...Бенцион вышел из ванной в заботливо оставленном хозяевами на крючке двери махровом халате. Кожа дышала теплом и чистотой, влажные волосы, старательно прилизанные расческой и взбитые по-собачьи в некое подобие модной стрижки, касаясь лба неровными прядями, придавали облику потенциального героя-любовника определённую естественность и незамысловатость. По крайней мере, Бенциону хотелось так думать.
Прошлёпав тапками со стоптанными задниками до распахнутой двустворчатой двери в гостиную, Бенцион остановился на пороге, обозрев живописную картину: Инна в легком, розовом, то ли халатике, то ли коротком пеньюаре до середины бедра, с поясом, завязанным на манер школьного банта, расположилась в кресле у дальней стороны стола. Её наряд не только ничего не скрывал, он как раз именно выпячивал соблазнительные прелести почти обнаженной женщины.
Ян, сидевший напротив, с улыбкой привстал с дивана, приглашающим жестом указав на место рядом с собой. Инна проводила Бенциона взглядом, дождалась, пока он усядется на мягком, просторном ложе и с невозмутимой улыбкой спросила:
- Вам понравилось?
- Что понравилось? - не понял Бенцион.
- Целоваться с моим мужем, - произнесла она тоном Ивана Васильевича, отвечающего на вопрос дьяка о появлении в царских палатах Милославского: "А это - приятель Антон Семёныча Шпака".
Бенцион смутился до такой степени, что покраснел как школьница и опустил глаза.
- А Вы смущайтесь, Бенечка, смущайтесь. Это не самое плохое качество, даже для грубой половины человечества.
На этот раз, однако, тон был вовсе иной. Сказано это было с таким неподдельным участием, что Беня невольно оторвал взгляд от своих коленей и встретился глазами с Инной. Она улыбнулась, как-то виновато, даже жалко.
- Так получилось, что мы... присматривались к Вам. Долго. Не скажу, что Вы - образец порядочности, но Вы - не лицемер и не ханжа. Искренности и естественности в Вас намного больше, чем апломба и амбиций. Именно поэтому, а не потому, что...
Она взглянула на мужа, осеклась, и, помолчав, снова улыбнулась. На этот раз уже - открыто, даже игриво.
- Хотя, безусловно, сексуальные фантазии Яна сыграли не последнюю роль, это правда. Но... это не главное. Предпочтения - могут быть любые, - она снова бросила взгляд на мужа, - в сексе вообще какие-либо ограничения - всегда фальшь, наигранность, и как следствие - отсутствие взаимопонимания.
Она потянулась к своему бокалу, пригубила и оставила его в руке.
- А предпочтения,.. -продолжила Инна, - что ж, "не судите, да не судимы будете". Не уверена, что цитата - к месту, но... я как раз о вечном, поверьте. Человечество деградирует, и довольно приличными темпами. Мужчины все больше перенимают женские качества и желания, а женщины - соответственно - тоже не становятся добрее и мягче. Бисексуальность - уже не шокирует. Наоборот, ее отсутствие, вернее - ее категорическое неприятие - воспринимается как нечто не совсем нормальное. Но я,... - она снова бросила быстрый взгляд на мужа, - вернее, мы... не склонны страдать по этому поводу. И даже более того...
Инна еще раз пригубила вино и поставила бокал на стол. Ян, воспользовавшись паузой, опустил Бене ладонь на оголившуюся коленку, дождался, пока тот повернул к нему голову, и выдал сбивчивую тираду: "Мы... Ты нам очень понравился. Мы... решились поговорить с тобой, потому что давно хотели попробовать... втроем. Вернее, пробы... у нас были, но - неудачные. Все совсем не так, как с тобой...". Он взглянул на жену, как будто приглашая ее в свидетели неудачности этих самых проб. Инна кивнула и продолжила мысль мужа.
- Но дело даже не в этом, Бенечка. Если в постели - более, чем двое, отсутствие определенной би-культуры приводит не просто к неестественности, не просто к фальши... Это вообще - не секс, а так,... физиология с примесью спорта и садизма. Это все, что угодно, но не удовольствие. И я вовсе не хочу подстраиваться по чьи-то комплексы. Не хочу. Я - пусть это звучит и не совсем корректно - хочу быть испорченной развратной девчонкой. Испорченной, развратной... и... раскованной.
