Она считала себя уродкой. Хотя у неё была прекрасная фигура и белые зубы. Чёрные распущенные волосы закрывали лопатки. Но вот нос. . . Нос был курносый. Настолько курносый, что дырочки носа смотрели собеседнику прямо в глаза. Она требовала, чтобы её называли Кэт.
Кэт вошла в Институт Трансплантологии.
В коридоре Института болтались два брата-близнеца лет 13-ти. Увидев столь необычное лицо, близнецы, как намагниченные, потянулись за Кэт.
- Вы привезли нам почки? Вы привезли нам почки? - затараторили близнецы.
- Ну конечно. Я привезла вам две прекрасные почки, - невесело сказала Кэт. - А как вы догадались?
- Нам нужны две одинаковые почки. Одинаковые. От одного и того же человека.
- Я надеюсь, что вы получите именно такие почки, - усмехнулась Кэт. Рассмотрела вывески на дверях кабинетов, постучала и вошла в дверь кабинета Зав. Отделом по пересадке почек.
Близнецы приникли ушами к дверям кабинета.
Что говорила посетительница, они слышали плохо. Но что говорил Зав, разносилось по всему коридору.
- Вы хотите посадить меня в тюрьму!
Потом что-то робко говорила посетительница.
- Без почек человек не проживёт и недели, - орал Зав.
Потом была пауза, а потом снова орал Зав:
- Вы пришли не по адресу. Вам нужно в психиатрическую лечебницу!
Ещё через некоторое время Зав сам распахнул дверь кабинета, и из него вышла понурая Кэт.
А близнецы уже забыли про Кэт. Близнецы стояли у раскрытого окна, что напротив кабинета Зава, и громко пели, раз за разом повторяя одну фразу:
- Байкер, привези нам почки.
Песня явно заинтересовала Кэт.
- Почему вы просите байкера, что бы он привёз вам почки?
- Байкер разобьётся , а почки достанутся нам, - объяснил один.
- Нам нужны две одинаковые трупные почки, - объяснил другой.
Кэт подошла к окну, выглянула. Ноги у неё подкосились, и она едва не упала.
Напротив окна, сверкая хромом, стоял повелитель дорог Харлей. А рядом с Харлеем в косухе - кожаной куртке с замком наискосок, в тёмном пиратском платке стоял Он. Борода, усы, очки, фигура… Как Он оказался здесь? Как Он сумел найти её?
Кэт рванулась на улицу. Бежала по запутанным коридорам больницы, чуть не сломала каблуки, но всё равно не успела. Байкер уже сидел за рулём и тихонько набирал скорость. Но неожиданно он повернулся, улыбнулся и помахал Кэт рукой.
Это был Он. Готовый сорваться с губ крик ”Максим!” парализовала ясная мысль:
Максим слишком далеко, чтобы… а Харлей Максима лежит в её, Кэт, собственной квартире в разобранном состоянии.
Кэт совершенно автоматически отметила colors на спине уезжающего байкера, изображение черепа и эмблему клуба.
Байкера, за которым бежала Кэт, действительно, звали Максим. На своём шоссейном тяжеловесе он ехал в свой клуб.
Небольшой подмосковный городок был известен тем, что имел свой клуб байкеров. Члены этого клуба, почти всегда пьяные, презирали цивилов, презирали правила дорожного движения и… московских байкеров. Президента клуба они называли атаманом, а road captain - комиссаром. Устраивали в своем городке погромы и скандалы. Не брезговали рэкетом. И хотя атаман группировки Федя имел тяжелое уголовное прошлое, милиция тайно гордилась клубом своего города.
Объединяла членов группировки лишь любовь к мотоциклу. Байкеры целыми днями перебирали, чистили и меняли прокладки в своих любимцах.
И, конечно, главным смыслом их убогой жизни были выезды.
Максим запомнил девушку, которая выскочила из больницы и пыталась запрыгнуть к нему на мотоцикл. И когда дня через три-четыре во время напряжённого выезда по шоссе, в их банду ворвалась девушка без шлема, в пиратском платке с распущенными волосами, он узнал её.
Стильная, на солидном “навороченном” Харлее без коляски, была сразу замечена членами клуба. Незнакомка помчалась впереди группировки.
Федя не мог этого допустить и рванулся за ней. Максим не пытался достать незнакомку. Обгонять Федю на шоссе было опасно.
Вся банда долго носилась по шоссе, и почти все время впереди была она.
Удивительно, но эти пьяные и жестокие люди сразу полюбили незнакомку. Сразу захотели принять её в свою банду. На первой же остановке ей устроили экзамен.
- Где находятся приборы управления?
