Блуждая в лабиринтах сознания, мы часто перестаем отличать вымысел от реальности.
1.
Девушка стояла, прислонившись к стенке ларька, как бы ища у него поддержку. В огромных, широко раскрытых серых глазищах читались удивление и испуг.
Проходящие мимо люди, казалось, не замечают ее. Ну стоит себе и стоит, Много молодежи вот так бесцельно проводят время, а может и ждет кого.
Она действительно ждала… Еще три минуты назад она ждала Единственного и неповторимого, о котором мечтала еще со школьной скамьи, кому готова была отдать все, и себя в придачу, безоговорочно и без остатка. И кто, так нелепо, не задумываясь и не оглядываясь, просто сообщил, что больше не придет.
- Может, ты занят? Может позже?
- Никогда, - полосонул он, - И вообще, все. Я занят. Я люблю другую. Мы вчера подали заявление… С Ирой!
Вчера… Но ведь только сегодня утром он ушел от нее. Ведь только сегодня ночью он шептал ей о любви и клялся в верности. Что это? Шутка?! Но как можно шутить подобным образом. А Ира. Ирка Свиридова…
Они были знакомы с детского сада. Серая мышка роста чуть выше полутора метра. Вечно дергающая носом и поправляющая смешные очки, которые постоянно пытались свалиться с ее переносицы.
- Оксана. Оксана. Кся, да что с тобой? Очнись ты…
Голос донесся откуда-то издалека. Из подсознания.
- Ты можешь сказать, что произошло?
Женщина средних лет, трясла за плечи девушку, пытаясь достучаться до ее сознания.
- Шурочка, - выдохнула Оксана, и, припав на плечо стоящей рядом даме, горько разрыдалась.
******
Шла вторая неделя апреля. Звонная капель, переливаясь на солнце, с веселой песней падала с крыш и, собираясь в ручейки, неслась вниз по тротуару, поднимаемая колесами проносящихся мимо авто, разлеталась в пыль образуя полукруглое кольцо радуги… Люди щурились от непривычно ярких красок полдня и казалось, что все улыбаются.
Небо уже приобрело ту особую глубокую синеву, которая свойственна только весне. Настоящей, вступившей в свои права и не собирающейся отступать перед все еще нападающими ночными морозами.
Молодая женщина не шла, а скользила над тротуаром, однако пытаясь наступить на краешек пробегающего мимо ручейка так, чтобы поднявшиеся брызги весело взлетели вверх и рассыпались множеством маленьких радуг. За плечом – сумка, из которой торчала ручка теннисной ракетки, а на ногах, так шкодно играющих с водой – модельные суперсовременные сапожки на тонкой шпильке, от чего и без того не низкорослая девица выглядела еще выше. Белокурые прямые волосы тяжелыми потоком струились по плечам, а тоненькая талия, обозначенная пояском поверх курточки, методично подчеркивала плавные движения округлых бедер, обтянутых джинсами.
Проезжающие мимо машины слегка притормаживали, отличающиеся особым темпераментом водители, пытались заговорить с ней. Проходящие мужчины провожали её плотоядным взглядом. Она знала, какое впечатление производит на сильную половину рода человеческого, но умела не только не обращать на это внимание, но и не замечать навязчивых проявлений мужского либидо.
- Слабый пол сильнее сильного, ввиду слабости сильной половины к слабой! – любила говорить она.
Двухчасовая тренировка, окончившаяся недавно, приятно разогрела мышцы и влила в ее тело радостное ощущения жизни. В кафе, находящемся неподалеку, куда она и спешила, ее ждала подруга с «кучей новостей», о чем было сообщено по мобильному телефону около получаса назад. Она шла, полной грудью, вдыхая это весеннее настроение города не обремененная тяжестью душевных переживаний и полная радостного ощущения жизни.
***
Ирка как всегда звонила не вовремя. И как всегда ей надо было срочно получить ответ на бесчисленное множество наболевших вопросов и вылить на подругу ушат с «экстренными новостями». Так было и в этот раз:
- Знаешь, - затараторила подруга. – Вчера. Встретила. Его…
- Кого «его»? – вставила Ксюша.
- ЕГО! Ну, как ты не понимаешь? Того самого, Единственного…
- Подожди, не тараторь… У меня сейчас тренировка. Через час закончу. Можно встретиться…
И вот теперь она торопилась на встречу со своей самой близкой, самой надежной подругой.
Ирина не отличалась излишней привлекательностью, но была обаятельна и знала об этом. Чаще ее не замечали, но по мере общения, сплачивались вокруг девушки, как собираются у камина в холодный зимний вечер. Она притягивала «светом», идущим из самой глубины ее трепетного сердца.
В свои двадцать четыре - еще не познала любовь, но уяснила, что такое боль и предательство. Рано погиб отец. Затем мать нашла себе друга и оставила ее, семилетнюю девочку, на попечение бабушки, строгой школьной учительницы, не приемлющей ничего нового или авангардного, из того, что нес в себе «просочившийся» запад.
- Не пристало, воспитанной девушке ходить с голым животом… - Изрекала непреклонная женщина на робкие попытки внучки выглядеть современно.… В результате, в одеждах девушки преобладали серо-мрачные цвета удлиненных юбок и бесформенные, как бы снятые с чужого плеча, большие блузы. Она стала похожа на мышку. Невзрачную, запуганную серую мышь, постоянно крутящуюся в чужих неразрешимых проблемах…
Войдя в кафе, длинноногая, белокурая красавица окинула посетителей безразличным взглядом глаз, цвета стали и, заметив в уголке притаившуюся подругу, решительно направилась в ее сторону.
- Привет! – сказала она с ноткой легкого пренебрежения в голосе, - Выкладывай, что там у тебя произошло?
Ира смущенно опустила глаза, затем, ее лицо залила краска смущения, длинные, как у куклы ресницы, взлетели и она выдохнула:
- Представляешь, я встретила! Его!
- Кого? – не поняла подруга.
- Ну, его! Единственного! На всю жизнь! – выпалила подруга…
И вот, что она рассказала:
Вчера, выскочив из офиса, где Ирочка работала бухгалтером и, поняв, что времени осталось совсем немного, она стала ловить такси…
С визгом машина затормозила. Из приспущенного окна выглянул молодой человек в , солнцезащитных очках и нараспев спросил:
- Вам куда?
- Езжайте, езжайте! – поспешно ответила голосовавшая девушка.
- Так я не понял. Вам ехать надо или нет…
- Мне-то надо. Только Вам что? Вы ж не извозчик.
- Вот я и спрашиваю. Куда?
- С вами я не поеду. – Решительно заявила она.
- А что так? Не уж то доверия не вызываю? - парень снял темные очки и, улыбка озарила его усталое лицо. Решение было принято. Девушка дернула ручку дверцы и села рядом.
