Иду в магазин узнать: как, что там?.. ведь обещали отпустить цены.
Ба-а, даже колбаса появилась! Но цена!.. От радости что ль взбесилась?.. отпущенная-то. Как раньше писали в газетах: «с таким же периодом прошлого года» творог подскочил… («кость - на кость, кость долой…») в 33 раза, сыр колбасный - в 26, сырки плавленые (любимая закуска «на троих») - в 20… Придется теперь тройкам закусывать рукавами курток.
- И цены теперь свободные, и покупатели, - шутит за прилавком продавщица: - Подошел, посмотрел и-и свободен.
А хлеб? Так-так, подорожал втрое, булки - впятеро. Какой-то мужик покупает бублик, сует в сумку и смеется. Еще б не смеяться, только юмор и может теперь спасать при виде цен. А как овощи? Слава богу! Прежние цены на морковку, свеклу, картошку. Правда, кроме них ничего и нет, но зато есть портвейн в трехлитровых банках. Веселись народ!
Вечером Платон пришел, отдал свой гонорар за полмесяца… по нормам газеты совсем даже неплохой, - сто десять рублей, а я шутливо проворчала:
- Что ж ты... Даже до ста семидесяти не дотянул, я б килограмм «Докторской» колбаски купила... если бы нашла.
А чуть позже позвонил Платону мужик какой-то:
- Почему вы, как депутат народный, разрешили повысить цены? Мы то для чего вас избирали?
И пришлось ему объяснять: другого пути, мол, нету… пугаться, мол, этого не стоит… надо, мол, потерпеть. Ну что ж, мы-то потерпим, а вот народ…
… А меж тем Ельцин* и реформаторы Гайдар, Бурбулис*, Чубайс* и иже с ними готовят указ о ликвидации убыточных колхозов, о приватизации промышленных предприятий и это значит, что крестьянам и рабочим с этих «тонущих кораблей» надо спасаться. А как, куда? Чем заняться без денег, опыта? Ведь годы социализма убили в людях всякую инициативу и теперь скольким не выплыть из бурных волн «развивающихся рыночных отношений»?!
... Президент разъезжая по областям, просит: «Пожалуйста, потерпите! Пожалуйста, поддержите свое правительство, президента!»
Сегодня стояла в очереди за хлебом и слышу:
- И сколько ж нам иишо терпеть-то? - старушка позади пищит.
Обернулась, улыбнулась:
- Думаю, годика два...
Доверчиво посмотрела в глаза:
- Ну, что ж. потерпим. Хоть и хочется... колбаски-то.
И пока народ терпит, не бунтует, - не хочет утратить последние надежды? – хотя снова и снова пытаются поднять его на «праведную борьбу» коммунисты, - митинговали вчера с красными стягами и портретами любимых вождей в Москве, в Питере. Конечно, размахивать знаменами легче, чем хотя бы элементарно накормить народ!
... Похоже, что томик Розанова* стал нашей настольной книгой: «Воображать легче, чем работать: вот происхождение социализма, по крайней мере, ленивого русского социализма. Это государства основаны на терпении, а революции - на энтузиазме».
... Теперь Сомин у нас не работает, - сумел все же создать свою собственную газету, - и называется она «Новое время». В первом номере на главной странице - портреты его и команды, под ними - кредо каждого журналиста. А пишут они о СПИДе в области, о Чернобыльской беде, о том, как парт аппаратчики распределяют машины между собой. Такая степень правды - у нас?.. У гостиницы появился рекламный плакат газеты: «Читайте первую независимую газету «Новое время!» Но провисел только один день, - сорвали.
... Вчера Платон пришел с работы, сел на детский стульчик у порога:
- Драма у меня. – Вышла из кухни и подумала: у тебя комедий и не бывает. Но не сказала. - И симпатичен мне этот Барабанов как человек, а принять его главой администрации области не могу, - расшнуровал туфли, поставил под вешалку: - Недалекий он человек, мнительный, замкнутый. – И мрачно пошутил: - Плохую «голову пришил» нам Ельцин.
- Да не спеши, надо понаблюдать за ним хоть месяца четыре, и только потом...
- А-а, - махнул рукой, - я уже и письмо Ельцину написал.
