Еда

   
               
               
       Бобруйск. Каникулы.

      Дом, в котором жили мой дед и бабушка находился недалеко от городского базара. Именно базара, а не рынка. Ходить на базар было интересно. Минуя покосившиеся ворота главного входа, я оказывался  на территории, где царило изобилие. Особенно если сравнивать с Советскими магазинами. Меня удивляло разнообразие. Помидоры желтые, бурые, длинные, плоские… Огурцы, то маленькие и толстые, то длинные и худые, то колючие, то гладкие.  Удивляло меня и место где торговали семечками. Люди подходили. Пробовали у одной торговки, непременно морщились и шли к другой. Что двигало ими – мне было не ясно. У меня денег  всегда было «в обрез», то есть только на овощи и иногда  - фрукты. Поэтому, я проходил  ряд с семечками  лишь для того, что бы под видом «попробовать» засунуть себе пару пригоршней в карман шортов. Процесс «дегустации» длился до первого «неласкового»  слова продавца.
      Мой дед на базар не ходил. У бабушки болели ноги.  Одного меня не отпускали, поэтому мы отправлялись с сестрой или с кем-то из родственников. Прежде чем выпустить нас с авоськой из дома, мой дед  и  бабушка, проводили «инструктаж».
     Дед, с неизменной чашкой чая,  в которой, как одряхлевшая медуза, распластавшись, плавала жатая-пережатая половинка лимона, объяснял, что нужно купить для него. В этот момент он романтично смягчал интонации своего громкого и резкого голоса.
- Значит, возьми  картошки молодой, килограмма три – встревала бабушка,   
- Миша, куда тебе три килограмма, им еще огурцов, помидоров надо взять… 
Дед вскидывал на бабушку «испепеляющий взгляд»,  и продолжал;               
-Картошку не бери абы-какую. Она должна быть красного цвета, продолговатая, то есть вытянутая, но без лохмотьев. Другую не бери.               
– Дед, как это красная картошка, недоумевал я.
– Её  кожура, болван, красного цвета.Всё.Валяй.               
Подключалась бабушка: - «Миша, ты объяснил какую тебе нужно купить картошку?» Дед бросал на бабушку «испепеляющий взгляд», затем отхлёбывал чай и утыкался в «Литературную газету».
     Мы переходили ко второй части «инструктажа». На терраске, помещении с одним окном, свет в котором не просматривался из-за огромного куста сирени,  бабушка доставала деньги и к помидорам и огурцам добавлялись сметана, малосольные огурцы и черника. На обратном пути надо было зайти в хлебный и купить «подовой хлеб» с твёрдой корочкой. Кстати, сметана должна быть не очень густой, а вот малосольные огурцы она делает лучше всех, но сегодня они закончились, а новые ещё не готовы.               
– Возьмите огурцов штук пять, не больше.
     И вот картофельный ряд. Мы пришли.  Синеглазка и другая круглая, белая, крупная картошка лежала аккуратными большими кучками на видавших виды железных прилавках. И народ не толпился около этой картошки. Все стояли к двум мужичкам. У них была та самая картошка, которую описывал дед. Красная. Картошка стремительно заканчивалась. Заняв очередь в двух местах,  приходилось немного нервничать. Но нам повезло. Мы взяли то, о чем нас просили. Далее покупки по списку. Придя домой стало ясно: первое – чернику надо брать после того как закупил помидоры и огурцы, (принесли практически кисель, я такое не ем), второе – дед очень расстроился. Хлеб оказался не с твердой корочкой, а картошка,  (о, ужас!), не продолговатая.
– Барахло, сказал он.
     Время приближалось обеденное. Мы, дожидаясь фасолевого супа,  слонялись в прохладе большой комнаты. Я этого ждал с ужасом.  Фасоль я тогда ел через силу. Фасолевый суп, как известно, готовится не быстро. Во всяком случае, дольше, чем варится молодая картошка. На темной терраске бабушка варила молодую картошечку. Когда она отбросила воду, то поставила кастрюльку на огонь, что бы просушить картошку. (Буквально на "полминутки"). Затем, в небольшой солнечной комнатке, где висело молчаливое радио, а солнце заливало своим светом клеёнку на стареньком столе, а точнее старой тумбе с двумя дверками и ромбиком на шурупе в виде замка этих дверок, бабушка кормила Мишу. Суп ждать он не стал.
    Плошка со свежей сметаной, тарелочка с малосольными огурцами, и тарелка с круглой, испускающей пар и аромат молодой картошкой. Кусок сливочного масла безропотно уменьшался под натиском этого момента в горячем ландшафте картофельного вожделения. Дед усаживался за стол. Без салфетки или полотенца на коленях его невозможно  представить за столом. Он доставал свой складной ножичек, открывал его, отрезал от картошки примерно половину, насаживал на вилку и запускал в сметану.  В сметане картошка слегка остывала, после чего перекочевывала прямиком в рот к деду. Он отрезал половину огурца и с хрустом откусывал. Да, это был апофеоз. Хлеб он резал толстыми кусками. Как он его ел, я не помню. Примечательно другое.  Дед «не дурак выпить», при этом обеде обходился без водки. Наш обед был ничуть ни хуже, если его перевести на язык меню. Салат из редиски, фасолевый суп, и компот с печеньем, которое испекла бабушка. Дело в том, что в то время, я не любил салаты из овощей, к тому же с подсолнечным маслом. (Подсолнечное масло я не воспринимаю до сих пор). Фасолевый суп. Такой суп могла готовить только моя бабушка. Как я узнал позже, фасоль, задолго до приготовления, заливалась водой.  Затем готовился бульон на косточке, с которого постоянно снимали «шум». Картошка резалась для супа мелко, и затем, в готовом супе, слегка разминалась вилкой, придавая некоторую густоту и смачность. Меня же отталкивал вкус фасоли своим послевкусием и сама фасоль своей «крахмальной» начинкой. Но больше всего меня возмущала непрозрачность бульона. Мне казалось, что в нем невозможно рассмотреть вареный лук. Я его ни то чтобы не ел, сама мысль, что я могу его проглотить вызывала у меня спазмы в желудке. Но я ел. Капризничал, но ел. Мне надо было поправляться. Набирать вес. Из всего обеда удовольствие доставляли компот из яблок  и вишни и сухое песочное печение с корицей. Сочетание прохладной кисло-сладкой жидкости с песочным и пряным печением прекрасно дополняли друг друга. Печение становилось мягким и сочным. Вкус корицы усиливался. Компот проливался в горло, а вслед за ним пролетала «обогащенная», суровая,  но податливая плоть печенья. Странно, но в те годы, чувство голода отступало перед тактильными и визуальными ощущениями еды.

