Ёлки-палки, как давно это было и совсем в другой стране. В стране, в которой все были свои – советские. В стране, в которую входило пятнадцать республик, и между ними не было границ. В любом месте этой страны можно было спокойно жить, не боясь, что тебя убьют за то, что ты русский или нерусский…
Гриша Советский, именно такая у него фамилия, после успешного окончания лётного училища был направлен для дальнейшего прохождения службы в авиационный полк в Азербайджан. Военный аэродром находился рядом с городом Кировабад. Этот старинный город являлся наследником губернского Елизоветполя и более старой Гянджи, основание которой приписывают то Александру Македонскому, то персидскому царю Каваду.
Молоденький лейтенант был по специальности штурман, наверно поэтому его командир эскадрильи майор Хохлов дал ему первое боевое задание:
– Товарищ лейтенант, судя по вашему аттестату, вы круглый отличник? – обратился он к Григорию.
– Так точно товарищ майор!
– Именно поэтому вам оказано высокое доверие накануне нового года. Необходимо доставить из Грузии полный грузовик ёлок для офицерских семей.
Капитан достал из планшета секретную карту и ткнул жёлтым от никотина пальцем в окрестности слова Тбилиси.
– Именно в районе Красного Моста лучшие на Кавказе ёлки, – заявил он. – Надеюсь, что штурману военной авиации не составит труда проехать на машине сто семьдесят пять километров и не заблудиться. В ваше распоряжение поступает шесть бойцов охраны и машина «Урал».
Получив сухой паёк, бойцы построились в одну шеренгу на плацу возле штаба полка. Они были счастливы, что им предстоит вырваться из воинской части на такое интересное задание. Лейтенант взял список и начал перекличку:
– Рядовой Маркинштейн!
– Я! – бойко ответил здоровенный солдат с большим краснощёким лицом, сверкнув синими глазами. Он то и дело одёргивал бушлат, стесняясь своей полноты.
– Ефрейтор Нестеренко!
– Я! – крикнул белобрысый парень, весело улыбнувшись. Ушитая по солдатской моде форма, и набитые каблуки на сапоги, придавала ему довольно-таки бравый вид.
– Младший сержант Курбанисмаилов!
– Я! – спокойно ответил поджарый горец, поправив кожанный ремень с начищенной до зеркального блеска бляхой.
– Рядовой Османов!
– Я! – ели слышно сказал маленький боец, съежившись от холода. – Мама, зачем ты мэна родил, – прошептал он.
– Сержант Макорян!
– Я! – крикнул шустрый чернявый солдат, затоптавшись на месте.
– Старший сержант Круидзе!
– Я! – выпалил рыжий джигит, со слезами счастья на глазах. – Может ко мнэ в село поедэм. Там тоже хороший ёлка.
– Разговорчики в строю! – строго сказал опостылевшую фразу лейтенант. – Сразу после перекура, выезжаем. Разойтись.
Когда офицер сел в тёплую кабину грузовика, он недоверчиво посмотрел на водителя Османова и его короткие ноги. Потом, взглянув на расположившихся в кузове солдатиков, спросил:
– До педалей достаёшь?
– Конэчно товарищ лейтенант.
– А водительский стаж, какой?
– Пятнадцати лет ещё не было, как отэц права купил. Не бойтэс, я на машин лучше, чем на ишак катаюсь.
–Тогда заднюю скорость и вперёд! – пошутил штурман, быстро перекрестившись, достал из потайного карманчика брюк алюминиевый крестик, поцеловал его три раза и засунул обратно в «пестик».
Развернув карту, Гриша слегка задумался, изучая маршрут. Проезжая по улице Шаумяна, попросил водителя остановиться возле дома Офицеров. Забежав в подъезд панельной пятиэтажки, где он квартировался в двадцатой квартире, быстро поднялся на пятый этаж, предупредить жену о командировке.
– Буду завтра к вечеру! – пообещал он супруге, и на ходу закусив вчерашним пирожком с картошкой, устремился на выход.