Мужчина улыбнулся, надел очки и включил коробку передач…
- А почему Вы сразу же не согласились ехать со мной, тем более, что мало кто в эту дыру отправится… - неожиданно спросил водитель, - Кстати, я Гоша…
Девушка исподволь рассматривала его. Статная фигура хорошо сложенного мужчины выдавала силу и здоровье, коротко стриженные волосы, говорили о спортивном прошлом, а современный элегантный стиль одежды выдавали человека уверенного в себе и во впечатлении, которое он производил на других.
- Вы же не четверка и не девятка какая… - робко начала оправдываться девушка…- Разве на таких машинах бомбят…
- Не четверка, - усмехнулся парень. – А Вы что, только на Жигулях ездите?
- Да нет…
Девушка явно ощущала себя неуютно в этом роскошном авто с кожаными сидениями и запахом амброзии, идущим из кондиционера…
- Может тебе холодно? Я могу кондиционер выключить… - ему доставляло удовольствие краем глаза наблюдать за реакцией этой мышки.
«А ведь если ее причесать да приодеть….» вдруг мелькнуло у него в голове. «Горыныч, стоп. Что это ты?» - с удивление пронесся внутренний ответ. «Мальчики, давайте не будем торопить события. Понаблюдаем, а потом уже и выводы делать начнем» - эхом отозвался третий голос…
Мужчина засмеялся. Девушка впервые открыто посмотрела на него, огромные лужицы серо-голубых глаз выражали то ли удивление, то ли испуг:
- Почему Вы смеетесь? – робко спросила она.
- А, со мной странные вещи иногда творятся. Такое впечатление, что три разных человека во мне спор ведут. И никогда не знаешь, кто прав окажется… Сейчас тоже…
- А о чем они спорят?..
- А дальше-то что? – задала ей вопрос Ксюша.
- Потом он дождался, когда я закончу свои дела…
- А потом? Не томи. Почему ты решила, что это ОН?
- Мы катались по городу, затем зашли кофе попить…
- И ты пригласила малознакомого мужчину к себе? – воскликнула подруга. – Ирка, это же не твой стиль!..
- Нет, мы в кафе зашли, он предложил, я отказываться не стала… - смущенно произнесла мышка.
- Ну и?
- Что «и» - удивилась рассказчица.
- И дальше?..
- Он звонил мне уже несколько раз, предлагает поехать за город погулять…
- И все?! – в голосе Оксаны послышалось разочарование. – И это из-за этого, ты оторвала меня от важных дел, заставила ехать почти через весь город…
- Ну, как ты не понимаешь! – воскликнула девушка, - Это же ОН, тот , который один и на всю жизнь!
- Не обижайся. Но, дура ты – Ирка! – разочарованно произнесла потерявшая интерес к разговору Оксана.
«И никакая я не дура» - обиженно подумала про себя девушка, «я просто чувствую, знаю, мой это человек. На всю жизнь!!!»
2
Все мы водители и хорошо знаем, что такое перекресток. Далеко не всегда к нему ведет гладкое асфальтовое полотно, радующее своей ровностью и безопасностью для хрупкой подвески наших четырехколесных коней…
По этой дороге ездить было противопоказано. Казалось, что еше не затвердевший асфальт утрамбовывал не каток, а колонна тяжелых гусеничных машин двигающихся по синусоиде. Предупреждающий знак о ведущихся дорожных работах был установлен не известно в каком году, а ограничение скорость до 200 миль в час являлось явным издевательством над попавшими сюда драйверами…
Хотя, если быть точным, для машин эта дорога не предназначалась. Это была скорее посадочная полоса для лесной нечисти, перед пропускным пунктом в свои владения.
Молодой человек заглушил мотор и подошел к огромному камню, стоящему прямо по середине проезжей части.
« Прямо пойдешь», - прочитал он. «налево свернешь», «направо пойдешь- никуда не пройдешь», «налево пойдешь – куда-то зайдешь…»
- Да уж! – выругался он. – Что за шутник эту дуру посреди дороги выставил. И как ее сюда принести можно было? Уж лучше б трассу отремонтировали…
- А ты чего ругаешься? – услышал он озорной голос. Оглянулся. За спиной сиротливо стоял его черный мустанг, вдалеке синела ниточка реки, а вид спереди заслоняла глыба оставленного посредине дороги камня…
«Показалось», - подумал он.
- И что ж тебе показалось то, болезный?
Голос, прекрасно понимая, что не обнаружен, явно издевался.
- Да кто ты такой? Где спрятался-то? Может за камнем? Выходи. Скажи честному человеку куда ехать.
- Честному человеку? - ехидно повторил голос. – Честному человеку и за жизнь на такую тачку не заработать, а ты ее за три месяца приобрел. Доходы откуда такие?
- А ты что, из налоговой, чтоб интересоваться? – мужчина взял оборонительный тон.
- Вот, вот, и я о том же… Налогов за прошлый год заплатил… А это значит, что зарплата у тебя не больше… А на такие деньги не то, что б мустанга купить, даже на туалетную бумагу не хватит…
Разговор забавлял голос, но раздражал гостя.
- Слушай, хватит прятаться. Вылезай давай. Ты мне прямо в глаза глядя говори, что хочешь, так-то любой может…
- А я и не прячусь, - в голосе послышалась обида, - И говорю прямо и глаза, только вот ты меня слушать не хочешь. Уже сколько лет до тебя достучаться пытаюсь, а… что в лоб, что по лбу… Слава Богу, дождался. Хоть услышал…
- Да кто ты? В конце-то концов? – в сердцах крикнул парень.
- Я? А ты что, еще не понял? Я твоя совесть!!!
- Какая такая со…
Мужчина запнулся на полуслове. Беспомощно оглядываясь он пытался увидеть шутника… Тишина повисла в воздухе. Казалось, что если бы мимо пролетела муха, то жужжание ее маленьких крылышек ревом разорвало бы мир напополам.
- И все-таки, куда мне идти? – произнес мужчина.
- А куда ноги понесут – мелькнуло в голове.
- Да, Георгий, и примерещится же такое, да еще и с утра пораньше. Ведь говорили же тебе, место гиблое, кружалое.
Неожиданно камень стал медленно смещаться с центра дороги, как бы уступая ее для стоящего перед ним путника. Георгий, с опаской пошел вперед. Плотная молочная пелена тумана полностью ослепила путника. Беспомощно вытянув вперед руки, он на ощупь пытался найти выход из нее. Также неожиданно, как и возникла, она развеялась,уступив место звездному небу да тусклому огоньку, зазывно горящему где-то в глубине леса. Молодой человек направился в сторону света.
Едва Георгий, согнувшись в три погибели, переступил порог дома, над дверью которого красовалось слово «Корчма», как перед ним возникло странное существо, скорее похожее на маленького юркого чертика, с перекинутым через руку полотенцем. Суетливо и радостно заискивающе оно заверещало:
- Горыныч, как давно ты к нам не заходил! Что так? А мы-то уж и не ждали. Проходи-проходи. Что пить-то будешь? Иль опять сухой закон у тебя?!
- Горыныч?! Кто Горыныч?
