НАДЕЖДА ВОЛГИНА - ЧЕТВЁРТОЕ МЕСТО В КОНКУРСЕ ПОВЕСТЕЙ И РОМАНОВ 4 МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
Пролог. История, рассказанная в лазарете
- Так вот, дорогие мои, сказывают, что случилось это много веков назад, когда на свете не жила еще даже моя прабабушка, когда не было машин и разных там самолетов. Проезжие дороги очень сильно отличались от нынешних. Бывает, проедешь с версту, а от пыли, въевшейся в одежду, избавляешься весь остаток дня, - баба Марфа усмехнулась беззубым ртом, от чего ее морщинистое лицо стало и вовсе похоже на сильно перепеченое яблоко. Она уселась поудобнее на стуле, посмотрела на своих слушателей очень внимательно, как бы оценивая, достойны они или нет слушать продолжение истории. Потом крякнула не очень уверенно и продолжила, - И случилась эта история ни где–нибудь, а именно здесь, в этом самом городе, который тогда был всего лишь маленьким селом с одинокой покосившейся церковью, да стареньким батюшкой, который практически ничего не слышал, так как годков-то ему уже было под девяносто. О-хо-хо, - баба Марфа тяжело вздохнула, - если бы он только хоть что-то слышал, может, и не случилось бы тогда ничего…
Осенний холодный ветер завывал за окнами лазарета детского дома, в котором собралась причудливая компания. На четырех железных кроватях со скрипучими панцирными сетками, натянув одеяла до подбородков, то ли для того, чтобы укрыться от ветра, задувающего в оконные щели, то ли от страха, навеянного вечерним временем и скрипучим голосом бабы Марфы, расположились четверо ребятишек. Причем, старшего из них уже и ребенком-то нельзя было назвать. Это был рослый широкоплечий парень лет пятнадцати. Его ноги все время вылезали из-под одеяла, так как оно явно было детским и маловатым для него. Он их старательно засовывал обратно, сгибая в коленях, и прижимая край одеяла ступнями, от чего оно натягивалось на нем и трещало, того и гляди лопнет по шву.
Буквой «г» к его кровати, вдоль другой стены, стояла еще одна, на которой лежала маленькая девочка. Она явно была тут самой младшей. На вид ей едва исполнилось семь лет. Из-под одеяла торчала только копна рыжих спутанных волос и огромные голубые испуганные глаза.
- Танюш, ты не бойся, - обратилась к ней баба Марфа, - чего бояться-то? Кто чист сердцем, к тому никакая грязь не прилипнет. Кроме того, у тебя вон какой защитник, - она кивнула в сторону рослого парня. - Андрюшка не даст тебя в обиду, раз уж слово дал защищать. Так что, лежи потихоньку и слушай. Страшилки иногда даже пользу приносят, заставляют бурлить кровь, чтобы не застаивалась она внутри нас.
- А если разбурлится так, что из ушей и носа похлещет? – раздался озорной голос с противоположной стороны, где вдоль стены стояли еще две кровати, как в зеркальном отображении от первых двух. На одной из них лежал чернявый парнишка лет двенадцати с веселыми угольками вместо глаз, которые искрились смехом. Рассказ бабки его нисколько не пугал, он украдкой похихикивал под одеялом, от чего серьезная девочка лет десяти, сидевшая у него в ногах, все время грозно шикала, заставляя его замолчать.
- Ах ты, пострел, окаянный, - всплеснула руками баба Марфа, - дурья башка! Твоя кровь похлещет, если ты не перестанешь озорничать, да по деревьям лазить, а не от моего рассказа. Алин, ну-ка, стукни его как следует, - обратилась бабка к серьезной девочке, - а то сейчас вот встану, да уйду. А еще и Зинаиде Сидоровне доложу, что больные еще не спят, так мало того, еще и посетители у них.
- Правда, Мишка, хватит уже, - грозным шепотом сказала Алина веселому парню, - перестань! А то из-за тебя, нас сейчас выгонят, да бабе Марфе еще влетит. Не хочешь слушать, отвернись к стенке и спи.
- А лучше послушай, - раздался с соседней с ними кровати очень серьезный тоненький голосок. Худенький мальчик одного возраста с озорным Мишкой, с круглыми очками на переносице, внимательно всматривался в рассказчицу, - что-то мне подсказывает, что знание этой истории нам еще пригодится.
- Свят, свят, свят, - перекрестилась баба Марфа при этих его словах, - не смотри на меня так, дырку пропялишь. И перестань уже пророчить. Такой твой вид пугает меня сильнее всяких страшилок.
- Вечно ты, Ванька, со своими предсказаниями лезешь, - возмутился мальчишка, который сидел с ногами на одной кровати с серьезным парнишкой, укрывшись его одеялом, - пророчишь, пророчишь, а ничего не сбывается.
- Это ты зря, - подал голос последний из присутствовавших в этой комнате. Возле ног бабы Марфы, на маленьком стульчике сидел парнишка всего на год младше самого старшего Андрея. Но в свои четырнадцать лет он выглядел намного моложе из-за небольшого роста и худобы, - он всегда нам говорит, кто какую оценку получит. И про отравление тоже рассказывал.
- Глупости все это! - не унимался парень. - Оценки угадывает, а насчет отравления, так мы все ели одинаково, а траванулись всего четверо.
- Вить, а ты суп ел? – хитро прищурился сидящий возле бабки худенький мальчишка. Парень на кровати отрицательно качнул головой, сделав гримасу на лице. - Вот видишь, ты его не любишь. И я не ел. И Алинка тоже. Вот мы и не отравились, - при этих его словах, серьезный Иван удовлетворенно кивнул головой. - А ты говоришь…
- Так, хватит уже! - прикрикнул на собравшихся Андрей. Сразу стало ясно, что он у них лидер. - Ты, Витька, вечно всем недоволен. Предсказывает Ванька – плохо, не предсказывает – тоже. На тебя не угодишь. И ты тоже, Кирилл, - обратился он к сидящему возле бабки, - хватит уже умничать и пререкаться с Витькой. Потом поспорите. Иначе, мы не услышим даже начало истории, я уж молчу про всю целиком.
- То-то же, - наставительно произнесла баба Марфа, - если хотите слушать дальше, помалкивайте все. Разрешаю только клацать зубами от страха. А насчет крови я перепутала, - усмехнулась она, глядя на Михаила, - от моей истории она будет стыть у вас в жилах, а не бурлить.
- Ой, - пискнула Танюшка, - боюсь.
- Перебирайся ко мне, - скомандовал Андрей, откидывая одеяло. Рыжая девчушка быстро перебежала к нему маленькими босыми ногами по холодному полу. Забравшись под одеяло, она доверчиво прильнула к парню, который для надежности обнял ее одной рукой.
- Ну, слушайте, - продолжила свой рассказ баба Марфа, - жили в то время на селе парень с девушкой. Любили друг друга шибко. Решили они пожениться и пришли сговориться об этом с батюшкой. А рядом с той церковью было кладбище – небольшое такое, там только местных хоронили, от силы могил сто, не более. Как раз, в тот самый момент, что молодые пожаловали, хоронили там бабку одну, которая колдуньей у них в селе считалась. Молча, сурово шли за гробом дочь старухи, которой та передала свое мастерство, да внучка. Четверо односельчан несли гроб. Батюшка семенил рядом со священной книгой в руках. Злая была старуха та, много пакостей людям делала. В селе ее боялись и сторонились. Дом их за версту обходили. Вон, и батюшка, говорят, не хотел отпевать, да, видать, заставили. Они на все были способны. Никакая кара господня не могла их напугать.
Вообще, надо сказать, странная это была семейка. Старуха-колдунья появилась в селе в один прекрасный день с маленькой дочкой на руках. Растила ее одна, без мужика. Зарабатывала своим недобрым колдовством. Люди дураки щедро платили за всякие привороты, да отвороты, да заговоры. Только черное и творила она, помогала от нежеланных младенцев избавляться, на смерть заговаривала. А люди платили. Говорю же, дураки были.
Дочь подросла, так тоже, пропала куда-то на несколько дней, а, вернувшись, стала живот отращивать, прибавления, значит, ждать. Родилась опять девка. Так они и жили втроем на бабкин заработок. Хозяйство большое держали, крупные все были, работящие.
Внучке уже восемнадцать исполнилось. Возраст невесты, значит. Только, не было на селе желающих взять ее в жены. Да и она больно ни на кого не смотрела, кроме…, кроме… жениха нашего, который выбрал неудачный момент, чтобы заявиться в церковь. Да разве же он знал? Померла-то бабка втихую, никому об этом не сообщалось. Хоронили тоже втихую. Тех мужиков, что несли гроб, точно угрозами заставили держать язык за зубами. Опасно было связываться с этой семейкой, - в комнате повисла звенящая тишина, когда бабка Марфа на минуту замолчала. Ребята притихли, вслушиваясь в завывание ночи за окном. Каждый по-своему представлял описываемую картину. Но смысл сводился к одному и тому же: одна из самых больших радостей, называемых помолвкой, пересеклась с горем, называемым смертью. И страшнее становилось от того, что смерть настигла самую настоящую колдунью, злую колдунью.
Все с нетерпением ждали продолжения истории, хоть страх и накатывал на них волнами. Одна Танюшка уснула, свернувшись калачиком и уткнувшись в теплый бок Андрея. Он пожертвовал для нее большей частью своего одеяла, от чего половина его тела оставалась открытой и отчаянно мерзла.
- Не успели наши голубки скрыться будучи незамеченными, - грустно так проговорила баба Марфа. - Их веселый смех издали был слышен, когда еще и видать не было. Раньше, чем они что-то увидели, их заметили мать с дочкой, да так рассердилась новоявленная колдунья, что кто-то посмел смеяться, когда ее мать хоронят, что наслала проклятье на головы молодых. В ее сердце царила такая же злоба, что и в сердце покойной. Добрым мыслям и поступкам не было там места.
Только самая молодая была не согласна с подобным поворотом событий. Для себя хотела она красавца парня, не желала жить, как бабка с матерью - бобылихой. Уговорила она мать снять проклятие с него. Уступила ей мать.
Говорят, что мужики, что гроб-то несли, поседели полностью в тот день и совершенно обезмолвили. Уж больше ничего и никому они не смогли рассказать. А батюшка был глух, как тетерев, шел себе и шел вперед, пока у него за спиной разворачивалась эта драма. Да и наши молодые ни о чем не догадывались, стояли в сторонке, немного оробевшие, да ждали окончания ритуала. Немного портило настроение, что день они выбрали совсем неподходящий, но молодость – беспечная пора, подобная мелочь не могла их сильно огорчить. Батюшка принял их после и назначил день венчания, которому, увы, не суждено было свершиться…
Этой же ночью случилось самое страшное. Проснулась невеста ровно в полночь, да и пошла из дома в чем была, только башмаки на ноги надела. Шла она, будто вел ее кто-то за руку – тихо так, покорно, не поднимая головы от земли. И путь ее лежал прямиком на кладбище… Уверенно она лавировала между могилами, пока не нашла нужную – свежий холмик земли над тем местом, где была зарыта старуха колдунья. Луна заливала кладбище своим таинственным светом. Только что была там одинокая фигура девушки, как уже и нет ее. Пропала, испарилась в воздухе, исчезла насовсем, и след простыл. Напрасно искали ее всем селом три дня и три ночи. Больше никогда, нигде и никто ее не видывал.
Пол года жених был безутешен. А потом, знаете что? – она вопросительно окинула взглядом испуганных ребятишек, - А потом взял да женился. И как вы думаете, на ком? Да на той самой внучке, той самой колдуньи. И жил, говорят, он очень долго. Только вот на кладбище ходить не мог, какая-то сила его туда не пускала. Будто невидимая стена вырастала перед ним, стоило только приблизиться к злосчастному месту. И понимал он сердцем, что пропала его невеста именно здесь, и не мог ничего поделать. Куда ему, простому смертному, было бороться с такой мощной силой колдовства, что представляли из себя мамаша с дочкой. Так и умер он в неведении. Даже после смерти людям не удалось его похоронить на кладбищенской земле. Пришлось вырыть могилу за территорией кладбища. Тогдашний батюшка милостиво согласился освятить этот малюсенький клочок земли, чтобы все было по-христиански, в соответствии с обычаями…
Марфа замолчала, закончив рассказывать страшную историю. Дети боялись пошевелиться, скованные испугом.
- Баба Марфа, - первой решилась подать голос серьезная Алина, - а откуда ты знаешь, что стало с той девушкой, если этого никто не видел?
- Так рассказывали эту историю моей бабке, - пожала она плечами, - она моей матери, а та уж мне. Хотите верьте, хотите нет…
- А кладбище это? Его снесли, закопали? – спросил цыганенок Миша, который даже сейчас не был достаточно напуган.
- Почему же снесли? Там оно, где и было все это время. Прямо за нашим детдомом.
- Как? – воскликнула Алина. - Это и есть то кладбище?
- То, да не то…, - таинственно произнесла бабка. - Та часть кладбища отгорожена от общего высоким забором и считается закрытой территорией. Ходить туда запрещено. Случилось это уже давно. Люди говорят, что после той истории, случались еще и другие, когда люди пропадали. Тогда решено было закрыть старые могилы. Даже потомкам не разрешилось их навещать. Говорят, забор невозможно найти. Зарос он густой зеленью, превратившийся за долгие годы в непроходимую чащу. Одним словом, люди туда никогда не ходят. Чего я и вам советую, голубки…, - баба Марфа оглядела внимательно всех по очереди, удовлетворенно кивнула и сказала. - А теперь, пора спать. Те, кому не положено здесь находиться, марш в свои комнаты. Остальные – быстро спать, пока нас не застукала Зинаида Сидоровна.
Когда в темной комнате остались только те, кому положено, в ночной тиши прозвучал тихий голос Ивана, наполненный таинственным смыслом:
- Сдается мне, бабка Марфа не зря рассказала нам эту историю. Меня предчувствия никогда не обманывают. Что-то будет…Что-то будет…
- Да спи, ты, уже, ясновидящий, - хихикнул Мишка со своей койки. Похоже, ему единственному не было нисколько не жутко после ночного повествования. - Сбудется…, не сбудется…, какая нам разница? Я не боюсь. Чепуха все это!
Андрей лежал, уперев взгляд в потолок, на котором отливали уличные блики. Так как на окнах не было занавесок, деревья причудливо бросали тень на стены и потолок лазаретной палаты. Если немного напрячься, то можно представить себе что-то сказочное. Под впечатлением рассказа в голову лезли всякие страшные мысли, в основном о бренности всего сущего.
Андрей не считал себя философом. Он хотел получить профессию, твердо встать на ноги, зарабатывать деньги. Но сейчас что-то нашло на него. Во всем виновата мистика, наполнявшая ночь.
Сон не шел. И зачем он только перенес Таньку в ее постель, сейчас лежала бы рядом, да сладко сопела, уткнувшись в него носом, глядишь, сон и к нему пришел бы. А так… Лежи тут, мучайся.
Странная эта бабка Марфа! Ну ладно ему, он все-таки взрослый, а остальные – ведь сопляки еще! Им-то зачем все это знать? Да, и вранье все это, скорее всего… Откуда эта бабка, которая родилась через много много лет после описываемых событий, может знать, что было, а чего не было? Просто нагнала страха…
Мог ли подумать пятнадцатилетний парень, с серьезным видом размышляющий о жизни в тишине лазаретной палаты, что в скором времени его жизнь и жизнь его друзей измениться до неузнаваемости? И виной всему будет именно эта история, рассказанная в лазарете…
Он огляделся по сторонам. Все спали, кроме него. «Однако, - подумал парень, - похоже, страшно мне одному». Перед мысленным взором всплыл образ красивой девушки. Почему-то волосы у нее были ярко рыжие, как у Таньки. Вот она стоит в развевающейся возле ног тонкой ночной сорочке на краю могилы, которая почему-то разрыта. На самом дне угадывается очертание гроба. Скрип, такой протяжный, унылый. Что это? Крышка гроба, она начинает приподниматься. Андрей смотрит вниз глазами девушки. Он ощущает ее страх. Холодный пот покрывает его тело.
Рот открывается в попытке закричать, но ничего не получается. Лишь приглушенное мычание вырывается из его горла.
Он открывает глаза, упершись взглядом во все тот же потолок. Это был сон, слава богу, всего лишь сон. Успокоившись, он опять закрывает глаза, тогда сон окончательно погружает его в мир грез и фантазий, унося далеко-далеко от этого места, где сосредоточена вся его жизнь, где его окружают люди, которых он привык считать родными, семьей.
Глава 1 Андрей окунается в воспоминания.
Андрей очнулся от того, что поезд сильно дернулся, притормаживая на какой-то станции. Опять этот сон! Одно время он очень часто снился, врываясь в сознание непрошенными воспоминаниями. Но, примерно с год, он уже спал спокойно, практически без сновидений. Так, иногда приснится какая-то нелепица, как отражение дневных переживаний и эмоций, не более. Рядом зычно, с причмокиваниями храпел сосед по купе. Вот кому все ни почем, спит себе, даже толком не ворочаясь. Возможно, если бы Андрей согласился выпить с ним коньячку накануне вечером, то тоже спал бы без сновидений всю ночь напролет. А теперь воспоминания, которые он старательно прятал внутри себя, нахлынули на него волной, накрывая с головой.
Танюшка, маленькая сиротка, которая поступила к ним в детдом пяти лет отроду, когда ее мать алкоголичку лишили родительских прав, и удочерить малышку было некому, поскольку родня была вся, как на подбор, малоимущая. Весь первый день она провела, забившись в угол в игровой комнате, почти постоянно плача и зовя свою мать. Мать, которая периодически поколачивала девочку, держала ее голодной по несколько дней, пропивая всю свою зарплату продавщицы овощей в уличной лавке, водя домой посторонних мужиков, малышка считала самым дорогим в мире человеком.
Столько горя было в ее тихом зове, столько любви и отчаяния в голосе. Андрею хотелось подойти к ней и встряхнуть как следует, спросить, что такого хорошего в ее матери-пропойце? За что можно любить подобную особь женского пола, которую и человеком-то с натяжкой лишь можно назвать? Как и его мать, которую он вовсе не знал. Женщина, что родила его, поступила еще проще, не надрываясь, воспитывая до пяти лет. Она просто подбросила его трехмесячного к дверям детского дома ночью поздней осенью, когда вероятность, что кто-то услышит жалобный писк, настолько мала, что практически отсутствовала. Спасибо бабке Марфе, которая нашла пищащий сверток на пороге, возвращаясь после ночных бдений в часовенке. Если б не она, не лежал бы Андрей сейчас в купе поезда, который вез его из Берлина в Москву.
Поезд дернулся, покидая пустынную ночную станцию. Вокзальные фонари остались позади. Купе погрузилось во мрак, лишь едва угадываемые очертания деревьев мелькали за окном ускоряющего ход поезда.
Андрей лежал на спине, пытаясь отгонять непрошенные воспоминания, которые настойчиво заполняли мысли. Вот, Зинаида Сидоровна, директриса детдома, подходит к заплаканной Танюшке и пытается строго с ней говорить. Все слова такие правильные, тщательно подобранные, умные:
- Ты уже взрослая девочка, должна понимать все правильно. Твоя мама разрешила пожить тебе здесь, с нами. Посмотри, сколько у тебя будет друзей. Нас тут много, и никто тебя не обидит, - девочка смотрит на суровую неулыбающуюся женщину огромными голубыми глазами, которые уже опять до самых краев наполнены слезами. Она ровным счетом ничего не понимает. Ее губы бесшумно шепчут «мама», а из глаз капают крупные прозрачные слезы. Слова директрисы не проникают в затуманенное горем сознание малышки. Какие друзья? Все здесь чужие. Она просто хочет домой, к маме.
Андрей не может больше наблюдать нечеловеческое горе этого беззащитного ребенка. Он подходит к ней, приседает рядом, берет за руку и говорит как можно более мягко:
- Пойдем, я покажу тебе нашего кролика, а еще хомячка и канарейку, - девочка изумленно смотрит на рослого подростка, который держит ее маленькую ручку в своей надежной, большой и теплой ладони. Слезы моментально высыхают на конопатом личике. Она доверчиво идет за своим новым другом, который внезапно показался ей лучше всех, что находятся в этой комнате. Теперь ей уже не так страшно. - Как тебя зовут? – спрашивает Андрей.
- Танька, - отвечает девочка. Андрей удивляется, разве таких маленьких могут звать «Таньками»?
- Я буду звать тебя Танюха, идет? – она только молча кивает, и на лице появляется жалкое подобие улыбки. - Мы будем дружить с тобой. Хочешь? И я познакомлю тебя со всеми остальными, - а девочка уже почти счастлива, забыв о своей потере, о недавнем горе. Одним словом, детство – оно не помнит плохого.
Андрей улыбается в темноте купе. Его сердце сразу прикипело к этой малышке. Захотелось оградить ее от всех несчастий. Дальше вспоминать не стоит, слишком больно. Он перевернулся на бок в тщетной попытке уснуть. Даже сосед перестал храпеть. Все располагало к спокойному и крепкому сну. Ритмичный стук колес и покачивания поезда должны были убаюкивать сознание, а не будить непрошенные воспоминания.
Вот каша из мальчишеских тел и грязи, мелькание рук и ног. Андрей вытаскивает из общей кучи смеющегося пацаненка с разбитой губой и кровоточащим носом.
- Мишка, глупый, ты же не справишься один со всеми, - ругается Андрей, оттаскивая мальчишку в сторону. - Чего ты набросился на них?
- А чего они меня дразнят цыганом? – продолжая смеяться, говорит Мишка.
- Так ты и есть цыган, - улыбается Андрей.
- Знаю, - заливается малец смехом, - но дразнить меня не дам.
- Ты хоть иногда можешь быть серьезным, ведь, больно же?
- Больно, но еще больше смешно, - пританцовывает пацан.
Его нашли два года назад возле проезжей части, в кустах. Грязный и оборванный, он грыз черствую корку хлеба. Добрые люди привели его в детдом, где он и остался. Директрисе так и не удалось выяснить, где и с кем он жил раньше. Единственный вопрос, на который ответил смеющийся замухрышка, что зовут его Мишкой. С появлением цыганенка, драки в детдоме, которые и без того не были редким явлением, участились в два раза. И почти во всех инициатором и заводилой выступал Мишка. Зинаида Сидоровна так часто, как его, никого еще не сажала под замок в комнату, которую дети называли карцером за ее тесноту и мрачность. Но, несмотря на кажущуюся строгость, директриса всем сердцем привязалась к чернявому и кудрявому мальчишке, в щедрой и широкой душе которого хватало места для всех. А когда он пел цыганские песни чистым заливистым голосом, даже самые маленькие переставали играть и слушали его, раскрыв рты.
Воспоминания разбудили в Андрее потребность закурить. Привычка, от которой он пытался избавиться вот уже почти полгода, резко заявила о себе. Никотинового голода он не испытывал, хотелось просто постоять с дымящейся палочкой меж пальцев и подумать о жизни, как он делал на протяжении многих лет, пока не осознал, что становится рабом этой пагубной зависимости. Но поддаваться нельзя! Стоит только раз уступить, и все начнется опять, как будто и не была этих шести месяцев тяжелой борьбы.
«Ну, давай, накатывай, - обреченно подумал Андрей, - следующим, ведь, должен быть Кирилл? Без него картинка в голове будет неполной, как пазл, у которого не хватает нескольких деталей».
Кирилл – настоящий друг. Он был почти ровесник Андрею, всего на год младше. И в детдоме появился почти сразу после своего рождения. Мать отказалась от него в роддоме. У нее уже было четверо по лавкам, и пятый рот – это явная обуза. Лучше повесить заботу о нем на государство, чем разумно планировать свою жизнь, не плодя нищету.
Мальчишки все время были вместе. Маленький, тщедушный Кирилл, со своим философским отношением к жизни, был как бы думающей половиной сильного и храброго Андрея. У него всегда очень ловко получалось находить ответы на самые сложные вопросы. Его изворотливый и гибкий ум помогал выпутываться из очень сложных ситуаций. Например, когда Андрей заразился триппером, впервые переспав с женщиной, которая оказалась всеобщей «давалкой», к тому же абсолютно беспринципной, раз не пожалела подростка, жаждущего удовлетворить сексуальное влечение. В тот раз парень думал, что сойдет с ума. Идти в лазарет и честно во всем признаваться – это значит сделаться посмешищем в глазах всех детей и воспитателей.
Еще не известно закончилась бы вообще история добром для Андрея, если бы не Кирилл, который мгновенно сориентировался в ситуации. Чудесным образом он раздобыл деньги, нашел платного врача, который согласился провести анонимное лечение. Через десять дней уже все было закончено, и страшная история осталась позади, как будто ее и не было вовсе. Кирилл так и не сказал Андрею, где взял деньги. «Это не твоя забота, - улыбнулся тогда парень. - Живи себе дальше, не забивай голову пустяками. Друзья для того и нужны, чтобы помогать друг другу».
Лицо Андрея исказила гримаса боли. Ну почему эти воспоминания, которые он так старательно гнал от себя, все время возвращаются вновь? Не связано ли это с его поездкой? А сама поездка, не похожа ли она на авантюру?
Спустя пятнадцать лет, ему предстояло опять увидеть то место, где прошли пятнадцать лет его жизни. Удивительно! Ровно пол жизни до, и пол жизни после. Что это символизировало? Был ли в этом какой-нибудь смысл?
Нужно поспать. Рано утром пограничный контроль, далее начнется территория России. Родина! А считал ли Андрей Россию родиной? Или его родина Бельгия, где он жил уже восемь лет? Ответа на этот вопрос не было. Патриотических чувств он не испытывал никаких, ностальгии тоже. Его даже ни разу не потянуло в Россию с тех пор, как он навсегда покинул ее.
Сначала ПТУ, потом институт, диплом с отличием и выгодный контракт на работу в Брюсселе. Не очень богатый событиями жизненный путь. Причем, настоящую жизнь он узнал только в Бельгии. До этого была вечная борьба с нуждой, тщетные попытки нормально существовать в обществе, где несформировавшихся подростков выбрасывают во взрослую жизнь, назначая мизерное пособие, на которые прожить практически невозможно. Даже если прибавить к этому стипендию, получается чуть больше, чем мизер.
Все время приходилось заниматься неквалифицированным трудом, таким как работа грузчика, уборщика, санитара, посудомойщика. В самом таком труде Андрей ничего зазорного не видел, только занимал он у парня все свободное время. А еще была учеба, которая тоже требовала его внимания. На сон оставалось не более пяти часов в сутки. И так на протяжении семи долгих лет.
Из той своей жизни Андрей помнил только постоянную усталость от недосыпания и чувство голода. Еще перед глазами стояли обшарпанные стены его комнаты в общежитии, которую он делил с четырьмя парнями. Общая кухня с вечно грязной плитой и полным смердящим мусорным ведром, и загаженный санузел с напольными унитазами.
Подобную среду обитания с трудом можно назвать родиной. Да и какая разница? Стоит ли искать определение понятию, которое не играет никакой роли в твоей жизни? Гораздо важнее сама жизнь, такая, какой ты сумел ее сделать. Но и с этим у Андрея тоже были проблемы. Сейчас у него было все: собственный бизнес, приличный капитал в банке, большой особняк за городом, куча прислуги. А самого главного не было: любимого человека, детей, одним словом семьи. Какое-то постоянное стремление добиться большего, погоня за благополучием, в то время, как жизнь пролетает мимо – стремительно и бесповоротно.
Андрей вздохнул. Не первый раз ему приходилось все осознавать. И каждый раз это давалось с великим трудом. Каждый раз он видел все свои промахи и ошибки, но продолжал жить в том же духе, не в силах что-либо изменить. Камень, давивший на его душу, мешал наслаждаться жизнью, не позволял получать удовольствия, которые он мог себе позволить.
Ведь, тогда, пятнадцать лет назад он просто взял и ушел, не оглядываясь, не думая, что будет с теми, кто остается. Обида, затопившая его, вытеснила ответственность, которую он нес за других. Даже сейчас он физически ощущал спиной взгляды его друзей, когда уходил, унося в небольшом чемоданчике всю свою жизнь на протяжении пятнадцати лет. Он не желал смотреть на них, не желал больше даже думать. Все переживания, воспоминания, тайны он оставил в детдоме, не желая брать их во взрослую жизнь. А вместе с ними оставил и людей, которым был нужен, которые гордились им, которым он был опорой и надеждой в течение многих лет.
Даже сейчас, лежа в темноте, он отказывался вспоминать тех, на встречу с которыми ехал. Он сомневался, что поступает правильно. Но поворачивать назад не в его характере. Андрей был человеком, который, выбрав направление, старается четко следовать ему, не сворачивая и не увиливая. И путь его лежал в Москву.
Глава 2 Прошлое встречается с настоящим
Поезд прибывал рано утром. Андрей заранее вышел в тамбур, простившись с соседом-храпуном, который на протяжении двух ночей мешал ему спать. Опустив объемную спортивную сумку на пол, парень прильнул к грязному стеклу, рассматривая окрестности, медленно проплывающие мимо. Это уже была Москва, ее окраины, которые практически не изменились за то время, что его здесь не было. Поезд очень медленно подползал к Белорусскому вокзалу, постоянно пересекая пути. Рельсов было так много, что, пересекаясь, они напоминали паутину, в которой легко было заблудиться. Но маленький труженик тепловоз медленно и уверенно тащил одиннадцать вагонов за собой, четко зная, куда ему нужно.
В поле зрения появился краешек здания вокзала. Выскочила проводница, заспанная и взлохмаченная. Она ловко отпихнула плечом могучую фигуру Андрея, отодвинув ногой его сумку. Стоило отнестись с пониманием и не реагировать на грубость. Проспала девушка, бывает. Подобный труд можно отнести к категории тяжелого. Но волна возмущения поднялась в душе парня, лишний раз напоминая куда он едет, где грубость - явление привычное, как прием пищи. В России люди на каждом шагу грубят друг другу, просто потому, что привыкли так разговаривать. Андрей понимал, что суровая жизнь, постоянные реформы, незащищенность накладывают неизгладимый отпечаток на характер нации, что это проблема общества в целом, а не каждого отдельно взятого человека. Но понимание не приносило облегчения. Симпатичная девушка, ждущая, когда поезд полностью остановится, чтобы открыть дверь и выпустить пассажиров, казалась Андрею монстром, типичным представителем класса, к которому совсем недавно и он сам относился и из которого с таким трудом вырвался.
Выйдя прямо к зданию вокзала, так как поезд прибыл на первый путь, Андрей оказался под мелким моросящим дождем. Он до верху застегнул рыжую кожаную куртку, надел кепку на голову, защищая непослушные темно-русые волосы от влаги, и зашагал вдоль поезда к входу в вокзал. Для тридцатого сентября было холодновато. «Даже погода сурова со мной, - усмехнувшись, подумал парень, - встречает холодом и дождем, как нежеланного гостя. Хотя, глупости все это. Тогда и остальные пассажиры тоже нежеланные. Что-то я в конец расклеился». Такое поведение вовсе не свойственно было Андрею, который от природы был добрым и оптимистичным человеком. Он сам себя не узнавал. Откуда такая враждебность? Ведь, в сущности, он оказался дома, в том месте, где родился и вырос. Здесь у него нет врагов, как, впрочем, и друзей.
Он был в курсе всего нового, что происходило в России. Даже живя в Бельгии, можно регулярно слушать новости о любом уголке земли. Так, например, он знал, что на Белорусском вокзале построили новый терминал, который стал одним из центральных звеньев в железнодорожном сообщении между Москвой и аэропортом «Шереметьево». Здесь открыли целый зал, площадью шестьсот квадратных метров, где пассажиры, улетающие из «Шереметьево», могли пройти регистрацию на внутренние рейсы, оформить и сдать свой багаж для последующей его транспортировки в аэропорт. А далее на уникальном по своим техническим и дизайнерским характеристикам подвижном составе они и сами отправлялись в аэропорт.
А вокзал-то стал намного чище и осовременился с тех пор, как Андрей последний раз был здесь. Сколько же лет назад это было? Шестнадцать? Точно, тогда ему было четырнадцать лет. Большую группу воспитанников детдома отправили на экскурсию в город-герой Брест. В жизни Андрея это была первая поездка на поезде. Он помнил, как пытался тогда скрыть бешеный восторг, как ему все нравилось: переполненный плацкартный вагон, влажная постель, пыльные одеяла, грязные занавески на окнах, туалет с его незабываемым запахом. И стук колес – ритмичный, уютный, успокаивающий. После того случая, прошло еще много лет, прежде чем он опять отправился в путешествие. Он уезжал в Бельгию, уже на самолете. С тех пор он решил по возможности больше никогда не летать, а путешествовать на поезде или на машине. Самолет ему показался не только опасным видом транспорта, но и лишенным всякой романтики. Висеть на высоте десяти тысяч метров, находясь в замкнутом пространстве, слушать гул турбин, который навевал различные опасения, все это не понравилось парню. Даже великолепная панорама земли, открывающаяся взору из круглого окошечка, и колоссальная экономия времени не могли склонить его на сторону этого достижения научно-технического прогресса.
Андрей вспомнил, что у него нет русских денег. Он направился к пункту обмена валют, который работал круглосуточно, и обменял всю свою наличную сумму денег на рубли. А дальше что? Времени в запасе было предостаточно, встреча назначена на час дня, а сейчас только восемь утра. Можно пойти позавтракать. В это время работало только тесное вокзальное кафе с двумя круглыми столиками внутри. Из всего съедобного, они могли предложить только гамбургеры, хот-доги и различные бутерброды. Сурового вида продавщица плюхнула на тарелку два бутерброда с маслом и сыром и высыпала в стакан с кипятком пакетик кофе три в одном. «Ну, хоть так, - философски подумал Андрей, слегка пожав плечами, - еще раз здравствуй, Родина».
Заканчивая поглощать нехитрый завтрак, Андрей посмотрел на часы и с удовлетворением отметил, что убил еще пол часа лишнего времени. Тетка за барной стойкой бросала на него убийственные взгляды, будто ей не терпелось избавиться от единственного утреннего посетителя. Казалось, она даже вздохнула с облегчением, когда Андрей, наконец, встал из-за столика и направился к выходу.
Следовало решить, что делать дальше. «Раз гулять по Москве у меня нет никакого желания. Да и погода мало к этому располагает. Значит, не стоит даже ломать голову, что делать дальше. Нужно ехать туда, куда я, собственно, и направляюсь вот уже почти двое суток. Какой смысл тянуть время, если в конечном итоге я все равно окажусь там» - с этими мыслями Андрей направился в метро, чтобы доехать до станции «Комсомольская» на Казанский вокзал, откуда ему предстояло проехать полтора часа на пригородном поезде к конечному пункту своего путешествия.
Уже, сидя в электричке, и, глядя на проплывающий за окном по осеннему унылый пейзаж, Андрей размышлял, что больше всего отравляет ему настроение? То, что саму поездку в Россию он считал авантюрой? То, что ему, возможно, предстоит встретить людей, которых в течение долгих лет пытался забыть? Или то, что предстоит увидеть место, где прошло его детство, с которым связано столько воспоминаний? Чем больше он думал об этом, тем больше склонялся к мысли, что не каждая причина по отдельности напрягает его, а совокупность всех этих факторов, вносящая дискомфорт в его спокойную, уравновешенную жизнь, полную достатка и удобства.
На станции, которая так хорошо была знакома Андрею, где он мальчишкой облазил каждый закуток, народу почти не было. Одна только полная женщина с большими клетчатыми сумками, которые так любят «челночники», едва не смяла его, когда залезала именно в ту дверь, из которой он пытался выйти. «Еще один закон подлости» - беззлобно усмехнулся Андрей, едва выскочив на платформу в уже закрывающиеся двери электрички.
Дождь перестал, небо заметно посветлело. Запахло чем-то до боли знакомым. Наверное, детством, у которого есть свой ни на что не похожий запах. Это как вернуться в родной дом после многих лет отсутствия и вдохнуть его запах, такой родной и знакомый, который присущ только ему – этому месту.
Через сто метров по узенькой тропинке, ведущей через лесопосадку, взору Андрея открылось двухэтажное здание, построенное буквой «г», с небольшим, гектаров двадцать, участком вокруг него. «Ничего не изменилось, - констатировал парень, - немного более обшарпанный, чем раньше, но все тот же. А вот сад раньше казался гораздо больше. Наверное, потому что сами мы были меньше».
Слева от того места, где стоял Андрей, виднелось небольшое кладбище, с ветхой покосившейся часовенкой – вечным памятником христианской веры. Туда он и направился, вспоминая, как в детстве они бегали подсматривать за бабой Марфой, часами простаивающей на коленях перед иконой, замаливая непонятно какие грехи. Она монотонно бормотала какие-то молитвы, периодически припадая лбом к полу, а, уходя, оставляла одиноко горящую свечу. На следующий день все повторялось с маниакальной точностью в ритуале и времени его проведения.
Подойдя ближе, Андрей заметил, что не один в этом уединенном и тихом месте. На сиротливо стоящей возле часовни деревянной лавочке, закинув ногу на ногу, сидел причудливо одетый парень. Обтягивающие светло-голубые джинсы и светло коричневые сапоги с острыми носами, делали его похожим на ковбоя, что не сочеталось с верхом, одетым в черную кожаную куртку, всю в молниях и заклепках, как у заправского рокера. Довершал картину стриженный очень коротким ежиком череп с до странности некрасивыми круглыми очками на переносице. Парень увлеченно читал книгу, не замечая ничего вокруг. Манера плевать на указательный палец, прежде чем перевернуть страницу, показалась Андрею до боли знакомой.
- Иван? – негромко позвал он.
Парень оторвал взгляд от книги и уставился по верх очков на Андрея детскими небесно-голубыми глазами. Секундное замешательство, сменилось робкой надеждой, а потом радостным узнаванием. Он аккуратно загнул уголок страницы в книге, положил ее на лавку и встал, демонстрируя смешную нелепость своего наряда.
- Андрей? – произнес он красивым баритоном. - Честно говоря, до конца и не верил, что ты приедешь, - он подошел ближе и, не выдержав, бросился обнимать Андрея, который в первый миг до такой степени опешил, что не сразу сообразил, что нужно делать с руками, которые как плети висели вдоль туловища, в то время, как его всего тискали в крепких мужских объятьях.
- Я думал, что единственный, как дурак, приехал так рано, - сказал Андрей, когда смог высвободиться, - а тут ты…
- Да я тут с самого утра, - усмехнулся Иван, - дома не сиделось, вот и приехал на первой электричке. Дайка мне посмотреть на тебя как следует, - он с любопытством и без ложной скромности начал осматривать Андрея со всех сторон, - ну, ты… ты стал таким… Как бы это сказать? Классным! – в его глазах плескался откровенный восторг. - Ты просто красавец!
- Скажешь тоже!? – засмеялся Андрей. Кем, кем, а красавцем он никогда себя не считал. - А ты все такой же… немного странный. Поди, сейчас ты настоящий предстказатель?
- Что ты? – смутился Иван, вмиг посерьезнев. - Теперь я это скрываю. Люди, понимаешь…, они очень странные… Когда узнают, кто я, начинают шарахаться, как от огня. А я что…? Ведь, я никогда не говорю ничего плохого, даже если вижу это… Ну…, короче, я скрываю свой дар…, или проклятие…, - он усмехнулся, - да, ерунда все это… Про меня неинтересно. Как ты живешь?
- Нормально живу. Работа, дом… Как все люди живу…
- Понятно…, - протянул Иван. - Жена, дети есть?
- Да, нет. Как-то не получилось. Семья – это очень серьезно, а ни на что серьезное у меня нет времени.
- Но сюда-то приехал, - усмехнулся Иван, - или ты считаешь наше предприятие несерьезным?
- Честно говоря, сомнений было великое множество, - ответил Андрей, глядя в удивительные глаза Ивана – детские и одновременно очень мудрые, - решение ехать пришло само в последний момент.
- Я знал, что ты приедешь, но все таки… А вон и Алина идет, - Иван смотрел в сторону детдома, откуда к ним направлялась высокая женская фигура.
- Это Алинка? Та самая голенастая девчонка – отличница, которая нас вечно воспитывала? – удивился Андрей, разглядывая приближающуюся к ним женщину. Это была очень симпатичная женщина в стильном бежевом пальто, в лакированных черных сапожках и с маленькой сумочкой в руках. Только вот, гладко зачесанные волосы, собранные в пучок на затылке, делали ее чересчур строгой. Дополняли картину очки в дорогой оправе, которые удивительно шли к ее овалу лица. Сквозь слегка затемненные стекла на Андрея смотрели очень серьезные и красивые карие глаза.
- Привет, Вань, - сказала девушка, мазнув быстрым взглядом по Ивану, и тут же возвращая его к Андрею.
- Я тоже рад тебя видеть, - немного обиженно произнес Иван.
- Ты приехал? – строго обратилась она к Андрею. - Снизошел до нас? Что так? Мы бы и без тебя справились.
- Алин, перестань…, - встрял было Иван.
- Не лезь! – оборвала его девушка, - В другом месте будешь выступать в роли адвоката. Так, зачем же ты приехал? – она, не мигая, смотрела прямо в глаза Андрею. - Ты пропадал ровно пятнадцать лет. С тех пор, как ты ушел, обиженный на весь белый свет, мы ничего о тебе не слышали. А сейчас что? Что изменилось сейчас? Зачем приехал?
Андрей опешил в первый момент. Не думал он, что столкнется с явной враждебностью с чьей-либо стороны. А о чем он, собственно говоря, думал? Позволяло ли ему чувство обиды на протяжении пятнадцати лет думать о чем-то? В этот же день, тридцатого сентября, ровно пятнадцать лет назад, директриса Зинаида Сидоровна вызвала Андрея к себе в кабинет.
- Собирай вещи! – сказала она без предисловий. - Ты сегодня уезжаешь. Твои документы уже в ПТУ. Будешь учиться на электрика. Они тебя ждут.
- Но, я…, - начал было Андрей.
- Это не обсуждается! – строго прикрикнула женщина, которая даже в хорошем расположении духа внушала опасение своим грозным видом. А в тот момент и подавно. - Решение принято! Я не хочу видеть тебя тут ни дня больше. В том, что произошло, только твоя вина. Это пятно на репутации нашего заведения, - она никогда не называла детдом иначе, как заведением. Это создавало налет казенности, что мешало детям считать это место своим домом. - Собирайся и уезжай. Двенадцатичасовой электричкой. Вот тут все инструкции и деньги с твоего счета, - она протянула не очень пухлый конверт и отвернулась к окну, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
Через два часа Андрей навсегда покидал это место, с душой, переполненной обидой, с мыслями в голове одна мрачнее другой. Друзья вышли проводить его, но он даже не обернулся. Его путь лежал в новую жизнь, в которой не было места для них. Но сильнее всего было нежелание Андрея видеть кого-либо.
- Встретимся возле часовни, в час дня, ровно через пятнадцать лет, - услышал он голос Ивана, прокричавший ему в спину. Он не обернулся, просто уходил, не собираясь возвращаться ни через год, ни через два, никогда.
Что он мог ответить сейчас Алине, чем оправдать свое поведение? Ничем. Если он даже мимолетные воспоминания гнал от себя, так есть ли ему прощение?
- Молчишь? – настаивала девушка. - Значит, осознаешь, - в ее голосе немного прибавилось тепла. - Ладно, добро пожаловать домой. Я, несмотря ни на что, рада тебя видеть, - она нерешительно подошла немного ближе. И, лишь когда Андрей развел руки в стороны, робко улыбаясь, девушка крепко обняла его, прижав ровно на мгновение.
- Смотрите, - весело воскликнул Иван, - какой дурак погнал сюда машину?
В их сторону, подскакивая на лесных кочках, рискуя того и гляди перевернуться или врезаться в дерево, грозно рыча, ехало такси. Молодые люди молча стояли, с любопытством наблюдая, чем же закончится это необычное ралли. Такси подъехало прямо к часовне, резко замолчав. Создавалось впечатление, что машина уже никогда не сможет зазвучать снова. Распахнулась передняя дверца, и выскочил пижонски одетый парень: в кожаном блестящем пальто почти до пят, лакированных ботинках, с длинным шарфом на шее, завязанном на французский манер поверх пальто. Тряхнув длинными волосами и улыбнувшись полными губами во всю ширь, обнажая при этом белые зубы с щербинками между ними, он весело произнес:
- Ребята, добавьте две тысячи. Не хватает, чтобы расплатиться.
Андрей, не задумываясь, молча протянул ему деньги, все еще находясь под впечатлением столь картинного появления. Парень протянул деньги водителю, громко хлопнул дверцей, от чего неновая семерка едва не развалилась. Последнее, что заметили друзья, это как водитель выругался, по всей видимости, не лестно в адрес пассажира, и машина начала с трудом выруливать, направляясь в обратный путь.
- Ты что, с самого Питера едешь на такси? – весело, вместо приветствия спросил у парня Иван.
- О чем ты думал, вообще? – набросилась на него Алина. - По-твоему, мы кто, миллионеры? А если бы денег не было ни у кого? Что бы ты тогда делал?
- Вау-вау, успокойтесь! Я еду из Москвы. А на такси потому, что опаздывал на встречу и не хотел, чтобы вы ушли без меня. Откуда же я знал, что он заломит цену? Раскричались тут в два голоса!
- Здравствуй, Виктор, - весело сказал Андрей, протягивая парню руку, - за пятнадцать лет ты совсем не изменился. Все тот же любитель эффектных появлений.
- Привет, Андрюха, - Виктор пожал протянутую руку с таким видом, будто они только вчера расстались, а не пятнадцать лет назад. На мгновение Андрею показалось, что он все еще ребенок, что не было всех этих лет, и он никуда не уезжал. Перед ним стоял все тот же вечно выпендривающийся Виктор, который просто немного подрос и возмужал. Оглянувшись, он посмотрел на Ивана с Алиной и узнал в них мальчика с девочкой, с которыми вместе лазал по деревьям и играл в прятки. Время повернулось вспять, лихорадочно откручивая пятнадцать лет назад, давая ему мысленную возможность уйти по-другому, простившись со всеми и пообещав никогда не забывать о них, встречаться периодически, как они и делали все эти годы, только без него. Но это была иллюзия, лишь его внезапно возникшее желание. А действительность не изменилась. Ему еще только предстояло получить прощение, если его захотят дать.
Глава 3 Враг становится другом
- Ну что, пошли! Все в сборе, пора действовать, - Виктор направился в сторону кладбища.
- Куда ты? – услышал он удивленный голос Ивана и резко остановился.
- Как куда? Туда, - он указал на кладбище, - разве мы не для этого здесь?
- Для чего, для этого? – спросил Иван.
- Ты что, резко отупел? – рассердился Виктор. - Мы же собрались для поисков, я правильно понимаю?
- Да, но идти туда нет смысла, - Иван был предельно спокоен. - Все попытки, что мы предпринимали до этого, были безрезультатны. Мы даже не нашли вход в старую часть кладбища.
- Послушай, - подала голос Алина, - ты же зачем-то собрал нас здесь. Правда? Зачем? Какие у тебя были мысли?
- Никаких, - ответил Иван, - я просто знал, что нам нужно встретиться здесь ровно через пятнадцать лет, всем вместе. Больше ничего.
- Ничего? – удивилась Алина. - Ты и сейчас знаешь не больше этого?
- Совершенно верно.
- Стоп, стоп, стоп… Я зачем вообще сюда приехал? – возмутился Виктор. - Я бросил все дела в Питере, потратил кучу денег на дорогу. И все это зря? Ты раньше мог сказать, что плана никакого и нет?
- Какие ты такие дела бросил, - в тон ему ответил Иван, - сидеть перед телевизором, пить пиво и ковырять в носу? Нет у тебя никаких дел!
- Так, стоп, - остановила их Алина, - не хватает нам тут еще поссориться. Не горячись, Витя. Ты, ведь, не работаешь? Скажи честно, есть ли у тебя срочные дела, которые требуют твоего присутствия?
- Мало ли…, - упрямо проговорил он, - дела всегда есть… Но, при наличии крайней необходимости, их можно на время отложить…
- Значит, считай, что такая необходимость назрела, - продолжала рассуждать Алина. - Как у тебя со временем? – обратилась она к Андрею.
- У меня отпуск – целый месяц, - ответил он.
- А ты? – посмотрела она на Ивана.
- Я совершенно свободен, - улыбнулся тот. - На моем творческом пути опять период поиска. И, как показывает практика, длится он не один день…
- Я тоже в отпуске, - подытожила девушка. - Получается, мы все свободны в данный период времени. Осталось решить, что нам делать дальше? – она замолчала, переводя взгляд по очереди на каждого из парней.
Андрей задумался. Собственно, чего-то в этом роде он и ожидал. Поэтому и не удивился особенно. Он даже не позаботился остановиться в какой-нибудь гостинице. В голове прояснилось, он знал, что нужно делать дальше:
- Предлагаю где-нибудь осесть. Всем вместе, - сказал он. - Может быть, какой-нибудь санаторий неподалеку? Или еще что? Гостиницы тут нет, я знаю. Как вам такой вариант?
- Ага! – возмущенно возразил Виктор. - За проживание нужно платить. А я все деньги потратил на дорогу.
- Как же ты собирался ехать обратно? – съехидничал Иван.
- На счет денег не загоняйтесь, - прервал их Андрей, - я плачу за всех. Во-первых, у меня есть такая возможность, - прервал он, начавшую было возмущаться Алину, - а во-вторых, я старше вас всех, забыли? – он с улыбкой оглядел троих друзей, опять вспоминая их маленькими. - Раз, принято единогласно, предлагаю выбрать место.
- Может, «Русский бор»? – неуверенно предложила Алина. - Тут рядом и недорого, насколько я знаю.
- Нет, нет, постойте…, - Иван внезапно прижал руку ко лбу, напрягая все свои мысли, - не то…, не то… Вот оно…, «Чародейка», точно! – он победно уставился на друзей.
- Где эта «Чародейка»? – сварливо спросил Виктор. - Никогда о такой не слышал.
- Да это новый санаторий, тоже недалеко отсюда, - ответила ему Алина, - только…, я слышала, что он со всякими там новомодными наворотами, аквапарком и все такое… Говорят, там очень дорого…
- Об этом не думайте, - прервал ее Андрей, - цена не имеет значения.
- Аквапарк – это интересно. Наверное, с подогревом, - мечтательно произнес Виктор.
- Ты что на курорт приехал? – возмутилась Алина. - Думай о деле, а не о развлечениях.
- У нас есть, кому думать, - парировал Виктор, - только вот мыслей маловато, да? – он посмотрел на Ивана.
- Ну, что, я виноват что ли, что они приходят внезапно, - взмолился Иван, глядя на всех своими трогательными детскими глазами. От такого взгляда даже каменное сердце не выдержит и смягчится. - Я только знаю, что нужно делать так, и все. Прошу вас, верьте мне.
- Верим, верим, - успокоил его Андрей, похлопав по плечу, - пошли. Пешком далеко?
- Рядом. Только, мои вещи в детдоме. Я приехала вчера, и Зинаида Сидоровна разрешила мне переночевать у нее, - Андрей вздрогнул при этом имени. Алина виновато на него посмотрела. - Послушай, я знаю, что твоя обида на нее очень сильна, - медленно сказала она, - но, может, пора примириться с прошлым? Она, ведь, не со зла так поступила, а потому, что не видела другого выхода на тот момент. Тем более, что ее начальство требовало виновного в происшествии. Вот она и выбрала тебя. Кроме того, она была очень привязана к Мише. Слышал бы ты, как она о нем вспоминает, с каким теплом в голосе. Поверь мне, она не злодейка.
- Она выкинула меня, как ненужный хлам, - первый раз Андрей говорил с кем-то о тех событиях. Давалось это с трудом.
- Послушай, - Алина сглотнула комок, - ведь, и нам тоже пришлось нелегко. Немного позже от Зинаиды Сидоровны потребовали, чтобы нас всех расселили по разным детдомам, изолировали друг от друга. Так что, после твоего ухода, мы оставались там недолго. Меня отправили в Москву, Виктора - в Питер, а Ивана – в другой подмосковный приют. Думаешь, легко ей было все это делать? Пора зарыть в землю топор войны. Просто, посмотри ей в глаза, и ты сам все поймешь.
- Я не знал… Я ничего не знал, - с примесью стыда в голосе сказал Андрей.
- Не знал, или не хотел знать? – Алина без злости смотрела на него. Сейчас во взгляде светилось понимание и желание все исправить.
- Ты кем работаешь? – с улыбкой спросил у девушки Андрей.
- Учителем, однако, - рассмеялась она, - русский язык и литература.
- Теперь понятно, почему у тебя так ловко получается уговаривать. А почему не бухгалтером? Из детдома ведь ведут две дороги: ПТУ или бухучет.
- А я с ними боролась, - ответила Алина, - и победила. Они разрешили мне закончить десять классов и поступить в пединститут.
- Ты всегда была настойчивой. Ладно, пошли. Пора забыть детские обиды, - произнеся это, Андрей почувствовал невероятное облегчение. Он как будто скинул огромный камень с души. Теперь он точно знал, что правильно сделал, приехав в Россию.
Когда друзья подходили к двухэтажному зданию, Андрей разглядел вдалеке небольшой белый домик. Баня! Воспоминания сами заполнили голову, отвлекая его от действительности. Пятница – банный день. В четыре часа моются девочки, а в пять – время мальчиков. До бани идти метров двести. В любую погоду, зима ли, лето ли, нужно идти. Тесный предбанник, где оставляешь вещи, потом небольшая комнатка с кранами в стенах и длинным рядом деревянных скользких лавок. Набираешь воду в тазик, ставишь его на лавку и начинаешь мыться. Куча одинаково голых мальчишек, разного возраста, сосредоточенно намыливают себя мочалками, трут друг дружке спины, окатывают водой из тазиков. Андрей даже сейчас помнил то ощущение, когда проводишь пальцем по коже и слышишь хруст, так звучало чистое тело. И запах простого дешевого мыла – запах чистоты.
А дальше – путь обратно, в детдом. Даже зимой они умудрялись бегать с непокрытой мокрой головой. Натянешь пальто на голое тело, на босые ноги обуешь теплые бурки. На голову, в лучшем случае, накинешь полотенце. И бежишь, только ветер в ушах свистит, да под мышкой чувствуешь вещи, которые крепко прижимаешь к себе, чтобы не растерять. Мишка особенно был красив в такие моменты зимой. Его густые черные кудри замерзали на морозе и покрывались инеем. Как его тогда ругала Алинка, а он только смеялся, тряся головой, и мелкие кристаллики разлетались в разные стороны.
Андрей посмотрел на Алину, которая молча шла рядом. А ведь ей тоже было очень тяжело. Уже тогда было заметно, что любит Мишку, по-детски, самозабвенно, но любит. Сколько слез она пролила после его исчезновения? Никто не знает. Скрытная очень она. Наверное, только подушка была свидетелем ее горя. А он? Почему только сейчас подобная мысль пришла в голову? Как он мог думать, что другие не испытывают ничего подобного? Какой слепой, мальчишеский эгоизм!
- Послушай, - обратился он к девушке, - а баба Марфа, она жива?
- Что ты? – изумилась она. - Умерла она через два года после той истории. Прямо в часовенке ее и нашли. Лежала в обнимку с иконкой. Знаешь, говорят, с улыбкой на губах умерла. Видать, счастлива была в момент смерти.
- А ты, значит, часто сюда приезжала?
- Сначала очень часто. Первые два года – каждую пятницу. Ездила на одном и том же автобусе. Водитель уже знал меня и денег не брал за проезд. Зинаида Сидоровна разрешала оставаться ночевать здесь. Мы тогда с ней много разговаривали, обо всем. Не знала я ее раньше, какая она была. У нее, ведь, нет семьи. Ее семья – это детдом. Им и живет. А строгая такая потому, что людей хочет вырастить из своих воспитанников. Конечно, иногда мне кажется, что чересчур строга, но это ее методика. Значит, по-другому не умеет.
- А у тебя есть семья? – аккуратно поинтересовался Андрей.
- Нет, - легко ответила девушка, - была замужем, но недолго. Через год после свадьбы поняла, что совершила ошибку, что разные мы слишком. Да даже и не в этом дело. А сердце мое, понимаешь, не захотело оно впустить его, держало на расстоянии, - она посмотрела на Андрея, как бы извиняясь. - Чужим он был, и семья его тоже. Чего ради было мучить друг друга? Вот и развелись, прожив год вместе. Хорошо, хоть, детей завести не успели, - с грустной улыбкой закончила она. - А ты?
- Я тоже один, - честно ответил Андрей. - Были женщины, конечно, и не одна. Но это все было… как-то просто так, несерьезно. Не встретил я еще настоящую, такую, чтобы прожить с ней всю жизнь, - он замолчал, думая о своем. Перед мысленным взором всплыл рыжий и голубоглазый образ, который так и не покинул сердце парня за пятнадцать долгих лет. Только вот, она осталась семилетней девочкой, в то время, как он рос и взрослел. Иногда, он пытался представить, какой бы она была сейчас? Но выходило все время как-то по-дурацки. У тела взрослой женщины всегда почему-то была голова ребенка со смеющимися или испуганными глазами. Порой, ему во сне снились рыжие женщины, но он знал точно, что ни одна из них не может быть Таней, его Таней.
- Чего вы там застряли? – услышали они недовольный голос Виктора. - О чем замечтались? - Андрей с Алиной даже не заметили, как сильно отстали от Ивана и Виктора. Те уже стояли возле двери и ждали их приближения, чтобы вместе войти внутрь.
Детдом их встретил запахом детства – готовящейся еды. Пахло так сильно, из-за того, что кухня и столовая находились на первом этаже. Сейчас, как раз, было время обеда. Андрей почувствовал, как желудок жалобно пискнул, вспоминая скудный завтрак в вокзальном кафе. Проходя мимо столовой, он заметил, что народу здесь стало гораздо больше. Человек пятьдесят детишек разного возраста сидели за столами, весело стуча ложками по тарелкам, поглощая первое. А рядом уже стояли порции второго, ожидая своей очереди. И, конечно же, компот, как вечный атрибут любой столовой. Иногда его заменяли соком, но это был праздник.
Зинаида Сидоровна встретила их со слезами радости на глазах.
- Я вас еще из окна увидела и ужасно волновалась, пока ждала. Даже не могла от волнения выйти навстречу, - сказала она, рассматривая влажными глазами четверых друзей. Андрей обратил внимание, что она почти не изменилась. Все такая же строгая и подтянутая, только седины в волосах прибавилось. - А ты, значит, приехал? – посмотрела она на Андрея. - Я, ведь, помню, что крикнул тебе Иван. Честно говоря, я думала, что никто из вас не приедет сюда сегодня. А вы…, вы… просто молодцы, - она уже откровенно плакала, не стесняясь своих слез. Видя ее искренность, Андрей мгновенно забыл все обиды, простил ей все, на что злился раньше. Он понял, что ей тоже было нелегко все эти годы.
Первым делом Зинаида Сидоровна накормила их всех обедом. Она накрыла стол в комнатке, смежной с кабинетом, не желая слышать никаких возражений. Андрей с удовольствием ел кислые щи, которые были точь-в-точь такими, как в детстве. А картофельное пюре с котлетой было самым вкусным из всего того, что он ел в последнее время.
- Вы уже все взрослые, - сказала Зинаида Сидоровна, когда первый голод был утолен, - можно немного выпить за встречу, - с этими словами она достала из бара початую бутылку армянского коньяка и налила всем по маленькой рюмочке. - Рада, что увидела вас всех еще раз. Вы все очень изменились. И, в то же время, в вас без труда можно узнать тех самых детей. Как вы себя называли? Кажется обоймой? - она улыбнулась, заметив удивленные взгляды на себе. - Думаете, никто не знал об этом? Я то знала, и не только я. А почему обойма?
- Потому что, в обойме семь патронов. Есть револьвер такой – Кольт. Каждый из нас был одним из семи, - тихо ответил за всех Иван.
- Понятно. А сейчас, значит, осталось только четыре? – после секундного молчания она продолжила. - Прошло уже столько времени… Я понимаю, как вам тяжело вспоминать события тех дней. Но все-таки, хотела бы спросить. Что заставило вас тогда искать старое кладбище? Откуда вы про него узнали?
- Так вы не знаете? – удивилась Алина. - Нам баба Марфа рассказала про него.
- Баба Марфа? – всплеснула руками Зинаида Сидоровна. - Как же так? Она ничего мне не рассказывала никогда. Царство ей небесное! Почему она скрыла этот факт?
- Может быть, боялась? - предположил Андрей.
- Боялась чего? – не поняла директриса. - Ведь, не она же заставила вас идти туда. Зачем она рассказала вам эту историю?
- Сейчас, как и тогда, мне показалось, что сделала она это не просто так, - подал голос Иван, вид которого опять стал таинственным, как в те моменты, когда на него снисходило озарение.
- Ты опять что-то почувствовал? – спросил Виктор, скептически нахмурившись.
- Да, теперь я знаю, что следует делать дальше.
- Хочешь сказать, что мы не остановимся в «Чародейке»? – заранее расстроился Виктор.
- Остановимся, - успокоил его Иван, с улыбкой заметив, как разгладилось его напрягшееся лицо, - только не сразу.
- В каком смысле? – уточнила Алина, - говори уже, не тяни резину.
- Нам нужен еще один человек.
- Какой человек? – не понял Андрей.
- Это девушка, - ответил Иван, как бы прислушиваясь к себе, - девушка в красной шапке. Она и нужна нам.
- В красной шапке? И это все? Ты знаешь, сколько вокруг бродят девушек в красных шапках? – сердито воскликнула Алина.
- Нам следует выбрать нужную девушку на станции метро Чертановская.
- Что??? Когда? – гневно спросила Алина.
- Сегодня, - спокойно ответил Иван, - нужно ехать прямо сейчас. И ни минутой позже. Иначе, мы рискуем ее упустить. Она нужна нам.
- Да что ты несешь? Что мы ей скажем? – продолжала злиться Алина.
- Не знаю. Нужно что-то придумать, чтобы заставить ее ехать с нами. Я больше ничего не могу сказать. Это все, что я знаю. Одно заявляю с уверенностью: без нее мы ничего не сможем сделать.
- Тогда, поехали, - поспешно встал Андрей. - Зинаида Сидоровна, можно мы оставим у Вас пока вещи? Вечером заберем. Мы решили остановиться тут неподалеку, в санатории «Чародейка». Как мы узнаем эту девушку? – уже на пути к улице спросил он Ивана.
- Не знаю, - пожал тот плечами, чем ввел троих друзей в крайнее изумление, - надеюсь, что узнаю это позже.
- Ну, ты даешь! – усмехнулся Андрей, - Мы должны встретить неизвестно кого, неизвестно как. Каким-то образом мы должны уговорить ее ехать с нами, толком не зная зачем. Если бы на ее месте был я, то принял бы нас за стайку сумасшедших, сбежавших из психушки. И уж точно я бы никуда с нами не поехал.
- Слава богу, ты не тот, кого нам предстоит разыскать на станции метро, - философски изрек Иван, забегая в вагон электрички, на которую они чудом успели, подойдя к станции.
Глава 4 Друзья находят Пану
Приближался час-пик. Потоки людей, прибывающих с улицы и выходящих из поезда, становились все гуще. Прошел уже целый час, как четверо друзей выискивали подходящую девушку среди суетящейся толпы. Поначалу, Алина принимала в процессе деятельное участие, сводящееся, правда, к указыванию на возможную кандидатуру. Теперь, она просто безучастно стояла возле стены, переминаясь с ноги на ногу, так как чувствовала невероятную усталость. Виктор тоже перестал проявлять признаки активности, после того как получил сумкой по голове от очередной девушки, к которой подлетел, невзирая на предупреждения Ивана. Положение усугублялось еще и тем, что росту в нем было не больше, чем в Алине. Они оба уже ничего не могли разглядеть в густом потоке людей. Оставалось надеяться только на Андрея и Ивана, которые могли смотреть поверх голов, так как были достаточно высокие.
Время шло, а нужная девушка все не появлялась.
- Мне кажется, я сейчас просто упаду, - с мучением в голосе произнесла Алина, - ноги ломит нещадно и сильно болит спина. Я хоть по роду своей деятельности и провожу много времени на ногах, но сегодня, по-моему, превысила допустимую норму, - она виновато улыбнулась друзьям, как бы извиняясь за собственную слабость.
- Я тоже больше не могу, - заныл Виктор, как будто только и ждал команды, - пойдем, присядем. Там есть скамейки, - он указал в сторону платформы. Там вдоль столбов действительно стояли лавочки, - эти верзилы и без нас справятся, - он раздраженно зыркнул на Ивана и Андрея.
Алина, не сопротивляясь, дала себя увести. Андрей с Иваном только молча переглянулись. Они, конечно, тоже сильно устали, но дело нужно довести до конца, и кроме них больше некому это сделать.
- А ты уверен, что она появится? – обратился к другу Андрей, пытаясь замаскировать недоверие в голосе.
- Ну конечно! Мои предчувствия еще никогда не обманывали, - уверил его Иван, - жаль только, что они достаточно расплывчатые. Нет четкости, понимаешь. Даже когда я пытаюсь сильнее сконцентрироваться, четче не становится. Как будто я получаю самую минимальную порцию из того, что кто-то или что-то могут предоставить в мое распоряжение.
- А ты пытался развивать этот дар?
- Я всегда это делаю, - кивнул Иван, - и у меня наметился явный прогресс. Теперь, получается вызывать видения, когда захочу. Только вот, желание такое меня редко посещает.
- Что так? – удивился Андрей, различив нотки грусти в голосе друга.
- Да, понимаешь, с этим даром связаны все мои проблемы. Сколько мест работы я уже поменял, не представляешь. Стоит только людям узнать какой я, а выдаю я себя сам, как правило, они начинают сторониться. Даже не знаю, что их пугает больше – возможность узнать свое неблагополучное будущее, или то, что с ними рядом находится человек, который может это сделать.
- А ты не пробовал скрывать свой дар?
- Я только этим и занимаюсь все время, - устало вздохнул Иван, - только, не всегда получается. Есть моменты, в которые меня будто что-то заставляет сказать человеку, что я видел. Это происходит против моей воли. Дальше, ты можешь себе представить. Чаще, меня принимают за форменного придурка, реже пытаются дать в морду. А финал, как правило, одинаков всегда. Я ищу новую работу, - он иронично усмехнулся. - Вот так я превратился в творческого человека, который находится в вечном поиске.
- Понятно, - протянул Андрей. Что тут скажешь. Они и сами долгое время относились к Ивану, как к придурку. И желание набить морду не раз возникало. Особенно, когда к нему приезжала какая-то женщина, вроде дальняя родственница, и привозила зефир, которым он угощал весь детдом, а еще пачку панировочных сухарей и детскую молочную смесь «Малютка». Этим он не делился. Это возилось по его личному заказу. Надо было видеть его лицо в тот момент, когда он готовился к главной процедуре в своей жизни. Достав чистый лист бумаги, он насыпал туда две одинаковые кучки: одну – смеси, другую – сухарей. Дальше события развивались еще необычнее. Держа этот листик в руках так аккуратно, как только мог, он лез под кровать. Как вы думаете, зачем? А затем, чтобы в пыли и темноте этого замкнутого пространства слизывать языком эти две кучки, по очереди, сначала одну, потом другую. И так до тех пор, пока на листе ничего не останется. Когда он взъерошенный, весь в пыли, но невероятно счастливый вылезал обратно, друзья спрашивали его, зачем он так делает? Ответом им было молчание, что сильно выводило из себя. Бывало, что и получал Иван за свое упорство. Сейчас-то Андрей понимал, что был не прав. Но тогда он считал, что делает все правильно. Лозунг детдома: отличаешься от всех – быть тебе битым. Старайся быть, как все. Только когда они повзрослели, Иван смог ответить на этот вопрос. Даже толком не ответить, а поразмышлять в слух. Оказывается, он и сам не знает, зачем лазал под кровать. Просто, ему нужно это делать и все. Его туда тянуло.
- Вот она, - тихий голос Ивана вывел Андрея из состояния глубокой задумчивости, - вон, смотри, - он указал рукой на девушку, которая двигалась прямо на них. Она была очень симпатичная, с пепельными волосами, которые выглядывали из-под красного берета. Огромные серые глаза, под цвет волос, немного испуганно взирали на окружающий мир. Темно-серое приталенное пальто едва доходило до середины колена, открывая взору стройные ноги в красных ботиночках в тон берету.