     Малиновые вечера.

    Дачный домик бабули и дедули стоял на берегу малюсенькой речки. Склоны её были покрыты непроходимыми зарослями кустов  и молодых берёзок. Летом, вода покрывалась ровным слоем ряски. Для того чтобы проверить есть в речке вода надо было бросить камень. Мы бросали. В день камней двадцать. Каждый из нашей компании. Но ряска смыкалась, а взрослые ворчали.  Не нравилось им, что мы камни с дороги выбрасываем. А что нам ещё оставалось делать. От завтрака до обеда время тянулось долго. А до обеда уходить куда-нибудь в лес было не интересно. Поэтому, все слонялись вблизи дома. Благо, что все пацаны жили в домах в досягаемости человеческого возгласа. Иногда, сквозь прибрежные заросли можно было услышать, как кого-то зовут обедать. Обычно к двум-трём часам дня на улице становилось пусто.  Все расходились по домам. Я помню, как бабуля выходила на крыльцо и звала: - «Кастя, Котя, Илюша, идите обедать» . Она однажды так оговорилась, и нас это сильно развеселило. Мы не заставляли себя ждать. Шли. Для меня всегда было загадкой, что бабуля приготовит в этот раз. Иногда я спрашивал её об этом. Она неизменно отвечала: - «Что бог послал». Надо сказать, «бог» нас особо не баловал. Магазина в посёлке не было, а до города было километров пять. Поэтому рацион состоял из даров природы, в виде той же редиски, огурцов и помидоров, а так же из недельных запасов продуктов, которые пополнялись по выходным, когда кто-нибудь приезжал из Москвы. Бывало, что ездили на выходных в ближайший городок, но продуктов там тоже было мало. В основном, если повезёт, вареная колбаса, (обязательно с жиром), конфеты с печеньем, что, в общем, не плохо.
        Итак, обед. Очень хорошо помню супы, которые готовила  бабуля. Дело было так. Сначала размораживался кусочек мяса. На нём готовился бульон. В этом прозрачном подмосковном бульоне варилась тонкая и короткая лапша, кружочками нарезанная морковка и кубики картошки. Бабуля не делала «пережарку»  для заправки бульона, поэтому супчик был скучным, но прозрачным  и вкусным, можно даже сказать, ясным. Мы усаживались за стол. Бабуля наполняла наши тарелки. Затем, на разделочной доске, она резала варёное мясо, и ровными порциями добавляла каждому в тарелку. Затем, она резала на этой же доске укропчик. Душистый, свежий. Только что с грядки. Но мы от него отказывались. Она добавляла его в свою тарелку. На второе была картошка. Пюре или отварная. Иногда макароны с яйцом. На десерт нас ожидали ягоды. В начале лета, это был неизменный дуршлаг с клубникой. В общем, рацион был диетический. Без излишеств. На этом фоне любые отклонения были  радостью. К ней можно отнести незабываемый вкус от пенок с клубничного варенья. Это был деликатес. На полдник мы усаживались за столом, (сколько помню, это было всегда в пасмурную погоду). Кипятили старый тяжелый чайник. Нарезали белый хлеб, доставали из холодильника масло и ставили плошку с клубничными пенками. Всё. Это было на грани гастрономического счастья. Мы пили чай. За узорчатой рамой летней столовой, на фоне грустного неба висел жирный паук и смотрел на наше пиршество. Брат, допивая чай, указывал на паука, который лез вверх, говорил, что это к хорошей погоде. После чая с пенками от клубничного варенья всегда хотелось хорошей погоды. Когда же созревала малина, я приноравливался  делать из послеполуденного чая целый церемониал. Однажды, моя тётя, а может и  бабуля дали мне попробовать  «летний бутерброд». Рецепт прост, но действителен только в дачных условиях.  