Suum cuique*
«Каждому свое», т. е. каждому по
заслугам (лат.)
- положение римского Права.
Девочке, кажется, было не больше восьми, только парней это не смущало. Двое держали ребёнка за руки, а третий, бритый наголо, с утыканным пирсингом лицом, зажимал ей рот. Переулок освещал только свет из окон многоэтажек, в узком просвете между домов виднелся кусочек серого, сердитого неба, готового разразиться дождём. Где-то на восьмом этаже из открытой форточки нёсся незамысловатый, дворовый мат: визгливый женский голос что-то доказывал низкому мужскому, подкрепляя свои аргументы звоном разбиваемой посуды. Орали на чердаке коты. Выл ветер, попав в ловушку из узких стен переулка.
На самом краешке крыши одного из домов сидел человек. На левом плече его удобно устроился крупный, угольно-чёрный ворон, с единственным серым пятнышком под самым клювом. Человеку по виду было не более тридцати лет, но только ворон знал, насколько он в действительности стар.
Человек встал.
– Ты что, хочешь вмешаться? – Хрипло спросил ворон. В его голосе послышалось недовольство.
– А я должен ждать, пока они закончат? – Вопросом ответил Палач и криво усмехнулся.
– Люди вольны делать что пожелают, и ты знаешь это не хуже меня. – Пробурчал ворон, переступив лапами и поёжившись от подступающей сырости.
– Но ведь и я тоже человек.
Палач дёрнул плечом, сгоняя ворона – птица взмахнула крыльями и тяжело поднялась в воздух. Оттолкнувшись руками от края крыши, Палач легко соскользнул вниз и мягко приземлился посередине переулка.
Его не заметили, даже когда он подошёл почти вплотную, и он негромко кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание. Парни обернулись, но было слишком темно, они не могли разглядеть его и только безуспешно щурились.
– Те чё надо? – Крикнул бритый. – Вали отсюда…
Палач безо всякого любопытства смотрел на этих существ, которых ворон назвал людьми, и пытался понять, почему таким, как они, даётся право на свободу воли. Разве способны они распорядиться своей свободой разумно? Или хотя бы так, как большинство людей, то есть безобидно?
– Рожков Геннадий Валентинович, Скоров Степан Романович, Сойкин Кирилл Олегович, – Прокатился по переулку нечеловеческий голос Жнеца, – вы обвиняетесь в трёх изнасилованиях, четырёх убийствах и десяти грабежах. Вы приговариваетесь к смертной казни через отсечение головы…
– Чё он несёт? – Спросил тот, которому на вид было лет девятнадцать, и оглянулся на товарищей, глупо засмеявшись.
Палач его проигнорировал.
– Вам отказывается в последнем желании, – монотонно выговаривал он, – вам отказывается в праве выбрать смерть. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
Палач протянул руку, и в ней возникла коса: лёгкая изогнутая рукоять была отполирована до блеска и сверкала не хуже, чем узкое длинное лезвие, отходящее от древка под неправильным, развернутым углом. Палач шевельнул рукой - коса со свистом рванула к ближайшему парню и снёсла ему голову. Его приятели несколько секунд ошарашено смотрел на продолжавшее стоять обезглавленное тело, а затем бросились бежать. Палач поймал вернувшуюся косу, в несколько шагов догнал беглецов и одним взмахом отсёк голову второму. Последний оставшийся в живых человек заорал и упал, неловко попытался отползти. Палач повернулся к нему. «Люди, – подумал он, – какие из них люди?» – и отрубил ему голову. Он даже слегка пожалел, что они умерли так быстро, но он не имел права на жестокость, иначе уподобился бы тем, кого казнил. Коса исчезла, как только в ней отпала необходимость. Палач провёл рукой по волосам и посмотрел вверх, но небо было серым, а взгляд упирался в силуэт чёрного ворона, сидевшего на подоконнике, и он отвернулся.
Девочка всё ещё сидела на земле, тараща на него свои глазёнки. Палач подошел к ней и присел рядом, заглянув в глаза. Незачем ребёнку было помнить весь ужас пережитого, но и лишать её памяти совсем он не стал, только убрал понимание того, что хотели с ней сделать, и момент смерти казнённых. Он очень ценил человеческие воспоминания, может быть потому, что собственных не имел.
