Неугомонная натура Александра Константиновича Счастливый рвётся на волю, и он постоянно вовлекает близких и сотрудников в сферу своей кипучей деятельности, не прекращающейся ни днем, ни ночью. За свою пятидесятилетнюю жизнь, он сменил, даже и не припомню какое количество мест работы и двух жён. В первом браке у него детей не было, во втором – жена подарила дочь. Со второй женой Александр Константинович прожил почти семнадцать лет, однако сразу после сорока, мужика попутал бес. Он стал активно изменять жене, чего та, не потерпела и выставила Константиныча с манатками за дверь.
Любил Счастливый женщин, ничего тут поделаешь. Особенно прибалтийского типа. Первая и вторая жены, были из Литвы. Обе крепкие, голубоглазые блондинки, с нордическим характером. Не сказать, чтобы он был закостенелым педантом, но порядок любил. Нравилось ему, когда всё лежит на своих местах там, куда положил. Но поддерживать порядок не мог себя заставить. Зайдёт, бывало, домой – кругом чистота, пыли нет, все вещи аккуратно разложены, посуда блестит, но тягостно на душе у Константиныча.
Казался ему этот порядок неживым, от этого и тоска.
– Хоть бы, чашка грязная стояла.
От ощущения дискомфорта он обязательно что-нибудь ронял или рассыпал, жена, тут-как-тут:
– Саша, убери за собой!
Он, конечно, убирал, но не сразу, чтобы жена слегка прокипела.
Константиныч с удовольствием дарил жене цветы. В душе-то, он понимал – это плата за моральный ущерб. Были у них разногласия по теме широкая русская душа. Если супруг звал друзей домой, от жены требовалось приготовить шикарный стол. Хозяин закупал и носил сумками продукты, но готовить отказывался. Она никогда не понимала этой щедрости, придерживаясь европейского стиля. Пусть каждый позвонит, и она скажет, что принести. В гостях каждый ест и пьет индивидуально купленное. За семнадцать лет супружеской жизни, в этом вопросе консенсуса достигнуто не было.
Александр Константинович любил угождать женщинам: кого в троллейбус подсадит, кому сумку донесет, кого до дому проводит, поздно вечером. Женщины всегда платили Константинычу за услуги. Кто чай пригласит попить, кто предложит встретиться, кто поцелует в щечку. А когда в семье появилась машина, Счастливый, от широты собственной души, начал подвозить девиц в дальние районы Москвы, жена не выдержала. В один из вечеров он обнаружил три чемодана с вещами у двери собственной квартиры. Сказать, что он только дружил с женщинами – ложь. У мужчин он пользовался авторитетом за веселый и неунывающий характер. Тем более, что выпить в дружеской мужской компании и сходить в баньку Константиныч никогда не отказывался.
Несколько лет Александр Константинович скитался по друзьям и много работал. Заработал на однокомнатную квартиру, купил её, но вот беда, начал сильно выпивать от одиночества. Так как, домой он теперь не торопился, то присутствовал на всех банкетах и вечеринках. Не просто присутствовал, а стал постоянным организатором увеселительной программы, её ведущим. Он разучил массу монологов из юмористических журналов, в силу своей кипучей натуры перезнакомился с кучей нужных людей, в том числе, и с костюмером одного из московских театров, и теперь на вечеринках блистал в театральных костюмах. Всё бы ничего, но к концу вечера Счастливый засыпал либо лицом в салате, либо в объятиях, какой-нибудь страшилы, в чужой квартире. В душе он надеялся, что хорошо подвешенный язык доведёт его, как минимум до думской трибуны. Женщин у него теперь было много, но ни одна не влекла.
Прошло четыре года. Александр Константинович отправился отдыхать в Юрмалу. Для себя он, в который раз решил, что с питьём завязал и языком трепаться попусту перестал. Валяясь на пляже в Юрмале, он маялся от скуки, накупавшись и отлежав себе бока, начал Александр озираться в поисках какого-нибудь занятия. Вдалеке люди играли в волейбол. Не долго думая, отдыхающий направил туда свои стопы. Это был пляжный волейбол, причём, играли командами не туристы, а профессиональные волейболистки из сборной Латвии, их привезли в Юрмалу на несколько дней для отдыха и восстановления сил после соревнований. Играли они на счёт и на интерес. Увидев белокурых, высоких и стройных прибалток, Счастливый присвистнул и тут же конём поскакал к площадке. Там он, включив всё своё обаяние, быстро подружился с девушкой-тренером, судившей матч своих подопечных. Её звали Мария, однако, Константиныч сразу же для себя окрестил её Марусей. Она была великолепна. Двадцать девять лет, сто восемьдесят три сантиметра рост, сорок третий размер кроссовок, голубые, как северное небо в летнюю пору, глаза и тот самый любимый Шуриком, несгибаемый характер. Бедняга в первый момент лишился дара речи от такой красоты. Казалось, он ночевал на этой волейбольной площадке, и прилипал глазами к Марусе, как только она появлялась там. На третий день он упросил девушку поставить его сыграть вместе со спортсменками. Маруся долго отнекивалась, но новый знакомый заболтал её, насмешил до колик, закидал цветами и мороженым и, в конце концов, Маруся сдалась.