-Что будем делать? – немного запаниковал Андрей.
- Не знаю, - ответил Иван, выступая вперед и преграждая дорогу девушке, глаза которой стали еще более испуганными. - Здравствуйте, - поприветствовал он незнакомку как можно более ласково.
- Здравствуйте, - пискнула девушка, обеими руками вцепившись в сумочку, которую держала перед собой.
- Понимаете, тут такое дело…, - неуверенно продолжил Иван, - не могли бы мы с вами поговорить?
- О чем? – испуганно спросила она, озираясь по сторонам в поисках защиты. Ее пухлые губки начали слегка кривиться и подрагивать, как будто она собиралась заплакать.
- Вы только не пугайтесь, бога ради, - поспешил успокоить Андрей, видя состояние девушки, - мы не преступники, мы просто люди, которые попали в трудное положение, - ясности это не внесло никакой. Девушка еще больше запаниковала. На помощь вовремя подоспела Алина. Они с Виктором увидели, как Андрей и Иван заговорили с девушкой, и поспешили к ним.
- Меня зовут Алина, - бодро представилась девушка, - а вас?
- Пана, то есть Прасковья…, то есть… ой, - она совсем растерялась. Рассудительная Алина внушала спокойствие, но сама ситуация – нет. Да еще и имя свое дурацкое выпалила. Она сильно покраснела, чем вызвала улыбку на лице Ивана. Он с удовольствием наблюдал за сменой эмоций на этом симпатичном лице. Ему понравилась его подвижность. Это лицо жило само по себе, оно выдавало малейший перепад в настроении девушки.
- Давайте, отойдем в сторонку и просто поговорим. Хорошо? – предложила Алина.
- Хорошо, - не совсем уверено, но уже более спокойно ответила девушка.
- Пана, можно я так буду вас называть? – получив согласие хозяйки имени в виде молчаливого кивка головой, Алина продолжила, - Нам нужна ваша помощь. Очень нужна. Но еще важнее, чтобы вы поняли это сами. А для этого, вы должны выслушать нашу историю.
История Обоймы, рассказанная Алиной
Нас было семеро. Все разного возраста, характера, но одно у нас было общее – мы дружили. Дружили так, как говорится «не разлей вода». Друг за друга стояли горой. Таких больших компаний в детдоме, где мы жили, больше не было. Завистники называли нас бандой, но мы были обоймой, где семь патронов сидят плотно друг к другу, и только так она считается полной.
Однажды, так случилось, что четверо из нас отравились несвежим супом. Сами, конечно, были виноваты – решили полакомиться остатками еды вечером и съели вчерашний суп. Но сути это не меняет. Тем четверым, а именно Андрею, вот этому, который стоит рядом с тобой в рыжей куртке, Ивану, вот этому хиппи, и еще двоим, которых сейчас нет с нами, было очень плохо. Их поместили в лазарет. Троим из нас удалось избежать неприятности, не потому, что были сильны разумом, а просто потому, что не любили суп.
Таким образом, на какое-то время лазарет стал нашим местом, где мы проводили почти все свободное время. Незабываемые были деньки. Даже домашнее задание, которое получали в школе, мы выполняли в лазаретной палате. И играли там, и шалили там, и никакие запреты не могли помешать нам этого делать. Директриса пыталась приструнить нас, запрещала все время проводить с больными, действуя угрозами, уговорами, приводя различные доводы, которые должны были образумить. Но все было бесполезно, не могли мы друг без друга. Одним словом – обойма.
А самым интересным временем суток были вечера, когда старенькая кастелянша нашего детдома рассказывала всякие истории из своей насыщенной событиями жизни. Это было так здорово: сидеть в полутемной палате, забравшись с ногами на кровать, и слушать дребезжащий старческий голос под аккомпанемент завывающего ветра в ночной таинственности.
Все истории, рассказанные старушкой, были веселыми и реалистичными, кроме одной…- страшной по сути своей и последствия которой преследуют нас по сей день. Эта история началась с любви, а закончилась колдовством, коварством и разлукой. Но самое захватывающее было, что произошла она не где-нибудь, а в том самом городке, где находится наш детдом, на том самом кладбище, в его старинной части, которое и сейчас есть. Не хочу пересказывать эту историю целиком. Скажу только, что заинтриговало нас в ней таинственное исчезновение молодой девушки. Никто не знает, как это произошло. Догадок было великое множество, искали ее очень долго, но все тщетно. Она исчезла навсегда много, много лет назад.
Можете представить себе заинтересованных тайной детей, старшему из которых было пятнадцать, а самой младшей семь лет? Мы едва могли дождаться, когда выпишут наших больных из лазарета, чтобы отправиться на кладбище с целью найти ту самую могилу, возле которой пропала девушка. Только через пять долгих дней мы смогли осуществить свой замысел, который обернулся настоящей трагедией для всех.
Очень примерно мы знали, где находится старая часть кладбища, так как для посетителей она была закрыта уже не одно столетие, и полностью погрузилась в непроходимую чащу леса. Собственно говоря, на этом мой рассказ практически заканчивается. Что там произошло никто из присутствующих здесь не может толком объяснить. В какой-то момент, пока мы все были заняты поисками прохода в заброшенную часть кладбища, трое из нас таинственным образом исчезли, испарились. Каждый помнит, что видел их в какой-то момент, а уже в следующий их просто не стало. Я до сих пор не могу поверить, что произошло это на самом деле. Это были семилетняя Танюшка, цыганенок Мишка десяти лет и Кирилл, которому тогда было четырнадцать лет. Одно могу добавить, но сразу предупреждаю, что это лично мое мнение, некоторые с ним могут не согласиться: думаю тот факт, что пропали именно они, является случайным. На их месте мог оказаться любой из нас. Просто они были рядом друг с дружкой, когда это произошло, не знаю что.
В заключение хочу сказать, что нас долго допрашивали, когда об исчезновении стало известно всем. Но что мы могли рассказать? Ничего. Случилось это ровно пятнадцать лет назад. Практически сразу после этого нас расселили по разным приютам. Короче, жизнь наша круто изменилась.
В тот день, когда из детдома уезжал Андрей, Иван, в самый последний момент, назначил встречу всем нам ровно через пятнадцать лет. Этот день наступил сегодня. Сегодня мы собрались возле кладбищенской часовни, чтобы попытаться еще раз разыскать наших друзей. Почему именно Иван, спросите Вы? У него есть дар предвидения, и это не шутка. О самом даре мы Вам расскажем позже. А сейчас, достаточно знать, что в тот момент его осенило, когда и что должно произойти. Собственно говоря, как и сегодня его тоже осенило, что без Вас мы не справимся, что для выполнения этой трудной задачи нам нужны Вы.
Алина замолчала, вглядываясь в серьезное лицо незнакомой девушки.
- А как звали ту кастеляншу? – через какое-то время спросила Пана.
- Звали ее баба Марфа, - ответил Иван, не совсем понимая, что может значить для девушки имя незнакомой старушки.
- Тогда, вам, наверное, на самом деле нужна именно я, - кивнув своим мыслям, произнесла девушка.
Четверо друзей уставились на нее во все глаза, не совсем понимая, к чему она клонит. Пана, аж, побледнела немного от такого пристального внимания и от серьезности момента в целом.
- Дело в том, что я прихожусь правнучкой той самой бабе Марфе, - прерывающимся от волнения голосом пояснила она, - когда вы только начали свой рассказ, я уже догадалась, что это была она. А еще мои догадки подтверждает тот факт, что очень давно, когда я была еще совсем малышкой, баба Марфа строго настрого запретила мне даже приближаться к тому городу, где жила и работала сама. Она ничего не объясняла, просто запретила и все, пристально следя за мной. Потом, со временем, эта мысль, что нельзя, стала для меня настолько привычной, что я уже и не думала об этом. Нельзя и нельзя. А после смерти бабы Марфы, я и вовсе забыла, что есть такой город, куда мне нельзя приезжать. Забыла…, до сегодняшнего дня…
- Удивительное дело! – Иван обращался ни к кому и ко всем сразу. Он смотрел в пространство своими голубыми глазами, будто видел там что-то. В такие моменты его лицо поражало своей одухотворенностью. В видящих его просыпался священный трепет, как перед одним из чудес света – уникальным и неповторимым, - Она нам рассказала свою историю, а тебе запретила даже появляться там… Неспроста все это, ох, неспроста… Все пятнадцать лет меня мучает один и тот же вопрос: зачем она тогда рассказала нам эту сказку? И разгадка, скорее всего, таится в тебе, - он перевел взгляд на Пану, пронзив ее холодным огнем, струящимся из глаз. Девушка затрепетала от страха и чувства вины непонятно за что, мгновенно вспыхнувшем в ней.
- Но я…, я ничего не знала об этом…, - пролепетала она, борясь со слезами обиды и страха, - я даже не была там никогда… Баба Марфа навещала меня всего пару раз, еще в раннем детстве. Я ее боялась тогда очень сильно, считала страшной, как злую колдунью. А когда подросла, и она умерла, постепенно мой страх начал превращаться в жалость. Ведь, кроме меня у нее никого не было родных в целом мире. Когда-то, давным-давно у нее была дочка, моя бабушка, но она умерла в скорее после рождения моей матери. Тогда, баба Марфа забрала маму на воспитание к себе. А когда мама вышла замуж за папу, они сразу же переехали в Москву. С тех самых пор они вообще не общались, до тех пор…, до тех пор…, - из глаз девушки полились слезы. Алина укоризненно посмотрела на Ивана, который от досады начал покусывать нижнюю губу.
- Успокойся, Пана, - Алина обняла девушку за плечи, - не говори больше ничего, если не хочешь. Ты неправильно поняла Ивана. Он тебя ни в чем не обвиняет, просто, в такие моменты, когда на него находит озарение, выглядит он, мягко говоря, не совсем обычно. Со временем, когда лучше его узнаешь, ты привыкнешь, как мы все привыкли. Вот возьми и успокойся, - она протянула девушке чистый носовой платок, который та поспешно прижала к глазам, пытаясь унять жалобные всхлипы.
- Не хочется прерывать эту мокрую идиллию, - с заметным раздражением в голосе произнес Виктор, - но может, мы все таки двинемся уже дальше. Время приближается к десяти, у нас остался ровно один шанс, чтобы успеть на последнюю электричку. Иначе, всем придется до утра куковать в Москве, на вокзале.
- Ну, не всем, а тебе одному, если не перестанешь ерничать, - немного грубовато оборвал его Андрей. - Насколько я знаю, иногородних тут двое: ты да я. Остальные – москвичи, значит и квартиры у них есть. Я могу позволить себе гостиницу, а вот ты… По-моему, ты все деньги потратил на такси, не так ли? Извини за грубость, но еще один выпад с твоей стороны, и ночь на жестком стуле в вокзальном зале ожидания тебе обеспечена…
Виктор возмущенно засопел, получив отповедь со стороны старшего друга, но предпочел не продолжать выступать, опасаясь пророчества Андрея.
- Не стоит ссориться, - миролюбиво произнес Иван, приняв свой обычный по-детски добродушный вид. - На самом деле Виктор прав, нам нужно решать, что делаем дальше.
- Пана, ты поможешь нам найти друзей? – обратилась Алина к девушке.
- Честно говоря, не знаю, чем смогу быть вам полезна, но постараюсь сделать все зависящее от меня, - кивнула девушка.
- Тогда, давай так. Сейчас мы обменяемся телефонами. Ты где работаешь?
- В библиотеке.
- Сможешь взять отпуск на работе?
- Отпуск я уже отгуляла, но, думаю, договорюсь за свой счет.
- Тогда, если можешь, уладь завтра это дело и приезжай к нам, в санаторий «Чародейка», - Алина написала на листочке блокнота адрес и номер своего мобильного телефона, вырвала его и протянула девушке.
- А дальше? Что мы будем делать дальше? – растеряно спросила Пана.
- Сами пока не знаем…, - улыбнувшись, ответил ей Андрей. - Дальше все зависит от нашего пророка, - он посмотрел на Ивана, - или еще от чего-нибудь. Решать будем там и сообща.
Глава 5 Отряд укомплектован
Андрею было отчаянно стыдно. Опять это всеобщее оголение! Сколько можно терпеть! Разгуливать в таком виде не было ни сил, ни желания. Он скрылся в тени деревьев присел на корточки, чтобы скрыть неприличное место, не желая выставлять его на всеобщее обозрение. С этого места было отлично видно всех остальных, голышом разгуливающих по площадке без всякого стеснения. Кроме того, в тени было гораздо легче дышать – горячий летний воздух не проникал в легкие, мгновенно высушивая все внутренности.
Впрочем, одно место на теле было надежно прикрыто: на голове красовалась круглая панама в цветочек, точь-в-точь такая же, как и на головах всех остальных. Андрей зло сорвал ее и смял в руках. Мало того, что голый, так еще и в женской шляпе! «Я тут самый старший, а обращаются со мной, как с малышней! – возмущенно думал он, - мне уже семь лет, и в этом возрасте стыдно разгуливать голым. Подумаешь, жарко! Я могу и потерпеть. А что там плетет Зинаида Сидоровна, что нам необходим витамин Д. Глупости! Какие еще витамины? Витамины – это когда вкусно, а не стыдно».
Андрей дождался, когда на площадке не осталось ни одного воспитателя, и быстро прошмыгнул в свою комнату, чтобы натянуть первые попавшиеся под руку трусы. Вот так-то лучше! Все надежно прикрыто. Он крадучись начал пробираться обратно, потому что сидеть в комнате было невозможно. От духоты, царящей там, тело моментально становилось липким от пота. Когда коридор и лестница благополучно остались позади, возле самой входной двери он неожиданно столкнулся с входящей в помещение директрисой…
Андрей резко проснулся, как от толчка. Несмотря на прохладу в номере, он был весь мокрый, как будто наяву побывал в жарком лете, а не во сне. Сны. Эти сны про детдом. В последнее время они снились ему каждый день. С чем это связано? Ведь, он на протяжении многих лет не видел их. Да еще, какие яркие, отчетливые, больше похожие на реальность.
Он тихонько выбрался из постели, подошел к холодильнику и достал бутылку минеральной воды. Необходимо было смочить внутренности, чтобы окончательно прогнать удушливый сон.
- Чего, не спиться? – Андрей вздрогнул. Голос Ивана неестественно громко прозвучал в тишине комнаты.
- Да, сон приснился дурацкий. А ты чего не спишь?
- Не могу, мысли всякие мешают, - ответил Иван. - Я вот думаю, что мы будем делать, если Пана, или как ее там Прасковья, не приедет? Ну, возьмет, и испугается в самый последний момент.
- Не должна, - не очень уверенно ответил Андрей, - хотя, в принципе, может. А ты на сто процентов уверен, что без нее у нас ничего не получится?
- На тысячу! Это даже не уверенность, а знание. Она нам нужна.
- Тогда, будем искать способ уговорить ее. Хотя, думаю, приедет. Не такой она человек, чтобы пообещать и не выполнить.
Андрей с Иваном разделили двухместный полулюкс. Номер был чистый и довольно просторный, с двумя санузлами, спальней и гостиной с балконом, с которого открывался великолепный вид на осенний лес. Виктор выбрал одноместный люкс со всеми нужными и ненужными удобствами. Заручившись разрешением Андрея, не стесняться и ни в чем себе не отказывать, Виктор сразу же начал пользоваться этим. Он даже обговорил с администратором комплекс оздоровительных процедур, которые будет получать в санатории. «Дабы с пользой для здоровья провести время», - комментировал он.
Алина поселилась в таком же номере, как и Андрей с Иваном, в расчете, что на следующий день к ней присоединится Пана.
- А тебе часто снится наш детдом? – спросил у друга Андрей, когда опять забрался в кровать.
- Нет, не очень. Мне обычно снится другое место, куда меня перевели после того случая, - в голосе Ивана проскользнули суровые нотки.
- Что, несладко тебе пришлось там? – догадался Андрей.
- Там все было по-другому, - туманно ответил парень, - совсем по-другому. Несмотря на то, что пробыл я там всего два года, он сильно врезался мне в память.
- А после…? – решил сменить неприятную для друга тему Андрей. - После что ты делал?
- Когда я закончил девять классов, пошел в каблуху на плотника, - Иван усмехнулся, - эта профессия показалась мне наиболее творческой. Отучился там, как положено. А потом… Потом работал, встречался с девушками… Да, ничего особенного и не делал. Так иногда задумаюсь, чего я достиг к двадцати семи годам, и становится страшно. Потому что не достиг ничего. Какие-то сплошные скитания и жалкие трепыхания вместо нормальной человеческой жизни, - грустно закончил парень.
- Зря ты так, - серьезно произнес Андрей. - Ты - особенный, и жизнь твоя не похожа на другие. У тебя есть дар, который направляет…
- Или управляет, - усмехнувшись, перебил друга Иван. - Иногда мне кажется, что он мне дан специально, чтобы мешать жить, как наказание за что-то, какие-нибудь грехи прошлого.
- Глупости говоришь. Если бы не твой дар, то и нас бы тут сегодня не было. Не знаю, чем все это закончится, но я рад, что мы встретились. И все это благодаря тебе.
- Да уж…, - промолвил Иван. - А знаешь, странно, что ни у одного из нас не сложилась личная жизнь, - через какое-то время, когда Андрей решил, что друг уснул, произнес Иван, - это тоже какой-то знак, я думаю.
Андрей еще долго задавал вопросы другу. Его как будто прорвало. Он хотел знать все, каждый момент жизни Ивана. Он стремился заполнить все те пустующие ячейки души, которые предназначались для каждого из друзей, которые он закрыл на ключ и оставил пылиться на пятнадцать долгих лет. А сейчас ему хотелось навести там порядок, прибраться, отремонтировать, расставить воспоминания красиво и гармонично. Он чувствовал, как каждая его клеточка наполняется жизнью, как он опять становится прежним: самым старшим, который несет ответственность за близких ему людей, за членов своей семьи.
Иван добросовестно отвечал на вопросы друга, чутко улавливая его настроение. Но постепенно им одолела сильная зевота. Паузы между вопросами и ответами становились все длиннее, пока очередной вопрос Андрея не повис в воздухе, а с кровати Ивана не стало доноситься ровное дыхание глубоко спящего человека.
Андрей усмехнулся, представив себе спящего Ивана в его любимой позе: на животе, раскинув руки в стороны, закинув голову назад и слегка приоткрыв рот, от чего его лицо приобретало немного туповатое выражение. В детстве у него был очень крепкий сон. Ребята любили подшучивать, связывая углы простыней узлами и прошивая боковины нитками. Затем они заводили будильник и подносили к уху спящего Ивана. От пронзительного звонка мальчик просыпался и, вскочив резко на кровати, тут же валился обратно, неуклюже барахтаясь в простынях, пытаясь выбраться из тесного плена, не понимая ничего спросонья и громко ругаясь, что получалось у него особенно смешно, так как природа наградила его интеллигентностью, не вязавшейся с руганью. Сейчас Андрею было немного стыдно за тогдашнее свое поведение, но в детстве и отрочестве все воспринималось по-другому, сама жизнь была окрашена гораздо ярче.
Удивительная вещь воспоминания! Они всплывают в сознании человека во сне, заставляя переживать события прошлого так же ярко, как это было наяву, пробуждая от сна в состоянии эмоционального подъема. Они продолжают удерживать своего хозяина в течение недлительного бодрствования, завладевая всеми его мыслями, погружая его в минувшее. Они же навевают сон, который постепенно сменяет бодрствование. Человек, не замечая как, засыпает, находясь во власти все тех же воспоминаний.
Холодная и снежная зима сменила удушливое лето. Подвижные игры в часы досуга, отведенные на прогулку, не дают замерзнуть, разгоняют кровь во всем теле, заставляя ее закипать, окрашивая щеки в ярко красный цвет.
- Сорок девять, пятьдесят. Я иду искать. Кто не спрятался, я не виноват, - Андрей открывает глаза, отнимая голову от согнутой в локте правой руки, прислоненной к стене здания, и поворачивается лицом ко двору. Бросив быстрый взгляд по сторонам, он не замечает никого из своих друзей. Все надежно спрятались. Зная их изобретательность, можно предположить, что найти будет не так просто.
С покатого, крытого шифером, козырька над крыльцом падает облачко снега, рассыпаясь в воздухе на мельчайшие кристаллики и плавно оседая на землю. Андрей успевает заметить, как поспешно исчезает нога в черной бурке, которая было свесилась со скользкого покрытия.
- Мишка, слезай! – кричит парень. - Кроме тебя больше никто не способен на такое.
С веселым воплем с козырька скатывается серо-коричнево-черный лохматый комок и плюхается прямо в рыхлый сугроб, поднимая вокруг себя настоящую снежную бурю.
- Шею сломать хочешь, дурень? – набрасывается на парня Андрей, а тот лишь заливисто хохочет в ответ.
Андрей замечает свежие следы около автобуса, который принадлежит детдому. Обойдя несколько раз вокруг, он никого не замечает, однако следов становится больше, вокруг уже прилично натоптано и не им одним. Андрей тихонько начинает двигаться в противоположную сторону, но и это не помогает – кроме следов никого. Тогда, парень заглядывает под автобус и видит ноги в стандартных бурках, которые замерли в ожидании продолжения хитрого движения.
- Витька, ты пойман, - кричит Андрей ногам, - долго еще круги будешь наматывать?
- А здорово я тебя перехитрил, да? – из-за автобуса показывается довольная физиономия Виктора, - мог бы и до вечера искать.
- Пока бы ты весь снег не утрамбовал вокруг? – хохотнул Андрей, на что друг его только озадаченно почесал голову под шапкой ушанкой, от чего она смешно съехала на бок, закрыв один глаз.
Алинку даже искать не пришлось. Она, как всегда, предсказуема. Выбрав самое толстое дерево, девочка спряталась за ним и стояла, не шевелясь, боясь упасть в снег. Одно она не учла, что зима – не лето, одежда увеличивает объемы вдвое, и половина ее хорошо проглядывалась с того места, где находился Андрей.
Кирилла Андрей вычислил по тоненькой струйке дыма из-за мусорного бака. Четырнадцатилетний мальчик считал себя чересчур взрослым для этой детской игры. Он сидел прямо на снегу, пыхтя дешевой сигаретой. Вроде бы и спрятался, и в то же время, занят делом. Ищите, кому не лень.
Эксцентричного Ивана, который даже зимой на улице умудрялся читать книги, выдал шелест страниц, замерзших и окостеневших на морозе. Он спрятался за углом дома и увлеченно читал книгу, забыв о морозе и цели своего нахождения здесь.
Осталась одна Танюха. Куда подевался этот рыжий сорванец? Она отличалась самой мощной изобретательностью. Найти ее было всего труднее. Андрей уже обшарил весь двор, но девочки нигде не было. Он начинал серьезно волноваться, когда заметил небольшое отверстие в сугробе между кустов. Подойдя поближе, он наклонился, и глазам его открылась сказочная картина: в небольшой пещерке, обледеневшей от горячего детского дыхания, на корточках сидел комочек в белой шапочке, из-под которого выбивались вьющиеся непослушные пряди волос. Голубые глаза встретили парня веселым взглядом.
- Ты не замерзла? – осторожно спросил Андрей, опасаясь, что она может простудиться.
- Что ты? Знаешь, как здесь тепло? – хихикнула она, - Жалко ты такой большой, а то я бы пустила тебя в свой домик.
- Это не домик, а сказочный дворец! А ты – самая настоящая принцесса!
- А так как у принцессы всегда есть принц, то им будешь ты, - улыбнулась девочка. В следующее мгновение лицо ее стало очень серьезным, на глазах показались слезы, и она произнесла голосом взрослой женщины. - Я жду тебя…, я так долго жду тебя…
Андрей проснулся от неимоверных усилий ответить Тане. Щеки его были мокрыми от слез, в окно светило яркое солнце, возвещая о начале нового дня. Из ванной доносился шум льющейся воды. Иван уже вовсю принимал утренние влажные процедуры.
По пути в бар, где они договорились встретится в девять часов, им попался Виктор с махровом халате и с полотенцем через плечо.
- Друзья, - восторженно произнес он, - бассейн просто класс! Зря вы не хотите. Я решил вести здоровый образ жизни, пока нахожусь тут. Тренажерный зал и бассейн с утра, что может быть лучше?
- Припозднился ты со своими процедурами, - подколол его Иван, - рискуешь пропустить завтрак. Не забыл, что кормят нас с девяти до десяти? Торопись, а то все съедят.
В небольшом баре, где к услугам отдыхающих предлагался фуршетный завтрак, было довольно людно. Все столики были заняты. Друзья увидели Алину, которая махала им рукой. Она выглядела как всегда свежей и подтянутой. Перед ней стояла чашка черного кофе, бутерброд с ветчиной и вареное яйцо. Налив по чашке кофе, и выбрав все необходимое для плотного завтрака, друзья присоединились к девушке. Почти одновременно с ними, к столику подбежал запыхавшийся Виктор с полной тарелкой всякой всячины, большим стаканом чая с лимоном и высоким бокалом свежевыжатого апельсинового сока.
- Ого! Ты побил все рекорды! – усмехнулся Иван. Посмотрев на его тарелку, не удержался и добавил. - Диета не входит в оздоровительный план?
- Не начинайте утро с перебранки, - поспешно приструнила Алина, пока Виктор не успел ответить колкостью на колкость, - мы не для этого все здесь собрались. А ты, Иван, тоже успокойся. Каждый из нас такой, какой есть, и ничего с этим не поделаешь. Лучше расскажите, как прошла ночь?
- Я спал, как убитый, до самого утра, - ответил Виктор с набитым ртом.
- У нас тоже ночь прошла хорошо, не считая того, что ровно половину ее мы проболтали о жизни, - сказал Иван.
Андрей предпочел промолчать. Рассказывать свои сны, не входило в его планы.
- А я спала ужасно, какими-то урывками. Все время просыпалась. В какой-то момент я даже решила пойти к вам, но потом уговорила себя подождать до утра.
- Что же тебя так мучило? – поинтересовался Иван.
- Мне не давал покоя один вопрос, - девушка сверлила его настойчивым взглядом, - почему ты остановил свой выбор именно на этом санатории? Почему-то вчера мне не пришла в голову мысль, поинтересоваться.
- А кто же знает то? – пожал плечами Иван. - Уж точно, не я.
- Очередная загадка твоего предсказательства? – хмыкнул Виктор.
- Представь себе, - огрызнулся Иван, - я же говорил вам, что иногда мне в голову приходят мысли, которым я не могу найти объяснения. Вот так же было и с санаторием. Но что-то мне подсказывает, что скоро тайное станет явным.
- Пана не звонила? – спросил Андрей у Алины, решив сменить тему, которая и его очень сильно напрягала.
- Нет, честно говоря, я начинаю волноваться. Мне кажется, что она передумала и не приедет.
- Не передумала, - произнес Иван, сосредоточенно прихлебывая кофе, - она уже приехала и идет сюда. Пойду, встречу, - он встал из-за стола, - чтобы она не плутала в поисках нас.
Трое друзей удивленно смотрели в спину удаляющемуся парню.
- Хм…, его дар прогрессирует, - констатировал Виктор, - раньше он не был способен на такое.
- Да… По-видимому, наступил период, когда его способности особенно обострились, - поддержала его Алина. - Теперь я верю, что мы на правильном пути.
Через несколько минут Иван с Панной вошли в бар. На девушке было то же пальто и берет. В руках она держала небольшой саквояж, удивительно дополнявший образ загадочной незнакомки.
- Это все твои вещи? - поприветствовав девушку, спросила Алина.
- Я не очень требовательна, - улыбнувшись, ответила Пана. - В путешествии мне много не надо. Тем более, что это не развлекательная поездка. Вчера, вернувшись домой, я осознала, что дело нам предстоит очень трудное, и лишний балласт ни к чему.
- Мы все очень рады, что ты к нам присоединилась, - произнес Андрей, усаживая девушку за столик, о чем не догадался Иван, сразу же приступив к доеданию завтрака, - спасибо. Ты не обязана была этого делать, а нам даже не пришлось уговаривать тебя. Могу сравнить это лишь с геройским поступком. Еще раз спасибо.
- Не стоит благодарить меня, - покраснела девушка, - я и сама не могу объяснить причину моего подобного поведения. Только…, только я чувствую, что не могу поступить по-другому, - при этих ее словах, Иван перестал жевать, и уставился на девушку. Взгляд его выражал крайнюю степень изумления. Он почти физически ощутил многовековое бремя, которым была окутана Пана, ее причастность к чему-то ужасному, о чем она даже не догадывалась. Никто не заметил его реакции, все заняты были беседой с девушкой, которая наслаждалась вниманием к себе. Иван молча рассматривал ее, чувствуя, как на голове волосы встают дыбом от необъяснимого ужаса, от ощущения глобальности происходящего. Впервые ему стало страшно от мысли о будущем.
Глава 6 Туман начинает рассеиваться, появляется план
Андрей наблюдал за играющими в настольный теннис. В спортзале кроме них пятерых больше никого из отдыхающих не было. Большинство решили воспользоваться возможностью понаслаждаться природой, так как первое октября выдался теплым солнечным днем, прямо настоящее бабье лето, когда можно еще разок снять куртки и подставить тело горячим солнечным лучам, впитывая дополнительный запас энергии и витаминов, необходимых организму для долгой и суровой зимы.
Алина с Виктором заняли места друг напротив друга за теннисным столом. Это были маститые игроки, которые овладели хитрой техникой и необходимыми навыками с раннего детства. Андрей помнил, как они играли, будучи еще пацаном и девчонкой. Особенно Алина. К обучению игре она подходила с той же тщательностью, как и ко всему остальному, за что не бралась бы. Все учились непосредственно за теннисным столом, а она это делала по правилам, раздобыв книжное пособие, приложив к этому все свое упорство.
Первое, чему она посвятила часы досуга, было освоение техники. Она много времени проводила у стены здания, если гуляла, или спортзала, если на улице было холодно, с мячиком и ракеткой в руках. Девушка училась правильно двигаться, формируя свой зрительный образ. Поначалу движения ее были напряженные и скованные, не всегда плавные и точные. Но дни упорных тренировок делали их все более уверенными. Только доведя навыки практически до совершенства, она позволила себе играть с партнером и за столом, оттачивая двигательное умение до автоматизма, отрабатывая связки отдельных технических приемов.
Уже тогда ей практически не было равных в их команде. Ообенно если учесть, что девочка не остановилась на достигнутом, и продолжала совершенствовать и индивидуализировать технику и тактику игры. У нее появились коронные элементы, комбинации, приемы. Все движения девушки были точно координированы, мышцы приобретали особую чувствительность во время игры, внимательность и скорость реакции были очень высоки. И, в довершение всего, она обладала выносливостью, упорством и работоспособностью. Во время игры она становилась продолжением мяча, ракетки и стола, отлично ориентировалась в пространстве с учетом направления полета мяча. Многие боялись ее быстрых и точных крученых подач, накатов и срезок.
Среди всех воспитанников детдома было только двое, которые могли соревноваться в мастерстве с Алиной: Мишка и Виктор. Они добились успеха не посредством книг, а постоянными тренировками в игре друг с другом, путем проб и ошибок. Это были достойные соперники для упорной Алины.
Андрей же и тогда, как сейчас, предпочитал роль зрителя. Ему нравилось наблюдать за игрой со стороны, нежели принимать в ней непосредственное участие. Глядя, как мелькает мячик из стороны в сторону, как игроки ритмично отходят и подходят к столу, мысли в голове у него выстраивались в правильный логический ряд, обретая отчетливые очертания.
Он перевел взгляд на Пану с Иваном. Парень учил ее самым азам, так как девушка была абсолютно не знакома с этой игрой. Знать знала про нее, но никогда сама не играла. Сейчас Иван учил ее взаимодействию ракетки с мячом, как нужно правильно держать, отбивать мячик. Все это носило шутливый характер. Парень с девушкой весело смеялись, когда у Паны в очередной раз ничего не получалось.
Подошел Виктор и практически упал рядом с Андреем на скамейку.
- Фух… Загоняла совсем… Не женщина, а машина, - тяжело дыша проговорил он, глядя на занимающих место за игральным столом Ивана и Пану. Алина осталась помогать неопытной девушке в ее первой игре в теннис.
- Забыл, как это? – усмехнулся Андрей, - она всегда выжимала из вас с Мишкой все соки, а сама хоть бы хны, даже дышит спокойно, посмотри.
- Я же говорю, машина, - сварливо ответил Виктор.
- Расскажи про себя, - попросил Андрей, через какое-то время, когда парень отдышался и мог разговаривать спокойно.
- Про себя? – удивился Виктор, - А что рассказывать?
- Да все. Как жил, что делал?
- Ну…, после трех лет в питерском приюте, которые были для меня прямо курортными, - ностальгически улыбнувшись, начал Виктор, - годы в ПТУ вспоминать не очень приятно. Профессия маляра далась мне с трудом. Еле выдержал годы обучения. Вечная вонь лака, краски, от которой раскалывалась голова, нехватка денег, торговля реализатором на рынке, короче, как у всех… Потом…, ну…, государство выделило комнату в малосемейке, которую я сразу же приватизировал…Устроился на работу в одну фирму по изготовлению и продаже пива…Дальше?... А дальше все было просто здорово! Получилось у меня в этой фирме сколотить небольшой капиталец, правда…, правда проблемы были небольшие…, - при этих его словах, по выражению лица, Андрей понял, что проблемы были не такие уж и пустяковые, какими представлял сейчас их Виктор. Видать, сжульничал парень. Просто так капиталец в России, работая на хозяина не сколотишь. Если не воровать, то светит тебе мизерный заработок, которого хватает разве что на пропитание, не более, - но все уладилось, - продолжал Виктор, - а потом пошло, как по накатанной… Приобрел небольшую площадь под магазин, торговал бытовой химией, пока…, пока, в общем невыгодно стало этим заниматься. Купил однокомнатную квартиру в Питере, - при этих словах, в голосе парня прозвучала неприкрытая гордость самим собой, - ну, продал малосемейку, доплатил и купил апартаменты в старом доме в самом центре… Вот так и живу…
- А чем сейчас занимаешься?
- Сейчас? Да…, да, собственно говоря, ничем. Торговать стало невыгодно, как я уже сказал. Сдаю площади в аренду. Платят хорошо, исправно. Денег хватает… Зачем работать? Не вижу смысла.
- Понятно…, - Андрей посмотрел на парня и понял, что тот действительно счастлив, ничего не делая. И нужно ли его за это осуждать? Каждый устраивается, как может в этой жизни. Виктору такой путь больше всего пришелся по душе. Тем более, что он никогда не отличался особой работоспособностью. В детстве всегда пытался увильнуть от любого дела, порученного ему, - а семья? Живешь один?
- Да…, - он неуверенно пожал плечами и отвернулся в сторону. Андрею, даже, показалось, что парень застеснялся, - понимаешь…, не могу я любить одну женщину сильнее всех остальных… Они мне все нравятся…Как тут выберешь самую подходящую? Да и выбрав, как я откажусь от всех остальных? – при этих его пояснениях, Андрей еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Вот так Виктор! Кто бы мог подумать, что из него вырастет самый настоящий бабник?
Через какое-то время к друзьям присоединилась запыхавшаяся, но веселая Алина.
- Что, Витек, загоняла я тебя? – победно глядя на парня, спросила девушка, - Дыхалка у тебя никчемная. Куришь? Спортом не занимаешься? Я права? Наверное, пивом злоупотребляешь?
- Ой, вот только, не надо нотаций! – возмутился Виктор, - тоже мне, мать Тереза нашлась. Воспитывай своих школьников. Привыкла, что они сидят, раскрыв рты, и внимают каждому твоему слову, - парень распалялся все сильнее, - ох, уж, эти учителя, воспитывают, воспитывают. Профессиональная привычка! А кто сказал, что вы все время правы? Что, мисс непогрешимость, молчишь, нечего сказать?
- Да ты и слова не даешь вставить! – воскликнула, защищаясь, Алина, - никто тебя не воспитывает. Нужно больно! Взрослый уже мальчик. А насчет учеников, ты сильно заблуждаешься. С ними, знаешь, как тяжело сладить? – увидев насмешливо-недоверчивый взгляд Виктора, Алина всерьез рассердилась, - Нам учителям запрещается даже выгонять их с урока. А они…, они могут запросто есть, свободно общаться между собой или по сотовому, смеяться, даже слушать музыку. И все это, заметь, в то время, как я пытаюсь объяснить им новую тему. Я даже научилась орать, - она усмехнулась. А Андрей очень удивился. Орущей он не представлял себе Алину. Она всегда была самая спокойная среди них, при ней даже стыдно иногда было делать глупости, на которые они были большие выдумщики. Алина старалась всегда все делать правильно, как положено. Поэтому, тот факт, что она кричит на учеников, сам по себе шокировал. Это что же такое они должны вытворять?
- Хватит ссориться! – прервал гневный диалог Алины Андрей, - Вить, чего ты все время огрызаешься? Подумаешь, проиграл. С кем не бывает? Это же просто игра. А что с тобой будет, если ты в жизни проиграешь? Сойдешь с ума?
- Еще один наставник…, - пробурчал себе под нос Виктор, - не много вас на меня одного?
- Тебя никто не пытается воспитывать. Мы просто общаемся, а ты все время чем-то недоволен. Так нельзя, - сейчас Алина была прежней – спокойной и рассудительной.
Подошли румяные и смеющиеся Пана с Иваном. Они явно подружились. Андрею даже показалось, что парень с девушкой чем-то похожи. Может быть, по-детски наивным выражением глаз, или одинаковым отношением к жизни?
- Чего насупились? – поинтересовался Иван, - Вить, у тебя такой вид, как будто ты собираешься с кем-то сразиться. Чего ноздри раздуваешь? – веселился парень. Пана захихикала, уловив сходство в лице Виктора с огнедышащим драконом, за что была тут же награждена хмурым взглядом.
- Весело им, - пробормотал себе под нос Виктор, - чего пристали? – обратился он ко всем сразу, как ребенок надув губы, - Лучше подумайте, что дальше будем делать? Забыли о цели нашего здесь нахождения? У кого-нибудь есть хоть что-то отдаленно напоминающее план?
- Я сегодня ночью много думал, - ответил ему Андрей, - и решил, что исчезновение наших друзей каким-то образом напрямую связано с исчезновением той девушки из рассказа бабы Марфы. Но вот как, непонятно. Как думаете, не сохранилось ли каких-нибудь записей, может быть церковных книг с того времени?
- Если бы…, - сокрушенно вздохнула Алина, - много лет назад я задалась этим вопросом и узнала, что когда закрыли старую часть кладбища, всю документацию уничтожили, чтобы окончательно стереть память о тех временах и людях. Не осталось никакой зацепки, вообще ничего. Я расспрашивала некоторых из коренных жителей города, но они ничего не знают о событиях тех дней.
- Что-то наш пророк давно не высказывался, - опять подал голос Виктор, - есть новые видения?
- А ты сам? Что дельного предложил ты за последние два дня? – возмущенно парировал Иван, - Я все время пытаюсь вызвать какие-нибудь видения, но они не являются. Я не знаю, что это должно означать. Возможно…, - он замолчал, пораженный мыслью, которая внезапно пришла ему в голову. Его глаза округлились от удивления. Четверо друзей застыли, с нетерпением ожидая продолжения, - возможно, они специально ничего мне не показывают, - Иван поочередно переводил взгляд с одного на другого, - возможно, теперь нам придется сами принимать решения, без подсказок, и от того правильным оно будет или нет, зависит исход всего предприятия.
- Тьфу ты, - Виктор возмущенно уставился на Ивана, - что ты хочешь сказать? Что ты стал абсолютно бесполезен?
- Собственно, как и ты, - в тон ответил ему Иван.
- Как и мы все…, пока, - примирительно сказала Алина, - пока мы зря сотрясаем воздух, никакие дельные мысли нам так и не придут в голову. Предлагаю уже успокоиться, хорошенько подумать и наметить хоть какой-нибудь план. А начать я думаю нужно с Зинаиды Сидоровны. Мы, ведь, никогда с ней толком не разговаривали на эту тему. Может, она даст дельный совет, или сама что расскажет полезного.
- Согласен с Алиной, - первым откликнулся Андрей, - насчет Зинаиды Сидоровны – хорошая мысль. Мы, ведь, даже в первую нашу встречу так внезапно ускакали, что не успели ее расспросить, а вечером уже было поздно, да и в санаторий мы торопились, чтобы заселиться до ночи. Так что, давайте попробуем. А сейчас, мне не дает покоя один вопрос, - он очень серьезно уставился на четверых друзей, сурово сдвинув брови над переносицей.
- И что это за вопрос? – осторожно спросила Алина, когда молчание затянулось.
- Да, что ты имеешь в виду? – с опаской полюбопытствовал Иван.
Пана немного испуганно взирала на грозного Андрея, а Виктор вообще на время потерял дар речи, испугавшись, что его лишат удовольствия пожить в комфорте какое-то время.
- Я теряюсь в догадках…, - тянул Андрей, - никак не могу понять… Неужели в нашей компании только я один… испытываю чувство… голода, - в этот момент его лицо из грозного мгновенно превратилось в лукавое, на губах заиграла улыбка. Поняв, наконец, о чем речь, друзья весело рассмеялись, - если мы не поторопимся, то рискуем пропустить обед. Не знаю как у вас, а мой желудок очень требовательный, хочет, чтобы все, желательно съедобное, попадало в него своевременно.
Глава 7 Друзья узнают о дяде Федоре
Денек стоял замечательный! Солнце светило, как в разгар лета, но более ласково, менее напористо, не обжигая и не высушивая. Яркие лучи, касаясь тела, окутывали его приятным и уютным теплом, согревая ровно настолько, чтобы не замерзнуть, проникая под кожу и заставляя трепетать от наслаждения и деликатности прикосновения. Природа замерла в осеннем великолепии. Ни дуновения не ощущалось в воздухе, только птичий щебет, как реакция маленького живого организма на неожиданный подарок, разносился по всей округе, лаская нечуждый прекрасного слух.
В такие минуты случайно оброненное слово способно было нарушить гармонию с окружающим миром. Человеческий голос, являясь более грубым и менее мелодичным, не вписывался в действительность текущего мгновения. А вот уютное шуршание травы под ногами пятерых путников и легкое, немного сбивчивое от быстрой ходьбы, дыхание отлично вписывались в общую картину, дополняя ее очарование.
Дорога вела вдоль леса. Вернее, это была даже не дорога, а узенькая тропинка, где два человека с трудом могли разминуться. С другой стороны тропинки, на высокой насыпи тянулась железная дорога, по которой проходил пригородный электропоезд. Друзья шли друг за другом. Каждый из них был погружен в свои мысли. Андрей, который шел первый, думал о том, что ни разу, за восемь лет жизни в Бельгии, он не испытывал настолько полного погружения в природу. С левой стороны груди, там, где находилось сердце, что-то щемило и тянуло. Это не была боль в прямом смысле слова. Это было ощущение утраты, невосполнимости. Что-то, принадлежащее ему раньше, напомнило сейчас о себе, промелькнув перед ним, словно дразня и говоря, что никогда уже не вернется вновь. Воспоминания, что раньше он каждый год мог наслаждаться теплыми осенними деньками, подаренными напоследок природой перед холодной зимой, терзали душу молодого мужчины. В уме крутились строчки из стихотворения Баратынского «Осень»:
Прощай, прощай, сияние небес!
Прощай, прощай, краса природы!
Волшебного шептанья полный лес,
Златочешуйчатые воды!
Веселый сон минутных летних нег!
Вот эхо в рощах обнаженных
Секирою тревожит дровосек,
И скоро, снегом убеленных,
Своих дубров и холмов зимний вид
Застылый ток туманно отразит.
Пройдя примерно с километр в молчании, думая каждый о своем, друзья дошли до развилки. Андрей резко остановился, так что Алина едва не врезалась ему в спину.
- Ты чего? – удивленно спросила девушка. - Чего остановился?
- Здесь два пути…, - задумчиво произнес Андрей. Тропинка делилась на два рукава, один сворачивал на право – к кладбищу, а другой упирался в калитку детдома. - Раз уж мы оказались в этом месте сейчас, не заглянуть ли нам на кладбище?
- С чего это вдруг? – хмыкнул Виктор, который шел за Алиной. - Когда я предлагал вам сделать это, вы все гордо отказались.
- Понимаешь…, - не очень уверенно ответил Андрей, - я не был там ровно пятнадцать лет… А раньше…, раньше мы бегали туда почти каждый день, помните? Не могу объяснить…, но меня вдруг очень сильно потянуло именно в ту сторону…
- Вы что, поменялись местами с Ванькой? – хохотнул Виктор. - Теперь ты у нас предсказатель? Думаю, это заразно, как вирус – передается воздушно – капельным путем. Вот, живете в одном номере….
- Не моли ерунды! – оборвала вошедшего в раж парня Алина. - В желании Андрея нет ничего странного или необычного, это… это просто отголоски прошлого.
- Я могу сходить и один, - предложил Андрей. - Вы отправляйтесь дальше, а я присоединюсь попозже, через несколько минут.
- Можно мне с тобой?... – раздался робкий голосок Паны. - Я там ни разу не была, любопытно посмотреть…
- Раз дело оборачивается таким образом, - подытожил Иван, который был замыкающим в этой процессии, - предлагаю отправиться всем вместе. А вдруг, чего накопаем? В любом случае, плана у нас нет, значит, и нарушать нечего. Двигаем?
Не обращая внимания на ворчания Виктора, Андрей повернул направо. Пройдя еще метров пятьсот вдоль леса, друзья оказались на небольшом кладбище, где было не очень много захоронений, так как городок, которому оно принадлежало, был совсем малюсенький, даже не городок, а поселок городского типа с тремя главными улицами. Могилы так тесно соседствовали друг с другом, что между оградами практически не оставалось места, чтобы можно было пройти. Кое где приходилось пробираться бочком.
Сегодня был обычный день, в какие на кладбище не бывает много народу. Кроме пятерых друзей, было еще несколько одиноких фигур, погруженных в работу по уборке могил, где были похоронены дорогие их сердцу люди. Они молча выполняли привычное дело: убирали мусор, выдергивали сухую траву, поливали осенние цветы, не обращая внимания на пришельцев.
- А где находится…, ну, то место, о котором вы рассказывали? – тихо задала вопрос Пана, борясь с суеверным страхом.
- Старое кладбище? – вопрос Ивана прозвучал неестественно громко. От неожиданности Пана споткнулась и чуть не упала, не успей он поддержать ее.
- Ну…, да, - испуганно ответила она, краснея за свою неловкость.
- Оно может быть в любом месте, вон там, - он указал рукой на лес, вдоль которого тянулась длинная сторона кладбища.
- Как там? – удивилась девушка. - И это все, что нам известно? Неужели никто не знает, где оно именно?
- Никто, - улыбнулся Иван, позабавленный ее наивным вопросом. - Очевидцев не осталось ни одного. Закрыли его несколько сот лет назад. Кроме того, я предполагаю, что место это сильно заколдовано, очень мощные заклятия наложены. Лес здесь настолько густой, что не дает проникнуть человеку в глубь себя более, чем на пять метров. Знала бы ты, сколько раз мы пытались это проделать. Но в награду получали лишь множественные царапины и ссадины, - Пана, как зачарованная смотрела в глаза Ивану, не смея поверить в правдивость его слов.
- Неужели так бывает…? – она потрясенно перевела свой взгляд на остальных друзей. - я имею в виду, в наше время. Неужели, все это возможно сейчас и с нами?
- Ну, не сказочники же мы, - сердито отозвался Виктор, заставив девушку опять покраснеть, и получив тычок локтем от Алины. - А что…, что я сейчас такого сказал? – возмутился он, грозно уставившись на обидчицу. - Ее послушать, так мы все придумали.
- Я не это имела в виду…, - оправдывалась Пана.
- Не волнуйся, все мы поняли тебя правильно, кроме этого ворчливого субъекта, - успокоил ее Андрей. - Возможно, любой из нас на твоем месте вел бы себя точно также, не знай мы всего этого уже много лет, и не будь очевидцами того трагического события.
- Ты не обращай внимания на Виктора, - подбодрила девушку Алина, - он у нас с детства такой ворчун, вечно всем не доволен. Если ты будешь расстраиваться из-за каждой его реплики, то долго не протянешь, - улыбнулась она, - бери пример с нас.
Тем временем, друзья уже вплотную подошли к лесу. Они начали медленно двигаться вдоль него, не зная сами, чего ожидают найти. С этой стороны кладбище не было обнесено забором. Им служил густой и темный лес, который выглядел настолько зловещим, что страшно было туда заглядывать.
- Боже мой! - прошептала Алина. - Как мы раньше пытались проникнуть туда? Сейчас, мне страшно даже смотреть в его сторону.
- Да уж, - вторил ей Андрей, и голос его, при этом, немного подрагивал, - в детстве все воспринимается по-другому. С возрастом человек начинает сильнее бояться за собственную жизнь, - в этот момент его лица коснулся легкий ветерок, словно погладив по щеке, промелькнул и исчез так же быстро, как и появился. Андрей резко остановился, чем поверг всех в изумление.
- Ты чего? – спросил Виктор, и в глазах его читался откровенный страх. - Ты чего так смотришь?
Глаза Андрея хоть и были уставлены на него, но самого парня он не видел. На мгновение он вообще забыл, где находится. Что это было? Ласка была настолько интимна. Он знал наверняка, что больше никто не почувствовал мимолетного дуновения. Уверенность пришла неизвестно откуда. Это предназначалось только для него, было чем-то очень личным.
- Але?... Гараж?..., - Виктор помахал рукой перед глазами Андрея. - Чего вылупился, спрашиваю? У тебя что, столбняк?
- Андрюш, правда, что случилось? – задала вопрос Алина, старательно сдерживая дрожь в голосе. - Ты что-то почувствовал?
Ну, уж, нет. Рассказывать об этом он не намерен. Андрей тряхнул головой, восстанавливая плавное течение мысли. Потом спокойно ответил:
- Все нормально. Просто, в голову пришла одна мысль, высказывать которую пока рано. Не обращайте внимания…,- при этих словах, он встретил взгляд Ивана и прочитал там явное недоверие и, одновременно, обещание молчать об этом.
Друзья двинулись дальше вдоль леса. Когда они уже дошли практически до конца кладбища, Пана внезапно громко вскрикнула и задрожала всем телом. Она беспомощно размахивала руками, в ужасе глядя в темную чащу. Иван мгновенно подбежал к ней, обхватил руками и с силой оттащил от этого места. Девушка обмякла у него в руках, лишенная сил держаться на ногах.
- Что случилось? Что ты почувствовала? – допытывался Иван, одновременно стараясь привести ее в чувство, несильно встряхивая.
- Я…, я…, не знаю… Меня…будто что-то затягивало… Ох, как мне страшно, - из глаз ее закапали слезы, - оно…, оно было такое сильное. Я не могла сопротивляться, - она припала к плечу Ивана и заплакала. Он слегка поглаживал ее по волосам, пытаясь успокоить. - Если бы не ты…, - всхлипывала она, - если бы не ты…, то меня бы засосало… Что там? – она уставилась на парня заплаканными глазами, молчаливо требуя ответа. Против воли, Иван широко улыбнулся, чем шокировал всех остальных.
- Я не знаю, что там, и не узнаю, пока не побываю, - не переставая улыбаться, ответил парень, - но одно я теперь знаю точно.
- Что, что ты знаешь? – спросил не на шутку перепуганный Виктор.
- Я знаю, что мы нашли место. Это вход. Именно здесь мы попадем туда.
- А почему бы нам не сделать этого сегодня? – спросила Алина, пытаясь выглядеть храброй, хотя отчаянно боролась со страхом.
- Сегодня у нас ничего не получилось бы, как и раньше, - размышлял Иван, - это было предупреждение. Пана, она связана как-то со всем этим. Место, или портал, чем он и является по своей сути, странным образом отреагировало на нее. Ни с одним из нас этого не случалось, несмотря на то, что мы миллион раз проходили здесь. Именно ты, - он посмотрел в глаза испуганной девушки, - поможешь нам попасть туда. Только как?... Этого, пока, я не знаю…
- Дела…, - пробормотал Андрей, запуская руку в волосы, как он делал всегда в минуты сильного смятения, - так что нам остается? Пойдем к Зинаиде Сидоровне? Хотя, честно говоря, я очень сильно сомневаюсь, что она что-либо знает.
Зинаида Сидоровна очень обрадовалась, увидев друзей. Они познакомили ее с Паной. Потом последовало традиционное угощение. Директриса не принимала никаких возражений или отказов. Она почти силой усадила молодых людей за стол, налила каждому кофе, выставив при этом все, что было у нее из сладостей.
- Зинаида Сидоровна, - обратился к директрисе Андрей, когда все уютно расположились за столом, - нам нужна Ваша помощь. У нас недостаток в информации. Точнее говоря, она вовсе отсутствует. С появлением в наших рядах Паны, мы укрепились в уверенности, что произошедшее с нашими друзьями напрямую связано с событиями той давней истории, рассказанной бабой Марфой. Только вот, мы ничего не знаем о тех людях. Кто они были, как их звали, есть ли какие-нибудь прямые потомки? Какой-то информационный вакуум, просто. Мы точно знаем, что пришла пора действовать, но нет никакой возможности начать действие. Пока нас окружает сплошная тайна, состоящая из загадок. Вечный ребус. Одна надежда на Ивана, но и он перестал что-либо чувствовать. Складывается впечатление, что кто-то или что-то пытается помешать нам узнать всю правду. Поэтому, Вы для нас, как соломинка для утопающего. Если что-то знаете, пусть даже самую малость, расскажите, пожалуйста.
- Родные мои! – всплеснула руками директриса, - Да я бы с радостью! Но, к сожалению, для Вас я совершенно бесполезна. До того времени, как меня назначили директором этого заведения, я жила далеко отсюда. Кроме того, я всегда вела такой правильный образ жизни, как сама считала, что отвергала любой оккультизм, о чем сейчас сожалею. Круг моих знакомств сильно ограничен, практически не выходит за пределы территории детдома. Судите сами, насколько я бесполезна, если даже баба Марфа никогда не рассказывала мне эту историю, а у нас были неплохие взаимоотношения. Так что…, простите меня…, - Зинаида Сидоровна была предельно откровенна, это читалось в ее глазах. Она так сильно сжала руки, которые лежали перед ней на столе с переплетенными пальцами, что побелели костяшки.
- Значит, перед нами опять глухая стена, - с сожалением произнес Андрей, - время летит, а мы топчемся на одном месте…
- Послушайте, - воскликнула директриса, осененная внезапной мыслью, - думаю, есть один человек, который может быть вам полезен. Если кто-то что-то и знает, то только он. Да вы, наверное, помните его. Это дядя Федя – кладбищенский сторож.
- И правда! Как мы сами не догадались поговорить с ним? – мгновенно отозвалась Алина, - Честно говоря, я совершенно забыла о нем. Вот если бы он нам встретился… Тогда, пойдемте. Нужно спешить, пока кладбище не закрыли…
- Постойте, постойте! – голос Зинаиды Сидоровны ворвался в общий гул голосов и шума отодвигаемых стульев. - Дядя Федор уже лет пять, как не работает у нас, - друзья застыли в немом изумлении. Подобного поворота событий они не ожидали. Алина первая в полной растерянности опустилась обратно на свой стул, - я не успела вам сообщить этого.
- А где же он работает? – более требовательно, чем следовало спросил Виктор.
- Не знаю, но сейчас попробую выяснить. Я вас оставлю ненадолго. Мне нужно сделать несколько звонков. А вы пока допивайте свой кофе.
Зинаида Сидоровна вышла в свой кабинет и плотно прикрыла дверь за собой.
- А если она ничего не выяснит? Что тогда мы будем делать? – продолжал возмущаться Виктор.
- То же, что и раньше. Пытаться решить проблему, - ответил ему Иван.
- Пана! А твои родители не могут ничего знать? – обратилась Алина к девушке.
- Мои родители погибли, - Алина от неожиданности зажала рот рукой. - Уже очень давно. Мне тогда было пять лет. Они разбились на машине. Меня тогда взяли к себе соседи, с которыми мама с папой очень дружили. Бабе Марфе не разрешили оформить опекунство надо мной, в силу ее возраста. Вот так и получилось, что я осталась жить в Москве, в том же доме, что с родителями, только, в соседней квартире. А по достижении совершеннолетия, я перебралась в свою квартиру, где сейчас и живу.
- Прости меня, если можешь, - Алина пожала руку девушки, - я вела себя, как твердолобая, не допуская даже такой возможности.
- Ничего страшного, - улыбнулась ей девушка, - ты ни в чем не виновата. Все хорошо.
- Что хорошего?! Еще одна ниточка оборвалась, - как всегда возмущенно пробубнил Виктор.
- Ну знаешь…, - начала было Алина, но договорить не успела, в комнатку вошла улыбающаяся Зинаида Сидоровна.
- Ну вот. Я все выяснила. Дядя Федор работает неподалеку, завхозом.
- А где? Где именно он работает? – нетерпеливо допытывалась Алина.
- А вот это – самое интересное, - директриса, хитро сощурившись, посмотрела на друзей, - работает он в том самом санатории, где вы остановились, - победно закончила она.
- Так, как, ситуация постепенно проясняется…, - размышлял Андрей, - теперь понятен смысл предсказания, - он посмотрел на Ивана, - ясно, почему мы выбрали именно санаторий «Чародейка».
Глава 8 У Алины и Андрея появляется общая тайна.
Андрей вертел в руке бокал, в который улыбчивый бармен плеснул ему щедрую порцию коньяка. Он по очереди наклонял его из одной стороны в другую, наблюдая, как крепкая жидкость неровными подтеками возвращается в исходное положение, и поверхность ее вновь становится горизонтальной. Пальцы уже устали удерживать тоненькую ножку, похожую на стебелек экзотического цветка, но парень никак не мог решиться выпить содержимое бокала или поставить его на пустой стол, за которым сидел сам. Он искал мысль, которая отказывалась появляться в напряженном сознании, ускользала, как только он пытался за нее ухватиться.
Вернувшись в санаторий, друзья не застали дядю Федю на рабочем месте. В администрации они выяснили, что завхоз отпросился сегодня пораньше, еще в обед. Что-то срочно потребовало его присутствия дома. Таким образом, встреча со старым знакомым плавно переносилась на завтра. Предстояло решить, чем заполнить пустоту наступающего вечера. Иван с Паной надумали присоединиться к Виктору в его вечернем моционе, состоящем из занятий в тренажерном зале, плавно перетекающих в релаксирование в бассейне. Вернее, надумал Иван, а Пана пребывала в растерянности, так как единственная представительница женского пола в их небольшой компании, Алина, решила окунуться в волшебство спа-процедур, доверив тело и душу опытным рукам массажиста. Она и Пану звала собой, но робкая и стеснительная от природы натура девушки воспротивилась подобной перспективе. Что не помешало ей, однако, принять приглашение Ивана составить ему компанию. Настойчивость парня была выше всяких похвал. Что-что, а добиваться своего он умел, чутко угадывая настроение другого и находя именно те слова, которые больше всего соответствовали ситуации.
Вот так и получилось, что Андрей остался один, отказавшись от всех приглашений. Он сидел за пустым столиком, в абсолютно пустом баре, думая пить коньяк или, все таки, не стоит. Было около пяти часов. До семи, времени ужина, когда друзья договорились встретиться в столовой, еще оставалось более двух часов. Предстояло заполнить чем-то пустоту. И этим чем-то должен был стать бокал с янтарной жидкостью, который парень вертел в пальцах.
Тихая музыка, нежно звучащая под сводами этого небольшого и уютного помещения, которая должна была навевать романтику, затрагивать тайные струны души, порождать фантазии, слегка раздражала Андрея, мешая сосредоточиться и уловить ускользающую нить мысли. «Что-то со мной происходит в последнее время необычное, - думал парень, - все эти сны, голоса. Что это? Игра воображения? Ну, ладно, сны, хотя, и странно, что все они на одну тему. Но голос? Его я слышал несколько раз. И всегда один и тот же, говорящий почти одно и то же. А ветер? Это было, как прикосновение, очень мимолетное, но прикосновение».
Так и не решившись выпить, Андрей аккуратно поставил бокал на стол, продолжая, впрочем, гипнотизировать его взглядом. Пить горячительный напиток окончательно расхотелось. Изрядно опустевший со времени обеда желудок начинал напоминать о себе легкими шевелениями.
Как назло, в голову опять полезли непрошенные мысли. Вспомнился детдом с его завтраками, обедами и ужинами по расписанию. На протяжении многих лет воспитанникам внушалась мысль, что так, как о них заботится государство, ни один родитель не заботится о своем ребенке. Был у них один наставник, который занимался исключительно организаторской работой. Так вот его любимыми словами были: «Домашние дети так не едят, как вас кормит государство». Андрей усмехнулся, вспоминая, как этот самый пузатый наставник прохаживался между рядами столов, сглатывая выделяющуюся слюну, и заставлял всех опустошать тарелки.
Один случай особенно врезался в память. Был какой-то праздник, какой именно Андрей не помнил. Так вот, в тот день, когда все дети собрались в столовой на обед, Зинаида Сидоровна, зажав под мышкой большую металлическую банку, ходила от стола к столику и щедро одаривала всех, чем бы вы думали? Черной икрой! Настоящей черной икрой! Она зачерпывала полную столовую ложку и аккуратно вытряхивала ее на краешек тарелки, и так, пока не обошла всех. Нужно было видеть лицо того самого наставника, который как тень следовал за директрисой: его взгляд был просто прикован к пресловутой банке, а, когда ложка проделывала свой путь, он внимательно следил за ее траекторией, сглатывая усиленней обычного.
Детство – удивительная пора! Насколько просто все тогда воспринималось. Жизнь казалась легкой и незамысловатой. Несмотря на отсутствие любви со стороны воспитателей, дети очень тепло к ним относились. Они прощали любую строгость, нотации, наказания. Считали, что раз ругают, значит, так нужно, и они это заслужили. Не было обид, злости, только легкое огорчение иногда закрадывалось в душу.
Сейчас Андрей четко понимал, что многое зависело тогда от Зинаиды Сидоровны, что благодаря ей в детдоме царила дружественная атмосфера. Она всегда старалась вести себя честно и по совести. Один раз в месяц она выдавала воспитанникам, достигшим десятилетнего возраста по десять рублей из тех денег, что государство каждый месяц перечисляло на индивидуальные счета сирот. Это был настоящий праздник! Можно было пойти и купить себе конфет, например, пять-шесть ирисок на всего лишь пятнадцать копеек, или, для тех, кто был постарше, сигарет по шестьдесят копеек за пачку. В этот день дети чувствовали себя богачами.
Андрей опять улыбнулся своим мыслям. Он вспомнил, как однажды потратил все месячные деньги на глупости. Накупил несколько банок искусственного меда, разных конфет и пирожных. Они тогда всей компанией уплетали сладости за обе щеки, пока все не съели. Наказание за несдержанность не заставило себя ждать. Вечером все семеро друзей мучались болями в животе, но, несмотря на это, были очень довольны своим диким обжорством.
- Попался! – Андрей вздрогнул от неожиданности, услышав веселый голос Алины, которая подкралась к нему сзади и ощутимо хлопнула по плечу. - Скучаешь?
- Пытаюсь думать, - улыбнулся он девушке. - Как массаж?
- Волшебно! – она мечтательно закатила глаза. - Мужичок такой сухонький, суровый, а творит просто волшебство. Каждую мышцу промял. Причем, абсолютно без боли. На протяжении сорока минут я испытывала блаженство. Не помню, когда последний раз получала такое удовольствие. Спасибо тебе…
- Мне-то за что? – удивился Андрей.
- Как за что? Если бы не ты, ничего бы и не было. Забыл, что являешься нашим всеобщим благодетелем, - она с улыбкой смотрела на серьезного парня.
- Ох, перестань, пожалуйста, - возмущенно отмахнулся он, когда смысл сказанного наконец-то достиг сознания. - Скажешь тоже, благодетель, - усмехнулся Андрей. - Был бы таковым…, - он замолчал, перестав улыбаться.
- То что? – произнесла Алина, когда молчание затянулось.
- А то…. Что не бросил бы вас всех, вот что, - Андрей сурово сдвинул брови. Слова давались ему с трудом.
- Мне кажется, мы это уже обсуждали, - спокойно ответила ему Алина. - Среди нас нет правых или виноватых. Случилось так, как должно было случиться. Понял? Все совершают ошибки. Да и не ошибки это вовсе. Я уверена, что эти пятнадцать лет мы должны были прожить именно так. Ты должен был стать удачным предпринимателем, я – учителкой, - она невесело усмехнулась, - Иван…., ну ты понял меня.
Андрей лишь молча кивнул, продолжая сосредоточенно думать.
- Что с тобой? – удивленно спросила Алина, когда повисшая пауза опять превысила пределы допустимого. - О чем ты так усиленно думаешь? У меня такое чувство, что я говорю с пустотой. Ты меня, вообще-то, слышишь?
- Слышу, - встрепенувшись, уверил ее парень, - Послушай…, раз уж так случилось, что мы с тобой сейчас одни, и нам никто не мешает, хочу спросить тебя кое о чем…Я больше не могу держать мысли при себе. И ты больше всех подходишь на роль исповедника.
- Говори, - без тени улыбки произнесла Алина. - В нашей ситуации, что еще мы можем сделать, кроме как говорить?
- С тобой в последнее время не происходит ничего необычного? – Андрей внимательно смотрел на девушку, пытаясь определить реакцию на вопрос по ее лицу. Взгляд Алины, который и до этого был достаточно серьезным, стал пугающе проникновенным.
- Значит, это происходит и с тобой? - утвердительно кивнула она, отвечая скорее своим мыслям, чем на вопрос Андрея, - Ты тоже видишь сны? Каждую ночь я возвращаюсь туда, в наше детство. У меня такое чувство, что я и не взрослела. Ночью я вновь становлюсь маленькой девочкой. Я опять живу той жизнью, только в ускоренном темпе. Мои сны о том, что с нами было. Это больше похоже на воспоминания, только очень реалистичные, с ощущениями, с мыслями…., с голосами…
- С голосами? – ухватился за высказанную мысль Андрей, - Ты их тоже слышишь?
- Только один…, - губы Алины слегка задрожали, - это мужской голос…, - на глазах девушки выступили слезы, - он…, он зовет меня…
- И кому же принадлежит этот голос? – Андрей даже побледнел слегка от напряжения.
- Это Мишка…, - слезы уже текли по щекам девушки, но ни она, ни Андрей не обращали на них внимания, - вернее, голос не его…Голос взрослого мужчины… Но… говорит им Мишка, - последние слова Алина произнесла практически шепотом. Какое-то время она пыталась остановить поток непрошенных слез. Немного успокоившись, спросила, - А ты? Что слышишь и видишь ты?
- То же. Только голос…, он женский, - при этих его словах, Алина встрепенулась, - Это голос взрослой женщины, всегда один и тот же…
- А говорит…? Говорит Танюха? – Андрей молча кивнул, судорожно сжав кулаки, - У тебя тоже так? Маленькая девочка говорит голосом взрослой женщины? – они потрясенно смотрели друг на друга, не веря, что все происходит на самом деле.
Рассказ Алины немного успокоил парня. Двое сразу не могут сойти с ума одновременно. Значит, это что-то другое. Но что? Внезапно осененный, он спросил:
- А началось все…? С чего у тебя началось?
- Ты имеешь в виду, с чего началась череда этих снов? – он кивнул. - После многолетнего перерыва, первое, что я увидела во сне – это то, как баба Марфа рассказывала нам ту историю в лазарете. С тех пор все и началось, и длится уже примерно месяц. А у тебя?
- Тоже. Только началось это совсем недавно, точнее, в поезде, когда я ехал сюда. Интенсивность снов просто бешеная. Сколько раз я просыпаюсь за ночь, столько эпизодов из нашей той жизни мне и снится. А днем…, днем меня преследуют все те же воспоминания… Это как наваждение… Все происходит против моей воли… Такое ощущение, как будто кто-то пытается заставить меня все вспомнить, еще раз прожить ту жизнь.
- Вот, вот, так и у меня, - во взгляде Алины появилась растерянность, - что же все это значит? А еще…, еще временами… я, словно, чувствую чье-то присутствие рядом, - сейчас Алина выглядела откровенно испуганной. Она с опаской смотрела на Андрея, пытаясь разглядеть следы насмешки на его лице. Но он только очень, очень грустно взглянул на девушку и тихо произнес:
- Не переживай, ты не сумасшедшая. Я тоже это ощущаю. И теперь я, кажется, догадываюсь, кто это…
- Ты хочешь сказать?...