- Ой, Гоша, оставь свои глупые шутки. - захихикал встречающий. – Проходи лучше вон туда, да смотри аккуратнее, а то, при твоих-то размерах все заведенье разнесешь, Да хвост подбери от греха подальше.
«Хвост! Размеры, Гоша…» - эхом отозвалось в трех разных местах.
- Да что все это значит? – с раздраженьем воскликнул вновь пришедший.
- Ясно, опять у людей был? Да уж, барьер наш мозги тебе совсем выполаскивает… Вон к зеркалу пойди, глянь и успокойся…
Из зеркала на Георгия смотрело три головы классического сказочного змея Горыныча!
Дикий, протяжный вой пронесся над лесом. Услужливый половой легко протянул ему поднос, на котором красовались бочка с вином, котел пива и целиком зажаренный на вертеле барашек. Одновременно обе головы вцепились в питье, а третья с хищным блеском в глазах принялась за ароматное мясо.
***
Посетители заведения были на редкость разнообразны: пара молодцов-спортсменов, на вид не обремененных интеллектом, с азартом резались в «шиш-беш», за игрой внимательно наблюдало еще несколько человек пиратской наружности и без признаков светского воспитания. На лавке спал маленький старичок, как кот свернувшись в комок; причмокивая во сне, словно дитя малое. Одинокий карлик с длинным, как сучек, носом, лениво потягивал через соломинку свою чарку горячего эля…
Среди прочих выделялась девица, сидящая в дальнем углу. Закинув ноги в сапогах на высоченной шпильке на лавку, облакотясь на стену, ярко накрашенная и окутанная ароматами смога, никого не замечая, сидела она погруженная в свои мысли. В руке нагруженной бесчисленным множеством различных браслетов и тяжелых грубых серебряных колец, она элегантно держала мундштук с сигаретой. Тот, кто пытался заговорить, натыкался на холодные испепеляющие черные как смоль глаза с желтым кошачьим ободком вокруг зрачка. Одного взгляда которых, было достаточно для того, чтобы укротить самых отвязых и задиристых молодцов. Девица думала.
Изредка подносила бокал с красным вином к черным накрашенным губам, но опускала в жидкость только кончик языка, как бы смачивая его живительной влагой. При этом весь вид ее говорил о гармонии царящей как в теле, так и в душе ее.
- Ну что, красавица? Ты опять витаешь где-то далеко от сюда?
Она открыла глаза, готовая бросить на говорящего испепеляющий взгляд. Но наткнулась на ледяной безжизненный взор сухощавого старика, со вздохом убрала ноги со скамьи, как бы предлагая ему место рядом.
- Ты-то что здесь ищешь, Костик? – спросила она. – Уж не по возрасту тебе в подобных местах ошиваться или золотовалютный запас свой решил порастрясти, бессмертный ты наш…
- Мне, милая, все по возрасту. Да и по деньгам, сама знаешь…
Старик тяжело вздохнул,
- Лучше давай выкладывай о чем думу свою думаешь?
- Да какая там дума? – усмехнулась девица. – Вот Машка опять за воспитание взялась. Говори, не говори, все впустую. Чего ей за Соловушку не пойти. Детишек завела б, глядишь, меня в покое оставила…
- А ты, Настюш, на сестру-то не жалься. Не гневи силы небесные. Она ж тебя как мать вырастила, хоть и ровня вы. А хозяйка она, ты – добытчица. Одна без другой пропадете…
-Да знаю я! Чего, старый причипился-то?
- Просто беречь друг дружку вам надо. Половинки вы целого. А без половинки и бессмертие в тягость…
Старик тяжело вздохнул и, сделав неопределенный жест рукой, пропал.
- А, нечисть! – улыбнулась девица, - Опять не спросила, чего это он все про половинки-то поет. Да ладно, видать прав Кощейка, пора к дому, третьи сутки гуляю. Машка опять с ужином ждет, не спит небось…
3.
Оксана любила шумные тусовки, но среди чужих была сдержанно-аккуратна, не заводила случайных знакомых и не обнажала души перед первым встречным. Она вообще редко когда откровенничала; была наблюдателем, но незаметным персонажем оставаться долго ей не давали, уж слишком яркой была девушка.
На вечер намечался квартирник одной восходящей рок- звезды. Мероприятие считалось закрытым, а она числилась в избранных и допущенных на него.
Небольшой коридор современной квартиры в спальном районе завален вещами, из комнаты раздавался смех, а в кухне свистел чайник. Оксана прошла в гостиную, где у окна стоял синтезатор. Приглашенные сидели преимущественно на ковре, который не отличался чистотой. Устроившись в уголке на стуле, принесенном специально для нее давно влюбленным хозяином, окинула комнату взглядом. Три подруги-тинейджера, явно из фанаток, стайка богемного вида дам около Бальзаковского возраста, взъерошенный парень астенического сложения и еще десяток завсегдатаев подобных мероприятий, считавшие, что квартирник может стать хорошей площадкой, чтобы заявить о себе. Действо обещало быть ни плохим, ни хорошим, а просто обыденным. Только Оксана собралась скучать, как перед ней появилась рука с большой нахально-яркой хризантемой:
- Милая леди, не кажется ли вам, что вы походи с этим цветком?!
Удивленно девушка обернулась и за спиной обнаружила высокого молодого человека с каштановыми волосами в прическе, выдающий в нем натуру творческую, а следовательно и пылкую. Увлекающуюся. Девушка с легкой улыбкой взяла цветок:
- Разве что он также хорош как я. – Отшутилась она.
Мужчина приподнял темные очки, закрывающие зеленые глаза с золотыми искорками, внимательно посмотрел на нее. Казалось, он заглянул в душу.
- Да нет. Внешнее сходство не такое очевидное…
- Жора, давай на сцену. Начинать пора. – Позвал его хозяин, встревоженный тем вниманием, которое гость проявил к его пассии.
- Так не забудь, после концерта мы кутим. – Бросил через плечо Оксане выступающий и с грацией хищника направился к синтезатору.
Девушку очаровал не столько концерт, сколько сам премьер. То безбашенно-лихой и нахальный, то до щемления в груди лиричный, он заполнил своими звуками помещение и, погрузив пришедших в транс своего таланта, повел всех по лабиринтам известным только ему. Было страшно и смешно одновременно. Страшно оттого, что это путешествие скоро закончится, а смешно из-за того, что и ты, умная, образованная, начинала верить в существование другого измерения.
После концерта небольшой компанией поехали отметить это событие.
У подъезда ждало такси, а арендованный катер отвез всех на какой-то остров, где гуляющие с удивлением обнаружили уже приготовленную для роскошного пикника поляну. На рассвете, наблюдая как медленно поднимается из воды солнце, а в бликах его большой белой птицей покачивается на волнах яхта, Оксана решила во что бы то ни стало выйти замуж за этого «Сказочника».
Две недели пролетели как один день. Георгий оказался не только талантливым музыкантом, но и весьма интересным человеком. Университетское образование и обширный кругозор притягивали к нему разных людей. Оксана, как губка, восхищенно впитывала ауру его близости. Но близость была только духовной. И сколько она не пыталась перевести их отношения в более близкие, ей это никак не удавалось, отчего Георгий становился еще более желанным. Соблазнить этого «мачо», стало для нее «делом чести».
