Моя одноклассница Светочка всегда, сколько я ее помнила, была очень некрасивой. Еще в школе мы за глаза называли ее свинюшкой, так как Светина внешность очень напоминала это домашнее животное. Она была небольшого росточка (на физкультуре, когда строились в шеренгу, стояла последней), толстенькая, коротконогая. Да и лицом бедняжка не вышла: круглые навыкате светло-голубые водянистые глазки, толстые одутловатые щеки, нечистая кожа, вся усыпанная угрями. Венчали «красоту» жиденькие неопределенного цвета вечно сальные волосы, в которых перхоти было больше, чем волосинок, стянутые в крысиный хвостик. Независимо от непрезентабельной внешности, Света обладала незлобивым и легким характером. Именно это спасало ее от насмешек сверстников.
Нина Ивановна – мать Светы – глядя с тоской на дочь, скорбно вздыхала:
- Какая же ты страшненькая, доченька! Неужто мне не дождаться внуков? Ведь кто на тебя посмотрит, на такую?
- С лица воду не пить, - мудро отвечала дочь, - Мало ли как жизнь повернется?
- И то правда, - соглашалась мать. Впрочем, в душе она все равно не верила в будущую счастливую семейную жизнь Светы.
Сделать карьеру, поднявшись по служебной лестнице, нашей однокласснице тоже было не суждено, так как училась она более чем средне, едва «переползая» на тройках из класса в класс. Не давались ей премудрости наук, да и не хотелось ей постигать их. Гораздо больше ее интересовали рукоделие, кулинария и другие домашние хлопоты. Подруг у нее не было, поэтому в свободное время она предпочитала что-нибудь сшить или приготовить. Но в глубине души ей, как и любой девушке, хотелось встретить своего принца. Любимый фильм «Влюблен по собственному желанию», она смотрела по много раз, олицетворяя себя с героиней, которую действительно чем-то напоминала и именно в начальном варианте.
Окончив школу, мы разлетелись, кто куда. Иногда, встречаясь со школьными друзьями, я узнавала между делом и о Свете. Говорили, что она работает лаборантом на заводе. В личной жизни у нее перемен не намечалось. В сущности, меня мало интересовала судьба моей бывшей одноклассницы, просто сведения я обычно получала «оптом».
Прошло несколько лет. Я уже и думать забыла о Светочке, как вдруг однажды, когда я шла с работы домой, мой взгляд выхватил из толпы прохожих пару: необыкновенно красивый молодой мужчина, напоминающий солиста дуэта «Модерн Токинг» Томаса Андерса, только в более мужественном исполнении, бережно поддерживал под руку некрасивую полноватую женщину с очень знакомым лицом и, склоняясь к ней, что-то тихо говорил, а она, улыбаясь, кивала головой. Мужчину я не знала, а его спутницей была… Светочка. Я застыла на месте, ошеломленно глядя на них. В этот момент они поравнялись со мной, и она подняла глаза. Наши взгляды встретились.
- О! Лен, привет! – радостно воскликнула Света и, повернувшись к своему спутнику, - Ванечка, знакомься это моя одноклассница Лена. Мой муж Иван, - представила она нас друг другу. Мужчина приветливо улыбнулся.
Я выразительно взглянула на школьную приятельницу. Она, правильно истолковав мой взгляд, сказала:
- Я работаю барменом в винном баре, - Света произнесла название питейного заведения, - Завтра днем моя смена. Приходи, если хочешь.
Хотела ли я?! Она еще спрашивала! Да я сгорала от жгучего любопытства!
- Обязательно буду, - пообещала я, прощаясь с ними.
На следующий день я пришла в бар. Посетителей было мало, поэтому мы со Светой устроились за уютным столиком в углу. Она поставила передо мной бокал с вином.
- Попробуй, очень вкусное.
- А ты?
- Не могу, - она кивнула на живот, - второго ребенка жду.
- Второго?! – изумилась я.
- Ладно, расскажу тебе все по-порядку. Из всех наших одноклассников ты, пожалуй, одна никогда не колола мне глаза моей внешностью и относилась ко мне по-доброму. Слушай, как дело было, - и Света поведала мне удивительную историю, которую я привожу полностью.
После школы Света никуда не стала поступать. Желания учиться у нее не было никогда. Еще в школе на занятиях УПК она получила специальность лаборантки. Во время практики на одном из заводов города она решила, что после окончания школы придет сюда работать. Переговорив с заведующей лабораторией, она выяснила, что работников хронически не хватает, поэтому, заручившись поддержкой начальницы, она, получив аттестат, пришла работать в эту лабораторию. Зарплата была маленькой, но Света не стремилась к большим деньгам. Им с матерью, работавшей бухгалтером в строительной конторе, на жизнь хватало.