В одну из команд, чтобы её ослабить, Маруся поставила Константиныча, в другую встала сама. До этого момента он играл в волейбол и неплохо, но играл он в основном в отпуске с туристами, поэтому теперь ему пришлось собрать всю волю в кулак и приготовиться к настоящему сражению.
Пока Александр стоял далеко от сетки, основные мячи за него брали девушки, а он только передавал пасы другим, но под сеткой произошёл случай, перевернувший всю его жизнь. Маруся находилась с той стороны сетки, прямо против него и погасила мяч так, что удар пришёлся прямёхонько в лоб стажёру, и он получил нокаут.
С поля боя его вынесла на себе Маруся. Она же и отвезла в больницу. После медицинского осмотра травмированный тут же позвонил девушке и предложил прогуляться по ночной Юрмале. Маруся не отказалась.
Через три месяца Александр Константинович Счастливый приехал в Юрмалу к родителям Маруси и сделал их дочери официальное предложение. Мама Маруси воспротивилась неравному браку, ведь Константинычу стукнул пятьдесят один год, а Марусе исполнилось, всего тридцать лет, но тут подключился отец девушки, который быстро решил проблему в пользу жениха. Свадьбу сыграли в Юрмале. Через пару месяцев Маруся уволилась из волейбольного клуба и переехала жить в Москву к Константинычу, в его однокомнатную квартиру.
Молодая жена пробудила в нём самые нежные чувства, он готов был целыми днями носить её на руках, но, к сожалению, не мог поднять, да и ростом любимая была выше его на полголовы.
Маруся трудилась в приличной фирме, благодаря кипучей натуре мужа, а сам Константиныч, вкалывал на трёх работах сразу – помогал тренеру по волейболу в спортивном клубе (носил чистые полотенца, бегал за мячом, следил за порядком), а заодно, поддерживал спортивную форму; водителем ректора образовательного учреждения и разнорабочим в НИИ. Успевал везде и во всём. На каждой из работ, Александр хвастался своей молодой женой, тем, как она его любит, как он лепит из неё женщину под себя. За время жизни с Марусей, он почти бросил пить, разве, что на вечеринках, где он продолжал зарабатывать шутовством. Благодаря спортивному клубу похудел и стал выглядеть моложе.
В НИИ, где Константиныч работал два раза в неделю, намечался ремонт. Его вызвал директор и попросил за выходные оклеить обоями столовую. В помощь он дал пять молодых сотрудников.
– Только кормить вас некому, – посетовал директор, на что, находчивый Константиныч тут же ответил:
– А можно я свою жену Марусю приглашу? Она изумительно готовит.
Директор почесал в затылке, так как на режимное предприятие для посторонних проход нежелателен, но дал своё согласие.
В выходной день, гордый Счастливый важно зашёл в столовую НИИ под руку с женой. Мужики, даже присели...царица, да и только. Выше Константиныча на голову, с волевым подбородком, в туфлях на низком каблуке, как минимум, сорок третьего размера. Сам Константиныч вокруг супруги мельтешил, летая фантиком:
– Марусенька, сядь, отдохни, сейчас сбегаю за продуктами. Маруся, познакомься, это мои сотрудники. Маруся вот здесь кастрюли, чашки, ложки.
Через час Константиныч приволок три сумки продуктов, включая выпивку, и они с мужиками взялись клеить обои. Всё это время Маруся молчала, занимаясь своим делом, лишь искоса поглядывая на работающих мужчин. Константиныч же раскомандовался не на шутку:
– Петька! Что делаешь! Кто так клеит!? Не видишь – пузыри!
– Михалыч, разводи клей, вон Петька стоит с отрезанной полосой. Филя подставь табуретку, сейчас, сам на неё полезу.
По ходу дела, Константиныч косил глазом на Марусю: производит он на неё впечатление или нет?
Супруга сначала отворачивалась, потом стала приглядываться к мужчинам, а потом, и вовсе её хорошенький лобик прорезала глубокая морщина.
Александр, стоя на краешке табуретки, пытался прилепить длинную полосу и теперь балансировал одной ногой, чтобы удержаться самому и не уронить обоину. Наконец, он, кое-как её приляпал ближе к потолку и, прижав собственным телом, попытался приклеить хотя бы наполовину. Обоина сморщилась, пошла пузырями и порвалась. Константиныч весь заляпался клеем и теперь размахивал кисточкой, крича на мужиков:
– Михалыч! Сними меня!
Маруся не выдержала:
– Снимаю, – сказала она, подошла к мужу, подняла повыше руку и треснула любимому звонкий подзатыльник.
– Слезай, бездарь! – повернулась к мужикам, – что смотрите? Он без люлей, как без пряников! – и обернулась к охнувшему Константинычу, – закрой рот.
Несчастный скатился с табуретки прямо в объятия Маруси и только тихо лепетал:
- Марусенька, главное при поклейке обоев, чтобы не было пузырей, а то мы в прошлый раз взяли два.
Оставшиеся полдня и весь следующий день, Константиныч был тише воды, ниже травы. Мужики же шушукались в сторонке:
– Бедный Константиныч, наверное, хочет хоть раз в жизни услышать от жены фразу, - дорогой, стукни меня по голове, а то я что-то разговорилась.
Вы, думаете, Александр Константинович изменился с той поры? Нет. Живут они с Марусей мирно, в соответствии со своей фамилией, только иногда Константиныч приходит на работу в черных очках.