Подруги сидели у Ирины на кухне и обсуждали события прошедшего времени. Ксюша взахлеб описывала своего нового френда.
- Представь, он как волшебник, он знает все, что я люблю. Я только подумаю, а он уже говорит об этом. Он такой… Он такой! На него все бабы вешаются, а он ни на кого не смотрит, только я. Рядом с ним себя королевой чувствую. Остается только повелевать.
А вчера, представь, вчера он мне цепочку подарил. Золотую. И надел ее на духи, французские, те, что сейчас са-амые модные. А еще обещал меня во Францию свозить. Представь, Ривьера, Париж!!!
Девушка мечтательно закатила глаза и потянулась с грацией сексуальной кошки, уже представляющей как она будет нежиться на золотом песке Французской Ривьеры и реакцию, производимую ее видом на постоянных обитателей этого земного рая.
Ирина слушала подругу молча, сосредоточенность в ее взоре говорила скорее о сомнении, которое вызывал у нее этот монолог, нежели о восторге, разделяемом с подругой.
- Вот когда мы поженимся, - продолжала Оксана. – Вот, когда мы поженимся, я куплю коттедж рядом с городом и сделаю там студию. Жора станет дома песенки свои писать…
- Когда поженимся?! – Недоверчиво повторила подруга. – А он, что, уже и предложение сделал? Или о любви говорил?..
- Да нет. Представь, мы с ним еще ни разу и не были… - Девушка на мгновенье запнулась. – Я уже думала не голубой ли он, сама знаешь у богемы таких много, да нет, тут в компании одной мне про него такого рассказали. Я бы даже и не поверила. Мой Георг и такой… мачо! Представь, он женщин ни во что не ставит, просто пользуется ими. Переспит разок-другой и «адьё». А меня бережет. Меня не трогает.
- Судя по твоему описанию, он не должен быть уж таким сильным любовником. – заметила Ирина. – Мальчики с обложки вообще редко хороши в постели. Может быть и тут тоже: он знает о своих недостатках и не торопиться тебя разочаровывать?!
- Не поверю! Судя по слухам, он о-го-го! Ходок еще тот. Он не с одной больше месяца не продержался…
- А с тобой-то сколько?
- Полтора, - гордо заявила Оксана и, встретившись глазами с подругой, заливисто рассмеялась: - Представь, я полтора месяца с мужиком встречаюсь, почти каждый день. Мы везде вместе, а еще даже и не целовались по настоящему… Нет, Ирка, охомутать его это уже дело принципа. Я ни я буду, если в ближайшее время его не приберу к рукам…
Ладно, что это мы все про меня?! Ты то как? Давай колись, что у тебя твориться?..
Ирина отошла к плите, взяла турку и демонстративно-сосредоточенно стала варить черный кофе.
- Ну, что молчишь? У тебя то что нового? Только не с родичами связанное. Френда себе завела?
- Нет. – Тихо ответила подруга.
- Как нет? Как нет? Тебя же с Володькой знакомили. Чем не жених?! Деньги есть. Ну потрепан немного, так ты же хозяюшка, вмиг приведешь его в цивилизованный вид. А смотрел то он на тебя как! Видно же было, что брать можно. Готовенький. А ты… Давай, живо звони ему. – Девушка схватила трубку, лежащую на столе и протянула подруге.
- Кся, отстань. Ну не могу я так. Как друг, он еще ничего. Да и то, не стала бы я на него полагаться, он – охотник. Для него не дом нужен, а постоянный адреналин. Он всю жизнь искать будет, пока свою частичку не найдет.
- Так почему бы тебе не стать этой самой частичкой?
- Как ты не понимаешь?! Она Волчицей быть должна. Жесткой, может быть даже жестокой, и преданной. А еще, способной в норе жить и выть на Луну от одиночества…
Я не его женщина, а он не мой мужчина.
- Пока ты своего искать станешь, в бабку старую превратишься. Вот тогда то уж точно, все мужики не твои будут.
- А ты не думаешь, что кроме всего прочего, еще и чувства быть должны. Любовь, вера, нежность?! На одном желании ничего не построить.
- Мысль материальна, - выпалила Оксана, - как подумаешь, так и получится. А ты даже думать не хочешь.
- Мысль то может быть и материальна, а вот сердце не ёкает, не бьется по заказу. Сердцу вера нужна и любовь…
4.
Был ли это терем или может быть – изба? Большой просторный дом с мансардой, резными ставнями и наличниками, расположенный неподалеку от реки был окружен ярким цветником с диковинными растениями. Здесь росли не только хорошо нам известные садовые цветы, но и аленький цветочек красовался среди клумбы.
Во дворе куры клевали зерно, между ними чинно расхаживал пестрый петух, кот, лениво прищурив глаза наблюдал за спящим у будки псом. Деревенским покоем и благополучием веяло от этой картины. Все было таким ухоженным и правильным, что казалось ничего не в состоянии нарушить эту гармонию. Однако.
Сильным порывом ветра закружило дворовый песок, полетели пластиковые тазы и сорвало веревку на которой досушивалось белье, когда неизвестно откуда на двор с диким ржанием свалилась метла. На метле сидела Настасья. Лихо соскочив с нее, она сквозь зубы сплюнула на двор и погладила подошедшего пса.
- Привет, Тимоша. А где Машка?
- Отдохнуть прилегла – ответил пес.
- Вась, а ты что не встречаешь? – на этот раз она обращалась к коту, который не обратил на нее никакого внимания.
- А что тебя встречать-то, ты что молока мне нальешь, или рыбки дашь? Может дома уют сделать сможешь или печь затопишь, чтобы мне косточки мои старенькие погреть?... Вот то-то, какая от тебя польза? Прилетишь, напылишь, шуму и беспокойства как от Горыныча, так тот хоть по дому помочь пытается. Вон, прилетал давича, так ворота починил. Польза, какая - ни какая…
- Как прилетал? Когда? – краска залила смуглое лицо, а глаза загорелись тем огнем, который свойственен только глазам влюбленной женщины.
Дверь распахнулась и на пороге возникла девушка чуть выше среднего роста с гладко зачесанными в тугую косу русыми волосами. Аккуратное платьице подчеркивало хрупкую фигурку, мягкие туфельки - изящную ножку, а застенчивая улыбка на нежном лице говорила о кротости нрава и покладистом характере.
- Стася, ты устала? – одними губами спросила она сестру.
- Маш, сколько раз говорила, ну не зови ты меня, как таракана. Настя я, Настасья. А потом, сколько ты меня еще опекать будешь? Выросла я уже. Ты лучше о Горыныче расскажи.
- Уже знаешь, - улыбнулась Марья. – И кто рассказал?
Все обитатели двора невозмутимо занимались своими делами. Ни у кого не было желания назвать того, кто проболтался о госте.