Воевали демократы и сегодня против этого Барабанова на сессии областного Совета. Спросила, когда пришел:
- Ну, что, воитель, победили?
- Нет, - улыбнулся, - не победили.
- Вот теперь-то Барабанов и взъестся на ваши «Новые известия», и останетесь без денег, придется самим выкручиваться, как Сомин со своим «Новым временем».
- Ну, что ж, - криво усмехнулся, - ничего не поделаешь.
... И накаркала. Брыкнули их «Новое время» в «Рабочем». «Синдром комарика» называлась эта... И в ней облаяли Платона и Артюхова, смешали «Новые известия» с грязью, - вот, мол, пищат там журналистики маленькие, незначительные, корыстолюбивые... А через номер - опять. И автор – Иванцов, бывший друг Платона, тот самый, которого он полгода назад водил за собой, утешая, устраивая в лечебницу для пьяниц, а потом навещал каждый день, носил котлетки, мед…
- И что, будете отвечать им в своей газете? - спросила.
- Нет, Артюхов не собирается. А я бы ответил.
... Мама волнуется:
- Что-то Витьки долго нетути... - Это она всегда вот так, если брат где-либо задержится. - Повез рассаду продавать, а сам стесняется. А разве можно стесняться-то, - уже и жалуется: - Ведь раньше как было: вырастил мужик, выкормил что лишнее, вот и вязёть на базар, продаёть. Продасть, а потом и покупаить что нужно. А то как же? Чего ж тут стесняться-то... – смотрит, ища поддержки: - Паразиты коммунисты, паразиты! Совсем испортили народ. Внушили ему, что продавать стыдно, вот и Витька мой... - качает головой.
Но вскорости приезжает ее сынок. Корзина пуста, - все продал. Довольный!
- Не разогнулся даже, в очередь брали! - в мамин фартук ссыпает перепачканные землей деньги.
И та уже сидит, расправляет каждую бумажку, разглаживает рукой, вытирает десятку о подол:
- Ну, вот и молодец. А то всё стеснялся...
Советую ему пойти хоть немного поспать, - ведь в пять утра встал, - но он не идет.
А чуть позже: он сидит на кровати, держит на коленях листки своего романа, а мама стоит у крылечка, опершись на лыжную палку и рассуждает:
- Всё пишить, пишить... И до часу ночи, и до двух, - грустно смотрит на меня: - Прямо горить душа-то у него от злости на этих коммунистов, вот и хочить, чтоб молодежь знала…
... Взъелся и глава области Барабанов на «Новые известия». Перед сессией какая-то женщина из его кругов подошла к Артюхову и шепнула: вашу газету, мол, хотят снять с дотации. Вот и получится: газета, которая выступала против путчистов, будет вынуждена сама себя кормить, а «Рабочий», который поддержал их, станет трибуной областного депутатского корпуса. Так что жив один из социалистических принципов: если будешь лизать задницу власти, то получишь краюшку хлеба, а если...
... Когда уж слишком накатывает тоска от нашей унылой и зыбкой жизни, иду лечиться на рынок, вот и сегодня… Живет, шумит базар! Всего-то здесь полно. Сходишь вот так, и радостно станет: нет, не пропадем, возродимся! Возродимся, если есть еще такие люди, как вчерашний мужик из «Вестей», - бросил свою должность главного инженера, уехал из городской квартиры и теперь живет с семьей в землянке возле старенького трактора, мечтая весной развернуться на четырех, арендованных у колхоза, гектарах земли. Так что не всех крестьян поморили, поморозили в Сибири, и только на таких - надежда.
... Боялся Ельцин, что забросают его тухлыми яйцами в Новгороде, но нет, не забросали. Не забросали и у нас, только все скулили и жаловались на дороговизну, когда в Новозыбкове зашел в магазин, глянул на витрины:
- Почему допускаете такое? - посмотрел на нашего Барабанова: - Ведь это ж мафия, настоящая мафия цены такие устанавливает! Позасели, понимаешь, на мясокомбинатах да в торговых организациях бывшие обкомовские работники, вот и командуют, провоцируя народ на бунты. Ну почему бы теперь, когда людям так трудно, не выпускать только вареную колбасу да подешевле. Не-ет, они, понимаешь, перешли только на копченую. Да эту копченую простые люди раньше только на свадьбах да похоронах и видели!