С работы Света возвращалась домой. Все свободное время проводила в своей комнате, занимаясь рукоделием. Подруг у нее по-прежнему не было, парня тоже, да и не испытывала она потребности ни в ком. Ее устраивал свой собственный, созданный ею самой мирок, в котором никому другому не было места. Зато мать сокрушалась тем, что дочь прозябает в одиночестве. Порой она просила:
- Светочка, пошла бы ты погулять, на дискотеку там, в кино. Чего ж одной-то куковать? Так ведь и всю жизнь просидишь. А надо замуж выйти, детей родить. Света, я внуков хочу понянчить!
- Мам, не начинай снова. Мне эта песня уже надоела до зубовного скрежета. Сколько раз тебе говорить, что не собираюсь я замуж? Ну не нужен мне никто, понимаешь? А дети просто так не делаются. Посмотри на меня, ну кто польстится на такую «красоту»? Я бы, может, родила и без мужа, для себя, но ведь никто на меня даже и не смотрит. А уж выйти замуж – это вообще несбыточная мечта. Так что толку тешить себя иллюзиями?
После такого отпора мать замолкала и уходила к себе. Умом она понимала, что дочь права, но сердцем не могла смириться. Желание иметь внуков превратилось у женщины в навязчивую идею. Она постоянно думала о том, как бы найти для дочери, если не мужа, то хоть просто мужика, который «сделает» ребенка. На работе Нина Ивановна тоже говорила только об этом. Ее сослуживицы вначале сочувствовали женщине, но потом стали у нее за спиной посмеиваться над ней. Та, узнав об этом, хоть и расстроилась, но перестать говорить на эту тему не смогла. Однажды, в порыве отчаяния, она даже высказала, что готова купить услуги мужика для дочери, лишь бы она забеременела. Удивительно, но эта фраза возымела действие. Через пару дней к Нине Ивановне подошла кассир Вера Дмитриевна:
- Нина, давай выйдем. Разговор есть, - сказала она.
Женщины вышли в коридор. Вера Дмитриевна, помолчав несколько секунд, вдруг заявила:
- Я, кажется, могу тебе помочь в твоей проблеме с дочерью.
- ?!!
- У моей соседки по лестничной площадке недавно вернулся сын. Он окончил институт в другом городе и решил возвратиться домой. Парень – хоть картины пиши – красавец, к тому же и умом не обижен.
- Что ты, Вера! Да разве он посмотрит на мою Свету? – сокрушенно сказала Нина Ивановна, которая вначале обрадовалась, но теперь снова пала духом, - Тут и плюгавенькие мужичонки нос воротят, а то – красавец! Нет, - со вздохом продолжала она, - Ничего из этого не выйдет.
- Да погоди ты! Дай скажу все. Поговорили мы с ней, да план придумали. На 100 % сработает. Только денег надо. Она хочет кооперативную квартиру купить, вот и ищет любую возможность раздобыть копеечку.
- Сколько?
- Полторы тысячи запросила!
- Ох! Да где ж такие деньжищи-то взять?!
- Твоя забота, но на меньшую сумму она не согласна. Подумай, а потом скажешь, согласна или нет?
Нина Ивановна обреченно кивнула, но потом вдруг спросила:
- А что за план-то? Прежде, чем решать что-то, я хоть знать должна, что вы задумали и как это осуществить.
- Должна, - согласилась Вера Дмитриевна. – Я расскажу тебе в двух словах, а подробности потом у нее узнаешь, если тебе подойдет задумка. Слушай.