Сестры вошли в дом. Чисто убранная, уютная горница освещалась огромным цветком подсолнуха, растущим как бы из пола прямо посередине ее. Из огромной русской печи приятно пахло свежим хлебом, белоснежные ковровые дорожки уводили в разных направления к проемам, являющим из себя то-ли двери, то-ли арки открывающие вход неизвестно куда…
Стася не раздеваясь шумно села за стол, из –за печи лениво показались метла и щетка и принялась убирать следы за вновь пришедшей.
- Вот, никогда не переобуется. Придет, как и не домой. Только нашумит, намусорит, а потом спать будет, дня два. И, опять же, не убрав кровати, пропадет в неизвестном направлении… - ворчала метла, - И не известно, зачем появлялась?..
- Цыц, старая! – прикрикнула на нее девица. – Пока меня нет, Машка совсем вас распускает. Я быстро всех построю… Эй, стол, ты что не видишь что ли, я есть села. Почему до сих пор не накрыт?
- Я что? Я б и рад. Тебя кормить – одно удовольствие, не то, что сестрицу твою. Корочку съест и сыта… У тебя аппетит хороший. Да вот не готов еще ужин-то…
- Печь, что припозднилась? – в голосе девушки послышались нежные нотки.
Печь не удостоила ее ответом. В горницу, тщательно вытирая ноги о половичек, вошла Марья.
- Не бузи, сестрица, - ласково произнесла она. – Сейчас, сама накрою.
И принялась хлопотать по дому…
«Зачем прилетал Горыныч, Почему он меня не дождался?..» – Думала Настя, ворочаясь в кровати. – О чем он расспрашивал мою сестрицу? Почему он не дождался?..
- А кто знает, когда ты появишься? – съехидничала подушка. – Ты как уйдешь, так свищи тебя. Все видели, только вот куда делать – не известно.
Девушка раздраженно взбила подушку.
- Ты то хоть не ворчи. Уж кому как не тебе знать все мои мысли. Уж кто-кто, а ты и пожалеть должна бы.
- Жалеть! А сама то ты себя жалеешь? А других? Сестрица твоя из сил выбилась уже. Соловушка ее тебя обыскался…
- И этот тут же?
- А куда денется то. Любит же ее шибко, а когда любишь, на печаль зазнобы смотреть тяжко. Вот и свищет по стране. Иль опять в миру гуляла? Ну-ка, ну-ка-сь!!!
Настенькина голова слегка закружилась и она стала погружаться в сон. В тот сон, который как нам кажется, дарует отдых, а на самом деле, раскрывает все наши тайны подушке.
5
Сначала было любопытство.
Пока Оксана пребывала в юном возрасте, ей часто предлагали не совать нос, куда не следует, но никто и никогда не сказал ей «а куда же следует?!». Она так и продолжала задавать свои «неудобные» вопросы.
Потом в попытке найти на них ответ появился азарт. В ее окружении всегда были те, кто с готовностью поддерживал ее и в этом.
Вот и тогда, когда они большой компанией собрались вечером у ВовчеГа , кто-то рассказал о границе.
- Граница- переход в другую реальность, за которой живут не такие люди…
- Не такие, это, какие? Инопланетяне что ли?.. – Сказавший, громко заржал над своей шуткой, но не поддержанный остальным умолк и сник.
- Почему инопланетяне? Просто люди из другого измерения. Со сверх способностями. Как экстрасенсы наши. Только там это нормально. А еще, там то время года, которое ты хочешь. Если туда попасть, то с тобой станут твориться странные вещи: представь, тут ты довольный жизнью, преуспевающий врач, а там можешь стать котом или водяным .
- Ну вот, «кот», «водяной»… это сказочные персонажи. Я лучше Кикиморой какой стану, все же человек, – пошутил кто-то из гостей.
Развеселившись, присутствующие стали обсуждать, кем бы они хотели стать в такой другой жизни. Неожиданно Володя обратился к Оксане:
- А ты, красавица, кем бы стать хотела?
- А я… - Ксюща задумалась. Перед глазами замелькали образы.
- Она как Елена Прекрасная, - вставил кто-то.
- Да нет, царевна или Василиса из меня точно не получатся. Скучно все время правильно поступать, - отшутилась девушка. – А вот Разбойницей или бунтаркой, но только доброй, может быть, я бы и согласилась…
- Ну что ж, будь по-твоему, Разбойницей, так Разбойницей. – Неожиданно произнес кто-то. Все повернули головы, но никого не увидел, только на том месте, откуда послышались слова, странно трепетала бамбуковая занавеска, да хозяйский кот пугливо- воинственно с изогнутой спиной шипел на неведомого врага.
Потом все дружно смеялись над этими байками. А она - уже взрослый человек, поверила.. У нее прочно заело в голове, что есть такое место. Она не сомневалась в этом.,
«Вот бы найти его. Вот бы побывать в сказке! Кем бы я там была?!» - частенько думала она. «А Ирка?». Представить себя где-либо без верной подруги девушке просто не приходило в голову.
Володя, хозяин дома, он же Вовчег, был много старше их всех. Никто не знал, сколько ему лет, но все отмечали, что он с годами не меняется. Успешный, востребованный художник, то не вылезающий из тусовок, то отгораживающийся от мира, уединяющийся и с раздражением реагирующий на любое приближение к нему, обладал ростом средним, астеническим сложением и саркастическим нравом. В часы дружелюбия не было надежней и хлебосольнее хозяина, но в последнее время он все меньше стремился к компании, и все чаще пропадал не известно где. Хорошо знавшие его не обижались, «осеннее обострение» говорили они между собой, ожидая, что с приближением весны их Волк притащит к себе в нору очередную волчицу, которая к лету окажется просто шакалом.
Вот и сейчас. Уже который день он рыскал по городу. Если бы кто наблюдал за ним со стороны, создалось бы впечатление, что это бесцельное наматывания километража. На самом же деле, он знал, что ищет в этом огромном городе. Он искал жертву! Человеческую жертву!
Что вы, он не был каннибалом, он не страдал изысканными формами садизма. Найдя жертву, а как правило, ими становились женщины, он затягивал ее в сети своего обаяния и ума, а затем изысканно доводил до полного эмоционального истощения, после чего, бросал в туже минуту забывая не только номер телефона, но и имя несчастной. Но потом он начинал творить. И то, что он делал, граничило с гениальностью. Это был энергетический вампиризм. Женщины, интересующие его, всегда соответствовали определенным стандартам: были не старше среднего возраста, чуть выше среднего роста, имели среднюю фигуру, интеллектуальный потенциал – то же на уровне среднего. А главное – они должны были иметь мужа.. На его взгляд, замужняя женщина не представляла особой угрозы для его свободы, ограниченной только рамками собственного логова, а кроме того, в этом опять же, был адреналин.
Поджарое стремительное тело Володи выдавало в нем опытного охотника вышедшего на промысел - это, пожалуй, самое точное определение его состояния.
Еще одна особенность была у него: женщины его круга его принципиально не интересовали. Он считал их существами бесполыми. И не по тому, что они не соответствовали его запросам, а просто он их слишком хорошо знал.
