В южной части Юнион Сквер, там, где он образует полукруг, упираясь в Четырнадцатую Улицу, и где, словно на корме корабля, возвышается бронзовый Вашингтон на коне, сидела на лавочке пара. Молодой человек лет тридцати двух и женщина, возраст которой с виду не определишь – шляпа, похожая на панаму, скрывала её волосы и лоб. Мужчина грел ладони рук, заложив их себе под мышки, а женщина - сунув в карманы своего пальто. Был вечер, прохладный весенний вечер.
- Вчера я шёл вдоль Тридцать Четвёртой Улицы, – начал разговор молодой человек. – Людей было так много, что меня то и дело толкали локтями и среди этой толчеи в инвалидной коляске сидел человек. Грязный, в лохмотьях, он показывал культю правой ноги и кричал во весь голос. Он кричал, что голоден, страшно голоден, но крика его будто не слышали - люди огибали инвалида, как огибает течение ручья камень, случайно упавший в её русло.
Мужчина умолк, вынул ладони рук из-под мышек, растёр их и заложил уже между коленями. Вечер становился прохладнее.
- Я бы и не заметила такого на улице, - сказала женщина в шляпе, повернув к мужчине голову и глядя на него как бы сверху вниз. – Ты наблюдательный.
- Я не наблюдательный, - ответил молодой человек.- Я просто хотел дать попрошайке денег. Всего лишь.
Напротив Юнион Сквера строили дом. Дом обтягивала строительная сетка и за этой сеткой в свете ярких лампочек, словно жучки-светлячки, копошились рабочие. Доносились их крики, лязг и стук тёмного крана и казалось там живут совершенно другой, обособленной жизнью, не имеющей ничего общего с жизнью здесь, внизу. Так живут в аквариуме рыбы и камни не обращая внимания на существование друг друга. Так часто живут люди, не замечая присутствия других. Как не заметил молодой человек появления девушки с яркими жёлтыми волосами и в клетчатой рубашке, словно нарочно выбивающейся из-под короткой кожаной куртки. Пока фигура девушки не заградила ему дом со строительной сеткой.
- Вы говорите по-английски? – спросила дружелюбно желтоволосая голова, убедившись в том, что её заметили.
Мужчина покачал головой.
- Точно? – переспросила девушка, продолжая стоять на месте.
В выставленной чуть вперёд руке она держала несколько смятых купюр.
- Нет, - уже произнёс мужчина, продолжая качать головой.
- Я говорю, - отозвался голос откуда-то сбоку и желтоволосая голова повернулась туда.
В двух куртках с капюшонами, натянутыми на голову, девушка на соседней скамейке походила на францисканского монаха.
- Не дадите денег на любительский концерт, который мы устраиваем в клубе тут завтра?
- У меня нет денег, - просто ответила девушка в капюшонах и мужчина невольно улыбнулся.
- Вы говорите по-английски, - утвердительно кивнула жёлтая голова мужчине. - Признайтесь, ведь так?!
- Говорю, вы правы! – сознался он.
- Тогда помогите деньгами для концерта, видите, я уже немного собрала.
Она раскрыла ладонь с мятыми купюрами.
Мужчина достал доллар.
Когда устроительница концерта ушла, молодой человек повернулся к девушке в капюшонах и спросил:
- Вы что-нибудь поняли об этом концерте?
- Нет, ничего, - ответили капюшоны.
- И я ничего не понял. Нету денег, не делайте, я так понимаю...
- Наверное.
Девушка забралась с ногами на скамейку и обняла колени.
- Вам холодно? – спросил молодой человек.
- Нет, - девушка ухмыльнулась.
- Вы слишком тепло одеты.
- Я знаю. Ночью будет холодно.
- Вы не пойдёте домой?
- У меня нету дома.
- Как нету?
- Выгнали. Семь дней назад.
- Кто?
- Мама.
- Чья мама?
- Моя.
- Не понимаю...
- Нормально.
Девушка поправила капюшоны и затянула руки глубже в рукава.
- Почему?
- Я украла у неё пачку сигарет.
- И где вы ночевали?
- Здесь.
- Все семь дней?
- Да.
- Не страшно?
- Нет.
- Одной, ночью.
- Всё равно копы спать не дают, будят. Я немножко днём сплю. А ночью сижу на скамейке.
- А еда? Чай, кофе хотя бы?