Берётся кусок белого хлеба, мажется сливочным маслом, а сверху, на масло, кладутся ягоды малины. Ещё это можно присыпать сверху сахарком. Малину следует приминать к маслу, иначе она соскальзывает во время еды. К такому бутерброду необходим был хороший чай. Я, достаточно рано стал различать вкус чая. Видимо научился от деда, который всегда требовал чай только «со слоном». И вот, как это происходило дальше. В выходные дни, приезжали взрослые.   После обеда, они, слегка отдохнув, ныряли в грядки и прочие хозяйственные, и, на мой взгляд, скучные дела, нам работы не доставалось. Тогда я проявлял инициативу и организовывал малиновые вечера. Я делал всё так, как мне казалось верным. Я заполнял старый тяжелый чайник водой. Мыл заварной фарфоровый чайник. Затем обдавал его кипятком , прогревая фарфор. Доставал старинную железную банку, в которой хранилась заварка. Отсчитывал три ложки. Это считалось нормой, но я добавлял ещё пол ложечки сверх нормы. Я люблю крепкий свежий чай. Затем я заливал заварной чайник кипятком. Вновь ставил на огонь кипятить воду в старом тяжелом чайнике и бежал собирать малину. «Бежать» надо было от крыльца до малинника. Это шагов десять. Я выбирал самые лучшие ягоды и складывал их в кружку. Возвращаясь с кружкой в дом, и пересыпав клубнику в красивую тарелку, я ставил её на середину обеденного стола. Затем доставал масло и хлеб. Масло должно было чуть отогреться от холода, но не быть совсем мягким, это влияло на вкус бутерброда. Белый хлеб я укладывал на разделочную доску. Затем я вынимал чашки и ставил их по краю стола. Старый и тяжелый чайник начинал громыхать крышкой, требуя, что бы его уже сняли с плиты. Я это послушно делал,  располагая его на подставке рядом с малиной. Сам чайник был такой формы, что на него можно было ставить заварной чайник, для того,  чтобы заварка не остывала.  После этого наставал торжественный момент, когда я выходил на крыльцо и приглашал всех к столу. Оторвать взрослых от  грядки, дело ни одной минуты. Но я был активен и просто за руку вытягивал всех к столу. Мы пили чай. Бабуля пила чай из блюдца, тётя любила выпить несколько чаше. Ей нравилось что бы     «в пот прошибло». Я съедал один иногда два бутерброда. Брат и сестра от меня не отставали. Чаепитие создавало у всех хорошее настроение. После чая мы в беседке мыли свои чашки, приносили в дом, где бабуля вытирала их полотенцем и ставила на место. Солнце катилось в сторону высоченных елей. Дело плавно переходило к ужину. Однажды, ужиная со всеми, я впервые ощутил незабываемый вкус жареной цветной капусты. Она выросла у бабули на огороде. Пару небольших вилков. Бабуля поджарила её на топленом маслице. Маленькие веточки приобрели золотистый оттенок и кое-какие раскрошились. Эти мелкие крошки таили в себе весь букет в самом лучшем исполнении. Они были невероятно вкусные. После ужина, мы с братом одевали шляпы и телогрейки , и, бесшумно шагая по скользкой от холодной росы траве, направлялись на встречу с друзьями.

Написано в 2007 г.