Ближе к вечеру небо начала затягивать грозовая туча. Ураганный ветер так и норовил свалить с ног всякого, кто не укрылся за каменными стенами дома. Люди спешно прятали детей и загоняли скот в стайни и хлевы. После весеннего наводнения, смывшего половину посевов, и потопившего почти весь приплод, после безжалостных летних суховеев, поля и так стояли на половину пустые. А эта буря угрожала уничтожить и то, что уцелело. Село словно вымерло. Только на насыпи в центре села стояла девочка. Она говорила с ветром, она упивалась ветром и впитывала блеск молнии, прислушиваясь к рокоту родного брата Грома. А ветер шалел все больше и больше, норовя поддеть черепицу крыш и сокрушить все, что стояло на его пути. Но казалось, девочку это мало волнует. Она сама сейчас была грозой.
Старейшина Рингард присел у окна, ожидая дождя Его мать была Рафией, а отец Сын Грома. У всех его братьев был дар и они стали Сыновьями Грома, а обе сестры стали Рафиями. Только он один в роду оказался бесталанным. И хотя до совершеннолетия он жил по очереди то в Цитадели Рафий, то в Поднебесном Замке Сынов Грома, но полученное им образование не дало возможности остаться вблизи божественных. В мире людей он быстро снискал уважение, но после страшной ночи, потеряв жену и трое детей, он покинул Рур и неведомые дороги привели его в это богом забытое селение. Тут он и прожил последние несколько десятилетий. Десять лет он был старейшиной, а уже три года в совете трех. Всей его семьей были безглазый кот, и бесхвостый старый пес с разорванным ухом. А последние пять лет вечера он проводил возле семейного огня кузнеца Тванга. Кто знает, что сблизило их, то ли то, что Тванг тоже вырос в Поднебесном Замке, то ли то, что и кузнец потерял любимую жену в молодости. Но вот уже пять лет, как был ему Тванг сыном, а его зеленоглазый темноволосый постреленок - последней отрадой.
Рингард хоть и был без дара, но грозу чувствовал за сутки. А за час до бури у него покалывало все тело, перед градом же кожу жгло огнем. Сейчас, судя по ощущениям, не миновать ни ливня ни града." Что останется на полях?"-сокрушался старик." С чем мы будем зимовать? Ох, если бы не умерла Рафия..."
Ветер сумел таки оторвать оконницу от затянутого пузырем окна. И старик увидел маленькую фигурку на священной насыпи. А тучи уже обложили все небо. А гром гремел победной канонадой и молнии расчерчивали белый свет. Вот-вот должен был начаться ливень с градом. У Рингарда где и силы взялись. Минута и он уже поднимается на насыпь. Первые струи дождя вмиг промочили рубашонку и та облепила детское тело. Длинные черные волосы, узенькие плечи. "Девчонка! Точно девчонка! Наслушалась сказок и вообразила себя Рафией. Чья же это, интересно? Вот всыплет ей отец за фантазии!"- думал старик, а сам ухватил девчушку за плечо и резко встряхнул.
- Айда домой,котенок!
Медленно, словно во сне, ребенок обернулся к Рингарду. И он узрел ее глаза. О, эти глаза ни с чем нельзя было спутать! Глаза Рафии в трансе.
- Уйди. Прокляну.- Чужим голосом сказала Хранта.
И от этого голоса, или скорее от стеклянных глаз, старейшина повалился наземь, умоляя:
- Прости меня, Рафия. Сжалься над смертным...Не проклинай...
- Иди себе, старик. Не мешай грозе брать свое.
- Не допусти хоть град...
- Града не будет. Он упадет в горах. Будет ливень. Тучи просят.
Дед пригнувшись сошел с пригорка и сам не понял, как оказался возле дома Тванга. Тванг стоял у открытой двери. Ветер врывался в дом и хозяйничал там. Но Тванг ничего не замечал.
- Свершилось! Рингард! Свершилось! Радуйся! Ей сегодня 13. Я всю ночь просил отца Грома наслать на нас грозу, что бы она почувствовала свой дар. И вот, Рингард, мир приветствует новую Рафию!
Старик пошатнулся от этих слов, как от удара.
- Тванг! Ты безумец!Что ты натворил? Народ и так ропщет на Рафий... Даже к нам докатились слухи о том, как их убивают на каждом шагу. Эту бурю сельчане тебе не простят.
Хватай дочь. Раз ты Сын Грома, то хватай сейчас, пока буря не даст никому выйти в погоню. Седлай лошадей и вези ее в Цитадель. И никому не говори в пути кто вы и откуда. Береги себя и Хранту!- Окончил Рингард уже в спину Тванга.
Кузнец шел к пригорку, словно не замечая ливень и ветер." Эх, люди..что они понимают? Если она в тринадцать не ощутит свой дар, потом ждать еще пять лет. Это было ее первое единение. Она еще не могла удержать дождь. Не могла повелевать небесными водами. Чудо уже то, что Хранта смогла отвести от селения град. Глупые люди!Они думают, что если Рафия, то сразу всемогуща. А в первое единение Рафия еще ничего не может сделать. Не может запретить или приказать. И может только слушать и наслаждаться. Не один год нужен, что бы Рафия могла овладеть своим даром и повелевать стихиями." Тванг дошел до пригорка и увидел Хранту, та двигалась в ритме дождя. Она еще пребывала в трансе и ей казалось, что она туча. Большая тяжелая туча. И одновременно, она миллионы дождевых капель, танцующих в воздухе. А еще она - несметное количество кристаллов града, жаждущих выпасть над горами. Она ощущала как тяжело туче удержать свой груз. Нет, это Хранте тяжело справиться с мириадами непослушных детей. И Хранта призвала ветер. Но тот лишь изумленно прислушивался к ее голосу. И вначале не явился на зов. Но потом начал дуть на тучу, гоня ее в горы.
Пришла в себя она уже далеко за селом, сидя перед отцом на сером бабушкином рысаке. Конь шел рысью, но уже сбивался с ноги, наверное, устал. Все таки рысаки Рафий редко передвигаются на своих четырех.