У Маргариты Тимофеевны - соседки Веры Дмитриевны по площадке - был единственный сын Иван. Красавец и умница, он пользовался бешеным успехом у женского пола. Парень окончил университет в другом городе и вернулся домой к матери. Здесь же устроился на хорошую работу. Маргарита Тимофеевна надышаться не могла на дитятко, и, не в пример другим женщинам, ей вовсе не хотелось становиться бабушкой, поэтому вдвойне ее радовало то, что сын не собирается обзаводиться семьей. Иван не употреблял спиртных напитков. Связано это было не с тем, что парень не любил выпить, а со странной особенностью его организма. Выпив даже немного, он впадал в состояние … анабиоза: двигался, разговаривал, послушно выполнял все, что от него требовали, но утром абсолютно ничего не помнил. Именно на этой «шутке природы» и решила сыграть «добрая» мамочка. Она предложила план – простой, как все гениальное. Нина Ивановна под видом утерянной в прошлом и неожиданно вновь обретенной подруги юности должна будет прийти к ним в гости и привести дочь. Радушная хозяйка устроит застолье, где непременно уговорит сына выпить, мол, ничего страшного не произойдет, так как мальчик находится дома. А когда Иван впадет в это свое необычное состояние, то они уложат парочку в постель, а дальше – дело техники. Когда все будет сделано, мать с дочерью тихо уйдут. Оплата после получения результата. Если Света с первого раза не забеременеет, то Маргарита Тимофеевна бралась устроить повторную встречу.
Осмыслив услышанное, Нина Ивановна согласилась сразу. Единственное, что не давало ей покоя, - отсутствие требуемой суммы и то, как уговорить дочь согласиться на эту авантюру. Несколько дней она лихорадочно раздумывала над тем, где взять деньги. На сберкнижке лежала тысяча, которую она по крохам собирала много лет. Но даже этого было мало. Оклад бухгалтера невелик – всего-то 120 рублей, плюс премия, выслуга. Ну, набегает в месяц рублей 160. Все равно мало. Остается только одно: касса взаимопомощи. Решив так, Нина Ивановна написала заявление на материальную помощь.
На следующий день ее вызвали к директору. Когда она вошла в кабинет, Петр Васильевич изучал ее заявление.
- Присаживайтесь, Нина Ивановна, - она осторожно присела на краешек стула. - Мне принесли на подпись ваше заявление. Сумма, которую вы просите, меня обескуражила. Извините, за нескромный вопрос: для чего вам потребовались такие большие деньги? Не поймите меня неправильно, просто я не могу подписать это заявление, не узнав, зачем вам потребовались пятьсот рублей. Вы же знаете, что максимум, который мы даем, не превышает двухмесячного заработка работника, а требуемая вами сумма очень большая. Так на что вам нужны эти деньги?
- Я не могу вам сказать, - потупив глаза, тихо сказала женщина. – Единственное, что могу сообщить: от наличия этой суммы зависит, смогу ли я когда-нибудь стать бабушкой.
- Так вам на свадьбу дочери нужны деньги? – высказал предположение директор.
- Нет. Свадьбы не будет, но родит ли моя дочь ребенка или всю жизнь так и будет одна, зависит именно от этих денег.
- Так может быть она больна? Эти деньги нужны на лечение?
- Она здорова. Петр Васильевич, прошу вас, не спрашивайте больше ничего, - взмолилась Нина Ивановна, - Я и так много сказала. Просто поверьте на слово, что мне эти деньги жизненно необходимы.
- Да-а, - протянул он, - Задали вы мне задачу. Ну, хорошо. Я пойду на это, учитывая ваш стаж и безупречную работу.
Деньги Нина Ивановна получила в тот же день. Оставалось уговорить дочь. Женщина понимала, что это будет нелегко, но не могла даже представить себе, насколько.
- Ты что, из ума выжила на старости лет? – в бешенстве орала Света, - ты – моя мать – собираешься подложить меня в постель к какому-то мужику, да еще и деньги бешенные за это отвалить? Если ты умом тронулась, то я еще здорова. Не пойду на такое унижение! Ни за что!
Сначала Нина Ивановна пыталась по-хорошему уговорить Свету. Словесные баталии продолжались каждый день, но дочь была непреклонна. Однажды, когда она в очередной раз гневно доказывала матери всю гнусность ее задумки, Нина Ивановна вдруг почувствовала, как дикая ярость поднимается у нее в душе. Скрестив руки на груди, она с неизвестно откуда взявшейся ненавистью взглянула дочери прямо в глаза и тихо, но отчетливо произнесла:
- Не согласишься – прокляну, а на себя руки наложу!