Она склонила голову на бок и хитро прищурилась.
- А мы не утомили Вас своей болтовней?
Беня, не ожидавший вопроса, растерялся. Откинулся спиной на спинку дивана, облизнул губы, открыл было рот, чтобы чего-то ответить, но, овладев собой, взглянул Инне прямо в глаза и промолчал. Секунда, вторая, третья...
- У меня были,.. - осторожно начал он, - несколько иные представления о поведении... э-э-э.. испорченных развратных девчонок.
Ян откинулся на спинку дивана рядом с Беней и расхохотался.
Инна сделала губки бантиком и с картинно отправила последнему воздушный поцелуй.
- А Вы мне все больше и больше нравитесь, Беня. Ум у мужчины - не самый последний половой орган. Это внушает. И Вы...совершенно умопомрачительно смущаетесь. Как девушка.
Она картинно поднялась с кресла, продемонстрировав всё, что только было возможно продемонстрировать из арсенала обольщения полураздетой женщины.
- Если никто не возражает, будем считать официальную часть законченной. Единственное, что я хотела бы добавить, прозвучит крайне не логично, но я - женщина, и прошу снисхождения. Игры играми, но я все-таки слабый пол: если вы будете чрезмерно увлекаться друг другом, я обижусь. Вот такое мое нелогичное завершение доклада.
Инна протянула руку Яну, побудив того закрыть рот и вылезти из-за стола. Потом, загадочно улыбнувшись, взглянула на Бенциона.
- Мы подготовили в некотором роде неформальную встречу, мой юный друг. - она опять не удержалась от улыбки. - Пока ещё друг... У Вас пять минут. После этого мы Вас ждём...
Как только за хозяевами закрылась дверь спальни, Бенцион сбросил хозяйские тапочки, и, опустив ступни на ковёр, мысленно сосчитал до десяти, убедившись, что процесс приготовления "неформальной встречи" начался успешно. Потом одним гибким движением выбрался из-за стола, и на цыпочках метнулся к запертой двери кабинета. Нащупав в левом кармане зажигалку, он вытащил её, зажав в кулаке. Правой рукой слегка утопил оголовок, повернул его против часовой стрелки на 90 градусов и отпустил. Потом, вернув оголовок зажигалки в нормальное положение, вытащил из ее недр набор отмычек. В умелых руках эти изящные хромированные штучки творят прямо-таки чудеса! Вытащив из того же кармана носовой платок, Бенцион накрыл им ручку замка и осторожно, чтобы не скрипнула, приоткрыв дверь, шмыгнул в кабинет. Книжные полки, вторая сверху, томик Хайяма. Ухватив его опять же платком, осторожно уложил на левый ближний угол письменного стола. Достав из другого кармана халата пачку презервативов, Бенцион вытащил верхний, натянул его на большой палец правой руки, аккуратно умостив на нужном месте овал скопированного отпечатка пальца.
Теперь палец с отпечатком - к торцу ручки верхнего ящика стола. Из под крышки неслышно выдвинулся плоский, не толще спичечного коробка ящик, в нём - плоский кожаный футляр. Не то,.. не то,.. так... пять сложенных вчетверо листков, скреплённых в левом верхнем углу степлером, реквизиты, печати... - оно!
Теперь протереть всё, на чём могли остаться пальчики, и всё тоже самое, но в обратном порядке: футляр, ящик, томик Хайяма, дверь. Бенцион, так же на цыпочках, метнулся в прихожую, ухватив из кармана куртки свинцовую печатку, пристегнул её к зажигалке, вернулся в гостиную. Он свернул бумаги трубочкой, плотно пристроив грузило презервативом и, подойдя к окну, швырнул свой импровизированный пакет в форточку. Через пару секунд под окном сработала автосигнализация и тут же затихла.
Бенцион, вернулся к столу. Его так и подмывало отставить на салфетке что-нибудь вроде "чао, придурки!" и смыться. Однако - дело есть дело, шмон надо оттянуть на как можно более поздний срок. Таковы условия Заказчика.
Се ля ви...