Отелло Дездемону не душил!
Ударил мавр девчонку ледорубом…
Когда остыл и пыл и … труп остыл,
Он осознал, что был немного грубым.
(не Шекспир Уильям)
Дездемона: Мавр, милый, отчего лицо – черно? Обветрило, иль кофию обпился? Мы, нынче, собиралися с тобою маман мою проведать. Уж подана карета.
Отелло: Предчувствия тревожат душу мне. Они всегда меня тревожат, когда мы навещаем мою тёщу.
Дездемона: Как видно – беспокойство оттого, что ты не можешь выбрать ей подарок. Ведь ты её так любишь.
Отелло (пряча глаза): Любил.
Дездемона (в гневном недоумении): А, что переменилось? Чем мать моя тебе не угодила?
Отелло: Мне трудно довести такую весть до сердца любящего. Но должен я сказать, что мать твоя и моя тёща – убита на охоте. Несчастный случай.
Дездемона: Мою маман убить не сможет даже дьявол. Тем паче на охоте. Всегда на ней и каска и жилет из прочного кевлара. Да и она сама – стрелок отменный. Служила в разведвзводе в испано-маврских войнах. Одних наград там столько – закроют грудь от пули и кинжала.
Отелло: Отравлена она. Случайно. Когда слона мы в буше подстрелили, то, по обычаю охоты, расположились на поляне, чтоб сей трофей обмыть. Ты помнишь Яго? После пятой фляги вина бургундского он стал язвить и гнусности нести: мол, год уже, как спит с Джульетой. И даже предъявил платок, с тобою вышитою надписью: «Прекрасны ночи, которые дарил ты мне, о милый Яго. Не может Мавр испанца лучше быть в любви утехах. Дездемона».
Дездемона: И ты ему поверил?
Отелло: Нет, конечно. Я знаю: вышивать ты не умеешь. Но тут твою маман прорвало. Мол, не мужчина я, когда терплю такое. Другой, давно бы Яго за ноги подвесил, освежевал и вывесил у замка, всем на обозренье. Я, в это время, пока словами пылала, эта валькирия, подлил яду в бокал Яго.
Дездемона (в возбуждении): Что дальше было? Не томи, рассказывай.
Отелло: Твоя маман, в волнении безмерном, у Яго выхватывает бокал. Враз выпила вино с отравой и … рухнула. Я зеркальце к губам её поднёс – увы! Мертва!
Поняв, что яду я припас совсем немного, схватил паршивца Яго я и ….. задушил его.
Дездемона: О, милый! Какой захватывающий случай! Так скушно здесь, в провинции. Теперь я напишу своей кузине из России – Карениной Аннет. Она скучает, там, в своём имении. В далёкой северной стране – горячих мавров нет. А их холодные и бледные мужчины, совсем уж не способны на поступки. И женщинам приходится самим на, что-нибудь, решаться. Под поезд, хоть, бросайся. Всё от скуки. Письмо моё развеселит несчастную. (уходит в почивальню)
Отелло (оставшись один):
Смеркается. Садится солнце в море. День прошел. Обычный день, каких прошло уж много и много впереди.
Садится у письменного бюро. Достает из шуфляды длинный список и вычёркивает из него две фамилии. Зевает и уходит спать.
Занавес.