– А посидеть на дорожку? – грустно прошептала молоденькая хозяйка. – Я соскучилась. Тебя сутки дома не было.
– Некогда! – весело сказал Григорий, поцеловав девушку в алые припухшие губы.
Разбудив Омарова, лейтенант приказал ехать дальше. Громко зевнув, Сергей сказал:
– Разбудишь меня, когда в Грузию приедем, а то я не выспался после дежурства.
Машина быстро устремилась по трассе вдоль северо-восточного подножия Малого Кавказа. Штурман тихо похрапывал, то и дело слегка приоткрывая глаза, проверяя окружающую его обстановку. Не замечая, как машина проехала через реку Ганджачай, мимо старинных развалин крепостных стен, башен и мостов, он смотрел свой сон о далёком уральском городе.
Проехав половину пути, водитель осторожно остановил машину на обочине, и вышел до ветра. Солдаты, выскочив из кузова, дружно пошли к кустам. Слегка размявшись, достали банки с говяжьей тушёнкой, открыли их штык ножами и намазали вперемежку с верхним слоем жира на хлеб.
– Надо бы летёху разбудить, – испугано сказал рядовой Маркинштейн, – а то неудобно как-то.
– Тихо, пусть спит! – сказал сержант Макарян, хитро улыбнувшись. – Он консервы не любит. Он ещё от домашних пирожков не отвык.
– А я бы тушёнку с солёным салом три раза в день хавал, – заявил Нестеренко. – Я это дело до изжоги уважаю.
– Короче у мэна предложэные слегка отклонытся от маршрут ко мнэ в сэло, – предложил старший сержант Круидзе. – Лейтенант даже нэ поймёт, что мы нэ туда приехал. Ёлки вездэ одинаковый, а у нас даже лучьше. Гарантырую вам такой празднык души и живота, что до конца своих днэй будэте детям рассказывать, как гулял по Кавказу.
Проехав Красный мост, Омаров неуверенно остановил машину, оглядевшись по сторонам. Он хотел разбудить офицера, потом передумал, вспомнив обещание старшего сержанта. Спрыгнув на дорогу, пнул по колесу кирзовым сапогом и тяжело вздохнул, с горечью сплюнув. Задрав голову, с восхищением посмотрел на снежные вершины гор.
Подошёл Круидзе и зашептал:
– Омаров, что для горный козёл лишный десят километров? Нам надо на право, а ты газуй на лэво, вон к тому перевал. Нэ бойса я тэбя отмажу. Старший сержант сел в кабину, слегка потеснив лейтенанта.
Только когда Омаров, объехал столицу Грузии, Круидзе осторожно показал куда свернуть. Он с трудом узнал родную дорогу к себе на родину.
– Как тут ехат? – пытался отказаться водитель. – Посмотры, какой ужас дорог. Лошад не пройдот.
– Да брось ты би джо ерунду порот! – вспылил старший сержант. – Обыкновенный лесовозный дорог. Я здэс на «Жигулях» в соседний село к нэвеста каждый дэн ездил.
Омаров подчинился старшему сержанту и медленно поехал по просёлочной дороге в горное село. Полноприводной тягач пробуксовывая тяжело поднялся на гору и закипел.
– Всё вилы, приехал Грузия! – громко в самое ухо крикнул водитель лейтинанту.
– А где Красный мост и ёлки? – зевая, спросил штурман. – Почему стоим?
– Мотор перегрели!
– Ё маё! – простонал лейтенант Советский, посмотрев на пар, рвущийся из-под капота. – А красота, какая! – восхищённо сказал он, посмотрев с высоты птичьего полёта на тонкую змеистую трассу Тбилиси – Поти.
Рядовые пошли за водой к окраине села. Через полчаса они вернулись с полными ведрами в сопровождении местного жителя. Худощавый высокий старик с молодыми тёмно-карими глазами, сверкающими от заходящего солнца, доброжелательно поздоровался.
– Добрый вэчер, генацвали! Нэлзя на ночь глядя, по горам ездыт! – сказал он. – Прошу ко мнэ в госты в мой дом хлэб сол кушат.