Света осеклась на полуслове и замерла, почувствовав, что так и будет. Плечи ее опустились, и она тихо и обреченно заплакала и ушла в свою комнату. Нина Ивановна поняла, что победила. Ноги ее вдруг стали ватными, и она устало опустилась на стул. Ей бы радоваться победе, но почему-то в душе образовалась пустота. И только мысль о том, что не пройдет и года, как она станет бабушкой, заставила ее встряхнуться. Слишком долго она об этом мечтала, слишком долго ждала…
Все прошло так, как было запланировано. Я не буду утомлять читателя излишними подробностями того вечера. Скажу только, что сидя рядом с этим, словно сошедшим с экрана телевизора, красавцем, который не подозревал о том, какую роль ему уготовила его алчная мамаша, Света более, чем когда либо ощущала свою ущербность и чувствовала себя еще гаже от того, что явилась невольной соучастницей двух матушек, одной из которых двигала любовь к деньгам, а другой – фанатичное желание иметь внуков. Она считала, что ее не могло даже оправдать то, что не по своей воле ей пришлось участвовать в этом фарсе, так как, в отличии от Ивана, она знала о той незавидной участи, что им предстояла…
Через два месяца Света зашла к матери в комнату и бесцветным голосом сообщила ей, что беременна. Нина Ивановна была на седьмом небе от счастья. Ее охватила жажда деятельности. Она сразу начала планировать покупку «приданного» для еще не родившегося малыша, кинулась устраивать перестановку, чтобы было, куда поставить кроватку, заявила, что теперь нужно убирать квартиру каждый день, а раз в неделю делать генеральную уборку «чтобы ребенок не дышал пылью». Глядя на эту материнскую суету, Света устало и равнодушно сказала, что ребенок родится только через семь месяцев, и что мать рановато взялась за это обустройство.
- Лучше деньги отдай своей приятельнице, а то забыла от радости, небось, что ей кое-что причитается за сводничество, - горько усмехнувшись, посоветовала дочь.
Нина Ивановна остановилась, как вкопанная. А ведь она и вправду на радостях от известия о долгожданной беременности Светланы забыла, кому и чем она этим обязана. Женщина решительно сняла трубку телефона. Поговорив с Маргаритой Тимофеевной, они условились, что Нина Ивановна зайдет на следующий день, занесет деньги и расскажет новости. Иван будет на работе, поэтому им никто не помешает. На том и порешили.
Иван вернулся домой в обед. К ним на работу приехали сотрудники санэпидстанции морить тараканов. По этому случаю начальник отпустил всех домой. Зайдя в прихожую, он услышал, что мать с кем-то разговаривает на кухне, то и дело упоминая его имя. Парень невольно прислушался. Когда из обрывков разговора, доносившегося до него, стал более или менее понятен смысл происходящего, Иван почувствовал, как гнев поднимается в его душе. Его использовали, использовали грязно и мерзко! И кто?! Родная мать, которую он всегда любил и почитал! Юноша с трудом вспомнил вечер, когда пришла со своей дурнушкой-дочерью та женщина, которую мать представила, как «свою дорогую потерянную, но внезапно обретенную подругу юности», и которая сейчас сидит там, на кухне, и рассказывает, что у ее Светочки скоро будет ребенок. ЕГО ребенок! И все благодаря мамочке, которая продала его, как быка-осеменителя, воспользовавшись его слабым местом! Разве мог он заподозрить подвох от родительницы, в тот момент, когда она заботливо подливала ему вино в рюмку, зная, что он через пять минут будет напоминать трактор, послушный воле и руке человека? От отвращения к горлу подступила тошнота.
Как она могла с ним такое сделать? И вторая тетка тоже. Девушку он не винил, так как понял, что она – такая же жертва, и что ее заставили. Он вспомнил, хоть и с трудом, ее бледное, застывшее лицо, напряженную позу, потупленные глаза. О чем думала мать, когда устраивала эту случку? Ведь она знает, что такое – безотцовщина, ей известно, сколько слез он пролил в детстве из-за того, что его долго сверстники дразнили байстрюком. Ему и сейчас тяжело от того, что он никогда не знал своего отца, каким бы тот ни был. На его детские вопросы она отвечала, что его отец был моряком-подводником, геройски погибшим во время выполнения служебного долга.
Когда он повзрослел, мать рассказала ему правду, которая оказалась совершенно банальной. Ее сын – плод курортного романа с местным «аборигеном» красавцем-абхазцем, который вскружил голову молоденькой и наивной провинциальной дурочке щедростью кавказской натуры и жаркой страстностью речей. О том, что она беременна, Рита узнала, спустя пару месяцев после возвращения. К ее чести, она не стала делать аборт, героически повесив на себя ярлык матери-одиночки.
