В детстве бабушка кормила меня "рябчиками". Кусочки черствого батона она замачивала в смеси яиц, молока и сахара и обжаривала на сливочном масле. Только повзрослев, я узнала, что это обыкновенные гренки. А почему бабушка называли их рябчиками, я так и не спросила. И мои дети,с аппетитом поедая гренки с яичной бахромой по краям, повторяли
привычное для меня название. Самый младший любил запивать их холодным молоком, пока...
Леха появился на пороге, как всегда, неожидано и без предисловий заявил:
- Собирайся, завтра едем на Мануто.
- Никак не могу, - взмолилась я,- у меня через два дня командировка в Москву, совет директоров "Сиданко"...
- Тогда отпусти со мной Макса. Помощник нужен.
- Возьми хохла или ляхича. У Макса же школа.
Два Николая ( чистокровный украинец и белорус с красивой польской фамилией) - два двухметровых богатыря были заядлыми рыбаками, души в Лехе не чаяли и слушались его беспрекословно. Едва достающий им до подмышек, мой напарник казался ребенком рядом с этими великанами.
- Не, оба не могут, на тампонажке напряженка с рабсилой. Отпусти Макса. Скоро же каникулы.
- Мама, осталась всего неделя...Я поеду? Я не был еще на Мануто! - мальчишечьи глаза горели азартом. И когда он успел проснуться ? И как услышал наш разговор?
Убедить меня легко, если дело касается рыбалки. Я и сама давно хотела на Мануто, на озеро, где водятся огромные щуки и где есть добротная охотничья избушка .
Прилетев через неделю из командировки в пустую квартиру, я ничуть не удивилась. До конца каникул еще десять дней. Успеют вернуться. Но прошел срок, а мои рыбаки не возвращались. И я забила тревогу. Первый, к кому кинулась за помощью, был директор ТВ, притащивший меня на Север.
- Ты что, Леху не знаешь? Ну, сломались, наверное. Выходят пешком. От Мануто до ближайшей буровой километров 30, не больше. Подождем.
Каждый день казался вечностью. Из школы звонили: "Почему Максима нет на занятиях? Между прочим, он за третью четверть не аттестован, не писал контрольные." По ночам я вскакивала от малейшего шороха. Днем то и дело звонила домой. Вечером бежала со всех ног в надежде увидеть свет в окне.
Еще через неделю пошла на прием к нефтяному "генералу". Он выслушал, подошел к карте, нашел Мануто и покачал головой:
- Нет, мы в ту сторону не летаем. Вот если бы на Колек-Еган, на месторождение, можно было бы заказать вертолет... Подождите еще.
Ждать уже не было сил. Я знала, что Леха выходил из гиблых мест и в сильные морозы, а сейчас уже апрель кончается. Знала, что однажды он съел свою любимую собаку, но сохранил и вынес на себе чужую лайку, поэтому не сомневалась, что Макса тоже спасет. Но вдруг с ним самим что-то случилось? Вспомнилось, как в начале нашего сотрудничества я так же боялась, что с ним что-то случится, и однажды задала свой глупый вопрос.
- Ты же умеешь делать холодильник для рыбы? - рассмеялся он,погладив усы средним пальцем. - Вот и для меня сделаешь такой, только побольше. И будешь ждать вертолет.
Я представила, как я снимаю слой мха, под которым искрится на солнце лед вечной мерзлоты, как укладываю туда безжизненное тело моего напарника, и слезы навернулись на глаза...
Сейчас речь шла о моем мальчике, о последыше, которого пестовала вся семья. Потерять его, 14-летнего, было равносильно самоубийству.
И я кинулась за помощью к самому крупному в городе предпринимателю. Именно ему Леха сдавал пушнину, медвежьи шкуры и целебную желчь. Такого искреннего участия, какое проявил молдаванин Бульгак, я раньше не встречала. Он не пожалел миллионов, чтобы заказать вертолет, и самолично вылетал на поиски дважды. В избушке на Мануто нашли только сломанную бензопилу. И никаких следов вездехода и людей.
Тревога ожидания сменилась какой-то апатией и душевной пустотой. Я машинально выполняла свою работу, даже улыбалась с экрана, заменяя заболевшую дикторшу, ездила на съемки, монтировала передачи, на звонки из Тюмени сообщала, что у нас все хорошо...
Погожим майским утром, отправляясь на студию, я встретила посреди микрорайона двух бичей в драной одежде, с черными лицами. Подумала:их становится в городе все больше и больше, надо будет сделать репортаж на эту тему и поднять вопрос о строительстве ночлежки.Торопливо прошла мимо и услышала вслед:
- Видишь, Макс, никто нас тут и не ждал!
Обернулась и обезножила, с трудом узнавая в долговязой, прокопченной дымом фигуре своего мальчика. Некогда бежевый импортный костюмчик для зимней рыбалки, красиво простеганный, с молниями и заклепками, висел на нем жуткими лохмотьями и зиял огромной , явно прожженной у костра, дырой на бедре. Слов не было. Оба смеялись над моей
растерянностью. Один белозубо. Другой, едва обнажая прокуренные резцы.
Я давно не питалась дома. Днем - столовка, вечером - чай. В хлебнице лежал черствый батон.
- Хочешь, я поджарю рябчиков? - радостно спросила сына, когда он вышел из ванной.
- О, мама, только не это! - испуганно воскликнул Макс. И, пока Леха урчал, наслаждаясь горячей водой, сын рассказал, что целый месяц они питались только рябчиками и то не каждый день, другой дичи в округе не было. - А знаешь, как мало мяса в этой птичке? На двоих никак не хватает. И шулюм совсем жидкий, одни косточки плавают.
- Потому, Макс, рябчиков и любят аристократы, что не еда это, а так, баловство, - отозвался из ванной наш напарник. - Вот в школу завтра пойдешь, расскажешь, как мы из тайги пешком выходили.
В школу Макс не пошел. Его оставили на второй год. Не без моей помощи. Через несколько дней, после ремонта газушки, парочка вновь укатила в тайгу. Так у Лехи появился новый напарник. У меня - другое отношение к "рябчикам". А Макс, дублируя восьмой класс на следующий год, чуть не стал отличником.