- Какие нах. . . приборы. Это чё - самолёт?
- Нужно ли соблюдать правила движения?
- Можна, конешна, если эти дурацкие правила не помешают мне
ехать, как мне хоцца.
- Мешают ли тебе другие участники движения по шоссе?
- Да, мешают. Я об их спотыкаюсь.
- И что же ты с ними делаешь?
- Постоянно отламываю зеркала этим уродам.
Это была первая женщина в их банде, и каждый байкер пытался
рассмотреть её поближе. Но она не сняла очков. Чудных очков, которые прикрывали её нос каким-то корытцем.
Федя был уже не молод, не женат и сразу понял, что это судьба, что эта женщина для него. Сразу стал ухаживать, как умел. Хватать за плечи и заглядывать в глаза.
Кэт раскатисто хохотала и не противилась объятиям Феди до тех пор, пока не увидела Максима.
Максим был дорожным капитаном, т.е. вторым в иерархии банды. Байкеры считали его студентом Московского Университета, хотя он уже три года там не учился. Находился в академическом отпуске.
Кэт сразу потянулась к Максиму. И на выездах она держалась рядом, и на привалах брала его под руку, прижимаясь своей каменной грудью.
И хотя Кэт не отдавала другим байкерам ни капельки своего тепла, она восхищала своих новых друзей. Кэт не боялась ни ветра, ни скорости, ни риска, ни смерти. Однажды на скорости 120 по городу она пошла в лоб встречному автобусу, и опытный водитель автобуса должен был по-черепашьи вскарабкаться на тротуар.
Все байкеры полюбили Кэт. Все, кроме Феди. Федя не мог забыть унижения. Не мог забыть, что его «кинули».
Кэт и Максим почти всё время мчались рядом на своих тяжелых шоссейных мотоциклах. Однажды ночью, когда банда неслась по шоссе, пересекающему лес, Кэт и Максим дружно притормозили и свернули в лес. Им хватило минуты, чтобы спрыгнуть с мотоциклов, раздеться и броситься друг другу в объятия. Потом они уселись в коляску мотоцикла. Максим стал гладить ее каменные груди и вдруг неожиданно сдернул с нее очки с нашлепкой на носу.
- Вот это да… - только и сказал Максим, глядя на нос своей подруги, и продолжая теребить её груди.
- Не дразни девушку, - прошептала Кэт.
Они выскочили из коляски, снова предались любви, потом вернулись в коляску. Максим осторожно погладил её по носу.
- У нас все такие курносые, - вздохнула Кэт.
- Где это у вас?
- Там, в будущем. Я ведь прилетела сюда из далёкого будущего. Я - твоя правнучка. А то, чем мы сейчас занимались - это называется кровосмешение.
- Так ты явилась к нам из будущего?
- Из будущего.
- Из далёкого будущего?
- Ну да.
- И поэтому ты такая отчаянная?
- Ну, да. Я же знаю, со мной ничего не случится.
- Знаешь?
- Ну да. Я ничего не могу изменить в вашем мире, но и ваш мир не в состоянии что-либо сотворить со мной.
- А если бы тот водитель автобуса не взлетел, как кот, на тротуар со своим автобусом, ты бы проехала сквозь автобус? - засмеялся Максим, - и с тобой ничего бы не случилось?
- В таком варианте вы бы думали, что я разбилась, а на деле, я бы вернулась к себе. В будущее.
- Будет врать, голубушка, - засмеялся Максим и потянул её за руку, предлагая ещё раз покинуть коляску. - Я же студент технического вуза.
- Интересно, он когда-нибудь насытится? - подумала Кэт.
Потом, когда они снова сидели в коляске, она спросила, зачем он приезжал в Институт Трансплантологии.
- Приезжал сдавать анализы и получать лекарства. Каждый, кому подсадили донорскую почку, обязан принимать специальные лекарства.
А я как раз такой. . . Пересаженный. Кстати, моя новая почка от байкера.
И поэтому ты стал байкером?
- А ты не знала? Верная примета. Если цивилу подсадить почку байкера, тот цивил непременно станет байкером.
- Всё совпадает, - засмеялась Кэт, - но как-то наоборот. Я ведь приезжала в институт, чтобы отдать свои почки какому-никакому цивилу.
- Продать?
- Отдать.
- Обе почки?
- Обе. Я даже нашла мальчишек-близнецов. Им нужны были почки от одного и того же человека.
- Но ведь без почек не живут. Ты не знала? Ты ненормальная?
- Именно это и сказал заведующий по почкам.
- А зачем ты гналась за мной и пыталась запрыгнуть на заднее сиденье?
