Это был поезд в Прагу. Я смотрела на серебряный молочник и думала, почему собственно этот «носик» мы называли скорпионом? Он же совершенно, никак не напоминает его. Вагон был похож на старую кофейню. Шторки в полоску с тонкими бантиками по бокам окна. И какая-то неприглядная скатерка. Мимо меня в этот момент отчетливо проходила жизнь. С нами за столом сидел «тот самый популярный писатель» с женой и они весело смеялись над шутками моего мужа. Мне было не смешно. Совсем. Мне казалось пошлым шутить про компьютеры в таком старом и стильном вагоне. Откровенно говоря, меня просто все раздражало. Мне хотелось какого-то приключения, не связанного с этими людьми.
Я улыбнулась своим спутникам и направилась к выходу. Муж осторожно коснулся моей руки и шепнул:
- Что-то не так? Тебе плохо?
- Все хорошо, малыш, просто пойду в купе.
Он вздохнул, но посторонился.
В соседнем вагоне пахло какао. Таким, на границе с горячим шоколадом. Запах будто обволакивал меня и уносил за собой. Из первого купе вышел мужчина. Знаете, как будто он был из прошлого. Отчаянно захотелось заглянуть ему за спину. У него в ладонях была огромная чашка какао. Он посмотрел мне в глаза и слегка улыбнулся:
- Такая скука… Спасаюсь только этим напитком, хотите?
Я хотела. И ничуть не боялась. Чашка была такой теплой, белой, казалось даже более плотной. А сам какао был густым и сладким, не настолько, чтобы приторным, просто томно сладким. Будто бы в ожидании продолжения. Шторки покачнулись на очередном стыке рельс. И за окном стало по-золотому осеннее. Заснеженный лес вдруг обернулся разноцветным туманом листьев. Стекла потеряли свои узоры. Вагон раскачивался и казался немного новее. Мужчина все также стоял за моей спиной и придерживал чашку, из которой я только что пила. Я почувствовала себя немного странно, ноги подкашивались, голова закружилась. Вдруг показалось, что я глубоко беременна, и упала в обморок.
Очнулась я от резкой вони, сначала даже мелькнула мысль, что бы сделать вырвать или упасть обратно в обморок. Говорят, если долго находится в душном помещении, или просто рядом с неприятным запахом, то можно привыкнуть… Нет, нельзя. Я открыла глаза и увидела все того же импозантного мужчину, на этот раз он держал в руках не чашку, а какой-то пузырек. Видимо, именно он источал ароматы всех прогнивших свалок. В окно светило осеннее закатное солнце. Странное ощущение беременности меня не покидало и я пощупала живот.
- О, Боже!!! У меня живот!!!
Я как-то даже по-спортивному подскочила. У меня был не то чтобы живот, а что-то больше похожее на огромную тыкву. Откуда? Как это вообще возможно? От неожиданности и страха хотелось плакать.
- Где мой муж? – всхлипывала я.
И тут вдруг я начала понимать, что совершенно потеряла связь с реальностью. Захотелось обратно в обморок. Мужчина положил ладонь мне на плечо и доверительно сообщил:
- Так надо. Ты же хотела приключений.
Бред какой-то.
- Я сплю? Или я под наркотиками? – спросила я самое логичное, что пришло в голову.
- Нет. Ты в здравом уме.
- Где я?
- Все в том же поезде в Прагу. – он улыбался и откровенно издевался надо мной.
- Вы ненормальный? Как я стала беременна на последнем сроке?! Откуда на мне… Что это, кстати, на мне? – вдруг я поняла, что одета в невероятное платье, такое как в оружейной палате на манекене Екатерины второй. Только на мне оно было не выцветшее, а вполне новое. В кружевах. Нарядное. Черное, правда.
- Нам нужно идти ужинать. – сообщил мой неожиданный спутник, посмотрев на карманные часы.
Не было сил думать и спрашивать о чем-то еще. Очевидно было лишь одно – я сходила с ума. Или кто-то хотел свести меня с ума. Я вышла в пустой тесный коридорчик. В соседнем вагоне так и располагался ресторан. Внешне он был похож, различие выдавали только шторки, они были не полосатыми и без бантиков. Помещение, если можно так его назвать, было набито разношерстной публикой. В прямом смысле женщины с высокими прическами и разнообразными шкурками животных на плечах. Все пестрели яркими нарядами, а почему я-то в черном?