Вот и сейчас был именно такой период, когда он, игнорируя звонки друзей, погрузился в поиск.
Выйдя из роскошного ресторана, он сел на электричку и поехал в только ему известном направлении.
Ночь опустилась на землю. Полная луна подсвечивала черноту леса, а дорога, по которой он шел, казалось, вела в никуда. Но он хорошо знал ее. Дойдя до развилки, остановился.
- Ну что, опять в прятки играть будем?! – Спросил он не известно кого.
- Почему опять в прятки? – Обиженно ответил ему кто-то. – Не могу же я на месте стоять постоянно, вот и отошел чуток, а так… на месте я. Все бы тебе, Кащей, ворчать. Вон лет-то сколько, а чтобы успокоиться, о жизни подумать. Остепениться пора бы уже. О душе подумать…
- Ты тут не для того стоишь, чтобы морали читать. Давай, пропускай уже. Тороплюсь я.
Камень разделился пополам образовав нишу, мужчина шагнул в нее и пропал во мраке лабиринта, укутанный туманом другого измерения.
Нагнувшись, Кощей вошел в пещеру. Посреди нее гном и тролль варили что-то в огромном котле. Кисель перламутрового цвета переливался, образовывая пузыри, которые лопались с никогда не повторяющимися звуками. Капли брызг, падая на пол, превращались в цветные маленькие стрелы и аккуратно складывались рядом.
-Где хозяйка? – Спросил он, не здороваясь.
Сварливый тролль что-то буркнул в ответ, а добродушный гном, услужливо принес ему зеркало.
-Посмотри, Кощеюшка, сам. Ее с утра уж нет. Заданье дала и улетела. Куда только? Она ж и к людям могла. Вчера Кикимора за стрелами не пришла, захворала, так может к ней наведалась…
- Когда этот бардак прекратиться? Уволю! Уволю я этот камень. Устроили из закрытой страны проходной двор. Туристический маршрут, твою…
- Ну и что, ты, старый, расшумелся? – Услышал он за спиной. Ну, ходим «в люди», а как не ходить? Ты сам посмотри, что там творится, души на алтарь технического прогресса положили. А алтарь тот из денег создан. Вот и приходится напоминать о том, что не все просчитать можно, не все в карман положить. Нас за такое подвижничество награждать надо, а ты…
- Награждать!? Уже слишком, смотрю, этот дух сутяжничества силен. Даже ты о награде заговорила.
Горки стрел росли. Периодически к ним подходил смешной маленький человечек, скорее похожий на шарик, и внимательно оценивал их качество. Прямо из середины пачки к нему в такие же круглые, как и он сам, пальцы, вылетали единичные стрелы. При рассмотрении их можно было заметить брак. Он недовольно писал что-то в свою тетрадь и бросал некачественный товар обратно в котел, над которым сосредоточенно трудились тролли и гномы.
- Шандр, - обратился к нему Кощей, - Дай кА посмотрю вашу бухгалтерию.
Недовольный колобок с ворчанием протянул тетрадь.
- Нахватались слов чужих. Своя речь уже и не интересна. БУХ-ГАЛ-ТЭ-РИ-Я! Что это за зверь такой?! Учёт во все времена называлось это. Учёт был, порядок был, а то слово стало, так и порядок куда-то девался…
- Ну и зануда же ты, Шандр, - вступил в разговор Гном. – Одно слово из троллей.
- Из троллей. И очень горжусь этим… Однако, что за слово опять же «тролли». Говорят, у людей рога так называют. Да, мои предки из Шотландии, только сам я уже тут живу многие века. Значит гном я. Так и записано быть должно – Гном- метис. А вообще, мы тролли свое место знаем и к человеку не лезем. Он бы нас только не трогал. А тут, даже от тебя, Кощей, духом их противным пахнет. Да и ты, Хозяйка, вроде бы фея как фея, а туда же, вместо того, чтобы с цветка на цветок порхать и помогать всем, философией занялась. На простой вопрос «хорошо или плохо», отвечаешь невесть что. «Относительно». А оно тебе это надо? И что теперь? В мир летаешь, приемников ищешь. Экстра-Сены какие-то, а ведь опять просто все: знахари да ведуньи. Летай, летай… А тут на заводе брака все больше и больше. Правильно, тебе ж не до нас. Ты же чужими проблемами занялась. А представь, любовную стрелу со стрелой ненависти спутают, а вместо стрел разума всю партию стрел зла сделают. Равновесие нарушится. Что тогда?..
- Вот ты и поставлен следить за порядком, - огрызнулся огромный кот не известно откуда появившийся.
При виде его учетчик заорал что есть силы:
- Ты?! Опять ты! Пошел вон, наглое создание. Опять стрелы воровать пришел! После тебя вечно недочет. Говори кому служишь?
Кот в один прыжок оказался у раскрытой настежь двери.
- Держите его! Держите его! – орал похожий на колобок тролль. Он опять стрелы утащил. Любовные…
Дверь медленно закрылась.
- Вот, Феющка, без тебя и дверь затворяться не хочет, и этот прохвост постоянно набеги свои совершает, и… - Он расплакался. Огромные слезы падали на пол и превращались в изумрудины, которые тут же собирал гном, забросивший свой чан со стрелами. Он воровато рассовывал их по карманам, а Фея с Кощеем делали вид, что не замечают этой хитрости своих помощников.
6.
Ирина медленно брела по первому снегу, который быстро таял под сапожками. Мокрые хлопья блестели в свете уличных фонарей и ложились под ноги образовывая чистый белый ковер, покрывающий серость асфальта. Она никуда не торопилась. Ранние сумерки, неспешное кружение «белых мух» и легкая грусть на сердце придавали неопределенную прелесть вечеру, ложась на бледное лицо девушки мечтательным выражением. Она ни о чем не думала, просто брела по пустой улице наблюдая как летит снег.
- Милая леди, а не кажется ли вам, что мы уже где-то встречались? – Услышала она вопрос, тут же уверенно кто-то её взял под локоть. Обернувшись, девушка наткнулась на холодно-бурлящие озера темно-серых глаз, которые гипнотизируя, втягивали в себя души.
- Володя?.. Здравствуйте. – Тихо произнесла она, возвращаясь из покоя своего путешествия.
- Вы меня узнали?! – Улыбнулся он. – Что вы тут делаете? На сколько мне известно, живете, как и работаете, совершенно в другом районе.
- Да и вы обитаете в центре… - Отшутилась она.
- И все же? Сюда без особой нужды мало кто поедет. Тут может быть опасно.
- Вы меня нарочно пугаете? – Её глаза округлились и от этого, и без того хрупкая девушка, стала походить на маленькую, испуганную девочку.
- Что вы? Что вы? – поспешил успокоить ее собеседник. – Если я оказался рядом, то теперь уж вам точно ничего грозить не будет. – Открытая, голливудская улыбка осветила его лицо, и, казалось, все, что находилось рядом. А рядом, как из-под земли выросли два субъекта, в чьи помыслы явно не входило, просто пройти мимо этой парочки.