И начал выговаривать директору мясокомбината, что он, де, не думает о людях.
- Завел себе, понимаешь, секретарш молодых, по утрам массаж ему обязательно делают. Провокатор он! Да и все, ему подобные. Снять немедленно!
Но будет ли так? Ведь права женщина, что причитала возле него:
- Борис Николаевич, миленький, ничего-то вы с ними не сделаете! Не слушают они Вас, наши начальники, что хотят, то и делают.
А мои начальники о приезде Ельцина решили дать в эфир только короткую информацию, но после обеда на студию стали звонить телезрители: будет ли репортаж? И звонки были частые, настырные. Позвонила и я Корневу:
- Валентин Андреевич, зрители ждут полный репортаж, а мы делаем какую-то фитюльку…
Минут через пять прибежал:
- Надо давать...
И пришлось мне покрутиться... Но зато все получилось, как надо.
А после отъезда Ельцина, на второй же день, в магазинах вареная колбаса слетела со ста семидесяти рублей до восьмидесяти.
... Прихожу домой. Платон протягивает газету:
- Вот, почитай… «Новое время».
И после ужина читаю: на первой странице заголовки «Школа самоубийц», «Забастовка в колонии», а чуть ниже - фотография покосившейся избы «Хижина тети Маши» и текст под ней: живет, мол, старушка с дочкой и внучкой вот в такой развалюшке, которая и зиму едва ли простоит. И еще - хроника, письма в редакцию, реклама, «дайджест» и дальше: «Тот, кто с верой по жизни шагает», - о том, какие и кому переданы за последнее время церкви и «Как уничтожали Свенский монастырь» в белых Берегах. Да, темы необычны, смелы.
- Все же молодцы они... независимые журналисты! - кричу Платону в другую комнату: - Набирают силу.
Ничего не ответил мой... зависимый журналист.
... После того, как цены взбесились, в троллейбусах и поездах было, как на митингах, а теперь тихо, - так, иногда кто-либо начнет поругивать правительство, но лениво, «не в голос». И потому, что в магазинах все можно купить. Да, дорого, баснословно дорого, но есть же, есть! Не прошло и двух месяцев после пустых прилавков, а на них – колбасы разные, рыбка красная, баночки импортные с пивом, конфетки-батончики... А тряпок сколько! Выбирай, что хошь! И торгуют всем этим ребята крепкие, румяные, «круто» одетые, вот и сын мой...
Иду по базару и вижу: стоит в желтой кепочке, которую баптисты-американцы подарили Платону, и продает зонтики. Ничего, в прошлый раз прибыль у него была неплохая, даже принес нам три апельсина и две бутылки фанты.
Да, хочется детям жить «круто», и труднее им приходится, чем мне - в свое время. Я-то и богатых не помню. Правда, жили рядом с нами Бариновы, которые ели булки тогда, когда мы гопики жарили из мерзлой картошки, а мои детки слышат и видят «буржуев» по телевизору, в жизни, вот и тянутся за ними, - часто говорят о вещах, о ценах на них, - а Глеб даже покупает газету «Коммерсант». Так что всё же наступает пора для людей деятельных, практичных, пусть и наши...
... А меж тем по радио, по телевизору твердят: нефть на мировом рынке опять дешевеет* и казна страны совсем опустела; уровень производства в стране снижается, грядет катастрофа; партии множатся; демократы сражаются уже не только с коммунистами, но и друг с другом; в Москве появляются наглые чернорубашечники, похожие на бандитов; рядом с Россией воюют между собой азербайджанцы и армяне; идет гражданская война в Грузии; чеченцы еще наглее нападают на пассажирские поезда, автобусы, крадут людей, чувствуя покровительство своего Дудаева; Украина требует отдать ей черноморский флот и заводит свою собственную валюту. Так что, несмотря на то, что «жить стало лучше, жить стало веселей», как сказал в тридцать пятом «вождь всех народов товарищ Сталин*», нам все же очень беспокойно, Платон ходит потухший и сегодня слышу:
- Скучно жить на этом свете.
- Что так?
- А-а, - машет рукой, - в стране ничего не меняется, демократия в загоне.
