ИНТ.-КАБИНЕТ СЛЕДОВАТЕЛЯ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ.-1959 ГОД.-ЗИМА.-ВЕЧЕР.
Кабинет полностью погружен во мрак. Только трофейная немецкая настольная лампа выхватывает из темноты часть стола, за которым сидит Паштик, и напряженное выражение лица художника. Его собеседника не видно, но присутствие его угадывается по струящемуся к потолку дымку папиросы.
СЛЕДОВАТЕЛЬ
Итак, гражданин Паштик,потрудитесь объяснить, каким образом в ваших руках оказалась столь значительная сумма денег? Как так вышло, что образцовые социалистические студенты сумели за один раз просадить в самом дорогом ресторане полторы тысячи крон?
ЙОЗЕФ
(заикаясь)
Откуда вы все знаете?
СЛЕДОВАТЕЛЬ
Все знать – наша работа.
ЙОЗЕФ
Я подписал договор с директриссой пассажа товарищем Кнапковой на выставку части моих картин. Если бы картины не продались, я был обязан оплатить стендовые, которые я и оплатил заранее. Если бы картины были куплены, пассаж обязан был мне выплатить семьдесят процентов стоимости картин. Договор для ознакомления я вам передал. Согласно договора все налоги за продажу картин оплачивает пассаж, я лишь получаю чистый гонорар.
СЛЕДОВАТЕЛЬ
И кто же оценивал ваши картины? Вы сами?
ЙОЗЕФ
Я вместе с товарищем Кнапковой. Она помогла мне. Стоимость картин не была высокой. Я бы согласился и на меньшую сумму, но товарищ Кнапкова сказала, что картины должны соответствовать ценовому уровню произведений, выставленных в пассаже...
СЛЕДОВАТЕЛЬ
И сколько вы получили?
ЙОЗЕФ
У вас есть чек, подписанный Кнапковой. Я получил тридцать тысяч пятьсот восемьдесят крон.
СЛЕДОВАТЕЛЬ
Этот чек не соответствует правде, гражданин Паштик! Грязная работа!
ЙОЗЕФ
Что значит грязная работа?
СЛЕДОВАТЕЛЬ
Он выписан на заниженную сумму.
ЙОЗЕФ
Что это за игра в кошки мышки, товарищ офицер службы безопасности? Почему я здесь на допросе, когда у меня на руках все необходимые документы?
СЛЕДОВАТЕЛЬ
Не горячитесь, гражданин Паштик, не горячитесь....Все ваши картины проданы одному человеку, австрийскому меценату и аферисту Швайднеру. Мы очень хорошо осведомлены о его спекулятивных биржах по продаже произведения искусств молодых художников из соцлагеря.
ЙОЗЕФ
Тогда почему рядом не сидит товарищ Кнапкова? Пригласите ее. Пусть она расскажет обстоятельства дела.
Следователь теряет сдержанность.
СЛЕДОВАТЕЛЬ
Гражданка Кнапкова покинула страну! Удрала, курва. Удрала с двумя миллионами австрийских шиллингов, вырученных за продажу твоих, курва, пича, посратый кнедел, картин. Твоих картин, ты, гайзло. Твоя гнусная мазня, Паштик, была продана за сумасшедшие деньги! Может, ты – гений, но никто не может доказать, что ты не аферист! Говори, сука, в каком ты сговоре с Кнапковой?
Паштик теряет сознание и падает со стула.
НАТ.- ЛЕС НА СЛОВАЦКО-АВСТРИЙСКОЙ ГРАНИЦЕ.- ВЕСНА.-НОЧЬ.
Через лес осторожно пробираются две фигуры. Один из них Паштик, второй проводник.
ПРОВОДНИК
Все. Устал я так жизнью рисковать. Еще тебя проведу и все. Заканчиваю. Пойду работать барменом в корчму. Ты у меня уже двадцать третий.
ЙОЗЕФ
За те деньги, которые я тебе заплатил, грех жизнью не рисковать.