– Дедушка Алзор, как здоровье, как дела? – спросил его Круидзе. – Нам чут далше надо.
– О би джо, я тэбя нэ узнал! – воскликнул Альзор. – Настоящий мужчина стал, а законы наш не уважаешь. До твой дом ещё час путы, а темнэет ох как быстро. Зачем попусту рисковат? У мена отдохнётэ, а на рассвете поедитэ к твоему отцу.
Лейтенант зло посмотрел на солдат и достал карту. В потёмках, толком не разобравшись, закричал:
– Где мы?
– Успокойтесь товарищ лейтенант, мы на месте, в лесу, – сказал сержант Макарян. – Вон ёлки, вот палки, рядом село, внизу Красный мост. Всё нормально. Утром нарубим, сколько надо, загрузим и назад в часть. Всё идёт по плану.
Где-то далеко завыли волки. Закричал филин, устремившись за мышкой. Совсем рядом подали голос шакалы. В кустах засверкали звериные глаза, в надежде на удачную охоту.
– Да действительно, не в лесу же спать, – сказал офицер.
Ворота в огромный двор были открыты. Одноэтажный дом из камня с деревянным балконом приветливо распахнул двери для солдат. Из трубы валил белый дым, пытаясь затмить яркие звёзды и полную луну. Здоровые кавказские овчарки после окрика хозяина, тут же успокоились.
Запахло жареным мясом и специями.
Мальчишка лет десяти принёс огромный рог с вином и передал дедушке. Хозяин дома торжественно подал рог офицеру.
– Попробуй дорогой гост моего вина последнего урожая! Айда!
– Я на службе! Мне не положено,– засмущался лейтенант.
– Отказыват не положэно! – зашептал Круидзэ.
Георгий осторожно взял сосуд и начал пить. Облившись, поперхнулся и закашлял. Затем, собравшись, медленно отпил пару стаканов белого вина и передал рог старшему сержанту.
Хозяин повёл гостей в погреб. Восемнадцать огромных бочек вызвали восторг у гостей.
– Куда вы это добро деваете? – удивился лейтенант. – Столько вина весь наш полк за год не выпьет. Продаёте?
– Кому? – удивился Круидзе. – В каждом доме свой винный погреб.
– А мы воды не пьём, – пошутил хозяин, – и даже суп харчо на вине варим.
Гости прошли в дом. В большой комнате стоял длинный стол, заставленный невероятным количеством закуски и вина. Полные тарелки с гурийской капустой, джонджоли (побеги горного кустарника), солёными огурцами, помидорами, острым перцем, грибами натейцами, стручковой фасолью, варёной кукурузой, тыквой, каштанами овощным рагу Абжабсандал и овечий сыр гуда, с характерным специфическим запахом, удивляя голодных солдат, вызывали страшный аппетит.
Хозяева пригласили тамаду. Крупный, здоровый мужчина, лет сорока начал руководить праздником и объявлять тосты. Он пил наравне со всеми, абсолютно не пьянея. Первый тост всегда пьют за мир. Казалось, что эту грузинскую традицию ничто не могло разрушить. Затем подняли бокалы с вином за гостей и их родителей. Затем выпили за детей. Тамада чётко следил, чтобы все хорошо ели и много пили.
Грузинское застолье – это настоящий спектакль, захватывающий и жизнерадостный. Каждый гость становится его участником. Все дружно запели старинную грузинскую песню. Было удивительно, как эти представители Иванов, Ар, Генрихов, Джамсудов, Никол и Мамедов, дружно поют на грузинском языке, ставшие близкие их душе песни. Затем все дружно спели русскую песню про мороз… После того, как Гриша Советский, сплясал «Лезгинку», удивив солдатиков и хозяев дома, своей прытью, все его зауважали не только за воинское звание.