- Как это не меняется? Еще как меняется, - бросаюсь подбадривать: – Продуктов – навалом, тряпок – тоже, а книг сколько появляется! Вот, купила же том Бердяева*, разве год назад возможно было такое?
Хочу, очень хочу поддержать падающий дух мужа, но он молчит. И усиливаю аргументы в пользу Перестройки:
- Да и границы с другими странами приоткрыли.
Сейчас-то встрепенётся? Но молчит мой демократ. Чем еще его?.. А-а, вот:
- А насчет демократии… Нет, не так просто развернуть наш огромный корабль, называемый Россией, в другую сторону… да и нас вместе с ним. Сколько лет вдалбливали в наши головы разную брехню, какой только дряни ни набивали! Да что - в головы? В кровь нашу, в подсознание...
Вот такой тирадой разразилась, чтобы как-то взбодрить своего разуверившегося воителя. А он сидел и ел запеканку из фасоли, которую мы сами вырастили на земле, полученной благодаря Перестройке, ел со смаком, аппетитно, подбрасывая и подбрасывая со сковородки ломтики обжаренной колбаски, потом запил все это вишневым компотом и... Ничего, повеселел! И даже мечтательно бросил:
- А не сходить ли мне в баньку?
- Вот так-то оно и лучше, - улыбнулась.
... Теперь моя дочка – корреспондент «Новых известий». Пишет бойко, «по журналистки грамотно», как говорит Платон, но не сказать, что б это ей нравилось.
- Уж очень мало платят, - бросила сегодня: – Да и подчиняться надо, а было б кому… - усмехнулась.
Долго ли продержится?
...Пресса всё кричала и кричала о том, что съезд народных депутатов здорово полевел и может отстранить правительство; демократка-воительница Старовойтова* утверждала: реформы висят на волоске; премьер Гайдар говорил «съездунам», которые требовали повысить зарплаты всем: «Хорошо, повышайте. Но только потом не удивляйтесь, что рубль окажется в гиперинфляции и снова полетит в пропасть». А Ельцин молчал и молчал… И вчера правительство подало в отставку, но Президент не принял ее.
«Вот такие вот дела…»
... Прихожу домой. Дочка и сын сидят в зале, обложенные итальянскими сапожками.
- И сколько купили? - интересуюсь.
- Двадцать одну пару, - улыбается сын.
Значит, поедут... Поедут в Киев продавать.
Только два дня назад Глеб с другом вернулись оттуда, - продали аж двенадцать пар и навар привезли хороший - а сегодня уже с Галей рыскали по городу в поисках этих сапожек и теперь сидят на диване, спорят: как их упаковывать, как доставать билеты, и просят у бати денег, чтобы завтра прикупить еще несколько пар.
- А если вас ограбят? - бурчит Платон, только что придя с огорода.
Смеются: этого, мол, не может быть!
- Может! - настаивает. - Еще как может!
И уходит в ванную.
Советую детям:
- Скажите ему, что если ограбят, то ты, дочка, продашь всё свое золото, чтобы расплатиться.
Но между ними начинается спор: если обокрадут их по вине Гали, то - да, она согласна продать своё золото, а если по вине Глеба...
- Не-ет, голубки, – смеюсь: - Батя не станет вести следствие и выяснять по чьей вине вас ограбили. Расплачиваться должна будет ваша «фирма», а не каждый в отдельности.
Молчат мои коммерсанты, не возражают, а когда батя выходит из ванной, то сама говорю ему о гарантии детей, но он – опять:
- Хватит. Дал им уже двадцать тысяч.
Но чувствую: почти сломлен. И утром бросает:
- Ну что… дать еще пять тысяч?
- Дай, - вроде бы нехотя соглашаюсь.
Так что на днях поедут мои дети на заработки.
... В Москве коммунисты осаждают Останкино, требуя для себя эфира. Торчали и у нашего телецентра, а в сторонке сидел милиционер с рацией и переговаривался со своими: подкрепление, мол, пока не нужно, их здесь только человек десять. А еще «благодетели народа» все собирают подписи за проведение референдума против Ельцина, но тот сказал: «Пусть и не надеются сместить Президента раньше положенного Конституцией срока»!