- Прошу денег. Если дают, тогда ем. Мне много не надо.
Худобу девушки было заметно даже через две куртки с капюшонами.
- А если не дают?
- Тогда не ем.
Девушка уткнулась подбородком в колени.
- А помыться, зубы почистить?
- В магазинах, в туалете. Нормально.
Она опять ухмыльнулась. Виновато, нелепо.
- У вас, наверно, есть родственники, друзья. Почему не обратитесь к ним?
- К родственникам пешком не дойти. А друзья, как и я – без денег.
- Но так невозможно жить, право, вы не думали работу искать?
- Посмотрите на меня, - ответила девушка с той же чарующей простотой, - разве в таком виде я могу пойти на интервью?
Мужчина посмотрел на дом напротив, на свою спутницу, достал из кармана деньги, выбрал пятидолларовую купюру и протянул девушке.
- Возьмите. Купите себе еды.
Девушка глянула на деньги, потом на мужчину. Держась так же просто и ровно спросила:
- А вы уверены, что хотите это сделать? - взгляд блестящих глаз был направлен прямо в лицо мужчины, - дать мне деньги?
- Да, - ответил мужчина, - я в этом уверен.
Девушка поблагодарила и неторопливо, с достоинством взяла купюру. Сложила её пополам, сунула в карман, потом поднялась со скамейки, натянула рюкзак, взяла сумку в одну руку, другую сумку в другую руку, ухмыльнулась и сказала:
- Пойду в магазин, помоюсь немного. Пока.
- Пока, - ответил ей мужчина.
И тут же, пока она ещё не повернулась к нему ссутулившейся спиной, спросил:
- Как тебя зовут?
- Элли, - ответила девушка.
- А меня Эд. Эдвард то есть. Удачи тебе, Элли!
- Спасибо!
Девушка стала уходить по мощёной шестигранными булыжниками аллее, а Эдвард вспомнил свой сегодняшний день, обед в в японском ресторане, после которого они с женщиной в шляпе, похожей на панаму, вышли сытые и довольные. Прогулялись по Ист Виллидж, проехали автобусом до Юнион Сквер и зашли в супермаркет. Женщина в шляпе хотела пить. Она долго ходила между полок супермаркета, выбирая себе сок по душе, рассматривая на свет бутылки и неумело читая надписи на английском языке.
- Что ты ищешь? - спросил он тогда женщину.
- Я хочу клюквенного сока. Люблю апельсиновый, но его я сегодня уже пила. Выпила бы теперь клюквенного.
Он сразу достал с полки пузатую бутылку с жидкостью грязно-красного цвета и маленькими алыми ягодками, нарисованными на этикетке.
- Вот, клюквенный сок.
- Ты уверен?
- Конечно же.
Он прочитал ей название сока по-английски, написанное на этикетке.
Женщина ничего не поняла, подняла брови, подумала, кивнула головой и прошла к кассам. Возле кассы, где не было ни одного покупателя, она поставила бутылку на транспортировочую ленту и вышла в общий проход. Эдвард потянулся за бумажником. Рассчитываясь с кассиром за сок, Эдвард чувствовал себя довольно глупо. Ему казалось будто женщина в панаме украла эту бутылку, но украла не сама, а по наущению Эда, и теперь, дабы загладить вину, ему приходится платить.
...Мужчина повернулся к женщине в шляпе и спросил:
- Ты поняла, о чём мы говорили?
- Нет, - ответила она.
- Эта девушка ночует здесь уже седьмой день.
- Почему? – спросила обыденно женщина в шляпе.
- Её выгнали из дому. Мама. Но я не понял за что.
- За наркотики.
- Она наркоманка?
- Похоже... Но ты не волнуйся, она вернётся домой. Наркоманы инфантильные люди. Они не умеют жить без поддержки.
- Не знаю, не знаю... – покачал молодой человек головой.
Эдвард посмотрел на свою спутницу, её равнодушное лицо, тяжёлый взгляд, и, поднявшись со скамьи, сказал:
- Пора по домам. Я что-то замёрз.
Женщина, вероятно, почувствовала неладное, засуетилась, шляпа на её голове задёргалась, словно хотела взлететь в воздух. Женщина придержала шляпу рукой и спросила невесело:
- Что за суета? Куда ты так торопишься?
- Никуда. Просто мне действительно стало холодно...