- Мне показалось, что ты - это Он. Ты так похож на Него. Мне и сейчас кажется, что ты - это Он.
- Кто это Он?
- Мой бывший.
- Почему бывший?
- Бросил он меня.
- Бросил? А что сказал?
- Ничего не сказал. Ни одного слова.
- Ну, и ты брось его.
- Уже бросила.
- Так не вспоминай.
- Иногда он зовёт меня. Громко зовёт. Вот я и собралась к нему. Я уже было совсем собралась к нему, да вот появился ты.
В то самое время, когда Кэт и Максим максимально приятным образом транжирили своё драгоценное время, отряд подмосковных байкеров так разогнался по шоссе, так поздно заметил. . . Навстречу им мчались московские Night Wolves MG.
Кувыркаясь и обдирая бока своих любимых коней, байкеры подмосковного городка свалили с шоссе. Ночные Волки с гордостью и со страшным грохотом промчались мимо. Подмосковные байкеры стали подсчитывать убытки. Два человека, что всегда смотрели Феде в рот, стали громко говорить:
- Дорожный капитан неправильно организовал маршрут.
- Он сам из Москвы.
- Он за волков.
- Он знал, где пойдут Волки. Потому и слинял.
- И козу свою увел. Чтобы ей ж. . . не зашибли, ха – ха.
- Мы их накажем, - торжественно вскричал Федор.
За что наказывать Максима, это вроде понятно. Ну, а Кэт? За что её наказывать? За то, что она разлюбила Федю, - переговаривались между собой члены группировки. Кэт была для них иконой.
На следующем выезде Федя объявил:
- Максим и Кэт наказаны. Они должны пройти испытание. Нужно разогнаться до ста и прыгнуть через трамплин.
В темноте еле угадывались две доски, на метр приподнятые с дальнего края.
- Кэт! Ты - первая, - заорал Федя.
Кэт будто ждала этого. Она рванула на старт, развернулась, соскочила с сиденья, быстренько осмотрела мотоцикл, и вот она уже на мотоцикле. Но в этот момент наперерез ей выскочил Максим на своем мотоцикле. Подъехал к Кэт и негромко сказал:
- Это смерть.
- Уйди с дороги, - заорал Федя и вразвалку направился к Максиму. Вслед за ним шли две верные его шестёрки.
Максим слез с мотоцикла и, тоже не спеша, вытащил из сиденья нож. Длинный, тонкий, заточенный, как меч, нож с рукояткой. Совершенное орудие убийства. Уже начинало светать, и нож Максима увидели все.
Федя дрогнул. Он остановился, повертел головой. Вся его дружная банда, кроме двух шестёрок, демонстративно копалась в моторах своих мотоциклов.
Разрядила обстановку Кэт. Рявкнув своим мотором, она стартовала с заднего колеса, свернула с дороги и помчалась по бездорожью к однополосной дороге, что пробегала в сотне метров от их стоянки.
Байкеры смотрели ей вслед.
Федя не шевелился. Он решал, принять вызов сейчас или дождаться выгодного момента. При своём громадном опыте в драках Федя сумел бы без забот столкнуть сверкающий Харлей с Максимом в пропасть. . .
Когда Кэт взлетела на дорогу и повернула направо, Максим с криком: «Куда? Ненормальная!» бросился по полю в погоню.
Кэт и Максим мчались по узкой дороге. К счастью, встречки не было. Дорога медленно поднималась в гору.
Кэт играла с Максимом в кошки-мышки. Она подпускала его метров на 20, а потом резко уходила вперед. Её Харлей был модифицирован опытными руками большого мастера.
Максим пытался кричать, хотя прекрасно понимал, что Кэт не может его услышать. Вдруг Кэт остановилась. Максим подлетел к ней.
- Чего тебе? - грубо спросила Кэт.
За этим косогором опасное место, - затараторил Максим. - Очень опасное. Наклон дороги вправо, а справа пропасть. На дороге
песок. Сцепление с колёсами слабое. Там разбился байкер. Там похоронен байкер. Там крест. Сейчас ты его увидишь.
- Это все? - с недоброй усмешкой спросила Кэт и медленно поехала
вперед. Максим поехал за ней.
Подъехали к повороту. Остановились.
На середине косогора выделялась ровная площадка, и на ней стояли два креста.
- Два байкера, - вместе сказали Кэт и Максим. Съехали с дороги и
полезли на косогор. Кэт добралась до площадки гораздо быстрее Максима. Когда Максим, цепляясь руками за кусты и камни, наконец, забрался на площадку, Кэт уже подметала с одной могилы пыль сорванными кустами полыни.