Не успела закуска закончится, как на стол подали жаренных и вареных цыплят с приправой из грецкого ореха и киндзы. Несмотря на зиму, стол, украшало невероятное количество зелени. Потом принесли Пхали, Сациви, Баже (из филе курицы), Мчади (кукурузные лепёшки), Мцвади, Чашушули (тушёное мясо с помидорами и специями), Хашламу, речную форель и, конечно же, мамалыгу. Стол просто ломился от угощений. Тарелки ставили одну на другую.
Когда все уже выпили по одному трёхлитровому кувшину вина, подали жареного поросёнка. Уставшая хозяйка принесла в запотевшем графинчике чачи. Хозяин налил каждому гостю по рюмочке. Уставшие от пира гости дружно уснули на приготовленных для них местах, застланные овечьими шкурами.
Солнечное утро в грузинской деревне разбудило Гришу Советского криками петухов, запахом молока и сыра. Подоив коров, хозяйка начала делать свежий сулугуни. Ещё с прошлой недели у неё была приготовлена закваска: промытые желудки поросят настояны с винным уксусом, солью и молочным обратом. На летней кухне над очагом уже коптились около десяти круглых головок сыра, приготовленных месяц назад.
Гриша подошёл к хозяйке и с мольбой посмотрел в её большие глаза.
– Молока, мацони, чая, воды? – спросила она гостя.
– Нет! – застонал лётчик. – «Массандры»: антиобледенительной жидкости.
Хозяйка засмеялась. Нарушив обычай горцев, налила мужчине опохмелиться и подала закусить семислойный хачапури.
Поправив здоровье, офицер умылся родниковой водой и пошёл будить солдат.
Не успели бойцы привести себя в порядок, как приехал отец старшего сержанта Круидзе и, обнявшись с сыном начал уговаривать заехать на полдня к нему в село.
– Всё будэт хорощо дорогой началнык! – убедительно говорил Круидзе старший. – Пока у мена гоститэ, отдыхаетэ, баня ходытэ, нащ джигиты ёлка рубят, машина кладут. Гост грэх работат.
И началось всё сначала, только с ещё большим размахом. К лётчику приставили специального тамаду, который чётко следил, чтобы Григорию было весело. Все жители старались, чтобы и к ним пришли в гости солдаты. Тем, кому повезло привести к себе гостей, были счастливы.
Пришёл в себя лейтенант Гриня Советский только утром первого января. Ощутив, всю горечь произошедшего, поднял пьяных бойцов и приказал через пятнадцать минут садиться в машину и ехать в родную воинскую часть. К счастью водитель Омаров был абсалютно трезв, ёлки аккуратно лежали в кузове и все были живы и здоровы.
Солнце уже было в зените, когда грузовик выехал на трассу.
Вечером солдаты дружно разгружали ёлки возле штаба полка. Выскочил дежурный по части, майор Хохлов и начал орать:
– На хрен нужны твои ёлки после Нового года? Я из-за тебя назначен «вечным» дежурным по части. Где вы были всё это время? Можно было до Москвы и обратно два раза съездить.Весь полк "на ушах" стоял пока вас искали.Чуть бомбардировшики в Грузиэ не направили.
– Ёлки-палки, ещё Рождество и Старый Новый год впереди, – оправдывался горе лейтенант. – А мы вам вина и чачи привезли.
Лучше б ты не говорил про спиртное! – засмеялся капитан. – Соврал бы, что заблудился.Хотя от вашего перегара у ёлок иголки стали отпадывать.
– Штурману заблудиться – позор! – ответил лейтенант.
– Бегом на ковёр к командиру полка! – скомандовал дежурный по части.
После того как лейтенант Советский забежал в штаб, раздался ураганный мат полковника. Солдатики побледнели. В голове летали страшные мысли: «Гауптвахты не избежать!»
Все ёлки уже через пару часов стояли в квартирах офицеров, которые весело смеялись над приключением новенького лейтенанта. Из армии штурмана конечно не уволили. Объявили предупреждение – «о неполном служебном соответствии», постоянно направляя, проштрафившегося офицера, в горячие точки, где он полностью соответствовал своей должности.
Кировабад – Красный мост – Тбилиси – Сочи, 2011 год.