Первые воспоминания о животных в моей жизни - даже и не вспоминания, а как бы реконструкция по рассказам близких мне людей.
Уссурийский тигр, которого охотники принесли к нам в городок. Уже убитого, но еще связанного. Дети столпились рядом .Очень близко нас все же не подпускали. На всякий случай.
Морда Хозяина закрыта по обычаю – из уважения. Я сама этого не помню, но слышала дома много раз.
Белка, которую принесли домой вместе с новогодней елкой. Я пыталась рассмотреть ее в ветвях, и не находила.
А была ли вообще белка? Может взрослые шутили? Какие еще развлечения? Телевизоров не было. Кино про войну – раз в неделю в казарме или летом на открытой площадке? Усвоенные наизусть диафильмы на беленной стенке? А тут – белка среди густых веток таежной елки…
Куры. Этих я помню. Особенно петуха. Огромного и цветного. Есть у меня старая фотография. Правда черно-белая. Так там петух действительно больше меня. Я вам отвечаю!
А куры были у всех. Жили они в курятниках, выпускались на свободу по утрам. Летом. Вечером их надо было загонять домой. У каждой семьи свои куры в своем курятника. Чтобы не путать, кур метили. Синькой, чернилами. Наши куры были с красными метками.
Мама - директор школы. Гарнизонной. С трудом набиралось четыре класса. Учителя вели по два - одновременно, в одной комнате: первый ряд – второй класс, третий ряд – четвертый класс. Не знаю, была ли там полсотни послевоенных детей? Включая деревенских.
В любом случае, жизнь детей директора школы были незавидной.
С одной стороны, сверстники смотрели на нас с опасением: "Скажет маме и тебе в школе не поздоровится."
С другой стороны, дома к нам предъявлялись совершенно определенные требования. Не жаловаться. "Ты одна хорошая, а все вокруг плохие?"
Не просить помощи. "Ты уже взрослая, должна разбираться сама со своими делами." Это в пять лет. Может и правильно. Разбирались ведь как то.
Быть образцом поведения, здороваться со всеми взрослыми. И не просто здороваться, но и опознавать их. Тут у меня были особые проколы. Я взрослых не замечала. Они были вне моего поля зрения. И в прямом и в переносном смысле.
Иногда делала вид, что не замечала. Стеснялась, что ли? В любом случае, каждый" непоздорованный " считал своим долгом пожаловаться матери. И мне устраивали "разбор полета" – городок был авиационный. На который я тоже не обращала внимания.
И все же школу я очень любила. Потому, что так было положено, и все равно любить было больше нечего. Вся детская жизнь вертелась вокруг школы.
Участь моего старшего брата была еще более трудная. Целый год он проучился в классе, где преподавала наша мама. Во втором, что ли? Он должен был знать и отвечать на 10, чтобы получить четверку. Пятерок ему по моему, мама просто не ставила. Чтобы люди не подумали, что своим…
Ну, и, конечно, звать мы ее должны были в школе по имени - отчеству. Это даже мне было понятно. Без объяснений.
Так вот, о зверях и животных.
У всех были кошки. После того, как погладишь кошку, положено мыть руки. Это что, по сто раз на дню? А воду где взять? Из колонки не натаскаешься. Бидончиком. Никто и не мыл.
Еще кошку нельзя было брать в постель. Ночью. А что с ней еще делать? От кошки ночью тепло. И не так страшно. Тем более, старший брат так и норовил какую-нибудь дрянь рассказать. Я не верила, но пугалась.
Собак было меньше. Помню собаку по кличке "Нерпа" . Дальний Восток, все же. Какая то семья переезжала в другой гарнизон. Собаку нельзя было с собой брать. Пришлось оставить. Все это детьми обсуждалось. Переживалось.
Детские компании были разновозрастными. Поэтому и переживания были не всегда всем понятными. Но очень эмоциональными. Собаку, видимо, все же кто-то взял домой. А фамилию уехавшей семьи я помню до сих пор. Года четыре мне тогда было.
Хорошо помню, как в гарнизон приехала молодая пара. Я уже постарше была, лет восемь. Посчитать можно. Когда Таль чемпионом мира стал? Вот тогда, примерно. Их с нами по соседству поселили. У них одна комната, и у нас две. И кухня общая. Он - офицер, она врач. Евреи. Впрочем, там это было не редкость в те годы. (Отец рассказывал, что в пятидесятом году, когда он, молодой офицер, прибыл на службу в гарнизон, командир, тоже какой-то Рабинович, сказал "Ты десятый. Есть миньян." Естественно, не в ГДР, в «Группу войск» же евреев-фронтовиков посылать. Курилы, Камчатка, Приморский край да Хабаровский... Ну, это ясно).
Так вот, особенность состояла в том, что семья эта была из Прибалтики. Из Европы. Не «с Запада» - так именовали все, что за Уралом, а именно - из Европы. Другой мир. Приятели Таля. Книги новые в доме появились. Вилис Лацис.
Мимо меня это все же стороной прошло. Я, как всегда, больше вверх-вниз и по сторонам смотрела, а не прямо. Между прочим, сын Таля у нас в Беэр Шеве врачом работает. Зубным. Я с его женой в бассейн ходила. То есть, параллельно с ней. Мне ее подруги показали. Но нам-то с ней друг до друга дела нет. И зубы у меня здоровые, слава Богу. Так. К слову пришлось.
А вот на старшего брата эта прибалтийская семья впечатление произвела. Настолько, что кошке нашей он кличку придумал. "Даугава". Подумать только..!
Насколько я помню, семья эта ребенка ждала. А кошке нашей как раз время родить пришло. И очень эта женщина хотела у кошки роды принимать. Врач, как-никак. У Кошки!
Одним словом, кошка рожает. На общей кухне. Врач рядом сидит. Кошка не возражает. Видимо, женщина очень хорошая была. И лишнего себе не позволяла.
Я.конечно, рядом. Молча. Незаметно. Не мешаюсь. Это я помню.
А вот что я говорила - нет, не помню. А сказала я, по словам мамы, следующее: "Если мне скажут, что у людей так же - ни за что не поверю".
Ну, основные представления об анатомии и физиологии у меня уже были. Старшие девочки "за сараем" нам, малышне, все рассказали. Но, видимо, мне требовались какие-то уточнения. Тем более, что с родами рассказы эти напрямую связанны не были.
Но и спросить у взрослых я не могла.Вот и придумала такую ханжескую форму вопроса. Взрослые так же ханжески предпочли вопроса не заметить. И тема была закрыта. На долгие годы.
А теперь я вам вот что скажу. К сожалению, не всегда у людей роды протекают так же легко и ловко, как у кошек.
Но стремиться к этому надо!