... И откуда у сына такая прыть? Договорился с продавщицей из магазина, и та позвонила, когда завезли итальянские сапожки «Симоды». Вот и «рванули туда, затарились». Дали и заведующей «три куска» за то, что она продала оптом. Ну, как нам к этому относиться? Раньше-то такое было «уголовно наказуемо», а теперь «все этим занимаются», как говорит Платон. Кстати, на этот раз он даже помогал им, рисуя страшные картины: может, продавщица договорилась с бандитами, что, мол, сейчас приедут ребята с деньгами… может, вы только подойдёте к магазину, а на вас и… Дети усмехнулись, но он все же поехал с ними, чтобы хоть издали наблюдать, когда будут загружать «товар» в такси. Потом мои коробейники опять весь вечер сидели, окруженные сапогами и спорили, кричали, обсуждая, когда и куда ехать?
... И опять у меня была бессонная ночь… Господи, и что только в голову ни лезет, когда вот так лежишь и ждешь их возвращения! Как только ни изощряется фантазия: и что их еще в вагоне ограбили и вытолкнули из мчащегося поезда; и что «кинули» при обмене валют; и что все деньги в поезде отобрали и сейчас лежат они где-то там, в сыром холодном кювете… Причем, картины-то эти настолько зримы, что от ужаса сжимаюсь калачиком и гоню, затушевываю, размываю их, как могу. Что за пытка?.. Часов с трех ночи начала прислушиваться: не подъехало ли такси к дому, не стукнула ли дверь подъезда? И только в шестом наконец-то услышала: хлопнула дверца машины! Сейчас поднимаются… сейчас постучат... И точно - они!
- Все нормально, - улыбнулась дочка.
А «наварили» столько!.. Мы таких денег и в руках не держали. Вот и думается: каждый раз с участка Платон тащит два ведра с помидорами, да еще рюкзак с овощами, а потом несет на базар к старушке для продажи, и прибыль от нашего огорода есть, но…
- Платон Борисыч, - сказала ему сегодня: - может, совсем не тем мы с тобой занимаемся?
- Тем, тем, - ухмыльнулся, - каждому - своё. Таким, как мы, другого уже не дано, а детям...
Да, может и впрямь пришло время: «Хочешь жить хорошо - умей вертеться»?
... Снова отпустили цены. На энергоносители. И Гайдар объяснил: значит, все подорожает в два-три раза. И точно. Сразу же с прилавков исчезла колбаса, все опять стали запасаться макаронами, крупой, маслом, - в который раз! - на базаре подскочило в цене сало, а это - показатель того, что у людей не стало денег на мясо. Сегодня журналисты задали вопрос Гайдару:
- Когда же мы будем жить лучше?
Ответил:
- А мы и сейчас живем лучше, чем в декабре прошлого года.
И он прав. Есть же ЧЕМ запасаться!
... Вчера приезжал брат, ворчал: «Легкий заработок у твоих детей. Хватят вот таких денег, а потом и работать не захотят.» Ну что ж, может, и прав… Но ведь прежде чем создать «свое дело», надо иметь деньги, а есть ли они у нас – у «вшивой интеллигенции»? Вот поэтому пусть дети и зарабатывают «капитал», если власть разрешила. Купцы же испокон веку этим занимались, да и экономисты говорят, что да, «идет сейчас в основном наращивание капитала перекупщиками», как было и в других странах: вначале - перепродажа, а потом те, кто сбил себе деньжат, и начинали дело. А как - иначе?
- Не говори ты дяде Вите о наших заработках, - в который раз просит дочка.
- Ну как не говорить? Мы же привыкли не скрывать друг от друга...
- Как ты не понимаешь, - горячится: - Семьдесят пять тысяч рублей за мою дубленку для бабушки и дяди Вити - фантастика! Но бабушка к этому по-доброму относится, а дядя Витя... А легко ли торговать? Я раньше на торговцев смотрела презрительно, а когда сама попробовала... Трудно это. Да и рискованно, опасно.
И дочка права. Так что обидно за брата, - рассуждает, как те пенсионерки, которые машут сухими кулачками в троллейбусах и кричат: стрелять, мол, этих спекулянтов надо!