Два человека продолжают осторожно пробираться через лесные заросли. Проводник останавливается.
ПРОВОДНИК
Все. Пришли. Дальше пойдешь сам. Вон за тем деревом уже Австрия.
ЙОЗЕФ
Как это пришли? Откуда я знаю, что за тем деревом?
ПРОВОДНИК
Не бзди, фирма веников не вяжет. Примерно через пару километров будет Берг. Там сразу пойдешь в полицию и скажешь так, как я тебе говорил. Помнишь все?
ЙОЗЕФ
Да помню, помню.
ПРОВОДНИК
Ну давай. А то мне еще домой вернуться надо.
В это время невдалеке хрустят ветки, вспыхивают лучи карманных фонариков.
ГОЛОС ПОГРАНИЧНИКА
Стой! Ни с места! Стрелять буду!
ПРОВОДНИК
Курва! Пограничники! Беги давай. Так беги, как никогда еще в жизни не бегал, понял?
Проводник с силой отталкивает Йозефа в темноту. Раздаются автоматные очереди. Проводник падает как подкошенный. Йозеф бежит изо всех сил, пули пограничников сбивают ветки над его головой.Он ничего не соображает, бежит и стонет.
ЙОЗЕФ
Мама! Мама!
ИНТ.-КВАРТИРА ПАШТИКА.-НАШЕ ВРЕМЯ.-ЛЕТО. – УТРО.
Профессор Паштик тушит в пепельнице вторую выкуренную сигарету, смотрит на Дюрицу.
ПАШТИК
Вот так я и оказался в Австрии. Тот бег в лесу повредил мне сердце. Последствия сказываются и сейчас. В Австрии меня долго проверяли. Помог все тот же Швайднер, который меценат. Потом я уже узнал, что арестовали отца, а вслед за ним и Бенко. Отец успел картины нашей семьи передать перед арестом своему брату. Бенко вкоре освободили. Я эмигрировал в Италию, закончил академию искусств. Все время, которое я провел вдали от родины, я пытался поддерживать связь с Кудерой и Бенко. При первой же возможности я вернулся в Словакию. Получив гонорар за книгу, я снова решил устроить сабантуй в «У зайца Моллинера». Теперь, я думаю, вам понятно, почему.
Дюрица трет ладонью лоб, вздыхает, кивает утвердительно.
ДЮРИЦА
И что же было дальше?
ПАШТИК
А дальше я пригласил в ресторан всех ответственных редакторов издания, своих коллег из академии, художников, набралось человек пятьдесят. Я заплатил практически весь гонорар, но мне его не было жалко. Было очень весело, но возраст берет свое. Я незаметно отозвал Кудеру и Бенко, потом позвал еще одного, своего самого лучшего ученика Ярослава Кочича и предложил им поехать ко мне на квартиру и там посидеть в более спокойной обстановке. Они согласились. Кочич предложил взять с собой еще одного англичанина, корреспондента какой-то британской академии, он дал очень лестный отзыв о моей книге. Я согласился...
ИНТ.-КВАРТИРА ПАШТИКА.- ЛЕТО.- ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.
В квартире открывается входная дверь,включается свет, вваливается компания мужчин, уже хорошо навеселе.
ПАШТИК
Проходите, проходите. Обувь можете не снимать. Вот туда в комнату проходите... Да. Войто, помоги мне тут стол быстренько организовать.
Кудера, дурачась, устремляется на кухню. Бенко устало падает в кресло.Паштик включает магнитофон, открывает настежь балконную дверь. Кочич, 28 лет, рыжий с невыразительным лицом, выталкивает на середину комнаты стесняющегося профессора Циммермельда,высокого, стройного, с решительным лицом мужчину 40 лет.
КОЧИЧ
Коллеги, прошу прощения. Совершенно забыл вам представить. Это – мистер Циммермельд, ректор частной высшей школы искусств, известный английский критик и аналитик.