- Смотри, краля какая, - плотоядно оглядывая Ирину с ног до головы, произнес один. – И хлюпик с ней… Детка, - это обращение уже предназначалось девушке, - Детка, чево ты с козлом таким идешь? Иди ко мне, я тебя обогрею… - Субъект выглядел внушительно: роста под два метра, заполненного более чем на центнер мышцами и алкоголем. Второй в это время улыбаясь беззубым ртом, наблюдал за более сильным дружком.
- Ты не бошся его, ешели што не так, так потом я тебя… ушпокою – Брыжжа слюной прошепелявил он и тоже направился в их сторону. Ирина со страхом посмотрела на астеничного Володю.
- Может быть, надо бежать?! – Шепнула она но, наткнувшись на выражение Володиного лица, рефлекторно отступила ему за спину. Девушке стало страшно, но не за себя или своего спутника, а за этих двоих, которые, как она поняла, шли себе на погибель. Только что глубокие, серые, бурлящие, живые глаза стали бесцветно-стальными и холодно-безразличными. Нос заострился, а рот, еще недавно подаривший девушке такую ослепительную голливудскую улыбку, ощерился и стал похож на оскал хищника, который точно знает, что сейчас досыта напьется крови своего врага. Вся поза его напоминала волка, готовящегося к прыжку и просчитывающего траекторию его, а главное, она поняла, что нет силы в мире, способной остановить его. Нежно дотронувшись до Володиного плеча, девушка тихо прошептала:
- Будь аккуратнее, защитник мой.
То, что произошло дальше логическому объяснению навряд ли поддавалось. Едва только здоровый бугай занес руку, чтобы ударить Володю, как тут же, подчиняясь не известно какой силе, отлетел на несколько метров, сильно ударившись спиной о фонарь, оказавшийся на пути траектории его полета. Второй же сбитый грузным телом приятеля, заскулив, трусливо опустился на снег и толи завыл, толи зашипел. Володя, нежно взял девушку под локоть и повел по дороге в сторону шоссе.
- Пошли, красавица. Не волнуйся, все с ними будет хорошо. Надо же было проучить этих разбойников. Ничего, больше они ни на кого не нападут.
- Что ты с ними сделал? – Встревожено и вместе с тем неуверенно спросила Ирина.
Но Володя тянул ее вперед, ничего не отвечая. Через несколько метров девушка обернулась. Дорога, освещаемая фонарями, хорошо просматривалась на большое расстояние, но как ни всматривалась она в её даль, нападавших разглядеть не смогла. Лишь на месте, где произошел этот инцидент, выгнув спину, шипели друг на друга два странного вида кота.
Кафе, где Ира и Владимир уютно устроились, располагалось прямо на трассе и напоминало скорее закусочную, чем «ресторанчик», что было указано на вывеске.
- И все-таки, что ты делала в том районе? – Мужчина гипнотизирующим взглядом смотрел в глаза девушке. Ирина виновато отвела глаза:
- Я ходила в гости. – Попробовала соврать она.
- В гости? – Во взоре ВовчеГа заплясали искры. Девушке показалось, что он и так все знает о ней, так чего скрывать?! Она выдохнула и сказала.
- Знаешь, там живет одна женщина. Она умеет гадать. Я ходила к ней.
- Фея? – Удивленно переспросил Володя.
- Да нет, какая Фея, просто гадалка. Конечно, я понимаю, что это нелепо выглядит, но она всю-всю правду говорит. Она никогда не ошибается. – Ее глаза разгорелись, а лицо раскраснелось. – Представляешь, она и Оксанке всю правду сказала, и… - девушка запнулась.
- Говори, не волнуйся, говори все. – Произнес её собеседник, внимательно вглядываясь через глаза в душу Ирины. Неожиданно для нее самой, ее прорвало.
- Когда в автомобильной аварии погиб отец, мне едва исполнилось пять лет. Мама быстро нашла себе замену и уехала, обещая забрать к себе, как только устроится. Через год от нее перестали приходить даже письма. Опеку оформили дед и бабушка. Старики уже давно не жили вместе, дед служил лесником, он и забрал меня - малышку к себе. От лесничества до города было не меньше полутора сотен километров, но меня ничуть это не волновало. Я росла на воле и в любви. Часто ходила по окрестным лесам и хорошо знала их, изучила повадки зверей и птиц и совсем не боялась лесных обитателей. Дед славился знатным травником, часто вместе с с ним ходили мы в поля и собирали лекарственные растения. Потом пришло время пойти в школу, но и тут особых проблем не было. До села, где находилась начальная школа пять километров, Запряжешь Воронка и быстро в селе оказываешься, а в седле я уже тогда как лихой жокей держалась. Быстро пролетели шесть лет, а весной нашли деда в лесу. Сказали, инфаркт. Вот тогда то и появилась бабушка.
Высокая, сухопарая женщина долго рассматривала меня, как бы решая, что же со мной делать. Потом, произнесла:
- Значит, ты Ирина. Ты, девочка, похожа на своих родителей. Очень похожа. Особенно на отца. Лучше бы на мать – мою дочь. Ну ладно. Что случилось, то случилось. Я твоя бабушка. Меня зовут Зоя Ивановна. Ты будешь звать меня так. И не думай, вся твоя свобода осталась в этом лесу. Ты похожа на зверька, я же буду делать из тебя Леди…
Почему «делать»? Почему «похожа на зверька»? никак не укладывалось в моей голове. А главное – почему, если эта женщина ее бабушка, она не плачет вместе со мной, вспоминая горячо любимого деда?.. Большая квартира в огромном городе, куда меня перевезли, окнами выходила во двор-колодец и солнце, которым лесное пространство было пропитано, редко заглядывало в ее окна. Кроме того, воздух был тяжелей и как-то неприятно пах, вскоре я заболела пневмонией и в тяжелом состоянии попала в больницу. Первое, что я заметила, когда пришла в себя, это то, что бабушка, несгибаемая Зоя Ивановна, тихо плачет сидя у моей кроватки. Но как только она поняла, что я пришла в себя, так слезы на ее впалых щеках мгновенно пересохли, а голос опять стал металлически-холодным.
- Ты долго болела, Ирина. Тебе пора приходить в порядок. Тебе надо готовиться к школе. Я принесу тебе книги, ты должна будешь читать их. Потом, мы вместе станем рассуждать на тему прочитанного тобой.
И она принесла. Я, вспоминая как бабашка плакала, не хотела ее расстраивать и заставила себя читать. Сама не заметила как книги стали для меня необходимы. Среди героев я обрела друзей, которые мне заменяли лесных жителей. А страны о которых в них писали, оказались много больше и интереснее границ нашего леса. Вечерами мы долго могли разговаривать с бабушкой о сюжете или людях, часто, представляя себя на месте героини, я додумывала, а что будет потом. После того как в книге написано слово «конец».