Есть не хотелось совершенно. Мужчина, сопровождавший меня, подсовывал мне разносолы, но я не могла с ними совладать и в итоге съела маленький кусочек торта и выпила чашку ароматного чая. В тамбуре мы столкнулись с женщиной, которая, увидев меня, всхлипнула и пробормотала что-то вроде «Сожалею».
Я дошла до купе совершенно без сил. Тошнило, голова кружилась, хотелось спать и плакать. И тут мой спутник стал говорить.
- Судя по всему, ты – вдова.
Странный поворот. Ах, ну хоть понятно, почему я в черном. И вдруг, мне вспомнился последний взгляд моего мужа. Вот он отпускает мою руку и я иду к тамбуру. Оборачиваюсь и обжигаюсь об его взгляд. Его спутники весело смеются от очередной шутки. Почему я не осталась? Стало тоскливо. Вот именно в этот момент я осознала, отчего люди решаются на суицид.
- Уйдите. – коротко попросила я спутника.
- Я буду в соседнем купе. – он кажется сам прекрасно понял в каком я смятении. Дверь захлопнулась. И потекли слезы. Крупные соленые, обжигающие.
На столике сиротливо ютилась чернильница и перья. В каком я веке вообще? Никогда в жизни я не училась писать пером. Но захотелось почувствовать связь с мужем. Интересно, ему не хватает меня? Бумага была совсем не для печати. Буквы выходили мерзкими и кривыми, но я старалась. Я писала письмо. В никуда. И, кажется, уже никому.
Если бы ты только знал, как мне без тебя тяжело. Вроде бы ты не так далеко. Точнее, я совсем не знаю где ты. А мне уже грустно. Все пустое и мутное. И кажется, что мы вместе не первый день. А может мы вообще никогда не были вместе? А ты чуть-чуть выбился из моего ритма. И будто бы что-то сломалось. Механизм часов чуточку сбился. И вроде бы все также. Но ты не со мной.
И получается, что мне тебя не хватает.
Со мной нет твоих теплых ладоней на моих щеках, когда я плачу. Нет твоего усталого «Люблю тебя» перед самым сном. В последний миг перед тем, как сознание улетает в туман.
Весь мир потерял смысл, когда я не могу прошептать тебе, что скучаю.
Я скучаю…
На этой строке я провалилась в глубокий сон.
Проснулась я также неожиданно, как и заснула. Снов я не помнила. Или не видела. Может в прошлом не было снов? Глупость какая-то. Чернильница перевернулась, откуда же я могла знать, что ее надо закрыть. Перья валялись по всему столу. Бардак сплошной. А вот письма не было. То есть не было даже какого-то намека на то, что оно было. Бумага, на которую я проливала чернила и слезы исчезла. Странно. А может мне все это приснилось? В животе больно ударило. Чей это ребенок? Я – вдова. Но чья? Фотографий наверняка еще нет. И узнать кто был моим мужем «сейчас» я не смогу. Жаль. А зачем, собственно, я еду в Прагу?
- Ты проснулась? – судя по голосу, это тот самый мужчина-проводник в чужие времена.
- Нет. – тихо сказала я и открыла дверь. – Как тебя зовут?
- Рудольф. – ответил он и вошел в мое купе.
И вот сейчас я его рассмотрела. Определенно передо мной был красивый мужчина. Статный. И в тоже время простой. Если бы я прошла мимо него на улице, то обернулась бы, и тут же забыла бы его. Это такой тип, о котором хочется знать все. И одновременно хочется забыть. Человек, к которому тянет просто на запах, на какую - то неуловимую нотку. Вдруг мне захотелось слушать его. Рудольф. Красивое имя. Необычное.
И я закрыла входную дверь. Он принес мне чай. Это было очень мило.
- Рудольф, ты не заходил ко мне ночью? – спросила я и сделала глоток чая. С лимоном.
- Нет. Дверь же была закрыта. – в его глазах мне казалась какая-то чайная печаль. Почему чайная? Глаза были карие, темные, как крепкий чай.
- То есть проверял? – почему-то меня это насмешило. Боялся что убегу? А куда я убегу-то? Да и зачем?
- Нет, слышал, как ты заперла дверь, когда уходил.
Я пила чай и осторожно разглядывала его. Хорош. Бесспорно. Черные волосы, достаточно длинные, для того чтобы рассмотреть, что они вьются. Чуть смуглая кожа. И эти темные бездонные глаза.
- Когда пребывает наш поезд? – я боялась этого вопроса, потому что ответ на него разорвет мои последние связи с мужем. Но бессмысленно ехать вечно в никуда.