Паштик первый протягивает руку.
ПАШТИК
Рад, очень рад вас видеть, мистер Циммермельд. Мы ведь с вами уже знакомы... Да, да. Мы встречались в Лондоне. Огромное спасибо за столь лестную аннотацию к моей книге.
ЦИММЕРМЕЛЬД
(с явным акцентом)
Ну что вы, дорогой профессор. Это была отнюдь не лесть. Ведь ваша книга на самом деле серьезный научный труд.
Бенко, тяжело пыхтя, поднимается с кресла, подходит к Циммермельду, протягивает руку.
БЕНКО
Профессор Бенко.Рад вас видеть, мистер Циммермельд. Я, кстати, очень наслышан о ваших исследованиях в области чешской и немецкой гравюры.
Циммермельд внимательно смотрит на Бенко, на секунду в его взгляде проскакивают хищные искры, потом глаза добреют. Циммермельд польщенно улыбается.
ЦИММЕРМЕЛЬД
О, даже так! Вы глубокий ученый, пан Бенко. Мои исследования не предназначались для широкой аудитории.
Тем временем Кудера быстро и ловко приносит из кухни бутерброды, икру, сыр, масло,сельдь, нарезанные овощи. Кочич хлопает пробкой шампанского, разливает напиток по фужерам.
ПАШТИК
(поднимает бокал)
Дорогие коллеги, друзья. Спасибо вам за то, что вы пришли, что не забыли старого рисовальщика. Давайте выпьем за нашу дружбу, за наш талант!
Мужчины выпивают. Набрасываются на закуску. Особенно нажимают на икру.
ЦИММЕРМЕЛЬД
Уважаемые коллеги, уважаемый мистер Паштик. Еще раз сердечно благодарю за приглашение, но, к сожалению, вынужден откланяться. По приглашению пражского музея искусств я должен завтра утром быть в Праге. В 22.50 у меня поезд. Мистер Кочич любезно согласился меня отвезти на вокзал на своей машине.
КОЧИЧ
Мы должны уже торопиться. До поезда остается ровно 34 минуты.К тому же я еще сегодня не принимал таблетки. Вы знаете, сердце у меня не того...
С напускным разочарованием Паштик, Кудера и Бенко пожимают на прощание руку Циммермельду и Кочичу. Паштик провожает их и закрывает за ними дверь. Потом возвращается в комнату.
ПАШТИК
Ну что, друзья? Опять мы вместе, как когда-то! А что у меня в руках?
БЕНКО И КУДЕРА
(дружно)
Бехеровка!!
Паштик открывает бутылку и разливает по маленьким рюмочкам. Друзья выпивают.Кудера вытаскивает из кармана мобильный телефон.
КУДЕРА
Хлопцы, а что, если нам баб позвать? Слабо?
ПАШТИК
Завидую тебе, Войто. Скоро семьдесят, а ты еще кобелишься. У меня уже все...В смысле, все в прошлом.
КУДЕРА
Йозеф, почему ты так плохо о себе думаешь? У меня здесь есть телефончик таких кисок, что ты моментально забудешь о своем возрасте.
Паштик колеблется, краснеет.
ПАШТИК
А что? Может, и вправду стариной тряхнуть, а? Бенко, ты как?
БЕНКО
Почти как тогда, у «Зайца»...Когда мы были молодыми. Тогда у нас ничего не было, но была молодость. Сейчас есть все...Но... Тогда Йожо удрал в Италию...
КУДЕРА
А ты сел в тюрьму.
Бенко хмурится недовольно. Паштик обнимает его за плечи.
ПАШТИК
Да, побила нас жизнь, но ведь, Петер, тебе ли мрачнеть? Ведь именно за свой цикл «За колючей проволокой» ты и получил первую премию. Давай, Войто, наливай.
Паштик внезапно хватается за сердце и валится на диван
ПАШТИК
(вялым голосом)
Ребята, мне плохо... Мне плохо, ребята...