Новая школа была много больше сельской, шумнее и агрессивнее. Девочки не усмотрели во мне соперницы, а поэтому восприняли спокойно, мальчишки, обнаружили, что я даю списывать и тоже не обижали. В школе за мной закрепилось прозвище «серая мышка». Именно серая: бесцветная, незаметная и очкастая. Бабушка работала завучем в соседней школе. Она сказала, что не может меня взять к себе так как все будут думать, что я ее протеже. Также я не имела право плохо учиться, так как тогда я бы опозорила её. И я старалась. Не смотря на всю холодность и надменность, она по-своему очень меня любила. Если я задерживалась, она никогда не ложилась, а закутавшись в огромную шаль, не шелохнувшись сидела в старинном высоком кресле, которое всегда стояло посредине комнаты. На него натыкались, оно мешало уборкам, но никто не имел право ни на сантиметр сдвинуть его. Когда мне исполнилось тринадцать, я попробовала тихонечко передвинуть кресло, оно оказалось очень тяжелым, но пятисантиметровое смещение не осталось незамеченным. Когда бабушка обнаружила это, она подозвала меня и очень тихо произнесла:
- Девочка, сюда это кресло поставил твой отец. Я просила его отодвинуть, он обещал это сделать, но только когда вернется. Он ушел и пока еще не возвращался. Он должен сам переставить кресло туда, где оно должно стоять.
Тогда я впервые отчетливо испугалась. Я не понимала, да и до сих пор не понимаю чего, но испугалась. Квартира, в которой я стала жить с бабушкой, казалась мне столь же надменной, как и ее хозяйка. Из пяти комнат, двери в которые как солдаты, располагались по одну сторону коридора, одна никогда не открывалась, да и дверь в нее выбиваясь из общего строя, располагалась напротив остальных. Иногда, снедаемая любопытством, я по долгу стояла перед этой вечно закрытой дверью и слушала шорохи, раздаваемые оттуда. В воображении мне представлялась небольшая, уютная комната, заставленная всякими ненужными в быту (как говорила бабушка) вещами и обязательно с лучом солнца, отраженным от огромных часов с боем, как у деда. Но боя слышно не было, а следовательно, там не могло быть и часов.
Мое детство прошло в интеллектуальных беседах на различные темы, учебе, строгости и непротивлении попыткам создать из меня «настоящую леди».
На глаза Ирины навернулись слезы, слезы ностальгической, неосознанной грусти. Володя положил свою руку поверх ее ладони и нежно сжал ее.
- Говори, дитя мое, - тихо произнес он. С твоими словами печаль уйдет и уступит место радости в твоем сердце.
Ирина и сама понимала, что воспоминания, которые много лет она гнала прочь, уже не приносят ей ту тревогу и боль, которые неизменно сопровождали ее вместе с памятью.
- А потом я выросла. Выросла неожиданно для себя и еще более неожиданно для бабушки. Три раза в неделю к ней ходили ученики. И среди них Илья. Он был старше меня года на два, занимался спортом, нравился девочкам и играл на гитаре. Я и сама не могу сказать, что мне в нем понравилось, наверное то, что он нравился всем. Мне казалось, это взаимно. Они приглашал меня в кино, водил на стадион и даже познакомил со своими друзьями в кругу которых я чувствовала себя «белой вороной». Со мной дружили, но дружили как бы из-под тешка: на людях меня стеснялись и частенько надо мной посмеивались, а наедине доверяли мне самые «страшные» тайны, спрашивали совета.
Вот тогда-то и появилась Оксана. Нам было по пятнадцать. Рядом с ней я впервые до дрожи в пальцах, поняла значение своего прозвища «серая мышка». Даже не мышь, а именно мышка. Яркая, независимая, современная и вызывающе солнечная она, не взирая на мои протесты, впервые накрасила меня и, одев в свои вещи, вытащила в компанию. Знаешь, что тогда произошло?! Илья не узнал меня, а когда через день пришел к нам, то взахлеб рассказывал о новой приятельнице Оксаны, которую та привела.
- Вы даже чем-то отдаленно похожи, - сказал он. – Она тоже маленькая, но, мышка, она бриллиант!..
Вот так я впервые столкнулась с тем, что утверждение Зои Ивановны о том, что вещи не могут украсить человека не верно, впрочем, как и с истиной, что наши глаза слепы, их легко обмануть. Увидеть можно только сердцем.
7.
Во время всего монолога Володя неотрывно смотрел девушке в душу. Она могла бы и не рассказывать всего, он и без того знал каждый ее шаг. Перед ним сидела «книга», раскрытая еще в самом начале, но в ней уже отчетливо были прорисованы главные действующие лица. Были ли они героями, он не думал об этом. За те века, которые прошли на его глазах, героев сменилось много, правда подобной искренности он еще не встречал. Хотя…
Когда-то давно (так давно, что и сам он уже не смог бы точно сказать когда), перед ним также сидела девушка, она смешивала краски. Длинная до полу расплетенная русая коса, переброшенная за спину, серые огромные глаза, смотрящие на холст. Она еще и сама не знала того, что напишет на этом тщательно загрунтованном холсте, но в душе её, раненой птицей, пела грусть. Кощей нахмурился:
- Что же тогда заставило так грустить эту летнюю птаху?! – Непроизвольно вымолвил он.
В голове начали проступать давно забытые образы. За грудиной что-то защемило, это напомнило ему давно забытые ощущения. Ощущения от чувств, которые уже много веков он гнал прочь и не пускал в себя.
- Кощей, неужели и в тебе остался кусочек души? – Услышал он голос Феи над своим ухом.
- Ш-шш! Зашипел он. Ты что, тут же обычный человек.
- Так уж и обычный?! – Фея смеялась глядя в его лицо. – Я хорошо знаю эту девушку. Кстати, она ко мне сегодня заходила. Еще правда сама она этого не знает, но, ее душа уже поражена стрелой любви. И знаешь, кто постарался?! Толстый Мартин, наш наглый воришка-кот.
- Видел я сегодня его с приятелем. Усмирить пришлось.
- Они что и на тебя напали? – Удивилась Фея. – Вот уж не ожидала.
- А что ожидать то? Ведь только мы с тобой через барьер идем и память не теряем, а остальные. У них же память то стерилизуется, как и совесть, судя по этим. Ты что, девочку усыпила? – Обратил внимание на не реагирующую на их диалог Володя.
- Пусть поспит, переживет свои страхи еще раз, а потом серое в памяти солнцем наполнится, да и «дверь» уже скоро ей предстоит открыть…
- Со стрелами ты меня расстроила. Значит, пропустил я таки одну. Не заметил. Старый стал. Это ж сейчас, в течение суток она любого прохвоста полюбить сможет?.. Думай, как защитить её? Жалко же если опять такой Илья рядом окажется.
- А ты ее к нам забери… на сутки. – Подумав, сказала Фея.
- А ведь и то правда, - ответил Кощей. – У нас уж точно некого встретить. А чтоб наверняка, Яге оставим, туда даже Мартин носа не суёт.
конец первой части.
Продолжение следует