быть».
Боже мой, я, кажется, схожу с ума, сижу и сама с собой разговариваю.
—Нет, нет, ты не сходишь с ума. Я с тобой, я рядом… Ты всегда чувствовала мое присутствие. Ты видела меня не глазами, а сердцем. Я тоже помню этот день, тогда ты даже пыталась оттолкнуть меня. Я тебя прижал к себе, а ты как пугливый олененок, вся дрожишь. А я держу тебя и боюсь, думаю, чуть силы не рассчитаю, ты как хрупкий и нежный цветок, возьмешь и сломаешься. А потом чувствую, ты затихла, и мы как будто растворились в друг друге. Я тогда подумал: « Вот бы так на всю жизнь». Как жаль что эта «вся жизнь» оказалась такой недолгой.
—Такое странное чувство, как будто ты где-то здесь рядом, как раньше. Прости меня, дорогой мой человек, я не всегда была сдержана в словах, а ты так снисходительно мне все прощал, как маленькой девчонке. Когда у нас родилась дочь, девчонок у тебя стало две. Твоя любовь к дочери была особенная, ты в ней души не чаял. Не в каждой семье есть такие отношения между отцом и дочерью.
—Как я был счастлив, когда первый раз увидел ее. У нее были такие крохотные пяточки, малюсенькие пальчики. Я никогда не думал, что такие вещи могут вызвать такое умиление, такой восторг! Каждый раз, когда я по утрам заглядывал к ней в комнату, видя ее сонные глаза, а чаще спящую, по мне прокатывалась волна нежности. Что с ней теперь будет? Бедная, моя девочка, я так виноват перед тобой!
—Я никогда не забуду крик дочери, когда тебя привезли домой уже неживого (так не хочется называть тебя мертвым!). «Папа!» «Папа!». Из каких глубин могли исходить такие звуки? Они больно разрывали какие-то струнки, перегородки внутри меня. Лучше такое никогда не слышать. Может и я так кричала, не помню, все происходило как во сне.
—Как я сейчас хотел бы осушить твои слезы, успокоить тебя словами: «Проснись, родная, это был лишь сон». Но это не сон. Меня нет среди живых. Теперешнее мое состояние мне самому непонятно.
Знаешь, в фильмах показывают, как будто душа отделяется от тела, и умирающий, как бы видит сверху себя безжизненного, врачей, родных. Я не «летал» над потолком, не видел ничего, я только все слышал. Уже не было боли, и как будто мое бедное тело было вдавлено в эту больничную кровать. Но я все слышал и понимал что происходит, а тело уже было не мое. Когда вы с дочерью приехали и врач сказал тебе, что поддерживали во мне жизнь только для того, чтобы вы смогли проститься, я понял что счет пошел даже не на часы, а на минуты. Таймер был запущен, как песок в песочных часах утекали мои последние часы, минуты, секунды жизни. Спасибо докторам, что они дали мне эту ночь. Я успел пройти по всем закоулкам памяти, вспомнить всех и мысленно проститься со всеми.
Вспомнилось детство, наша большая семья. Все что любил, все, чем дорожил в этой жизни. Отца жалко, как он выдержит эту весть обо мне?! Жаль, что больше не пройдусь по родной деревне, по полям, по лесам.
Сколько на это ушло времени, не знаю. Может вся ночь, а может только миг, это уже не важно.
А утром…, когда я услышал приближающиеся ко мне шаги и стук каблучков, я понял… Сейчас все кончится. Мне хотелось хоть немного оттянуть это время, и этот дробный ритмичный звук каблуков звучал во мне каким-то растянутым эхом, больно отдаваясь в моем мозгу. Я вдруг подумал, успел ли я сказать тебе, перед вашим отъездом, что люблю тебя. Или уже надо говорить любил…
—Уже, кажется, и слез нет. Делаешь что-то, отвлечешься, и вдруг хлынет поток воспоминаний, снова боль, слезы…
—Я понял, родная, почему с тобой такое происходит. Причина этого всего я. Я сам не понимаю своего состояния. Кто я или что я? Вроде и нет меня. Будто даже я не с тобой, а в тебе, в твоих воспоминаниях. Мне кажется, что я управляю твоими воспоминаниями. Или наоборот. Твои воспоминания двигают мною в моем нынешнем состоянии.
—Все произошло так внезапно. Ведь ты же никогда и не болел. Оказывается и так бывает. Когда ты нас провожал в отпуск, разве могло прийти в голову мысль, что мы видим тебя в последний раз.
—Я все понял, ты чувствуешь сердцем мое присутствие, и это вызывает воспоминания, которые только причиняют тебе страдания, душевную боль. Ты начинаешь ворошить память, потом плакать… Ты только забудешься на работе, мне даже обидно, что за день ты обо мне ни разу не вспомнила. Я начинаю шептать тебе ласковые слова, лезу в твои воспоминания. Какой же я эгоист! Я же знаю, что это все обязательно закончится бессонной ночью и мокрой подушкой. Я не должен больше этого делать. Я ведь могу все изменить.
—Вдова, какое странное слово! Я вдова, у меня умер муж. Я должна с этим смириться, я должна научиться жить без него. Нельзя надрывать сердце свое, ведь мне надо заботиться о дочери.
—Прости меня, любимая, я должен оставить вас. Не знаю, куда я должен уйти, но что-то меня манит, зовет. Но так не хочу уходить от вас, так хочется, хоть и незримо, быть всегда с вами рядом. Но мне нужно уйти туда, в зовущую меня даль. Знаешь, я не чувствую страха перед неизвестностью, значит там будет все хорошо.
У вас уже давно зима. Я помню снег. Белый, белый снег. Для меня уже нет другого света. Там, где я буду все так светло и бело. Оставляю вас, мои любимые девчонки, так будет вам лучше. Прощайте. Держитесь друг за друга. Ухожу любя…