Добро пожаловать в новый мир, или Сбылась мечта идиота (продолжение)
Первую обязательную часть программы можно было считать выполненной – все-таки и Прагу увидел, и по Чехии покатался. Но впереди навязчивой жирной точкой маячил Париж. И манил, прямо как Аргентина манит негра.
Но, как во всех нормальных сказках, справедливому вознаграждению должны предшествовать всяческие испытания и трудности. Основной трудностью в нашем случае была дорога. Но ради такого счастья (которое пока только маячило) можно было и потерпеть. Запасшись терпением за завтраком в Плзеньском отеле, мы привычными движениями ягодиц влезли в уже продавленные ямочки на своих сидениях в автобусе. Ехать предстояло долго: в Париж нас обещали привезти не раньше 7 часов вечера.
Германия пролетела за окном незаметно. Пару раз удавалось заснуть в позе тюленя, склеившего ласты, остальное время пялился в экран телевизора, на котором один за другим крутили какие-то бессмысленные фильмы. Из всего просмотренного реально понравился только «Дьявол носит Прада». Тем более, в предвкушении встречи с Парижем. Все остальное просто проходило мимо меня. Хотя столько всего по телевизору я, честно говоря, давненько не смотрел. Даже отвык как-то.
Франция встречает въезжающие транспортные средства дружелюбным рядом автоматов. Автоматчиков, правда, нет. Нужно всего лишь оплатить проезд – взнос за пользование дорогой. Ехали по Германии – хоть бы раз потребовали евроцентик на развитие Министерства транспорта и дорогостроения… А тут – на тебе! Мол, хочешь к нам – плати. А не хочешь – езжай, катайся, Германия большая.
А вот когда уже заплатил – сразу же за рядом платежных автоматов (они теперь стоят вместо будок таможенного и пограничного контроля) с левой стороны высится большой билборд: «Добро пожаловать во Францию!». Вот теперь, когда ты дал денюжку, ты для Франции – турист, гость дорогой. А до этого был иммигрантом из серии «пнаехали!». И в этом – весь французский характер, французский менталитет, костный мозг французской нации! И как же я вас, дорогие мои французы, за это ненавижу!! Но с другой стороны – без этого противного нюанса это были бы уже не французы. Не французы, а какие-нибудь бельгийцы. Или канадцы. Вот и получается странный парадокс: люблю французов за то, что в них ненавижу. Короче, французов легче любить по отдельности, потому что как нация они просто невыносимы!
Самое странное на территории Франции было то, что я чувствовал себя здесь, как дома. Буквально все: вывески, указатели, речь – были мне понятны, знакомы, узнаваемы. После интуитивного угадывания в течение 2 дней в Чехии здесь я оказался на правах старого гостя, которому не нужно показывать в квартире, где дверь в туалет или где можно взять тапочки, чтобы выйти на балкон покурить. Вот честное слово: никогда не думал, что буду счастлив от того, что, рассчитываясь за шоколадный круассан в минимаркете на АЗС, на кассе услышу: «Bonjour, Monsieur!». А перед автоматом с кофе я вообще выглядел героем! Еще бы: стоят бедные дяди и тети, боятся ненароком ткнуть пальцем в его сенсорный экран – а вдруг еще лишний еврик захомячит! А тут такой я – хоп! – и получите свой кофе, пожалуйста, делов-то…
Около шести часов вечера в лобовом стекле автобуса, заеложенном нетерпеливыми взглядами уставших туристов, появилась окружная дорога Парижа. Настроение сразу поднялось градусов на двадцать, все начали клацать фотоаппаратами (в порядке ли батарейки, открыт ли объектив…), еще веселее заерзали на сиденьях. В Париже было ощутимо теплее, чем в Карловых Варах или даже в Праге, да и предстоящая встреча с Городом Света (Городом Любви, Городом Мечты – нужное подчеркнуть) грела получше любого кондиционера.
Мы ехали по улицам этого долгожданного города, а в голове навязчивым репитом крутилась строчка «А что мне до нее, она уже в Париже…». А по улицам этого неожиданно знакомого города ходили точно такие же люди, ездили точно такие же машины и велосипеды, стояли точно такие же здания, росли точно такие же деревья – все то, что мы привыкли видеть. Все то, что мы и до этого видели каждый день, но тут мы смотрели на это полными восхищения глазами. Да, улицы там были немного чище, чем у нас. Да, вывески были написаны на другом языке. Да, автобусы не дребезжали дверьми и не скрипели стертыми тормозными колодками. Да, вода в Сене блестела как-то сказочно в свете лучей заходящего солнца (добавьте к этому еще время от времени выныривающий из-за высоток шпиль Эйфелевой башни). Но ждал чего-то, чтобы – БАБАХ! – и экстаз! И чтобы счастье весом в ту самую Эйфелеву башню прибило тебя прямо тут же, на продавленном сидении «квазикомфортабельного» автобуса… А не было. Чувствовал себя распоследним героем монолога Гришковца, который все кричал себе: «Ну?!... Ты хотел? Пожалуйста!... Давай, чувствуй!.... Давай, чувствуй, падла! Ты вот это и хотел увидеть! Что ты хотел почувствовать?! Так давай, чувствуй! Ты вспомни, падла, сколько ты заплатил денег за билеты до Парижа!»
Потом, правда, малость попустило. Все мелькало, как кадры в ускоренной киноленте: небольшая автобусная экскурсия, ощущение близости с нежным парижским воздухом, легкое головокружение – то ли от коротких частых восхищенных вдохов, то ли от того, что мы постоянно вертели головой по сторонам, стараясь ничего не упустить из объективов наших глаз и камер, позолоченная Эйфелева башня – вид с площади Трокадеро, «шоколодные» мальчики с огромными связками разнокалиберных копий произведения Эйфеля кричат «Natasha! Fivefor 1 euro!» - всех русских барышень они кличут «наташами», короткая прогулка по набережной Сены и нескольким мостам, карусель с дивными лошадками и налепленными видами Парижа, мягкий приглушенный свет фонарей почему-то приятнее, чем в Киеве, в 10 вечера башня зажигается миллионами огоньков, от чего захватывает дыхание и щиплет в глазах, полтора часа ищем гостиницу, наматывая круги вокруг Венсенского леса, наконец находим, из последних сил улыбаемся на стойке регистрации, получаем короткие инструкции руководителя группы на следующее утро, последнее испытание на этот день – открыть дверь ключом, который еле проворачивается в тугом замке…
Засыпая, думаю почему-то о том, как последние лет семь моя мама все переживала, что у меня нет возможности увидеть Париж. Вот, мама, я в Париже.