... По опросу общественного мнения повысился рейтинг националистов, тех самых, в черных рубахах, что бушевали у Останкино, но еще ниже опустился – правительства и, может для того, чтобы успокоить народ, газеты все талдычат о ваучерах*, которые с первого октября получит каждый из нас, и даже новорожденные, бомжи. Что с ними будем делать? Продавать, хранить? А если хранить, то во что вкладывать? Опыта-то экономического – никакого.
... И стоит теперь на нашем участке, который дали мне как ветерану труда, контейнер. Когда приходим и открываем, то гудит, как домовой, но радостно, - инвентарь в нём храним, в нем же и обедаем, переодеваемся, прячемся от дождя и даже иногда думается: «Чего ж еще надо?»
А в пяти минутах ходьбы от него, есть еще один участок в двенадцать соток. И то Платон, пользуясь своим депутатством, выхлопотал для сотрудников «Новых известий» целое поле, вот и получили свои паи он и дочка. И участки эти - на краю лога, под березками. Место, конечно, отличное, и Платон уже мечтает этим же летом начать строить там домик.
- Вот такой будет, - показывает мне вчера рисунок: - Устраивает?
Рассматриваю его, расспрашиваю... но не верю, нисколечко не верю, что когда-то эта его «сказка станет былью».
... Дорожают продукты. Вчера десяток яичек стоил тридцать рублей, а сегодня - пятьдесят. Расхватывают и золото из ювелирного, а это значит, что раскручивается новый виток инфляции. Падает на бирже стоимость рубля, - есть теперь такая и в России, - и всё это, как елей на души тех, кто ратует за смену правительства Гайдара, а это - почти весь Верховный Совет, наш правящий орган Съезда народных депутатов, и он же - в оппозиции к Ельцину. И, наверное, в оппозиции потому, что обиделись на него депутаты за то, что не получили от государственной коврижки по желаемому куску, как те, кто был нахальней, ловчее и уже руководили заводами, фабриками.
...Попросил как-то Президент депутатов: повремените, пока не созывайте депутатского съезда, но Верховный Совет – своё, и тогда сказал на пресс-конференции:
- Как же неуважительно отнеслись к Президенту России! - И даже пальцем пригрозил:
Я им не прощу этого! Не прощу.
... Вот ведь как получается: всю жизнь социалистическая идеология вбивала нам в головы, что наши классики девятнадцатого века, - Гоголь, Щедрин*, Некрасов*, - были защитниками народа, певцами его бед и несчастий. Помню, как, оставаясь одна дома, любила декламировать их стихотворения: «Укажи мне такую обитель, я такого угла не видал, где бы сеятель твой и хранитель, где бы русский мужик не стонал…». Или: «Она на барском поле жала и тихо побрела к снопам. Не отдохнуть, хоть и устала, а покормить ребенка там…» Вроде бы всё – правда. Но, оказывается, есть и «другая сторона медали», о которой нам ничего не говорили и только теперь читаю у Розанова, написанное им еще за пять лет до революции семнадцатого года: «После Гоголя, Некрасов и Щедрина (который «как «матерой волк» наелся русской крови и, сытый, отвалил в могилу) совершенно невозможен никакой энтузиазм в России. Мог быть только энтузиазм к ее разрушению». И хочется крикнуть: а ведь и впрямь!..
... Вчера Платон схватился с одной бабой у колодца... то бишь у лужи, когда из неё набирал воду для полива.
- Ну что ж этот Ельцин с нашими мужиками-то сделал! - запела та со слезой в голосе: - Воду на них заставил возить!
- Ну и правильно сделал, - сразу попытался угомонить ее Платон: - Ельцин землю им дал, трудиться предложил.
- А что толку от этого труда? Раньше-то у меня холодильник колбасой был забит, а теперь...
- Он у вас был забит по блату, - не сдался Платон: - А у меня тогда пустовал, потому что вся колбаса была у коммунистов, которые ее между собой распределяли.
Вот такой небольшой диалог прозвучал у большой лужи.
... И все же делает Ельцин уступки Верховному Совету: сместил главу телевидения Яковлева, министра Полторанина, а они - демократы. И сместил, не объясняя прессе почему это сделал, но просит полагаться на него и снова терпеть.