- Да, это они… Они рядом с нами… Понимаешь? Думаю, они выбрали нас именно потому, что в те далекие времена мы были очень близки, - его голос подрагивал от едва сдерживаемых чувств, - Танюха…, она была мне, как сестра, а Мишка…, у вас с ним уже тогда зарождалось чувство, - Алина даже не пыталась возражать. Глаза девушки опять увлажнились. Но сейчас, это были слезы благодарности за понимание, за правду, за откровенность.
Чувства до такой степени захлестнули Андрея, что бороться с ними уже не было сил. Он схватил со стола бокал и в несколько глотков осушил его. Внутренности мгновенно обожгло, кровь быстрее заструилась по жилам, отрезвляя сознание, возвращая способность нормально мыслить.
- Послушай, - через какое-то время вновь заговорил он, - думаю, что время действительно настало. Поэтому, они и проявили себя. Так хочется действовать, - он сцепил пальцы рук так сильно, что послышался хруст суставов, - только как? Меня просто убивает беспомощность! Хоть иди с топором и вырубай тот лес. Если бы я был уверен в положительном результате, то так и поступил бы. Но идти с топором против магии. Это абсурд.
- Думаю, завтра мы будем знать намного больше, - поспешила успокоить его Алина. - В конце концов, не зря же мы выбрали именно этот санаторий, и именно здесь работает дядя Федор, который единственный может что-то рассказать.
Организм Андрея заявил о желании пополнить содержание желудка очередной порцией коньяка. На его призыв быстро откликнулся бармен и наполнил еще один бокал темной жидкостью. Алина отказалась составить ему компанию. Она предпочитала более легкие напитки. Но сейчас, ей даже этого не хотелось. Впервые за долгое время сознание прояснилось настолько, что она могла систематизировать мысли. Терять такую возможность не хотелось.
По обоюдному согласию друзья решили не рассказывать остальным о сегодняшней беседе. Как-то это было слишком уж интимно. Хотелось сохранить в тайне.
В назначенное время Алина и Андрей поспешили переместиться в столовую, чтобы присоединиться к друзьям и поужинать.
Когда они заходили в просторный зал, заставленный отлично сервированными столами, накрытыми стерильными скатертями, Виктор, Иван и Пана уже поджидали их.
Виктор сидел, расслаблено развалясь на стуле с довольной улыбкой на лице, потягивая апперитив через трубочку. Он весело помахал рукой, обозначая их место нахождения.
Андрей боялся взгляда Ивана, что тот может догадаться о разговоре между ним и Алиной. Он старательно прятал глаза, пока не сообразил, что это лишнее. Иван, лишь, мельком взглянул на парня с девушкой, быстро кивнув, и опять вернулся к разговору с Паной. Они сидели очень близко друг к другу и переговаривались в пол голоса. Пана периодически хихикала, прижимая ручку ко рту. Ее разрумянившееся подвижное лицо с острым носиком было особенно сейчас хорошо. Большие серые глаза не отрываясь смотрели на Ивана, ловя каждое его слово. Андрею показалось, что она даже не заметила их приближения к столу.
- Как прошли оздоровительные процедуры? – нарочито весело спросила Алина, - С пользой для организма?
- Это было просто супер! – довольно облизываясь, как сытый кот, ответил Виктор, - Тренажерный зал, где сгоняешь сто потов, а потом освежающий бассейн – что может быть лучше?
- Может, клизма? – подколол его Иван, отвлекшись, наконец, от своей милой собеседницы, - Ты не хочешь воспользоваться предоставляемыми этим санаторием полным списком процедур, - наткнувшись на хмурый взгляд Виктора, Иван распалился еще сильнее, - Что может быть лучше полного очищения организма. Клизмы утром и вечером, диетическое питание, фиточаи. Через недельку будешь как заново родившийся, чист, как младенец. А то, что немного будет сдувать ветром, так это ничего, положишь по камушку в каждый из карманов.
- Тебе завидно? – надулся Виктор, - Кто тебе мешает делать тоже самое? Но ты, кажется, нашел занятие поинтереснее, - он кивнул на Пану, - вот и не отвлекайся, - продолжал он, не замечая обиды на лице девушки и сжатых кулаков Ивана, - глядишь, поженитесь и нарожаете кучу детишек…
Андрей поспешил вмешаться, видя готовность Ивана броситься в драку:
- Перестаньте! Не ведите себя, как дети, - он строго посмотрел на Ивана, - чего ты к нему привязался? Пусть делает что хочет…
- Не люблю халявщиков, - пробормотал себе под нос задира.
- Такой же, как и ты, - не отставал от него Виктор.
- Ты забыл, что за все платишь не ты? – не унимался Иван.
- Хватит! – грозно рявкнул Андрей, - Еще раз я услышу упоминание о деньгах, развернусь и уйду отсюда. Дальше буду действовать один. Что с вами? Как малые дети! Вы мне сейчас особенно напоминаете тех детдомовских пацанов, которых я знал пятнадцать лет назад. Такие же задиры. Не хватает еще Кирилла, который не отставал от вас ни на шаг. Куда делась мудрость, накопленная годами? Растеряли по дороге сюда? И не лень вам затрачивать столько энергии на ерунду? Лучше включите свои мысленные процессы и задумайтесь, что нам следует дальше делать.
В этот момент к их столику подошла хорошенькая официантка, толкая перед собой большую двухъярусную сервировочную тележку. Разговор друзей на этом оборвался. Все занялись выбором блюд на ужин, которые были представлены в неплохом ассортименте.
Глава 9 Завеса над тайной приподнимается
На следующее утро, наспех позавтракав, друзья отправились на поиски дяди Федора – старого, хорошо забытого, знакомого. Дежурный администратор объяснила им, как найти «каморку» завхоза, хитро улыбаясь, чем немало озадачила друзей. Но уже через несколько минут им стало все ясно. Дело в том, что «каморка» представляла собой достаточно большую комнату с качественным евроремонтом, выполненным с соблюдением всех современных требований. Вдоль обеих стен, справа и слева от входной двери, тянулись металлические стеллажи, на которых чего только не было: и ветошь, и ведра, и швабры, и флаконы с разнообразными чистящими и моющими средствами, и спортивный инвентарь, в общем все, что только могло понадобиться для нормального функционирования санатория.
Кроме стеллажей, из всей мебели в комнате находился еще массивный деревянный стол, установленный в простенке между двумя огромными окнами, прямо напротив двери. Но самой замечательной была фигура мужчины, с чинным видом сидящая за столом и читающая толстую книгу. Длинные абсолютно белые волосы и широкая того же цвета борода делали его похожим на батюшку Льва Толстого. Дополняли картину очки в коричневой оправе, водруженные на нос, и просторная белая рубаха с глубоким V-образным вырезом, открывавшая взору курчавые белые волосы на могучей груди.
В мужчине невозможно было узнать того самого дядю Федора, которого знали молодые люди. В бытность своей работы кладбищенским сторожем выглядел он немного иначе. Раньше он был намного худее, русые волосы, всегда коротко стриженые и редко причесываемые, вечно торчали в разные стороны, сохраняя ночные примятости. Одевался он небрежно, чаще в какой-то замусоленный ватник, при чем, неважно зима ли, лето стояли на дворе.
При появлении друзей, мужчина опустил книгу и посмотрел на них поверх очков глазами философа.
- Чего замешкались в дверях? – произнес он зычным басом, с улыбкой глядя на переминающихся с ноги на ногу молодых людей, - Проходите, я не кусаюсь.
- Вы Федор Семенович? – с сомнением в голосе спросил за всех Андрей.
- Ну, я, - с этими словами он отложил книгу и облокотился на стол, - а что, не похож? А вы, наверное, те самые, что искали меня давеча? – не обращая внимания на открывшего было рот Андрея, дядя Федор продолжал добродушно басить, - Внук у меня приболел, понимаете? Не с кем было вчера его оставить. Вот и вызвала дочка срочно. Пришлось отпроситься. А что делать? Детям помогать нужно. Жена уже померла, кроме меня помочь больше не кому. Да и люблю я его шибко, внука то бишь. Пацаненок такой ладный получился, сообразительный, - он опять проигнорировал попытку Андрея заговорить, - столько разных вещей знает, а годков-то ему всего пять. Дочка у нас с женой появилась поздно, понимаете. Уже и надеяться перестали. А она раз и родилась. Так что Егорка, так внука моего кличут, мне роднее всех. Конечно, боюсь избаловать. С пацаном-то нужно построже, да ничего не могу поделать, хочется во всем потакать, - тут он встрепенулся, заметив, что Виктор стал нетерпеливо елозить возле стенки. - Чей-то я разболтался? У вас, наверное, дело ко мне какое?
- А вы нас не узнаете? – для начала поинтересовался Андрей.
- А должен? – в удивлении вскинул брови дядя Федор.
- В общем-то, нет. Давно это было, мы тогда намного младше были. Мы то вас тоже не сразу признали, - видя нерешительность в глазах старика, Андрей поспешил продолжить, - Воспитывались мы в том детдоме, где вы работали кладбищенским сторожем.
- А-а-а, вон оно что? – улыбнулся дядя Федор, - Так, вас много там было. Разве упомнишь всех? Что же вам нужно от меня? Я, уж, годков двенадцать, как не работаю там.
- Дело в том, что на вас у нас последняя надежда, - переняла эстафету у Андрея Алина, - Только вы можете помочь нам в одном не совсем обычном деле.
- Как говорится, чем смогу…, - дядя Федор участливо кивнул, - да, вы проходите, берите стулья, да присаживайтесь вокруг стола. Чего с порога-то голосите? Да и я вас лучше видеть буду.
Друзья взяли по стулу, которые тоже являлись частью инвентаря, хранящегося тут, и были аккуратно составлены по углам. Дядя Федор снял очки и приготовился внимательно слушать, ожидая, когда молодые люди рассядутся.
- Как я уже говорила, - начала Алина, - дело у нас к вам не совсем обычное. Возможно, вы помните историю пятнадцатилетней давности, когда на кладбище, которое вы тогда охраняли, пропали трое детей? – девушка выжидательно посмотрела на пожилого мужчину.
- О таком захочешь, не забудешь, - тяжело вздохнув, ответил дядя Федор, - совесть меня тогда совсем замучила. Ведь, отчасти по моей вине сгинули тогда малыши, - он сокрушенно покачал головой, - не доглядел. Да и как тут углядишь? Частенько та компания бегала на кладбище. Для них там, как медом намазано было… Постойте, постойте… А вы…? Не те ли вы…?
- Да, правильно вы догадались, - кивнула Алина, - мы те самые дети, что так часто тогда бегали на это кладбище. И те трое были нашими друзьями.
- Вот оно что? – дядя Федор теперь внимательнее стал рассматривать молодых людей, - Нет. Не признал бы, - он улыбнулся, - повзрослели вы, сильно изменились. Да и подзабыл я вас тогдашних уже. Много времени прошло. Помню только одного, чернявого такого – цыганенка, уж больно песни он красиво пел… Кажется, он как раз и пропал, если мне не изменяет память?
- Да, - грустно промолвила Алина, - он и еще двое, - далее девушка очень кратко рассказала ему о способностях Ивана. Поведала, как назначил он встречу всем ровно через пятнадцать лет, как выбор их пал на санаторий «Чародейка», про Зинаиду Сидоровну. Несмотря на краткость, она умудрилась ничего не упустить. Картинка получалась цельная. - Вот мы и хотим, чтобы вы помогли нам разобраться с этим делом, - закончила она.
- Дык, я бы с радостью, но что же я могу? – дядя Федор развел руками, - Знаю-то я не больше вашего. Тогда мне много вопросов задавали, ответов на которые и вовсе не было. Тогда я вообще ничего не понимал, как такое могло случиться, что трое ребятишек пропали бесследно. Теперь, после вашего рассказа, стало понятно, что дело темное, и замешана тут мистика. Какая-то злая сила утащила их, но зачем? Вот вопрос…
- Дядя Федор, вы ведь местный житель? – подал голос Иван.
- Родился я в том поселке. Дом у меня по сей день есть, на самой окраине. Только сейчас я больше времени провожу у дочки в Москве, чем дома…
- А не можете ли вы нам что-нибудь рассказать о таинственном исчезновении молодой девушки несколько сот лет назад? – поспешил продолжить расспрос Иван, пока дядя Федор опять не пустился в описание своего внука, - Знаете ту историю?
- У нас ее все знают, - кивнул старик, - только вот рассказывать-то нечего. Никаких подробностей нет. Случилось дело ночью, свидетелей не было. А почему она вас интересует?
- Понимаете, есть у нас предположение, что та история как-то связана с исчезновением наших друзей, - Иван рассказал ему, как им стало известно об исчезновении девушки. - Вот мы и считаем, что баба Марфа тогда не зря нам ее рассказала.
- Так это она, злодейка, погнала вас на кладбище? - в изумлении всплеснул руками дядя Федор, - Видать, совсем из ума выжила старуха. Прости меня господи, - возвел он глаза к небу, - о покойниках плохо не говорят. Но как тут удержаться? Ведь, не могла же не догадываться, что заинтересуетесь вы, что попретесь туда. Вообще, надо сказать, суровая она была бабка. Я ее всегда побаивался. Да, жизнь у нее была шибко тяжелая. Тайна страшная у нее была. Да теперь можно и рассказать, наверное. Поскольку, умерла эта тайна вместе с ней. А тогда она под страхом смерти взяла с меня слово, что молчать буду, никому не скажу, - дядя Федор замолчал, размышляя можно или нет сейчас, когда человека уже в живых нет, рассказывать его тайну? Друзья сидели притихшие, в ожидании продолжения. После нескольких минут размышления, которые молодым людям показались вечностью, дядя Федор махнул рукой, как бы сдаваясь на волю судьбы. - Проклят род их был, понимаете? - при этих его словах Пана вздрогнула и сильно побледнела, вцепившись в руку Ивана. А дядя Федор продолжал, не замечая реакции девушки, - Та молодка, что пропала, была дальней родственницей нашей Марфы, родной сестрой ее прапра не знаю сколько бабки. Так вот, колдунья, что прокляла ее, прокляла и всю ее семью заодно. С того времени по женской линии через поколение молодые девушки, достигшие двадцатипятилетнего возраста, пропадали на том кладбище. Что странно, так это где бы они не находились, в положенное время ноги сами приносили их на кладбище, против воли, понимаете? – Пана уже дрожала всем телом, как осиновый лист. Пальцы руки, вцепившейся в запястье Ивана, побелели от напряжения. Но дядя Федор, не замечая ничего вокруг, продолжал повествование, - Последней, кто пропала была единственная дочка Марфы. Несчастная девушка, - он сокрушенно покачал головой, - такая доля выпала. Замуж вышла, дочку родила, да через год мужа потеряла, злодейка болезнь скосила его. А еще через два года и сама сгинула. Марфа тогда сама воспитывала внучку. Но и у той доля не легче выдалась, хоть и не ее очередь была пропадать. Разбились они в автокатастрофе, Марфа рассказывала. И осталась старуха одна на всем белом свете. Вот так. Только, не зря говорят, что нет худа без добра. Проклятие на ней и закончилось. Умерла Марфа – умерло и проклятие.
- Да нет, не умерло, - почти прошептала Алина.
- Как так? – удивился дядя Федор, ненароком обратив внимание на дрожащую Пану, - Что с тобой, дочка? Напугал я тебя? Вон, трясется вся сидит. Сейчас водички налью, - он подскочил довольно проворно для своего возраста и засуетился, наливая воды в стакан из графина, стоящего на стеллаже. Пана, по-прежнему молча, взяла у него из рук стакан и большими глотками стала пить воду. Слышно было, как ее зубы постукивают о стеклянные края, - Не бойся. Много лет уже прошло. История та канула в Лету…
- Не канула…, - опять сказала Алина. - Девушка эта, - она указала на Пану, - правнучка нашей бабы Марфы. И, исходя из вашего повествования, именно ее черед пришел.
В повисшей в комнате тишине, слова Алины прозвучали, как приговор. Дядя Федор приоткрыл рот, не в силах вымолвить ни слово. Иван похлопывал по руке, пытаясь успокоить, находящуюся в полуобморочном состоянии Пану. Андрей с Виктором, проникшись тяжестью момента, сидели как пришибленные на своих стульях.
- Как же так…? – наконец опомнился первым старик, - Как правнучка? Она же никогда не рассказывала… Ах, злодейка!..., - взгляд его в этот момент был полон страха, - Что же она наделала? Зачем она так?... Я уже ничего не понимаю…
- Так, - произнес Иван, - теперь нужно как следует все обдумать, - он замолчал буквально на мгновение и продолжил, - Тебе, - обратился он к Пане, - она строго настрого запретила приближаться к проклятому месту, утаив всю правду. Раз. Нам она рассказала ту историю, в надежде, что мы пойдем на кладбище искать вход в старую его часть. Так? Что мы и сделали. В результате, не известно как, но наши друзья пропали. Три. Что же получается?
- А получается ерунда, - закончил Виктор. - В злобной голове старухи может и был какой-то алгоритм, только мы о нем никогда не узнаем.
- Правильно, алгоритм, - воскликнул Иван, - как я сам не догадался! Баба Марфа знала что-то еще или, быть может, догадывалась о чем-то. Она не могла не знать, что, несмотря на все запреты, Пана все равно придет на это место, и случится то, что должно случиться. Значит, запрещая ей даже думать об этом, она особенно не рассчитывала на положительный результат… Так так…, - Иван сжал голову обеими руками, усиленно думая, - Нет, ничего не приходит в голову… Опять информационный ступор. Кстати, - вдруг опомнился он, - вы сказали двадцать пять лет? – обратился он к дяде Федорору. Тот лишь молча кивнул седой головой, - Тебе сколько лет? – спросил он у Паны.
- Скоро будет двадцать пять, - дрожащим голосом ответила та.
- Как скоро?
- Завтра, - в ужасе прошептала она.
Все застыли, как громом пораженные. «Вот и настал наш час! - подумал Андрей, - Надо же, как внезапно. Еще несколько минут назад мы ничего не знали. А сейчас нам нужно торопиться, чтобы успеть приготовиться к завтрашнему дню. Завтра! Почему-то я даже не сомневаюсь, что все произойдет именно завтра». В этот момент он опять почувствовал чье-то присутствие рядом. Словно кто-то хотел поддержать его, подбодрить в трудную минуту. Он взглянул на Алину и понял, что не одинок в своих ощущениях. Девушка выглядела растерянной и очень взволнованной. Только вот, понять истинную причину ее волнения не дано было никому, кроме Андрея.
- Значит, завтра? – обратился ко всем сразу и ни к кому одновременно Иван.
- Да, завтра, - ответил за всех Виктор. Вид у него был, как у героя, который готовится совершить самый главный подвиг в своей жизни.
- Завтра? – почти одновременно спросили Алина и Пана.
- Пришла пора действовать, - с видом великого полководца, дающем последние напутствия бойцам перед решающей битвой, ответил им Виктор. Он очень прямо сидел на своем стуле, взгляд был устремлен вдаль и горел каким-то диким желанием действовать.
- Что завтра? – испуганно поинтересовался дядя Федор, - Что вы собираетесь делать?
- Спасибо вам, дядя Федор, за рассказ, - обратился к нему Иван, - Не можете себе представить, насколько ценную информацию мы сегодня получили от вас. Только… Дальше, я считаю, что вам не следует знать о наших планах. Так будет лучше… Для вас лучше. Только, еще один вопрос, можно?
Дядя Федор и не думал обижаться. Он и сам полагал, что подробности ему ни к чему. У него своя жизнь, внук. И рисковать всем этим он не собирался. Но ответить на любые вопросы друзей, если это способно было оказать хоть какую-то помощь, был готов.
- Баба Марфа нам рассказывала, что та девушка пропала ночью, практически с рассветом. Наши друзья пропали тоже утром, но немного позднее, ближе к девяти часам. А про других девушек вы ничего не знаете, в какое время суток это с ними случилось?
- Чего не знаю, того не знаю, - развел руками старик, - рад бы помочь, да…
На этом друзья распрощались со старым знакомым, еще раз поблагодарив его за помощь. Уже удалившись на приличное расстояние от «каморки», Иван сказал:
- Думаю, нужно отправляться после завтрака. Если интуиция меня не подводит, то портал будет открыт до обеда. И нам нужно успеть…
- А, может, не так, - перебила его Алина, - Если верить тому, что мы сейчас услышали, то ноги Алину должны сами привести к тому месту. Значит, именно в это время мы и должны идти.
- И что ты предлагаешь? – спросил Андрей, заинтересованный подобной мыслью
- Я предлагаю расплатиться сегодня за проживание, включая этот день. Далее, ночевать нам следует где-то в одном номере, - она посмотрела на Пану, как бы извиняясь, - и следить по очереди за Паной. Думаю, нам станет ясно, когда отправляться в путь. Ее поведение подскажет.
- Тогда, предлагаю переночевать в нашем номере, - сказал Иван, - спать будем по очереди. Я имею в виду мужчин. Еще, перенесем все вещи и не будем раздеваться. Потому что, как подсказывает мне интуиция, одеваться времени не будет.
- А может, лучше у меня? – предложил Виктор. Ему явно не хотелось расставаться с удобствами и комфортом.
- У тебя может номер и больше, - ответил ему Иван, - но спальное место всего одно, хоть и огромное. У нас же две кровати и диван, который раскладывается. Думаю, все со мной согласны.
Так и решили. Осталось скоротать этот день, который, может быть, был последним спокойным на ближайшее неопределенное время, и готовиться в путь. Неизвестность, ожидающая друзей, пугала и манила, одновременно. Что ожидает их?
Глава 10 Что-то там впереди?
Андрея разбудил протяжно и широко зевающий Виктор:
- Вставай, соня! Теперь твоя очередь нести вахту. Если я сейчас не лягу, то, наверное, умру, - сказал он громким шепотом скороговоркой.
Андрей встал, мгновенно восстановив события дня в памяти. Виктор тут же занял нагретое место. Не успела его голова коснуться подушки, как раздалось равномерное посапывание крепко спящего человека.
На соседней кровати спал Иван, периодически вздыхая и произнося непонятные фразы. Девушки разместились на диване, в соседней комнате, где, собственно, и несли вахту по очереди молодые люди, так как именно из нее можно было покинуть номер.
Андрей расположился в удобном кресле и посмотрел на часы. Было два часа ночи. Виктор добросовестно отдежурил два часа. Они решили именно с такой периодичностью меняться, так как дольше бодрствовать в темном помещении, без компаньона, в абсолютной тишине было невозможно.
Алина ворочалась во сне, беспокойно вздрагивая всем телом. Андрей понял, что ей снился очередной сон про детство, как и ему. Сегодня ему снилось, что они ездили «на картошку», так они называли сентябрьские каждодневные поездки на колхозные поля – убирать картофель. В голове до сих пор крутился ненавязчивый мотивчик песни, которую они громко запевали в автобусе, по пути на поле. Андрей даже слова толком не помнил, а, ведь, пел ее во сне. Сейчас в памяти был только припев:
Эх, картошка, картошка,
В кожуре уголек,
Золотистые искры,
Голубой дымок.
Как же они любили эти поездки! Освобождение от школы на время уборочной. Грязь, пыль. Мальчики и девчонки весело собирали выкопанный картофель в ведра. Бескрайнее поле с рассосредоточенными по нему грузовиками, постепенно наполняемыми этим самым картофелем. Тяжелый монотонный труд. Но и очень веселый, одновременно. Везде слышен громкий детский смех, перекрикивания. А после работы – костер, печеный вкуснейший картофель и кувыркание в стогах сена, запах которого остается в памяти на всю жизнь.
Андрей подошел к балконной двери и выглянул на улицу. Из-за расставленных по всему периметру санатория фонарей, которые сейчас ярко горели, освещая площадку перед зданием, как днем, леса, который тянулся за забором, не было видно совсем. Лишь что-то чернело вдали, пугая своей таинственностью.
Время тянулось медленно. Спать не хотелось. Как ни странно, двух часов сна было вполне достаточно, чтобы чувствовать себя бодрым. «Когда же это случиться? – подумал Андрей, глядя на крепко спящую Пану. Девушка свернулась калачиком и почти с головой укрылась одеялом. Если бы не разметавшиеся по подушке пепельные волосы, то Андрей бы подумал, что это муляж, а не живой человек, так неподвижно она лежала, - И случится ли, вообще?»
В тишину ночи ворвался громкий голос Ивана, наполненный гневными эмоциями. Парень явно ругался с кем-то во сне. Только, звуки слепились в один единый, протяжный, состоящий из нагромождения гласных и согласных, и абсолютно лишенный смысла. Андрей вздрогнул от неожиданности, а Алина резко села на диване, уставившись сонными глазами в противоположную стену. Минуту она сидела совершенно неподвижно, пока осознание реальности не наполнило ее просыпающийся мозг. Она тряхнула головой и слегка потерла глаза, которые начали слезиться от долгого немигания. Затем взгляд девушки начал медленно двигаться по периметру комнаты, ощупывая предметы, вспоминая их назначение, окончательно окунаясь в бодрствование и прогоняя ночной кошмар.
Андрей терпеливо ждал окончательного пробуждения, ни чем не нарушая ночной тишины. Когда взгляд девушки коснулся его, он улыбнулся и тихо прошептал:
- Привет.
- Привет, - ответила Алина, улыбаясь в ответ, - который уже час?
- Половина третьего, - ответил Андрей, - я недавно заступил на дежурство, спасая Виктора от неминуемой смерти. А тебя разбудили выкрики Ивана. Он любит поговорить во сне, не стесняясь в выражениях.
- Понятно, - пробормотала Алина, аккуратно выбираясь из под одеяла, боясь разбудить Пану. Хотя, ее опасения были напрасны. Судя по всему, сон девушки был очень крепким, от громкого голоса Ивана она даже не пошевелилась и не изменила положения тела.
- Она всегда так крепко спит? – поинтересовался Андрей.
- Да, нет… Обычно просыпается от малейшего шороха, - ответила Алина, тихонько усаживаясь в соседнее кресло.
- Значит, мы не ошиблись, - констатировал парень, - и все произойдет именно сегодня, - от этих его слов оба почувствовали душевный трепет, вызванный неизвестностью, ожидавшей впереди. - Тебе опять снился детдом? – через какое-то время спросил Андрей.
- Да. Только сегодня это слабо напоминало реальность, как раньше. Знаешь, так бывает? Тебе сниться совсем нестрашный по содержанию сон, а становиться очень страшно, просто жуть. Вот у меня сегодня было именно так. Мне снилось, что я стою у подножья лестницы, ступени которой просто огромные – в человеческий рост, и нет даже намека на перила. А на самом верху…, - она замолчала, прерывисто дыша.
- Мишка? – помог ей Андрей. Девушка только молча кивнула, опять замолчав, переживая ночные события.
- Я чувствовала…., что не смогу добраться до него. А он…, он лишь молча улыбался, не делая никаких попыток помочь. Это было страшно! И на этот раз я была взрослой, такая как сейчас, - она посмотрела на Андрея, передавая ему свое волнение. - Как думаешь, что бы это значило?
- Не знаю, - честно ответил он. - Может, на этот раз, это был просто сон – ночной кошмар? Ведь, снилось же тебе что-то подобное и раньше?
- Конечно, - задумчиво ответила Алина, - снилось.
- Ложись, поспи еще, - предложил парень.
- Нет, - тряхнула Алина головой, - все равно не получится уснуть. Лучше посижу с тобой, покараулю, - улыбнулась она.
Время побежало немного быстрее. Вдвоем было не так скучно. Парень с девушкой беседовали в пол голоса, делясь воспоминаниями и различными соображениями. Когда пришло время будить Ивана для смены Андрея на посту, парень решил этого не делать. Он чувствовал себя очень бодрым, спать совсем не хотелось.
- Знаешь, - обратилась к нему Алина, - иногда мне кажется, что все происходит не со мной. Я так привыкла объяснять детям прописные истины, воспитывать их, учить правильно вести себя в любой ситуации. Они даже представить себе не могут, что в моей жизни все происходит неправильно, как-то наперекосяк. Я, ведь, образец подражания для них. Знали бы они, чем наполнена моя жизнь, - она запнулась, а потом продолжила, - Хотя, чем она наполнена? Я и сама не знаю. То, что случилось с нами в детстве, можно считать и не случалось вовсе. Столько прошло времени! А мы все живем воспоминаниями о тех событиях. Да и как их забудешь, если мы точно знаем, что все произошло на самом деле. Я вот все время думаю, что было бы, если бы у них, ты понимаешь, о ком я, были родители? Тогда, их, возможно, искали бы более тщательно?
- Не думаю, - медленно ответил Андрей, - куда уже тщательнее? Да, и что изменилось бы? Мало мы их искали? И все безрезультатно.
- Может, их уже и нет? – тихо спросила Алина, - И все, что мы делаем, напрасно?
Ответить он не успел. Со стороны дивана раздались шелестящие звуки трения постельного белья друг о друга. Друзья замерли, вперив свои взгляды в Пану, которая в этот момент медленно перевернулась на спину, откинула одеяло и, свесив ноги с дивана, уселась на самом его краюшке, выпрямив спину и глядя прямо перед собой. Проведя руками по волосам, приглаживая их она медленно встала с дивана и направилась в сторону шкафа, не обращая ни на кого внимания.
- Пана, Пана, - тихо позвала Алина, очнувшись от мимолетного оцепенения.
Видя, что призыв остался безответным, а Пана уже почти натянула на себя пальто, Андрей велел Алине быстро разбудить Ивана и Виктора, хватать вещи и следовать за ними.
Алина с сонными, растрепанными и ничего не понимающими друзьями нагнали Пану и Андрея в конце коридора. Скорость передвижения у девушки, которая, как догадались друзья, фактически и не выходила из состояния сна, была приличная. Заторможенные со сна Иван и Виктор едва поспевали за остальными. Андрей забрал сумку у Алины, так как она взяла на себя роль страховать Пану от случайного падения, в чем, в прочем, не было никакой необходимости. Из всей пятерки Пана выглядела самой уверенной, хоть и выглядела не совсем обычно – с фанатичным выражением на лице, делавшем его похожим на маску.
Внизу Андрей задержался буквально на минуту, прощаясь со сторожем и объясняя ему причину столь поспешного отъезда из санатория. Официальной версией было, что все они опаздывают на мифический поезд, который отправляется рано утром. Андрей усмехнулся, догоняя друзей, которые успели покрыть приличное расстояние. «Мифический поезд, - прокручивал он в уме, - в этом что-то есть. Поезд, который должен умчать нас в неизвестном направлении». Страха не было. Только чувство тревоги перед неизвестностью того, что должно было произойти.
Как только друзья миновали санаторное ограждение и перешли железнодорожные пути, они поравнялись с пугающе-темным лесом, вдоль которого им и предстояло двигаться дальше. Алина перестала обращаться к Пане, поняв всю тщетность попыток. Пана двигалась на автопилоте, совершенно не замечая ничего вокруг. Ноги сами несли ее в правильном направлении. И темп движения тоже задавала она, который был таким стремительным, что не оставлял возможность друзьям ни о чем думать, кроме тропы под ногами. А она была далека от идеальной. Приходилось сильно напрягаться, чтобы не споткнуться и не упасть, так как ночь была очень темной. Даже луна спряталась за тучами. Лишь редкие пыльные фонари вдоль железной дороги слегка освещали путь.
Когда санаторий остался далеко позади, Андрей задал Ивану вопрос, который очень сильно его волновал:
- Как нам вести себя? Каков план действий?
- Главное – не паниковать! На месте сориентируемся. Нужно внимательно следить за поведением Паны. Думаю, оно нам подскажет правильный путь, - спокойно ответил Иван. В его голосе не было паники, только дыхание слегка сбивалось от быстрой ходьбы.
Преодолев еще небольшой отрезок пути, друзья различили очертания забора, за которым начиналось кладбище. Пана уверенно обогнула забор и быстро нырнула в калитку. Вот тут даже самые бесстрашные почувствовали, как екнуло сердце и кровь быстрее заструилась по жилам. Кроме единственного маленького фонарика, висевшего над крылечком деревянного домика, в котором крепко спал кладбищенский сторож, и освещающего в радиусе метра вокруг себя, все остальное пространство было погружено во мрак. Могильные кресты внезапно выныривали из темноты, преграждая путь путешественникам.
Алина уже дрожала всем телом от страха. Шаги ее становились все более неуверенными и сбивчивыми. Она с трудом сдерживала крик, рвущийся изнутри. Андрей крепко взял ее под руку и прижал локтем к себе, заставляя двигаться дальше, не отставая от Паны, которая уверенно лавировала между могилами, следуя одной ей видимым путем. Иван аккуратно подцепил рукой краешек рукава ее пальто, чтобы не потерять из виду. Виктор сопел так усиленно, что его слышали все четверо остальные. Андрею казалось, что подобным сапом они рискуют разбудить даже сторожа.
Когда друзьям уже казалось, что они никогда не перестанут петлять в кромешной тьме, Пана внезапно и резко остановилась. Андрей схватил ее за вялую руку, которая, однако, покорно осталась лежать е его. При этом, он еще крепче прижал к себе Алину. С другой стороны тоже самое проделали Иван и Виктор, предварительно сплетя между собой пальцы своих рук.
Как раз в этот момент луна выглянула из-за туч, освещая тусклым сиянием все вокруг. Странную картину представляли собой пятеро друзей. Повернутые лицом к лесу, во главе с прямой, как натянутая струна, слегка выступающей вперед, Панной, они крепко держались за руки и ждали. Ждали, сами не зная чего.
Какое-то время ничего не происходило. Вокруг воцарилась звенящая тишина. Ни единый звук не нарушал ее. Пана была абсолютно неподвижна. В этот момент она с трудом напоминала живого человека. Скорее, она была похожа на манекен в магазине.
Постепенно к ногам путников стала подкрадываться неестественная прохлада, больше напоминающая зимнюю стужу. Что-то белое стало клубиться вокруг ног, постепенно поднимаясь все выше и выше, погружая в холод отвоеванные и спрятанные в глуби себя участки тела. И вот уже густой, клубящийся, ледяной и липкий туман заполнил собой все пространство в пределах видимости. Глаза открыты, но ничего не видно, кроме белой парообразной влажной субстанции. Мир для друзей перестал существовать, даже звуки утонули в этом уплотненном образовании, поглощаемые им, как огромными щупальцами чудовища неестественных размеров.
Андрей чувствовал, как влага начинает проникать в рот, затем в легкие, дышать становилось все труднее. Казалось, что он уже весь будто соткан из мерзкого тумана. Осталось одно желание: бежать, спасаться, найти выход из этого гибельного лабиринта. Но слух еще способен был улавливать звуки, его единственного пока не коснулся коварный туман. Он слышал дыхание всех пятерых, сливающееся в единое, и чувствовал дрожь, пробегающую по цепочке из человеческих рук.
Постепенно слуха коснулся непонятный звук. Издали, медленно, но уверенно нарастал волнующий шелест. Еще ничего не было видно, но уже отчетливо слышались звуки, похожие на отголоски какого-то сражения. Шелест усилился, значит, кто-то или что-то бросается в атаку против мощного противника, огромного и непобедимого в своей силе. Потом - опять затишье, необходимое для передышки, которое длилось не более нескольких секунд, и вновь атака сильнее прежней.
Все замерли в тесном кольце белых стражников, волнуясь за исход сражения, от которого, как они чувствовали, зависела их жизнь. Они жадно ловили звуки битвы, которые становятся все громче, постепенно приближаясь. Уже не было передышек, не было остановок, сплошной завывающий гул, состоящий из нарастаний и убываний, то приближающийся почти вплотную, то удаляющихся под натиском невидимого противника.
Мощная волна, собранная для последней атаки, вложенная в один сильный удар, отбросила всех стражников, едва не опрокидывая друзей навзничь. Живительная прохлада, наполненная энергией, проникла прямо в души, заставляя дышать полной грудью. Глаза распахнулись навстречу спасителю. Яркий свет ослепил их в первое мгновение, заставляя прикрыть веки, спасая от ожога чувствительную роговицу. Но желание вновь увидеть мир собственными глазами сильнее страха и боли. Уже в следующий миг каждый из них аккуратно приподнял веки, чтобы выглянуть в образовавшуюся щель, с нетерпением новорожденного, стремящегося увидеть новый мир.
Глава 11 Оазис жизни
Практически ослепшие от яркого, очень пронзительного света, оглушенные силой удара, принесшего с собой развязку и затишье, друзья едва стояли на ногах. Только то, что они все крепко держались за руки, не позволило им упасть или разметаться на приличное расстояние друг от друга, пока длилась это пытка туманом, которой казалось не будет конца.
Постепенно их чувства начали оживать. Запахи! Волнующие запахи жизни наконец-то коснулись обоняния. Они окружали со всех сторон, проникая в сознание, наполняя тела мощной энергией, делая их окончательно живыми.
Глаза все еще оставались закрытыми, так как стоило их чуть-чуть приоткрыть, как ослепляла вспышка чего-то неестественно яркого, обжигающего, оставляющего после себя перламутровые вспышки в кромешной темноте ослепшего сознания.
- Что это? – неестественно-высоким голосом, с проскальзывающими сиплыми нотками, спросил Виктор, - Ответьте мне, что это? Где мы? Почему я ничего не вижу? – нотки паники стали звучать более отчетливее.
- Ты ничего не видишь, потому что глаза твои закрыты, - стараясь говорить как можно спокойнее, произнесла Алина, хотя и ее голос звучал не очень уверенно. - Остальные чувствуют себя так же? – обратилась она к друзьям с призывом.
- Абсолютно! – успокоил ее Иван. - Пана! – позвал он в следующее мгновение, - Пана! Ты меня слышишь? - он слегка встряхнул руку девушки, которую крепко держал в своей.
- Ой, - раздалось слева от него. - Ой, ой, как больно!
- Не открывай глаза, - поспешно предупредил Иван, хотя и было уже поздно, так как девушка успела хапнуть порцию ослепляющей яркости.
- Где мы? – с испугом спросила она, - Я ничего не помню.
- Честно говоря, не уверен, что сам понимаю больше тебя, - усмехнулся Иван, - но, судя по всему, переход мы все таки совершили. Только вот, куда?
- Ребята! – воскликнула Алина, - Кажется, у меня получается! Попробуйте приоткрыть глаза совсем чуть-чуть, щель должна быть малюсенькой, чтобы ресницы плотными шторами преграждали доступ свету. Так не больно.
- Точно, - подал голос Андрей, - только, и видно совсем мало, точнее, почти ничего.
- У меня уже получается открыть их немного сильнее, - с трепетом произнесла Алина, - боже мой, какой яркий свет! Ничего подобного в жизни не встречала!
Постепенно глаза всех пятерых начинали привыкать к пронизывающей яркости. Они отвоевывали миллиметр за миллиметром, пока не смогли их полностью открыть и взглянуть на мир, который с таким трудом впустил их в свое пространство. Первое, что они увидели – это воздух. Именно, воздух! Это было что-то невероятное! Он казался осязаемым и, одновременно, абсолютно прозрачным. Миллиарды разноцветных вкраплений делали его неестественно ярким и светящимся. Вот, что мешало им открыть глаза, вот, что обжигало их зрение. Подняв глаза к небу, Андрей увидел неестественно огромный диск солнца, который практически закрывал собой все пространство вокруг. «Это невозможно! – решил он, - Такого солнца не может существовать в природе!» От него и исходило разноцветное сияние, наполняя собой воздух, насыщая его собственной жизнью, делающее его отдельно существующей субстанцией.
- Посмотрите на нас! – воскликнула Алина, когда прошло первое шоковое состояние, и мысли стали вращаться в правильном направлении, - Мы переливаемся!
Андрей окинул взглядом своих друзей, с трудом оторвавшись от созерцания солнца. Потом в изумлении посмотрел на свои руки. Кожа приобрела перламутровый оттенок. Она переливалась всеми цветами радуги.
- Это невероятно! – прошептал он, - Как такое может быть?
- А это не вредно? – с опаской проговорил Виктор, - Мы ни чем не заболеем?
- А у тебя есть выбор? – обратилась к нему Алина. - Посмотрите на Пану!... И на Ивана! – сказала она в следующее мгновение, дотрагиваясь до Андрея и Виктора.
Если кожа Андрея, Виктора и Алины приобрела равномерный перламутровый оттенок, то с Иваном и Паной творилось что-то совсем иное. Складывалось впечатление, что на девушке сосредоточился в основном оранжевый цвет, от чего у нее появилась собственная аура, слегка окрашенная в оранжевый, а Иван приобрел фиолетовую ауру, которая плавным покрывалом окутала его тело. Они смотрели друг на друга, не в силах оторвать взгляд. Оба выглядели настолько экзотично, что троим остальным на какой-то миг стало страшновато в их присутствии. В своем новом облике они были невероятно красивы!
- Что же это такое? – пробормотала Алина, борясь со священным трепетом, поднимающемся в душе, - Где же мы очутились?
Лишь когда Иван, с трудом оторвав взгляд от Паны, посмотрел на друзей и слегка улыбнулся, они с облегчением вздохнули, узнав в нем все того же слегка рассеянного парня, которого знали с детства.
- Да-а-а, ребятки, попали мы…, - стараясь казаться веселым, протянул он, - такое даже во сне не может присниться.
Наконец, все они смогли заставить себя осмотреться по сторонам и, в который раз уже, были поражены увиденным. Довольно большое пространство, со всех сторон окруженное плотным туманом, было покрыто густой растительностью, разного размера и формы, но главное, цвета. Повсюду были краски – буйные и неистовые. Небесно-голубой, солнечно-желтый, сочно-зеленый, ярко-синий… вся палитра была представлена тут. Глаза болели от подобного великолепия, но и не смотреть было невозможно. Хотелось впитать их в себя, навсегда сохранить в памяти. Красота поражала фантастичностью, не верилось, что подобное может существовать в реальности. Хотя, была ли это реальность, либо место, где они оказались, находилось за гранью реального, никто из друзей не мог однозначно определить.
На самом краю сказочного сада, прижимаясь задней стеной к туманному образованию, притаился небольшой домик. Умело замаскированный зеленью, он не сразу был обнаружен друзьями. Если бы не площадка, вырубленная возле крылечка, от которой вела узенькая тропинка, возможно, они бы еще долго не замечали его. Дом, как и все остальное здесь, не был похож на обыкновенный. Скорее, он напоминал избушку из сказки, только не деревянную, а из чего-то, похожего на фарфор, перламутровый и гладкий, с причудливым орнаментом, выполненным золотом.
- Раз есть дом, значит, есть и люди, - рассуждал Андрей, когда друзья, не спеша, приближались к строению, опасаясь малейшего подвоха.
- И как вы думаете, кто эти люди? – задал вопрос Виктор.
- Надеюсь, те, кого мы ожидали здесь увидеть, - ответил ему фиолетовый Иван, который крепко держал за руку оранжевую Пану. Девушка от растерянности не могла произнести ни слова. Она только молча озиралась по сторонам, все время возвращаясь взглядом к Ивану, будто ища у него защиты.
- Ты имеешь в виду…? – договорить Виктор не успел, так как деверь в дом широко распахнулась, и на крылечко вышел высокий широкоплечий мужчина с русыми длинными волосами. Одет он был в длинную рубаху без рукавов, подпоясанную широким поясом, с глубоким вырезом на мускулистой груди. На ногах его красовались сандалии со шнуровкой почти до колена. Он казался немного бледным из-за ауры цвета морской волны, которая окутывала его плотным коконом.
Мужчина застыл, в немом удивлении уставившись на друзей, от которых его отделяло расстояние всего шагов в десять. В течение нескольких минут обе стороны молча созерцали друг друга, оставаясь неподвижными. Первым нарушил молчание мужчина, справившись с удивлением, вызванным неожиданностью:
- Кто вы? И как вы здесь оказались? – произнес он глубоким низким голосом, наполненным спокойствием и проникновенностью. Его глаза без намека на враждебность разглядывали друзей, на губах появилась мягкая улыбка, как бы призывая оказать встречное доверие, не пугаться. Его взгляд обещал надежную защиту и безопасность.
- Люди, кто же еще? – проворчал Виктор. На него единственного не подействовали положительные флюиды, исходящие от незнакомца. - Мы бы и сами хотели узнать, как оказались здесь…
- Мы не причиним зла, - выступила вперед Алина, загораживая собой Виктора, - мы ищем своих друзей. Это место… Что это? Мы сами не понимаем, где оказались, и как сюда попали, - она улыбнулась, хоть от волнения улыбка получилась слегка натянутой.
- Это место называется Оазис жизни, - спокойно ответил мужчина, - и люди никогда не пересекали его границу. Оно изолировано от всего остального. Оно недосягаемо. Поэтому, я очень удивлен вашим появлением. Это первый подобный случай за все время моего существования здесь.
Все непродолжительное время, что длился диалог, Андрей внимательно рассматривал мужчину. Что-то знакомое было в том, как он говорил и улыбался. Разрез глаз кого-то напоминал, и манера слегка прищуривать их тоже казалась знакомой. То, что сначала было смутной догадкой, постепенно перерастало в уверенность, пока окончательно не убедило его в правоте.
- Кирилл? – тихо спросил он. Мужчина вздрогнул от неожиданности, взволнованно глядя на Андрея. Он медленно спустился с крылечка и неуверенно приблизился к говорившему.
- Откуда ты знаешь мое человеческое имя? – вопросом на вопрос ответил он, пытливо вглядываясь в глаза Андрея, в которых уже начали разгораться робкие искорки радости и надежды.
У Алины от волнения выступили слезы на глазах. У Виктора непроизвольно нижняя челюсть поползла вниз. А Иван, не скрывая своей радости, улыбался во всю ширь. Невозможно было поверить, что этот высокий и мускулистый мужчина и есть тот хрупкий мальчик, которого они знали много лет назад. Одна Пана продолжала пребывать в полной растерянности, не веря в реальность происходящего.
- Ты не узнаешь нас? – спросила Алина, улыбаясь и вытирая слезы, - Неужели мы так сильно изменились?
- Не может быть…, - потрясенно пробормотал Кирилл, - это невозможно…
- Мы тоже так считали, пока не увидели тебя, - сказал Андрей, шагнув навстречу другу. В следующее мгновение они уже крепко обнимались – одинаково высокие и сильные. Алина, Иван и Виктор подскочили к друзьям, и теперь они обнимались уже впятером, голося все одновременно. До Паны, наконец-то, дошел смысл происходящего, что вызвало поток слез, как реакцию на пережитое.
- А где Мишка и Таня? - прерывающимся голосом спросила Алина, когда все нашли в себе силы разомкнуть объятья.
- Да, я, как раз и должен сейчас с ними встретиться, - ответил Кирилл. - Они работают. И я уже опаздываю. Если не потороплюсь, то мне влетит, - он весело смотрел на друзей. - Давайте так – вы идите в дом, располагайтесь пока. Через несколько минут мы вернемся все вместе. Тогда обо всем и поговорим. Попытаемся найти ответы на все вопросы.
С этими словами он направился к противоположному концу Оазиса и скрылся в густом тумане.
- Ладно, не будем пытаться сейчас во всем разобраться, - резюмировал Андрей, - все равно не получится. Идемте в дом. Посмотрим, как они тут устроились.
Дом, который снаружи был похож на сказочный терем, внутри выглядел совершенно обыкновенным. Две комнаты, одна из которых, самая большая, являлась гостиной, кухня и санузел, на первом этаже и три – на втором, куда вела деревянная винтовая лестница.
- Ну что ж, хоть тут все нормальное, без экзотики, - произнес Виктор, усаживаясь в плетеное кресло. Плетеной была вся мебель в доме, что придавало ему своеобразное очарование, индивидуальность. Если не смотреть в окно, где все выглядело далеким от реальности, то можно было подумать, что находишься внутри дачного домика, ни чем не отличающегося от других таких же домиков.
Пана без сил опустилась на диван. От переизбытка эмоций ноги у нее предательски дрожали. Она боялась всего: этого места, доброжелательного Кирилла, радости друзей от встречи с ним и того, что им уготовило будущее. Она чувствовала себя пленницей, помещенной в лабиринт, из которого нет выхода. Алина, закончив осмотр домика, обратила внимание, что девушка находится на грани нервного срыва.
- Бедняжка, как ты напугана! – воскликнула она, усаживаясь рядом с Панной, - Ты вся дрожишь! Что тебя так пугает?
- Не знаю, - пролепетала девушка, - все!
- Ты боишься, что мы не выберемся отсюда? – догадалась Алина.
- Как бы то ни было, не стоит думать об этом сейчас, - философски изрек Иван, - нас много, значит, мы обязательно что-нибудь придумаем. В конце концов, мы же нашли их и это место.
- Ну, да! Ну, да! – ухмыльнулся Виктор, - Только, на это ушло ровно пятнадцать лет, - при этих его словах, Пана еще сильнее побледнела, а ее серые глаза стали просто огромными, и испуг в них перехлестывал через край.
- Знаешь что, шелкопер! – возмутилась Алина, - Если таким образом ты хотел поддержать бедняжку, то получилось у тебя с точностью до наоборот. Думай, когда говоришь!
- Подумаешь, - надулся Виктор, - это всего лишь правда.
- Да, перестаньте, вы! – спокойно произнес Андрей. - Мы обязательно выберемся отсюда. А пока, пока нам предстоит понять, для чего мы здесь оказались, не считая того, чтобы встретить друзей, - хоть он и старался говорить спокойно, но чувство неуверенности и волнение все возрастали. Совсем скоро, через несколько минут, ему предстояло увидеть Таню, мысли о которой не покидали его в течение долгих лет. Какая она стала? Смогут ли они общаться, как раньше? Вопросы переполняли голову, и ответов на них Андрей не находил. Он посмотрел на Алину и понял, что она не меньше его волнуется и пытается скрыть это от всех. Тень взаимопонимания, которое возникло с недавних пор, промелькнула между молодыми людьми. Они одновременно улыбнулись друг другу, и улыбки скорее напомнили вынужденный оскал, что насмешило их против воли. Не переставая смотреть друг на друга, они дружно расхохотались, чем немало удивили остальных. Со смехом пришло облегчение, как будто груз, наконец-то, был скинут. Появилась легкость от мысли, что наступает просветление, что сложный путь проделан не зря.
- Не поделитесь причиной столь бурной радости? – недовольно спросил Виктор, - Мы бы тоже посмеялись.
- Мы нашли их…, - не переставая смеяться, ответила Алина. Она бы уже и рада была перестать, да не получалось. Смех перерастал в истерику. Чувства, сдерживаемые столько лет, сконцентрировались все в этом всплеске эмоций. На глазах выступили слезы и потекли неровными ручейками по щекам. - Мы их нашли, - икая, всхлипывала Алина. Ее всю трясло, плечи подрагивали. Андрей подошел и обнял ее, крепко прижав к себе.
- Все, успокойся, - тихо говорил он на самое ухо девушке, - это волнение сыграло злую шутку с тобой. Скоро все встанет на свои места. Мы их увидим, и все пройдет, - она только молча кивала, уткнувшись в его плечо, которое уже изрядно намокло от непрекращающегося потока слез. Всегда такая сдержанная, серьезная и рассудительная, сейчас она никак не могла с собой справиться, рыдая все сильнее, в голос, не стесняясь.
Как ни странно, но происходящее отрезвило Пану. Она поняла, что тяжело и страшно не ей одной. Что остальные испытывают не менее противоречивые чувства, возможно даже более сильные, чем она. Она вглядывалась в лица друзей и читала неподдельное волнение на них. Иван старался выглядеть бодрым, но желваки на его лице ходили не переставая. Виктор все время потирал руки, которые нещадно потели. Андрей ни на минуту не присел, меря комнату беспокойными шагами.
- Спасибо вам, - тихо произнесла она. Головы друзей, как по команде, повернулись в ее сторону. - Спасибо, что утешали и поддерживали меня, когда вам самим было так тяжело. Я вела себя, как эгоистка, думая только о своих страхах, - стоя посреди комнаты, в ярко-оранжевой ауре, Пана выглядела величественно в этот момент. Весь ее вид внушал спокойствие и уверенность. Друзья, как загипнотизированные, смотрели на девушку. - Отныне, я буду стараться быть храброй и помогать вам во всем. И… извините меня, - совсем тихо добавила она.
- Тебе не за что извиняться, - сказал Иван, приближаясь к Пане, - ты не сделала ничего плохого. Напротив, если бы не ты, то нас бы здесь не было, - он взял ее руку и крепко пожал.
- До сего момента я делала все неосознанно, - твердо ответила она, - больше боялась. В том, что я помогла совершить переход, тоже нет моей заслуги. Это произошло само по себе. Но сейчас… все изменилось. Я поняла, что нужна вам. Обещаю больше не поддаваться слабости и действовать на общее благо, - так торжественно прозвучали эти слова, что Иван не выдержал и улыбнулся. Пана сейчас выглядела, как серьезный ребенок, дающий клятву больше не баловаться.
Глава 12 Непостижимая реальность
«Я что уснул?» - промелькнула мысль в медленно просыпающемся сознании Андрея. Руки, ноги затекли от неудобной позы, в которой он находился. Тело, съехавшее во время сна, заломило, когда он потянулся в кресле, занимая вертикальное положение. Окинув взглядом комнату, парень убедился, что уснули все пятеро, и после его пробуждения, четверо еще продолжали крепко спать. «Ну и ну! – усмехнулся Андрей, - стресс сыграл с нами злую шутку».
Иван привалился к жесткому подлокотнику дивана и крепко спал. Голова Паны покоилась на его плече. Пепельные волосы спадали на лицо девушки, почти полностью скрывая его. С противоположной стороны, свернувшись калачиком, и, положив руки под голову, устроилась Алина. Виктор, как и Андрей, спал в неудобной позе в кресле, вытянув ноги и раскинув руки.
Андрей вздрогнул, когда услышал голос Кирилла, донесшийся из соседней комнаты, дверь в которую была плотно закрыта:
- Я думал, что для вас это будет сюрпризом, а вы все знали…, - нотки осуждения отчетливо проскользнули в интонации говорившего. - Почему вы скрывали от меня, что следите за их жизнью?
- Понимаешь, - этот голос буквально вывернул душу Андрея наизнанку, заставив сердце биться в два раза быстрее, - мы же не должны были этого делать, - говорил голос из сна парня, - это против правил. Мы боялись твоего осуждения. Боялись, что ты запретишь нам это делать…
- Тем более, мы совсем не были уверены, что у них получится проникнуть сюда, - произнес незнакомый мужской голос, - в это до сих пор трудно поверить.
- Получается, что вы все время были рядом с ними, в то время как я ничего о них не знал, - с обидой проговорил Кирилл, - это нечестно…
- Совсем не все время, - с жаром произнес женский голос, - лишь иногда мы себе позволяли приблизиться к ним и только во сне…
«Не только, - подумал Андрей, - ты лукавишь, - он улыбнулся, сразу решив, что никогда и никому не выдаст эту маленькую тайну, - ты всегда была рядом. Теперь я это точно знаю. Ты следила за моей жизнью, шаг за шагом. Ты была частью ее». Все фибры его души тянулись к этому голосу, вернее к его обладательнице. Но непонятный трепет приковывал его к креслу, заставляя оставаться неподвижным. Он и желал и боялся одновременно. Боялся не совладать с эмоциями, которые в настоящий момент достигли своего пика. Он ощущал каждый свой нерв, чувствовал всю степень их натяжения, боялся, что одно неосторожное движение способно порвать эти струны и довести организм до полного разлада.
- В любом случае, мы не хотели тебя обидеть, - произнесла Таня. В том, что это была именно она, Андрей уже не сомневался. - Мы и друг другу долго не признавались. Только недавно между нами произошел откровенный разговор, - в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь звуками неторопливых шагов по направлению к двери. - Я посмотрю, может, они уже проснулись, - сказала девушка, находясь уже у самой двери.
В следующее мгновение дверь потихоньку начала отворяться, пока полностью не открылась. Картина, представшая взору Андрея, заставила его задохнуться от восторга, смешанного с удивлением. Представьте себе удивительно красивую девушку, с пышной гривой из ярко-рыжих локонов, большими голубыми глазами, точеными чертами лица. Фигура поражала абсолютной пропорциональностью форм. На девушке была красивая туника, доходившая ей до колен, подпоясанная в талии, которая подчеркивала ее грацию. Миниатюрные ступни обтягивали элегантные кожаные сандалии. Но даже не это поразило Андрея до такой степени. Красивых женщин ему и раньше приходилось встречать. Но ни одна из них не отливала золотом. Девушка им просто светилась. Казалось, что этот свет идет изнутри, делая ее невероятно яркой. Голубые глаза, которые встретились в этот момент с глазами Андрея, насквозь прожгли его золотыми лучами, проникая вовнутрь и согревая каждую частичку существа. Никогда за всю свою жизнь ему не приходилось встречать подобной красоты, в высшей степени ее выражения. Парень понял, что погиб. Отныне и навсегда его сердце принадлежало этой золотой богине. Ни на одну другую женщину он уже не сможет посмотреть. Сравнение всегда будет не в ее пользу.
Девушка улыбнулась, сверкнув белоснежными зубами, переведя взгляд на диван:
- Вы проснулись? – весело произнесла она. Андрей оглянулся, наткнувшись на завороженный взгляд Алины. Пана и Иван зашевелились, пробуждаясь от сна. - Рада приветствовать вас в нашем Оазисе жизни, - звук падающего тела заставил ее замолчать и улыбнуться еще шире. Виктор, сонно таращась и озираясь во все стороны, сидел на полу возле кресла, с которого неожиданно сполз во время сна. - Вить, ты совсем не изменился, - засмеялась Таня, мгновенно превращая атмосферу из нереально торжественной в самую обыкновенную, - такой же смешной!
Сообразив, наконец, что выглядит глупо, Виктор вскочил с пола и вернулся обратно в кресло, не переставая удивленно таращиться на Таню.
- Это всего лишь я – та самая Танюха, которая доставала тебя в детстве, - улыбнулась она ему.
- Ничего себе! – этим восклицанием Виктор отразил чувства всех, кто находились в этой комнате. Все, как один были шокированы увиденным, - Ты стала… ты стала… просто волшебной!
- Можно я тоже поприветствую наших друзей? – раздался голос из-за спины Тани, от которого Алина вздрогнула и вся зарделась. В комнату шагнул коренастый молодой мужчина, состоящий, казалось, из одних мышц. Несмотря на плавность, в каждом его движении угадывалась невероятная мощь и сила. Его аура была пурпурного цвета. Им отливали искрящиеся смехом и лукавством черные глаза, блестящие кури цвета воронового крыла. Смуглая кожа казалась огненно-красной. Очень подвижная фигура была, словно, охвачена пурпурным пламенем, постоянно струящимся, не стоящем на месте. - Узнаете цыгана?
Только когда в комнату вошел Кирилл, с его спокойной и уже привычной окраской, которая нейтрализовала жар двух остальных, друзья вздохнули с облегчением, немного придя в себя.
- Мы понимаем ваши чувства, - спокойно произнес Кирилл, - когда-то, много лет назад, увидев себя впервые такими, мы тоже испытали шок. Но, поверьте, к этому быстро привыкаешь, практически переставая обращать внимание. Вы тоже привыкните и перестанете считать нас сверхъестественными существами.
- Но…, почему…, почему вы, да и мы выглядим столь экзотично? – спросил Виктор, которому пока одному удавалось заставить себя говорить.
- Вы все узнаете, - успокоила их Таня, - мы расскажем обо всем, что знаем сами. Только, это длинная история. Предлагаю разместиться поудобнее, перекусить и обо всем поговорить, - она двинулась в сторону кухни, приглашая всех за собой. - Как на счет жареной курицы и отварного картофеля? – обратилась она к друзьям, когда они уже были на кухне и рассаживались за круглым плетеным столом, который явно не был рассчитан на такое количество людей.
Получив молчаливое согласие, Таня достала из шкафа что-то совсем непохожее на курицу, а, скорее, на какие-то гигантские плоды диковинного дерева. Разместив все это на блюде, она поставила блюдо в микроволновую печь и с улыбкой повернулась к вновь прибывшим:
- Как видите, у нас тут есть все блага цивилизации. С этого и начнем экскурс в нашу жизнь, которая вам кажется необычной, а для нас стала привычной за много лет. Мы здесь ничего не готовим. Все, что нам необходимо, растет на деревьях. Достаточно просто сорвать плод и разогреть его, как я это делаю сейчас. Не думайте, что мы какие-нибудь лентяи, - пояснила она, увидев удивленные лица, - просто, от части мы не принадлежим самим себе. В любой момент нам может потребоваться отлучиться, и… в общем, так гораздо удобнее, - закончила она, не вдаваясь в дальнейшие объяснения.
- Да, мы такие, - весело проговорил Михаил, расставляя обычные керамические приборы перед каждым на столе, - Еще, мы не моем посуду. Для этого у нас служит вон тот агрегат, - он указал рукой в угол кухни, где размещалась большая посудомоечная машина, - сами мы выполняем лишь влажную уборку помещения. И то, достаточно редко, так как пыли у нас здесь нет, как вы уже, наверное, успели заметить.
Кирилл молча сидел за столом, внимательно разглядывая друзей детства и думая о чем-то своем. Его взгляд время от времени останавливался на Пане, от чего девушке становилось неудобно. Смотреть на этого неестественно бледного мужчину было немного страшновато, особенно, когда он так внимательно ее разглядывал.
Таня, в это время, колдовала над вторым блюдом, раскладывая на нем плоды гораздо меньшего размера, чем первые. Без труда можно было догадаться, что это картофель, так как он почти не отличался от обыкновенного.
- Ну вот, можно приступать к еде, - дала команду хозяйственная девушка, когда стол был полностью сервирован, и у каждого на тарелке дымилось по половине большого плода с мякотью в виде мяса жареной курицы, источающей вполне натуральный аромат, и по несколько картофелин с полопавшейся кое-где кожурой.
Несмотря на радость от встречи, атмосфера за столом царила несколько натянутая. Пятеро прибывших молчали, в ожидание повествования, которое хозяева этого места не спешили начинать.
- Думаю, пора начать, - Кирилл отложил приборы и с доброй улыбкой посмотрел на друзей. - Я медлил из-за того, что обдумывал, с чего начать лучше всего. Но с чего бы я не начал, хочу предупредить, услышанное вами сейчас, покажется невероятным. Постарайтесь принять это, как факт, не пытаясь понять непостижимое, объять необъятное, - он на мгновение замолчал, затем продолжил, - Я не очень хороший рассказчик. Поэтому, если будет что-то непонятно, задавайте вопросы по мере повествования.
Так вот, речь пойдет о смерти, вернее, о том, что так называется. Как мы все знаем, человек состоит из двух оболочек: телесной и духовной. Если про первую мы знаем много, то про вторую не знаем почти ничего. Существует масса предположений и догадок, но все они далеки от реальности. Душа – это некая субстанция, которая вечна. Покидая человеческое тело, она вселяется в другое. Этот процесс все время повторяется. Таким образом, душа все время циркулирует в духовной бесконечности. Это вечная субстанция, живущая вне времени и пространства. Она занимает главенствующую роль. Человеческое тело служит всего лишь временным пристанищем, средством ее общения с окружающим миром.
Теперь, мы переходим к самому главному. Как все происходит? Куда девается душа, покидая тело? И это для вас окажется самым непостижимым. Все происходит во сне. Человеческий сон является первоисточником зарождения новой жизни. В глубокой древности люди были наиболее близки к разгадке тайны перерождения. Увы, с цивилизацией, они все дальше и дальше отходили от истины. В древних культурах существовали разнообразные божества, покровительствовавшие сну – в греческой Гипнос, в римской Сомнус. Бог сна считался братом смерти и оба они считались сыновьями богини ночи.
Ученые неплохо поработали, выясняя природу сна. Они разбили сон на фазы. Есть фаза быстрого сна, во время которой человек чаще всего видит сновидения. В этой фазе еще наблюдается быстрое движение глаз. Остальные стадии, а их всего четыре, во время которых не наблюдается быстрого движения глаз, называют медленным сном. Наиболее глубокий и крепкий сон, когда человека труднее всего разбудить, наблюдается в четвертой стадии. В этот момент замедляются все процессы в организме, падает мышечный тонус, снижается температура тела и головного мозга, частота сердечных сокращений и дыхания.
Фазы сна в течение ночи сменяют одна другую несколько раз. Если быть точным, то каждая фаза может повторяться до пяти раз. Но нас интересует только четвертая фаза в начале ночи, между двенадцатью часами и часом. Именно в этот период душа покидает тело и возрождается в другом мире, в человеческом теле. Она живет положенный ей срок. В тот самый момент, который люди называют смертью, она покидает отслужившее ей тело и возвращается к спящему хозяину. Далее, как отражение прожитой жизни, человек видит сон. Отсюда природа сна, непостижимая для человека. То, что нам снится, на самом деле является повторением отдельных, самых ярких, фрагментов жизни души.
Просыпаясь, человек продолжает жить, позволяя душе проживать бесчисленной количество жизней от ночи к ночи. А, умирая, отпускает душу в другой мир, в тело спящего человека, которого она покинула на время короткой ночи.
- Постой, постой, - воскликнул Виктор, - я совсем запутался. Получается, пока мы спим, душа живет где-то в другом месте. Одновременно, она живет в нас, пока спит человек, в котором она живет… Ничего не понимаю, - он потряс головой, взглядом ища поддержки у друзей, которые продолжали потрясенно молчать.
- Я же предупреждал вас, не пытаться постичь непостижимое. Это нужно просто принять, как истину, - Кирилл вздохнул, - Хотя, о чем я говорю? Нам потребовались годы, чтобы перестать удивляться. Но у вас есть преимущества. Есть мы, которые объяснят и направят мысли в нужное русло. Нам приходилось почти все постигать самим. Процесс, про который я рассказываю, бесконечен. Никто не знает, где его начало, и что является концом. Возможно, это известно душе, но мы про это ничего не знаем. Знаем только, что душа не стареет и не изнашивается. Она ненасытна. Ее предел – вечность. Она постоянно циркулирует от мира к миру, встречая на пути такие же души. Это напоминает структуру клетки, помните, из биологии: ядром служит бесконечное наслоение человеческих миров, вокруг которых находится духовная субстанция, наполненная душами.
- Получается, что с самого момента рождения, каждую ночь душа проживает по одной жизни? – потрясенно спросила Алина, - Сколько же их у нее?
- Не с самого рождения, - ответил Михаил, широко улыбнувшись девушке, - у младенцев, редко бывает четвертая стадия сна. Их сон часто прерывается пробуждениями. Поэтому, как правило, душа не покидает тело младенца. Та же картина наблюдается у лиц пожилого возраста. У них уменьшается общая продолжительность сна, увеличивается частота пробуждений. Иногда бывает полное исчезновение четвертой стадии. Так что, в основном, это приходится на достаточно продолжительный период молодого и среднего возраста. Но, ты права, это происходит бесчисленное количество раз.
- А как на счет тех, кто страдает бессонницей? – скептически поинтересовался Виктор. Было заметно, что он отказывается верить в правдивость повествования, ища к чему можно придраться.
- Хороший вопрос, - улыбнулся Кирилл, не обращая внимания на ворчливые нотки в голосе Виктора. - Люди, которые страдают бессонницей, заставляют душу томиться в их теле, лишая ее возможности подпитки. Тогда, она, в свою очередь, начинает воздействовать на организм человека. У такого человека наблюдаются расстройства мышления и восприятия действительности, подобное шизофрении.
- А состояние комы? – не унимался Виктор, - Это что, душа отправляется в кругосветное путешествие, грубо говоря?
- Нет, - рассмеялся Кирилл, - ты, точно, не изменился. Как был Фомой неверующим, так им и остался. Кома, наркоз, спячка или гипноз – это сноподобные состояния, которые наступают под воздействием внешних факторов. Во время них душа не покидает тело. Лишь сон, вызванный внутренними потребностями, с сохранением способности к пробуждению, является необходимым условием, для переселения души.
- Но это нарушает все законы времени и теории относительности, - нарушил молчание Андрей.
- Поймите вы, наконец, мы говорим о специфической субстанции. Там не существует законов времени. Ее невозможно увидеть и потрогать руками. Ее можно только представить в своем воображении. Можно сказать, что это то, что находится за гранью понимания, - пытался внушить Кирилл, - там царят свои законы, о которых даже мы знаем ничтожно мало.