На кресте могилы было написано: «Максим». И ничего больше .
- Это кто? - спросил Максим.
- Муж, - просто ответила Кэт.
- Он был байкер?
- Он был известный байкер.
Кэт помолчала. Потом сказала:
- Максим говорил: ”Байкер - стиль жизни”.
Кэт достала из сумки крупную красную розу и положила у могилы.
Затем достала платок и стала вытирать крест.
- Я приносила сюда пшено, чтобы птички прилетали, и ему не
было скучно. Но птички гадят прямо на крест.
- Его звали Максим?
- Его звали Максим. Да.
- Что ещё скажешь?
- Уходи. Я хочу побыть одна. С ним.
- Мы еще увидимся?
- Зачем? Я не люблю тебя.
«Не люблю» понимается либо как отсутствие любви, либо как ненависть. В обоих случаях слышать это обидно. Максим побрёл вниз.
- Не злись. Он позвал меня.
Максим решил восстановиться в Университете. И хотя он пропустил целых три года, его восстановили, поскольку в его зачетке почти сплошь были пятёрки.
После большого перерыва учиться было трудно, и Максим с головой ушел в учебу. Даже в зимние каникулы он не отдыхал, Сдавал “хвосты”. И только в конце июня, сдав последний экзамен, Максим приехал в подмосковный городок, где жил его дед и где зимовал его Харлей.
Целый день он копался в мотоцикле, менял прокладки, начищал хромированные части. Разбирал мотоцикл на куски и собирал вновь. Целый день к нему приходили местные мотоциклисты, которые называли себя байкерами. Они не понимали слова “байкер”, но мотоцикл был смыслом их жизни.
Как-то между прочим байкеры сообщили Максиму, что Федя в тюрьме и что он, Максим, их атаман. президент.
- Нужно говорить президент, - важно объясняли байкеры.
Целый день и полночи байкеры собирались. Чистили своих коней. К полночи собрались и рванули в свой первый после зимы выезд.
Они носились по Подмосковью, с восторгом вспоминая старые и обретая новые маршруты.
Уже было светло, когда вся группировка подкатила к косогору. Максим поднял руку, и вся команда поехала шагом. На повороте, между косогором и пропастью, колонна остановилась. Все смотрели на кресты. Их было три.
Три байкера. Ребята сняли платки и шлемы.
- По домам, - скомандовал Максим и полез на косогор.
Колонна уехала. Только Валёк и Вовик полезли вслед за Максимом. На третьем кресте было написано “Катя” и больше ничего. У подножья креста стояла фотография. Фотограф заснял Кэт сверху, и её уродливые ноздри превратились в симпатичные ямочки. Казалось, что Кэт изо всех сил сдерживается, чтобы не расхохотаться.
- Это же Кэт, - хором закричали Валёк и Вовик, - а мы все думали,
где она?
Максим положил к портрету Кэт крупную красную розу, смочил платок водкой из фляги и стал протирать её крест.
Максима колотило. Он еле сдерживался, чтобы не зарыдать.
- Валёк, ты будешь президентом, а ты, Вовик, road captain. Это
мой приказ. Прощайте, - с трудом сдерживаясь, произнёс Максим.
Валёк и Вовик спустились с косогора и уехали.
Максим сидел, прижавшись спиной к кресту на могиле Кэт, целовал её портрет и плакал, повторяя раз за разом:
- Ну, скажи, что тебя нет в этой могиле. Скажи, что ты улетела в своё прекрасное далёко. Я специально для тебя проживу до ста лет. Я дождусь, когда ты родишься. Я буду тебя воспитывать. Я всё тебе расскажу. . .
- Вдруг Максим почувствовал, что за его спиной кто-то стоит. Он медленно, не вставая, повернулся, касаясь спиной креста Кзт.
Максим никого не увидел. Но он точно знал, что Оно стоит прямо перед ним. Воздух ломался на куски и двигался. Видимость была, как сквозь хрустальное стекло.
- Он позвал меня, - тихо сказало Оно.
Кровь бросилось в голову Максима. Волосы встали дыбом. По спине побежали холодные судороги.
- Протяни руку, - ещё тише сказало Оно.
Максим прижал обе руки к своей груди.
- Не злись. Я не люблю тебя, - внятно сказало Оно и исчезло.
Оно ушло. Максиму это было почему-то очевидно.
Весь мокрый и трясущийся, но уже спокойный, Максим поднялся, щепоткой поднял портрет Кэт, аккуратно приставил к кресту и стал спускаться с косогора.
Максим сел на мотоцикл и, не торопясь, поехал в Москву. Он сразу нашёл нужный магазин и выставил своего Харлея на продажу.