А коммунисты все больше распоясываются, требуя новых и новых жертв, и самое главное: «Убрать правительство Гайдара!» Так что противостояние нарастает. А тут еще скоро открывается съезд депутатский, об отсрочке которого Ельцин просил Верховный Совет. И что будет?
... Прочитала у Розанова о наших классиках литературы, а сегодня, - как подтверждение его мыслям, - читаю у Бердяева:
«Нигилизм, захвативший с шестидесятых годов девятнадцатого века часть интеллигенции, перешел потом и на народный слой, в который начало проникать элементарное преосвященство, культ естественных наук и техники, - примат экономики над д у х о в н о й культурой. Это было неотвратимо, необходимо для социального переустройства России, но для творцов культуры, для людей мысли и духа положение стало трагическим. Русская революция отнеслась с черной неблагодарностью к интеллигенции, которая и подготовила эту революцию, - она ее преследовала и низвергла в бездну… Ответственность за духоборческий, враждебный духовной культуре характер русской революции лежит и на деятелях русского ренессанса начала века. Русский ренессанс был асоциален, был слишком аристократически замкнутым, поэтому бездна, развернувшаяся между верхним, утонченным культурным слоем и широкими народными кругами привела к тому, что культурный ренессанс сам и провалился в эту раскрывшуюся бездну».
Ах, если бы только творцы культуры провалились в эту «раскрывшуюся бездну»! Но ведь туда же были сброшены и миллионы простых жизней!
... Упали в цене полученные нами ваучеры, и все выжидают: а что скажет о них новый премьер Черномырдин*? Ждем и мы. Я-то прикупила их четыре штуки, муж - два, сын – пятнадцать, и цена каждого - триста грамм сливочного масла. Дешево конечно. И люди, не зная, что с ними делать, продают их за эту цену, а те, у кого денег много, скупают их сотнями, тысячами, а потом по дешевке покупают на них заводы, фабрики и целые комплексы.
.. До чего невыносимое это зрелище - съезд депутатский! Болтают о чём угодно, только не о наших бедах! И, в основном делят власть, даже в рукопашной как-то сцепились, доведя Президента до того, что он заявил: или он с Гайдаром, или Верховный Совет! И пусть, мол, скажет об этом народ на референдуме. Но захлопотали экономисты, юристы, собрались парламентеры от Верховного Совета, президента и решили: вместо Егора Гайдара выдвинуть три кандидатуры. Выдвинули. И 14 декабря съезд проголосовал за Виктора Черномырдина. Не знаем, как он себя поведет? Поэтому остается только верить Ельцину, а Гайдар... Ведь его правительство с первых дней называли «правительством камикадзе*», - разве простит ему народ «отпущенные цены», которые так разогнались, что никак не остановятся? Нет, не простит, позабыв из-за короткой памяти, что благодаря этим отпущенным ценам в магазинах появилось то, что раньше только снилось.
2013-й.
Каждый день в наш почтовый ящик бросают рекламную газету: страницы пестрят рисунками окон, потолков... воротами, керамикой, шифером и прочими строительными материалами. Впечатление: вся Россия строится… вернее, почти вся строится и торгует, - земля в городе дорожает, быстро растут частные особняки, сносятся деревянные дома и вместо них вырастают многоэтажки с магазинами и торговыми центрами.
Платон пришел с прогулки и слышу:
- Да-а, строится Россия. Особняки растут, как на дрожжах, никогда еще так не жила наша страна.
- А разве было за всю её историю, что б мужики и бабы в деревнях пенсии получали? – как согласие с его словами не преминула вставить и свои соображения: – Помнишь, мама рассказывала: мужики, мол, только на свои шшапоточки и надеялися, и гроша ломаного им не давали.
Ну да, он-то помнит:
- А вот Зюганов, бессменный вождь коммунистов, всё квохчет и квохчет о бедственном положении народа.
- Пусть квохчет. Надо ж кому-то и беспомощных утешать.
- Но самое обидное, что часто слышу, как хвалят, тоскуют по советской власти. Тогда, мол, хорошо жилось, не то, что сейчас.
- Конечно, таким свобода не нужна, - усмехнулась: - как и полные магазины. Им бы лучше, чтобы всем выдавали по хеку да по синей курице, чтобы не обидно было, не томила зависть.
Вот такой диалог у нас случился шестнадцатого декабря две тысячи девятого года - в день смерти Егора Гайдара.