- Удивительно, - прошептала Алина, - значит, правы те, кто в первую очередь заботятся о душе, забывая о теле. Она является хозяином всего.
- Наверное, - кивнул Кирилл, - если это делается осознанно, а не под воздействием религиозных внушений.
- Значит, умирая, человек ничего не чувствует? – поинтересовался Виктор.
- Напротив, он чувствует все: как душа отделяется от тела, как находится между мирами. Но, возвращаясь в привычный мир, пробуждаясь от сна, он все забывает и продолжает жить в неведении.
- И никакого загробного мира не существует? – сварливо продолжал Виктор. Он уже полностью освоился в новой обстановке, сделавшись самим собой, ничего не стесняясь.
- Смотря что вкладывать в это понятие, - терпению Кирилла можно было позавидовать. Даже Андрею уже хотелось заехать Виктору по физиономии. Что говорить про Алину, которая свирепо смотрела на него, чем вызывала веселый смех у Михаила. Только Пана продолжала молчать. Похоже, она больше всех была шокирована рассказом. Иван с опаской поглядывал на нее, боясь очередного взрыва эмоций. - С одной стороны, это и есть загробный мир. А, может быть, он есть где-то еще, но мы об этом не знаем. Я же уже сказал, что у этой истории нет начала и конца. Вернее, он есть, но мы его не знаем.
Андрей посмотрел на Таню и не поверил своим глазам. Она прямо горела золотом и становилась с каждой минутой все ярче и ярче. Аура Михаила тоже стала более насыщенной.
- Пора работать, - обратилась Таня к Кириллу, виновато взглянув на Андрея.
- Да, идите, - кивнул он, - я догоню вас через несколько минут. Вам еще много предстоит узнать, о многом услышать, - обратился он к друзьям, когда двое покинули их компанию, - сейчас уже поздно. Нам нужно работать, а вам лучше отдохнуть. Продолжим разговор завтра.
- Но спать еще рано! – удивилась Алина, - Солнце еще высоко и светит ярко.
- Это будет для вас очередной неожиданностью, - весело ответил Кирилл, - но это солнце светит, пока мы его не выключим, что я сейчас и собираюсь сделать.
Кирилл направился к выходу, остальные, как загипнотизированные, последовали за ним. Выйдя за дверь, Кирилл нажал на тумблер выключателя, что находился на наружной стене дома. Тут же вместо солнца на небе засияла луна, намного меньше первого, но, все же, неестественных размеров.
- Поймите основное, - пояснил он напоследок, перед тем, как удалился в туман, - этот мир создан специально для нас. Тут все устроено так, как мы того хотим.
С наступлением темноты, появилась и потребность в сне. Все зашли в дом, кроме Андрея, который все продолжал смотреть на луну, не в силах отвести взгляда. Он думал о Тане, о том, какая она стала. «Вот и пришла в твою жизнь любовь, - невесело усмехнулся парень. Он точно знал, как называется чувство, что он испытывал по отношению к золотой девушке, - но что она принесет тебе? Почему-то счастливым я себя не чувствую. Оказавшись рядом с ней, я, как будто, еще больше отдалился. Она…, она…, - он пытался найти подходящее определение, - она стала непреступной. Я не чувствую былого родства душ. Она как будто предупреждает меня держаться на расстоянии. А я боюсь ослепнуть. Я все время хочу смотреть на нее и не могу этого делать без боли в душе. Что же будет дальше?» Огромным усилием воли он заставил себя не думать об этом и вернуться в дом. Подходя к лестнице на второй этаж, он услышал приглушенные рыдания, доносящиеся из кухни. Тихонько открыв дверь, увидел Алину, которая горько плакала, уткнувшись в ладони, чтобы хоть как-то приглушить звуки рыданий.
- Что случилось? – Андрей дотронулся до плеча девушки.
Алина сильно вздрогнула и посмотрела на Андрея заплаканным глазами:
- Он даже не обнял меня, - всхлипнула она, - не подошел, не протянул руку для приветствия. Такое впечатление, что он специально держит меня на расстоянии.
- Не только он, - грустно сказал Андрей, почувствовав всю глубину отчаяния девушки, - Таня тоже так себя ведет. Ты заметила, что они не дотронулись ни до одного из нас? Наверное, этому есть объяснение, и мы скоро все узнаем. Но…, я понимаю тебя… Мне тоже тяжело, - тихо закончил он.
- Если мне нельзя к нему прикоснуться, то я не хочу быть здесь, - в отчаянии заломив руки, промолвила девушка, - лучше жить воспоминаниями, чем видеть его и не сметь приблизиться.
- Давай подождем до завтра, - предложил Андрей, - не уверен, что нам станет легче, но, думаю, что правду мы услышим. А теперь, пойдем спать.
Глава 13. Источник жизни
Глубокий, чистый сон, не нарушаемый ни единым звуком. Без сновидений и навязчивых мыслей. В наполненной спокойствием тишине окружающего пространства. Сон, пробуждаясь от которого, мгновенно восстанавливаешь картинку предыдущего дня. Именно так чувствовал себя Андрей, проснувшись от ласкового прикосновения теплых лучей сказочного солнца. Они скользили по лицу, мебели, раскрашивая перламутром все, до чего дотрагивались. Воздух звенел тишиной без птичьей переклички, шелеста ветра в кронах деревьев, шуршания земли под ногами прохожих. Единственными звуками, изредка касавшимися слуха Андрея, были приглушенные позвякивания посуды, доносящиеся с первого этажа.
Кирилла и Ивана, с которым Андрей делил спальню, уже не было. Вернее, на счет Кирилла, не ясным оставалось, спал ли он вообще этой ночью. Вчера, едва коснувшись головой подушки, Андрей провалился в крепкий сон, как после продолжительного и мучительного бодрствования. Парень посмотрел на часы. Минутная стрелка замерла на самой нижней отметке, а стрелка покороче покоилась между четырьмя и пятью часами. «Забыл совсем! – подумал он, тряхнув запястьем, - часы остановились вчера в момент перехода. Наверное, что-то случилось с батарейкой. Вряд ли ее можно починить тут».
Свесив ноги с кровати, Андрей заметил бежевую тунику, аккуратно разложенную на плетеном кресле. Сверху покоился небольшой лист бумаги. «Советую тебе надеть это, - было выведено красивым женским почерком, - в любой другой одежде тебе будет неудобно, так как температура окружающего воздуха оптимально подобрана под наши наряды». Больше ни слова. Лишь сухая констатация. «Не густо, - подумал парень, догадавшись, что почерк принадлежит Татьяне, - просто и достаточно сурово».
Облачившись в тунику и не имея возможности увидеть свое отражение из-за отсутствия зеркала, Андрей направился к лестнице. «Выгляжу, наверное, как клоун», - невесело усмехнулся он, потуже затягивая пояс. Уже начав спуск, он услышал голос Алины за спиной:
- Андрюш, постой, - оглянувшись, он увидел, что девушка неуверенно стоит на самом краю лестницы, одетая в такую же тунику. Трепетными пальцами, она теребила полы экзотической одежды, пытаясь расправить складки возле пояса, - скажи мне, как я выгляжу? - отчаянно покраснев, с мучительными нотками в голосе спросила она.
- Выглядишь замечательно! – не покривив душой, успокоил ее друг. Бледно-розовый цвет очень шел девушке, оттеняя белизну кожи.
- Мне совершенно нечего надеть на ноги, - смущенно добавила она, опустив взгляд на босые ступни, - мои ботинки сюда не подходят.
- Я тоже босиком, - улыбнулся Андрей, - хотел было натянуть носки, но потом решил, что это уж чересчур…, - пошутил он. - Думаю, что не замерзнем. Здесь очень комфортно. Я не чувствую ни жары ни холода.
- Я тоже, - с облегчением вздохнула Алина.
Все были в сборе, когда друзья зашли на кухню. Не хватало только Виктора, который, как всегда, сильнее всех проникся тишиной и покоем. Таня суетилась, накрывая на стол. Остальные тихо о чем-то беседовали.
- Ну вот, в нашем босом полку пополнение! – весело воскликнул Иван, приветствуя вновь вошедших. Он очень забавно выглядел в тунике, с ежиком волос на голове и очками на переносице. Пана старательно прятала ноги под стулом, не в силах справиться с природной стеснительностью.
- После завтрака мы обязательно подберем вам обувь, - произнес Кирилл, приветливо кивая друзьям, - эта маленькая деталь не пришла нам в головы раньше.
- Завтрак готов, - объявила Таня, - двигайтесь к столу.
- А сколько сейчас времени? – поинтересовался Андрей, пробуя что-то отдаленно напоминающее йогурт, - Я не нашел ни одних часов.
- И не найдешь, - спокойно ответил ему Кирилл, - Здесь нет времени. Мы встаем, пробуждаясь от сна, и ложимся спать, когда испытываем в этом потребность.
- Как так? Вы никогда не интересуетесь временем?
- Оазис жизни находится в нематериальном пространстве. Наверное, вчера я недостаточно понятно объяснил это, - продолжал Кирилл, - это пространство души, то место, где она обитает, покидая тело. Время здесь не властно. Его просто нет. Это мир нашего воображения.
- А мы в нем материальны? – спросила Алина.
- Только мы и то, что окружает нас, является материей. Дальше начинается духовная субстанция. Это трудно постигнуть, опираясь на все те знания, полученные вами в процессе образования. Нам, в этом плане, было немного легче, так как детский ум открыт для принятия необъяснимого. Мы просто приняли это, не пытаясь понять. Постарайтесь сделать тоже самое, - Кирилл, Таня и Михаил с улыбкой взирали на пытающихся думать друзей. Ничтожная доля снисходительности присутствовала во всех трех парах глаз. Они как бы говорили, что осознание придет само. А пока нужно только смириться.
- Значит, вы не знаете, какой сейчас год, сколько вам лет? Вы не отмечаете свои дни рождения, другие праздники? Время для вас остановилось? – с ужасом в голосе спросила Алина.
- Совершенно верно! – ответил Кирилл, строго посмотрев на Таню и Михаила, от чего те поспешно опустили глаза. Андрей догадался о причине такого их поведения – они то точно все знали, поскольку регулярно наведывались в мир людей, в один из миров.
- Но…, сколько же это может длиться? – пролепетала Пана, и это были ее первые слова с момента встречи с вновь обретенными.
- Это длится вечность, как и все, что здесь существует, - ответ прозвучал, как приговор, - лучше вам узнать всю правду сразу, чем тешить себя призрачными иллюзиями. Для нас до сих пор остается загадкой, как вы могли сюда проникнуть. Это против всех правил. И выбраться отсюда невозможно.
- А для чего вы здесь? – немного осмелев, спросила Пана, - Какова ваша роль?
В этот момент дверь в кухню широко распахнулась, и вошел зевающий Виктор. При одном взгляде на него, все покатились со смеху. Одетый в уже традиционную тунику, он умудрился натянуть носки и обуть щегольские лакированные ботинки. Ну, точно, Буратино! Не хватало только длинного острого носа и букваря под мышкой. Даже взъерошенные со сна волосы отлично дополняли образ.
- И чего вы ржете? – возмутился он, - Не расхаживать же мне босиком! – тут он осекся, изумленно уставившись на четыре пары ног, выглядывавших из-под стульев босыми ступнями, - Ну…, это лишь доказывает, что я предусмотрительней вас, - быстро нашелся с ответом Виктор.
Когда равновесие было восстановлено и Виктор водружен за стол, Кирилл продолжил с ответа на вопрос Паны:
- То, что я рассказывал вчера, о переселениях души, относится только к тем случаям, когда человек умирает естественным путем – от старости или от продолжительной болезни. В этом случае, душа без труда находит свой путь. Но, если смерть наступает внезапно, насильственным путем, то душа рискует затеряться в бесконечности. Вот тут наступает наша очередь помочь ей, направить ее. Мы – координаторы душ.
- А не слишком ли вас мало на такое бесчисленное количество душ и миров? – спросил Андрей, - Я имею в виду, как вы со всем этим справляетесь? – спохватился он, решив, что вопрос прозвучал невежливо.
- Нас больше, чем вы можете себе представить, - с улыбкой ответил Кирилл, - таких островков, как Оазис жизни, великое множество. Везде трудятся люди. За каждым закреплена определенная область духовного пространства.
- И все эти люди считаются без вести пропавшими в их мирах, как вы? – спросила Алина.
- Увы, да. Для мира, в котором они существовали, эти люди потеряны навсегда, как мы, - ответил Кирилл, сочувственно глядя на девушку.
- Может, теперь вы нам расскажете, почему мы все пестрые, как попугаи? – прогнусавил с полным ртом Виктор, с аппетитом поглощая завтрак.
- А вот это, пожалуй, является самым интересным в нашем рассказе и одинаково загадочным, как для вас, так и для нас. Оазис жизни гораздо более материален, чем тот мир, откуда мы все пришли. Можно сказать, что он совершенен в исполнении. Цвет здесь выступает основным свойством материальности, как осознанное зрительное ощущение. В том мире, который для вас более привычен, тоже много цвета. Он является разнообразием жизни. Мир без красок – это мертвый мир. Но там мы не обращаем на него внимания, принимая как должное, привыкая к нему. Здесь все иначе. Здесь он служит средством общения, он пробуждает вереницы эмоций. Здесь все живое. Посмотрите на солнце, - Кирилл указал на огромный желтый диск, хорошо видный через окно, - Его пламя порождает свет, который, в свою очередь, порождает цвет. Цвет является детем света. Цвет открывается нам через душу света, которая живая. Любая форма здесь приобретает особый смысл благодаря цвету. Не знаю, понятно ли вам все это? В любом случае, вы полюбите цвет, привыкнете к нему. Он раскроет вам красоту и внутреннею сущность всего.
- Мы поняли, поняли, что цвет тут самый главный, - сказал Виктор, справившись с очередной порцией завтрака, - но почему мы все разные? Ты, например, почему такой голубой?
- Не голубой, а цвета морской волны, - уточнила Таня.
- Не вижу разницы, - упрямился Виктор.
- Кирилл – Сортировщик, так мы его называем, - улыбнулась девушка, от чего засверкала еще ярче. - Его цвет внушает мир, спокойствие, гармонию, доверие, безопасность.
- Извини, - перебил предмет разговора Татьяну, - наш цвет напрямую связан с нашей работой, - обратился он к слушателям. - У каждого из нас своя функция. Татьяна, получив сигнал, отправляется на поиски затерявшейся души. Поэтому, она золотая. Этот цвет внушает почет и уважение, пробуждает все хорошие качества. Мы называем ее Посланницей. Она притягивает к себе душу. Дальше наступает моя очередь. Я определяю место этой душе, где находится ее хозяин. А Михаил, которого мы зовем Провожатый, отводит душу к хозяину. Поэтому он пурпурный, как отражение духовности, благородства, мудрости. Это цвет церемонии и твердости, поскольку душу трудно удержать. За время блуждания в пространстве, ей начинает нравиться такое положение вещей, и она не очень то стремиться найти своего хозяина, - улыбнулся Кирилл, - пурпур и золото – это самые гармоничные цвета.
- С вами все ясно, - грубовато хихикнул Виктор, заслужив яростный взгляд Алины, - а теперь расскажите про нас.
- Я к этому и подвожу, - спокойно ответил Кирилл. Похоже, ничто не способно было нарушить его душевное равновесие. - Алина, Андрей и ты, Виктор, - вы просто люди, с разными характерами и наклонностями, с ярко выраженными эмоциями, с различной степенью заинтересованности в окружающих вас предметах и людях. Поэтому вы отливаете перламутром, который заключает в себе все цвета одновременно. Большинство людей, которым не отведена особая роль, окрашены именно так. А вот Пана и Иван для нас являются загадкой, - он внимательно посмотрел на парня с девушкой, аура которых в этот момент стала более насыщенной. - Тут я должен немного отойти от повествования и сделать кое-какие дополнения. Дело в том, что помимо вот таких островков, как наш, существуют еще два больших материальных мира. В них тоже живут люди, души которых никогда не покидают своих хозяев.
В одном мире живут удивительные, светлые души, способные творить только добро. Этот мир сказочно красив и счастлив. Мы видели его своими глазами, поскольку нам разрешено там бывать…
- Понятно, мир святош, - не удержался Виктор, - а что с другим?
- Да, хватит уже! - цыкнула на него Алина, - Не мешай Кириллу рассказывать.
- Подумаешь, - пробубнил Виктор, рассмешив Михаила, - что я должен молчать, как осел?
- Молчат рыбы, - не переставал смеяться Михаил, напомнив всем, каким он был в детстве, - а ослы делают иа-иа…ха-ха-ха…
- Ну, рыба… Какая разница? – не унимался Виктор, - Знаете же, не могу молчать!
- Помним, помним, - улыбаясь, сказала Татьяна, - ты и раньше был таким – вечно бурчащим пацаном.
- Может, дослушаем до конца? – спросила Алина, когда все перестали смеяться.
- Собственно говоря, уже осталось чуть-чуть, - ответил Кирилл. - Так вот, есть еще и другой мир. Мы называет его темным, поскольку живут там темные души. Мы с Таней там не были. Михаил был, - он выжидательно посмотрел на парня.
- Да, был, один раз, - перехватил Михаил эстафету, - пришлось туда отправиться по работе. И, честно говоря, этого одного раза достаточно. По своей воле я туда больше не пойду. Более мрачного и страшного места нет, говорю вам с уверенностью.
- А какое отношение все это имеет к нам? – спросил Иван.
- Самое непосредственное, как мы думаем, - продолжил Кирилл, - дело в том, что у Паны оранжевая аура. Такими могут быть только люди светлого мира. Это самый динамичный и веселый цвет. Он рождает чувство благополучия и счастья. А ты…, - он посмотрел на Ивана, - у тебя аура людей из темного мира. Там все окрашено в оттенки фиолетового, серого, черного…, как нечто погашенное, печальное. Нормальному человеку там все действует на психику, создает иллюзию одиночества. Пана – Избранная, а ты – Чужой. Мне очень жаль, что приходится говорить это.
- Не может быть! - заговорили почти все одновременно.
- Нам бы тоже хотелось, чтобы все это было неправдой, - поднял руку Кирилл, - но факты говорят за себя.
«От обилия подобной информации можно сойти с ума, - подумал Андрей, запуская пальцы в волосы, как он всегда делал в минуты растерянности, - ну, на что это похоже? Все перевернуто с ног на голову! Такое впечатление, что все вокруг ненормальные, - он встретился глазами с Татьяной, взгляд которой был полон грусти и сочувствия. Она как будто просила прощения за что-то. - Вот, и она смотрит как-то странно…В чем она провинилась? Почему это должно было произойти именно с нами?» Он понимал, что задавать себе такие вопросы бессмысленно, но они сами лезли в голову. Именно сейчас ему захотелось спокойной жизни, рядом с любимой женщиной, без таинственности и сверхъестественности, просто жизни.
- Послушайте! – голос Алины ворвался в общий гомон, в надежде привлечь внимание, - Послушайте все! – глаза говорящих постепенно обратились в ее сторону. - Есть еще одна вещь, о которой мы не рассказали. Это касается Паны, - она поведала историю девушки как всегда кратко, не упустив ни единой подробности.
- Это многое объясняет, - вновь заговорил Кирилл, - теперь мы знаем точно, что Пана – Избранная. Те, на ком лежит родовое проклятие, однозначно попадают в светлый мир, возрождаясь к вечной жизни. А вот те, кто накладывают эти заклятья, умирая, попадают в темный мир, чтобы вечно испытывать муки за содеянное. Но, при чем тут Иван? Мы все знаем его с детства. Лучшего человека трудно найти. Почему он выглядит, как Чужой?
- Я, вот, тут думала…, - медленно произнесла Татьяна, - как случилось, что они оказались здесь? Теперь, я почти уверена, что произошло это благодаря наложению сил добра и зла. Отсюда и длительность перехода, которого либо вообще не должно было быть, либо он произошел бы мгновенно. Это была борьба двух сил, которая и забросила всех сюда. Если бы не сила Ивана, Пана, однозначно, оказалась бы в светлом мире, минуя Оазис жизни…
- А мы бы так и остались на кладбище…, - закончил за девушку Андрей.
- Да, это похоже на правду, - кивнул Кирилл, - но это не объясняет причин подобной ауры Ивана… Ладно, это нам и предстоит выяснить. А теперь… есть еще одна вещь, о которой вам необходимо знать, - он ненадолго задумался. - Ауры Тани и Михаила настроены очень чувствительно. Они улавливают малейшие сигналы, излучаемые затерянными душами. Да, вы и сами, наверное, заметили, что они отличаются от всех нас яркостью и насыщенностью. Так вот, запомните, к ним нельзя прикасаться ни в коем случае. Иначе, ваша телесная оболочка мгновенно превратится в прах, а душа станет одной из тех, что мы занимаемся, - он улыбнулся, хотя получилось это у него очень грустно.
- Вот, значит, чем объясняется ваша холодность? - проговорил Иван, - А мы думали, что вы нас совсем забыли, отдалились что ли… А ты не такой, да? – обратился он к Кириллу.
- Я для вас не опасен, - улыбнулся тот, - я действую на месте и по обстоятельствам. Моя настройка обычная, как у всех вас.
Андрей знал точно, что как минимум двое из присутствующих чувствуют себя глубоко несчастными в данный момент. Он посмотрел на Алину, глаза которой были полны невыплаканными слезами. Не в силах больше сдерживаться, она выбежала из кухни. Михаил только грустно посмотрел ей в след. Татьяна ловко убирала посуду со стола, избегая смотреть на кого-либо.
«Вот так рушатся надежды, - подумал он, - найти ее и не сметь коснуться. Какой-то замкнутый круг, череда неудач». Он тихонько встал и вышел на крылечко, вслед за Алиной. В данный момент он больше всего сожалел, что является мужчиной, а, значит, не может позволить себе плакать, надеясь хоть на минутное облегчение.
Глава 14 Исчезновение Паны и Ивана
На следующий день Пана и Иван пропали. Исчезли бесследно, испарились, перестали существовать.
Проснувшись утром, Андрей застал дома только Алину и Виктора.
- С пробуждением, соня, - поприветствовала Андрея Алина, когда он переступил порог гостиной. Виктор листал какую-то толстую книгу, и вид у него, при этом, был прямо профессорский. Девушка рассматривала вазу на столе, в которой живописно расположился букет экзотических цветов, - что-то ты припозднился сегодня, - улыбнулась она. - Если не поторопишься, то кофе, что мы приготовили на всех, совсем остынет, - наличие современной электрокофеварки было еще одним предметом роскоши из обычного человеческого мира. Как объяснила Таня, запах свежезаваренного кофе, напоминал дом. Оставалось только непонятным, что она называла домом? Если детдом, так там никогда так не пахло. Возможно, так пахло в ее родном доме, где она жила до пяти лет, и воспоминания навсегда врезались в память ребенка.
- Трудно следить за продолжительностью сна в мире, где нет времени, - сказал Андрей, вернувшись в гостиную с полным бокалом еще дымящегося напитка, - тем более, что я далеко не последний проснувшийся из всех нас.
- Точно, - отозвался из своего угла Виктор, - Ванька, поди, еще дрыхнет, уткнувшись в подушку?
- Не угадал, - ответил Андрей, - его кровать пуста, правда, еще не застелена.
- Видно, наш аккуратист куда-то очень спешил, - ухмыльнулся Виктор, - раз, даже постель не заправил.
- Пана тоже уже встала, - удивленно произнесла Алина, посмотрев на друзей, - и тоже не заправила постель. Но здесь они не появлялись, хотя я уже прилично, как спустилась.
- Значит, наши голубки договорились погулять в саду. У них свиданка, - ни один Виктор заметил, что между Иваном и Паной в последнее время зарождается чувство. Но только он один позволял себе комментарии в их адрес.
- Возможно, они оба в саду, - предположил Андрей, - как думаете, не стоит их проведать?
- Что они, дети малые? Есть захотят, сами придут, - пробурчал Виктор, опять утыкаясь в книгу.
Прошло еще какое-то время, но молодые люди так и не появились.
- Думаю, пора их позвать, - предложила Алина, - пусть позавтракают, а потом уж гуляют, - ее привычка все делать правильно ни изменялась с годами. Кроме того, она действительно верила, что обязана подавать хороший пример, раз является педагогом.
Она скрылась за дверью и отсутствовала довольно продолжительное время. А когда вернулась, вид у нее был растерянный и немного испуганный.
- Их нигде нет. Я обошла весь сад, заглянула под каждый куст. Ничего, - она вопросительно смотрела на Андрея, как будто он один мог знать, куда подевались Пана и Иван.
- А кто-нибудь из вас видел, как уходили Кирилл, Таня и Михаил? – спросил у друзей Андрей.
- Я встала самая первая, но их уже не было.
- Может, они забрали наших голубков на прогулку среди душ? – предположил Виктор, хотя, чувствовалось, что за его иронией скрывается беспокойство.
- Не нравится мне все это, - сказала Алина, - у меня плохие предчувствия.
Друзьям ничего не оставалось, как ждать, теряясь в догадках. Чем бы они не пытались заняться, мысли все время возвращались к Ивану с Паной. А труженики этого мира все не возвращались. На этот раз, работа потребовала гораздо более длительного их отсутствия.
- Где же они? – не выдержав, воскликнула Алина, - Пора бы уже им вернуться, - в этот момент дверь в комнату распахнулась и улыбающаяся троица переступила порог комнаты.
- Что, заждались нас? – первым заговорил Михаил, тряхнув черными кудрями, как делал всегда в детстве. - Задания следовали одно за другим, не отпуская нас домой. Но… что с вами? – заметил он следы озабоченности на лицах друзей.
- А Пана и Иван не с вами? – волнуясь все больше, задала вопрос Алина.
- Нет, - ответил Кирилл, - когда мы уходили, все вы крепко спали.
- Тогда…, тогда… они пропали, - слабым голосом пролепетала Алина.
Поиски возобновились. Был осмотрен каждый закуток дома. Все, без исключения, искали в саду. Виктор, как ни странно, делал это усерднее всех. Когда все ресурсы были исчерпаны, друзья вернулись в дом.
- Они исчезли, - высказал Кирилл мысль, которая вертелась в мозгу каждого.
- Куда? – вид сейчас у Виктора был несколько глуповатый.
- Этого я не знаю, - развел руками Кирилл.
- И что же нам теперь делать? – спросила Алина.
- Искать. Мы будем искать их, пока не найдем, - ответил ей мужчина.
- Но где и как? – в голосе Алины плескалось отчаяние.
Татьяна отозвала Кирилла в сторону, и они не долго о чем-то шепотом совещались. Затем, она обратилась к Андрею:
- Ты не составишь мне компанию? – указывая приглашающим жестом на дверь.
Он последовал за ней в сад, теряясь в догадках о причинах столь таинственного поведения девушки.
- Сейчас, я хочу проникнуть в ваш мир, - улыбнулась она Андрею, остановившись под раскидистым деревом, когда дом практически скрылся из виду. - Только ты знаешь, что я и раньше это делала. Поэтому, я не стала остальных посвящать в подробности. То, что я собираюсь сделать, запрещено.
- Ты думаешь, они могли нас бросить? – мысль внезапно озарила Андрея. Он стоял на приличном расстоянии от девушки, но даже так ощущал сильный жар, исходящий от нее.
- Думаю, у них была такая возможность. Я уже поняла, что их сила, при наложении друг на друга, способна переместить их из этого места. Необходимо проверить. Это не займет много времени.
- А что я должен делать? Я пойду с тобой?
- Нет, - она тряхнула головой. Весь ее вид выдавал смущение. - Понимаешь…, туда отправиться только моя душа, тело останется здесь, лишившись своей ауры. И если ты хочешь…, если ты решишь…, - она осеклась, но Андрей и так уже понял ход ее мыслей.
- То есть, я смогу прикоснуться к тебе? – спросил он и заметил, как ярко вспыхнул румянец на щеках девушки, что его даже золотая аура не могла замаскировать.
- Да, - она опустила глаза, боясь прочитать отказ во взгляде Андрея.
- Я даже надеяться не смел на такое…, - тихо проговорил он и встретил взгляд голубых глаз, в которых сейчас плескалась радость.
- Тогда, приступим, - она указала на углубление в стволе дерева, похожее на очертание человеческого тела, - вод здесь я, обычно, это делаю.
- А Михаил?
- Ты и про него знаешь? – удивилась девушка.
- Мне рассказала Алина. Не бойся, это наша общая тайна.
- Нет, у Мишки есть свое дерево, - улыбнулась Таня. - Это мое, личное… Хочу предупредить тебя… Дождись, когда аура исчезнет полностью, прежде чем касаться… И следи, как только я начну светиться, больше не трогай. Иначе…
- Я все понял, - кивнул Андрей.
Таня удобно уселась в углубление в земле, застланное ковром из стелящейся зелени. Прислонившись спиной к стволу дерева, она как бы дополнила недостающую его часть. Девушка закрыла глаза, погружаясь в сон. Андрей наблюдал, как постепенно ее аура начинает бледнеть, пока не исчезла совсем. Наконец-то он видел перед собой не золотую богиню, внушающую трепет, а обыкновенную девушку. Ее тело было максимально расслаблено, дыхание ровным и глубоким. Девушка крепко спала.
Андрей подошел ближе и опустился на колени возле человека, занимавшего все его мысли. Он внимательно рассматривал лицо, незнакомое во взрослости и так сильно напоминающее лицо семилетней девочки. Теперь, на нем отчетливо проступили веснушки, не видные за аурой. Он потрогал шелк рыжих локонов, пропустив пряди сквозь пальцы. Каскад свободно падающих волос, рождал целую бурю эмоций, с которыми трудно было справиться.
Андрей взял покорную и теплую руку девушки в свою, ощущая поверхностью ладони гладкость ее кожи. Приглядевшись, он заметил, что на руке тоже есть веснушки, но мелкие и рассыпанные не так часто, как по лицу. Как их много! И каждую он любил в отдельности. В эту минуту он забыл обо всем, отдаваясь полностью своей любви. Губы девушки приоткрылись во сне. Андрей не выдержал и припал к ним в поцелуе, вдыхая ее собственный запах. «Все правильно, - думал он, - она может пахнуть только так: чем-то родным и знакомым. Так бы и вдыхал его вечность, утоляя жадность ненасытности».
Поцеловав спящую девушку, без надежды вернуть поцелуй, Андрей больше ничего не делал. Он просто сидел и ждал возврата ауры, держа ее руку в своей. Даже когда ее волосы начали постепенно окрашиваться золотом, он не сразу выпустил руку. Только, когда кожу начал жечь нестерпимый жар, он был вынужден это сделать.
С возвращением сияния, жар становился все сильнее, что заставляло Андрея отодвигаться все дальше и дальше. Девушка открыла глаза, с улыбкой глядя на парня.
- Ну, что? – задал Андрей вопрос, который его совершенно не интересовал в данный момент.
- Ничего, - еще шире улыбнулась она, - их там нет. Собственно, я так и предполагала.
- Тогда, зачем же ты…? – начал было Андрей, уже разгадав истинную причину, - Спасибо, - только и сказал он.
- Жаль, что я ничего не чувствовала, - взгляд девушки подернулся печалью.
- Мне тоже жаль, - продолжать разговор было бессмысленно. Оба понимали, что ни к чему это не приведет.
Она молча поднялась и отряхнула тунику. Уже подходя к дому, Андрей понял, что теперь ему еще тяжелее будет держаться от Тани на расстоянии. Дотронувшись один раз до любимой, он постоянно будет испытывать эту тягу, вспоминая родной запах.
- Вижу, что поиски не увенчались успехом, - встретил их словами Кирилл, - чего и следовало ожидать. Иван хоть и является для нас загадкой, но это все тот же Иван. Он не способен бросить или предать.
- Но надо же что-то делать! – умоляюще произнесла Алина.
- Может они, это… затерялись в том самом пространстве. Ну, там, где блуждают души, - предположил Виктор.
- Нет, этого не может быть, - ответил Кирилл, - человек не может там находиться. Может только его душа. Тогда, где же их тела?
- Сплошные загадки, - в раздражении произнес Виктор, снова утыкаясь в книгу, - тут их нет, там их нет… Тогда, где?
- На самом деле, выбор не так уж и велик, - ответила вместо Кирилла Таня, - осталось только два места, где нужно их искать. Это светлый и темный миры.
- Если их забрали миры, то работа нам предстоит тяжелая. Найти там человека, который не должен быть найденным практически невозможно. Судя по тому, как их забрали, нам будут там очень не рады, - впервые Кирилл выглядел растерянным и очень неуверенным.
- Но мы не можем их просто бросить! – взмолилась Алина.
- Никто и не говорит об этом, - успокоил ее Кирилл, не переставая о чем-то думать. - Думаю, нам нужно посовещаться, - обратился он к Михаилу и Татьяне. - Мы вас оставим не на долго, - с этими словами, все трое вышли из дома и удалились на приличное расстояние от него. Трое оставшихся в доме прекрасно их могли видеть, но не слышали ни единого слова из их разговора.
- И о чем это они там говорят? – Виктор проворно вскочил с кресла и подбежал к окну, в надежде что-нибудь услышать, - Вообще ничего не слышно, - в раздражении произнес он. - Какие такие у них секреты?
- Не о том думаешь, - устало произнес Андрей, хотя, ему тоже не очень нравилась подобная таинственность, - сейчас важно выработать план дальнейших действий.
- И что мы можем?
- Не знаю. Но, мы, ведь, попали сюда.
- Ага, благодаря Пане… и, как выяснилось, еще и Ивану, - продолжал бубнить Виктор.
- Вить, скажи, пожалуйста, тебе становится легче, когда ты ворчишь? – в раздражении спросила Алина, - Неужели ты не понимаешь, что нам от этого только тяжелее? Каждый раз, когда ты высказываешь правду, как ты это называешь, ты сыпешь соль на наши раны. Ведь, то, что ты говоришь, всем известно. Только, мы предпочитаем молчать. Не лучше ли, чем ворчать, искать пути решения проблемы, как это делаем мы? А иначе… иначе от тебя мало толку. Прости, - Алина отвернулась от Виктора, испытывая чувство, близкое к отвращению.
Виктор даже не пытался оправдываться. Он молча смотрел в спину Алине, пытаясь вникнуть в смысл услышанного. Наконец, понимание настигло его.
- Ну что ж, - как герой трагедии изрек он, - тогда мне остается одно – уйти отсюда, дабы не мешать вам своим присутствием.
- Да, перестань уже вести себя, как избалованный ребенок! - не выдержал Андрей, - Куда ты пойдешь? Затеряешься в саду? Когда ты перестанешь думать о себе любимом и начнешь приносить ощутимую пользу? Не тебе одному тяжело. Мы все сейчас в одинаковом положении. Нужно быть твердыми! Только сообща мы сможем справиться с этим, - но обида все больше и больше проступала в лице Виктора, оттесняя понимание на второй план. Андрей решил прервать воспитательную речь, так как не видел в этом особого смысла. Тем более, что совещание в саду закончилось и друзья направлялись к домику.
- Ну, все! Мы, кажется, выработали план дальнейших действий, - с порога обратился Кирилл к ожидающим, - Мы втроем отправимся на поиски пропавших. Сегодня мы сделаем все необходимые приготовления и завтра двинемся в путь. Путешествие может продлиться довольно долго. Вам придется поскучать тут без нас, - улыбнулся он.
- Я не согласен, - произнес Андрей. К его словам присоединилось возмущенное восклицание Алины.
- С чем ты не согласен? – удивился Кирилл.
- Я не согласен оставаться тут и ждать, - в голосе Андрея звучали металлические нотки, - мы пойдем с вами, - Алина удовлетворенно перевела дух, так как ее мысли работали в том же направлении.
- Но…, это может быть опасным, - заволновался Кирилл.
- А для вас это не опасно? – спросила Алина.
- Мы там все знаем и бывали уже не раз, - ответил за всех Михаил. - И потом, нас они не тронут, так как мы служим им.
- Неважно, - Алина выглядела сейчас не по-женски решительной, - мы, все равно, пойдем с вами.
- Ну что ж. Это ваше последнее слово? – обратился Кирилл ко всем троим, - Все так думают? А, Вить? – получив угрюмый кивок, продолжил, - Тогда…, тогда план нужно пересмотреть. Что скажете? – обратился он к Тане и Михаилу.
- Конечно, я не хочу никого подвергать опасности, - медленно произнесла Татьяна, - но это их право, решить отправиться с нами… Думаю, стоит подумать о распределении сил.
- Ладно. Мы решили, что в светлый мир отправиться Таня, так как она его лучше всех знает, а мы с Михаилом посетим темный. Может быть, и лучше, что вы решили присоединиться к нам. Тане опасно одной путешествовать в светлом мире, разыскивая Пану. Там нет коварства, но… доброта иногда тоже бывает достигает прямо противоположных результатов, смотря какую цель она преследует. Поясню: если Пану прячут от нас, то вряд ли выдадут добровольно. А это значит, что придется отстаивать свое мнение. Одному это сделать трудно. Поэтому, думаю, будет лучше для всех, если вы отправитесь туда вместе. Вы согласны со мной? – он вопросительно обвел всех взглядом.
- Я согласен, - ответил Андрея, думая про себя, что отправился бы прямиком в ад, лишь бы быть вместе с Татьяной. Виктор опять отделался угрюмым кивком.
- А я против! – звонкий голос Алины разорвал повисшую тишину, - Я пойду с вами в темный мир!
Глава 15 Приготовления
- Исключено! – мгновенно возразил Михаил, - Ты не понимаешь, чего хочешь! Темный мир опасен еще и тем, что даже мы не знаем всех его особенностей.
- Для меня он не опаснее, чем для вас, - настаивала Алина. Выглядела она сейчас очень воинственно: спина выпрямлена, руки уперты в боки, подбородок упрямо задран, и выражение лица такое, что не оставалось никаких сомнений в решительном настрое его хозяйки.
- Алина, мы не можем взять тебя, - увещевал ее, как ребенка, Михаил, - тебе лучше отправиться с Таней. Ну, подумай сама, стоит ли так рисковать? Там очень страшно! Ты же знаешь, меня испугать не так-то просто, но темного мира боюсь даже я. Там нет абсолютно ничего хорошего. Все, понимаешь, все там устроено так, чтобы сводить человека с ума. Не уверен, что люди, населяющие его, нормальны. Повторяю, даже я не знаю, что там нас ожидает, - он умоляюще смотрел на девушку.
- Не важно! Я иду с вами! – только и сказала она.
- Может быть, тебе удастся уговорить ее, - Михаил в растерянности посмотрел на Андрея, который в этот момент был очень задумчив. Он ни на кого не смотрел, погруженный в свои мысли, - Андрей?! – позвал его друг, - Попробуй ты на нее повлиять!
- Думаю, уговаривать ее бесполезно, - дело в том, что он отлично понимал Алину. Он видел, что ей все равно, куда идти, лишь бы быть рядом с Михаилом. Сейчас никакие опасности не способны были ее напугать. И не потому, что она такая бесстрашная. А потому, что если опасности грозят любимому, значит, она должна быть рядом. Это истина, продиктованная инстинктом. Даже, если бы она увидела сейчас все, чем опасен темный мир, испытав настоящий страх, мнения своего не переменила бы. Такова природа любви – в стремлении всегда быть рядом, - она уже приняла решение, и не изменит его.
Михаил, лишь, в растерянности развел руками. Кирилл, который до этого молчал, произнес, как всегда, очень спокойно:
- Мы не можем ей запретить идти с нами. Тут каждый волен сам решать, что ему делать. Возможно, втроем нам будет легче найти Ивана и вытащить его оттуда.
Отправиться решили после ночного сна. А до его наступления, нужно было заняться сборами. Следовало все, как следует продумать. Если в светлом мире можно было не маскироваться, достаточно было просто не высовываться, то в темном мире появление Алины, Кирилла и Михаила не могло остаться незамеченным.
Татьяна куда-то надолго пропала, а вернулась с целым ворохом вещей, которые заняли весь диван, когда она их сбросила туда.
- Я была в нашей сокровищнице, - пояснила девушка, - это чердак, где хранится всякая всячина, на крайний случай. Думаю, наступил как раз такой, - она достала из общей кучи кусок черной материи и, развернув ее, продемонстрировала остальным. - Вот, что вам необходимо в первую очередь, - обратилась она к тем, кто планировал отправиться в темный мир. - Это накидка, которая должна будет маскировать вашу ауру, - девушка старалась говорить беспечно, но чувствовалось, что за ее словами скрывается настоящее беспокойство, - Миш, иди сюда, примерь. И ты, Алина, тоже. Твою мне пришлось немного подкоротить, так как они все мужские и очень длинные. Швея из меня аховая, но я старалась, - с улыбкой закончила она.
Михаил и Алина облачились в накидки. Сияние мгновенно было потушено черным цветом, словно покровом ночи. Остались только головы, полыхающие над темнотой.
- Для этого предусмотрены капюшоны, - Таня по очереди, накинула их друзьям на головы. Они скрыли всю голову и почти все лицо, так как были очень глубокими, - вот так. Что скажете? – обратилась она к остальным.
- Бетмэн отдыхает, - прокомментировал Виктор, - похоже на маскарадный костюм. Не хватает только маски.
- Есть одно неудобство – отсутствие рукавов, - пропустив мимо ушей остроту Виктора, продолжала Татьяна, - будьте осторожны, без надобности не высовывайте руки. Или делайте это там, где вас никто не сможет увидеть, - накидка была очень проста в исполнении: большой кусок черной материи крепился на шее пуговицей и венчался широким капюшоном. - Зато, есть и плюс – большие карманы на пуговицах. В них можно сложить все необходимое.
- Можно мне уже снять ее? – взмолилась Алина, скидывая капюшон, от чего голова мгновенно вспыхнула перламутром, - Жутковато как-то в ней…
- У тебя все еще есть возможность передумать, - быстро произнес Михаил, - там будет еще хуже.
- Зря стараешься! - отчеканила Алина. - Решение принято и обсуждению не подлежит.
- Это еще не все, - прервала бесполезную полемику Татьяна, - я принесла еще эликсир, - она взяла с дивана небольшую бутылочку с темной жидкостью. - Сомневаюсь, что вода там пригодна для питья. Точнее, для нас пригодна… А эликсира достаточно одной капли, чтобы надолго утолить жажду. И он удобно помещается в кармане.
- Ты принесла палатку? – Михаил что-то разглядывал на диване.
- Нужно же вам где-то спать, - пояснила Таня. - Правда, в карман она не поместиться. Придется нести в руках. И не только ее. Вот тут коврики. Они тонкие, но очень прочные и теплые. Еще непромокаемые. Их можно стелить на землю и спать, не рискуя простудиться. А укрываться будите накидками. И еще…, - продолжила она после секундного молчания, - сомневаюсь, что вы там будите желанными гостями, и кто-то пригласит вас к себе на постой и разделит с вами трапезу. Поэтому…, много еды, конечно, не получиться взять с собой. Но корень жизни вам будет просто необходим, я считаю…, - Кирилл кивнул, выражая полное согласие.
- Что еще за корень? – поинтересовалась Алина.
- Это такое растение. Его корни съедобны. Его не нужно готовить. Маленького кусочка достаточно, чтобы утолить самый сильный голод и надолго. Я пойду, накопаю.
- Я помогу тебе, - сказал Андрей.
На пути к выходу, Таня прихватила маленькую лопатку из чуланчика под лестницей. Выйдя в сад и пройдя небольшое расстояние, они остановились возле неприметного кустика.
- Странно, - произнес Андрей, - здесь все такое красивое и яркое! А этот куст я бы даже не заметил. Он какой-то невзрачный и маленький.
Куст, на самом деле, возвышался над землей не более, чем на тридцать сантиметров. На тоненьких стебельках очень редко росли небольшие листики скорее серого, чем зеленого цвета.
- У этого растения вся сила в корне, - засмеялась Татьяна, - сейчас сам все поймешь.
Андрей забрал у девушки лопату и стал выкапывать куст, который, несмотря на маленькие размеры и невзрачность, глубоко уходил корнями в землю. Какого же было его удивление, когда он увидел эти самые корни. Мало того, что они превышали по длине вершки, так они еще и цвета были ярко-зеленого, прямо ослепительно-зеленые.
- Ничего себе! – изумился он, - Они еще и гладкие, как будто отполированные.
- Это удивительное растение. Оно не только утоляет голод. Оно еще и лечит от любой болезни. Правда, мы ни разу тут не болели обычными простудными заболеваниями. Зато, часто бывают нервные ослабления, связанные с перегрузками. Так вот, если заварить мелко нарезанный корень жизни кипятком и дать ему настояться в течение нескольких минут, а потом выпить отвар, который, кстати, очень приятный на вкус, то недомогание, как рукой снимает. Думаю, что и в других случаях он действует точно так же.
- А нам он не понадобится, ну, там…?
- На всякий случай мы возьмем немного. Но, вообще, у нас там будет все необходимое. Мы остановимся у матушки Анастасии. У меня с ней приятельские отношения. Она, конечно, покажется тебе странной, - улыбнулась Татьяна, - но она… святая. В общем, всего не расскажешь, это нужно увидеть своими глазами.
Аккуратно отделив корни от стеблей маленьким ножичком, Таня сложила их в два холщовых мешочка и перевязала их веревками. Затем, она попросила закопать ботву на том же месте, где до этого рос куст.
- Вскоре он вырастет снова, - пояснила она. - Если ты посмотришь внимательно, то не заметишь больше ни одного такого же. Он уникален. Его способность перерождаться бесконечна. Иногда мне кажется, что своей сущностью он отражает сущность всего духовного пространства. В Оазисе жизни этот кустик единственное, что не является нашей задумкой. Он просто рос здесь, когда мы появились. Все остальное мы сделали сами, своими мыслями, желаниями, потребностями.
- Как, все? – удивился Андрей, - Что, тут ничего абсолютно не было к моменту вашего появления?
- Точно уже не помню, - улыбнулась Татьяна, - но, кажется, ничего… Все появлялось постепенно. Помню, сначала мы не могли ничего понять. А потом, понимание пришло как-то само, так же, как и то, зачем мы здесь.
- И тебе никогда не хотелось выбраться отсюда? – тихо спросил Андрей.
- Всегда, - так же тихо ответила Татьяна. - А сейчас я хочу этого больше всего. Только…, думаю сделать это будет очень сложно, - грустно добавила она.
- Сложно, но не невозможно, - твердо произнес Андрей. - Ведь, попали же мы сюда. Значит, и отсюда тоже выберемся. Причем, или мы уйдем отсюда все вместе, или не уйдем вовсе.
- Когда ты так говоришь, я начинаю верить, что смогу жить обычной человеческой жизнью, в мире, который сейчас кажется таким далеким, в котором я могу побывать только во сне, и даже это делаю тайком, так как запрещено правилами, - на глазах у Тани выступили слезы. Андрею безумно хотелось прижать ее к себе и успокоить. Но он даже этого не мог себе позволить. Злость шевельнулась в его груди. Что же это за мир, где нет места собственной воле и желаниям? Кто или что считает себя вправе так поступать с людьми? – Не ломай себе голову. Найти ответы на все вопросы ты не сможешь, - правильно угадала Таня его настроение. - То, что вы услышали от нас, является только малейшей частью этой мощной системы. Большего мы не знаем. Да и не надо знать. Это совершенный механизм чего-то очень могущественного.
- Я не хочу ничего узнавать. Я просто хочу вытащить всех нас отсюда.
- Да, - согласилась Татьяна, - и мы обязательно должны будем вырваться, как только выручим Ивана и Пану. А иначе, все будет напрасно. День промедления, и их опять заберут…
Когда они вернулись в дом, то сразу же оказались свидетелями ожесточенного спора. Виктор стоял, упрямо скрестив руки на груди. А Михаил, пылая сильнее обычного, громко говорил:
- Да, как ты не понимаешь, трое в темном мире – это уже много. Мы, итак, будем прекрасной мишенью. Чем больше нас, тем хуже. Идеальный вариант – кто-то один. Но, к сожалению, одному будет трудно справиться с поисками…
- Кроме того, силы сейчас поделены поровну, - напомнил Кирилл. Он и Алина стояли на расстоянии от споривших, как будто опасались, что посыпятся искры.
- А я хочу, - с упрямым видом, насупившись, как ребенок, твердил Виктор.
- Чего ты хочешь? – улыбаясь, спросила Татьяна. Она с порога оценила ситуацию и догадалась о предмете спора.
- Да, он тоже хочет идти с нами! - в сердцах воскликнул Михаил, тем более что Виктор отвечать не собирался.
- Почему? – Татьяна пристально смотрела на Виктора.
- Потому, что считаю темный мир интереснее светлого, - пробубнил Виктор, немного сникнув под взглядом девушки.
- Как ты можешь судить о том, чего не знаешь? – спокойно продолжала она, - Я считаю светлый мир самым прекрасным из всего, что видела. Это место, где люди живут так, как хотят. Они наслаждаются каждым мгновением жизни, несмотря на то, что она им дарована вечная. Ты только попробуй представить себе вечную жизнь, наполненную счастьем. В светлый мир попадают избранные, заслужившие вечную жизнь, вечное блаженство.
- Ну, и что в этом интересного? – поинтересовался Виктор, - По-моему, такая жизнь не может не быть скучной.
- Во-первых, ты рассуждаешь, как несведущий человек, - улыбка сошла с лица Татьяны. Голос девушки стал очень серьезным, - это во-первых. А во-вторых, попробуем взглянуть на вещи с другой стороны. Почему ты решил, что в любом деле, чем бы ты не занимался, тебе должно быть интересно? Получается, что всю жизнь ты только и делаешь, что потакаешь своим желаниям? В самом этом процессе нет ничего плохого, пока… пока он не начинает доставлять неудобство окружающим тебя людям. Оставайся тут! Не ходи с нами. Живи один на один со своими желаниями. Сделай этот маленький мир своим собственным хоть и на непродолжительный период времени. Как только мы покинем его, он полностью станет в твоем распоряжении. Любое твое желание мгновенно будет материализовываться. Наконец-то ты станешь центром вселенной, хоть и очень маленькой. Почувствуй себя всемогущим!
Все притихли, прислушиваясь к ноткам пророчества в голосе Татьяны. Андрей, как зачарованный смотрел на девушку, которая раскрылась с неизвестной еще ему стороны. Она стояла в центре комнаты и пылала золотом, больше обычного похожая на богиню. Она выглядела очень спокойной, только глаза испускали золотые лучи, проникающие в глаза Виктора, который, не отрываясь, смотрел на нее. Он словно находился под гипнозом. На его губах периодически появлялась улыбка. Взгляд был затуманен, словно он уже видел все своими глазами. Картинки счастливой жизни проплывали перед его мысленным взором.
- Ты согласен? – строго спросила Таня.
- Да, - голосом зомби ответил ей Виктор.
- Ты сам принял решение. Тебя никто не принуждал, - кивнула девушка. - Сколько продлится наше путешествие, никто не знает. Ты останешься тут, будешь хозяином всего этого, - она окинула взглядом комнату, подразумевая весь Оазис жизни. - А напоследок я хочу тебе кратко рассказать, что такое темный мир, куда ты так рвался, - все опустились на диван, кроме Виктора и Татьяны, которые остались стоять посреди комнаты. - Этот мир – полная противоположность светлому. Туда тоже попадают избранные, с той лишь разницей, что они обречены на вечные муки. Все в этом мере создано так, что отторгается человеческой природой. Попадая туда, человек практически превращается в животное, деградируя постепенно все больше и больше. Можешь представить себе огромный мир, населенный озлобленными полулюдьми полуживотными? Это и есть то место, куда ты так рвался, - на лице Виктора проступили следы явного страха, смешанного с облегчением, что он вовремя передумал. Татьяна повернулась к бледной Алине, старающейся не пропустить ни единого слова, - Теперь ты все знаешь, - интонация говорившей немного смягчилась, - еще не поздно передумать…
- Н-н-нет…, - дрожащим голосом произнесла Алина, - я не передумаю… Я должна идти туда вместе с Михаилом и Кириллом, - Таня лишь кивнула, как будто и не сомневалась в ответе.
- Теперь вот что, - заговорила она уже своим обычным голосом, - в сандалиях вам нельзя туда идти. Нужны высокие резиновые сапоги. Пойду в нашу сокровищницу, - она ушла и через несколько минут вернулась с тремя парами сапог, которые приобщила к общей куче вещей. - Теперь, думаю, все, - немного подумав, сказала она.
Когда все было уложено, еще раз обговорено, когда луна заняла свое место на небосводе, Андрей вышел на веранду подышать воздухом перед сном. Почти сразу же к нему присоединилась Татьяна.
- Как думаешь, не слишком сурово я обошлась с Виктором? – спросила она.
- По-моему, он с радостью принял твои условия, - ответил Андрей, которому сейчас совсем не хотелось думать об этом взрослом ребенке.
- Нас может не быть очень долго, - задумчиво продолжала она, - вытерпит ли он столько?
- А куда ему деваться? – улыбнулся Андрей, - Выхода отсюда нет, будет вынужден терпеть. Зато, у него появится шикарная возможность все обдумать, понять, что в жизни является истинными ценностями, а что стоит отбросить, как ненужный хлам.
- Да, ему пора уже повзрослеть. Отчасти я это сделала потому, что не вижу, какую пользу он может принести в нашем путешествии. А отчасти ради него самого…
- Меня сейчас больше заботит Алина, - сменил Андрей тему разговора, - как она сможет вынести путешествие? Правда ли там так опасно, как ты говоришь? – ему было немного стыдно, что он выбрал более легкий путь, а Алина должна будет подвергать себя опасности.
- Не переживай за нее, - попыталась успокоить его Татьяна. - С ней же будут Кирилл и Мишка. Они не допустят, чтобы что-то случилось плохого. Особенно Мишка, - добавила она тише, - он будет следить за ее безопасностью.
- Хорошо. Она все равно не отступит от своего…
- Я ее прекрасно понимаю, - произнесла Таня, - она думает, что если будет рядом с любимым, то ему ничего не будет угрожать. А может…, может она просто в любом случае хочет быть рядом, невзирая ни на что, - Таня смотрела своими прекрасными глазами на Андрея, и он мог читать в ее взгляде все, о чем она не решалась произнести в слух, как и он, впрочем.
Глава 16 Матушка Анастасия
И снова они стоят на самом краю Оазиса жизни. Ноги постепенно окутывал холодный и густой туман.
- Как только ты полностью погрузишься в туман, я возьму тебя за руку, - сказала Таня Андрею, подкрепив слова ободряющей улыбкой, - там моя аура не опасна.
Первыми отправились в опасное путешествие Кирилл, Алина и Михаил. Девушка очень переживала, но старалась не подавать виду.
- Ничего не бойся, - Кирилл крепко держал ее за руку. - Темный мир по-настоящему опасен только его обитателям. Мы будем в нем гостями, хоть и незваными. Мы справимся, - он слегка пожал дрожащую руку девушки.
Михаил находился с другой стороны от девушки на безопасном для нее расстоянии.
Виктор вышел проводить путешественников. С видом гостеприимного хозяина он весело махал рукой. Он явно радовался тому, как сложились обстоятельства, что ему не нужно было никуда отправляться.
Когда туман поглотил друзей, настала очередь Андрея и Тани совершить переход.
Туман поднимался все выше и выше, напоминая Андрею их проникновение в Оазис жизни.
- Ты тоже чувствуешь его противную липкость и холод? – спросил парень у девушки.
- Нет. Я ничего не чувствую. Для меня это пространство прозрачно и наполнено душами, совершающими перемещения.
- Значит, пока я буду находиться в тумане, вокруг меня будут витать души?
- Да, - Таня улыбнулась. - Они все время витают вокруг тебя. Я имею в виду твою земную жизнь. Душа, покидая тело, никуда не торопиться. Она завершает земные дела, а уже потом возвращается в другой мир.
- А ты их видишь? – туман подкрадывался к голове Андрея. Дышать становилось все труднее. Он сдавливал грудную клетку, давил на плечи, облеплял его со всех сторон.
- Я чувствую их, - следующие слова Тани донеслись до Андрея уже в сплошном тумане, - и они чувствуют меня тоже, - в этот же момент теплые девичьи пальцы переплелись с его, согревая те места, к которым прикасались. Он сжал ее руку, опасаясь причинить боль, так как не контролировал эмоции, вспыхнувшие в нем от одного ее касания. В следующее мгновение Андрей почувствовал прикосновение к шее, и к его губам прижались теплые губы Тани, согревая своим дыханием, разгоняя туман.
Он со стоном прижал к себе девушку, целиком отдаваясь во власть поцелуя. Все остальное перестало существовать для него. Не было холода, тумана. Только податливое тело, которое он ощущал под своими ладонями, и губы, дарящие неизведанное дотоле наслаждение. Даже если бы поцелуй длился вечность, он не смог бы утолить всю ту жажду и силу желания, которую испытывал Андрей в этот момент. Но он прервался так же неожиданно, как и начался.
- Я люблю тебя, - шепнула девушка и быстро высвободилась из его объятий.
В следующий момент он балансировал между вертикальным положением и падением от энергетической волны, что с силой ударила его в грудь. Вокруг ярко светило солнце, самое настоящее натуральное солнце, как то, к которому Андрей привык в своем человеческом мире. Ноги упирались в твердую почву – обычный утрамбованный грунт. Здесь все было обыкновенным, человеческим. Дул легкий ветерок, поднимающий с земли мелкий мусор. Пахло свежестью и какими-то цветами. Вокруг росли деревья с листьями обычной традиционной расцветки.
- Мы в лесу, - произнесла Таня, с улыбкой наблюдая за реакцией Андрея. - Тут недалеко, на поляне, дом матушки Анастасии. Для нас очень удобно, что он находится на расстоянии от всех остальных домов. Так мы меньше привлечем к себе внимания.
- Этот мир удивительно похож на наш, - сказал Андрей, вдыхая полной грудью. - У меня такое чувство, что я оказался дома. Слышишь? Птицы поют, - лесные певцы громко выводили свои трели, затерявшись в густой листве деревьев.
- Я люблю тут бывать, - ответила ему Таня, - здесь царят покой и умиротворение, целебно действующие на душу. Ну что, пойдем?
- Постой…, - Андрей не сводил с нее пытливых глаз, - там, в тумане…, ты действительно сказала это, или… мне послышалось…?
- Не послышалось, - без тени смущения ответила девушка, - я действительно сказала это.
- И…? – Андрей подбирал слова, которых не было. Его эмоции не поддавались описанию. Восторг и эйфория – вот, что он испытывал. И еще всепоглощающее чувство любви, которое он боялся озвучить, чтобы оно не испарилось, как стайка испуганных воробьев при приближении опасности.
- И это правда, - слова прозвучали очень естественно, будто только так и могло быть. - Я всегда любила тебя, с первой нашей встречи. Только, раньше это была любовь ребенка к подростку. По мере взросления, взрослело и чувство мое к тебе, становясь все более крепким и глубоким. Так что…, - она развела руками, весело улыбаясь, будто говоря: «Ничего не попишешь…, придется тебе терпеть меня».
«Она любит, любит! - эта мысль прочно засела в голове молодого мужчины. Он смаковал ее, все еще не смея поверить, - Она любит тебя! Тебе и никому другому она подарила свое сердце!» Таня уверенно лавировала между деревьями. Впереди уже светлела поляна, залитая ярким солнечным светом.
- Постарайся ничему не удивляться, - девушка на ходу обернулась к Андрею, - Я уже говорила, что матушка Анастасия покажется тебе немного странной. Она очень хороший человек, и это самое главное.
Они вышли на широкую поляну, посреди которой уютно расположилась маленькая деревянная избушка. Никакого забора или частокола не было. Им служил лес, окружавший поляну со всех сторон. Из всех строений еще был еще небольшой колодец, вырытый рядом с домом, и маленькая покосившаяся уборная.
- Вот здесь она и живет, - сказала Татьяна, - сейчас разыщем ее. Поди, в огороде копошится…
Андрей пригляделся и заметил, что поляна поделена на аккуратные грядки. Несколько фруктовых деревьев росли группами, образуя искусную тень. Все было очень ухоженным, чувствовалась заботливая рука человека.
- Матушка Анастасия! – громко позвала Татьяна.
- Иду, иду, - послышалось из-за дома.
Через несколько минут показалась сухонькая женщина. Она торопливо семенила между грядками, вытирая руки о фартук.
- Здравствуй, золотко! Пришла проведать меня? – издалека приветствовала она Татьяну, - А я уже соскучилась по тебе.
- Не просто проведать, - улыбнулась Таня. Весь ее вид говорил о том, как рада она встрече, - мы немного погостим у вас, если пустите.
- С радостью, золотко, с радостью, - она уже подошла вплотную к Татьяне, и Андрей с удивлением наблюдал, как они обнялись и расцеловались. - Ух ты и жаркая! Никак не могу привыкнуть, - шутливо произнесла матушка. - А кто твой спутник?
- Его зовут Андрей, - представила Татьяна, - он мой самый лучший друг! И, знаешь что? Он из моего мира! – радостно закончила она.
- Да? – матушка Анастасия подошла ближе к парню, и на него пахнуло немытым телом и еще чем-то очень застарелым. При ближайшем рассмотрении, он заметил, что волосы женщины давно не чесаны. Кое-где спутанные в клубки они венчались тугой шишкой на затылке. Одежда, сильно замусолена и вся покрытая пятнами многодневной давности, небрежно свисала со всех сторон. Возраст женщины не поддавался определению: что-то среднее между сорока и пятьюдесятью годами. Но самыми удивительными были глаза – очень ясные, светло-серые, они по-детски наивно и с добротой взирали на окружающий мир. «Вот это да! – подумал Андрей, стараясь делать это незаметно для матушки, - Вот, значит, чему я не должен удивляться! Чудеса, да и только».
Татьяна внимательно наблюдала за парнем, тихонько улыбаясь. Матушка Анастасия оголила беззубый рот в добродушной улыбке, рассматривая нарочито бесстрастное лицо спутника Татьяны.
- Он хороший человек, - вынесла она вердикт, поворачивая голову к девушке, - честный и очень надежный, - она хитро подмигнула ей. - Ну что, пойдемте в дом?
Если вид матушки Анастасии удивил Андрея, то дом, вернее, его внутреннее убранство, сразил наповал. Столько грязи, паутины и хлама он никогда не наблюдал в одном помещении. Именно так выглядели сени, из которых вели три двери. Дверь в кухню была распахнута, и в солнечном свете, щедро проникающим через небольшое окошко, захламленность проглядывала еще откровеннее. Пол и большой деревянный стол был завален овощными обрезками разной степени давности, заляпан пятнами и большими разводами. Несколько предметов куханной утвари и грязной посуды были тут же на столе среди другого хлама.
- Знаю, знаю все, что ты сейчас скажешь, - обратилась матушка к Татьяне, - не напрягайся. Твоя комната не тронута. Я туда даже не заходила. Дом в полном твоем распоряжении. Убирайся, вылизывай, делай, что хочешь. Другу твоему постелешь тут, в сенях, во-о-он на том топчане, - она указала на что-то, очень отдаленно напоминающее кровать, стоящую в углу сеней. - Пока будешь наводить порядок, пойду накопаю чего-нибудь в огороде. Вам нужно подкрепиться с дороги, - с этими словами она вышла из дома, оставив молодых людей хозяйничать.
- Ну, как тебе? – хитро поинтересовалась Татьяна, - Сильно удивлен?
- Не знаю, что и сказать, - Андрей, на самом деле, не знал, как реагировать на увиденное.
- Ничего не говори. Давай просто быстренько наведем тут порядок, - Таня взяла два больших ведра и вручила их Андрею, - Сходи, набери воды из колодца, будем мыть полы. А я пока вымету весь мусор, - она извлекла из общей кучи хлама большую метлу и направилась с ней на кухню.
В комнате, которая была отведена Татьяне, было сравнительно чисто. Из всей мебели там находилась кровать, стол, стул и большой деревянный шкаф, из которого девушка извлекла чистое постельное белье для себя и для Андрея.
- Сюда матушка не заходит, - пояснила она, - это моя территория. Кстати, она не любит, когда заходят в ее комнату. Старайся не делать этого. Кроме того, тебе вообще ее лучше не видеть, так как там никогда не убираются. То, что ты видел в сенях и на кухне – это еще было чисто, - обескураженный вид Андрея явно смешил девушку.
Через пол часа с уборкой было покончено. Дом засверкал чистотой. Таня открыла все окна, чтобы выветрить спертый запах и застелила топчан, предназначенный Андрею, чистыми простынями, накрыв сверху покрывалом, которое он долго вытрясал от пыли перед этим. Пока длилась уборка, матушка Анастасия принесла помидоры, огурцы, картофель и зелень. Все это лежало и дожидалось своей очереди на кухонном столе. Быстро все перемыв, Татьяна очистила картофель и поставила его в печь вариться. А из помидоров, огурцов и зелени нарезала аппетитный салат. Андрей любовался ее быстрыми и ловкими движениями. Все спорилось у девушки в руках.
- Матушка питается только тем, что дает ей земля, - рассказывала Таня, - она не ест мяса, так как считает, что лишать жизни животное нельзя.
- А что же она ест зимой?
- Здесь нет зимы, - рассмеялась девушка, - и овощи дают по несколько урожаев в году.
- Никогда не бывает зимы? – удивился Андрей. - Мир, где всегда лето?
- Не весь мир, - Татьяна веселилась от души. - Я сейчас говорю именно об этом месте – территории матушки. У нее всегда лето! В этом мире люди живут так, как сами хотят. Есть и такие, что любят зиму круглый год, и у них там идет снег, дуют ветры, разыгрываются метели. А рядом теплое море и пляж, на котором можно загорать весь год. Никакой географии, понимаешь?
- Трудно представить себе такое, - потрясенно произнес Андрей.
- Это мир избранных, - уже более серьезно сказала Таня. - Они имеют право жить так, как желают. Это право даровано им за уникальную земную жизнь. Понимаешь?
- Пытаюсь, - задумчиво кивнул Андрей. - Послушай, а почему матушка не сгорела, когда обняла тебя? – этот вопрос больше всего интересовал незадачливого парня. Он отчаянно позавидовал женщине, когда она прижала к себе его Татьяну.
- Но она же бессмертна! – удивилась девушка, - Ее душа не может покинуть тело, значит, и телесная оболочка не может сгореть, - для нее все это было так просто. Она рассказывала удивительные вещи, словно говорила о прописных истинах. Андрей решил больше пока не задавать вопросов, так как его мозги рисковали закипеть от обилия нереальной информации.
После незатейливой трапезы, во время которой матушка Анастасия присоединилась к молодым людям, настало время уединения. Таня объяснила Андрею, что в такие часы матушка закрывается в своей комнате и помогает людям. Она делает это каждый день в одно и то же время.
- Что значит помогает людям? – не удержался от вопроса Андрей, хотя и дал себе слово ни о чем больше сегодня не спрашивать.
- Чтобы понять это, тебе нужно услышать историю ее земной жизни, - убирая со стола, сказала Татьяна. - Если хочешь, пойдем сейчас погуляем по лесу, и я тебе расскажу ее.
Лес успокаивал. Шелест листьев и пение птиц, рождали романтическое настроение в душе. Хотелось плакать и петь одновременно. Татьяна молча шла рядом с Андреем, думая о своем. А он думал о ней, о том, какой замечательной и цельной натурой она стала, как хорошо знала и чувствовала людей.
- Этот лес – ее собственный, - прервала молчание девушка. - Всю жизнь она мечтала именно о таком вот домике, стоящем на полянке посреди небольшого лесочка, где водятся звери и птицы, где никто и никогда не нарушит ее уединения. Ну, кроме меня, может быть, - пошутила она.
- А зверей она не боится?
- Это же тоже ее звери! - Таня посмотрела на Андрея с легким осуждением, журя взглядом за непонимание очевидного, - Она их приручила и подкармливает.
- А, ну да…, - протянул парень, ощущая себя полным тупицей.
- Прости, - во взгляде девушки мелькнуло сочувствие и понимание, - я слишком много требую от тебя. Все время забываю, как удивительно это все выглядит…Матушка Анастасия, тогда еще просто Настя, родилась в зажиточной и многодетной купеческой семье. Из всех детей она была самой старшей. С детства ей приходилось много трудиться, она выполняла различную работу по дому, следила за младшими детьми. Нельзя сказать, что родители ее не любили. Просто… была она, мягко говоря, не совсем обычным ребенком. В редкие часы досуга, она уединялась в своей комнате. Если кто заглядывал в те моменты к ней, то думал, что она просто сидит, уткнувшись взглядом в стену. На самом деле, она вела мысленные беседы с всевышним, как рассказывала своим родителям. Она говорила, что постоянно слышит голоса в своей голове, что сильно пугало окружающих. Люди стали сторониться ее. В деревне она прослыла юродивой.