Да, он был благодарен ей за то, что родился на свет, за то, что она его вырастила и выкормила, но никто, даже она, не имеет право на то, что сделали эти две женщины. И по мере того, как вырисовывалось единственно верное решение, ярость куда-то уходила. Он вышел на улицу, подошел к телефону-автомату, еще раз хладнокровно все взвесил. Да, так и только так он должен поступить, чтобы исправить содеянное. Иван опустил в прорезь монету, решительно снял трубку и набрал знакомый номер. Услышав знакомый голос: «АСУ. Цериманн у телефона», - он произнес:
- Привет, Валик! Это Иван. Нужна твоя помощь. На вашем заводе в лаборатории работает Светлана…
Когда прозвучал гудок, возвещавший о конце рабочего дня, Света переоделась и пошла к выходу. Она чувствовала себя очень утомленной – беременность уже давала о себе знать токсикозами, к тому же ее постоянно клонило в сон – и передвигалась, как сомнабула. Почти у самой проходной девушка вдруг неожиданно споткнулась и, несомненно, упала бы, но кто-то поддержал ее, крепко взяв за локоть. Удивившись невесть откуда пришедшей помощи, она подняла глаза и, к своему изумлению, встретилась взглядом с начальником АСУ Валентином Цериманном.
- Извините, я не заметила выбоину, и спасибо вам, - покраснев, смущенно пробормотала Светлана, опустив глаза.
- Случается, - непринужденно ответил тот, отпустив ее локоть, но продолжая идти рядом, как будто собираясь снова поддержать ее, если она надумает споткнуться.
Они вышли за ворота. Цериманн попрощался и пошел к стоянке, где оставлял машину, а Света, поплелась на остановку, слишком уставшая, чтобы заметить, как перед этим он встретился взглядом с кем-то и коротко кивнул. Ей хотелось только одного: спать, спать и спать.
- Здравствуй, Светлана, - вдруг услышала она совсем рядом смутно знакомый голос и повернула голову, - нам нужно поговорить…
Через три месяца Иван привел Свету к себе домой. Мать, открыв дверь, с изумлением уставилась на гостью.
- Представлять вас друг другу, я полагаю, не надо. Хочу только внести ясность: Света – моя жена, - холодно сказал Иван. Мать без сил опустилась на стул.
- Почему? – только и смогла выдавить из себя она.
- Потому что не позволю, чтобы мой ребенок рос без отца, так как сам прошел через это. Ты, моя дорогая предприимчивая мамочка, заварила эту кашу, так что не вздумай предъявлять мне претензии. И Свету не смей обижать! Она, по твоей милости, носит моего ребенка, кстати, твоего внука, - ехидно заметил Иван, и добавил жестко: - Волноваться ей нельзя.
Маргарита Тимофеевна, оскорбленная женитьбой сына, не простила ни его, ни невестку. Она так и не поняла: что посеяла, то и пожала. Вскоре она уехала к сестре на Кубань и осталась там навсегда. Мать молодоженам заменила Нина Ивановна, которая в простившем ее зяте души не чаяла от радости и благодарности за дочь и за будущего малыша.
В положенный срок Света родила девочку, как две капли воды, похожую на отца. Иван оказался прекрасным мужем и заботливым отцом. Молодая женщина была почти счастлива. Омрачала только мысль, что, несмотря на заботу и внимание, муж не любит ее. Впрочем, она понимала, что ей и так сказочно повезло, поэтому не роптала на судьбу…
- Настеньке уже четыре годика, - сказала, прощаясь со мной Света, - а Ванюша решил, что нужен наследник, так сказать. Вот и ждем теперь нового прибавления…
***
С той встречи прошло двадцать лет. Почему я вдруг вспомнила эту историю? Просто недавно, возвращаясь с прогулки домой, мы с мужем встретили Светлану. Она сильно изменилась. Нельзя сказать, что Света стала красавицей, но, определенно, похорошела. Она похудела, стильная стрижка удивительно шла ее лицу, в котором появился своеобразный шарм. Дорогой костюм выгодно подчеркивал фигуру, в ушах поблескивали бриллиантовые сережки.
- Подарок мужа на серебряный юбилей свадьбы. Ужасно дорогие, - пояснила Света в ответ на мой вопрос, а потом вдруг, лукаво улыбнувшись, добавила, - Но не дороже тех слов, которые он мне сказал, вдевая серьги мне в уши. Он сказал, что, спустя четверть века, вырастив и воспитав дочь и сына, он вдруг понял, что ЛЮБИТ СВОЮ ЖЕНУ!
Света прощально махнула рукой и побежала по аллейке, а я, глядя ей вслед, подумала, что были мудры наши предки, когда придумали пословицу: «Не родись красивой, а родись счастливой».