Через несколько лет после его смещения, в газетах писали: «Если бы Егору Гайдару дали больше времени, а не год, Россия сейчас была бы другой страной». Так ли, нет ли? Но за год своего премьерства Гайдар успел открыть границы, отменить госконтроль за ценами и, хотя они выросли на 2508 процентов, при нём полки магазинов стали быстро наполняться продуктами, товарами.
Да, в труднейшие годы России, когда страна была должна Европе шестьдесят три миллиарда долларов, когда в «закромах родины» не было ни только денег, но и хлеба (в Ленинграде запасов продовольствия было только на три дня) и голодные бунты становились неизбежностью, Ельцин из предполагаемых кандидатур выбрал именно того, кто мог принять ответственность на себя, зная, что вызовет своими мерами неприятие народа. И в день смерти Егора Гайдара у нас не поднялся язык винить его в бедах России.
Встречаем Новый год... На пианино, в вазе снова - еловая ветка с шишками и на ней - несколько игрушек. Дети носят в зал приготовленное мною... И все же как здорово! - «шоковая терапия», помогла, - что не пришлось всё, с чем будем провожать 92-й и встречать Новый, добывать, стоя в очередях или по блату, ездить в Москву, а потом хранить. Конечно, всё дорого, даже очень дорого, но всё же впервые!.. за долгие годы просто пошли и купили, что хотели. Может, потому и не так устала? Вот только – нервы… Полечить Владиславом Ходасевичем*?
Горит звезда, дрожит эфир,
Таится ночь в пролетах арок.
Как не любить весь этот мир,
Невероятный твой подарок?
И я творю из ничего
Твои моря, пустыни, горы,
Всю славу солнца твоего,
Так ослепляющего взоры.
Но разрушаю вдруг шутя
Всю эту пышную нелепость,
Как рушит малое дитя
Из карт построенную крепость.
Да, разрушаю... И часто. Но как удержать себя от этого? Как продлить тот нечаянный праздник души, который иногда неожиданно возникает и который так необходим!
Ты дал мне пять неверных чувств,
Ты дал мне время и пространство,
Играет в мареве искусств
Моей души непостоянство…
Как мягко за окном кружит снег!.. Вдыхаю еловой запах, смотрю на горящую свечу и теплится, вспыхивает, разгорается в душе утешающий свет благодати: а, может, скоро и мы заживём нормальной жизнью?
*Егор Гайдар (1956 -2009) - Либеральный реформатор, экономист, один из основных руководителей и идеологов экономических реформ начала 1990-х в России.
*Борис Ельцин (1931-2007) - Первый Президент Российской Федерации, в ноябре 1991 - июне 1992 года одновременно возглавлял «правительство реформаторов».
*Егор Гайдар (1956 -2009) - Либеральный реформатор, экономист, один из основных руководителей и идеологов экономических реформ начала 1990-х в России.
*Геннадий Бурбулис (род. 1945) - В 1990—1992 годах ближайший соратник Бориса Ельцина.
*Анатолий Чубайс (1955) - С ноября 1991 года - один из идеологов и руководителей реформ 90-х.
*Василий Розанов (1856- 1919) - религиозный философ, литературный критик, публицист.
*С февраля 1991 года нефть начала резко дешеветь.
*Иосиф Сталин (Джугашвили) (1878-1953) – политический, военный деятель, Генеральный секретарь ЦК ВКП, глава СССР (1924-1953).
*Николай Бердяев (1874-1948) – философ-мистик.
*Галина Старовойтова (1946-1998) - правозащитница.
*Ваучер - в 1992-94 годы называние приватизационного чека, полученного каждым гражданином страны.
*Михаил Салтыков-Щедрин (1826-1889) - писатель, журналист.
*Николай Некрасов (1821-1878) – поэт, писатель и публицист.
*Камикадзе - «божественный ветер», название тайфуна, но во время второй мировой войны в японской армии: лётчик-смертник, погибавший вместе с атакующим цель самолёто
*Виктор Черномырдин (1938-2010) - премьер-министр России в 1992-1998 годах. Позже - посол России на Украине.
*Владислав Ходасевич (1886-1939) - поэт, критик, мемуарист и историк литературы.