Когда девочка повзрослела, она стала подолгу пропадать в монастыре, что располагался неподалеку. Периоды ее отсутствия становились все более продолжительными. Родители очень волновались за нее. Младшие сестры Насти подрастали и постепенно выходили замуж. Не очень симпатичную девушку, к тому же со странностями, никто не хотел видеть своей невестой. Она и сама это понимала. Все чаще и чаще она просила отца отпустить ее в монастырь, разрешить поселиться там. Тем более, что тяга к богу с годами только усугублялась. Она могла целыми днями просиживать в своей комнате, ведя мысленные беседы, забывая о хлебе насущном.
Однако, отец был категорически против пострига дочери в монахини. Он даже слышать об этом не хотел. Желание выдать Анастасию замуж, стало для него первоочередной целью.
Когда девушке исполнилось двадцать пять лет, умерла ее мать. Отец понимал, что еще чуть-чуть и с мыслями о замужестве старшей дочери можно распрощаться. Но монастырь он по-прежнему категорически отвергал. Тогда он назначил приличное приданное за ней. Но даже тогда желающих взять ее в жены не прибавилось. Можешь себе представить всю глубину отчаяния девушки, единственной заботой отца которой было выдать ее замуж? – Таня выжидательно глядела на Андрея, - Больше всего она стремилась к уединению в стенах монастыря, и это было единственное, что ей не разрешалось делать.
Наконец, нашелся мужчина, что захотел взять Анастасию замуж. Это был разорившийся помещик, который влачил жалкое существование, поселившись у них в деревне. Настин отец с ним быстро сговорился. Он был рад сбагрить с рук странную дочь. А помещик был рад очень даже немаленькому приданному. Настя рыдала, умоляла отца не делать этого, но он только больше убеждался в собственной правоте.
Сыграли свадьбу. Невеста выглядела так, что краше в гроб кладут. Даже те, кто смеялся над ней раньше, прониклись сочувствием к несчастной девушке.
Молодые переехали в дом помещика. За непослушание, за то, что продолжала ходить в монастырь, помещик стал поколачивать девушку. Она всегда ходила с признаками побоев на лице. Вскоре, у них родился сын. К тому времени, Настя стала по-настоящему похожа на душевнобольную. На сына она не обращала внимания. Ходила по деревне с блуждающим взглядом.
Как-то раз, она сбежала от мужа в монастырь и не возвращалась несколько дней. Муж привез ее силой и безжалостно избил. Она пролежала в постели несколько дней, поправляясь от побоев. После этого к сыну ее перестали подпускать, боясь, что она навредит младенцу. Однако, от близости с набожной супругой муж не отказался. И вскоре, Настя забеременела вторым ребенком. Из дома ее практически не выпускали. Да она особо и не стремилась, запиралась в своей комнате и просиживала там целыми днями. Бить ее муж не решался, боялся повредить плод.
Когда подошел срок, Настя родила девочку, к которой осталась такой же равнодушной, как и к сыну.
Нужно отдать должное ее мужу – детей он любил. Они стали для него смыслом жизни. Он и от матери их отгораживал из чувства любви и опасения.
Анастасия продолжала существовать в мире, где ей не было места. Она бродила по дому, по деревне. У людей отношение к ней изменилось: кто просто перестал обращать на женщину внимание, а кто жалел ее и осуждал мужа, что заставляет так мучиться мечущуюся душу.
Она вынашивала мечту сбежать. Дожидалась, когда бдительность мужа притупиться. Такой момент вскоре настал, и она им воспользовалась. На этот раз, вернув силой жену из монастыря, муж чуть не убил ее. Никто не думал, что она поправится, так сильно он ее избил. Мужчина тоже переживал, так как не был зверем от природы.
Когда Настя выздоровела, вопреки ожиданиям, люди решили, что без божественного вмешательства тут не обошлось. Тогда они направили делегацию к мужу женщины с просьбой отпустить ее, разрешить ей поселиться в монастыре. А он уже и сам склонился к такому решению.
С тех пор она жила в монастыре. Вела уединенный образ жизни. Она не мылась, практически ничего не ела и… лечила людей. Лечила молитвами, накладыванием рук. Любые болезни были под силу Анастасии. Люди шли и шли к ней. Очень многих она исцелила. Несмотря на то, что выглядела, как сумасшедшая, люди, после встречи с ней говорили, что никогда еще не сталкивались с таким чистым разумом и доброй душой.
Матушка Анастасия дожила до девяноста девяти лет и умерла в здравом уме. Она до последнего дня сама за собой ухаживала и лечила людей. После смерти, церковь причислила ее к лику святых. Вот так она попала в этот мир, - Татьяна замолчала, изучая реакцию Андрея. А он был просто потрясен рассказом.
- Столько испытаний выпало на долю одного человека!
- Да. И она смогла их пережить и не сломаться.
- Ты говоришь, она дожила до девяноста девяти лет, - произнес Андрей через какое-то время, когда еще раз прокрутил в голове историю жизни матушки Анастасии, - А почему она сейчас выглядит так молодо?
- Попадая сюда, люди выбирают самый оптимальный возраст, тот, в котором хотят жить вечно. У матушки он такой. Другие предпочитают выглядеть моложе. Это их право…
- А сейчас… она тоже лечит молитвами? – допытывался парень.
- Как и всегда это делала. С момента ее земной жизни почти ничего не изменилось, за исключением того, что люди теперь тоже в молитвах обращаются к ней за помощью. Она их слышит…и помогает…
- Значит…, бог есть?
- Я и сама об этом часто думаю, - очень серьезно ответила Таня, - Кто-то, ведь, все это создал. Кто-то или что-то определяет, кому будет дарована вечная жизнь в светлом мире, а кто будет вечно мучится в темном. Люди называют его богом. У каждого народа он свой. Я не знаю, как это назвать. В одном я уверена, что даже сейчас наши знания о сотворении всего ничтожно малы. Возможно, вся правда известна душе в те моменты, когда она особенно приближена к первоисточнику, когда находится между мирами. Если это так, то узнать правду не сможет никто и никогда, так как душа безмолвна, она аморфна, и ее память не доступна осознанному пониманию…, - в такие моменты, когда девушка рассуждала о столь глобальном, Андрею казалось, что старшая тут она, а он лишь ходит у нее в учениках.
А птицы пели еще неистовее, перед тем как устраиваться на ночлег. Слушая их, трудно было поверить, что находишься в мире, где нет смерти, где люди живут вечно, и им это не надоедает.
Глава 17 Никакой географии
- С чего начнем поиски Паны? – спросил Андрей, когда на следующее утро все собрались за кухонным столом на завтрак. К этому моменту он уже прилично проголодался, так как встал очень рано. Матушка проснулась, едва забрезжил рассвет, и, не церемонясь, гремела в сенях, вынося огородные принадлежности. К тому же топчан, на котором разместили молодого человека на ночь, был жесткий и узкий, что тоже мало способствовало крепкому сну. Чем ворочаться в постели, чувствуя как ломит все тело, Андрей предпочел встать и помочь матушке. Он натаскал ей воды из колодца для поливки огромного огорода, помог прополоть грядки от сорняка. Вместе они нарвали овощей к завтраку. «Чем не утренняя гимнастика? – весло думал парень, - Глядишь, постройнею тут, подкачаю мышц».
Завтрак не сильно отличался от ужина. Разнообразие вносили оладьи из кабачков, которые быстро состряпала Таня, пока матушка заваривала душистый чай из целебных трав. Андрей решил, что дела нужно делать как можно быстрее, потому что долго на такой пище он не протянет. Не помогло даже то, что он съел пол булки пресного хлеба, что матушка Анастасия пекла сама.
- Сначала мне нужно выяснить ее местонахождение, - ответила Таня на вопрос Андрея, - Для этого мне нужно предпринять небольшое путешествие по этому миру. Нужно как следует настроиться на ее душу. Я пыталась это сделать вчера, но ничего не получилось. Ее хорошо прячут.
- Кто прячет? – не понял Андрей.
- Точно не знаю, - задумчиво ответила Татьяна, - но, думаю, они догадываются, что мы придем за ней, и не хотят отпускать девушку.
- Вы говорите, что на ее род было наложено проклятье? – спросила матушка Анастасия, молчавшая до этой минуты.
- Да. Много лет назад. Через поколение девушки, достигшие двадцати пяти лет, исчезают из человеческого мира, - Таня с интересом смотрела на женщину, терпеливо ожидая продолжения.
- Такие семьи обычно живут все вместе, - неторопливо, обдумывая слова, продолжала матушка, - Они не очень счастливы в светлом мире, поскольку против воли оказываются здесь. Их земной путь не завершен, а прерван насильно. Душа таких, как они, рвется обратно на землю, не давая покоя ее хозяину.
- А есть ли способ вызволить ее отсюда? – спросил Андрей.
- Этого я не знаю, - печально ответила матушка. - Думаю, если бы он был, то проклятые обязательно бы им воспользовались, - она с сожалением смотрела на молодых людей.
- Значит, наши попытки могут не увенчаться успехом? - до сих пор Андрей был уверен, что они вызволят Пану. Сейчас его уверенность пошатнулась.
- Все в руках всевышнего, - спокойно произнесла матушка. - Найдите вашу Пану и приведите сюда. А дальше…, дальше я попробую попросить совета у него…
Когда матушка Анастасия позавтракала и удалилась, Андрей решился высказать мысль, которая не давала ему покоя:
- Значит, этот мир не идеален!
- А есть ли вообще что-то идеальное? – задумчиво произнесла Татьяна, - Все взаимосвязано, понимаешь? Те, кто вынуждает таких, как Пана, жить в этом мире, сами, после смерти, обречены на вечные муки в темном мире. Пока есть они, ни один мир не будет идеальным. Лишь когда люди поймут, что нельзя вмешиваться в естественных ход событий, что нельзя использовать силы, данные тебе для сотворения добрых дел, во зло, что нельзя посягать на счастье и свободу выбора другого человека, только тогда мы приблизимся к чему-то идеальному. Но будет ли это когда-нибудь?
- Получается, что, изначально, неидеальна сама структура человеческого сознания, - продолжил мысль Татьяны Андрей, - что-то не доделано или пошло не так. Где-то тот, кто все сотворил, допустил ошибку. Возможно, он бы и рад сейчас все исправить, да не получается. Возможно, для этого нужно сначала все разрушить, а потом строить заново…
- И даже в этом случае успех не гарантирован, - кивнула Таня, - поскольку опять может пойти что-то не так. Одно я знаю точно, что создатель всего этого взял на себя огромную ответственность за человеческие судьбы. Думаю, отправляя таких, как Пана сюда, он просто компенсирует тем самым чувство вины перед ними за свою беспомощность.
- Если даже он бессилен что-либо сделать, как же мы сможем помочь Пане? – неуверенно произнес Андрей.
- Мы должны попробовать, - просто ответила Таня, - Иногда простому человеку под силу многое.
На поиски Паны отправилась душа Татьяны. Она предупредила, что это может занять несколько часов, чтобы Андрей не волновался и не ждал, когда наступит пробуждение.
Свободное время парень решил посвятить исследованиям. Он хотел посмотреть, что находится за пределами леса матушки Анастасии.
- Иди, сынок, - напутствовала его матушка, - лес маленький, пройдешь ты его быстро. Ничего опасного такая прогулка не таит. Я сама никогда там не была. Придешь, и мне расскажешь.
На то, чтобы пересечь лес, времени у Андрея ушло около сорока пяти минут, учитывая, что шел он не спеша. Всю дорогу его занимали мысли об отличии людей друг от друга. Вот есть же такие, как матушка Анастасия. Она абсолютно не нуждается в человеческом общении. Что в земной жизни она замыкалась в себе и в боге, что в так называемой загробной. Она даже не знает, что находится за лесом и не стремится узнать. Кому-нибудь другому нужно, наоборот, всегда быть среди людей, в гуще событий. Посели его вот так в лесу, совсем одного. Ограничь его круг общения до разговоров с животными, и он сойдет с ума, не вынесет одиночества. «Все мы настолько разные, - думал Андрей, - и нас так много, что уследить за всем невозможно. Вот и получается, что многое выходит из под контроля».
Размышляя таким образом, он вышел на пустынный пляж. Как только заканчивался лес, начиналась неширокая полоса песчаного пляжа, уходящая в спокойное синее море. В жизни Андрей не видел, чтобы море было настолько спокойно. Его поверхность, абсолютно гладкая и неподвижная, блестела в лучах яркого солнца. Казалось, что оно не настоящее, а создано рукой умелого художника, только запах йода и водорослей говорил об обратном. Андрей подошел ближе, почти вплотную к воде и заметил тоненькую пенящуюся полосочку воды на стыке с песком. Опустившись на корточки, он потрогал воду. Рука погрузилась в приятную прохладу, не обжигающую, а доставляющую удовольствие. Он вспенил воду, чтобы убедиться в ее реальности. Брызги обдали лицо и плечи. «Слава богу, настоящая! – с облегчением подумал парень, - а то можно подумать, что это всего лишь мираж».
Солнце палило, а от воды шла приятная прохлада. Не раздумывая больше, Андрей скинул одежду и позволил воде ласкать кожу, смывая пот, усталость и ненужные мысли. Он заплыл и даже на глубине видел дно с водорослями, камнями и кораллами, мелких рыбешек, проплывающих мимо, задевая его своими прохладными и скользкими тельцами.
Выйдя на берег, он постоял какое-то время, давая возможность солнечным лучам высушить кожу. «Следуя теории о сотворении светлого мира, это море принадлежит кому-то, кто любит его именно таким неестественно спокойным, - размышлял Андрей. - Не думаю, что совершил серьезный проступок, нарушив границы чьего-то владения, - он улыбнулся, - В конце концов, одному человеку явно много целого моря».
Он, не спеша, оделся и решил пройтись вдоль леса по кругу, посмотреть, что еще есть там интересного. Каково же было удивление парня, когда он обнаружил, что лес и дом матушки Анастасии, находятся посреди моря, что оно окружает их со всех сторон. «Вот уж поистине, каждому свое и никакой географии», - усмехнулся парень.
Пора было отправляться обратно. Таня вот-вот должна была вернуться из своего астрального путешествия. Хотелось поскорее узнать новости, если они, конечно, есть. Погружаясь в сон, девушка не была до конца уверена, что ей удастся увидеть Пану.
Дорога обратно заняла также мало времени, как и туда. Андрей, первым делом, заглянул в комнату Татьяны и убедился, что девушка еще крепко спит. Тогда, он разыскал матушку Анастасию на огороде за домом и спросил, знает ли она, что совсем рядом простирается чудесное море?
- Конечно, знаю, - матушка хитро прищурилась.
- Вы там были? – поинтересовался Андрей.
- Нет, - усмехнулась она, - мне золотко рассказывала. А у самой желания ходить туда нету.
- А почему мне не рассказали? – весело спросил Андрей. Его рассмешило бесхитростное лукавство женщины.
- Хотела, чтобы сам увидел, своими глазами. И еще, чтобы не скучал возле Танюшки. Путь-то не близкий и задача перед ней стоит тяжелая, так что, чего тебе тут томиться?
- Спасибо! Я даже искупался. Никогда раньше мне не приходилось плавать в таком чистейшем море. Нужно будет еще раз туда наведаться…
- Конечно, конечно…, - матушка Анастасия к чему-то прислушалась, - Кажись, золотко проснулась, - кивнула она в сторону дома. Андрей подивился ее слуху, поскольку сам не слышал ровным счетом ничего.
Он ждал, когда девушка выйдет из дома, чтобы не смущать ее лишний раз, но Татьяны все не было.
- Пойду, проверю, что ее так задержало, - сказал парень, направляясь в сторону дома. Матушка с тревогой смотрела ему в спину.
«Плохие у меня предчувствия», - пробормотала она.
Татьяна сидела на кровати, задумчиво разглядывая противоположную стену, когда Андрей заглянул в комнату.
- Что случилось? С тобой все в порядке? – забеспокоился парень.
- Со мной все хорошо, - успокоила его девушка, оставаясь все такой же серьезной.
- Тогда почему ты тут сидишь, не выходишь наружу? – Андрей чувствовал, что что-то произошло, и из-за неизвестности волновался еще сильнее.
- Я обдумываю то, чему стала свидетельницей, - Татьяна потянулась, разминая кости, и встала с кровати, - Пойдем во двор, к матушке, я вам все расскажу. В общем, не думала я, что тут такое возможно, - обратилась она больше к матушке, чем к Андрею, - Пана является узницей в доме, где должна наслаждаться вечной жизнью. Да и не дом это, а настоящий замок, полный роскоши, с большим количеством слуг.
- И чей же это замок? – поинтересовался Андрей.
- Той самой первой родственницы из рассказа бабы Марфы.
- Но…, откуда тут слуги? – удивился Андрей, - Разве такое возможно?
- Думаю, что возможно, - задумчиво произнесла матушка Анастасия. - Есть тип людей, которые могут быть счастливы, только прислуживая другим. Это не мешает им быть хорошими людьми, только очень безвольными. Скорее всего, именно такие ей и служат. Они, даже отличая добро от зла, ничего не делают, чтобы это исправить.
- Меня удивило даже не это, - Таня внимательно посмотрела на слушателей, - меня поразило, что женщина эта очень злая. Злая и жестокая! – сурово добавила она, - Как такое может быть в светлом мире? Она держит всех, кто попал сюда после нее, в плену. Они не вольны распоряжаться собою.
- Несчастное создание, - со скорбью в голосе произнесла матушка Анастасия, - Видно, разум ее помутился от горя, когда она попала сюда, - матушка знала историю Паны и ее дальней родственницы. Накануне Таня ее рассказала. - Бывает такое, что человек не может совладать с собой. Обида затапливает его, как река в половодье заливает огромные участки суши. Только уровень воды в реке со временем возвращается до нужной отметки, а с человеком такого не случается. Если разум помутнен, то ничто его уже не способно вылечить или вразумить.
- Она, что, держит Пану взаперти? – поинтересовался Андрей.
- Нет, Пана спокойно передвигается по территории замка. Только вот, выйти за пределы него у нее нет никакой возможности.
- Но к чему такие жесткие меры? – удивился Андрей, - Она, ведь, все равно не может покинуть светлый мир, возникни у нее даже такое желание?
- Больную фантазию трудно понять разумом нормального человека, - пояснила Таня, - Кто знает, какие мысли бродят в голове душевнобольной?
- Есть ли у нас шанс хоть как-то уболтать ее отпустить Пану? – спросил Андрей.
- Попробуем действовать хитростью. В этом поединке честность будет плохим соратником, - девушка задумалась. Судя по напряженной работе мыслей, отражающихся на лице, она вырабатывала план. Когда молчание затянулось, Андрей понял, что больше пока Татьяна ничего не скажет. Она будет молчать, пока не определится, как им следует действовать.
- Пойдем, прогуляемся к морю, - предложил Андрей Тане, когда матушка уединилась в комнате для каждодневной работы.
- С удовольствием, - согласилась девушка, - я всегда хожу туда купаться, когда бываю здесь. Иногда я прибегаю к хитрости: перемещаюсь сюда специально, чтобы искупаться в море, - с хитрой улыбкой добавила она. - У меня остались очень смутные воспоминания из детства, больше похожие на сон…, я, мама и папа на море, - голос ее сейчас звучал очень грустно, - Это было так здорово! Помню, как я сидела на камушках в каком-то большом халате, или это было полотенце… Я чувствовала, как камни обжигают меня даже через толстую ткань. А море…, море манило меня. Даже, когда я дрожала на берегу, только выбравшись из воды, обсыхая под теплым ветерком, я уже опять хотела окунуться в его прохладу… А мама запрещала…говорила, что простыну, - бедное сиротское сердце! Оно не способно было смириться с потерей любимых. Оно не осуждало, не упрекало, просто, грустило и помнило…
Андрей не помнил ничего, связанного с родителями. Его раннее детство было связано с детдомом, его он и вспоминал периодически. Только недавно в его воспоминаниях появилась теплота, которая была вытеснена на долгое время обидой и злостью.
Еще издалека они услышали шум, похожий на рокот, сопровождающийся протяжным гулом. Подходя ближе, они уже отчетливо слышали, как волны с грохотом обрушиваются на песчаный пляж и, громко шурша, уползают обратно в море, затягивая с собой часть суши.
Выйдя на берег, молодые люди обнаружили, что сухим осталось не более полуметра пляжа, возле самой кромки леса.
- Ну, хоть так, есть, где постоять, - усмехнулся парень. В лесу незадачливое воображение простачка рисовало себе обнаженную фигуру девушки, заходящей в прозрачную жидкость. Он отчетливо представлял себе, как Таня, не спеша, погружается в море, плывет, постепенно удаляясь от берега. А он несколькими взмахами рук ее догоняет, чтобы опять насладиться зрелищем женской красоты. Но…, мечтам было суждено разбиться о бушующую действительность.
- Никогда еще не видела его таким бурным, - Таня зачарованно смотрела, как волны накатывают одна за другой, с бешеной интенсивностью, как вода подползает практически к самым ногам, едва ли не касаясь их, - видно, у его хозяина сегодня плохое настроение.
- А если оно станет еще хуже, море затопит лес и дом матушки Анастасии? – удивился Андрей. Трудно было поверить, что стихия может напрямую зависеть от настроения.
- Конечно, нет, - засмеялась девушка, - Волны даже не тронут деревьев, растущих на окраине леса. Где заканчивается песок, там заканчивается территория моря.
- Хотел бы я на это посмотреть, как они будут отскакивать от деревьев, - размышлял Андрей. - Забавно! Картинка, наверное, была бы еще та…Послушай, а тут, что, практически все живут по одиночке?
- Напротив, здесь многие объединяются во что-то типа…семей. Особенно те, которые занимаются помощью людям в их земных жизнях. Это матушка предпочитает одиночество. Она и при жизни была такой. А вообще, существуют целые лаборатории, где трудятся святые, помогая людям.
- Небесные лаборатории? – почему-то это словосочетание очень понравилось Андрею.
- Ну, можно и так сказать, - улыбнулась Татьяна, - только, это понятие искажает действительность, правда?
- Удивительное дело, - задумчиво произнес Андрей, - я даже в бога толком не верил. А теперь, мне пришлось узнать столько всего, что переворачивает все мои представления о бытие. Во что теперь верить или не верить?
- Да просто живи, не задумываясь о высоком. В конце концов, получив все эти знания, я все равно считаю, что жизнь, дарованная человеку – это самое ценное из всего, что только может существовать. Ведь только существуя, можно чувствовать себя человеком. Я хочу вернуться в свой мир и пройти весь жизненный путь до конца. Хочу насладиться каждым мгновением жизни. Родить детей, - голос девушки стал очень грустным, - воспитать их хорошими людьми. Баловать внуков…
- Чтобы родить детей, нужно сначала выйти замуж, - Андрей с нежностью смотрел на любимое лицо.
- Ну, да, - Таня встрепенулась, отчаянно покраснев, - не могу поверить, что сказала все это в слух и тебе…
- Так что, ты согласна сначала выйти замуж… за меня? – тихо спросил парень, заглядывая в голубые глаза, затуманенные слезами.
- Если мы когда-нибудь выберемся отсюда…
- Не если, а когда мы выберемся, - перебил ее Андрей.
- Когда мы выберемся, - как эхо, повторила девушка, - то… да, согласна. А если к тому времени я превращусь в старуху, ты возьмешь меня замуж? – лукаво спросила она.
- Если ты захочешь выйти замуж за старика, - отшутился Андрей, а сам подумал, что ведь все так и может произойти. Они, на самом деле, могут потратить всю жизнь, ища пути выхода из Оазиса жизни, из бесконечности. Странно, но, несмотря на отсутствие времени, жизнь их текла своим чередом - они росли, взрослели, а, значит, могут и постареть. Но думать об этом не хотелось, нужно было бороться!
Возвращались они с наступлением сумерек. В лесу уже было по настоящему темно. Матушка Анастасия легла спать, так как привыкла это делать очень рано, а вставала, едва лучи рассвета окрашивали небо. По мере приближения к дому матушки, Татьяна разгоралась все сильнее. Андрей уже видел такое и сразу догадался о причине столь яркого свечения. Слова Тани подтвердили его догадку:
- Меня призывают. Потерялась душа. Не знаю, сколько буду отсутствовать, так что ложись спать, не дожидайся моего возвращения. А завтра… завтра мы отправимся выручать Пану.
***
Виктор еще долго махал рукой Андрею с Таней, скрывшимся в густом тумане. Оставшись один, парень весело посмотрел по сторонам. Он даже потирал руки от удовольствия и предвкушения жизни, полной наслаждения. В нем проснулась безудержная, детская веселость. Он скакал по тропинке, валялся в сочно-зеленой траве, подставлял лицо солнцу, наслаждаясь его ласковым теплом.
«Как хорошо, что я остался, - думал парень, - тут гораздо круче! Что она там сказала? Что все это теперь мое? Класс! Можно все тут переделать! – он огляделся, - Ну, кому нужно это нагромождение деревьев, с растущими на них бесформенными плодами со вкусом курицы? – он глумливо хихикнул, - Не лучше ли иметь свой собственный супермаркет? Магазин, в котором все твое!» Он принялся в деталях обдумывать ассортимент: «Пиво! Это обязательно! Нельзя так долго воздерживаться от любимых напитков. Копченые окорочка и крылышки! М-м-м!!!» Виктор почувствовал, как слюноотделение усилилось, а желудок предательски заворочался, в предвкушение любимого лакомства. «Чипсы! Фисташки! А еще – шоколад! Я бы сейчас съел плиточку, запивая колой! – он присел на траве, выбирая место для своего собственного магазина-самобранки, как он его мысленно обозвал, - Вот, тут он будет! Такой маленький, да удаленький. И никакой травы вокруг! Только асфальт! И еще –тележка! Не в руках же мне все таскать! А еще – небольшой фонтан, привык я к ним в Питере!»
На большее его фантазии пока не хватало. Он сидел и ждал, когда его желание материализуется, но ничего не происходило. Лицо парня вытянулось от разочарования. «Надула! – с раздражением подумал он, - А я-то размечтался! Супермаркет, фонтан…»
Вздохнув, он поднялся с травы и поплелся к дому. Предстояло решить, как скоротать день и чем заняться завтра.
Глава 18 Гибельная беспросветность
«Он рядом, он рядом, и это самое главное», - лишь эта мысли помогала Алине двигаться дальше, не теряя остатки мужества. Она все время прокручивала ее в голове, смакуя и так и эдак, лишь бы отвлечься от кошмара, окружающего путников со всех сторон. «Ах, этот гул, он способен свести человека с ума!» Гудела земля, по которой они передвигались. Протяжный, монотонный звук поднимался из ее глубин, пронизывая тело, заставляя его мелко дрожать.
Алина, Кирилл и Михаил, закутанные в черные плащи, медленно продвигались вперед, преодолевая хлюпающую и булькающую вязкость под ногами. Капюшоны скрывали их лица, одновременно мешая смотреть вперед, выбирая ориентир. С другой стороны, выбирать было почти не из чего. Не считая мертвых, без единого листочка, деревьев и огромных грязных луж, с плавающим в них мусором, ничего больше не встречалось на их пути. А они прошли уже не малое расстояние.
Влага, висящая в воздухе, пропитала их одежду и волосы. С каждым вздохом, спертый воздух, наполненный зловонными испарениями, проникал в легкие путников, вызывая временами глухой кашель.
«Что же это за место? – с ужасом думала Алина, - И есть ли тут люди?» За все время передвижения, им не встретился ни один человек. Девушка очень устала. Она не могла припомнить ни одного случая, когда бы еще так уставала. Она мужественно старалась не отставать от друзей, хотя ноги все с большим трудом приходилось доставать из вязкой жижи. Пару раз она спотыкалась и, если бы не Кирилл, который вовремя ее подхватывал, то непременно упала бы прямо в зловонную грязь.
- Пора сделать привал, - наконец, произнес Кирилл. Он заметил, что у девушки не осталось сил, чтобы сохранять вертикальное положение. Она брела все медленнее, пошатываясь от усталости.
Выбрать сухое место не представлялось возможным, его тут просто не было. Поэтому, устройство привала заняло еще какое-то время. Наломав веток и застелив ими землю, Кирилл с Михаилом, первым делом, усадили девушку, которая к тому времени уже едва держалась на ногах.
- Если я не сниму сейчас капюшон, то просто задохнусь, - сказал Михаил, стряхивая материю с головы.
- Но…, ты не светишься, - потрясенно пробормотала Алина, глядя на кудрявую голову парня. От влаги его кудри стали еще мельче. Несмотря на явные следы усталости на лице, взгляд Михаила оставался веселым. Аура исчезла почти полностью, лишь красноватый оттенок кожи напоминал о ее присутствии.
Алина аккуратно протянула руку к Михаилу, и ничего не почувствовала. Жар исчез! Она притронулась к его руке и задохнулась от восторга – кожа казалась немного горячее обычного, но это была просто кожа, человеческая кожа. Как в забытьи, девушка погладила его запястье дрожащими пальцами, наслаждаясь его гладкостью и натуральностью.
Михаил замер от неожиданности, пока не сообразил, что все происходит на самом деле. Он посмотрел на измученное лицо девушки с глубоко запавшими глазами, но озаренное улыбкой счастья. Она была великолепна! Парень схватил ее руку и прижал к своему лицу. Кирилл с улыбкой наблюдал за молодыми людьми, не нарушая их хрупкого счастья, и, удивляясь, что можно чувствовать себя счастливым в подобном месте, где все угнетает.
- Как такое возможно? – спросил Михаил, когда дар речи вернулся к своему хозяину, потеснив в сторонку эмоции.
- Какая разница! – воскликнула Алина, - Мне все равно как, главное, что это произошло, - она крепко держала его за руку, боясь, что если отпустит, он опять разгорится пламенем.
- Думаю, мрачность этого места действует на нас, - Кирилл счел нужным высказать свое мнение, - оно глушит нашу внутреннюю сущность, приглушая ауру, - они с Алиной уже тоже освободились от капюшонов и выглядели почти обычно.
- Нам это на руку, не так ли? – спросила Алина.
- Если процесс не будет прогрессировать, - спокойно произнес Кирилл, - иначе…, мы рискуем сойти с ума, полностью лишившись сущности.
Комментировать опасение желания не было. Каждый молча надеялся, что этого не случится.
- А что сейчас – день, ночь, утро или вечер? – через какое-то время спросила Алина. С тех пор, как они сюда попали, не стало ни темнее, не светлее. Небо было затянуто свинцовыми тучами такой плотности, что сквозь них не проглядывал не единый проблеск. Все вокруг, включая сам воздух, казалось серым, подернутым туманной дымкой.
- Трудно определить, - ответил Кирилл, - возможно, здесь нет смены дня и ночи.
- Когда я был тут единственный раз, - откликнулся Михаил, - было точно так же, только лил еще и сильный дождь…
Алина опять поймала себя на мысли, что продолжать беседу нет никакого желания. Хотелось просто сидеть, не двигаясь и ничего не предпринимая. На лицах мужчин отражалось такое же безразличие ко всему. Время шло, а они продолжали сидеть, ничего не делая. Лишь однажды Алина встрепенулась, когда не почувствовала руки Михаила в своей. Какого же было удивление, когда она обнаружила, что по-прежнему сжимает ее, только совсем не ощущает прикосновения. Но, в следующий момент, ей это стало совершенно безразлично. Она равнодушно отвела взгляд от Михаила и уставилась в пространство, отключаясь от всего.
Мысли рассеивались, едва только зарождались в мозгу. Подземный гул все глубже проникал в сознание, вытесняя оттуда все остальное. Мышцы расслаблялись, становясь все более вялыми. Алина почувствовала, как рука Михаила выскользнула из ее, но даже не повернула голову. Уголки ее губ опустились, веки ослабли и отказывались держать глаза открытыми. Последнее, что почувствовала девушка, как ее голова упала на грудь.
- Очнись…, Алина, очнись, - кто-то приоткрыл ей рот и просунул что-то жесткое и сладковатое на вкус, - очнись, дорогая, нельзя спать. Этот мир коварен. Сознание едва не покинуло нас, превращая в зомби, - Алина узнала голос Михаила, но глаза никак не хотели открываться, хотя, сознание потихоньку прояснялось. Сладковатый кусочек таял во рту, наполняя мышцы силой. - Открой глаза! – руки Михаила сильно трясли ее, - Вот так, молодец! – она с трудом разлепила веки, всматриваясь в склоняющееся над ней лицо. Улыбка появилась на взволнованном лице парня. Он с силой прижал к себе девушку, согревая своим теплом. Алина слушала биение его сердца, окончательно приходя в себя.
- Что случилось? – пролепетала она, - Я упала в обморок?
- Мы все чуть не погибли, - ответил Михаил. Он продолжал держать ее в объятьях. Горячее дыхание парня обжигало макушку Алины, - Этот мир губительно действует на психику, убивая все чувства, погружая человека в небытие. Хорошо, Кирилл нашел в себе силы добраться до корня жизни. Корень спас нас всех. Без него мы бы наверняка погибли.
- Это он такой сладкий? – Алина до сих пор чувствовала приятный привкус во рту.
- Он, он, - кивнул Михаил.
- Не знаю, на сколько его хватит, - раздался голос сверху. Алина подняла голову и увидела улыбающегося Кирилла, - нам нужно следить за своим состоянием и периодически съедать по кусочку корня. А теперь, пора идти.
- Но, куда? – спросила Алина. Она не понимала, как можно определить направление, если кругом, куда простирался взгляд, было одно и то же: грязь и мертвые деревья.
- Нужно найти человеческое жилье. Мы ничего не знаем об этом мире. Нужно, чтобы кто-то рассказал, возможно, даже стал нашим проводником.
Они выпили по капле эликсира и продолжили путь, больше похожий на блуждания в беспросветной неизвестности.
Заболоченная почва местами становилась очень рыхлой. Спасали только длинные резиновые сапоги, доходившие до колена. В такие моменты идти становилось особенно трудно. Подолы накидок приходилось поднимать и удерживать в руках, ноги с легкостью проваливались в грязь и с великим трудом покидали ее.
Михаил и Кирилл с двух сторон поддерживали Алину, и, несмотря на это, она несколько раз чуть не упала в грязь, теряя равновесие из-за отсутствия твердой почвы под ногами. Девушка чувствовала невероятную усталость, хотя они прошли совсем небольшое расстояние и, наконец-то, выбрались на более менее твердый участок. Подземный гул действовал на нервы. Ей постоянно хотелось плакать. Временами желание было так сильно, что она кусала губы, чтобы не разрыдаться от бессилия. Алина пыталась отвлечься, вспомнить приятные моменты из своей жизни. Но их не было, они совершенно улетучились из головы. Все ее попытки заканчивались, не успев начаться. Пустота охватывала мысли, парализуя способность думать.
Путники медленно брели по мрачной сырости, не разговаривая друг с другом, не оглядываясь по сторонам. У каждого в руке был зажат маленький кусочек корня жизни, как единственное доказательство, что они все еще живы.
- Ой, - воскликнула Алина и выронила кусочек, - он жжется.
От ее вскрика встрепенулись двое остальных. Кирилл опять первый сообразил, что следует делать. Он быстро положил корень жизни в рот. Остальные последовали его примеру.
- Он сам напомнил о себе, - Алина разглядывала руку, на которой проступило небольшое красное пятнышко, - замечательный корень!
- Нам нужно выбрать место для ночлега, - предложил Кирилл, - наверное, вы тоже чувствуете в этом потребность?
Вокруг, по-прежнему, клубилась туманная мгла. Ничто не намекало на наступление ночи. Лишь потребность организма в отдыхе будто говорила, что день остался позади, и наступает время ночного перерыва.
- Это место похоже на лес, - произнес Михаил, - вернее, он мог быть им раньше, - деревья росли тут намного чаще. Они хаотично поднимались из земли, разбрасывая в стороны уродливые ветви с торчащими на них сучками вместо листьев. Ноги упирались во что-то мягкое серого, кое-где почти белого, цвета. Сапоги не проваливались в грязь, но, приминая серую массу, оставляли четкие следы на земле.
Кирилл зачерпнул рукой немного серой массы. Она моментально рассыпалась в его ладони, оставив неприятный смолянисто-жирный след.
- Это плесень, - понюхав ладонь, констатировал мужчина.
- Думаю, что она все-таки лучше, чем грязь, - с иронией произнес Михаил, - тем более, что выбирать почти не из чего, - Алина взглянула на него и заметила веселых чертят в черных глазах. На душе девушки мгновенно потеплело, сразу же захотелось бороться с этим миром, не поддаваться его засасыванию в пучину отчаяния.
Выбрав место для палатки, друзья застелили поверхность земли ветками, собрать которые не составило труда, так как их кругом валялось в большом количестве. Складывалось впечатление, что недавно здесь прошел ураган, круша все на своем пути. Кое-где целые деревья были выкорчеваны с корнями, такими же огромными и уродливыми, как кроны. Установив палатку, они расстелили коврики. Толстый слой веток защищал их от плесени и сырости.
- Развести огонь не получится, - сказал Кирилл, - вокруг ни одной сухой ветки.
- Послушайте, - обратилась к друзьям Алина, - а что если, попадая сюда, все живое умирает? Этот мир совершенно непригоден для жизни!?
- Тогда, тут кругом были бы трупы, - ответил Кирилл. Девушка, воображение которой было сильно развито, содрогнулась от подобного предположения, - а, так как мы их не встретили ни одного, значит, люди точно живут здесь. Осталось только выяснить, как они это делают?
- А, ведь, у Ивана нет замечательного корня…, - задумчиво проговорила Алина, когда все устроились на ночлег. Девушку решили положить по середке. Михаил укрыл ее и своим плащом тоже. Он придвинулся к ней как можно ближе. Даже через два слоя ткани Алина чувствовала тепло исходящее от парня. Перед тем, как укладываться, они съели по маленькому кусочку корня. Это была профилактическая мера, так как предугадать, когда начнется период помешательства, не представлялось возможным, - какая Таня молодей! – продолжала Алина, - Что было бы с нами, не положи она этот корень?
- Между нами и Иваном есть различие, - через какое-то время произнес Кирилл, - Этот мир существует не для того, чтобы губить все живое, что попадает сюда. Он существует, как наказание за содеянное, как искупление грехов… Иван каким-то образом принадлежит этому миру, значит, смерть ему не грозит…
- Но мы не можем знать этого наверняка…, - прошептала девушка, - как может он принадлежать этому миру?
- Не знаю, - ответил Кирилл, - но это факт. Его цвет говорит об этом. А он никогда не обманывает.
Михаил лежал очень тихо, не шевелясь. Он не принимал участия в беседе. Таня прислушалась к дыханию парня, оно было глубоким и спокойным. Девушка даже позавидовала, что можно вот так уснуть, ни о чем не думая, хоть на какое-то время отключиться от проблем.
- А может быть, сюда попадают все, имеющие дар предвидения? - предположила она через какое-то время.
- Я тоже думал об этом, - ответил Кирилл, - но…, вряд ли… За что наказывать таких людей? Они не выбирают этот дар. Скорее наоборот… Да, и мало кому он приносит счастье. Многие из них при жизни мучаются. Вот и Ванька, насколько я понял, больно-то не наслаждался своими способностями…
- Да…, ему это доставляет сплошные неудобства, - в голосе девушки послышалась улыбка, - сколько работы ему пришлось сменить… Люди боятся его предсказаний, а он не может промолчать, когда нужно, выкладывает всю правду, - она помолчала и продолжила уже более серьезно, - Мы не переставали общаться после детдома. Он мне, как брат. Кроме нас у него никого больше нет…
- Он точно жив, - раздался вдруг голос Михаила. Таня сильно вздрогнула от неожиданности.
- Я думала, ты спишь, - повернулась она к нему.
- Я пытался установить связь с Иваном, - как всегда непринужденно ответил Михаил. Его голос оживил атмосферу в палатке, разгоняя повисшую там грусть, - Мне не удалось найти его, но я точно знаю, что он жив. Я почувствовал его душу. Он угнетен, но здоров. Вот только…, запрятан он очень хорошо. Найти его будет трудно…
- Его прячут от нас? – спросила Алина.
- Не уверен… Скорее, его прячут от нашего мира… Что-то в этой ситуации меня сильно смущает. Но, вот, что?... Какая-то мысль бродит рядом, но я никак не могу ее нащупать…, - Михаил нащупал руку Алины и крепко сжал ее под двумя слоями накидок, - не переживай, мы обязательно найдем его. Найдем и вытащим отсюда!
Накопившаяся усталость брала свое. Разговор становился все более отрывистым. Паузы затягивались, пока сон окончательно не сморил друзей. Михаил обнял Алину обеими руками и крепко прижал к себе. «Главное, что он рядом», - с улыбкой подумала девушка, проваливаясь в глубокий сон.
Разбудил ее сильный толчок в спину. Она открыла глаза, пытаясь сообразить, что происходит. Следующий толчок, еще сильнее первого, подбросил ее в воздух, больно ударив в спину. В испуге девушка вскочила и отползла в сторону. Мужчины тоже проснулись, почувствовав движение под собой. Все трое удивленно смотрели, как земля, укрытая ветками и ковриком, резко подпрыгивает и возвращается на место.
Постепенно толчки стали сильнее. Ветки стремительно разлетались из-под коврика. Послышалось яростное рычание. К тому времени друзья уже успели выбраться из палатки и отойти на приличное расстояние.
- Кто-то или что-то пытается выбраться наружу, - тихо сказал Кирилл, вооружаясь внушительного размера палкой. Михаил последовал его примеру.
Толчки становились все более яростными, а рычание - зловещим. Алина, потеряв дар речи от страха, в ужасе смотрела, как палки разлетаются в стороны, и палатка ходит ходуном. Все замерли в ожидание исхода схватки.
Мощным толчком, в который неизвестное существо вложило все оставшиеся силы, земля взмыла вверх, разметая остатки веток и откидывая коврик. Крепления палатки не выдержали сотрясений, и она завалилась, накрывая то, что пыталось выбраться наружу.
Веселая натура Михаила взяла верх над испугом. Парень начал тихонько посмеиваться, наблюдая, как кто-то, фырча и отплевываясь, барахтается в палатке. Его веселье заразило остальных, тем более, что существо было явно невелико. Лишь рычания оставались по-прежнему зловещими.
В какой-то момент все движения прекратились, и послышался звук разрезаемой ткани. Что-то тупое скорее рвало палатку, чем резало ее. Первой показалась взлохмаченная голова, с седыми и торчащими во все стороны волосами. Злое морщинистое лицо с огромным крючковатым носом и глазами навыкате уставилось на друзей. Тело еще продолжало оставаться в палатке. Беззубый рот ощерился и продолжал рычать.
- Ну что ж, - философски изрек Михаил, - теперь мы знаем, что оно человеческого происхождения.
Существо не торопилось выбираться, продолжая ощупывать путников взглядом, который казался даже очень осмысленным.
Кирилл с Михаилом, поняв, что выглядят по меньшей мере смешными, а по большей – агрессивными с высоко поднятыми палками, резко опустили руки и бросили палки на землю.
Почувствовав, что угрозы от молодых людей не исходит, существо неуклюже выбралось из палатки, но не торопилось двигаться дальше. Лохматый комок с большим горбом на спине, одетый в бесформенные тряпки с выглядывавшими из-под них худыми и грязными ногами и руками, с шумом втягивал воздух, будто пытался уловить запах пришельцев. Его голова двигалась на подобье птицы, от чего нос становился похож на клюв. Глаза вращались в разные стороны, ощупывая, казалось, сразу все пространство вокруг.
Определить половую принадлежность существа не представлялось возможным, так как вековая древность стерла всю разницу между мужчиной и женщиной.
Первым нарушить молчание решился Михаил. Он сделал несколько шагов в сторону существа, выставив руки перед собой ладонями вперед и очень миролюбиво произнес:
- Мы не причиним тебе вреда. Мы не опасны. Мы здесь, чтобы найти своего друга.
Какое-то время ничего не происходило. Во время короткой речи Михаила, существо повернулось к нему одним ухом, на пример глуховатых людей, внимательно улавливая каждое слово. Затем, следовал процесс осмысления услышанного, после чего грязный комок мелко затрясся, и из его горла стали вылетать звуки, похожие на что-то среднее между кваканьем и гавканьем.
- Что бы это значило? – удивился Михаил, возвращаясь к друзьям и не переставая наблюдать за непонятной тряской.
- Может, ему вдруг стало плохо? – предположила Алина, - Такое впечатление, что оно сейчас захлебнется, - из горла существа, на самом деле, стали вырываться булькающие звуки, а голова металась из стороны в сторону, будто держалась на пружине вместо шеи.
- По-моему, оно смеется над нами, - произнес Кирилл.
- Скорее, у него истерика, - ухмыльнулся Михаил.
Друзьям ничего не оставалось, как ждать окончания диковинного смеха и возращения к существу способности слушать и воспринимать человеческую речь.
Смех прекратился так же резко, как начался. Глаза навыкате вновь уставились на трех пришельцев.
- Я уже давно ничего не боюсь, - внезапно проскрипело существо. Судя по тому, с каким трудом ему давалось каждое слово, и по тому, как хрипло звучал голос, говорить ему не приходилось очень давно, - этот мир так страшен, что ничего в нем не может быть страшнее него. Это вам следует бояться…
- Вы первый человек, кого мы тут встретили, - обратился к нему Кирилл, - не поможете ли вы нам отыскать друга?
- Помочь? – существо опять дернулось и квакнуло, - А ради чего мне помогать вам? Я вас спасу от верной гибели, если получу то, что хочу, то, запах чего я чувствую…
- И что же это? – удивилась Алина.
- Корень жизни! - руки существа вытянулись вперед. Пальцы с загибающимися на них ногтями хватали воздух, как клешни краба.
Глава 19 Ада из ада
- Корень жизни? Зачем он вам? – удивился Кирилл.
- Зачем?!? – вскричало существо, потрясая в воздухе костлявыми руками, - Зачем?!? Да, знаете ли вы, что нет ничего прекраснее этого корня для того, кто обречен на вечные муки? Это единственная возможность почувствовать себя живым в царстве смерти! Это единственная возможность вдохнуть воздух полной грудью, побыть на поверхности дольше нескольких мгновений. Это напоминание о жизни, которая когда-то была, - по мере этой тирады, существо подходило все ближе к друзьям. В близи они почувствовали запах сырой земли, впитавшийся в кожу и подобие одежды вечного мученика, рассмотрели лицо, изъеденное глубокими морщинами и черными порами. На них пахнуло такой древностью, от которой волосы на голове зашевелились, и все тело покрылось мурашками, - съешьте, съешьте по кусочку…, - оно тряслось всем телом, - и дайте мне…, дайте мне кусочек корня, - дрожащая рука вытянулась вперед, в пожелтевших глазах застыла мольба.
Кирилл достал корень, в который существо впилось плотоядным взглядом и затряслось еще сильнее, и отрезал всем по маленькому кусочку. Он протянул руку с корнем и тут же отдернул ее обратно, так как когти существа оцарапали ладонь, выхватывая драгоценный кусочек.
Ярко-зеленый кусочек, не вписывающийся в этот мир, как бриллиант в груду стекляшек, лежал на грязной ладони. Какое-то время существо просто смотрело на него, не в силах поверить, что он реален. Из его груди вырывалось тяжелое, надрывное дыхание, будто душившие рыдания мешали свободно циркулировать воздуху. Взлохмаченная голова с подергивающимся носом все ниже и ниже склонялась к ладони. Удивительно, что не наоборот: ладонь превратилась в своего рода алтарь, с возложенной на него драгоценной реликвией. В этот момент существо было похоже на хищную птицу: горб за спиной –это огромные сложенные крылья, а вытянутая вперед голова с крючковатым носом – голова птицы с острым клювом.
Обоняние уступило место вкусу. Маленький зеленый кусочек надежно спрятался в беззубой расщелине, которая тут же начала жамкать его и посасывать. Глаза закрылись, и на лице существа появилось подобие блаженной улыбки. Даже тело его выпрямилось, и горб стал казаться меньше.
Алине показалось, что существо молодеет у них на глазах: морщины немного разгладились, и лицо приобрело более естественную окраску, перестав быть землистым.
- Вы не представляете, что я сейчас испытываю! – проскрипел довольный голос, - Это, как глоток воды умирающему от жажды! Ради такого не жалко пожертвовать всем остальным. – подобревшие глаза воззрились на путников, - Пора идти… Сейчас начнется сильный ливень. В это время опасно оставаться на поверхности.
Алина взглянула на небо. Оно совершенно не изменилось, оставаясь фиолетово-серым. Воздух по-прежнему был пропитан влагой, и ни единый порыв ветра, как предвестник грозы, не нарушал его стационарного состояния.
- Откуда вы знаете, что пойдет дождь? – удивилась девушка.
- Деточка, за сто лет, что я провела здесь, можно научиться еще и не такому, - ухмыльнулось существо, - я чувствую его запах, он становится все ощутимее. И если мы не поторопимся, то рискуем быть смытыми потоками грязи, что унесут нас далеко от этого места.
Друзья собрали палатку, изрядно пострадавшую во время ночного происшествия. Там, где раньше находился коврик Алины, теперь зияла дыра с уходящей в глубь земли лестницей.
- Живо спускайтесь! – скомандовало существо. Едва что-то типа люка захлопнулось над головой путников, как раздался сильный гром, сотрясая все вокруг.
Друзья оказались в кромешной темноте. Насколько успела заметить Алина, лестница уходила глубоко под землю. Ход был очень тесным. Шли друг за другом, аккуратно нащупывая неровные ступени, хватаясь за влажные и липкие стены. Тормозило движение и то, что приходилось сильно сгибаться, чтобы не касаться головой липкой поверхности.
Несмотря на то, что путники удалялись от поверхности земли, гром только усиливался, сотрясения становились все ощутимее.
- Скоро придем, - проскрипело существо, замыкающее шествие, - там я разожгу огонь.
Наконец, преодолели последнюю ступеньку. Дышать стало немного легче, почувствовался приток свежего воздуха. Голова ни во что не упиралась, и можно было выпрямиться во весь рост.
Как не старалась Алина что-нибудь разглядеть, кругом царила кромешная тьма.
- Сейчас…, сейчас…, еще чуть-чуть, и станет светло, - вслед за словами загорелся огонь, и по помещению разлился тусклый свет от большого факела, вделанного в стену.
Друзья находились под огромным куполом, вся поверхность которого была вымазана чем-то черным. В самом центре, в углублении в земле, размещался большой очаг, над которым возвышалась тренога с болтающейся на ней бесформенной емкостью. От очага шло тепло и легкий дымок. Видно было, что затушили его недавно.
Приглядевшись внимательно, Алина заметила, что купол неровный. С одной стороны имелось углубление, почти до верху заваленное ветками. С противоположной стороны имелось еще одно углубление. В нем стояла большая деревянная емкость, в которую по желобку тоненькой струйкой стекала вода. Впрочем, струйка становилась все толще, по мере нарастания шума сверху.
- Скоро воды наберется много, и вы сможете умыться, - проследив взгляд Алины, пробормотало существо. Оно копалось возле очага, разжигая его.
Несмотря на убогость убранства, в помещении было сухо и тепло. Плащи на путниках быстро высыхали. Накопленная за сутки влага испарялась, как по волшебству.
- Чего застыли, как вкопанные? – проскрипел недовольный голос, - Садитесь к очагу. Стелите ваши коврики. Сейчас чай будем пить…
- Как нам вас называть? – спросила Алина, когда все разместились возле ярко пылающего костра.
- Когда-то, давным-давно, меня звали Ада Степановна, - на морщинистом лице существа, которое оказалось женщиной, появилась грустная улыбка, - потом, просто баба Ада… А сейчас… сейчас зовут… грязной старухой… Впрочем, я и есть грязная старуха, - усмехнулась она.
В душе Алины шевельнулась жалость к этой оступившейся душе, обреченной на вечные мытарства, даже если момент осознания и раскаяния уже давно наступил.
Баба Ада прошлепала грязными босыми ступнями в глубь купола и вернулась оттуда с тремя самодельными деревянными чашками, в которые ловко плеснула темной жидкости, не снимая емкости с треноги и рискуя обвариться. По помещению заструился приятный терпкий запах, незнакомый путникам.
- Замечательно пахнет! Что это? – поинтересовалась Алина, попробовав обжигающую жидкость.
- Это чай из коры дерева эвкалипта, которое растет далеко отсюда, - хихикнула баба Ада.
- За все время, что мы здесь, нам не встретилось ни одного живого дерева, - удивилась девушка, - неужели, они все-таки есть?
- А кто сказал, что оно живое? – сурово воззрилась на нее старуха, - Дерево мертво, а вот кора у него живая, целебная. Не смог убить ее проклятый воздух вечности! – она потрясла кулаком, грозя невидимому врагу.
- Воздух вечности? – не поняла Алина.
- Так мы называем то, что находится на поверхности. - Пояснила бабка, - Вы, наверное, уже заметили, что жить там невозможно. Вас этот воздух способен просто убить, а нас он превращает в животных – диких, жестоких и безмозглых. Вам повезло, что не встретили ни одного… Да, да, деточка, - увидев округлившиеся от страха глаза Алины, продолжила старуха, - много их бродит по этой земле, тех, кто не успели вовремя схорониться в земле.
- Получается, что жизнь здесь возможна только под землей? – спросил Кирилл, с наслаждением прихлебывая чай.
- Вы еще не поняли, где находитесь? Это ад, дорогие мои! Самый настоящий ад. Попадая сюда, главное вовремя окопаться в земле. Но для этого нужно иметь сообразительность и силы, - бабка с отвращением оглядела себя, - гляньте на это тело! Оно чудовищно слабо! Мне бы скинуть годков восемьдесят, тогда другое дело… Я страшно завидую тем, кто попадает сюда в расцвете сил и молодости. Но…, этот мир так устроен, что, в каком виде ты покидаешь земную жизнь, в таком и возрождаешься для жизни вечной. А я испустила дух в сто три года…
«Ада из ада, - думала Алина, - какую же жизнь ты вела, что оказалась тут, в этом ужасном мире? Сколько плохого должен совершить человек, чтобы получить такое суровое наказание? Хотя, о чем это я? А как же Иван? Ведь он за всю свою жизнь не сделал ничего плохого, он даже зверушку не может обидеть. За что он тут?»
- Все это вы построили сами? – вывел девушку из задумчивости голос Кирилла.
- О, да… Все сама, вот этими вот руками, - она протянула вперед худые костлявые руки с узловатыми пальцами, - на это ушло половина моей жизни тут…,- она уставилась в стену своими выпуклыми глазами, погрузившись в задумчивость, - Когда я поняла, что воздух этого места превращает меня в безумную, я зарылась в землю и лежала там какое-то время, пока не исцелилась. Это чудесная земля, - она с любовью погладила дно купола, которое в отличие от стен не было пропитано липкой жидкостью, а просто как следует утрамбовано, - она дает возможность дышать полной грудью. Она фильтрует отравленный воздух, делая его кристально чистым. Она очищает воду от ядовитых загрязнений, пропуская через свои фильтры. Она вытягивает дым отсюда. Видите!? Дыма нет, он вытягивается наружу, - она указала на ярко пылающий очаг. Дыма на самом деле не было. Невидимая тяга впитывала его в поверхность купола, оставляя воздух внутри чистым.
- Вот почему мы не встретили никого? – произнес Кирилл, - Они все живут под землей.
- Почти все, - кивнула старуха, - все, кто были рядовыми колдунами при земной жизни, да те, кто сбился с пути и пошел дорогой зла…, - она тяжело вздохнула, - Но есть тут и такие, которые могут противостоять существующим законам. Это очень мощные волшебники. Даже тут они не утратили свои способности. Некоторые из них могут пересекать пространства и вторгаться в жизнь людей. Они ничего не боятся, поскольку страшнее этого мира не существует места. Ни одно наказание не может сравниться по жестокости с принуждением жить вечно в мире, где нет радости и света. Поверьте мне, я знаю, что говорю. Я согласна лишиться всего, что имею, ради возможности возродиться вновь, для земной жизни, пусть и непродолжительной. И любой из нас думает одинаково. Кроме тех, кто может жить на поверхности…
- И много здесь таких? – спросил Михаил.
- Не очень. Всего несколько семей. Но они объединились и заняли огромную территорию. Это империя зла. Вам повезло, что вы не набрели на них, иначе, с надеждой когда-нибудь покинуть это место можно было бы распрощаться.
- А далеко отсюда находится их империя? – у Михаила явно созревал план в голове. Это читалось на его сосредоточенном лице.
- Не очень? – старуха внимательно изучала лицо парня, - Уж, не хочешь ли ты наведаться туда!? – подозрительно спросила она.
- Я думаю, Иван там, - обратился он к друзьям, игнорируя вопрос старухи, - именно поэтому я не смог его почувствовать. А они могут узнать, что мы тут? – спросил он у бабки.
- Пока вы под землей, нет. Но стоит только выбраться на поверхность, как вас могут засечь, - она задумалась. - Странно, что они не заметили… Возможно вас и засекли, но приняли за безумцев, блуждающих здесь повсюду… Потому что…, потому что… разве придет кому-нибудь в голову мысль добровольно проникнуть в этот мир?
- Вот и хорошо! – удовлетворенно кивнул Михаил, - Чем дольше они будут заблуждаться, тем выгоднее для нас. Осталось только придумать, как спасти Ивана.
- Все ли у вас в порядке с головами?!!! - вскричала старуха, - Куда вы собрались идти?!!! Даже если они вас пустят на свою территорию, то уже никогда не выпустят обратно! Нужно быть ненормальным, чтобы решиться на такое!
- Значит, мы должны перехитрить их, - спокойно ответил Михаил, - нужно разработать план…
- Так! Ну, я вам точно помогать не стану, - старуха протянула Кириллу руку, - давай мою плату. - Он непонимающе уставился на нее. - Плату за то, что я вас приютила… Корень, корень, - нетерпеливо воскликнула она, потрясая ладонью. - Мне – корень, а дальше, делайте, что хотите.
Кирилл внимательно посмотрел на старуху, которая была больше напугана, чем зла. Убедившись, видно, что никакого подвоха с ее стороны не будет, он достал несколько кореньев и протянул ей. Бабка схватила их и понесла в нишу, где хранились дрова. В момент возвращения, выглядела она уже не так рассержено, на старческом лице блуждала довольная улыбка.
- Я посадила небольшой кусочек, - изрекла она, - если вырастет, я стану всемогущей. Это откроет мне многие двери.
В продолжение беседы, друзья узнали, что баба Ада вовсе не была глупой. Ее изобретательности мог бы позавидовать любой исследователь. Она рассказала, как строила свою землянку, сколько раз оказывалась под завалами, пока не нашла на поверхности смолу, которой стала обмазывать стены, тем самым укрепляя их.
«Сколько же ей пришлось испытать? – с жалостью подумала Алина, - Столько мучений, одиночества, холода, голода… Кстати, а что она ест?» Этот вопрос девушка задала вслух, за чем немедленно последовал взрыв старческого смеха.
- По-твоему, я могу умереть с голоду? – прокаркала старуха, не переставая смеяться, - Деточка, я бы рада умереть, да не могу. Это недопустимая роскошь! К тому же, здесь все мертвы, - уже серьезно добавила она, - кроме вас, наверное…
Дождь перестал так же внезапно, как и начался. На поверхности воцарилась тишина, не нарушаемая ни единым звуком. Деревянная лохань до верху наполнилась чистой водой.
- Эта вода намного лучше, чем та, что вы привыкли пить, - нахваливала старуха, - можете умыться. А если согреете, то даже помыться. Я не экономлю ее, так как ливни здесь – обычное явление. Только вот, уборной у меня нет, не обессудьте. Удобства на улице, в любом удобном для вас месте. Нельзя осквернять эту чудесную землю нечистотами, - она опять любовно погладила пол.
Алине очень хотелось обмыться. После суток пути, не снимая одежды, она чувствовала себя грязной и неопрятной.
Вода нагрелась очень быстро. Михаил помог вынести большое самодельное ведро на поверхность.
- Ничего не бойся! – сказал он девушке, выглядевшей испуганной. Она озиралась по сторонам, опасаясь всего после рассказа бабы Ады. За каждым деревом ей чудились животные в человеческом обличие, - Я буду рядом ждать тебя.
- Не уходи, - попросила девушка, - останься здесь… Просто, отвернись…
Она стояла очень близко, глядя на парня огромными испуганными глазами. Никого вокруг, только они в этом мертвом мире. Он погладил ее по щеке. Дотронулся до губ, которые затрепетали от ласкового прикосновения.
- Поцелуй меня, - прошептала Алина, прочитав в глазах парня ответное желание и робость.
Он прижался к ее губам своими. Она целовала его так, как будто делала это в последний раз. Всю страсть, на которую только была способна ее спокойная натура, она вложила в один единственный поцелуй. В этом поцелуе вылилась вся любовь, питаемая ею с детства, пронесенная через годы.
- Я люблю тебя, - одновременно произнесли парень и девушка, когда смогли оторваться друг от друга.
- Я люблю тебя, - повторила Алина, - я всегда любила тебя одного, - ее глаза наполнились слезами.
- Не плач, любимая, - в глазах парня уже плясали веселые чертики, - мы не расстанемся. Теперь мы всегда будем вместе, - он прижал ее к себе, и второй поцелуй, не менее пылкий, чем первый, наполнил их сердца радостью.
- А теперь, отвернись, - засмеялась Алина, поворачивая Михаила спиной к себе, - вода остывает, и Кирилл рискует быть съеденным бабой Адой
Алина быстро вымылась и надела чистый комплект одежды, который предусмотрительно прихватила с собой.
Спустившись вниз, молодые люди застали Кирилла и бабу Аду мирно беседующими. Михаил лукаво подмигнул Алине, как бы говоря: «Твои опасения не подтвердились, они отлично ладят».
Никаких лежачих мест в землянке бабы Ады не было.
- Устраивайтесь прямо на полу, - скомандовала она, - стелите ваши коврики ближе к очагу. От него еще долго будет тепло. Авось, не замерзнете.
Сама она удалилась в нишу, где хранились дрова. Видать, она была намного просторнее, чем показалась сначала.
- Интересно, как там Таня и Андрей? – тихо спросила Алина, когда все уже лежали на полу и готовились ко сну.
- Скоро узнаем, - ответил ей Кирилл, выбираясь из-под накидки. Михаил последовал его примеру, - нас вызывают. Нужно работать.
- Не скучай, любимая, - Михаил наклонился и быстро поцеловал Алину, которая от расстройства готова была расплакаться, - спи, мы скоро вернемся.
Виктор ворочался с боку на бок, скидывая одеяло и укрываясь вновь. Единственным звуком в полнейшем безмолвии был скрип кровати под ним. Сна не было ни в одном глазу. Он уже давно выключил солнце и включил луну. День, проведенный в праздном шатании по дому, с постоянным выглядыванием в окно в надежде, что появится супермаркет, довели парня чуть ли не до нервного срыва. Он чувствовал себя обманутым, отвергнутым. Единственной надежде на крепкий сон, как спасение от разочарования и скуки, не суждено было сбыться. Бессонница заставляла его крутиться в кровати. Все тело ломило, голова раскалывалась.
Почувствовав жажду, бедолага решил спуститься на кухню, испить живительной влаги. Там он испытал потребность переколотить всю посуду. Неимоверным усилием воли он сдержал рвущийся изнутри порыв. По инерции парень выглянул в окно и резко отшатнулся. «Тьфу ты! Проклятый туман!» – грязно выругавшись, подумал он. Виктор забыл, что кухонное окно располагалось на стене дома, упирающейся в туман. «Одно и то же дерьмо день ото дня! Зачем им вообще это окно? Давно бы уже замуровали!»
Выходя из кухни, он в раздражении сильно хлопнул дверью, от чего весь дом содрогнулся. «Отстроили хоромы! – угрюмо думал парень, направляясь к лестнице, - Избушка на курьих ножках! А могли бы построить дворец!» Возле входной двери он остановился и решил выглянуть в сад. «Глоток свежего воздуха не помешает перед сном, - подумал он, - посижу маленько на крыльце, может спать захочется».
Какого же было изумление, когда, открыв дверь, он увидел, что противоположный конец сада ярко освещен. И свет этот был явно не естественного происхождения. И деревьев в саду поубавилось. «Эврика!» - не удержавшись, громко прокричал парень, почувствовав себя при этом очень глупо.
Он пересек сад и увидел, что все в точности так, как он представлял себе: и магазин, и асфальтированная поверхность земли, и фонтан, элегантно разбрызгивающий воду…
Глава 20 Настоящий рай
Спать не хотелось. Немного поворочавшись на жестком и неудобном топчане и поняв, что все попытки заснуть, тщетны, Андрей вышел во двор. Свежий ночной воздух приятно бодрил. Запах цветов пробуждал романтические мысли в голове парня. Почему-то вспомнился дом, в котором он чаще чувствовал себя гостем, чем хозяином. И неудивительно: большую часть времени Андрей привык проводить на работе. Иногда приходилось задерживаться так надолго, что ехать домой, за город, уже не имело смысла. Тогда он ночевал в гостинице, где его хорошо знали. Даже номер выделяли один и тот же. Собственно, гостиничный номер был Андрею больше домом, чем тот, что он выстроил не так давно. Из целого штата прислуги, он помнил, как зовут только двоих: дворецкого Хуана – уроженца Мексики и горничную Марту, которая была не прочь завязать интрижку с хозяином и всячески на это намекала. Остальных он вечно путал, за что испытывал постоянные угрызения совести.
Андрей улыбнулся собственным мыслям, разглядывая яркую луну, неподвижно застывшую на усыпанном звездами небе. Почему именно сейчас ему вспомнился дом? Он даже не мог представить, в каком месте этого безмерного пространства находился в данный момент. Дом представлялся элементом какой-то другой жизни, не его, а его двойника, живущего параллельно с ним. Вся его жизнь была сосредоточена сейчас здесь, в этом мире, рядом с Татьяной.
Стоило только подумать о девушке, как эта мысль вытеснила все остальные. И опять пришло опасение, что выбраться отсюда не получится, что они вынуждены провести здесь остаток своей жизни. Такой ход мыслей его совершенно не устраивал. Представлять, что видишь ее каждый день, не имея возможности прикоснуться, все равно, что заниматься мазохизмом. Он вспомнил, как прижимал ее к себе. Воспоминания были так реальны, что он почти почувствовал мягкость и податливость ее тела, теплоту губ, обжигающее дыхание, когда губы шептали слова любви. Желание ощутить все снова было так сильно, что закололо где-то внутри, в районе груди, мешая нормально дышать. Боль не позволяла сидеть прямо, туловище невольно прижалось к коленям в отчаянной попытке прогнать душевные муки. Андрей заскрипел зубами: «Боюсь не выдержать и заключить ее в объятья. Что тогда будет? Я сгорю, как тонкий пергамент, как сухая осенняя листва, опавшая с деревьев. И ветер развеет мой прах где-то между мирами». Он в раздражении потряс головой, выпрямляясь и расправляя грудь: «Да, что это со мной? Временное помешательство? Э-э-э, парень, да ты, оказывается, слабак! Столкнулся с трудностями и опустил руки? Где твое упорство и настойчивость, которыми ты так гордишься? Куда подевалось стремление выжить несмотря ни на что? И кто тебе сказал, что за любовь не нужно бороться? А у тебя она уже есть! Осталось только вырвать ее из когтей вечности! Разве это проблема?»
Подобный ход мыслей насмешил парня. Мысль, что вечность – это когти, вцепившиеся в них мертвой хваткой, казалась истиной, доведенной до абсурда. Нематериальная субстанция начала обретать конкретные формы в сильно развитом воображении, и эти формы выглядели нелицеприятно.
Луна скрылась за небольшим облаком. Темнота глубокой ночи окутала Андрея со всех сторон. Одновременно с этим он заметил вдалеке маленькую светящуюся точку, мелькающую среди деревьев и становящуюся все ярче и больше по мере приближения. Татьяна вышла на поляну, разгоняя темноту.
- Чего же ты не спишь? – спросила она, подходя ближе.