- Через два часа. Ты как раз успеешь одеться и привести себя в порядок. – ему наверняка не хотелось уходить, но и оставаться на момент сборов было бы глупо.
- Как через два часа? Я не готова!
- Ничего не поделаешь. Собирайся. – он помедлил пару секунд и вышел.
Прежде всего я решила написать весточку мужу. Вымакивая чернила из луж на столе. На клочке бумаги я написала:
Странно осознавать, что я не проснулась. Думала, все закончится, как дурной сон, и я снова окажусь в том самом вагоне-ресторане. Сейчас мне кажется, что я больше тебя не встречу. Мне страшно. Прошу, прости меня, и если можешь, запомни обо мне что-то хорошее.
Я скучаю…
Записка оставалась лежать на столике, когда я выходила со своим подобием чемодана. С моим? Чушь! Он был чей-то, но не мой. Но теперь, видимо, об этом думать не стоило. Со ступенек вагона мне помогал спуститься Рудольф, галантно взял мою ношу и повел под руку куда-то прочь от поезда. Я последний раз обернулась и уронила несколько слез на брусчатку. Спутник сжал мой локоть и я зашагала чуть скорее.
Что делать в Праге прошлых веков? Знакомится с князьями? Или может тут не было князей… Меня никогда не будоражила история далеких лет. Современная в пределах ста лет – пожалуйста, но пышные платья и отсутствие центральной канализации. Сразу нет. Чем вообще может заниматься человек, попав в прошлое? Это хорошо если он в скафандре и с мобильным телефоном. А я то с пузом и в бальном платье. Дорога была брусчатая. Дома были новыми. То есть фасон у них был старый, но выглядели они новыми. Красиво.
- Рудольф, я смогу вернутся? Ну, назад, в тот момент, где я жила, настоящая.- я увлеченно рассматривала фасад какого-то здания.
- А захочешь? – его тон был таким холодным, что я невольно поежилась.
- У меня же там муж. Да и жизнь тоже вся там.
- А здесь ребенок и красивая жизнь. Как в сказках. Пышные платья, одинокие принцы, красивые замки…
- Какие принцы? Я беременна и судя по всему не первый день. Я хотела бы вернуться. Есть вещи, которые должны оставаться прежними. Как закон тяготения, понимаешь? Кстати, а Ньютон уже яблоко головой поймал? А то вот как раз закон притяжения я помню. Могу историю изменить! – я засмеялась от собственной глупости.
Мы шли по каким-то улочкам, которые теперь, наверное, называются старыми, или уже вовсе не существуют. Я запуталась после второго поворота и решила, что не буду запоминать дорогу, все равно не выйду одна. В какой-то момент прогулка захватила меня впечатлениями. Мы шли молча, но я придумывала какие-то свои истории про каждый дом и переулок. Рассматривала людей, попадавшихся навстречу. И проникалась мыслями своего спутника.
На меня нашло какое-то томное ощущение «де-жавю». Непреодолимо потянуло обнять Рудольфа. Он показался таким родным и близким. В одну секунду мне показалось, что вся жизнь промелькнула перед глазами и я все поняла. От усталости и осознания своей же беспомощности я опустилась на мостовую. Он присел рядом и взял мою руку. Его ладони теплые и настоящие. Такие, к которым хочется прижаться щекой.
- Я твоя вдова, да? – слова вырвались как-то сами.
В темных глазах моего здешнего мужа плескалась тоска. Получается, я знала его всегда? И он меня знал. Как все это случилось? Значит, тогда в поезде, все было неслучайно… Я резко обессилела. Облокотилась на кованые перила и закрыла глаза. Выходит, я его люблю. От мыслей и каких-то нелепых пониманий болела голова. Рудольф целовал мои руки. Я плакала. Пошел дождь.
И тут у меня резко пронзительно и невыносимо заболел живот. Ощущениями, мне казалось, похоже на разрезание меня не очень острым ножом. Я сжалась в комок и постепенно проваливалась в какой-то глубокий странный сон. Рудольф плакал вместе со мной, потом нес меня на руках куда-то. Я старалась держаться. Но сил совсем не было. Вокруг меня появлялись какие-то люди. Наверное, это были врачи. Хотя какие врачи могут быть в глубоком прошлом? Знахари. О, нет. Они меня не вылечат. Еще ведь нет медицины. Или есть? Я чувствовала на щеках поцелуи и слышала мольбы не покидать его. В какой-то момент мне дали выпить настой. Это было что-то наркотическое. Дурман. Картины из моей прошлой - будущей жизни. Виделся поезд. Разговоры ни о чем за столом с виски. И снег. Крупными хлопьями. Деревья в ледяном сиропе. И бесконечная боль. Стук колес. Нет. Это сердцебиение. Не ровное. Ледяные узоры на стеклах. Хочется холода. И вдруг карусель безумия дала сбой. Остановилась. И я открыла глаза. В тусклом свете я увидела на своей груди маленький комочек. Рудольф держал меня за руку, смеялся и ронял слезы одновременно. У меня сын? Как странно. Он был настоящим. Теплым и немного ворочающимся. Кажется, я заплакала. А потом вдруг устала.
