Дорожное происшествие
Поезд следовал в южном направление в разгар курортно-летнего сезона.
На одной из небольших станций, с минутной стоянкой, в купейный вагон втиснулся небритый грузин с многочисленной поклажей в обеих руках.
Несмотря на удушающую жару, на нем был надет выходной, слегка помятый темный костюм в редкую светлую полоску, на ногах черные пропыленные полуботинки, а в завершение парадного облика – огромная плоская кепка, надвинутая почти до носа, из-под которой курчавились смоляные, подстать жгучим глазам, волосы.
Вылазка этого Ихтиандра была, видимо, большой необходимостью.
Обливаясь потом, но уже в предвкушении глотка горного воздуха, он основательно стал располагаться к завершающей стадии своего путешествия.
Не суетясь, уложил под сиденье свою немудреную провинциальную поклажу
в виде котомок, корзинок разного калибра, неумело, но со стараньем заправил серое, казенное белье, а дырчатую авоську, с торчащей из нее зеленью, повесил на крюк над головой. Затем чинно уселся, с облегчением вздохнул и, наконец, огляделся, поймав взгляд, следившей за его действиями, попутчицы. Ей оказалась сухонькая, пожилая женщина, довольно желчного вида. К груди она крепко прижимала коричневую, облезлую собачонку, больше похожую на хорошо попользованную половую тряпку. Весь вид ее, один к одному, соответствовал хозяйке. Она так же, недовольно востро наблюдала за каждым движением нового лица, не осмеливаясь подать голос, но время от времени оглядывалась на хозяйку, готовая по первому намеку ринуться в бой.
Грузин, со свойственным его нации добродушием, кое-как, на ломаном русском языке, попытался наладить дорожное знакомство, но получив односложный, не располагающий к беседе ответ, погрузился в созерцание за окном.
Вечерело. Чуть свежее дохнуло сквозняком. Грузин оживился, снял висевшую над головой авоську и начал извлекать из нее провизию. Стол быстро принял аппетитный вид, благодаря зелени, круглому домашнему сыру, а главное, вкусно пахнущей, свернутой тугой рулькой, чесночной колбасы.
Собачонка забеспокоилась, начала тихо поскуливать, заискивающе заглядывая в глаза хозяйки. Но та непреклонно гордо отвергла предложенные
ей угощения.
Никогда нельзя заранее предположить, что может послужить причиной того или иного события. А если вернуться к источнику события, то, как правило, оно начинается с незначительного пустяка.
Как уже догадался читатель, с появлением этой злосчастной колбасы, собачонка утратила весь свой гордый, хоть и потрепанный вид и единство гармонии с хозяйкой было нарушено.
Не думаю, что со стороны старухи такое поведение объяснялось националистическим мотивом или ревностью к питомцу. Скорее всего диета не предусматривала потребление таких продуктов. А там, кто его знает – чужая душа потемки.
Лампас – так звали собаку, видимо предопределяя ее место возле хозяина, об этом можно только догадываться, волчком крутился на коленях старухи, а та, злыми, колючими глазами сверлила своего попутчика, нетерпеливо ожидая окончания трапезы.
Грузин же, не торопясь, покушал, остатки еды аккуратно завернул в салфетку и уложил в авоську и, повесив ее на прежнее место, пошел проветриться, извлекая на ходу спичкой остатки колбасы из зубов.
Старуха, не успела за ним еще задвинуться дверь, вскочила, с яростью сорвала авоську с крюка и, не задумываясь о последствиях, живо вышвырнула ее в окно.
Запах колбасы довольно скоро выветрился. Собачонка, умаявшись, смирилась с чужой потерей, свернулась калачиком у хозяйки в ногах.
Та же, как ни в чем не бывало, отвернулась к стене, но ее напряженная спина, как нельзя лучше, говорила о содеянном.
Грузин вернулся в наилучшем расположении духа, что-то нудя себе под нос, но вдруг резко, как-то вопросительно крякнул, на какое-то время застыл в легком недоумении, но ничего не сказав, улегся на полку и забылся сном здорового человека. Спина старухи обмякла. Путешествие продолжалось.
К утру преступница зашевелилась, естественная нужда заставила ее подняться. Она крадучись просочилась из купе, а вернувшись, сразу же обнаружила отсутствие своего четвероногого друга.
Засуетившись, она заглянула под стол, перевернула одеяло, даже задрала голову к верхним полкам. И тут страшная догадка озарила ее.
С визгом накинулась она своими сухонькими кулачками на грузина. И, не обращая внимания на предутреннюю тишину, неистово вопрошала о местонахождении своего Лампаса. Грузин же, выставив в оборонительной позиции свою волосатую руку, казалось, только и ждал этого вопроса.
Невозмутимо спокойно он произнес следующую фразу, видимо с вечера хорошо отрепетированную: «Твой Лампас пошел искать мой колбас!»
Вот такая трагикомедия разыгралась в мчащемся на курорт поезде.
Равнодушно задувал ветерок, мирно постукивали колеса, безутешно рыдала старуха.
И только одно можно добавить, перефразируя известного киногероя Шурика: «Собачку жалко!»
Лариса Назаренко.