- Жду тебя, - Андрей почувствовал приятное тепло, когда девушка села на противоположный конец лавки. Сейчас это было как нельзя кстати, так как ночь становилась достаточно прохладной.
- А если бы я не вернулась до утра, - улыбнулась она, - ты бы сидел и ждал?
- Да! Рискуя заснуть и свалиться с лавки. – Андрей, как всегда, залюбовался ею. Сейчас она была сказочно красива, как лесная нимфа, объятая золотым пламенем. – Как там дела у наших друзей?
- Им приходится сложнее, - Таня коротко рассказала о приключениях в темном мире.
- Да, уж, - Андрей устыдился своих мыслей, осознав, что Кириллу, Михаилу и Алине приходится бороться с настоящими трудностями, пока он тут придается тоске.
Луна опять показалась из-за туч, но лишь на короткий промежуток времени. Мелькнув приглушенным светом по поляне и двум одиноким фигурам, она вновь нырнула за темное пятнышко, притаившееся рядом. Как лукавое заигрывание неискушенной красавицы – откровенное и стыдливое одновременно.
- Нужно немного поспать, - задумчиво произнесла Татьяна, - силы нам еще пригодятся.
- Как мы будем добираться туда? Пешком? – шепотом спросил Андрей, когда они зашли в дом, и Таня готова была скрыться за дверью своей комнаты.
- Нет. Пешком туда не дойти. Мы выйдем из этого мира в безвременное пространство и войдем опять в нужном нам месте.
«Вот так все просто, - ухмыльнулся Андрей, укладываясь на жесткий топчан, - выйдем и войдем. Сказка, которая и есть самая настоящая реальность». Он вытянулся на спине, как привык делать всегда, расслабляя суставы после трудового дня, и закрыл глаза, не надеясь на быстрое засыпание. Однако, вопреки ожиданиям, сон поглотил его почти мгновенно, погружая в благодатное спокойствие.
- Вставай, соня! – веселый голос Татьяны ворвался в просыпающееся сознание.
Андрей открыл глаза и увидел смеющееся лицо девушки. Она держала охапку овощей, направляясь на кухню готовить завтрак.
- Пора вставать, - прокричала она с кухни, вываливая добычу на стол, - пока ты будешь умываться, я быстренько приготовлю яичницу с помидорами.
- Откуда такая роскошь? – голос Андрея был хриплым со сна. Он уселся на топчане, пытаясь прогнать остатки ночной нирваны.
- Яйца? – уточнила Татьяна и рассмеялась.- Я отвоевала их у матушки. Сказала, что сильному мужчине непривычно питаться одними овощами. Те несколько несушек, что она держит за домом, неплохо справляются со своей задачей. Только плоды их труда идут на питание лесным обитателям…
Девушка весело колготилась на кухне, разбивая яйца и нарезая помидоры. Находясь в явно хорошем настроении, она что-то напевала себе под нос.
- А зачем ей куры? – Андрей еще раньше хотел поинтересоваться об этом, когда только увидел небольшой курятник за домом и разгуливающих по двору кур. – Она же не ест мяса и яйца?
- Наверное, для разнообразия, - рассмеялась Татьяна. – А, может, ей необходимо заботиться о ком-нибудь… Почему этими кем-нибудь не стать курам? Не знаю… В любом случае, нам это только на руку. Я тоже не прочь полакомиться белком…
Выйдя во двор, Андрей удивился, как высоко уже солнце. «Ночные бдения не прошли даром. Ты украл это время у утра» - размышлял он, обмываясь ледяной водой из ведра возле колодца. Холодная вода мгновенно восстановила бодрость духа и разбудила волчий аппетит.
- Я почти умираю от голода. Этот запах кого угодно способен свести с ума, - пожаловался парень, заходя на кухню, где уже весело пошкваркивала яичница, приправленная большим количеством помидоров и зелени.
- Тогда, живо принимайся за дело, - произнесла Татьяна, накладывая ему огромную порцию аппетитного блюда и отрезая солидный ломоть хлеба.
- М-м-м, не помню, когда еще завтрак мне казался таким вкусным, - пробормотал Андрей, поглощая яичницу с неимоверной скоростью. – А корову она, случайно не держит? Я бы сейчас не отказался от стакана парного молока.
Татьяна весело рассмеялась, а Андрей залюбовался смеющейся девушкой, мгновенно забыв о завтраке. Смех ей шел необычайно: на щеках появлялись очаровательные ямочки, а вокруг глаз разбегались мелкие лучики.
- Вот тебе вместо молока, - не переставая смеяться, девушка подвинула к нему большую чашку дымящегося травяного чая, - фирменный напиток от матушки Анастасии.
- Ну вот, - шутливо скривился парень, - опять эта травяная польза! А так хочется вредной жирности…
Татьяна тоже с аппетитом уплетала свою порцию яичницы. Они во всю веселились за завтраком, как милая семейная пара, не желая думать о предстоящем деле, о трудностях, с которыми возможно придется столкнуться, ни о чем, что могло бы омрачить им настроение.
Но, как известно, время берет свое. Как ни странно, это наблюдалось и здесь, где не было времени, и жизнь длилась вечность. Позавтракав и прибравшись на кухне, следовало отправляться в путь.
- Ну, дорогие мои, будьте осторожны, - давала последние напутствия матушка Анастасия, - помните, что с радостью помогу вам, если это будет в моих силах.
Она перекрестила их на дорожку и мысленно вознесла свои молитвы к небу.
И снова туман, липкий, холодный, проникающий вовнутрь, в котором есть лишь один положительный момент – это тепло руки Татьяны, дарящее надежду и успокоение одним своим прикосновением. Оно согревает и прогоняет отчаяние прочь, укрепляя надежду в душе.
В этот раз они находились в центре березовой рощи. Вернее, это была широкая аллея, по обе стороны от которой раскинулась березовая роща. Сквозь густую и сочную листву проглядывало яркое солнце, приятно лаская кожу.
- Здорово, да? – Татьяна наблюдала за реакцией Андрея. – Это еще что! Пойдем, я покажу тебе настоящий райский уголок.
Она уверенно начала петлять между стройных белых стволов с черными вкраплениями. Андрей едва поспевал за стремительной женской фигурой. Через несколько минут они вышли к небольшому озеру, по периметру которого густо росли плакучие ивы. Кустарники чередовались с деревьями, блестящие коричневые стебли которых были увенчаны ажурной кроной из тонких веточек с длинными, заостренными с двух сторон листьями.
- Это тальник? – не поверил своим глазам Андрей. Кое-где кустарники ракиты образовывали заросли, которые в народе называли тальниками.
- Точно! – кивнула Татьяна. – И, что самое главное, вода в этом озере кристально чистая всегда и теплая.
- Именно так, наверное, и должен выглядеть рай, - задумчиво произнес Андрей. – Знаешь, что я сейчас вспомнил? Песенку, которую ты пела почти на всех праздниках. Помнишь?
- То березка, то рябина, - запела Татьяна чистым и звонким голосом, - куст ракиты над рекой. Край родной на век любимый, где найти еще такой… - Она резко замолчала, и глаза девушки подернулись грустью. – Только, тут озеро, а не речка, как в моей песне…
Перед мысленным взором Андрея сейчас была маленькая рыжая девчонка с торчащими в разные стороны непослушными локонами, которая гордо стояла на сцене, одна, такая маленькая, на огромной сцене, и звонким детским голосом пела песню о родном крае. Без тени смущения, без запинок, идеально чувствуя музыку. И потом – гром аплодисментов, которыми взрывался зал. Иногда ей, даже, аплодировали стоя от переизбытка чувств, затрагиваемых этой песней в ее исполнении.
- Не грусти, - попытался успокоить девушку Андрей, - мы выберемся отсюда.
- Видя всю эту красоту вокруг, - грустно проговорила она, - я еще сильнее скучаю по дому. Все это не мое. И я бы не хотела, чтобы оно было моим. Я хочу в тот мир, который бережно храниться в моих детских воспоминаниях. Пусть, я там почти ничего не видела, но я помню, как он пахнет. Он пахнет родиной.
- Мы вернемся туда, - уверенно произнес Андрей, - и ты опять вздохнешь запах родины. «Вот что значит понятие родина? - мысленно продолжил он. - Не город или страна, в которой ты живешь, а весь твой мир и есть родина!»
- Да, я шут, я циркач, так что же? Пусть меня так зовут вельможи! Как они от меня далеки, далеки…, - послышалось заливистое пение со стороны рощи, - никогда не дадут руки-и-и…, - на поляну выскочила девушка, размахивая небольшой корзинкой. Заметив Андрея с Татьяной, она мгновенно остановилась, испуганно уставившись на пришельцев. – Ой! А вы кто? – немного заикаясь, спросила девушка. – Как…? Как вы здесь оказались? - ее серые глаза округлились от удивления.
- Не бойтесь! – выступила вперед Татьяна, заметив первые признаки паники в глазах незнакомки. - Мы не злодеи.
- Постой…, а я знаю тебя, - девушка с любопытством разглядывала Татьяну, в миг успокоившись. - Ты – Посланница…Ну, точно, - она улыбнулась, - мне рассказывали о тебе… Но я и представить не могла, что ты такая красавица! А ты кто? – она перевела взгляд на Андрея, в котором опять засветилось недоверие.
- Мы…
-Мы – друзья Паны, - перебила парня Таня.
- Правда?! Нашей Паночки?! Но, это же чудесно! – развеселилась незнакомка. – А я…, я - ее бабушка…, - на щеках девушки вспыхнул яркий румянец, - хоть и выгляжу странно для бабушки… Ну, тогда скорее пойдемте, - спохватилась она, - Пана будет до ужаса рада вас видеть…
- Подожди, - остановила Татьяна уже настроившуюся бежать обратно девушку, - давай еще немного побудем здесь… Такая красота, - она окинула взглядом поляну, - требует более пристального к себе внимания!
- Да-а-а, у нас тут замечательно, - радостно согласилась девушка, - сколько любуюсь, а не надоедает…
- Как тебя зовут? – представив девушке себя и Андрея, спросила Таня, когда они все дружно уселись прямо на траву.
- Елена.
- Значит, ты – дочка Марфы?
- Да…, - удивленно ответила она, - а откуда вы знаете?
- Так, - начала было Татьяна, но потом осеклась, - а…, что, Пана ничего не рассказывала?
- Паночка очень молчаливая и замкнутая, - вновь улыбнулась девушка, - она еще не привыкла к этому месту. И нас всех сторонится немного… А Светлану, так, вообще, по-моему, боится…
- А Светлана… Она тут самая главная? – аккуратно спросила Татьяна.
- Да, - ответила простушка, не почувствовав напряжения в голосе девушки, - она самая первая оказалась здесь, - девушка бесхитростно выложила слушателям историю, рассказанную давным-давно бабой Марфой. – Вот, - закончила она, - здесь все так, как хочет она… И это озеро…, и роща… Красиво, правда?
- Очень, - согласилась Таня. Андрей помалкивал, боясь спугнуть девушку и прервать поток красноречия. Он уже догадался, что Таня пытается выведать как можно больше, прежде чем отправляться во вражеский стан. Что он является вражеским, парень не сомневался. – А кто еще живет с вами вместе, ну…, кроме тебя и Светланы?
- А… это? – засветилась добрая простушка. – Ну, нас много… моя бабушка – Наталья. Вы не представляете, как долго я не могла к ней привыкнуть! – засмеялась девушка. – Где это видано, чтобы бабушка была одних с тобой лет? Потом…, еще бабушка моей бабушки – Ольга, и ее бабушка…тоже… Вера… Запутались? – вновь засмеялась она, - Все это проклятие…, из-за него мы все тут ровно через поколение и в одном возрасте, едва достигшие двадцати пяти лет…Зато, нам весело! В замке Светланы, - в устах девушки это прозвучало так естественно, как будто она не видела ничего особенного в том, что замок принадлежит Светлане, и она является тут главной хозяйкой всего, - живет еще целая куча народу… Там очень весело…
- А почему вы живете все вместе? – продолжала допытываться Татьяна, стараясь делать это как можно более дружелюбно. – Тут мало кто живет группами. Многие предпочитают селиться отдельно, создавать свой собственный мир.
- А зачем? – искренне удивилась девушка. Стало понятно, что подобная мысль никогда не приходила ей в голову. – Это же ужасно скучно! И потом…, не смогла бы я жить сама… Я непутевая, - она хихикнула, - вот и мама так всегда говорила…
- А Светлана? Какая она? – рискнула спросить Таня.
- О-о-о, она замечательная, - восторженно воскликнула девушка, не почувствовав подтекста в словах собеседницы. – Она…, она, как королева! Всегда все знает, правильно делает. Она никогда не обижает нас… Она все решения принимает сама…, а мы всегда согласны с ней…
«Вот! Самое главное! – подумал Андрей, продолжая сохранять молчание, не встревая в беседу девушек. – Всегда все делает сама! Видно, каким-то образом она научилась подчинять себе волю девушек. А Пана пока еще не поддается ей…»
- А ты сразу согласилась жить здесь, вместе со Светланой? – будто прочитав мысли Андрея, спросила Татьяна. – Как только попала сюда? Тебе не хотелось иметь свой дом?
- Я уже не очень помню…, - задумалась девушка, - может, в самом начале, если только… Не помню, а что…? – во взгляде ее мелькнуло недоверие.
- Ничего, - улыбнулась ей Таня, - просто мне до ужаса интересно все, что касается Паны и ее семьи, - Елена опять расслабилась и успокоилась. – Она – моя близкая подруга, понимаешь? Я волнуюсь за нее.
- О-о-о, не волнуйтесь! Паночку здесь никто не обидит. Ее все любят и балуют, - тут девушка немного загрустила, - только…, она плачет, бедняжка. Когда она думает, что ее никто не видит, то заливается горькими слезами… А один раз, ночью, я слышала, как она звала какого-то Ивана, - Елена вновь улыбнулась. – Видно, остался там парень, которого она шибко любит. Я тоже любила…когда-то, - она замолчала и мысли ее унеслись далеко-далеко. - Только…, пустое это все, - сейчас девушка говорила как будто с самой собой, - любовь, тоска… Зачем? Когда можно жить и ни о чем не думать…Ой, что это я? – она бросила испуганный взгляд на Таню и Андрея. – Разболталась тут! А меня, ведь, дома дожидаются. И ягод не набрала еще, - она с сожалением заглянула в пустую корзинку. – Теперь влетит от Светланы…
- Давай, вместе соберем ягоды, - предложила Татьяна.
- Правда? – обрадовалась Елена. – Давайте! От помощи не откажусь.
Очень быстро они втроем набрали полную корзину земляники, которой росло повсюду видимо невидимо. Собирать ее было легко: крупные ягоды выглядывали из-под листьев, а не прятались за ними. Земляника прямо манила, чтобы ее сорвали.
- Вот, спасибо вам! – сказала Елена, когда корзина была полной. – Без вас я бы долго еще возилась. А теперь, пойдемте. Время близится к обеду. Светлана будет волноваться. А как Пана обрадуется…
Они пересекли рощу и вышли на аллею, которая, как оказалось, вела прямо к дому.
- Ничего себе! – вырвалось у Андрея, когда роща осталась позади. Он ожидал увидеть все что угодно, только не то, что предстало их взору. Мороз побежал по коже парня. Плохие предчувствия, которые раньше не посещали его, мгновенно наполнили сознание.
Глава 21 Модель, далекая от совершенства
Алина лежала с широко раскрытыми глазами, глядя на противоположную стену, где пламя факела отражалось на блестящей поверхности. Оно исполняло причудливый танец, казавшийся девушке колдовским и опасным. Оставшись одна, девушка ни на секунду не переставала бояться. Она закуталась в накидку до самого подбородка. Несмотря на тепло от тлеющего костра, ее периодически била мелкая дрожь.
«Скорее бы они вернулись!» - твердила она без остановки. Мысль, что в данный момент она совершенно одна в темном мире, сводила ее с ума. Как могла она гнала ее подальше, но злодейка упорно возвращалась и начинала шевелиться в сознании.
Из закутка с дровами раздавался громоподобный храп Ады. Иногда он сменялся грозными причмокиваниями, а затем становился еще громче. В такие моменты Алине становилось еще страшнее, она вздрагивала каждый раз, как бабка всхрапывала после затишья в несколько секунд. В другое время подобная ситуация показалась бы ей забавной, но только не здесь, рядом со старухой, которая прожила уже неизвестно сколько лет и пропиталась вековой древностью.
Факел освещал только небольшой участок вокруг себя, все остальное пространство было погружено во мрак. Алине казалось, что там, в темноте, притаились жуткие монстры, которые сидят, скалят пасти и только и ждут подходящего момента, чтобы растерзать беспомощную жертву. Под аккомпанемент храпа впечатление только усиливалось.
Усталость брала свое, и глаза девушки уже с трудом держались открытыми. Она усиленно их таращила, боясь, что как только закроет, на нее накинуться те самые чудовища. Неистовая пляска на стене действовала гипнотически на бедняжку, и постепенно веки ее опустились и тело погрузилось в тревожный сон, не переставая вздрагивать от раскатов храпа. Кроме того, наверху разыгралась настоящая буря. Громкие завывания ветра и шум барабанящего по поверхности земли дождя подействовали на Алину, как сильное снотворное. Внизу было тепло и сухо, а мягкая накидка ласкала кожу, как рука заботливой матери, которой у девушки никогда не было.
Из состояния сна девушку вывел звук захлопнувшегося люка. Она резко села на своем ложе, держа накидку обеими руками у самого подбородка, и уставилась на проем в стене, где уходила вверх крутая лестница. Оттуда доносился звук шагов. Похоже, кто-то наведался в гости и сейчас уверенно спускается вниз.
- Адская темень! – услышала Алина сердитый мужской голос. Далее последовала нецензурная брань, от которой у бедняжки побежали мурашки по всему телу. Такого отборного мата ей еще не приходилось слышать, хотя школьники в этом очень сильно продвинулись и ругались, не стесняясь, при учителях. – Вставай, старуха! Хватит храпеть! Дело у меня к тебе есть, - грубый голос все приближался. Алина запаниковала, решая, куда можно спрятаться. Но тут же отбросила эту мысль, в проеме появилась высокая темная фигура.
Ада продолжала храпеть, как ни в чем не бывало. Видать, нужно было более действенное средство, способное ее пробудить.
Алина замерла на своем коврике, боясь шелохнуться, наивно полагая, что так ее не будет видно, так как первым, на что наткнулся взгляд пришельца, была именно она.
- Так, так, - он хищно повел носом, - пахнет человеченкой! Давненько я такого не нюхивал.
Глаза, цвет которых Алина не могла разглядеть, беззастенчиво разглядывали испуганную и закутанную в плащ фигуру. Несмотря на страх, Алина успела заметить, насколько позволял тусклый свет от факела, что мужчина молод и очень хорош собой. Натренированное тело было одето в брюки и футболку черного цвета, удивительно опрятные, учитывая специфику этого места. На ногах его блестели ботинки, как будто их только что натерли кремом. Гладко зачесанные назад волосы отливали черным. Даже при таком освещении было заметно, какая смуглая у него кожа.
Мужчина не спешил приближаться к Алине. Он молча изучал ее испуганное лицо.
- Старуха умеет преподносить сюрпризы, - негромко произнес он. – Кто ты и что здесь делаешь? Как ты очутилась в этом месте, забытом и покинутым богом?
Он сделал несколько шагов в сторону Алины. Девушка, даже если бы захотела, не смогла бы ответить. Страх парализовал ее голосовые связки. Лишь глаза ее становились все больше, да слабый писк вырвался из трусливого горла по мере приближения незнакомца.
- Чего пищишь? – усмехнулся парень. Он остановился в метре от девушки и опустился на корточки. Испуганные глаза Алины встретились со светло-коричневыми, почти желтыми, глазами незнакомца. Кроме любопытства, в них больше ничего не было. Это немного успокоило Алину. Она считала себя неплохим физиономистом и решила, что обладатель такого взгляда вряд ли задумал что-нибудь плохое. – Не бойся! Я людей не ем! Даже обладателей такого приятного запаха! – он опять повел носом, принюхиваясь к Алине, иронично улыбнувшись.
Алина продолжала молчать, так как ее голосовые связки еще не пришли в норму и отказывались работать. Мужчина протянул руку и стянул накидку с подбородка, который, как назло, начал предательски подрагивать.
- Да, ты чего трясешься? – немного раздраженно воскликнул он. – Я что похож на людоеда?
- Н-н-нет…, - нашла в себе силы, наконец, вымолвить Алина.
- Ну…, тогда чего же ты боишься? – он протянул руку, в попытке стянуть пониже накидку.
- Не трогайте меня! - жалобно пропищала Алина, с трудом отодвигаясь от него.
- Все, не трогаю! Видишь? – он примирительно поднял руки вверх ладонями вперед. – Только не пищи и, что еще хуже, не плач.
Из закутка, где спала Ада, донеслось недовольное покашливание.
- Кого там принесло ночью? – проскрипел старческий голос. Затем последовало сердитое бормотание на тему, что старость не радость и в этом месте является только помехой. Видно, встать с первого раза у нее не получилось. – Кто там? – из-за угла показалась ее взлохмаченная голова. – Ты, что ли, Захар?
- Я, - ответил парень, вставая и поворачиваясь к старухе.
- Чего ночью приперся? – недовольно проворчала она, неуклюже ковыляя по землянке.
- Ну, для кого ночь, а кому и день. Забыла, старая? – беззлобно рассмеялся парень.
- Тьфу ты! Забыла, - скривилась бабка. – Ну, и приходил бы тогда ночью.
- Чего раскаламбурилась, старуха? – не переставал смеяться незнакомец. – Ух, я и забыл, как ты воняешь! – скривившись и резко перестав смеяться, сказал он и картинно зажал нос рукой, когда Ада доковыляла до него.
- Ну, так не нюхай, проваливай отсюда, - она сердито кивнула в сторону лестницы.
- Ладно, ладно, молчу, - вновь улыбнулся парень. - По делу я к тебе шел, а тут – такое, - он указал на Алину. – Откуда она взялась? Признавайся! А то она язык, похоже, от страха проглотила.
- Не твое дело! – огрызнулась старуха. Алина испугалась, что незнакомец сейчас разозлиться, но, не заметив в его лице признаков гнева, сразу успокоилась. Она даже позволила себе выпустить накидку, почувствовав защитницу в лице старухи. – Не про твою честь!
- А жаль, - Захар окинул плотоядным взглядом фигуру Алины, которая до пояса теперь была открыта взору. Девушка тут же опять натянула накидку до самого подбородка. – Я бы порезвился с ней, - расхохотался парень, видя испуг девушки.
- Хорош балагурить попусту! – рявкнула Ада. – Говори, чего пришел? А ты, детка, не бойся. Не тронет он тебя! – немного помягче обратилась она к Алине.
- Пришел за смолой твоей волшебной, - перестав дурачиться, серьезно сказал парень. – Никак не могу добыть такую же. Вроде, делал все так, как ты говорила… Ан не получается – гаснет факел едва разгорится и все тут.
- Ну, не бестолочь ли? – всплеснула руками Ада. – Сколько раз объяснять? От примесей цедил?
- Цедил!
- Над огнем вываривал?
- Ну, да!
- А плесень добавлял?
- Нет, забыл!
- Ну, я же говорю, бестолочь! – удовлетворенно кивнула Ада. – Без плесени, милок, ничего не получится! Поэтому и не горит!
Алина, опять забыв про страх, заинтересованно слушала диковинную беседу этих двоих. Они ей сейчас напомнили сказочных героев, вернее злодеев, говорящих о приготовлении волшебного зелья.
- Да, как же я ее соберу, эту плесень-то? – возмутился парень. – Она же в руках расползается. Только ржавые пятна и остаются!
- Да ты еще бестолковей, чем я думала! – разозлилась Ада. – Кто ж ее руками-то собирает? Только дураки, такие, как ты. Возьми чего-нибудь… Да, хоть кусок коры… Ей и собирай. Только, не забудь накрыть потом, чтобы ветром не развеяло. А то не донесешь до места, по дороге растеряешь.
- Понял, понял, - пробубнил Захар, - не дурак. Дай хоть чуть-чуть, на первое время, пока свою не приготовлю…
- Ох, и надоел ты мне, дармоед! – недовольно проворчала Ада, направляясь, однако, в свой волшебный закуток. – Ходит тут, попрошайничает! Самому слабо, что ли? – голос ее затихал по мере удаления и добрел одновременно. Было заметно, что сердится она вовсе не всерьез, что подобное внимание ей даже льстит немного.
- Злобная старуха! – с ответным дружелюбием произнес Захар ей в спину и подмигнул Алине, страх которой уже полностью испарился к тому моменту. – Как тебя зовут, красавица?
- Алина, - осмелилась произнести девушка.
- И что же ты тут делаешь, все-таки? Здесь не место таким…
- Каким таким? – удивилась она.
- Живым, глупышка! – рассмеялся парень.
Алина вздрогнула. Опять на нее накатила волна осознания всей серьезности ситуации. От мысли, что она единственная живая в огромном мире, где все мертвые и возродились для вечной жизни-муки, душа девушки наполнилась страхом. Захар неправильно истолковал ее реакцию:
- Не бойся, - сказал он, - я тебя не обижу. Но…, здесь не все такие добрые. – Если он хотел ее успокоить, то результат получился полностью противоположный. Она, лишь, еще больше испугалась. – Да, чего ты так смотришь на меня? – всполошился он, увидев расширившиеся от страха глаза девушки. Она уже во всю боролась со слезами. – Я даже пальцем тебя не тронул!
- Просто…, просто…, - пролепетала бедняжка, - просто… мне страшно от твоих слов стало, - выдавила она, наконец.
- Ах это? – расслабился он, - Ну.., тут, конечно, есть чего бояться… Но, думаю, старуха не даст тебя в обиду… Да, и я теперь тоже, - немного помолчав, добавил парень. Взгляд его, при этом, был очень выразительным. – Но ты еще так и не сказала, что тут делаешь?
- Я ищу…
- Ты чего привязался? – громко перебила ее Ада. – Нечего тебе тут спрашивать, понял? По делу она! А по какому, так не твоего ума дело! Понял?
- Ты чего разоралась то? – грозно сдвинул брови Захар, а Алина опять испугалась.
- Ничего! – воинственно ответила Ада. – На вот, тебе, - она сунула ему в руки небольшой сверток, - и давай, уматывай!
- Ничего не скажешь, гостеприимная хозяйка, - обиделся парень, но сверток взял. – Ладно, я не прощаюсь, - он посмотрел на Алину, - и еще, если что, живу я тут неподалеку. Могу оказаться полезным! – Зыркнув на последок в сторону Ады, Захар удалился восвояси.
- Ходят тут всякие…, - ворчала старуха, подкидывая веток в очаг и разжигая его вновь, - только спать мешают. Теперь вот попробуй усни!
- А кто это был? – аккуратно поинтересовалась Алина.
- Захар-то? – переспросила Ада. – Да,…в общем-то, неплохой парень, безвредный… Его единственный недостаток, что родился от колдуньи…
- Значит, он тоже колдун?
- Он-то? Нет, - закудахтала старуха, что в ее устах означало смех. – Колдуньей была его мать! Очень сильная колдунья, - Ада присела рядом с девушкой и протянула костлявые руки к огню, - страшные вещи творила при жизни. Она даже оборачиваться могла…
- Как это? – удивилась Алина. Она тоже придвинулась ближе к огню. После бури наверху в помещение проникала влага, неприятно охлаждая кожу.
- Ну, это значит в животных могла превращаться в разных. То в волка обернется, то в лису. Ходила по деревне, кур таскала. Душила их, да бросала… Вредила, в общем. Один раз превратилась в медведя. Лишь для того, чтобы задрать нескольких односельчан. Резвилась ведьма…
- Кошмар! – прошептала Алина. – Это же сколько злости должно быть в человеке!
- А ты думала сюда добрые попадают? – Ада смотрела на девушку, прищурившись не по-доброму.
- Ну, я…, - Алина не знала, что и ответить на это.
- Нет, дорогуша! Здесь все злые, - жестко добавила она. – Сюда не за заслуги ссылают, а за бесчинства человеческие! Здесь сплошь и рядом одни отбросы, обреченные и всеми забытые! Это гораздо хуже самой мучительной смерти. А знаешь, что самое страшное? – она пытливо смотрела на девушку, которая боялась произнести хоть слово, чтобы еще больше не разозлить старуху. – Самое страшное, что лишь не многие прозревают здесь. Основная масса остаются такими же злыми и продолжают творить свои бесчинства против себе же подобных!
- А как же Захар? – «И Иван?» - про себя подумала Алина.
- Да, Захар, - голос старухи немного смягчился. – Захар не такой. Мать-то его, перед самой смертью, передала ему свой дар. Только, сделала она это против воли последнего. Не хотел он становиться таким же. Противился всячески. Но, разве будет ведьма кого-нибудь слушать? Не могла она унести свой дар в могилу. Вот и передала…, - Ада замолчала о чем-то задумавшись.
- А дальше? Что было дальше? – нарушила Алина молчание, когда оно сильно затянулось.
- Дальше? – встрепенулась старуха. – Дальше стал он ведьмаком. Только…, зла он никому не делал… Наоборот, старался помогать людям…
- А они, то есть люди? – допытывалась Алина, когда Ада опять впала в прострацию.
- Люди… Люди, они, ведь, злые… Они еще хуже нас иногда бывают, - она тяжело вздохнула. – Падеж у них там скота случился… Ну, и обвинили во всем Захара. А кого же еще? Нужно же найти козла отпущения. Короче, порешили они его! Самосуд учинили!
- Как это? – не поняла Алина.
- Что тут непонятного? Убили его! Ночью, прямо в постели, отрубили голову. А потом… Потом дом сожгли… Вот и все. Вот так он и оказался тут!
- Но почему?! Он ведь никому не причинил зла?
- А потому! Что ведьмин сын он! Таким, как он – одна дорога…
- Но…, это же несправедливо! – Алина была шокирована рассказом Ады.
- А с чего ты взяла, что все должно идти по справедливости? – во взгляде Ады опять появилась суровость. – Если бы так было, то многие из нас уже бы покинули этот беспросветный мир. Не может быть все по справедливости, когда кто-то один берется решать все за всех. Даже он не может уследить за всем!
«На бога намекает, - поняла Алина, - но вслух не называет. Не признает его, видно».
- Ладно, давай-ка поспим еще немного, - Ада, кряхтя, стала подниматься, - завтра у меня много дел. Да и у вас, наверное, тоже.
- Постойте, - у Алины остался еще один вопрос, - а мать Захара? Она тоже тут?
- А где же ей быть, злодейке? Конечно, тут.
- Они живут вместе?
- Нет, - Ада остановилась на половине пути к закутку и повернулась к девушке. – Клавдия, мать его, живет отдельно, с теми, про которых я рассказывала. Забыла сказать тебе, они, Захар и мать его, то бишь, тоже могут жить на поверхности. Клавдия-то сразу примкнула к своим. Уговаривать ее не пришлось. А вот Захар-то категорически против. Не хочет он жить с ними. Мало того, - она хихикнула, - он еще и окапывается вот уже пол века поди. Построил себе временный шалаш на поверхности и роет хоромы. Упорный парень, всем наперекосяк пошел. Те бесятся, а ничего поделать не могут. Силен парень. Мать иногда навещает его, а он туда ни ногой. Видно, претит зло его душе…
Ада скрылась в «спальне», и почти сразу же по пещере стал разноситься ее заливистый храп. «Крепкая старуха! – улыбнулась Алина. – А еще про бессонницу говорила! Мне бы так». Девушка лежала с открытыми глазами. Она вспоминала лицо Захара – красивое и простодушное. «Вот ведь, сколько зла видел от людей, а сам таким не стал! Или стал? Да, нет, не похоже. Не похож он на злодея! – она перевернулась на другой бок. – Что-то Миша с Кириллом задерживаются. Скорей бы уже вернулись! Мне прямо не терпится рассказать им про Захара!»
Сон – коварная штука! Алина вертелась на жестком ложе, пытаясь найти позу поудобнее, уже и не надеясь уснуть. То ей становилось жарко и она скидывала с себя накидку, то начинала зябнуть и натягивала ее вновь. В голову лезли разные мысли. Картинки сменяли одна другую. И не было конца череде этих слайдов. А потом все закончилось. Волна крепкого сна накатила и накрыла с головой измучившуюся Алину. И уже стали мелькать картинки из сна, далекого от реальности, но так похожего на нее. Она опять видела Захара. Он то становился злым и превращался в волка, то опять появлялся добрым и спасал Алину от волка, в которого превращался кто-то другой. И не было границы между сном и реальностью. Одно являлось логическим продолжением другого.
Алина не слышала, как вернулись ее друзья.
Михаил остановился возле девушки и какое-то время с улыбкой влюбленного наблюдал, как она спит. Ему до ужаса хотелось поцеловать ее – такую родную и желанную с разметавшимися во сне волосами. Но он боялся нарушить сон. А еще он боялся нарушить очарование момента: так приятно было просто стоять и смотреть на спящую Алину.
Кирилл устало опустился на свое ложе. Ему хотелось одного: уснуть как можно скорее, дать возможность отдохнуть сознанию, которое, как казалось парню, возложило на себя слишком серьезную задачу. Иногда он сильно сомневался, что у них получится вырвать Ивана из цепких лап этого мира. В такие моменты он старался не подавать виду, чтобы никто не догадался о характере его мыслей. Он понимал, что так нельзя, что нужно настраиваться на лучшее. Но, видно, само это место заражало его пессимизмом. Михаил с Алиной были друг у друга. Любовь помогала закрывать глаза на многое, не бояться трудностей. Кирилл же боялся. И больше всего его страшило само влияние темного мира на его душу.
***
Так приятно было лежать в шезлонге возле прохладного водоема, потягивать бодрящий коктейль и ни о чем не думать. Виктор отставил запотевший стакан на маленький столик, предусмотрительно расположившийся рядом, приподнял очки с темными зеркальными стеклами и, в который раз, с любовью оглядел свои владения. Небольшой бассейн, выложенный небесно-голубой плиткой, манил окунуться в прозрачную, искрящуюся свежестью, влагой. Магазинчик с вывеской «Добро пожаловать» над входом улыбался автоматически открывающимися дверями своему единоличному хозяину, который ласкал его взглядом собственника.
«Так, так… Не слишком ли много воды? – Виктор придирчиво переводил взгляд с бассейна на фонтан, расположенный в непосредственной близости от первого и весело разбрызгивающий воду. – Нет! Воды много не бывает! И потом, так приятно выйти погулять вечерком и послушать звуки природы, пусть и созданные рукой человека», - он горделиво выпятил грудь, ощущая себя гениальным изобретателем.
От роскошного сада остался только небольшой кусочек в непосредственной близости к дому. И то, только потому, что так было угодно хозяину, исключительно из практических соображений, для создания естественной затененности от огромного диска солнца, которое Виктор тихо ненавидел. Что он только не пытался с ним сделать, но оно как было огромным, закрывающим практически весь небосвод, так и оставалось таким, не подчиняясь мысленным приказам нового хозяина. Иногда, в порыве раздражения, Виктор выключал его раньше времени. Тогда место небесного светилы занимала скромная луна, всегда в одной и той же фазе – фазе полнолуния.
Виктор гордился своими преобразованиями и осовремениваниями, как он выражался, Оазиса жизни. Гладкая асфальтированная поверхность плавно переходила в ярко-зеленый коротко-стриженный газон вокруг бассейна. Хозяин пожелал, чтобы всегда пахло свежескошенной травой, будто каждое утро здесь проходились газонокосилкой.
«Эх, сюда бы сейчас пару цыпочек, - мечтательно прикрыл глаза новоявленный нувориш. Он представил, что по бокам от его стоят еще два шезлонга с загорающими на них длинноногими блондинками. – Нет! Одна – блондинка, другая – брюнетка! Хорошего помаленьку! И почему я не могу пожелать людей?! Хоть резиновых укладывай!» - Виктор в раздражении нахмурился и с остервенением припал к соломинке, пока не осушил бокал до дна.
Глава 22 Светлана
- Красиво, правда?! – с придыханием спросила Елена.
Андрей не верил своим глазам. Перед ним была настоящая средневековая крепость с мощными крепостными стенами большой протяженности и высоты с выступающими вперед круглыми оборонительными башнями по краям. Еще чуть-чуть, казалось парню, и он услышит крики лучников на стенах, вдохнет дым костров и увидит ожесточенное сражение.
Крепость была построена из крупных блоков утрамбованной глины, а основания стен укрепляла каменная кладка из неотесанных валунов. Перед ней, этому факту Андрей даже не удивился, находился ров, заполненный водой. Сейчас мост был опущен и гостеприимно приглашал путников войти внутрь негостеприимного и опасного жилища.
- Да, уж! – вновь потрясенно произнес парень. Он посмотрел на Таню, которая спокойно взирала на оборонительное сооружение. В лице девушки не было ни единого признака удивления, что и понятно – она-то уже все это видела.
- Ну, пойдемте! Что же вы застыли? – засмеялась Елена. – Вот Паночка обрадуется! – она первая ступила на мост, приглашая молодых людей следовать за ней.
Мост представлял собой крепкий дровяной сруб с наколоченными сверху шлифованными временем досками. Держался он двумя толстыми цепями, уходящими в стены. Никакого намека на перила по краям не было. К приходу гостей явно не готовились, иначе вряд ли мост был бы опущен.
Андрей с Татьяной с опаской ступили на шаткое устройство. Однако, он оказался гораздо более крепким, чем выглядел. Он даже не пошатнулся под ногами путников.
Массивные ворота в стене были наглухо закрыты, но Елена открыла калитку, не замеченную Андреем ранее, и ловко юркнула в нее. Молодые люди последовали за ней.
То, что находилось внутри крепости, никак не соответствовало ей. Широкая площадь, мощенная булыжником, упиралась в настоящий трехэтажный русский терем. За ним и по бокам раскинулся фруктовый сад.
По бокам от площади, вдоль крепостных стен тянулось два ряда жилых изб. Все было очень чистым и ухоженным. Чувствовалась рука хозяина.
- Вот тут мы и живем, - сказала Елена, приводя в движение нехитрый механизм по поднятию моста и любовно обводя взглядом площадь. – Светлана ругает, если мы забываем поднять мост, - как бы оправдывалась девушка.
Подняв мост, она проворно закрыла калитку на засов.
- Ну, вот! Теперь можно идти, - улыбнулась девушка.
- Вы все живете в тереме? – поинтересовалась Татьяна. Она специально медлила, пытаясь оттянуть момент встречи со Светланой.
- Нет, что вы! – простодушно ответила Елена. – В тереме живет Светлана. А у остальных есть собственные избы. Вот видите, их ровно четыре. У Паночки еще нет своей избы. По нашим правилам она должна немного пожить в тереме, пока не привыкнет и не перестанет тосковать по мирской жизни. Через это проходили все мы. Светлана для всех нас была наставником, - произнося имя женщины, которую считала своей хозяйкой, Елена становилась очень серьезной. В ее глазах появлялся прямо таки священный трепет.
«Понятно! Зомбирует!» - подумал Андрей, а вслух спросил:
- И что, она живет совсем одна в огромном тереме?
- Ну, что вы? – рассмеялась девушка. – У нее большая челядь. Они выполняют всю работу по дому, в саду… по хозяйству, одним словом.
- А вы и… ваши родственницы? Вы живете по одной?
- Нет, Светлана нам всем выделила по девушке, которые помогают в хозяйстве. Она у нас очень добрая! Так заботится о нас! Обедаем мы всегда в тереме.
«Держит руку на пульсе», - опять подумал Андрей.
- Она любит собирать нас всех за одним столом, - продолжала рассказывать простодушная девушка. – Интересуется, о чем мы думаем, чем занимаемся. Дает разные советы. Когда я сюда только попала…, первое время мне было очень плохо… Так же, как Паночке. Я все время плакала, тосковала по маме…и дочери. А она, Светлана, помогла мне справиться с горем. Она поселила меня в девичью башню, во-о-он там, - девушка указала на самый верх круглой башни, - какое-то время в пищу мне позволялось лишь маленький кусочек хлеба и вода. Пока моя душа не очистилась…, не освободилась от посторонних желаний. После этого, Светлана разрешила мне поселиться в собственном доме, - девушка радостно улыбалась. На ее лице читалось неподдельное счастье.
«Боже мой, нужно срочно вытаскивать отсюда Пану. Иначе ей, да и нам, грозит беда», - подумал Андрей.
- И сколько времени ты провела в башне на хлебе и воде? – вслух спросил парень.
- Ровно месяц, - улыбнулась Елена. – Под конец я очень ослабла, что не могла сама спуститься по лестнице. Но добрая и справедливая Светлана выходила меня. Я жила у нее, пока не поправилась. Представляете, мне ничего не разрешали делать. Как королева! – девушка звонко рассмеялась.
Почему-то Андрею с Таней не захотелось составить ей компанию и тоже посмеяться. Молодые люди быстро переглянулись между собой, поняв друг друга без слов.
- Но, что же мы стоим? Пойдемте! – спохватилась девушка. – Сейчас как раз время обеда. Светлана будет сердиться, если я опоздаю.
Девушка торопливо двинулась через площадь. Андрею с Таней ничего не оставалось, как следовать за ней.
Они поднялись по широкой лестнице, что вела в терем, и, миновав массивную дверь, оказались в просторном помещении.
- Андрей! – парень ничего еще не успел сообразить, как к нему на шею бросилась рыдающая Пана. – Забери меня из этого ужасного места, забери, - твердила девушка, обильно смачивая его тунику слезами.
- Успокойся, успокойся, - Андрей пытался оторвать ее от себя, но она только еще сильнее вцепилась в него. – Мы для этого и пришли, чтобы забрать тебя, - шептал он ей на ухо.
- Что ты, Паночка, что ты? – суетилась вокруг Елена. – Ты радоваться должна, что друзья навестили тебя, а не слезы лить!
В центре комнаты стоял длинный стол, во главе которого восседала очень красивая девушка. С Паной у них был общим лишь цвет волос. В остальном они совершенно не были похожи. Глаза красавицы были очень темными почти черными. Они особенно выделялись на лице молочной белизны, окрашенном слабым румянцем. Прямой нос и алые полные губы завершали картину, достойную кисти великого художника. Гладко причесанные пепельные волосы заканчивались толстой косой, свободно спадающей на спину.
Таня внимательно наблюдала за реакцией прекрасной девушки, а она, в свою очередь, пристально рассматривала Андрея, пытающегося успокоить Пану. Если она и удивилась появлению гостей, то виду не подала. Ее лицо оставалось спокойным.
- Пана, успокойся! – встряхнул Андрей рыдающую девушку. – Успокойся и отпусти уже меня. Иначе, я рискую промокнуть насквозь, - пытался шутить он.
- Я не могу! – прорыдала она. Мелкая дрожь сотрясала ее от кончиков пальцев до самой макушки. – Я не могу остановиться!
- Теперь все будет хорошо, я тебе обещаю, - тихо уговаривал Андрей.
- Паночка, выпей водички! – Елена уже успела сбегать за водой и сейчас скакала с полным бокалом вокруг рыдающей Паны и пытающегося успокоить ее Андрея.
Светлана медленно поднялась со своего места и направилась в сторону гостей. В ярком сарафане, надетом поверх белой вышитой блузки, она напоминала героиню сказочной экранизации. Двигалась девушка очень плавно и одновременно уверенно. Ее взгляд был по-прежнему прикован к Андрею, и Тане это очень не нравилось. В какой-то момент она поймала себя на мысли, что хочет элементарно преградить путь этой красавице и выяснить с ней отношения, заявив о праве собственности на Андрея.
- Пана, прекрати, - произнесла Светлана красивым низким голосом, когда подошла ближе. – Ты ведешь себя смешно!
От ее голоса девушка вздрогнула и мгновенно перестала плакать. Андрей аккуратно разомкнул ее руки на своей шее, одновременно отодвигаясь от нее. Только сейчас он заметил, как Пана изменилась. Ее лицо осунулось и похудело. Под огромными серыми глазами залегли тени. Плечи поникли, а и без того худенькие руки стали еще худее.
Девушка затравленно уставилась на властную красавицу, не в силах вымолвить ни слова.
- Ступай за стол! – вполне миролюбивым голосом сказала Светлана. Пана не осмелилась ослушаться, хоть ей и хотелось больше всего ни на шаг не отходить от Андрея. Он подбодрил ее взглядом, как бы говоря: «Иди и ничего не бойся!» - А вы, значит, друзья Паны? – Светлана наконец-то удостоила взглядом Татьяну, на которую до этого еще и не взглянула. – Ты – Посланница! Этот мир открыт для тебя. Но что делает здесь он? – она вновь посмотрела на Андрея.
- Можешь считать это экскурсией, - без тени улыбки произнесла рыжая девушка. – Я решила ему показать светлый мир, а заодно и навестить Пану.
- Что ж. Тогда, будьте нашими гостями… И милости прошу за стол, отобедать с нами.
Светлана познакомила гостей с пра-пра и так далее бабушками Паны. Это были очень симпатичные девушки, чем-то похожие между собой и с Паной. Андрею очень понравились их приветливые и добрые лица. Елена широко улыбалась, явно довольная собой, ведь, это она привела дорогих гостей.
Кроме членов семьи за столом было еще несколько человек: четыре мужчины и три женщины. Светлана представила и их, как своих помощников.
«А у них тут демократия, как я погляжу, - размышлял Андрей, с удовольствием поглощая нехитрый обед, состоящий из горячей ухи и отварного картофеля, с большим количеством свежих овощей и еще теплого хлеба, - нет деления на слуг и хозяев. Все едят за одним столом!»
- У вас очень необычное жилище, - обратился Андрей к хозяйке дома, когда все приступили к десерту из печеных яблок, - настоящая крепость! Есть опасность, что кто-то нарушит плавное течение жизни?
- Я так захотела, - просто ответила Светлана. – Вы еще не видели, что с другой стороны…
- Ох, не советую смотреть! – воскликнула Елена. – Это очень страшно! Дом построен на скале, на самом краю, над обрывом, у подножья которого бушует океан…, - она осеклась, поймав на себе строгий взгляд Светланы.
- Да, - переключила хозяйка опять внимание на гостя, - Советую вам аккуратно гулять по саду. Кроме низкой ограды, ничто не отделяет больше его от обрыва…
- Это очень неожиданно, - произнес Андрей.
- Я люблю смотреть на буйство стихии. Когда огромные волны с силой обрушиваются на скалистый берег, не имея ни единого шанса пробить его броню, я чувствую себя очень сильной, непобедимой, - взгляд красавицы стал мечтательным, проникая в свои фантазии.
За все время обеда Пана не проронила ни слова. Она не притронулась к еде. Сидела, низко склонив голову и вытирая одинокие слезы, скатывающиеся по щекам. Андрей периодически бросал обеспокоенные взгляды на девушку, ловя такие же взгляды Татьяны.
- Вы к нам надолго? – спросила Светлана у Андрея, вернувшись из мысленного путешествия, которое длилось несколько минут.
- Нет. Завтра мы планируем отправиться обратно, - ответил парень, а сам подумал, что было бы неплохо забрать завтра Пану и смыться отсюда. Это место не внушало ему спокойствия и не казалось хорошим, несмотря на блаженное выражение на лицах присутствующих за столом.
- Так быстро? – воскликнула Елена. – Но зачем? Погостите немного дольше!
Сказав это, она вновь была награждена строгим взглядом хозяйки. До девушки, наконец-то, дошло, что она говорит что-то не то. В продолжение обеда она не проронила больше ни слова.
- Пана! Пойдем, погуляем в лесу после обеда? – предложила Таня. Пана вздрогнула и со страхом и одновременной надеждой воззрилась на Светлану.
- Нет! Пане не разрешено покидать территорию крепости, - очень спокойно сказала Светлана.
- Но почему? – в вопросе Татьяны не было удивления. Она готова была к такому ответу.
- Пока ее мысли не потекут плавно и в правильном направлении, она будет оставаться здесь. Ее разум должен очиститься и отбросить все ненужное, мирское. Она должна другими глазами взглянуть на мир и смириться с тем, что ей предстоит новая жизнь.
Пана вновь тихонько заплакала, бросив мучительный взгляд на Татьяну.
- Но зачем ей все забывать? – спросила девушка. – Не лучше ли оставить себе эти воспоминания, такие приятные ее сердцу?
- Воспоминания убивают! – в голосе Светланы появилась сталь. – Они губят душу, съедая ее изнутри! У Паны есть еще несколько дней, чтобы добровольно смириться. Иначе, ее ждет заключение, с целью закалки духа.
«Она сумасшедшая! – констатировал Андрей. – Пана в серьезной опасности!» Ему было до ужаса жаль родственниц девушки, которые были вынуждены жить вместе со Светланой и подчиняться ее воле. Она заразила их своим представлением о счастье, затуманила мозги и растоптала волю.
- Но, какое право ты имеешь распоряжаться Панной, лишать ее свободы выбора? – не выдержала Татьяна.
- Право самой старшей тут и самой главной! – взгляд Светланы полыхнул злобой, приоткрывая завесу над ее истиной сущностью.
- Этот мир создан специально для того, чтобы человек чувствовал себя в нем счастливым, - продолжала Татьяна, хоть и понимала, как опасно злить Светлану. – Ты нарушаешь основной закон светлого мира.
- Это мир такой же, как и все остальные! В нем побеждает сильнейший!
Все притихли за столом. Казалось, что девушки, родственницы Паны, боятся даже дышать. На их лицах появилось испуганное выражение. Первый раз они слышали, чтобы с их королевой кто-то разговаривал в подобном тоне!
- Неужели ты сама вытравила из своей памяти все воспоминания о человеческой жизни? О своей любви? – слова Татьяны, словно удар хлыста подействовали на Светлану. Она побагровела, сразу перестав быть красивой, и затряслась всем телом.
- Любовь?! О какой любви ты говоришь? О той, что стала причиной моего попадания сюда? Что хорошего принесла мне эта любовь?!
- Так случилось по вине злодейки. Мне очень жаль тебя и твою загубленную жизнь. – голос Татьяны немного смягчился. – Ты очень страдала. Ты долго не понимала, что произошло. Но зачем ты заставляешь страдать других? Они, ведь, тоже приходят сюда не по своей воле…
- Оставим этот пустой разговор, - Светлана успокоилась и стала опять самой собой. – Все будет так, как я решила. Это моя территория и правила здесь устанавливаю я. Василий! – она обратилась к коренастому мужчине, во взгляде которого, обращенного на Светлану, читалась безграничная преданность. – Приготовь нашей гостье комнату в мансарде с видом на океан! А молодого человека…, - она смерила взглядом Андрея, - мы поселим в мужской башне…
В этот момент Андрей заметил испуганный взгляд Елены. Три другие девушки тоже резко присмирели. «С чего бы это? - подумал он. – Что их так напугало? Нужно будет поинтересоваться у болтушки Елены!»
- Ну, хоть в сад-то ты разрешаешь ей выйти? – когда все начали подниматься из-за стола, громко спросила Татьяна.
- Она вольна выходить из дома, но только в пределах стен и в сопровождении Прасковьи, - равнодушно произнесла Светлана, уже не глядя на девушку. – Забавно, да? Что имена у них одинаковые, - она рассмеялась, хотя ничего смешного в этом факте не было. Как ни странно, но никто ее не поддержал. Все продолжали хранить молчание, не глядя друг на друга.
Андрей, Татьяна и Пана в сопровождении сухонькой и бледной женщины вышли из терема и направились в сад.
- Давайте, не будем подходить близко к ограде, - попросила Пана, - мне становится там страшно.
- Можно просто посидеть на лавочке, - предложил Андрей, заметив в глуби сада скамейку.
- Как там Иван? – робко поинтересовалась Пана, когда они все опустились на скамейку.
- Ты только не переживай, - предупредила Татьяна, - но Иван сейчас в темном мире! – взгляд Паны стал испуганным. – Он пропал одновременно с тобой. Ты не помнишь, как попала сюда?
- Нет. Я уснула, а проснулась уже здесь…
- Я так и думала, - кивнула Таня, - так же и Иван…
- Но это…? Это… сильно опасно для него? – прошептала девушка.
- Не знаю, - честно ответила Таня, - туда отправились Кирилл, Миша и Алина. Но они еще не нашли его…
- Боже мой! – девушка страдальчески воздела глаза к небу. – Ему, наверное, там очень плохо… Гораздо хуже, чем мне здесь… А я опять, как эгоистка, думаю только о себе…
- Не казни себя! Ты такая, какая есть, - Пана только отрицательно замотала головой на слова Тани.
- Разрешите прервать вашу беседу? – раздался тихий голос Прасковьи. Она смотрела на Таню своими воспаленными и очень добрыми глазами. – Деточка, зря ты так разговариваешь с нашей благодетельницей. Она добрый человек, но в порыве раздражения способна стать жестокой. Не перечь ей… Хотя бы ради Паны… Вы уйдете, а ей жить тут…, со всеми нами… Не злите нашу матушку…
- А почему вы ей служите? – задал Андрей вопрос, который уже давно не давал ему покоя.
- Но как же? – всплеснула руками добрая женщина. – Как же по-другому? Она попросила… Как можно отказать? И потом… Она очень заботится об нас всех…
- Но вы ведь можете жить так, как хотите…
- Но…, я и живу так, как хочу, - она говорила правду. Андрей видел это по ее глазам. Ничего, кроме доброты и желания всегда быть полезной в них не было. Он понял, что развивать дальше эту тему бесполезно. Есть такой тип людей, которые не могут жить ради себя. Им нужно постоянно о ком-нибудь заботиться. Вот, Прасковья была именно такой. Про таких говорят: «Последнюю рубаху снимет с себя и отдаст».
- И еще…, - Прасковья запнулась, - я хотела сказать…, вернее предупредить…, то есть сказать, что видно ты, сокол ясный, чем-то разозли нашу хозяйку…
- С чего вы взяли? – удивилась Таня.
- Так, ведь, поселила она его в мужскую башню, а место это нехорошее…
Глава 23 Неожиданная помощь
Алина поежилась, когда что-то коснулось ее щеки. Прикосновение ласкало и согревало. Что-то теплое прошлось по ее губам и спустилось к шее. Только глаза девушки упорно не хотели открываться. Сон не хотел уступать место бодрствованию. Просыпающееся сознание Алины то выныривало на поверхность, то снова проваливалось в обволакивающее спокойствие сна. Она пошевелилась на жестком ложе, укладываясь поуютнее, с явным намерением спать дальше и наслаждаться ласковыми прикосновениями.
- Какая же ты у меня соня! - услышала она тихий смех Михаила. – Куда делся тот жаворонок, что будил нас в детстве ни свет ни заря?
Девушка приоткрыла один глаз и увидела склонившегося над ней Михаила. Она счастливо улыбнулась и потянулась, прогоняя остатки сна. «Вот так я хотела бы просыпаться каждое утро! – подумала она. – Пусть так будет всегда! Пусть он всегда будет рядом со мной».
- Привет! – хриплым от сна голосом поприветствовала Алина любимого. – Я не слышала, как вы вернулись.
- Ты спала, как младенец, - несмотря на царивший в помещении полумрак, Алина увидела, что глаза Михаила улыбаются. – Тут можно было танцевать, а ты, все равно, не проснулась бы. Даже храп Ады на тебя не действовал.
- Ошибаешься, дружок, - еще шире улыбнулась девушка, - еще как действовал. Благодаря ему я бодрствовала большую часть ночи. Уснула, наверное, перед самым вашим приходом.
- Да уж, старушка храпит, как богатырь! Я долго пытался подстроиться под ее ритм, чтобы уснуть.
- Вас долго не было, - Алина уселась на своем ложе. – Как там Таня и Андрей?
- Они нашли Пану! И это самое главное! – Михаил коротко поделился с девушкой новостями.
- А где Кирилл? – через какое-то время поинтересовалась Алина.
- Ада взяла его в помощь. Они отправились на поверхность за смолой, плесенью и еще всякой всячиной, - развеселился окончательно Михаил. – У старушки появился помощник в виде крепкого мужчины.
- А знаешь, я тут познакомилась с интересным типом! – Алина рассказала про ночного гостя.
- Значит, он из них? – Михаил призадумался. – Ну, вот тебе и план! Он нам может быть полезен. Раз мы не можем отправиться туда сами, то, возможно, Захар не откажется нам помочь и произведет разведку.
- Если захочет, - согласилась девушка. – Только, Ада сказала, что он не бывает там. Он сознательно отгородился от родственников.
- В любом случае, нужно будет переговорить с ним.
До молодых людей донесся звук открываемого люка и, следом, звук двух пар спускающихся ног.
- Держи дрова крепче! – проскрипел недовольный голос Ады. – Они у тебя сыплются! Руки, чай, не дырявые?
Сначала в проеме появилась огромная охапка веток, и, уж потом, вынырнула взлохмаченная голова Кирилла, пытающаяся разглядеть направление движения. За ним гордо шествовала Ада, неся несколько свертков из древесной коры.
- Тащи все это на кучу! - скомандовала она. – Да, полож, в аккурат на самый верх, чтоб ничего не развалить там!
Ада быстро освободилась от свертков, просто свалив их в кучу, и принялась хлопотать возле очага, разжигая огонь и вешая воду кипятиться.
- Пора чайку впить, - бормотала она, - в горле все пересохло.
Кирилл, освободившийся, наконец, от объемной ноши, отряхиваясь на ходу присоединился к друзьям.
- А Ада-то у нас строгая, - прошептал он, когда старуха на время скрылась в своем закутке, - замотала меня совсем.
Михаил с Алиной не выдержали и весело рассмеялись, видя замученное лицо друга.
- Так, вы хотите Захарку попросить помочь вам? – уточнила Ада, когда все собрались вокруг очага и потягивали горячий ароматный чай.
- Нам бы только разузнать все, - ответил Михаил, - там ли Иван, и в каком он состоянии.
- Что ж, думаю, парень не откажется помочь, - задумчиво произнесла старуха, - только, есть одна загвоздочка. – Она многозначительно зыркнула на друзей. – Он туда никогда не ходит и вряд ли захочет пойти.
- Даже в виде исключения? – спросила Алина.
- Ну, разве что ради тебя, красавица, - ехидно проскрипела Ада, а девушка залилась краской. – Да, что попусту языками молоть! Нужно у него самого спросить. – Она довольно потерла руки. – Вот, и будет способ отомстить! Он меня по ночам будит, а я его!
Решено было, что к Захару пойдут Ада и Михаил. Последний был категорически против брать с собой Алину.
- Нечего тебе лишний раз на поверхность выходить, - мотивировал парень, - здесь безопаснее. Кроме того, ты будешь не одна. Кирилл, в случае чего, сможет тебя защитить.
Алина чувствовала, что дело не в безопасности, а не в желании Михаила, чтобы она вновь встречалась с Захаром. Видно, слова старухи достигли своей цели.
Когда делегация в составе двух человек отправилась к Захару, а Алина с Кириллом остались дожидаться их в пещере Ады, девушка заметила, что ее друг неестественно молчалив:
- Что с тобой? – вопрос Алины вывел Кирилла из состояния глубокой задумчивости. – В последнее время ты очень грустный.
- Я и сам не знаю, - Кирилл устало провел руками по лицу, растирая его с небольшим усилием. – Наверное, этот мир так влияет на меня. Здесь все ужасно угнетает. Он воплощает в себе все, чего не должно быть: мрачность, одиночество, безысходность…И все это – длинною в вечность.
- Я понимаю тебя, - Алина и сама старалась не пытаться понять всю глубину отчаяния населяющих этот мир. В те моменты, когда подобные мысли посещали девушку, она осознавала всю беспощадность наказания, которому подвергались существа этого мира.
- Понимаешь, - задумчиво произнес Кирилл, - я вот все думаю, что создатель всего этого не дал оступившимся людям ни единого шанса на реабилитацию. Это тупик, как пожизненное заключение в человеческом мире. Даже еще хуже. Там хоть человек может надеяться на счастливую загробную жизнь, пребывая в полном неведение, что ждет его после смерти, - он невесело усмехнулся. – А на самом деле, скорее всего, у него одна дорога – в темный мир. И все получается еще ужаснее – отмучившись при жизни, искупив свою вину, человек обречен на муки вечности.
- Не стоит думать об этом, - Алина с ужасом поняла, на какую глубину погрузился Кирилл в своих размышлениях. Она серьезно опасалась за его рассудок. – Ты должен сбросить с себя весь негатив. Мы не в силах что-либо изменить. Значит, и казнить себя бессмысленно! Слышишь меня? – Кирилл сидел с опущенной головой и не смотрел на девушку. – Кирилл? Почему ты не отвечаешь? – лишь слабое движение руки парня намекало, что он слышит ее.
Внезапная мысль, как яркая искра, вспыхнула в мозгу у девушки. Она быстро достала корень жизни и отрезала от него маленький кусочек. Далее, как когда-то он ей, она силой засунула кусочек Кириллу в рот, с трудом разжав стиснутые зубы.
- Бедный! – девушка держала его лицо руками, пока корень не начал растворяться. Она вглядывалась в его пустые глаза, пока в них не появилась осознанность. – Ты слишком много времени провел на поверхности. А я, глупая, не сразу догадалась в чем дело.
- Спасибо, - с трудом улыбнувшись, произнес Кирилл, и только тогда Алина позволила себе отпустить его лицо.
- Этот мир способен убивать нас, людей, мгновенно! Еще минуту назад все было хорошо, и, в следующее мгновение, сознание едва не покинуло тебя…
- А за ним и сама жизнь…, - но, говоря это, Кирилл уже улыбался, и в голосе его не было уже вековой муки.
Вернулись Ада с Михаилом, а с ними пришел и Захар.
- Поспать не дали, так хоть на тебя полюбуюсь, красавица, - шутливо произнес парень, за что тут же был награжден грозным взглядом Михаила. – Понял, понял, это была шутка.
Чем-то они были похожи между собой: оба чернявые, веселые и неугомонные. Алине нравился Захар с его кипучей энергией и оптимизмом, который он сохранил даже в темном мире. От ночных страхов не осталось и следа. Девушка чувствовала, что парню можно доверять.
- Значит, план таков, - уже более серьезно сказал Захар, - я туда не пойду! Но…, - поспешил добавить он, заметив огорчение в глазах Алины, - сегодня, как раз, меня должна навестить мамаша. Попытаюсь что-нибудь выведать у нее.
Они еще поболтали немного, как старые закадычные друзья, и Захар отправился готовиться к встрече с матерью.
- Приду сразу, как смогу, - с этими словами Захар удалился.
Время текло с преступной медлительностью. Оно превратилось во что-то вязкое и неповоротливое. Складывалось впечатление, что оно существует независимо от всего остального и ведет себя, как ему вздумается: замедляя и ускоряя темп. Иногда казалось, что оно издевается над людьми, надсмехается над их ожиданием и попытками занять себя чем-нибудь.
Ада всегда находилась в движении. Ее кипучей энергии можно было позавидовать. Откуда только силы брались в столь дряхлом теле? Несколько раз она уходила из дома и каждый раз возвращалась, что-то неся в руках. После чего скрывалась в своем закутке и долго копошилась там, занимаясь секретными делами.
Лишь один раз Алина предприняла попытку предложить Аде помощь, за что немедленно и гневно была выпровожена из каморки:
- Придумай себе дело и займись им! А ко мне не лезь, если не хочешь получить пинка!
Получив отпор и развеселив тем самым Михаила, Алина опять была вынуждена заняться ничегонеделаньем.
- Суровая старуха, - констатировал Кирилл, - и неугомонная!
- Наверное, по-другому тут нельзя, - согласился Михаил и весело рассмеялся, заметив сердитое выражение на лице Алины. – Что, не можешь забыть, как она тебя погнала из тайного убежища?
- Грубая бабка, - пробубнила Алина. – Я всего лишь хотела ей помочь.
Михаил подошел к девушке и несколько раз звонко поцеловал.
- Это чтобы стереть следы обиды с твоего лица, - улыбнулся он. Заметив румянец удовольствия на щеках Алины, удовлетворенно произнес, - такой ты мне больше нравишься!
- Знаете, чего мне сейчас больше всего хочется? – через время спросила Алина. – Я хочу нашего детдомовского борща из кислой капусты, - она мечтательно закрыла глаза, - да сметанки туда побольше! М-м-м…
Кирилл и Михаил не спешили поддерживать Алину. Они как-то очень странно и одинаково смотрели на нее.
- Вы чего? – испугалась девушка. – Чем я заслужила такие взгляды?
- Дело в том, что мы, даже если сильно захотим, не сможем вспомнить, каков на вкус тот борщ, о котором ты мечтаешь, - спокойно ответил ей Кирилл.
- Ох, простите, - Алина искренне огорчилась, - я не хотела вас обидеть. Просто, у меня такое чувство, что мы всегда были вместе и никогда не расставались. Что не было всех этих лет вдали друг от друга…
- У меня тоже такое чувство, - кивнул Михаил, - но…вкус борща я все равно не помню и не прощу тебе попытку подразнить нас, - с этими словами он принялся щекотать хохочущую и отбивающуюся от него девушку.
Кирилл с улыбкой наблюдал за ними и в который раз подумал, что так веселиться могут только очень счастливые люди. В свои двадцать девять лет он еще ни разу не влюблялся. Да и не в кого было. Таня для него была все равно, что сестра. А все остальное были души, бестелесные сгустки энергии, которые окружали их со всех сторон.
Михаилу повезло больше. Он оставил частичку своего сердца рядом с Алиной. Несмотря на непреодолимое препятствие между ними, связь сердец только крепла, постепенно перерастая в любовь. И теперь они с полным правом наслаждались счастьем.
- Перестань, уже, - застонала Алина, держась за живот и катаясь по полу, - мне уже дышать нечем…
- Будешь еще дразнить меня? – нависнув над ней, спросил Михаил нарочито грозным голосом…
- Уйди, - отпихивала его девушка, - мне смешно от одного взгляда на тебя, - и она опять громко рассмеялась.
- То-то же, бойся меня! - пробасил Михаил.
Молодые люди не заметили, как вернулась Ада. Она стояла в сторонке и тоже наблюдала за дурачащимися влюбленными. На ее губах появилась легкая улыбка, до неузнаваемости преобразившая лицо. Из злой ведьмы она превратилась в добрую старушку, сгорбленную временем и непосильным трудом, но молодую душой. Она незаметно смахнула одинокую слезу, набежавшую в уголок глаза, и тяжело вздохнула, видно, вспоминая что-то из своей далекой молодости.
Кирилл наблюдал за ней, оставаясь в не поля внимания старухи. В нем поднялась волна жалости к загубленной душе, лишенной всего доброго и светлого. Одна мысль прочно засела в его голове, что никто не достоин подобной кары, никто! «Ох, несовершенна модель, построенная тобой! Несовершенна!» - он тяжело вздохнул, и вздох разнесся по землянке, создавая непонятно откуда взявшееся эхо. Звук вывел Аду из состояния задумчивости, сменив картинку на лице. Моментально она превратилась опять в вечно ворчащую старуху, проклинающую все на свете.
- Чего расшумелись тут, что наверху слыхать? – гаркнула она так, что Алина с Михаилом подскочили от неожиданности. – Хотите раньше времени сообщить тем о своем присутствии?
Пока молодые люди собирались с мыслями в поисках достойного ответа, старуха гордо отвернулась и прошествовала в свой закуток.
- Получил? – шепотом спросила Алина.
- Да, ладно…, - весело отмахнулся Михаил. – Просто старушка сегодня не в духе.
- Тоже мне знаток человеческих душ, - съехидничала девушка, - может она всегда такая? Ты ее знаешь-то всего сутки!
- Я все слышу, - донеслось из закутка. Алина от стыда покраснела и прижала руку ко рту. А Михаил снова чуть не прыснул со смеха. – Не смотрите, что я старая! Слух у меня что надо! – Впрочем, злобы уже в голосе не было. Ада, явно была чем-то занята, и на дискуссии времени не осталось.
И опять потекло нерасторопное время, которое этот эпизод разнообразил на короткий промежуток.
Когда ожидание потеряло остроту и превратилось во что-то привычное, когда наступила пора готовиться ко сну, пришел Захар. Он неожиданно вынырнул с темной лестницы и как ни в чем не бывало присел возле очага. Никто не слышал, как открылся люк. Никакой звук приближающихся шагов не нарушил тишину в землянке. Поэтому появление парня стало для всех неожиданным.
- Как я, а? – улыбнулся он во всю ширь белозубого рта. – Напугал вас?
- Как ты смог так бесшумно подкрасться? – первым пришел в себя Михаил.