- Хочешь примерить на себя роль няньки? – Ехидно предположил ворон сверху. Палач не ответил.
- Как тебя зовут? – Спросил он девочку. Ему очень хотелось встать и уйти, и не возиться с ребёнком, но он остался. А девочка, вопреки ожиданиям, не испугалась, шмыгнула носом и улыбнулась ему неуверенно.
- Аля. – Сказала она.
- Где твоя мама?
- В магазине, она мне сказала на улице её подождать. – Девочка виновато улыбнулась. - Я её все время прошу что-нибудь купить, вот она и говорит, чтобы я с ней не ходила.
- Идём со мной. – Палач подал девочке руку. – Найдём твою маму.
Аля доверчиво вложила ладошку в ладонь Палача, и он повел её прочь из переулка.
- Не оглядывайся. – Сказал он, когда она повернула голову, и девочка послушно отвернулась. Зато сразу заметила ворона, летевшего над ними.
- Это твоя ручная птичка? – Спросила она, указав пальцем наверх. Ворон что-то возмущённо прокаркал, а Палач подавил улыбку и серьёзно кивнул.
- Ручная…почти. – Негодующего карканья он предпочёл не заметить.
Перед магазином по улице металась женщина. По щекам её растеклись две чёрные дорожки потёкшей туши, причёска сбилась и растрепалась.
- Вы не видели тут девочку? – Спрашивала она, заглядывая в лица прохожим. – Маленькую, с двумя косичками?..
Прохожие качали головами, спешили дальше, по своим делам, иногда оглядываясь на женщину.
- Нет.
- Не видел.
- Не знаю…
- Иди на …
- Вы не видели здесь ребёнка?..
- Вон моя мама. – Девочка показала рукой. – Она меня ищет.
- Иди к ней. – Палач легонько подтолкнул её в спину.
- Пока! – Девочка помахала рукой и побежала, потом остановилась, словно что-то забыв, вернулась и обняла его. Палач изумлённо и даже испуганно смотрел на девочку, пока она не отпустила его и не побежала к матери.
- Мама!
Женщина упала на колени, потому что ноги вдруг подкосились, отказавшись держать её.
- Где ты была?! – Закричала она. – Я сказала тебе ждать.! – Голос сорвался.
- Я ждала. Но меня какие-то дяденьки схватили, а потом пришёл другой дядя и увел меня оттуда.
- Что?.. – Всхлипнув, переспросила женщина.
- Мама, - девочка серьёзно посмотрела на мать, - тот дяденька сказал, чтобы ты меня больше никогда не оставляла одну на улице.
Женщина плакала, размазывая по лицу косметику пополам со слезами.
В свете фонаря мокрый асфальт блестел словно след, оставленный гигантской улиткой. Откуда-то с верхних этажей раздавался горестный вой собаки, которую хозяева толи забыли выгулять, то ли заперли в комнате, чтобы не мешала. Мяргали у подъезда два кота, доказывая друг другу, кто из них главнее. Неразборчиво орал песню пьяный дворник, сидевший на земле возле лавки.
Палач шел через двор, не глядя по сторонам и в пол уха слушая ворчание ворона.
- Ты глуп, Жнец. – Ворон тяжело вздохнул. – Ты ведь карать должен, а не спасать – не твоё это дело. Всех всё равно не спасёшь.
- А я и не рвусь спасать всех.
- Ну конечно нет. - Ехидно откликнулся ворон.
- Я мог помочь, и я помог! – Взорвался Палач, криком спугнув котов, и заставив замолчать дворника.
Ворон проворно увернулся от руки Палача и отлетел подальше, устроившись на козырьке подъезда на безопасном расстоянии.
- У тебя не получится спасать, твоя работа – казнить. Будешь пытаться, только себе хуже сделаешь.
- Но я могу попытаться. – Возразил Палач. – И ты не запретишь мне, потому что это не противоречит моим полномочиям и обязанностям. И твоё мнение меня волнует меньше всего, - Палач усмехнулся, - ручная птичка.
Ворон обиженно каркнул.
Над городом собирались тучи, чёрными стаями неслись они от горизонта. Ветер подгонял их и смеялся дурным смехом. Надвигалась гроза.
2009 год декабрь (Из цикла "До встречи на том берегу" 2-ой рассказ)