- Я немного посплю – прошептала я и почувствовала последний поцелуй Рудольфа. Почему-то в лоб. Странно. Удары сердца становились тише и дальше. И… прекратились.
Что-то липкое на губах. И глубокая, серьезная тошнота. Руки, как и все остальное тело было абсолютно ватным. Голова тоже была обернута в толстый слой пледов. Далекий стук колес. Омерзительно липкие губы. Тут меня затрясло. И ярко обожгло щеку. Чем это? Я разлепила глаза. Свет ударил больно ударил по каким-то глазным нервам и я сощурилась. Надо мной возвышался силуэт, который лупил меня по щекам. Больно, между прочим. Собрав остатки сознания, я приподнялась на локтях и рассмотрела перепуганное лицо моего мужа.
- Что с тобой? – если бы я знала что со мной, уже бы рассказала.
- Кажется, отравилась. – ответила я. И увидела рядом мокрое пятно и разбитую белую чашку. Какао. Вот почему липкие губы. – Давно я тут лежу?
- Тебя не было уже полчаса. Я пошел проведать тебя в купе и нашел тут. – он все еще тряс меня за плечи. От этого немного мутило.
- Не тряси меня. Тошнит. – я осторожно вставала. За окном проносились пейзажи зимнего леса. Какие-то городки. И все в снегу. Но мне почему-то хотелось осени. Желтых листьев и мокрой брусчатки. Стоп. К чему это я?
- Я так испугался. Даже мелькнула мысль, что не дай Бог, остался вдовцом. – доносились из-за спины слова мужа, который почему-то похлопывал меня по плечу.
Вдовец… Какое-то смутное скользкое воспоминание шевельнулось в груди. Вдова… Бред какой-то. Слова, как слова. Колеса стучали. Муж продолжал говорить что-то о том, как он меня увидел, а я лежу. А аммиака нет… И в моем воображении, как в замедленной съемке, пролетел кусочек бумаги, на котором было написано всего одно слово «Рудольф». Бумажечка аккуратно опускалась на брусчатую дорогу моего сознания, и нарочно поворачивалась ко мне надписью.
- Рудольф! – воскликнула я и увидела целую цепь событий, произошедших со мной, с момента выпитого глотка какао.
- Кто? – не понял муж.
- Никто – быстро сориентировалась я.
- Понятно. Мне давно казалось, что ты где-то не со мной. Витаешь постоянно. – он начал разговор, в котором учавствовать мне не хотелось. И тут, в мое спасение, в вагон ввалились собутыльники моего мужа и стали голосить о том, куда же он пропал. Я прижалась ноющим лбом к стеклу и, надышав небольшое пятно конденсата, стала выводить размашистую букву «Р».
- Все ясно. – подытожил мой муж и удалился в вагон ресторан топить обиду. Мне было все равно. Где-то там был мой сын. И человек, который сделал что-то большее, для того чтобы пробыть со мной несколько часов. Не я была вдовой, он был моим вдовцом.
За спиной снова что-то стукнуло. И раздались шаги.
- Я не хочу это обсуждать. Доберемся до Праги, я возьму билет домой. Пока ты будешь отдыхать соберу вещи и все. Не будем портить друг другу жизнь.
- Вообще-то я хотел спросить… - голос за спиной не принадлежал моему мужу. Я резко обернулась и увидела. Впрочем, нет, не увидела. Как-то я резко заплакала и все стало в тумане.
- Рудольф…- прошептала я и бросилась ему на шею. Он осторожно гладил мои волосы.
- Как-то мы действительно выбились из ритма друг друга. Именно из-за этого теперь можем быть вместе. – сказал он, я только сейчас заметила в его руке письма, написанные корявым почерком на старой пожелтевшей бумаге.
- Механизм часов чуточку сбился. И вроде бы все также. Но теперь ты со мной. – тихо сказала я.