- Секрет! Могут быть у меня секреты?
- Научишь? – вновь спросил Михаил.
- Для этого тебе нужно стать колдуном!
- Тогда, обойдусь! – Михаил легко тряхнул кудрявой головой и задорно улыбнулся. Алина залюбовалась своим любимым. Его улыбка была подобна лучу солнца в сплошном мраке. Он обладал уникальной способностью – заражать всех вокруг своим оптимизмом. Когда девушка смотрела на него, все страхи уходили далеко-далеко.
«Никогда! Никогда не расстанусь с ним! – подумала Алина. – Я просто не смогу жить и дышать без него! Теперь он для меня словно наркотик».
- Прошу прощения, что заставил вас ждать так долго, - вмиг посерьезнев, произнес Захар. – Моя мамаша сегодня очень задержалась с родительским визитом! Я уже думала, что она и вовсе не придет.
- Это не страшно, - успокоил его Кирилл. Ада вышла из своего укрытия и присоединилась к молодым людям. Ей явно было любопытно послушать новости о тех, кто считался элитой в темном мире. – Скажи лучше, что тебе удалось узнать?
- Собственно говоря, немного. Порадовать особо мне вас не чем. Никого нового мать там не заметила. Единственно…, - он замолчал на мгновение, - она сказала, что есть у них одно семейство, что даже там держится особняком, мало с кем общаясь… Их немного побаиваются: самая старшая у них уж больно страшна… Она с такой злобой пришла сюда, что аж почернела вся, как сажа. Так вот, одна из материных родственниц находится в услужении у того семейства. Она рассказывала, что с недавних пор заметила странности в поведении хозяев… Говорит, что зачастили они в подвал, куда раньше вообще практически не спускались. А сейчас, кроме них никто не имеет права туда ходить. Один раз в день самая главная спускается туда на пять минут, будто проверяя что-то…
- И сколько времени уже это длится? – спросил Кирилл.
- Дня три уже как…
- Иван пропал три дня назад…, - кивнула Алина. – Неужели они его там прячут?
- Возможно, - согласился Захар. – То, что там кто-то есть это точно. Один раз, по незнанию, кто-то из слуг спустился в подвал. Так вот, за одной из дверей он слышал какие-то звуки. Хозяйка, когда узнала, что он был там, чуть не заковала его или ее в цепи. Мать сказала, что лишь случайность помогла спастись от кары… Подробности этой истории ей неизвестны.
- Все сходится… - задумчиво произнес Кирилл, - похоже, Иван именно там…
- Но, почему его держат в подвале, словно преступника? Почему прячут от всех? – Алина была напугана. Она придвинулась ближе к Михаилу. Он обнял ее и прижал к себе, но страх все равно не покидал девушку.
- Не знаю, - Захар пожал плечами. – Все, что знал, я уже рассказал.
- Если Иван там, значит нужно идти и спасать его! – Михаил произнес это так, словно собирался на прогулку.
- Да? – скрипучий голос Ады прорезал повисшую тишину. – И как же ты собираешься это сделать? – все молчали, ожидая от нее продолжения. – Знаешь ли ты, несмышленыш, что они в состоянии жизнь любого из нас сделать еще более адской? А теперь подумай, что они могут сделать с тобой, попади ты туда, или узнай они о твоем присутствии здесь?
- Но, не можем же мы сидеть, сложа руки. Нужно действовать!
- Вы не можете отправиться туда, - спокойно заявил Захар.
- Что же нам делать? – спросила Алина. Задача, поставленная перед ними, казалась девушке невыполнимой.
- Туда пойду я! – янтарные глаза Захара обвели всех по очереди серьезным взглядом.
***
«Нужно перестать пить столько пива! – подумал Виктор, выбираясь из бассейна и держась за правый бок. – Печень не справляется с нагрузкой!» Постояв на сочной зеленой травке, дав своей полностью обнаженной фигуре просохнуть на солнце, он направился в сторону дома.
То, что раньше было узенькой тропинкой, превратилось в метровую шириной дорогу, выложенную яркой тротуарной плиткой. Дом тоже изменился до неузнаваемости. На месте уютного коттеджа стояла теперь современная стеклянная конструкция причудливой формы. Прямоугольные линии комбинировались выпуклыми полукруглыми фрагментами. Крыша тоже представляла собой огромный стеклянный купол. Лишь задняя сторона дома была выполнена из камня и совершенно без окон, так как хозяин всего этого испытывал безотчетный страх перед густым туманом.
Автоматические стеклянные двери разъехались в стороны, стоило только Виктору подойти к дому. Прямо за ними начинался огромный холл, чем-то напоминающий гостиничный. Не хватало только стойки и администратора за ней. Вместо этого, прямо напротив входной двери, на полу из белого мрамора, расположились два кожаных кресла, размерами больше напоминающими диваны, и стеклянный журнальный столик между ними.
На столе хозяина дожидался бокал с аперитивом, предусмотрительно пожелавшийся по пути к дому.
Виктор развалился в кресле, выставив все свое мужское достоинство. Картинка получилась очень живописная! Жаль, что единственными зрителями выступали безжизненные предметы современного интерьера.
«Ну почему я не могу пожелать телевизор, - с тоской подумал Виктор, уставившись в оставшиеся раскрытыми двери, - что это за собственность, что заставляет скучать своего хозяина? Мне бы хотя бы захудалую газетенку, желательно желтую прессу. Так хочется обычных человеческих скандалов и сплетен! А еще лучше плейбойчик! Хоть одним глазком глянуть на аппетитных цыпочек! Блин, скука смертная!» Он в раздражении схватил книгу с нижней полки столика. Но, не успев раскрыть ее, выбросил в раскрытые двери.
- Тоска зе-ле-на-я-я-я…, зе-ле-на-я-я-я-я…, - пропел он, и голос его прозвучал неестественно громко в пугающей тишине.
Глава 24 Иван
Металл растирал запястья в кровь, впиваясь в плоть каждый раз, как Иван пытался дотянуться до воды. Не хватало каких-нибудь десяти сантиметров, на которые была короче толстая цепь, надежно закрепленная в стене. Взгляд парня был прикован к небольшому изящному кубку с поблескивающей в нем жидкостью. Даже закрывая воспаленные глаза, он видел перед собой эту жидкость и представлял, как она струится по горлу, смачивая пересохшие внутренности. Губы потрескались и болели. Но эта боль казалась ничтожной по сравнению с головной болью, что мучила Ивана с момента пробуждения.
Он совершенно не понимал, что происходит. Просто, в один момент он проснулся и обнаружил, что находится в небольшом помещении, руки и ноги его закованы в цепи. Цепи настолько коротки, что кое-как позволяют сохранять сидячее положение или положение лежа, если свернуться калачиком, как ребенок в утробе матери. Никакой возможности выпрямиться во весь рост или встать на ноги нет.
Еще он обнаружил, что совершенно голый. Единственными предметами, что прикрывают хоть какие-то участки тела, являются толстые металлические кольца на запястьях и щиколотках. Даже очки, которые ему просто необходимы, отсутствовали на переносице. Этому, впрочем, Иван не сильно удивился, так как засыпал без очков в уютной постели в Оазисе жизни, а проснулся здесь, не зная где. Он пытался припомнить, как попал сюда, что случилось ночью? Но память молчала, будто и не участвовала в процессе.
Иван разглядел помещение, насколько позволяло зрение и царящий внутри полумрак. Небольшое, метров десять квадратных, оно было черное и блестящее. Казалось, что стены, потолок и пол покрыты керамической плиткой, только вот швы отсутствовали. Если это и плитка, то одна и очень большая. Ни дверей, ни окон в комнате не было. Откуда поступал слабый свет оставалось непонятным – он просто был и все, ровно такой, чтобы не находиться в кромешной тьме. Рядом с собой на полу Иван обнаружил углубление круглой формы, посередине которого имелось отверстие. Конструкция напоминала воронку, вмонтированную в пол. Нетрудно было догадаться, что это причудливая разновидность напольного унитаза. Как ни странно, запаха нечистот не чувствовалось, воздуха в комнате было достаточно, и он свободно циркулировал в легких узника. Откуда вообще берется здесь воздух, для Ивана тоже оставалось загадкой, так как, не считая унитаза, никаких отверстий он больше не заметил.
В помещении царила комфортная атмосфера, если этот термин применим к месту, где человека приковывают к стене цепями: пол и стены были теплыми. Холода обнаженный Иван не чувствовал.
В момент своего первого пробуждения, Иван заметил рядом кубок с водой. Это было весьма кстати, так как пить хотелось очень сильно. Кубок появлялся каждый раз, как пленник погружался в сон. Только расстояние между парнем и кубком незаметно увеличивалось. Каждый последующий раз он появлялся на несколько сантиметров дальше, пока не оказался в пределах недосягаемости.
Иван снова попытался дотянуться до воды, но только причини очередную боль рукам, которая пронзила его миллионами невидимых иголок. В прошлый раз он изловчился и достал кубок, умудрившись не разлить ни капли. В этот раз все попытки оставались тщетными.
Он в изнеможении повалился на пол, чувствуя боль во всем теле. Желудок яростно барахтался внутри, требуя пищи и воды. Голова болела так, что вызывала позывы рвоты. Благо рвать было не чем. За все время, что Иван находился тут, еды ему не приносили, а сегодня лишили и воды.
«Видно, пришел твой конец, - философски изрек воспаленный мозг Ивана, - кто-то или что-то очень медленно тебя убивает. Хотелось бы узнать еще, за что». Не было паники, не было сожалений, лишь равнодушные мысли о смерти мелькали время от времени, как напоминание о предстоящем событии.
Воспоминания активировались на какой-то момент, и Иван увидел улыбающееся лицо Паны. «Милая, милая Пана, - пересохшие губы растянулись в улыбке, причиняя новую боль, на которую он уже не обратил внимания, - так хочется обнять тебя, прижать к себе, утонуть в твоих огромных и всегда немного испуганных глазах. С самой первой нашей встречи я мечтал об этом. Только признаться боялся. Даже когда видел в твоих глазах ответное неравнодушие, все равно боялся. А чего боялся? Сам не знаю. Может, если бы признался, сейчас было бы не так обидно умирать». Мысль так же равнодушно покинула мозг, как и закралась в него. Пустота опять затопила парня. Если бы не физическая боль, то стало бы совсем хорошо: ничего не чувствовать, ничего не желать, а просто лежать и спокойно ждать смерти.
Волна короткого сна накрыла Ивана. Он нырнул в нее, оставляя боль и жажду за пределами спасительного убежища. Он научился не пускать ничего постороннего в свой сон. Труднее всего было вытеснить мучительную головную боль, которая отвоевывала у сна большие промежутки времени. Но Иван победил ее, научился не замечать при погружении в сон, как до этого научился искусственно вызывать этот самый сон.
Он понятия не имел, сколько времени здесь находится. Череда бодрствования и сна изменила его представление о времени. То Ивану казалось, что он уже очень долго тут, то вдруг приходила мысль, что еще вчера все было хорошо.
Промежутки между снами, напоминающими больше глубокие обмороки, становились все короче. В один из таких моментов, открыв глаза, Иван увидел абсолютно черное лицо с ярко горящими на нем глазами. Эти глаза внимательно изучали его. Они вспыхнули злобой, когда встретились с серыми глазами парня. Добрый и по-детски наивный взгляд, не меняющийся под воздействием невзгод, наткнулся на почти материальное зло.
Черное лицо склонялось все ближе и ближе. Ядовито-зеленый взгляд погрузился в сознание Ивана. Он прощупывал его воспоминания, будто пытаясь что-то отыскать в глубинах памяти. Он снова и снова заставлял Ивана мысленно прокручивать свою жизнь, с того самого момента, как он что-то стал помнить. Моменты жизни, связанные с потерей работы, он изучал более внимательно, проходя по ним снова и снова.
Иван призвал на помощь все свои силы, чтобы избавиться от этих глаз. Но все было бесполезно.
Все закончилось так же внезапно, как началось. Вспыхнув нестерпимой злобой, глаза мгновенно пропали из поля зрения Ивана. К физической слабости и истощению добавилось моральное опустошение. Его как будто вывернули наизнанку, хорошенько потрясли и вернули в исходное положение, хорошенько ударив об пол.
- Открой глаза! - враждебные интонации незнакомого голоса вибрировали в центре головной боли. - Открой глаза!
Иван с великим трудом приподнял опухшие веки и наткнулся на ядовитую зелень. Словно обжегшись, он вновь закрыл глаза. Даже закрытые, глаза нестерпимо резало. Иван поморщился и тут же услышал презрительный смех.
- Что, слабак, не можешь посмотреть в глаза своей сущности? Это именно то, что тебя ожидает!
Иван был так слаб, что не мог пошевелить даже пальцем на руке. Он мог бы попытаться открыть глаза, но делать этого не хотелось. Он даже не мог понять, мужчине принадлежат глаза и грубый низкий голос или женщине.
Какая-то сила приподняла его над полом и усадила спиной к стене, искусственно удерживая в вертикальном положении. Сам он, лишись поддержки, сполз бы на пол, как бесформенное желе. Именно такие ассоциации крутились в голове Ивана. Безразличие ко всему перемешивалось с самоиронией. Если бы он мог, то, наверное, рассмеялся, до такой степени комической казалась нереальная обстановка, в которой находилось его измученное тело.
- Открой глаза, слизняк! – «Точно, слизняк! Это слово лучше остальных подходит мне сейчас», - как по команде отреагировало сознание Ивана. – Если ты не откроешь глаза добровольно, мне придется прибегнуть к силе. Это плохой вариант, так как закрыть ты их потом не сможешь. Будешь таращиться, пока они не высохнут, лишившись возможности смачиваться… Мечтаешь о таком конце? Сперва ослепнуть, а потом сдохнуть?
Иван слегка приподнял веки. Не угрозы повлияли на него, а элементарное любопытство. Он почувствовал, что голос удалился, и ему захотелось разглядеть существо, что так настойчиво требовало зрительного контакта.
Однозначно, это была женщина. Невысокого роста, с массивной нижней частью туловища. Возраст не поддавался определению. Она была черная, как сажа, одетая во все черное. Черными были даже зубы, от чего открытый в злобном оскале рот казался черной дырой на черном лице. И лишь ее глаза сверкали, как две невероятно яркие лампочки на всей этой черноте.
Иван заметил воду, и жажда с невиданной силой вновь заявила о себе.
- Пить, - полу простонал, полу прошептал он.
- Ладно. Дам тебе возможность еще раз напиться. Иначе, вряд ли ты сможешь выдавить хоть слово, - она подняла руку и направила ее на кубок, от чего он начал двигаться в сторону Ивана. Когда расстояние сократилось ровно настолько, что кубок можно было достать рукой, Иван сделал попытку взять его. Но тело не захотело подчиниться. Всех его усилий хватило на то, чтобы слабо шевельнуть пальцами.
Женщина перевернула руку ладонью вверх, от чего кубок стал медленно подниматься. Поверхность воды слабо колыхалась от движения, но ни одна капля не пролилась из сосуда. Иван не мог отвести взгляда от колышущейся поверхности. Все его желания сконцентрировались сейчас в этом кубке. Он, как загипнотизированный смотрел, как емкость приближается к его губам и замирает в нескольких сантиметрах от них.
А говорят еще, что вода не пахнет! Пахнет, еще как пахнет! Она пахнет жизнью! Именно это чувствовал Иван, видя ее и не имея возможности испить. Запах был так силен, что сил терпеть его не было. Ивана стала пробивать мучительная дрожь, похожая на агонию, последние судороги перед смертью. В комнате раздался издевательский смех.
- Как бы я хотела своими глазами увидеть твои последние секунды, - проговорила женщина, и Иван поразился силе ненависти, звучавшей в ее голосе. – Но если ты умрешь, я не узнаю того, что так интересует меня, - она одним движением приблизила кубок к губам умирающего, и вода, этот источник жизни, заполнил его собой, вырывая из пучины смерти.
Откуда только силы взялись вцепиться зубами в край кубка. Даже когда внутри не осталось ни одной капли, Иван продолжал сжимать челюсти. Вернее, это происходило без всякого вмешательства с его стороны. В этот момент челюсти существовали сами по себе, не желая расставаться с источником жизни.
- Хочешь закусить кубком? – вновь засмеялась женщина, с силой вырывая сосуд из стиснутых челюстей, от чего они громко клацнули, встретившись друг с другом. – Теперь у тебя появились силы, и ты сможешь ответить на несколько вопросов.
- Что вы хотите знать? – говорить все еще было трудно. Адская головная боль мешала привести мысли в порядок.
- Прежде всего, как ты попал сюда?
- Об этом нужно спросить у вас, наверное, - усмехнулся Иван и тут же поморщился от очередного спазма, сжавшего мозг в тугой узел.
- Не шути со мной! – вкрадчивым голосом предупредила женщина. – Я могу сделать так, что смерть твоя будет еще мучительнее…
«Куда уж более? – невесело подумал парень. – Разве что будешь отрывать от меня по кусочку. Но вряд ли станет больнее. Что с моей головой? Из нее как будто вытягивают волокна, медленно, мучительно, по одному». Боль была так сильна, что не позволяла даже стонать, что делало ее просто невыносимой. Иван чувствовал, что с трудом держится в сознании. Оно вот-вот было готово покинуть его вновь.
- Головная боль – это неотъемлемая часть превращения. Твое мышление перестраивается. Меняется его модель. Это должно произойти при жизни, раз уж ты здесь так некстати оказался, - она с брезгливым выражением наблюдала за гримасой боли на лице парня.
«Откуда такая ненависть? – вновь подумал Иван, наблюдая за злодейкой. – Что я такого сделал, чтобы заслужить подобную ненависть?»
- Ты не должен был появляться на свет! – произнесла женщина, и Иван понял, что его читают, как открытую книгу. – Но ты родился! Что мы только не делали, чтобы избавиться от тебя! Но все оказалось без толку! И главное, мы не могли тебя просто убить! Это против правил…
- А сейчас…, это не против правил? – даже в этот момент ирония перевешивала все остальные чувства. Иван чувствовал, что конец его близок, так почему бы не умереть с улыбкой на губах? Жаль, что ему никогда еще так не хотелось жить, любить и быть любимым.
- Повторяю свой вопрос: как ты здесь оказался?
- Я уснул… в Оазисе жизни, а проснулся тут…, - он еле шевелил губами.
- Я знаю это, идиот, - злость женщины достигла своего апогея, - я спрашиваю, как ты оказался в Оазисе жизни, как ты его называешь?
От удивления Иван на секунду забыл о боли. Какое ей дело до Оазиса жизни?
- А какое это имеет отношение к вам? – вопрос практически сорвался с кровоточащих губ измученного парня.
- Вопросы здесь задаю я! А ты должен на них отвечать! – еще чуть-чуть, и она готова была наброситься на Ивана с кулаками.
- Вам я ничего не должен, - медленно, по слогам отчеканил парень. – Если я кому-то и должен что-либо, то это своей матери! И то, лишь за то, что она родила меня. Видно, ей это стоило огромных усилий, раз воспитать уже сил не хватило…
- Ах, вот как ты заговорил? – голос злодейки вновь стал очень вкрадчивым. – А ты далеко не так прост, каким кажешься сначала…, - какое-то время эти двое буравили друг друга глазами. Иван не собирался первым сдавать позиции, хоть держать открытыми глаза уже не было практически сил. – Хорошо! Ты ответишь матери на этот вопрос! А пока…, пока ты помучаешься… Ты узнаешь, что такое настоящая боль, - с этими словами она обвела его тело рукой и произнесла несколько слов на непонятном языке.
Все познается в сравнении! Иван это понял сразу же, как только незнакомка растворилась в воздухе. Его скрутила такая боль, что откуда только взялись силы кричать. Он заорал во всю мощь своих легких! Крик завибрировал в замкнутом пространстве, грозя разрушить его своей мощью.
Глава 25 Мужская башня
- Чем же так опасна мужская башня? – подозрительно спросила Таня.
- Нехорошее это место! – опять произнесла Прасковья. – Нежилое! Поговаривают, что ходит там приведение. Оно влияет на головы мужчин, делая их одержимыми, - она замолчала и стыдливо потупилась.
- В каком смысле одержимыми? – допытывалась Татьяна.
- В смысле… в смысле женщинами…, - покраснев, ответила бедняжка.
- Не поняла. После ночи в башне, они начинают бросаться на женщин? – Татьяна видела, что природное целомудрие собеседницы страдает, что такие разговоры ей не по нутру, но непременно хотела докопаться до истины.
Андрей молча слушал их беседу. Напугать его приведением после всего того, что он узнал с момента попадания в Оазис жизни, было сложно. Приведение, наверное, было наименьшим из зол. Он с опаской посмотрел на Пану. Девушка опять глубоко погрузилась в себя. Лицо ее было очень печально и какое-то отрешенное. Она не участвовала в разговоре. Андрей сомневался, что она вообще что-то слышала, так далеко унеслись сейчас ее мысли.
- Они начинают вести себя непристойно? Становятся жестокими? – не отставала Таня от раскрасневшийся от стыда Прасковьи.
- Ох, я не знаю! - взмолилась женщина. – Они…, они…, в общем, они меняются…
- Я ничего не поняла, а ты? – обратилась Таня к Андрею.
- Единственно я понял, что это не опасно для жизни, - улыбнулся парень. – Не мучь ее. Она уже сама не своя, - Прасковья, на самом деле, стала пунцовой от стыда. Она сидела на краешке скамейки и озиралась в поисках поддержки. Женщина с благодарностью посмотрела на Андрея, так как Татьяна решила прекратить допрос.
- Пойдем, Паночка. Милая, тебе пора отдыхать, - повторила Прасковья просьбу, когда Пана никак не отреагировала на ее слова. Девушка продолжала находиться в прострации. Андрей тихонько дотронулся до ее руки. Она вздрогнула от прикосновения и с испугом уставилась на друзей. – Пойдем, милая. Сейчас время отдыха, и ты должна поспать.
Пана вцепилась в руку Андрея, явно не собираясь никуда уходить.
- Иди и ничего не бойся, - успокоил ее парень, аккуратно отцепляя ее пальцы, от которых на запястье остались следы. – Мы никуда без тебя не уйдем, - он подкрепил слова красноречивым взглядом, - мы будем рядом.
Уводимая Прасковьей, Пана все время оглядывалась на друзей, мысленно умоляя их забрать ее скорее из этого места.
- Да уж, - вздохнул Андрей, - кому нужен рай, если его навязывают силой!
- Послушай! – обратилась к нему Таня. – Я ничего не поняла про эту башню. Пойдем, поговорим с Еленой. Мне кажется, она тут самая общительная, не такая забитая, как остальные.
- Зря ты так волнуешься! – с улыбкой произнес Андрей, когда они направлялись к дому Елены. – Ничего серьезного мне не грозит. И уж тем более одержимость, - он рассмеялся, почувствовав всю абсурдность ситуации.
- Не забывай, что ты не должен находиться в этом мире, - Татьяна оставалась очень серьезной, не реагируя на смех Андрея. – Это для них он не представляет серьезной опасности, поскольку они полноправные его члены. А для тебя он может стать опасным. Мы ни в чем не можем быть уверены наверняка.
Они издалека заметила Елену, копошащуюся на маленьком огородике возле дома. Она поливала цветы из небольшой лейки, весело напевая незамысловатую песенку. Заметив гостей, она засветилась искренней радостью и пригласила их в дом:
- Пойдемте, я напою вас чаем и угощу вареньем собственного производства.
Домик у нее был небольшой и очень уютный с просторной верандой у входа. Татьяна предложила посидеть на веранде и подышать свежим воздухом.
Елена быстренько накрыла небольшой столик. Все спорилось в ее умелых руках. За считанные минуты стол был заставлен всякой всячиной, и в чашках уже дымился ароматный чай.
- Так приятно принимать гостей! Жаль, что такое редко случается. Я и раньше любила это делать, - с печалью в голосе добавила Елена. Но уже в следующее мгновение она опять развеселилась. Андрей подумал, что эта девушка – самый жизнерадостный человек из всех, что ему приходилось встречать.
- Мы хотим кое о чем спросить тебя, - обратилась Таня к девушке, надкусывая вкусное песочное печенье. – Это касается мужской башни. – Андрей опять заметил испуг, мелькнувший в глазах Елены. – Прасковья сказала, что это место опасное. И больше ничего… Как мы не пытались разговорить ее, она не смогла вразумительно объяснить нам, чем же опасна мужская башня?
Несмотря на испуг, Елена весело рассмеялась, чем очень сильно удивила гостей.
- Нашли, у кого спрашивать про мужскую башню! – веселилась она. – Представляю себе лицо нашей Прони! Да разве же можно говорить с ней на такие темы?
- А почему нет? – поинтересовалась Татьяна. Ситуация ее начала забавлять. Глядя на смеющуюся Елену, она тоже стала улыбаться.
- Все, что касается мужчин, для нее табу! Она мирскую жизнь прожила в одиночестве. Не выходила замуж, не рожала детей. А вы хотите, чтобы она рассказала вам про башню…
- Она девственница? – удивилась Татьяна.
- Конечно! Одна из самых суровых!
- Теперь понятно, почему она так краснела, - улыбнулась Татьяна. – А ты можешь подробнее просветить нас про башню?
- В общем-то, я мало чего знаю, - вмиг став очень серьезной, ответила Елена, - да и запрещено нам говорить на эту тему…
- Запрещено Светланой? – уточнила Таня.
- Да. Но…, думаю, что вам я могу рассказать то, что знаю сама… Хотя, пользы от этого мало будет. – Она помолчала, собираясь с мыслями. – Эта башня, вернее, даже не сама башня, а та единственная комната в ней наверху… В общем, у нее не очень хорошая репутация…, - Елена говорила так медленно и вдумчиво, что Таню так и подмывала поторопить ее наводящими вопросами. Но она заставила себя молча ждать продолжения, так как чувствовала, что вопросы могут спугнуть рассказчицу, и продолжения им не услышать. – Очень редко Светлана отправляет туда на ночь кого-нибудь из мужской прислуги… Даже не знаю, зачем она это делает… Ни разу не замечала, чтобы кто-то из них провинился… Ну вот…, а после этого, обычно, она выгоняет мужчину…
- Как, выгоняет? – не выдержала Таня.
- Ну, очень просто, - простодушно уставилась на нее Елена, - он перестает служить у нее. Уходит отсюда… И больше мы его не видим…
- И это все? – удивилась Татьяна.
- Ну, да… Подробнее не могу рассказать…Больше я ничего не знаю.
- А она никогда не рассказывала, почему выгоняет их? Или может вы спрашивали у нее?
- Как-то Вера поинтересовалась… Просто…, у нее…, ну, в общем, чувства у них были… Служил тут Степан, красивый такой! Ну, вот, выгнала его Светлана после ночи в башне… Вера очень переживала, просила не выгонять. Но Светлана была непреклонна! А на вопрос почему, ответила, что разум его помутился… Будто бес в него вселился…, - все это Елена рассказывала не очень уверенно. Заметно было, что что-то в рассказе ее саму смущает, только вот, она, как будто не знала, что именно.
- А как выглядели те мужчины после ночи в башне? – допытывалась Татьяна. Андрея уже смешила ее настойчивость. Он не считал, что ему может грозить какая-то опасность. Все казалось не серьезнее детской шалости. Он красноречиво посмотрел на девушку, но та просто проигнорировала его взгляд, продолжая допрос. – Не замечали ли вы чего-нибудь не обычного в их поведении?
- Как вам сказать…? Они менялись… Только, что именно в них менялось, не пойму… Они становились… более наглыми что ли, или, может, уверенными в себе? Не знаю, - она простодушно посмотрела на Таню, и та поняла, что большего от нее не узнает.
- Не нравится мне все это, - озабоченно произнесла Татьяна, когда они с Андреем покинули гостеприимный дом Елены, - она что-то задумала!
- Не переживай! Что бы она не придумала, я с этим справлюсь, - посмеивался Андрей, глядя на хмурое лицо своей подруги.
- Ее психика нарушилась, после того, как она оказалась тут. Временами она выглядит совершенно ненормальной! Ты заметил, как быстро она выходит из себя? – они, не спеша, шли в сторону сада. По двору сновали люди, но никто не обращал на них внимания. Светланы нигде не было видно. Скорее всего, сон час был не только в распорядке дня Паны.
- Интересно, как там Виктор? – решил сменить тему Андрей, видя, что Татьяна не на шутку разволновалась.
- Надеюсь, скучает, - немного расслабилась девушка. – Честно говоря, он меня не сильно заботит. А вот Иван, да. Интересно, нашли они его?
- Там хороший поисковый отряд, - больше себя, чем Татьяну, успокаивал Андрей. Ему до сих пор было неловко, что он выбрал менее опасное задание. Еще он переживал за Алину. Не место ей было в темном мире.
После очень скромного ужина, Светлана приказала проводить Андрея в его покои. Молчаливый слуга знаками велел следовать парню за ним. Когда он уходил, все взгляды были устремлены на него. Кто-то смотрел испуганно, кто-то сочувственно, кто-то с недоверием. Во взгляде Татьяны он прочел мучительную беспомощность и озабоченность. Никто не остался равнодушным к его уходу. Глаза Светланы горели плохо скрываемым торжеством.
«Чему она так радуется?» - подумал парень, стараясь не подать виду, что взволнован, чтобы еще больше не огорчать любимую.
Комната, отведенная ему для ночлега, располагалась в самом верху сторожевой башни. В нее вела винтовая лестница, заканчивающаяся небольшой площадкой, за которой сразу следовала массивная дверь.
Пока Андрей в сопровождении хмурого мужчины поднимался по лестнице, он заметил большие тенета паутин, свисавшие, как гамаки, между балясинами перил. Неутомимые труженики покрыли тончайшим ковром всю лестницу. Разрываясь, она повисала бесформенными хлопьями на одежде. Андрей не любил паутину, как признак ветхости. Он брезгливо снимал ее с себя, и она медленно падала вниз, кружась в наполненном пылью воздухе.
Пыли здесь было еще больше, чем паутины. Она толстым слоем лежала на ступенях, выпархивая при соприкосновении с ногами путников и повисая в воздухе, как кадры в замедленном кино.
«Когда же последний раз ступала сюда нога человека?» - подумал Андрей. Он задал свой вопрос вслух. Но ответом ему была тишина и мощная спина идущего впереди мужчины.
Массивная дверь со скрипом отворилась и впустила Андрея внутрь просторного помещения, где из всей мебели посередине стояла огромная кровать. Свет, окрашенный закатом, проникал сквозь узкие окна-бойницы, занавешенные плотной тканью, которая слегка колыхалась от создаваемого сквозняка.
Комната была круглой формы, как и сама башня. Каменные стены, ни чем не отделанные изнутри, отдавали средневековьем. Андрею опять почудилось, что он слышит звуки сражения и стоны раненых и умирающих на сырой земле.
Пока он озирался по сторонам, суровый проводник сменил постельное белье на кровати. Когда он стягивал покрывало, Андрей едва не задохнулся от пыли, взметнувшейся в воздух. Он громко чихнул, чем заслужил злобный взгляд исподлобья, вместо «Будь здоров!» Решив не оставаться в долгу, и не понимая причины подобной враждебности, Андрей одарил мужчину не менее злобным взглядом. Он даже сдвинул брови над переносицей для пущей убедительности.
«Ладно, хоть постель чистая!» - хмыкнул Андрей, когда проводник скрылся за тяжелой дверью, унося постельное белье. Он прислушивался какое-то время и, не услышав шума поворачиваемого в замке ключа, удовлетворенно кивнул. «Значит, я, все-таки, гость, а не узник!» Но радость его быстро померкла, когда, проделав обратный путь по лестнице, он обнаружил, что дверь в башню заперта, и выйти наружу нет никакой возможности. Иллюзии разбились о скалы суровой действительности, не успев зародиться в неприхотливом мозгу. А их хозяин был выброшен на унылый берег одиночества.
Андрею ничего не оставалось, как взбираться обратно в башню, чувствуя себя сказочным персонажем - Рапунцель. «Или я принц, ослепленный злой колдуньей? – невесело думал он, приближаясь к площадке на самом верху. – И там осталась моя Рапунцель?» Его мысли устремились к Тане. С каждым мгновением, ситуация все меньше и меньше нравилась Андрею. В душе росло раздражение против властной и деспотичной Светланы, которая нарушала элементарные законы гостеприимства.
Пыль, покрывавшая буквально все, чего бы не касался взгляд, выводила парня из себя. Он забрался с ногами на кровать, как единственный островок относительной чистоты. В комнате постепенно становилось все темнее. Никакого источника освещения Андрей не обнаружил. Когда в окна перестал проникать свет от быстро прячущегося за горизонт солнца, комната погрузилась в темноту.
Постепенно затих шум, доносящийся со двора. Иногда только из рощи долетал одинокий вскрик ночной птицы, от которого становилось еще тоскливее на душе.
Андрей приподнял подушку, оперев ее о спинку кровати, и улегся, закинув руки за голову. Он смотрел в грубо сколоченный деревянный потолок, освещаемый луной. Воспоминания, которые перестали преследовать его с момента попадания в Оазис жизни, вновь нахлынули с невиданной силой.
Ему вспомнился мальчик лет десяти, воспитанник детдома. Никогда раньше Андрей не думал о нем. Можно сказать он вовсе забыл о его существовании. Даже имени не помнил. А тут… Он отчетливо видел его – очень веселого и подвижного, непослушного заводилу во всех детских шалостях, двоечника и шалопая. Что там тогда случилось? Андрей нахмурился, восстанавливая события давно минувших дней. Ах, да! Конфликт у него был, у того мальчика, с учительницей в школе. Вроде, не любила она его…за непослушание. И накатала бумагу в департамент образования, содержательную такую, с просьбой оградить учеников от пагубного влияния их одноклассника.
Он хорошо помнил то утро, когда за этим мальчиком приехала машина скорой помощи. Помнил его крики и растерянное лицо Зинаиды Сидоровны, когда двое санитар волокли вырывающегося и громко плачущего ребенка. Директриса просила объяснить, что происходит, на что водитель скорой сунул ей какую-то бумагу под нос, после прочтения которой она сильно побледнела, но перестала вмешиваться в процесс, молча наблюдая со стороны.
Дети высыпали на улицу, привлеченные криками. Как он плакал, этот мальчик! Как же его звали? Нет, имя отказывалось всплывать в памяти. Да и неважно, как… Важно, что отсутствовал этот мальчик более двух месяцев. Андрей уже успел забыть о его существовании, тем более что друзьями они не были. А через два месяца он внезапно вернулся! Но, что с ним произошло?! Из худенького подвижного ребенка, он превратился в толстого овоща, который сидел неподвижно, уставившись в одну точку и ни с кем не разговаривал. Перед мысленным взором Андрея отчетливо всплыла картина: рыхлые, безвольные руки этого мальчика, висящие вдоль тела…
Больше он ничего не мог вспомнить, как не напрягался. Что дальше стало с тем мальчиком? Беспечное детство вбирает в себя только то, что ему интересно, а этот мальчик интересным не был. Андрей не помнил, сколько тот пробыл в детдоме, вернулось ли к нему прежнее состояние. Да, и этот эпизод никогда раньше не всплывал в памяти. Никогда до сегодняшнего дня…
Сильный порыв ветра задул в окна, от чего занавески стали биться о каменные стены, как крылья раненой птицы, пытающейся взлететь. «Ни о чем не волнуйся…, - услышал Андрей знакомый голос, принесенный ветром, - завтра мы уйдем отсюда навсегда…». Он улыбнулся. Таня установила с ним мысленную связь. Хорошей же рыцарь из него получается! Сидит тут запертый в башне, а любимая собирается его спасать. И не наоборот.
Андрей вновь посерьезнел. На смену иронии пришла злость. Да, что она себе позволяет, эта Светлана? Завтра он выскажет ей все, что думает! Он не собирается щадить ее чувства! Она была бы достойна сострадания, веди себя по-другому, достойно относясь к людям!
Мысли никак не хотели отключаться, не позволяя телу погрузиться в спасительный сон, сокращая время и приближая завтрашний день. Они упорно лезли в голову, лихорадя сознание. Сейчас Андрею вспомнился пионерский лагерь. Целых три летних месяца удовольствия и строгой дисциплины! На все лето детей из детдома отправляли в лагерь, освобождая здание для текущего ремонта.
И вот, подъем, линейка, завтрак, мероприятия до обеда (тематические кружки или подготовка к какому-либо конкурсу), обед, дневной сон, во время которого мало кто спал, но все должны были находиться в своих комнатах, купание в озере – самый любимый момент. А вечером, после ужина, – дискотека. И песни детства: «Светофор» Леонтьева, «Я буду долго гнать велосипед» Барыкина и, конечно же, «На недельку до второго» в исполнении Игоря Скляра…
Галстук нельзя повязывать на голую шею… На ногах всегда должны быть носки… Обязательная пробежка с утра к озеру… Романтика детства, наполненная жужжанием комаров и расчесанным до крови телом.
Андрей улыбнулся, вспомнив этих жутких насекомых. Как они устраивали заграждения от проникновения кровососов из простыней, натягивая их между железными спинками кроватей. И, ведь, дышали же! Взрослый бы точно задохнулся, но только не ребенок!
Забавная мордашка рыжей бестии никак не желала покидать мысли парня, оттесняя в сторону сон, который готов уже был занять свое место. Андрей вспомнил, как она злилась, когда он приглашал какую-нибудь девочку на медленный танец. Она просто испепеляла его детским сердитым взглядом. А потом отказывалась разговаривать. Правда, хватало ее от силы на час. После отбоя, забыв все обиды, она тайком пробиралась в их комнату и залезала к Андрею под одеяло, занимая место, которое считала своим. А на утро им обоим влетало. Но все опять повторялось на следующий день и на день, следующий за следующим… и так бывало почти всегда, кроме тех моментов, когда Таня болела, и ей запрещали вставать с кровати. Тогда она требовала, чтобы Андрей к ней приходил. Она заставляла сидеть его рядом, рассказывать различные истории, пока сама не засыпала. Только после этого он мог вернуться в свою комнату.
Сон постепенно вытеснял все мысли из головы уставшего за день парня, погружая его в приятную негу забытья…
Глава 26 Мать Ивана
- Зачем ты это делаешь? – спросил Михаил у Захара, выйдя его проводить наверх.
- Что делаю? – не понял парень.
- Зачем ты хочешь отправиться туда вместо нас? Для тебя, ведь, там тоже опасно?
- Ах, это! – Захар легкомысленно отмахнулся. – Ничего они мне не сделают, - хоть он и пытался выглядеть естественно, в глазах его промелькнул страх, не оставшийся незамеченным для Михаила.
Захар вертел в руках бутылочку с эликсиром и корень жизни, которые ему вручила Алина перед уходом.
- Вот, возьми, - сказала девушка, - это может пригодиться тебе или Ивану. Она с благодарностью смотрела на парня. От былых опасений не осталось и следа. Он ей все больше внушал уважение.
- Мне, вряд ли…, - Захар отвел глаза в сторону. Взгляд этих добрых коричневых глаз проникал ему в самое сердце. Он чувствовал, как внутри растет что-то большое и теплое, не изведанное им ранее. Вместе с этим чувством росла тоска… Он не мог больше находиться рядом с ней. Иначе, тоска затопит его с головой, заставит страдать еще сильнее и мечтать о несбыточном.
Он схватил бутылку и корень и выбежал из землянки. Лишь на поверхности он позволил себе перевести дух, глотнув солидную порцию отравленного воздуха.
- Неужели этот корень так всесилен? – сменил он тему, мазнув взглядом по Михаилу.
- Даже мы не знаем всей его силы. Но без него нам здесь не выжить… Ты не ответил на мой вопрос…
- Да, какая разница, зачем я это делаю? – Захар начинал закипать. – Не лучше ли думать об успешном исходе операции?
- Мы благодарны тебе, даже если ничего не получится…
- Не стоит, - сказал, как обрубил Захар, - я это делаю не ради вас… Я это делаю ради себя.
Он стоял напротив Михаила, и в глазах его застыла мука, подсвеченная злобой. Он сжимал и разжимал пальцы обеих рук. Казалось еще чуть-чуть, и он бросится в драку. Михаил не мог понять причины в перемене настроения нового знакомого. Он пытался еще что-то сказать, но Захар оборвал его на полуслове:
- Ждите! Вернусь, как только смогу, вместе с вашим другом, или не вернусь вовсе, - с этими словами он резко развернулся и удалился широкими упругими шагами.
Боль, расщепляющая тело на атомы! Боль от кончика волос до кончиков пальцев! Всепоглощающая, убивающая, лишающая рассудка, заставляющая кричать что есть мочи, забыв о стыде, о страхе! Боль, управляющая мышцами, как ей того хочется, расслабляя их и сжимая вновь, заставляя потеть и испражняться!
Никогда за всю свою жизнь Иван не испытывал подобной боли. Он орал, пока его голосовые связки справлялись. Постепенно крик перешел в хрипы. Затем затих вовсе. Лишь воздух вырывался из легких через широко открытый рот. Глаза вращались в глазницах, рискуя выкатиться из них, порвав тоненькие нити крепления.
Сознание предательски долго поддерживало в нем ясность мыслей. Заставив измученное тело выпить всю чашу боли до дна, оно, наконец, покинуло хозяина, злорадно посмеиваясь над слабостью духа.
Иван не подавал признаков жизни. Бледное, измученное лицо было похоже на восковую маску. Неестественно выгнутое тело оставалось неподвижным. Из рук и ног, в местах соприкосновения с железными кольцами обильно сочилась кровь.
Таким застал его Захар, внезапно появившийся в комнате, просочившийся сквозь стены.
Первым делом он прижал свое ухо к груди Ивана и с облегчением услышал слабый стук истерзанного сердца. Он поправил тело так, чтобы наручники не впивались в разорванную плоть, и достал корень жизни. Отломив маленький кусочек, он просунул его сквозь стиснутые челюсти Ивана, придерживая голову, чтобы тот не задохнулся. Чудо корень моментально начал действовать, растворяясь во рту и вливая жизнь в кандидата расстаться с ней.
Иван открыл глаза все еще переполненные болью, изливающейся через край. Сознание с трудом возвращалось к парню. Он обвел глазами комнату, не задержавшись на лице Захара, который продолжал поддерживать его голову, дожидаясь полного растворения корня.
Захар, пользуясь моментом, пока сознание не вернулось к Ивану, внимательно рассматривал его. Он был поражен его детским и наивным выражением глаз. Даже запредельная боль не смогла стереть его. «Что же ты тут делаешь, дружок? – с грустью подумал парень. – За какие такие грехи ты попал в этот забытый богом мир?» Даже в своей земной жизни он никогда не встречал таких глаз у взрослого человека!
Он так увлеченно думал, что не заметил, как Иван полностью пришел в себя и удивленно разглядывает незнакомого мужчину.
- Ты чего вцепился в мою голову? – Захар сильно вздрогнул от неожиданности и выпустил голову Ивана. Она звонко ударилась об пол и слегка подскочила. – Ай!!! – Иван потирал ушибленное место, кое как принимая вертикальное положение. – То держишь, как клещами, то бросаешь… Ты, вообще, кто? – он удивленно смотрел на незнакомого парня, ожидая, когда тот заговорит.
- Не бойся, - отреагировал, наконец, Захар, - я – друг!
- А как ты попал сюда, друг? До сих пор сюда приходил только враг!
- У меня свои методы, - усмехнулся Захар.
- А зачем ты здесь?
- Ну, ты даешь! Конечно, для того, чтобы вытащить тебя! – Захар удивленно смотрел на недогадливого парня.
- Можешь сказать, где я? – поинтересовался Иван.
- А ты не знаешь?! Ты в темном мире! Одним словом, в аду!
- Темный мир? – в первый момент удивился Иван. – Ах, да, моя фиолетовая аура…
- Аура? Какая еще аура? – спросил было Захар, но тут же заговорил на другую тему. – Слушай, у меня тут эликсир… Надо бы капнуть на твои руки и ноги… Может, поможет, - он уже откупоривал маленькую бутылочку… - Ничего себе!!! – молодые люди изумленно таращились на запястья Ивана, наблюдая, как раны мгновенно затягиваются, не успел Захар капнуть на них эликсиром.
Мало того, одновременно с исцелением, металлические браслеты начали истончаться, пока не исчезли совсем. То же самое Захар проделал с лодыжками Ивана, который на какое-то время практически утратил навыки человеческой речи.
- Чудеса, - только и сказал узник, когда смог выговорить.
- Да, уж! Такое даже мне в диковинку, - кивнул Захар, - хоть я и немало повидал колдовства… Но, чтобы так быстро, никогда не видел… На, - он протянул бутылочку Ивану, - тебе велено еще выпить немного для бодрости духа.
- Кем велено? – не понял Иван, послушно отхлебывая из бутылки.
- Твоими друзьями, которые пришли за тобой в этот мир, - Захар в раздражении уставился в стену. – Они были настолько глупы, что взяли с собой девушку, - при этом лицо его немного смягчилось, голос приобрел мечтательные интонации. Иван с интересом наблюдал за сменой эмоций на лице своего нового знакомого. А тот перестал обращать на него внимание, словно забыл, где и с кем он сейчас находится. – Она, как роза среди сорняков… И так замечательно пахнет! Никогда я еще не встречал подобных девушек! Даже там, в той далекой, далекой жизни… Эти глаза, цвета темного золота, они такие добрые… И так смотрели на меня. Никогда еще никто так на меня не смотрел…
- Алина. Ее зовут Алина, - пояснил Иван, когда наткнулся на непонимающий взгляд Захара. – А кто еще с ней?
- Еще двое, - сбрасывая с себя наваждение, ответил Захар, - Михаил и Кирилл…
- Понятно… А где же они?
- У Ады! – Захар снова стал буравить его глазами. – Не ожидаешь же ты увидеть их здесь? Если они попадут в руки к черной ведьме, считай их уже нет. Она сотрет их с лица земли и из человеческой памяти.
- А тебя она не тронет?
- Ну, убить она меня не сможет, - усмехнулся парень, - а на остальное плевать…
- Хотел бы я знать, что ей от меня понадобилось? Почему она меня заперла здесь? – задумчиво проговорил Иван.
- Я отвечу на все твои вопросы! – молодые люди резко повернулись. Возле стены стояла довольно молодая женщина. Она выглядела, как обычная деревенская труженица, в мешковатом платье и грубых ботинках. Крупная фигура обладала развитой мускулатурой. Лицо спокойное и задумчивое, довольно симпатичное.
Увлекшись разглядыванием и анализом воздействия эликсира на раны и оковы, Иван и Захар не заметили, как и когда она появилась.
Женщина совершенно не вписывалась в окружающую обстановку. Складывалось впечатление, что она только что закончила месить тесто и лепить пироги. Ивану даже показалось, что у нее руки в муке, и пахнет от нее сдобой. Что-то неуловимо знакомое было в лице женщины. Иван пытался вспомнить, где мог ее видеть.
- Кто вы? – спросил он.
- Я – твоя мать, - просто ответила женщина. Ее голос слегка дрогнул, произнося это извечное и священное слово. Она будто пробовала его на вкус. Глаза ее, не отрываясь, смотрели на сына. – Ты совершенно не изменился. Те же глаза…
- Мать? – потрясенно повторил Иван. – Я думал, моя мать умерла…
- Правильно ты думал… Недолго я прожила после твоего рождения… Всего-то два года, а потом… Потом я оказалась здесь…
- Как это? – Захар усмехнулся, увидев ошарашено-туповатое выражение на лице Ивана. – Как это умерла? Значит… значит… Ничего не понимаю… Сколько же вам сейчас лет?
- Тогда мне было около тридцати, - женщина тепло улыбнулась. – Впрочем, сейчас мне столько же. И столько мне будет всегда…
- Вы хотите сказать…? – он беспомощно оглянулся на ухмыляющуюся физиономию Захара. – Вы хотите сказать…?
- Не волнуйся! Я не приведение, - женщина сделала несколько шагов вперед. Иван аккуратно придвинулся вплотную к стене. – Ты что не знаешь, что такое темный мир? Сюда попадают после смерти для того, чтобы жить вечно…
- Знаю…, - пробормотал Иван, - только…, нормальные люди сюда не попадают, насколько я знаю…, - он опять, уже немного виновато, взглянул на Захара. Лицо последнего оставалось абсолютно бесстрастным.
- Правильно, - кивнула женщина, - нормальные не попадают. Так я и не утверждаю, что нормальная. И ты… ты тоже не такой, как все остальные…, - она судорожно вздохнула, будто решаясь на что-то, - ты происходишь от колдунов…
- Постойте, постойте, - прервал диалог Захар. – Вы хотите сказать, что он родственник той…, черной ведьмы?
- Она первая и самая главная ведьма в нашей семье, - при упоминании о черной ведьме, женщина поежилась, и на лице ее появилось упрямое выражение. – От нее идет наш род, - она замолчала на мгновение, а потом продолжила. – Ты не должен был попадать сюда так рано. Это должно было случиться по окончание земного цикла, после придания тела земле… Как, как ты попал сюда? – заметив подозрительное выражение на лицах обоих парней, она тут же добавила. – Можешь не говорить, если не хочешь… Это ничего не меняет. Покинув пределы земной жизни и оказавшись в Оазисе жизни, ты стал виден этому миру. Он призвал тебя к себе…
- Но, почему его заперли в подвале и приковали цепями? – спросил Захар.
- А, по-твоему, он может существовать в темном мире, будучи живым? – она спокойно смотрела на парня. – Его заперли, чтобы умертвить. А так как черная ведьма – это абсолютное зло, то она не может просто убить свою жертву, она должна ее убить медленно и мучительно.
Иван смотрел на свою мать и не мог поверить, что можно так спокойно рассуждать о предполагаемой смерти собственного сына. На лице женщины не дрогнул ни единый мускул. Она оставалась абсолютно спокойной.
- Если у меня была мать…, - задумчиво глядя на женщину, произнес Иван, - то, как я оказался в детдоме? Мне сказали, что мать умерла при родах, и оставить меня было некому. Я всегда думал, что у меня есть одна единственная родственница, какая-то седьмая вода на киселе… Она иногда навещала меня. По материальным соображениям она не могла оформить опекунство…, - он все больше проникался мыслью, что с момента рождения его преследовал обман. Обман во всем, что касается его появления на свет. – Можешь ты мне объяснить, как все было на самом деле? Как получилось так, что при живой матери я попал в детдом?
- Начнем с того, что ты не должен был родиться! – женщина внимательно смотрела на Ивана. Во взгляде ее читалась жалость и грусть. – Испокон веков в нашей семье рождались только девочки… И тут я понесла тобой… Моя бабка… она сильная ведьма… узнала, что должен родиться мальчик. Что только они не делали, чтобы освободить меня от плода, - она тяжело вздохнула, - только все оказалось тщетным… Видно, тебе суждено было народиться на этот свет, - она слегка улыбнулась.
- Постойте, постойте, - перебил ее Захар, - в вашей семье были одни женщины. Но, ведь, у детей же были отцы?
- Отцы?! – она в раздражении махнула рукой. – Конечно, были! К сожалению, без них невозможно родить ребенка. Мы сами выбирали себе мужчин… Те, кто нам приглянулись, не в состоянии были бороться с колдовством… И потом…, нужна была мужская сила в хозяйстве. Многие из наших женщин выходили замуж. Но только не я! – ее лицо опять стало упрямым. – Я не собиралась делать этого… Я даже не знаю, кто был твоим отцом… Уж, больно страстной я была… тогда. – Она говорила так спокойно, будто речь шла о самых обычных вещах. Иван же склонен был назвать такое поведение развратом. И это его мать!? – Одним словом, я понесла…, и через девять месяцев ты родился. – Она вновь замолчала, взор ее немного затуманился, погружаясь в воспоминания. - Ты был такой красивый! Твои глаза…, они были, как небо – огромные и прозрачные. Они и сейчас такие, - она улыбнулась, выныривая из омута прошлого. – Можешь не верить, но я полюбила тебя всем сердцем…
Произнося последние слова, голос женщины дрогнул, и на глазах появились слезы. Она с мольбой смотрела на сына, и он прочитал в ее глазах просьбу поверить. Только поверить и больше ничего. А ему и самому до боли хотелось верить. От мысли, что его кто-то любил, пусть и совсем недолго, становилось теплее на душе.
Иван молча смотрел на свою мать. Он уже все простил ей. Все грехи, что она несла перед ним, стирались несколькими словами, что она любила… Ведь, если она любила, и у нее отняли сына, то даже трудно представить себе всю степень ее горя и отчаяния… Это гораздо хуже, чем переживать от мысли, что тебя никто и никогда не любил.
- Я сопротивлялась…, - тихо продолжила рассказ женщина. – Я не хотела расставаться с тобой… Но они…, они сделали это тайком, когда я спала… Они выкрали тебя. И больше я никогда тебя не видела…
- И вы не знали, где я? – глухо спросил Иван.
- Я и сейчас этого не знаю, - промолвила женщина. – Они никогда не говорили мне, где ты…
- А где… где я родился? Где вы жили?
Женщина назвала место, и Иван, аж, подскочил от неожиданности.
- Это же поселок, рядом с которым находится наш детдом! – воскликнул парень. – Получается, вы всегда были рядом, - с грустью добавил он, - и я ничего об этом не знал…
- Ах, змеюка! Как же больно ты кусаешься! – женщина злобно погрозила кому-то кулаком. Она продолжила говорить, ни к кому не обращаясь. Ее грозный взгляд блуждал по стене камеры, а кулаки были крепко сжаты и побелели от напряжения. – Ты мне заплатишь! Все время, что я оставалась жива, он был рядом… А я не знала! О-о-о…, - она взвыла и упала на колени. Уткнувшись в ладони, женщина громко разрыдалась. Иван с Захаром находились в полной растерянности, не зная, что предпринять.
Глядя на плачущую мать, Иван почувствовал, как в груди зарождается что-то теплое, согревая душу. Его глаза защипало от слез. Он подошел к женщине и робко неуверенно погладил ее по голове. Она схватила его руку и прижала к своему мокрому от слез лицу. Потом и вовсе начала осыпать дрожащую руку поцелуями.
- Простишь ли ты меня когда-нибудь? – подняла она к сыну заплаканное лицо.
А он уже ей все простил. Иван присел и прижал голову женщины к себе.
- Я страдал едва ли больше, чем ты…, - прошептал Иван, прижимая к себе мать, которая была всего на два года старше него. – А как случилось, что ты так рано умерла? Или они и тебя…?
- Нет! – не разжимая объятий, промолвила женщина. – Я сама… После твоего исчезновения, рассудок мой помутился… Я тогда чуть не порешила свою бабку… А потом слегла… надолго… Не могла я больше жить, понимаешь? – она пытливо вглядывалась в лицо сына. – Через два года мучений, постоянных слез… Я их молила сказать, где ты… А потом…, потом они сказали, что тебя нет в живых… Тогда, и я решилась…
- Ты покончила жизнь самоубийством??!!! – в ужасе прошептал Иван.
- Это была легкая смерть! Я уснула и не проснулась больше в мире людей…, - она замолчала, и лицо ее вновь стало суровым и замкнутым. – Но, если бы я знала, где окажусь, я бы так не торопилась… Кроме того, здесь я узнала, что ты жив… Одним словом, жизнь меня наказала дважды: первый раз, отняв тебя у меня, а второй – поведав о том, что ты жив, и, лишив возможности найти тебя…
Иван всегда был открыт для сочувствия людям. Чужие проблемы находили горячий отклик в его душе. Сейчас он чувствовал всю глубину материнского горя.
- Я, ведь, даже не знаю, как тебя зовут…
- Люба! Твою горемыку мать зовут Люба, - она утерла слезы и серьезно посмотрела на сына. – Я хочу, чтобы ты прожил счастливую жизнь! Нет ничего прекраснее человеческой жизни, полной любви и счастья! Я спасу тебя! Вас! – она взглянула на Захара, который деликатно сохранял молчание. – Но, нам нужно поторапливаться, пока черной ведьмы нет дома!
- А как же ты? Что будет с тобой? – спросил Иван.
- За меня не переживай! – улыбнулась Люба. – Должок у них передо мной! Такой должок, что во век не расплатятся… Я сумела притупить их бдительность, замаскировав свои чувства, когда узнала, что ты тут… Они ничего не смогут со мной сделать… Сейчас я принесу тебе одежду, а потом выведу вас отсюда…
- Постой! Еще один вопрос… Значит, это черная ведьма прокляла род Паны?
- Паны? Какой Паны? – удивилась женщина.
Спохватившись, Иван вкратце рассказал, кто такая Пана.
- Ах, это…? Нет! Черная ведьма жила задолго до этого! Она первая колдунья в нашем роду. А род этой девушки прокляла моя пра-пра-пра… в общем, наша далекая родственница… Она тоже тут… А как ты встретился с Паной? – внезапно спросила она, осененная какой-то мыслью.
Иван и это поведал ей очень коротко, так как время было неумолимо.
- А знаешь, мне кажется, что все это неспроста, - Люба улыбнулось, и лицо ее засветилось радостью. – Я думаю, что во всем этом есть какой-то смысл… Очень хорошо, что вы встретились…, - размышляла она. – Марфа что-то знала, но что? Ладно, сейчас уже некогда решать эту загадку, - она встала с пола и поправила платье, - нужно торопиться… Одно могу сказать, что никогда еще меня не обманывали предчувствия… А они говорят мне, что все будет хорошо… Я скоро…
Иван с недоумением наблюдал, как его мать растворяется в воздухе, пока не исчезла совсем.
- Ты тоже так тут появился? – повернулся он к Захару.
- А ты видишь здесь двери? – вопросом на вопрос ответил ухмыляющийся Захар. – Извини, но через отверстие в полу как-то нет желания просачиваться… Это самое простое – проникать сквозь стены. Ты забыл, где находишься?
- Честно говоря, если останусь жив, то вряд ли я когда-нибудь об этом забуду!
Виктор разглядывал идеально белый и ровный потолок, в поисках хоть какого-нибудь недостатка. Лежа на спине, раскинув руки в стороны, он оставался совершенно неподвижным, лишь водный матрац слегка вздрагивал от поступательного движения, созданного равномерно-вздымающейся грудной клеткой придавившей его тяжести. Ни трещинки, ни зазубринки, ни, даже, малюсенького наплыва, ничего не мог рассмотреть Виктор, как не приглядывался.
«Тьфу, блин! Слишком идеален! – он в раздражении махом сел на кровати, вызвав тем самым настоящий шторм маленькой водной стихии. Парень подпрыгивал на возмущающейся кровати, уставившись в окно, где весело и фанатично занимался разбрызгиванием фонтан. – Все кругом правильно! Не единого недостатка! Надоело!»
В последнее время Виктор так привык разгуливать нагишом, что, даже захоти, не смог бы вспомнить, где валяется его одежда. Он соскочил с кровати, заставив волны возрасти до размеров цунами, и прямо через окно вышел в сад. Стремительно протопав по дорожке, минуя ровную и манящую гладь бассейна с предусмотрительно дожидавшемся его коктейлем на столике возле шезлонга, парень остановился возле фонтана, уставясь на него исподлобья, словно тот был живым. Последний, как ни в чем не бывало, продолжал свой веселый танец, будто дразня своего хозяина.
«Чего ты тут разбрызгался?! – злобно подумал Виктор. – Пользы от тебя, как от козла молока! Лучше бы говорить научился! Впрочем, я, наверное, скоро разучусь это делать! – он невесело усмехнулся. – Робинзон Крузо, хренов!»
- Ау-у-у! Ау! – что есть мочи проорал он, и сам же испугался громкого голоса, прорезавшего неестественную тишину. Вздрогнув от охватившего его священного трепета и, в который раз, ощутив всю глубину своего одиночества и единственности в Оазисе жизни, Виктор бегом пересек расстояние от фонтана до бассейна и, схватив бокал со столика, что есть сил, запустил его в глянцевый бортик бассейна.
Взорвавшееся стекло окатило его мелкими брызгами, поранив в нескольких местах.
Он с удивлением смотрел на набухающие капли крови, превращающиеся в тонкие струйки, и по спине его бегали предательские мурашки страха. Отчаяние захлестнуло парня новой волной, и злые слезы выступили на глазах, делая расплывчатой картинку одинокого великолепия…
Глава 27 Одержимость Светланы
Андрей проснулся от того, что по его телу жадно шарили чьи-то руки и шею обжигало горячее дыхание. В первый момент он не сообразил, что все происходит наяву, а не является продолжением эротического сна, главными действующими лицами которого являются он сам и прекрасная Татьяна. С момента погружения в глубокий сон он принял активное участие в этом древнем танце тел, который был настолько отчетлив, что даже тот самый родной запах он чувствовал по-настоящему.
В первый момент осознания он просто отдался во власть этих ласк, этих рук, беззастенчиво исследовавших тело. Глубокая дремота не давала место пробуждению. Она лишь позволила приблизиться к поверхности, но не вынырнуть из сна. Тело парило, каждой клеточкой ощущая прикосновения, но глаза оставались закрытыми, находясь за пределами осознанной реальности.
Лишь когда обжигающая влага коснулась его шеи, когда ненасытные губы стали осыпать его лицо поцелуями, он понял, что это вовсе не сон, что все происходит на самом деле. И еще одна мысль огнем опалила сознание: это не может быть Таня!
Он резко сел в кровати, прогоняя остатки сна, и уставился на ту, что была рядом, чье обнаженное тело, бесстыдно выставленное на показ, не прикрытое одеялом, отчетливо белело в струящемся из окон свете луны.
Светлана призывно улыбалась, непристойно раскинув ноги, не сомневаясь, что устоять против подобного великолепия не сможет ни один мужчина.
Андрей до такой степени растерялся, что, в первый момент, не мог сообразить, что нужно сказать или сделать. Он отодвинулся подальше и смотрел на девушку в немом изумлении.
- Ну, что же ты? Иди ко мне, - она протянула руку и провела ею по мужскому бедру. Девушка повернулась на бок, подперев одной рукой голову, а другой не переставая ласкать Андрея. – Я уже с трудом сдерживаю сжигающий меня огонь!
- Да, ты что?! – наконец сообразил Андрей, что сложившаяся ситуация далека от нормальной. Он соскочил с кровати и прикрыл одеждой интимный участок обнаженного тела. – Что ты тут делаешь?
Вся его поза и выражение лица выдавали крайнюю брезгливость с примесью изумления. Он быстро натянул тунику, так как чувствовал себя ужасно глупо, голым наедине со Светланой.
Девушка внимательно наблюдала за манипуляциями Андрея. Лицо ее постепенно становилось все более хмурым, пока не стало похоже на маску озлобленного существа.
- Значит, так? – она села в кровати, даже не пытаясь прикрыться, ни грамма не стесняясь своей наготы. Глаза упирались гневным взглядом в лицо парня. – Ты меня отвергаешь?
- А на что ты рассчитывала? – Андрей старался говорить спокойно, ни чем не показывая охватившую его растерянность.
- Никто еще ни разу не отказывался от возможности обладать мною, - медленно проговорила она, наблюдая за сменой эмоций на лице парня. – Не так уж часто во мне возникает желание предаться плотским утехам. Почему же ты не хочешь?
- Ты очень красивая, - произнес Андрей, стараясь, однако, как можно меньше смотреть на обладательницу аппетитных форм, - но я…, я не свободен. У меня есть Таня…
- Посланница!? – засмеялась Светлана. – А какой от нее толк? Я имею в виду, что тебе дает простое созерцание? Она, как пламя, но совершенно бесполезна в любви! Неужели тебе нравится просто смотреть?
- Во-первых, так будет не всегда! – с жаром произнес парень. – А во-вторых, мне все равно, какая она. Сердце попадает в плен против воли его хозяина, - Андрей, конечно же, лукавил. Ему было далеко не все равно, может он дотронуться до Татьяны или нет. Точнее, он мечтал об этом страстно и самозабвенно. Но Светлане совсем не обязательно было знать все подробности его внутреннего настроя. И потом, он считал, что правда способна разозлить ее еще сильнее. А этого нельзя было допустить. Сейчас он лихорадочно ломал себе голову, в поисках выхода из сложившейся ситуации, чтобы гордость этой женщины, с изрядно пошатнувшейся психикой, наименее пострадала.
- Значит, ты любишь ее? – взгляд девушки затуманился, проникая сквозь пространство и время, унося ее куда-то очень далеко. – Я уже забыла, как это любить… Я даже забыла его лицо… А, ведь, любила… Любила до смерти, как говорят…, - она говорила сейчас сама с собой. Андрей боялся шелохнуться, чтобы не спугнуть минуты просветления в отравленном обидой сознании.
Машинально, не задумываясь о том, что делает, Светлана закуталась в одеяло, прикрывая наготу. Видно, сработала природная стеснительность, та, которая была раньше ей свойственна. Она не смотрела на Андрея. Трудно было определить, где она сейчас находилась мысленно? Возможно, вернувшись на несколько столетий назад, она вновь оказалась рядом со своим любимым, забыв, что вероломная и злостная колдунья так жестоко и подло разлучила их.
Андрей смотрел на эту запутавшуюся душу, и волна протеста поднималась в его душе. Разве для этого создан светлый мир, чтобы его обитатели мучились? Ведь, тот, кто был всему хозяином и основоположником, преследовал совсем иную цель. Что же получается, что есть какие-то силы, которые могут испортить первоначальный план и заставить человека испытывать муки там, где он должен быть сказочно счастлив?
- Смерти… Какой смерти?..., - продолжала тем временем Светлана. – Меня лишили даже этого! Не дали завершить свой жизненный цикл и умереть… Мне было очень плохо! – она посмотрела на Андрея. А он вздрогнул от неожиданности. Оказывается, в продолжение своей речи, она ни на минуту не забывала о его присутствии. – Знаешь ли ты, как я мучилась??? Известно тебе, какого это больше всего хотеть умереть, чтобы не видеть всего этого, и не мочь этого сделать??? – голос ее постепенно становился все громче, а черты лица теряли мягкость и нежность, навеянные воспоминаниями. – В этом огромном мире счастья я чувствовала себя диким животным, запертым в тесную клетку, без всякой надежды на спасение… Сначала я вообще не могла понять, что происходит, как я здесь оказалась…, - она опять погрузилась в воспоминания. – Прошло много времени, пока я поняла, где я… Здесь люди до всего доходят собственным умом… Кому-то нужно больше времени, кому-то меньше… Мне потребовалось очень много этого времени… Полностью я поняла всю глубину своего горя, когда появилась Вера… Она, как оказалось, моя племянница – дочь моей родной сестры… Я ее помнила малюсенькой девочкой… И вот, она оказалась тут…, - Светлана замолчала лишь на мгновение, а потом продолжила. Голос ее дрожал от едва сдерживаемого гнева. – От нее я узнала о проклятии… Одного не могу понять, при чем тут моя сестра? Она-то что плохого ей сделала? Хотя, зло не выбирает подходящую жертву… Оно набрасывается на первого попавшегося…
Андрей наблюдал за лицом Светланы, на котором можно было читать все эмоции, обуревавшие женщиной. То оно становилось задумчивым и очень несчастным, то на нем проступали признаки гнева… Но по-настоящему красивым его можно было назвать, когда девушка говорила о любимом. Тогда, ее глаза загорались пламенем, бросавшим отблески на все остальные черты лица.
- И… от нее же я узнала, как сложилась его судьба…, - сейчас ее лицо было похоже на морду волка, оскалившегося перед лицом жертвы. Андрею стало по-настоящему жутко в этой пыльной комнате наедине с озлобленной женщиной. – Как быстро он утешился! И женился! И на ком?! На дочери злодейки!...
- Он это сделал не по своей воле…, - решил нарушить молчание Андрей, от части чтобы прогнать собственный страх. – Его околдовали!
- А вот это уже не имеет никакого значения для меня, - она выпрямилась и высокомерно взглянула на парня. Ее ледяная душа, как никогда до этого, сейчас просвечивала сквозь глаза. – Это было последней каплей…
- Но, ведь,… он тоже не был счастлив, - Андрей попытался защитить молодого человека, судьба которого была не менее искалечена колдовством, нежели судьба Светланы. – Я слышал, что радость померкла для него в тот момент, как ты пропала…
- Думаешь, мне от этого легче?! – вскричала Светлана. Она в сердцах начала натягивать на себя сарафан. И получалось у нее это до странности нелепо. В этот момент Андрею стало очень жалко веками нестареющую девушку. Она никак не могла натянуть на себя плотную и непослушную материю. В пору было подойти и помочь, чего делать категорически не следовало. Андрей это чувствовал больше, чем понимал умом. Наконец, ее злое и раскрасневшееся лицо показалось в вырезе сарафана. Она с силой натянула его, от чего ткань затрещала по швам, но выдержала испытание и не порвалась. - Из-за него я сюда попала… А он…, он прожил долгую жизнь. Пока он жил…, у него рождались дети…, - на последнем слове, голос ее слегка дрогнул, - он их растил…, воспитывал…, любил…
Андрей отчетливо представлял себе бездну, полную отчаяния, на самой глубине которой барахталась Светлана, не имея возможности выбраться. Столетиями она пыталась научиться в ней жить… Сочувствие волнами будоражило душу парня, но, как он не старался, а оправдания ее поступкам не находил. Столбик осуждения явно лидировал. Не мог он понять, как она могла, хлебнув столько горя, не проникнуться сочувствием к другим людям, повторившим ее судьбу.
- Почему же ты лишаешь их права выбора? – не выдержав, задал вопрос Андрей.
- Кого? – в первый момент она не поняла. – Ах, этих?... – она неопределенно махнула рукой в сторону. И столько пренебрежения и высокомерия было в ее этом жесте. – Да, я им делаю одолжение… Они же все, как одна, слабые! Без меня им в этом мире не выжить!
- Никого еще и никогда принуждение не делало счастливым!
- Да, с чего ты это взял?! – Светлана смотрела на Андрея, будто у него не все в порядке было с головой. – Видел бы ты их растерянность, когда они впервые оказались тут! – она зло рассмеялась. – Потоки слез и отчаяния. Глупые и бесполезные стенания! Они, словно бесхребетные черви, ползали и просили меня о помощи…
- И ты помогла им…, - задумчиво произнес Андрей, не глядя на Светлану, - заставив их жить по-своему…
- А что плохого в моей жизни?! – она возмущенно буравила его глазами.
- В твоей – ничего! Ты тут королева, - произнеся это, он заметил, как ее глаза заблестели от удовлетворения. – А они – твои слуги. По-твоему, о такой жизни мечтает свободный человек?
- Да, что ты заладил? – Она в раздражении встала с кровати и заходила по комнате. – Какую жизнь способен построить слабый человек? Бестолковую! Они все не приспособлены жить отдельно! Здесь им не нужно ни о чем думать… Всем занимаюсь я! Они лишь пользуются плодами того, чем я их окружила… Можешь спросить любую из них, и они ответят, что счастливы…
Во время ее гневного диалога, Андрей старался вспомнить лицо Елены, когда они только встретили ее и услышали рассказ о Светлане. А, ведь, и правда, она казалась абсолютно счастливой. Лишь один раз ее лицо слегка затуманилось чем-то похожим на страх, когда она рассказывала про женскую башню… А потом оно вновь засветилось счастьем. Может, Светлана права, и они не хотят другой жизни? «Но только не Пана! – он тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли. – Мы пришли за ней, и сделаем все, что в наших силах, чтобы вытащить ее отсюда». Что-то ему подсказывало, что никогда Пана не станет здесь счастлива, как и Светлана. Глядя на эту сильную и красивую девушку, Андрей понимал, что понятие счастья она утратила совершенно… Оно осталось там, в ее воспоминаниях, которые лишь изредка всплывали в ожесточенном сознании.
- … Поэтому не надо мне говорить, что делать! – уловил парень обрывок фразы и понял, что отвлекся и совершенно перестал слушать Светлану. – Ни вам решать, как нам тут жить! Вы тут на экскурсии, а мы – навечно… И с этим нам нужно жить!
- Ты права. Они сами выбрали такую жизнь! – сейчас он говорил не только о родственницах Светланы и Паны, но, так же, и о тех мужчинах и женщинах, что добровольно находились в осуждении у Светланы. – Но эта жизнь не для Паны! – голос Андрея был очень тверд. – Завтра мы вместе с ней покинем это место! И ты не станешь нам мешать!
- Ха-ха-ха…, - отрывисто и сухо рассмеялась девушка. – А что вам это даст? Вы поможете ей обустроить свой собственный райский уголок? Окружите ее всеми удобствами? … Дальше что? – она как-то особенно зло сейчас смотрела на Андрея. Лицо ее не казалось красивым в этот момент. – Научите ее чувствовать себя счастливой здесь? А сами благополучно покинете светлый мир и вернетесь к своей нормальной жизни?
- Это уже не твоя забота! – Андрея начинала выводить из себя ее невосприимчивость и упрямство.
- Вы просто глупцы, если думаете, что сможете ее вытащить из этого мира! – теперь уже она смотрела на него с сожалением. – Здесь она могла бы научится быть счастливой… Но, никто и никогда не возвращался из светлого мира обратно! Его стены являются тюрьмой для таких, как мы, что попали сюда против воли…
На какую-то долю секунды в душе Андрея шевельнулось сомнение, что они поступают правильно. Но, в следующее мгновение он отогнал эту мысль. Даже если у них ничего не получится, и Пана останется здесь навсегда, она все равно не будет так сильно несчастна, как в данный момент!
- Ладно, мне пора…, - устало произнесла Светлана. И Андрей, в который раз, поразился быстроте смен ее настроения. Уже в дверях она обернулась и спокойно произнесла, - Ты прав, завтра вы покинете это место. Никто не остается здесь после ночи, проведенной в башне… Правда, в какой-то момент, я решила было сделать для тебя исключение… Но ты сам все решил…
- Постой! – Светлана уже вышла за дверь, когда Андрей окликнул ее. – А почему… все мужчины уходят после ночи, проведенной в башне?
- А ты не догадываешься? – девушка с улыбкой смотрела на него. – Я не могу допустить привязанность! Никогда! Слышишь? Больше никогда мое сердце не будет принадлежать ни одному мужчине! – с этими словами она быстро удалилась, оставив Андрея наедине со своими мыслями.
Он устало опустился на кровать, почувствовав, что сильно хочет спать. «Она так и не ответила, отпустит ли добровольно с нами Пану? Или нам придется сражаться с ней?» - эта мысль последней мелькнула в утомленном мозгу парня перед тем, как он уснул.
Проснулся он на удивление рано, за окнами едва лишь занимался рассвет.
Спустившись, он с радостью обнаружил, что дверь в башню не заперта.
В эти утренние часы еще все обитатели крепости спали, двор был пуст.
Дойдя до сада, Андрей заметил одинокую фигурку, сидящую на скамейке.
- Привет! – улыбнулась ему Татьяна, заслышав шаги. – Ты такой же, как я: встаешь с рассветом?
- Нет. Обычно я люблю поваляться в постели… Но, не в таком месте.
- Туго тебе пришлось сегодня ночью? – увидев удивленный взгляд Андрея, девушка пояснила, - Я знаю, что она приходила и догадываюсь, зачем… Сначала я хотела нестись на разборки, - она слегка улыбнулась, - но, потом, решила не делать этого, не унижать ее еще сильнее…
Андрей вкратце пересказал ей содержание ночной беседы, умолчав о пикантных подробностях.
- Я много размышляла сегодня ночью, тоже…, - задумчиво произнесла Татьяна, - и пришла к мнению, что не стоит вмешиваться в их жизнь… Наверное, они действительно счастливы…, только по-своему…
- Я тоже так думаю, - кивнул Андрей.
- Предлагаю дождаться завтрака и потом отправляться в обратный путь.
- Как думаешь, будет она чинить нам препятствия? – неуверенно поинтересовался Андрей.
- Я бы на ее месте так не поступала, - в голосе Татьяны появились суровые нотки. – У меня найдутся другие пути воздействия на нее… И она сама об этом знает. Хоть она и находится в этом мире, но она жива, не прошла через врата смерти… Мое прикосновение для нее так же опасно, как для тебя, - девушка с грустью посмотрела на любимого. – И кто знает, куда она попадет после смерти…?
- Об этом-то я не подумал! – несмотря на суровость последствий, подобная перспектива показалась Андреем спасительным выходом из положения. Светлана не может не бояться Тани… Она создала себе жизнь, которой дорожит отчасти.
- Мы вернемся к матушке Анастасии? – через какое-то время спросил он. – А что потом?
- Потом нам остается надеяться на нее…, что ее просьбы возымеют действие, и нам разрешено будет покинуть этот мир вместе с Паной…
- А если нет?
- Тогда…, тогда мы уйдем без нее, - голос Татьяны сейчас был очень грустным. – Большего мы не сможем сделать… Одно хорошо, что она останется с матушкой… Она ей поможет приспособиться к этой жизни, хоть и не сможет сделать счастливой…
Ох, как же гадко становилось на душе парня от подобных мыслей! Осознавая свое бессилие, он не хотел с ним мириться. Его возмущала несправедливость устройства! Устройства чего, он и сам бы не мог сказать. Всего! Это слово как нельзя лучше подходило для описания всех тех событий, что произошли с ним за последнее время.
За завтраком Пана выглядела еще бледнее, чем вчера. Она вновь не притронулась к еде. Взгляд девушки практически не отрывался от тарелки. Лишь изредка она смотрела на своих друзей, и тогда искра надежды на миг озаряла ее лицо.
Когда скромная трапеза подходила к концу, Светлана привлекла внимание всех к себе, легонько постучав ложкой о край бокала.
- Дорогие мои, - ласково обратилась она к сидящим за столом, - после завтрака наши гости покидают нас. Им пора отправляться в обратный путь…, - лица всех присутствующих оставались спокойными. Они молча слушали свою королеву, ничему не удивляясь. Лишь Пана начала заметно волноваться и теребить руками салфетку, да в лицах Татьяны и Андрея появилось легкое напряжение. – К сожалению, должна вам сообщить, что наша горячо любимая Пана отправиться вместе с ними, - при этих ее словах, Андрей с Таней незаметно с облегчением вздохнули, а глаза Паны засветились радостью. – Она будет жить в другом месте, где в ней очень нуждаются… Надеюсь, что иногда она будет приходить к нам в гости, - взгляд, которым Светлана наградила Пану, способен был заморозить на месте. В нем не было ни тепла, не приветливости, лишь ледяное равнодушие и хорошо замаскированная злоба.
Вековая дрессировка сыграла свою роль: никто не задал ни единого вопроса. Даже намека на здоровое любопытство не наблюдалось за столом. Лишь добрая Елена с явным огорчением посмотрела на Таню и Андрея, за что тут же была награждена грозным взглядом своей хозяйки. Андрей уже начал переживать, как бы ее не наказали за непослушание после их ухода, не посадили бы в женскую башню на энное количество дней.
Впрочем, эта маленькая девушка-женщина оказалась гораздо более храброй, чем можно было от нее ожидать. Когда Светлана гордо удалилась в свои покои, не сказав больше ни слова гостям, Елена вызвалась проводить их до березовой рощи, где встретила впервые.
Она обняла счастливую и очень волнующуюся Пану и сказала на прощание:
- Я надеюсь, дорогая моя, что все у тебя будет хорошо! – она ласково прижимала к себе девушку, и в глазах у нее стояли слезы. – Как жаль, что мне не довелось увидеть твоего рождения и взросления. Меня не было рядом с тобой, когда моя бедная дочка погибла и, кроме моей суровой матери, некому было тебя утешить. – она посмотрела на Андрея с Татьяной, - Я надеюсь на вас, что вы поможете ей выбраться из этого мира, - увидев удивление в глазах парня и девушки, с улыбкой добавила, - Конечно, я догадалась об истиной причине вашего визита к нам… Я рада, что у Паны есть такие друзья… Не место ей в этом мире. Никогда она не сможет привыкнуть, как это сделали мы все… И со временем…, она рискует стать такой же, как Светлана, - при этих словах, она испуганно оглянулась, будто последняя могла ее услышать. И почему-то эта мысль не показалась Андрею абсурдной. Казалось, что у этого места, находящимся в собственности Светланы, повсюду есть уши. – Я желаю тебе найти свою любовь, деточка, - она вновь обняла несопротивляющуюся Пану. – Пусть твоя жизнь сложится удачно! И еще одно, - уже собравшись уходить, добавила Елена, - снимите проклятие с нашего рода, чтобы женщины перестали мучиться и терять своих любимых…
Глава 28 Спасение
- Вот! Наденьте это, - Люба поспешно протянула Ивану с Захаром по черному плащу с глубокими капюшонами. – Такие носят наши слуги, выполняющие самую черную работу. Черная ведьма не может смотреть на искаженные безумием лица… В них вы станете похожими на них. И никто не заподозрит побега.
- Да, уж, мне и самому неприятно смотреть на них, - пробормотал Захар, облачаясь в плащ. – Картина еще та!
- А почему они такие? – поинтересовался Иван, который успел почувствовать себя в безопасности под защитой матери.
- Это те, кто живет на поверхности, кто не успел во время окопаться в земле, когда попали сюда…, - пояснил Захар. – Не переживай, тебе такое не грозит. Ты происходишь из рода, у которого иммунитет к губительному воздуху. Как и я, собственно…
- Нужно поторапливаться, - прервала разговор Люба, - времени у нас совсем мало!
Когда черные плащи полностью скрыли фигуры и лица мужчин, Люба велела Ивану занять место между ней и Захаром. Что произошло дальше, Иван так и не понял – пред его глазами что-то промелькнуло, и он оказался на поверхности, посреди большого двора.
Несмотря на то, что капюшон практически скрывал окружающую картинку, любопытство пытливой натуры взяло верх. Иван не удержался, чтобы не выглянуть и не окинуть взглядом окружающее пространство. Увиденное заставило застыть его от изумления! Они находились рядом с огромным сооружением, достаточно бесформенным, но настолько экзотическим, что какое-то время он не мог оторвать от него взгляда.
Посреди мрачной сырости высился черный блестящий дом, больше похожий на большую гору, без окон и дверей. Он был выполнен из того же материала, что и камера, в которой держали узника. Дом весь состоял из глянцевых поверхностей, соединенных между собой под различными углами, от чего появлялось сходство с неизвестным гигантским минералом, выросшим прямо из земли.
Иван не заметил, как отстал от матери и Захара, настолько зрелище захватило его. Очнулся он только, когда услышал рядом злобный шепот, больше похожий на шипение змеи:
- С ума сошел? Чего встал как вкопанный?! Это тебе не цирк-шапито, а ты не зритель, топай, если хочешь остаться живым, - из-под капюшона с возмущением выглядывали глаза Захара. Иван заметил, что Люба находится достаточно далеко от них и беспокойно топчется на месте, ожидая, когда они присоединяться.
- Промедление опасно, - с укором произнесла она, когда молодые люди подошли ближе. – С минуты на минуту вернется черная ведьма…
- Я, просто, никогда в жизни не видел ничего подобного! – пытался оправдаться Иван. – Из чего все тут сделано?
- Этот мир можно заставить работать на себя, чего и добилась черная ведьма. Тут есть много умельцев, умеющих делать поразительные вещи, - скороговоркой объясняла Люба, торопливо шагая в сторону калитки, устроенной в таком же черном заборе.
Иван не мог заставить себя смотреть под ноги и бросал любопытные взгляды по сторонам. Он заметил во дворе несколько человеческих фигур, в таких же черных плащах. Они двигались, как запрограммированные, размеренным шагом, поворачивая строго под прямым углом. Кто-то что-то переносил с места на место, кто-то чистил огромные емкости, предназначенные неизвестно для чего. У одного существа, который натирал забор возле калитки, капюшон съехал с головы, и Иван рассмотрел его лицо… Впрочем, лицом это трудно было назвать. На землисто-серой поверхности выделялись темные глазницы, к которых с бешенной скоростью вращались безумные глаза. Из уголка безвольно приоткрытого рта капала слюна. Она медленно стекала по подбородку и впитывалась в плащ, оставляя на нем белесые следы. Бесформенный язык, будто неестественно распухший, не помещаясь во рту, слегка вываливался наружу, колыхаясь в такт движения его владельца.
«Да, уж! Такого я еще не видел!» - подумал Иван, не отрывая взгляда от серого лица. Краем глаза он заметил, что Захар с Любой брезгливо отвернулись. «Ничего удивительного, что черная ведьма прячет их под капюшоном! Зрелище не для слабонервных!»
Они уже почти приблизились к калитке, когда во дворе произошли перемны. Фигуры в черном резко остановились, кто где находился, низко опустили головы, полностью скрывая лица капюшонами.
- Не успели! – услышал он голос матери. – Сюда идет черная ведьма!
Как только она это произнесла, калитка с силой распахнулась, и в проеме показалась черная фигура, ярко-зеленые глаза которой остановились в аккурат на Иване. Рядом с ней находилась еще одна ведьма в прямом смысле слова: сгорбленная, сморщенная старуха с торчащими во все стороны седыми лохмами. Ее лицо было сплошь покрыто бородавками, а из-под бровей выглядывали маленькие злые глаза, больше похожие на буравчики.
- Так, так, что это у нас тут? – насмешливо произнесла черная ведьма. – Так ты мне помогаешь? – она перевела взгляд на Любу. – И ты здесь? – она посмотрела на Захара. – Идейный червяк! – ее черные губы презрительно скривились.
- Он мой сын! – с вызовом ответила молодая женщина, загораживая собой Ивана. Захар тоже смело вступил вперед и встал рядом. Теперь Иван был скрыт от глаз черной ведьмы. – Я не могу позволить тебе убить его! Он должен вернуться в свой мир!
- А кто его звал сюда? Зачем он покинул человеческий мир? – голос черной ведьмы звучал на удивление спокойно. – Я не прикладывала к этому руки! Но, раз уж он тут, то должен умереть! И ты знаешь об этом не хуже меня. В темном мире нет места живым!
- Ты должна отпустить его! – Люба смело смотрела в глаза черной ведьмы. Голос ее звучал очень уверенно. – Его жизненный цикл еще не закончен! Так или иначе, он окажется тут, но не раньше, чем умрет своей смертью!
- Ты мне угрожаешь? – повысила голос черная ведьма. Старуха рядом противно захихикала и затряслась своим дряблым телом. – Никто не смеет угрожать мне! – она подняла руки, собираясь произнести заклятие. Чистильщик забора еще сильнее сгорбился под своим черным плащом и затрясся всем телом.
- Постой! – вскричала Люба. – Помнишь, ты обещала мне услугу, за то, что я добровольно покинула мир живых в молодом возрасте, а не превратилась в такую же старуху, как все те, что тебя окружают?
Черная ведьма опустила руки и с любопытством уставилась на говорившую.
- Да, я никогда не отказываюсь от своих слов, - медленно произнесла она.
- Так пусть этой услугой будет мой сын! Отпусти его! А я за это еще преданнее буду служить тебе.
- Но ему все равно не выбраться из Оазиса жизни! Глупая, как ты не понимаешь, что через какое-то время он опять вернется сюда, поскольку принадлежит этому миру!
- Я должна сделать все, чтобы помочь моему сыну! – голос Любы звучал очень грустно сейчас. – Позволь ему уйти сейчас, а что будет дальше, время покажет.
По лицу черной ведьмы было заметно, как она борется с самой собой. Желание убить пересиливало в ней все остальные, но и нарушить данное Любе обещание она не могла.
- Будь по-твоему, - наконец с усилием произнесла злодейка. – Надеюсь, он вскоре вернется, - она зло усмехнулась и посмотрела на Захара. – А ты…! Если бы не заслуги твоей матери, я бы стерла тебя в порошок и разметала бы по мертвой земле… Еще раз ты позволишь себе переступить границы моего владения, кара свершится. Повторяю, скажи спасибо матери, что я прощаю тебя на первый раз.
- Уф! Спасибо, матушка! – пробормотал Захар, когда черная ведьма в сопровождение старухи прошествовали мимо беглецов, и они благополучно оказались по другую сторону ворот.
Люба была очень задумчива и грустна. Иван заметил ее подавленность и слегка приобнял за плечи, заглядывая в глаза:
- Что с тобой?
- Какие у тебя все таки удивительные глаза, - улыбнулась женщина, гладя его по щеке. – Они никого не могут оставить равнодушными…, - улыбка снова сошла с ее губ, уступая место грусти. – Черная ведьма права! Если ты не найдешь способ вернуться в мир живых, то вскоре снова окажешься тут. Темный мир тебя притянет… И я уже ни чем не смогу помочь тебе…
- Не переживай так сильно, - философски изрек парень, с улыбкой глядя на мать. – Больше всего мне сейчас хочется жить и… любить. Но…, если случится так, как ты говоришь, то…, по крайней мере, мы будем вместе…
- Расскажи мне про Пану…, - через какое-то время попросила Ивана Люба. – Ты, ведь, любишь ее, я правильно догадалась?
- Пана… Она замечательная! – лицо парня посветлело при воспоминании о любимой. – Я никогда раньше не встречал такой девушки: наивной и очень мудрой одновременно… И она… очень красивая! Интересно, как у нее дела? Скучает она хоть немного по мне…?
- Ты не уверен в ее чувствах? – Люба внимательно разглядывала сына. – И ей ты еще не открылся?
- Да…, понимаешь…. Я понял-то, что люблю ее только тут, когда уже был на пути к смерти… Меня словно осенило…, и так захотелось жить. Никогда еще я так не любил… Все, что я испытывал раньше, было не больше, чем увлечение…
Захар, до это внимательно прислушивающийся к разговору сына с материю, решился нарушить их диалог:
- Я слышал от твоих друзей про какую-то Пану…, - обратился он к Ивану. – Если это та, про которую ты говоришь, то она в Светлом мире…
- Ее туда тоже силой забрали? – в голосе Ивана улавливались нотки волнения.
- Не переживай. У вас хорошие друзья, - грустно произнес Захар. – Ее тоже отправились спасать, только вот кто, я тебе не скажу…, не знаю…
- Бедняжка… она, ведь, тоже меченая…, - мать Ивана погладила сына по щеке. – Светлый мир – это призрачная мечта для каждого из обитателей темного… Но…, выбраться оттуда не легче, чем из темного… Заведенный порядок очень суров, – она сокрушенно вздохнула. – Дай бог, не побоюсь этого слова, чтобы у вас получилось избавиться от проклятия, чтобы эти два мира больше не притянули вас…
- Если бы только знать, как это сделать…, - уныло произнес Иван.
Тем временем они уже почти дошли до входа в землянку Ады.
- Дальше я не пойду, - Люба остановилась метрах в десяти от землянки. – Не стоит мне ходить туда… Ада и такие, как она, не принимают вассалов черной ведьмы, как нас называют… Поэтому, давай простимся здесь…, - она очень волновалась и прятала глаза, в которых стояли слезы.
- Но…, я хотел познакомить тебя со своими друзьями, - расстроился Иван.
- Не стоит, - грустно улыбнулась ему мать, - не стоит мне видеть других живых людей… Иначе…, иначе прощание будет еще тяжелее…
- Неужели… мы вот так простимся, и я… никогда уже больше тебя не увижу…? Мама, - Иван с трудом произнес это слово. Слезы душили его, нарушая все мифы о том, что мужчины не плачут, - мама. – Рыдания вырвались из груди парня, и он припал к крепкому плечу женщины. Она тоже плакала, не стесняясь своих слез, крепко обнимая сына.
- Спасибо тебе! Спасибо, что ты попал в Оазис жизни, благодаря чему у меня появилась возможность встретиться с тобой, - всхлипывала женщина, пытаясь успокоить рыдающего сына. – Тебе пришлось страдать тут, но я все равно рада, что мы встретились… Теперь я знаю, какой ты стал, в какого замечательного человека превратился, повзрослев… А ты…, я надеюсь, хоть иногда… будешь вспоминать свою непутевую мать…, которая тебя очень сильно любила и будет любить всегда… Все, идите, - твердо произнесла Люба, с силой отрывая от себя Ивана, по щекам которого, не останавливаясь, струились слезы. Она развязала фартук и вытерла им лицо сына.
Иван держал мать за плечи и все смотрел и смотрел на ставшее внезапно самым родным лицо. Он хотел запечатлеть в памяти каждую его черточку, каждый изгиб. Мысль, что они вновь должны расстаться, разрушала его изнутри. Слезы постоянно наполняли глаза и переливались через край. А Люба их вытирала и вытирала, а сама кусала губы, чтобы тоже не расплакаться.
Захар деликатно отошел в сторону и не смотрел на прощающихся мать с сыном. Он терпеливо поджидал Ивана возле входа в Адово жилище. Он видел, как люк распахнулся и оттуда выбежала Алина. Не обратив внимания на парня, глаза которого радостно загорелись при ее появлении, она рванула в сторону Ивана.
- Иван! – радостно закричала девушка, бросаясь ему на шею. – Как замечательно! Как я рада тебя видеть! – Она никак не хотела его отпускать, продолжая тискать.
- Ну, перестань, глупенькая, - приговаривал он, пытаясь высвободиться из объятий. – Я в порядке… Все хорошо! Я хочу познакомить тебя кое с кем, - он наконец-то разомкнул ее руки и оглянулся. – А… а где она?!
- Она ушла, - ответил Ивану Захар, на которого сейчас смотрели по-детски испуганные глаза.
- Как ушла?
- Да, кто ушел? – спросила Алина. – Ах, та женщина, что была рядом с тобой?
- Это не просто женщина, - тихо промолвил Иван, - это была моя мать.
- Мать? – только и смогла произнести девушка.
- Она спасла нас и вывела из дома черной ведьмы…, - он грустно смотрел на Алину.
- Прости, я не знала…
- Ничего… Я хотел вас с ней познакомить, но она не захотела… Решила оставить все, как есть…
- Я даже не заметила, как она выглядела, - Алина готова была заплакать от огорчения.
- Зато я запомнил это на всю жизнь! – голос парня немного окреп. – Ее образ настолько отчетливо впечатался в мою память, что я попробую написать ее портрет сразу же, как только мы вернемся…
Захар пригласил друзей спуститься уже вниз, напомнив, что ядовитый воздух поверхности опасен для Алины.
- Ада! Старуха! – начал кричать он еще на темной лестнице, пытаясь разогнать атмосферу унылости. – Почему не встречаешь гостей?
- Ее нет, - смеясь, ответила ему Алина. Она не могла долго печалиться из-за матери Ивана. Счастье, что последний нашелся, переполняло ее. – Кирилла она тоже забрала с собой. Ада решила запастись дровами, наверное, на половину вечности и выбрала себе безотказного помощника для этого дела. Она использует его, как вьючного мула, нагружает с головой и гонит домой…
В пещере их поджидал улыбающийся Михаил. Он заранее почувствовал приближение Захара и Ивана и сообщил об этом Алине, вот она и выскочила на поверхность встречать друзей.
- Ну, привет, пропащий! – он протянул руку Ивану, на которую тот смотрел с удивлением. – Не бойся, здесь я не опасен… Это место притупило мою ауру.
- Тогда, и тебе привет, - Иван пожал протянутую руку и, в следующее мгновение, уже оказался в медвежьих объятьях Михаила, тискающих и похлопывающих. – Э-э-э, парень, поаккуратнее, раздавишь, - смеялся Иван. – Я не такой крепкий, как это кажется на первый взгляд.
- Извини, перестарался… У этого места один плюс, оно позволило мне то, о чем я мог только мечтать, - с этими словами он притянул к себе Алину, которая молча стояла рядом и наблюдала за встречей друзей. – Я могу дотронуться до любимых и дорогих мне людей. – И никто из них не заметил, каким несчастным в этот момент выглядел Захар, честно заставляющий себя не следить за бурными приветствиями друзей и не имеющий сил отвести взгляда от девушки.
Вскоре вернулись Ада с Кириллом, вернее, с горой веток, непонятно каким образом удерживаемой им.
- А-а-а, вернулись, - проскрипела старуха, ведя своего добровольного и несчастного помощника в закуток.
Кирилл не смог даже кивком поприветствовать Ивана, пока не освободился от ноши. Затем, он, первым делом, сунул кусочек корня в рот, и процедура приветствия повторилась с ювелирной точностью. Многострадальному телу Ивана пришлось выдержать еще одни крепкие дружеские объятья.
- Ну-ка, ну-ка, милок, дайка я посмотрю на тебя как следует, - произнесла баба Ада, расталкивая друзей и пробираясь к Ивану. Она развернула его лицом к факелу и впилась в него внимательным взглядом. – Вот, значит, какой ты – сын колдуньи и потомок черной ведьмы! Да-а-а, - покачала она головой, закончив непродолжительный осмотр, во время которого Иван оставался неподвижным, - как же ты таким уродился-то у них? Тебе прямая дорога в светлый мир…, а спасают тебя из темного… Не место тебе здесь, не место… Не сможет твоя душа прижиться здесь даже после смерти, - вынесла она вердикт.
Пришло время отправляться в обратный путь. Не стоило и дольше задерживаться в темном мире.
- А как там Пана? – робко поинтересовался Иван. – Удалось ее вырвать из светлого мира?
- Думаю, что Андрей и Таня сделают все для этого возможное, - ответил ему Кирилл.
Алина подошла к Аде, копошащейся в своем закутке.
- Прощайте, бабушка, - обратилась к ней девушка, - и спасибо вам за все, - с этими словами она обняла растерявшуюся ведьму и поцеловала в морщинистую щеку.
- Да, уж, - проскрипела старуха, - меня и при жизни-то никто не обнимал и не целовал, а тут…, - губы ее предательски задрожали. – Спасибо тебе, девушка…
- Это вам спасибо за все, что приютили и помогли спасти нашего друга…
- Не стоит благодарить меня… Пустое это все, - проворчала старая женщина.
- Я даже не представляю, чем мы можем отплатить за вашу доброту…? - Алина растеряно развела руками.
- Отблагодарить, говоришь? – усмехнулась Ада. – Ну, если ты иногда будешь вспоминать меня добрым словом во время твоей долгой и, надеюсь, счастливой жизни, то… и на том спасибо, - она быстро смахнула одинокую скупую слезу, набежавшую в уголок глаза. – А еще можете оставить мне корень жизни, вам, ведь, он уже будет без надобности…
Настала очередь прощания с Захаром. Мужчины крепко пожали ему руку со словами благодарности за оказанную помощь. А Алина и его одарила поцелуем. Он немного задержал ее руку в своей.
- Не выйдешь на минутку на поверхность? - робко предложил он. - Я хочу сказать тебе несколько слов наедине…
- Конечно! – ответила Алина и поймала обеспокоенный взгляд Михаила. – Я скоро вернусь, - успокоила она его жестом руки.
- Я решил, что ты должна знать, что я испытываю… по отношению к тебе, - обратился Захар к девушке, когда они оказались на поверхности. – Никогда, даже в своей земной жизни, я не встречал таких девушек, - Захар быстро прижал руку к губам пытающейся заговорить Алины. – Не говори ничего… Просто послушай… Просто знай, что есть человек, вернее, существо, - горько усмехнулся он, - которое будет помнить тебя вечно… Ты покорила меня с первого взгляда, и отныне мое сердце принадлежит тебе… И оно, сердце, радо, что теперь находится в надежном месте… Воспоминания о встрече с тобой…, о тебе…, будут скрашивать мое существование здесь…
- Захар…, - голос Алины звучал печально.
- Я не для того сказал тебе это, чтобы услышать ответ, - вновь перебил ее парень, - просто…, я хотел, чтобы ты знала… И еще! – он слегка улыбнулся, - если ты не против, то иногда…, очень редко…, я буду навещать тебя во сне… Там мы сможем немного поговорить, как старые приятели?
- Конечно! – улыбнулась Алина. – Я с радостью буду с тобой общаться. Послушай, - воскликнула она, осененная внезапной мыслью, - если ты можешь навещать меня во сне, то почему бы и матери Ивана не делать так же?
- Увы, это преимущества вольной жизни, - грустно улыбнулся парень. – Черная ведьма не позволит ей этого, а она находится в полной ее власти. Я же нет… Я сам по себе и никому не подчиняюсь… Поэтому, я могу иногда тебе сниться… И еще у меня есть одна просьба, - он выжидательно смотрел на Алину.
- Конечно…
- Можно я поцелую тебя? – она непонимающе уставилась на парня. – Всего один поцелуй на пороге вечности! Я поэтому и попросил тебя выйти со мной, ну…, от части поэтому…
- Даже не знаю…, - начала было говорить Алина, но Захар так быстро припал к ее губам, что она не успела отреагировать. А потом решила ответить на поцелуй, ведь, это была такая малость и то единственное, чем она могла его отблагодарить, и чего он не мог не попросить.
- Спасибо! – прошептал он, оторвавшись от ее губ и еще какое-то время удерживая ее лицо в ладонях. – Ты не представляешь, как много это значит для меня… Прощай!
Он развернулся и углубился в мертвый лес, не обернувшись и не помахав ей на прощание…
***
«О-о-о! А трава-то куда лучше, чем жесткий и искусственный шезлонг! Она так приятно холодит кожу… Она мягкая, как перина и пахнет замечательно…, свежестью! - Виктор от наслаждения закрыл глаза, нежась в ненавязчивых солнечных лучах – И почему я раньше не догадался вернуть всему былой вид? Цивилизации видите ли ему захотелось! А цивилизация – это что? Да ничего, пустой звон…, если рядом нет ни единой живой души… Она только действует на нервы своей настоящестью… Вот, слова уже новые изобретаю! Скоро моя речь превратиться во что-то непонятное…, ну, то есть понятное мне одному… Да, и не речь это вовсе, а стандартный набор мыслей, звучащих исключительно в моей голове…»
Сад полностью вернул свой былой облик. От бассейна, супермаркета и фонтана не осталось и следа… Новомодный особняк, тоже, вновь уступил место уютному коттеджику… Лишь огромное солнце, как молчаливый свидетель всех метаморфоз, неизменно занимало весь небосвод…
Виктору нравились подобные перемены… Он молчаливо бродил по дому, поглаживая потрескавшиеся от времени перила, трогая затертые корешки книг, вдыхая запах обжитости, представляя себе, что кругом, в каждой комнате его друзья, которые просто заняты и не могут составить компанию ему – бездельнику…
Он вышел в сад и, в первый момент, чуть не задохнулся испарениями зелени и цветов. А, когда его грудь начала вздыматься равномерно, поборов сильный эмоциональный взрыв, довольная улыбка появилась на его губах, улыбка удовлетворения. Он растянулся на траве и начал, как обычно, вести мысленную беседу с самим собой, к которым он так привык в последнее время. Только, в отличие от предыдущих дней, сегодня беседа была наполнена спокойствием, а не раздражением, готовым перерасти в бешенство…
Глава 29 Призыв о помощи и снисхождении
- Матушка, у вас талант! – смеясь воскликнула Татьяна, глядя на матушку Анастасию. – За сутки вернуть кухне былую неряшливость – это настоящий дар требуется!
Не застав матушку на огороде, Андрей, Татьяна и Пана зашли в дом и увидели ее копошащейся на кухне. Пана, если и была шокирована состоянием святого жилища, виду не подала…
- Ой! Напугала, - женщина схватилась за сердце, когда услышала громкий голос Татьяны. – Ты чего с порога голосишь? – но сама уже раскрывала объятья своей горячей любимице. – А это, значит, и есть та самая Пана? – спросила она, глядя на бледную и испуганную девушку. – Здесь тебе нечего бояться! Я не кусаюсь, а остальных ты хорошо знаешь… Считай мой дом своим домом, - она ласково смотрела на бедняжку, пока сердце последней не начало оттаивать, согреваемое добротой.
- Нам нужно поговорить с вами, - вновь обратилась Таня к святой. – Только…, сначала я наведу здесь порядок, - она рассмеялась. – Вы же знаете мое отношение к вашему образу жизни…
- Делай что хочешь, золотко… Ты тут главная, когда приходишь погостить…
- Я помогу тебе, - робко предложила Пана. Заметно было, что возможность заняться физическим трудом она использует, как отвлекающий от грустных мыслей маневр.
- Если я вам пока не нужен, - заговорил Андрей, - то, пожалуй, я прогулялся бы к морю…
- Иди, иди, касатик… Девчонки тут без тебя управятся! – напутствовала его мать Анастасия.
Шагая через небольшой лесок, Андрей надеялся, что у хозяина моря сегодня хорошее настроение. Так хотелось окунуться в прозрачную прохладу, смыть с себя негатив гостеприимства Светланы… Он издалека начал прислушиваться, не донесется ли до него шум волн. Вроде, все было тихо…
Море встретило его идеальным штилем. «Спасибо тебе!» - поблагодарил он неизвестного хозяина. Быстро скинув вещи и пробежав по раскаленному песку, он окунулся в благодатную стихию, которая приняла его, как родного. Широкими взмахами рук он заплыл на глубину, и только там позволил себе расслабиться. Ему казалось, что чем дальше от берега, тем лучше смоется с него все плохое… Он перевернулся на спину, раскинул руки в стороны и позволил соленой воде поддерживать свое тело, слегка покачиваясь на успокаивающейся морской глади…
Голова, охлаждаемая водой, позволила мыслям течь спокойно, плавно и последовательно. Андрей думал, что будет, если их попытки спасти Пану и Ивана ни к чему не приведут, если миры обратно заберут их, как неотъемлемую часть себя самих? Тогда, они опять отправятся их спасать, и так до бесконечности, пока не состарятся… Такое развитие событий его совершенно не устраивало, значит, нужно искать выход из сложившейся ситуации… Одна только матушка Анастасия способна была помочь им, направив горячие молитвы к создателю всего, чтобы отпустил их… Иначе, все тщетно…, бессмысленно… Он не знал, как там Иван, а Пана точно не сможет долго этого выносить… Не было в девушке железного стержня, способного противостоять трудностям… Ее ранимая и добрая душа очень страдала…
Краем глаза Андрей заметил легкое движение на берегу. Погрузившись с головой под воду, он вынырнул, протер глаза и вгляделся в далекий берег… Кажется ему или там действительно Татьяна? Нет, это точно она! Андрей различил золотое сияние… Но, что она делает?! Парень с замиранием сердца следил, как девушка стянула тунику и грациозно вошла в воду. Она аккуратно и очень по-женски поплыла в его сторону, лишь голова выделялась на ровной глади моря рыжим пятном…
Справившись с изумлением и восторгом, Андрей поплыл ей навстречу, так как переживал, что у нее не хватит сил дотянуть до него. Когда расстояние между ними сократилось до нескольких метров, парень разглядел, что вода вокруг девушки переливается золотом, и в самом центре этого золота обнаженная фигура – самая прекрасная из всех виденных им ранее.
От восторга у Андрея перехватило дыхание и он, даже, перестал грести, пока не ушел под воду и не вынырнул обратно, отплевываясь и чихая. Девушка счастливо с примесью смущения рассмеялась, боясь подплывать к нему ближе, пока не улягутся брызги.
- Что, не ждал? – спросила она, скрывая под нотками беспечности волнение в голосе. Она зависла в вертикальном положении, слегка работая руками и ногами и, не мешая Андрею жадно разглядывать ее обнаженное тело, которое прозрачная вода не только не скрывало, а даже подчеркивало каждый его изгиб…
Андрей не мог оторвать от любимой взгляда… Он понимал, что, скорее всего, выглядит сейчас очень глупо, но глаза на его лице сейчас были сами по себе и не подчинялись разуму…
- Я…, я…, - наконец выдавил он, - ты…, ты… - великолепна!
Она подплыла ближе… Ее тело находилось всего в нескольких сантиметрах от его. Он почувствовал, как вода стала немного теплее вокруг них, но лишь чуть-чуть…
- Вода гасит пожар, - прошептала девушка и сильно покраснела. – Я сейчас не обжигаюсь…
Андрей протянул руку и дотронулся до руки Татьяны. Ее пальцы переплелись с его и не испепелили… Лишь лицу было нестерпимо жарко в непосредственной близости с ее головой.
- Набери побольше воздуха…, - попросил Андрей враз осипшим голосом.
Когда девушка сделала глубокий вдох, он потянул ее под воду, мгновенно завладевая ее улыбающимися губами. Он прижимал ее прекрасное тело к себе, чувствуя его каждой клеточкой. Эти два истосковавшиеся по любви человека не смели даже закрыть глаза все время, пока длился поцелуй. Они и прервались-то лишь для того, чтобы вынырнуть на поверхность за новой порцией воздуха…
Уже возвращаясь обратно, Андрей смотрел на рыжеволосую красавицу, которая весело шагала немного впереди, и думал, что никогда и ничего не испытывал прекраснее в жизни… Он был ей безгранично благодарен за то, как бесхитростно и открыто она позволила любить себя в морской пучине…, как подарила себя ему всю без остатка.
- Я люблю тебя! – тихо сорвалось с его губ. Но Татьяна услышала и с улыбкой обернулась к нему.
- Я знаю! – вот так, все просто. Она знала, что любима так же, как любит сама… Не было сомнений или недомолвок, только горячее чувство, поражающее своей чистотой.
Когда они вернулись в дом матушки, Пана как раз только проснулась. Это Таня настояла, чтобы она прилегла отдохнуть, а сама отправилась к Андрею…
- У матушки сейчас начнется время молитв, - сказала Татьяна, глядя на солнце, которое уже сильно отклонилось от зенитного положения. – Нужно успеть переговорить с ней… Она, конечно, и без нас знает, что нужно делать, но лучше проинструктировать ее дополнительно.
Предмет разговора, как раз, огибала дом, направляясь в сторону молодых людей. Она тщательно отряхивала свой безнадежно грязный фартук, как будто пыталась вернуть ему давным-давно утраченную чистоту.
- Матушка! – позвала ее Татьяна.
- Знаю, знаю, - кивнула та. – Знаю, что ты хочешь сказать! – она улыбнулась троице, лица которых сейчас смотрели на нее с одинаковым выражением в разных по цвету и калибру глазах. – Скажу даже больше: сегодняшние часы молитвы я решила посвятить тебе, деточка, и больше никому… Мирские дела подождут… Я должна постараться убедить батюшку отпустить тебя. Поэтому, к вам у меня будет одна просьба – не беспокоить, дать мне возможность как следует сосредоточиться…
Она больше ничего не добавила. Видно было, что мысли ее работают в выбранном направлении. Бодрым шагом женщина направилась к дому.
- Матушка! – нежный и робкий голос Паны заставил остановиться ее на самом пороге. – Матушка! Прошу вас! – девушка молитвенно сложила руки. В глазах ее тоже читалась мольба. – Умоляю вас, попросите еще и за Ивана… Не надо за меня одну… Без него мне, все равно, не нужна нормальная жизнь! Если темный мир его не отпустит, то и мне нечего делать на земле…
- Боже мой! Как мы сами-то не догадались! – воскликнул Андрей и разглядел в глазах Тани такую же растерянность. – Вот, что значит зациклиться на выполнении задания… Все побочные мысли вылетают из головы…
- Эх, вы, голубки! – с укоризной произнесла матушка. В прочем, в ее голосе не было осуждения. – А я все жду, когда же вы вспомните про вашего несчастного друга… Милая, я то про него ни на миг не забывала, - обратилась она к Пане. – Конечно, я буду молить за вас обоих… Ведь, ему моя помощь нужна еще больше, чем тебе… Хотя…, я уже не в чем не уверена. Ваше появление тут подорвало мою веру в совершенство устройства этого мира… Об этом я поговорю с батюшкой на досуге…
Ничего больше не сказав, она удалилась в свою комнату, входить в которую строго запрещалось кому- либо еще, даже Татьяне.
- Господи, - Пана вновь сложила молитвенно руки и подняла глаза к небу, - присоединяю свои молитвы к матушкиным! Помоги нам, пожалуйста! Освободи нас от этого проклятья! Разреши вернуться домой…
Матушка отсутствовала очень долго. Часы молитвы в этот раз сильно затянулись, чуть ли не вдвое. Сумерки уже окутывали светлый мир…
Все это время друзья терпеливо ожидали на лавке, боясь лишний раз даже переговариваться, чтобы не отвлекать молящуюся. Если они и делали это, то исключительно шепотом. Бросали друг другу отрывистые фразы. Они отчетливо понимали, что от исхода этой беседы зависит их будущее… Каким оно будет, решать всевышнему. Их жизни сейчас целиком находились в его власти. Так было и раньше, но и не так одновременно. Раньше они были просто песчинками в общем потоке человеческих жизней. А сейчас им требовалось индивидуальное внимание владыки и, при удачном раскладе, его непосредственное вмешательство в их жизнь…
Когда уже практически полностью стемнело, и единственным светлым пятном осталась лавка, на которой сидели друзья, освещаемая аурой Татьяны, матушка вышла из своего заточения, вытирая пот со лба. Выглядела она очень уставшей.
Первым делом она выпила воды, чтобы смочить пересохшие губы, и, лишь, потом заговорила:
- Трудная выдалась у меня беседа со всевышнем… Сначала, он даже слышать ничего не хотел. Он разгневался и сказал, что люди должны сами расхлебывать беды, созданные их же руками…! Мои мольбы, конечно, смягчили его немного… Я пыталась объяснить ему, какие вы… Рассказала о дружбе и любви… В общем, как и он мне, я тоже не могу обещать вам ничего конкретного, - матушка с грустью взирала на друзей. – Он так ничего и не сказал, просто… оборвал сеанс и все… Мне очень жаль, если из этой затеи ничего путного не выйдет…
- Что ж, матушка…, - вздохнула Татьяна, - вы сделали все зависящее от вас. Если результат будет нулевой, то вам мы все равно благодарны… А нам…, нам придется самим находить выход из этого тупика, - произнося последнюю фразу, она встрепенулась, и голос девушки зазвучал более уверенно. – На ночь глядя, думаю, не стоит отправляться в Оазис жизни? – она вопросительно взглянула на Андрея и прочла в его глазах согласие. – А завтра, с рассветом, мы отправимся восвояси…
- И, все таки, бог вам в помощь, - пробормотала матушка, направляясь спать, так как уже еле держалась в вертикальном положении. – Не может он лишить вас своей помощи, которые в ней так нуждаются…
На следующее утро друзья проснулись едва ли не раньше самой матушки. Не затягивая церемонию прощания, они отправились в обратный путь.
- Матушка, - напоследок обратилась к доброй женщине Пана. – Если ничего не получится, и я вынуждена буду вернуться сюда… Можно тогда я останусь жить с вами? Не буду я вам в тягость? – она была очень бледна, под глазами залегли темные круги. Видно было, что короткую ночь она провела без сна. Да это и понятно! Перспектива остаться навечно в светлом мире ее вовсе не радовала. Мысль, что Иван, в свою очередь, будет вынужден существовать в темном мире, и видеться у них не будет никакой возможности, добивала Пану окончательно.
- Могла бы даже не спрашивать! – заверила ее матушка Анастасия. – Как не кощунственно это звучит, но я буду рада видеть тебя у себя дома…, - а про себя подумала: «Дай бог, чтобы этого не случилось никогда».
- Вот мы и дома! – Татьяна потянулась, разминая затекшие мышцы. - А Виктор, похоже, еще спит…, - на небосводе Оазиса жизни еще царила веселая луна, радостно приветствуя хозяина.
Все трое направились к дому, уютно белевшему в глубине сада. На крылечке Татьяна щелкнула тумблером, и луна уступила место яркому солнцу.
- Как не крути, а для меня это место самое родное! – произнесла Татьяна, прохаживаясь по гостиной. – Здесь я провела большую часть моей жизни. И сюда люблю возвращаться после длительного задания, - она посмотрела на молчаливых Андрея и Пану. – Я понимаю, что вы не разделяете мои чувства…
- Я бы сейчас больше всего хотела оказаться у себя дома, - тихо сказала Пана, а Андрей подумал, что он бы тоже не прочь наведаться в свой особняк.
Несмотря на то, что он провел не так и много времени вне человеческой жизни, он успел ужасно по ней соскучиться. Даже грубость проводницы сейчас показалась бы ему родной и приятной. Но та жизнь ему была нужна, только если рядом будет Татьяна… Андрей посмотрел на девушку, которая в своей золотой ауре опять стала для него неприступной. Без нее он уже не мыслил жизни и понимал, что если его поставят перед выбором, отправляться домой одному или остаться здесь и иметь возможность только любоваться любимой, он выберет второе, лишь бы быть всегда с ней рядом…
На лестнице, ведущей со второго этажа, послышались тяжелые шаги.
- Витек проснулся, - улыбнулся Андрей, прижимая палец к губам, делая всем знак молчать.
Дверь в гостиную с шумом распахнулась, и голый Виктор, потирающий спросонья глаза и широко зевающий, предстал друзьям во всем своем великолепии.
Татьяна прижала ладонь к губам, пытаясь сдержать рвущийся изнутри смех. Пана в смятении отвернулась, уткнув свой взгляд в беззвучно смеющегося Андрея.
Еще не до конца проснувшийся взгляд Виктора обвел всех друзей по очереди, и только потом до него дошло, что он абсолютно голый. Парень судорожно прикрыл руками срамное место и стремглав выбежал из гостиной, мелькнув напоследок белыми ягодицами. Взрыв громкого смеха сопровождал его до самой спальни.
Не прошло и пяти минут, Таня с Андреем еще даже не успели отсмеяться, как Виктор с гордым видом, будто ничего не произошло, вернулся в гостиную, на этот раз полностью одетый.
- Врпр…крбр, - нечленораздельно прокаркал он и громко закашлялся, чем вызвал новый приступ смеха у друзей. – Вер…ну…лись, - с трудом произнес он, не переставая кашлять.
- Да, Вить! Совсем ты тут одичал! – Андрей подошел к другу и несильно хлопнул того по спине. – Человеческая речь тебе с трудом дается, - он с улыбкой наблюдал за кашляющим парнем, на глазах у которого выступили слезы.
- Да, блин… Оставили меня тут одного! Словом перекинуться не с кем! – проворчал Виктор, когда смог говорить нормально. Хоть в голосе и угадывались ворчливые нотки, но глаза парня светились неподдельным счастьем, что его уединение наконец-то нарушено, что он теперь не единственный живой человек в малюсеньком оазисе посреди беспредельной вечности…
И тут Виктора прорвало! Он затараторил без пауз и остановок. Он рассказывал обо всем, что тут с ним приключилось… Как обиженное дитя жалуется матери, так и Виктор со всеми подробностями описывал все свои неприятности. Это было похоже на комканую исповедь.
- … И этот бассейн, и этот дом…, все, в конце концов, мне осточертело! Я махом все вернул в прежний вид!... И это было так здорово! И вот, вы вернулись, и я…, я просто счастлив! – он замолчал, растянув рот в блаженной улыбке, глядя на друзей, которые сейчас казались ему самыми родными существами в мире.
- И мы тоже очень рады тебя снова видеть! – просто произнес Андрей, дружески хлопнув Виктора по предплечью.
- Сразу хочу внести ясность! – спохватившись, строго сказал Виктор, подняв вверх указательный палец. – Больше я тут один не останусь!
- Узнаю нашего Витю! – засмеялась Татьяна. – На первом месте условия!
Через пару часов к четверым обитателям Оазиса жизни присоединились еще четверо, благополучно покинувшие темный мир. Когда с приветствиями и объятиями было покончено и общий гул голосов, делящихся впечатлениями, стих в гостиной, перед всеми стал вопрос, а что же, собственно говоря, им делать дальше?
- Так, давайте определимся, что мы имеем? - рассудительно произнес Кирилл.
- Мы вырвали Пану и Ивана из когтей темного и светлого миров, - проговорил Андрей. – Однако, мы ни на шаг не продвинулись вперед. Мы, лишь, вернулись к исходной точке и, по-прежнему, не знаем, что делать дальше…
- Нам необходимо, как можно быстрее, найти способ вернуться в наш мир, - сказала Алина, - иначе, темный мир притянет Ивана обратно… И он… должен будет умереть…
- Нет! – воскликнула Пана. – Он не может умереть! Почему?! Как я, тогда, смогу жить! – она схватила Ивана, который сидел рядом с ней на диване, за руку. Глаза девушки мгновенно наполнились слезами. Словно забыв, что в комнате, кроме них, находится еще шесть человек, девушка обратилась к Ивану. В повисшей неестественной тишине, слова ее звучали, как пророчество. – Если ты умрешь, я тоже не смогу оставаться живой… Жить без тебя – это выше моих сил! В последние дни я только и делала, что думала…, думала… И поняла одну вещь…, я люблю тебя! Наверное, с самой первой нашей встречи, я полюбила тебя всем сердцем! Только…, раньше я этого не осознавала… И поняла, лишь, оказавшись, в светлом мире… И, знаешь, какая мысль преследовала меня там повсюду? Знаешь, чего я больше всего боялась? Не того, что обречена жить вечно в дали от дома, от друзей, от знакомых… Не того, что мой земной цикл так рано может прерваться… А того, что рядом не будет тебя! И, если ты должен умереть, то я…, - она прервала речь и посмотрела в окно, через которое отчетливо было видно солнечное небо! – Господи! – воскликнула девушка, - Разреши мне отправиться в темный мир! Разреши мне разделить его участь! Только не разлучай нас! Если ты не можешь исправить все то зло, которое свершилось не по нашей вине…, то, хотя бы, сравняй наши участи! Сжалься над нами и не разлучай! – к концу речи, голос девушки практически снизился до шепота. Она выпустила руку Ивана, который не отрывал от ее лица своего взгляда, и опустила голову на грудь. На подол ее туники безостановочно капали слезы…
- Взгляните! – вскричала Татьяна, и голос ее прорезал звенящую тишину. – Их аура! Она становится нормальной!
Все шестеро стояли и видели чудо, которое совершалось прямо сейчас, у них на глазах. Фиолетовая аура Ивана и оранжевая Паны менялись! Со стороны это выглядело удивительно красиво. Казалось что очень медленно, начиная с головы, с них спадает невидимое покрывало, постепенно открывая взору перламутровое свечение, такое же, как у Андрея, Виктора и Алины…
- Пана! Он услышал тебя! – прошептала Татьяна. – Ни молитвы матушки Анастасии, ни наши просьбы не могли заставить его вмешаться в естественных ход событий… А твое желание добровольно отправиться в темный мир решило все…
Если раньше, являясь обладателями экзотических и столь противоположно по-разному окрашенных аур, Иван и Пана выглядели, как две противоположности, абсолютно несовместимые друг с другом. То сейчас, глядя на них, складывалось впечатление, что они являются двумя составляющими одного целого…
Иван прижал к себе плачущую девушку и едва слышно одной ей прошептал на ухо:
- Я тоже люблю тебя… с первой нашей встречи!
Глава 30 Возвращение
Никто не понял, что произошло, только в следующий момент все они оказались на том самом месте, того самого кладбища, которое не так давно покинули, совершив переход в Оазис жизни.
Густой и липкий туман, окутывающий друзей, постепенно рассеивался, уступая место предрассветным сумеркам.
Первым делом, все, как по команде, отошли на приличное расстояние от злополучного места.
- Мы вернулись! – воскликнул Виктор, театрально упав на траву и начав в ней барахтаться.
- Боже мой! Здесь ничего не изменилось за столько лет! – потрясенно произнесла Татьяна, обводя взглядом кладбище. – Та же часовня, тот же домик сторожа… Все так, как было раньше… И, еще…, тут довольно холодно! – она обвела друзей взглядом и весело рассмеялась. Все, как один, были одеты в одинаковые туники, отличающиеся только по цвету.
- Нам стоит поторопиться, если мы не хотим тут окончательно замерзнуть. Предлагаю вернуться в санаторий и напроситься обратно на постой, - с предложением Андрея все сразу же согласились, тем более, что находиться на кладбище в одних туниках становилось все холоднее. Сентябрьские ночи в средней полосе уже очень холодные…
- А пустят нас без документов? – с надеждой в голосе спросил Виктор. Он уже предвкушал отдых, наполненный комфортом: тренажерный зал, процедуры…
- Думаю, они не успели еще нас забыть, - уверенно кивнул Андрей. – А завтра мы заберем свои вещи и документы у Зинаиды Сидоровны, и все вернется на свои места…
Когда друзья уже практически достигли кладбищенской калитки, грозный оклик заставил их замереть на месте:
- Стой! Кто идет? А ну-ка, руки вверх! – на крылечке сторожки, в свете яркого фонаря стоял сухопарый дедок, грозно щурясь и водя ружьем в разные стороны. – Кто тут бродит по ночам и спать мешает? А ну, выходи на свет!
- Дед, ты бы сам сначала из света вышел! – усмехнувшись, громко сказал Андрей. – А то мишень из тебя великолепная получается.
- Кто это? Кто тут? – дед испуганно повернулся в сторону говорившего, вслепую направив ружье прямо Андрею в грудь.
- Бежим! – скомандовал Кирилл, устремляясь к калитке. Одинокий выстрел запоздало прорезал ночную тишину.
Отбежав на приличное расстояние, друзья остановились отдышаться. Зато, пробежка позволила им немного согреться. Они дружно посмеялись над незадачливым сторожем.
- Хотел бы я посмотреть, как бы вы смеялись, если бы в кого-нибудь из нас попал заряд дроби! – проворчал Виктор. Он один не поддерживал всеобщего веселья.
- Виктор дома, - прокомментировала Алина. – Возрождение природной вредности началось!
- На себя посмотри…, - парировал тот.
- Стоп! – сказал Андрей, - Давайте оставим обмен колкостями на потом.
Все вновь успели замерзнуть по дороге к санаторию. Когда заспанный сторож открыл дверь, после пяти минут непрерывного стука в нее, у всех без исключения клацали от холода зубы.
- Вот так дела! – удивленно воззрился на них сторож. – Вы что передумали уезжать?
Андрей, Иван, Виктор, Алина и Пана с удивлением переглянулись. Получается, что они вернулись в тот самый день и час, когда отправились на поиски своих друзей.
- Да вот, встретили друзей и решили вернуться, - первый справившись с удивлением, ответил Андрей.
- А вы кто? Артисты, что ли? – сторож с интересом разглядывал их наряды. – На гастроли сюда приехали?
- Нет, на гастролях мы уже побывали, - улыбнулась Алина. – А здесь намерены отдыхать…
«Гастроли длинною в пол жизни» - грустная мысль пронеслась в голове Андрея, которую он тут же отогнал. Он обнял Татьяну и крепко прижал к себе. «Ничего не имеет значения, когда она рядом».
Кое-как друзьям удалось сочинить правдоподобную историю, как у них на станции украли все вещи. Осталась только театральные костюмы, в которые они до этого переоделись. После клятвенных заверений, что документы у них будут уже завтра, сторож допустил их до дежурного администратора, где друзьям пришлось еще раз рассказать историю о краже. Только после этого, администратор разрешила занять им прежние номера, пообещав завтра подобрать что-нибудь более подходящее.
- Теперь вы знаете всю историю от начала до конца, - произнес Кирилл, заканчивая свой рассказ.
Зинаида Сидоровна вытирала слезы, периодически выступающие у нее на глазах.
Она, когда увидела всех друзей в сборе, у нее чуть не случился сердечный приступ. Пришлось даже скорую вызывать и делать ей укол. После улучшения состояния пожилой женщины, последовали длительные объятья со слезами и поцелуями. Работники и воспитанники детдома не понимали, что происходит с их директрисой. Они с любопытством наблюдали бурные сцены между гостями и Зинаидой Сидоровной, пока та не догадалась увести всех свои кабинет. Там, в спокойной обстановке, прерываемой лишь всхлипываниями директрисы, Кирилл рассказал ей всю историю, которая начиналась с рассказа старой Марфы.
- Боже мой! Никогда не думала, что на старости лет стану свидетелем такого!... Значит, все закончилось хорошо? – наконец, уняв слезы, спросила Зинаида Сидоровна. – Проклятие снято? И больше роду Паны ничего не угрожает?
- А вот этого мы как раз и не знаем, - Кирилл сокрушенно покачал головой. – Дело в том, что все произошло настолько стремительно, что мы и опомниться-то не успели, а, уж тем более, понять что-то… Мы поняли только, что Пане и Ивану не угрожают больше темный и светлый миры, а все остальное для нас до сих пор является загадкой… И как разгадать ее мы не знаем…
Зинаида Сидоровна ласково посмотрела на Михаила. Она не могла налюбоваться на своего давнего любимца, который, повзрослев, превратился в красивого мужчину. Внезапно, лицо женщины озарила какая-то мысль:
- А почему бы вам не наведаться в дом Марфы? Насколько я знаю, там сейчас никто не живет. Дом заколочен… Там все должно сохраниться так, как было при ее жизни…
- Может, и правда, стоит нам сходить туда? – Андрей вопросительно посмотрел на друзей. – Пана, этот дом, по всей видимости, принадлежит тебе, как единственной ее родственнице… Ты не против, если мы туда наведаемся?
- Ты так спрашиваешь, как будто Пана не пережила все вместе с нами, - с обидой в голосе ответил за девушку Иван. – Она теперь нам такой же родной человек, как и все остальные!
- Да, я совсем не это хотел сказать! – огорченно ответил другу Андрей. – Конечно, Пана родная нам. Но…, есть же права собственности, которые нельзя нарушать…
- Не ссорьтесь из-за этого, - Пана улыбнулась, теснее прижавшись к Ивану. – Конечно, можно, - обратилась она к Андрею. – Предлагаю пойти туда прямо сейчас… Зачем откладывать дело в долгий ящик?
Провожая друзей, Зинаида Сидоровна с улыбкой спросила:
- Как же вы теперь себя будете называть, когда вас стало восемь? Ведь, в обойме может быть только семь патронов?
- Мы, по-прежнему, обойма, - с улыбкой ответил ей Иван. - Раньше мы были Кольтом с семью патронами, а теперь мы стали Кольтом с семью патронами в обойме и одним в стволе!
До дома бабы Марфы идти было не далеко. Жила она на самом краю поселка, рядом с кладбищем и детдомом.
Дверь маленького покосившегося деревянного домика была заколочена поперечными досками. Отодрать их не составило труда. За годы нетронутости дерево превратилось в трухлявое.
Помещение встретило их сыростью и запущенностью. Видно было, что все годы, что прошли с момента смерти Марфы, сюда никто не заходил.
- Я и не знала, что у нее был дом, - сказала Пана. – Я думала, она все время жила в детдоме…
- Мы тоже так думали…, - вторил ей Андрей.
- Что мы тут ищем? – спросила Алина.
- Что-нибудь, что поможет разгадать нашу тайну, - ответил Андрей.
В доме было всего две комнаты, одна из которых служила кухней. Вторая, побольше, служила и гостиной, и спальней, одновременно. Из всей мебели там только и было, что массивный квадратный стол возле окна, два больших сундука, один из которых служил кроватью и несколько покосившихся стульев. Зато икон было великое множество! Ими было завешено все изголовье сундука, который служил кроватью.
- Да, небогато жила Марфа то…, - грустно произнесла Алина. – Бедняжка, видно привыкла довольствоваться малым…
Пана тихонько обошла всю комнату по периметру, вспоминая свою пробабку, и остановилась возле стола. Выдвинув единственный ящик, который жалобно скрипнул, словно возмущаясь потревожившей его силе. На старых альбомах лежал, аккуратно свернутый, слегка пожелтевший лист бумаги. Он будто только и дожидался, когда его найдут.
- Я что-то нашла! – воскликнула Пана, доставая лист. Она отодвинула пыльную занавеску на окне и впустила в комнату немного света. Затем, развернула лист и всмотрелась в его содержание. – Это письмо! И написала его бабушка, я знаю ее почерк… Боже мой! – голос ее дрогнул, - Это письмо адресовано нам!
« Дорогие мои! – начиналось письмо, - Если вы нашли это письмо, и вас восемь человек, значит, все получилось!
Перво наперво хочу слезно попросить у всех вас прощения! Я втравила вас в эту историю, по моей вине сгинули неизвестно куда трое мальцов, - в этом месте строчки были немного размыты. Видно, плакала Марфа, когда писала их. – Так, простите меня, если сможете, - Алина прервала чтение и сочувственно посмотрела на Татьяну, Кирилла и Михаила, - видит бог, не со зла я все это затеяла!
Но начну по порядку… Вскоре после того, как появился у нас в приюте Ванечка, нашла я в часовне, куда ходила грехи свои замаливать интересное письмо, касательно проклятия, наложенного злой ведьмой на наш род. И сказано там было, что родился у одной из их семейства сын с очень ясными очами. Не трудно было догадаться, что это наш Иван, ибо таких глаз я больше не в ком не встречала…
Сказано было там, что чудом остался в живых Ванька. А раз так случилось, значит, вынуждены они написать инструкции, как можно снять проклятие. Ибо, если не напишут, то рискуют на свои головы накликать проклятие! Из их письма мне стало понятно, что сами-то они не ждали, что все так повернется… Видно, не должен был Ванька родится-то… А он родился, да непростой, а с даром.
Поняла я из этого письма, что проклятие будет снято, если полюбит Иван одну из проклятых моего несчастного рода. Но было одно условие, что нельзя было ни ей, ни ему разглашать содержание того письма… Больше скажу, то письмо следовало сжечь первому, кто прочтет, иначе пророчество тоже могло не исполниться никогда…
Дальше вы все и сами знаете. Ту историю рассказала я вам специально, не особо рассчитывая на успех.. А дальше все пошло не так. Не думала я, что сгинут на кладбище-то трое из вас. Я и рассказывала-то ее больше для себя, чем для вас. Думала, авось, вспомнят потом через много лет, да попытаются связать все ниточки… Ан, нет! Видно, сама судьба кручинушка ввязалась! По-своему распорядилась-то! А когда уж пропали мальцы то, как я убивалось, одной мне и известно, да поделать ничего не могла…
Простите меня, если сможете! Не могу я этот грех унести в могилу-то и рассказать никому тоже не могу. Вот и решила написать это письмо с риском для исхода дела.
Если все сложилось удачно, и вы все целехоньки и невредимы, то не поминайте лихом старуху, которая прожила не очень праведную жизнь, но сознательно никому не хотела причинить горе…»
- Значит, проклятие снято?! – потрясенно спросил Виктор. Как всегда, к нему первому вернулся дар речи, когда Пана закончила чтение.
- Получается, что так, - Иван счастливо улыбался, глядя на Пану. – И теперь я могу попросить тебя выйти за меня замуж…
- А если бы мы не нашли это письмо, то ты никогда бы не попросил? – лукаво спросила девушка.
- Наверное, все равно попросил бы…, но… немного позже, - ответил незадачливый жених.
- Тили-тили тесто, жених и невеста, - пропел Виктор.
- Ну, если ты не откоментируешь, это будешь не ты, Озеров ты наш доморощенный, - засмеялась Алина.
Все без исключения чувствовали, как огромный камень давивший на их души вот уже пятнадцать лет, свалился и покатился восвояси, подальше от простых человеческих судеб.
Эпилог
На вокзале собралась приличная компания. Проводить Андрея и Таню приехали все, даже Зинаида Сидоровна.
- И все таки я настаиваю, чтобы ты к нам приехал, - обратился Андрей к Кириллу. – Ну, что ты тут будешь делать? После стольких лет отсутствия тяжело тебе будет адаптироваться…
- Спасибо тебе, конечно, но нет… Если только в гости, как-нибудь…, - Кирилл с улыбкой смотрел на счастливую пару, которая стояла на перроне возле поезда и не могла не обниматься. Впрочем, такие они тут были не единственные: Алина с Михаилом и Пана с Иваном тоже так и светились от распирающего их счастья. Зинаида Сидоровна, как всегда смахивала украдкой слезы, пряча глаза за большими стеклами солнечных очков. Погода выдалась замечательная. Не в пример сентябрю, октябрь выдался солнечным и теплым. – Ты за меня не переживай. Зинаида Сидоровна обещала мне устроиться на работу в наш детдом… Есть у меня одна мысль: попытаться донести до детишек все то важное, что сам узнал за эти пятнадцать лет… А потом…, есть у меня еще одно желание: написать книгу о нас… И пусть никто не поверит, что все это могло произойти на самом деле, но мы-то знаем, что все это правда, хотя и смахивает на приключенческий роман…
- Значит, решил стать писателем по совместительству? – улыбнулся другу Андрей. – Но следующим летом, ты обязательно к нам приедешь, обещаешь? И вы все тоже, - обратился он ко всем остальным. – Дом у меня большой, и места в нем всем хватит… Я больше не намерен делать такой огромный перерыв в нашем общении…
- Мы-то приедем, - ответил ему Виктор. В черном плаще, с зачесанными и напомаженными волосами и в темных очках на переносице, он выглядел, как настоящий ловелас, что и подчеркивал на деле, провожая взглядом каждую хорошенькую девушку. – Вот, что вам тут делать зимой, честно говоря, не понимаю…
Друзья договорились, что будут встречаться два раза в год – зимой в России, а летом в Бельгии.
- Как что? – удивился Андрей. – Нет ничего лучше, чем встретить Новый год в кругу большой и дружной семьи на исторической родине!