...а помнишь, как я горела? Помнишь синие поцелуя огня на моих ногах - не синяки, синяки были позже, когда я искала свою могилу на сером кладбище, - там воздух деревянным крестиком вышит - не находила, плакала, ползала по земле, падала коленями в камни, а твоя память, память о тебе обнимала меня рукою за плечи и что-то тихо говорила, а память обо мне проникала в твои кошмары. И изляпанная ожогами кожа - пустяки... внутри ведь было намного пламенней, намного горячей... а первыми загораются волосы, помнишь? А глаза мне выело дымом, но даже закрывать их мне было больно - такое ощущение, как будто веки стачивают белки, красные, острые, безресничные веки... колокол головы полнится звуками дыма... Я говорю странно, но это так. Кости - треск, они будто полые, ног нет с первых минут, рук - со второй секунды. Когда исчезает в голове мысль о том, что нельзя кричать, а взгляд - твой чёрный взгляд - влетает выстрелом, оставшись гулом в затылке, за тёмными веками - значит, ты потерял сознание. Но от боли оживаешь, вздрагиваешь вся, струнка, небо задохнувшееся - уши пронзает тихий звук, похожий на пение на неизвестном языке. А тебе показалось, что я умерла. Только потому, что я не сказала "Прощай...", когда уходила.
Серое осеннее небо может быть плоским и шершавым, как кусок картона, когда оно вот-вот упадёт на плечи людей. В одну из тысячи трёх секунд тебе мучительно захотелось, чтобы пошёл дождь, и ты скинул капюшон с золотистой каймой по краю, но дождь не пошёл. В твоих глазах вспыхнуло пламя, осветившее чёрный зрачок, в моих струилось что-то бьющееся, сияющее...
Мне до последнего виделся твой взгляд.
Мой сгоревший дом, мой сгоревший мир, моё сгоревшее тело. Я возвращаюсь опять и опять - к праху. И нет в этом ничьей вины - есть лишь огонь, вечный, невидимый, и синие его поцелуи на бледных коленях. Почему синие? Потому что сквозь дым всё видится негативом.
Не пытайся уложить обломки моего воспалённого сознания во что-то цельное. Осколки давно поменяли форму, но отраженье в них всё то же. Чёрные глаза. И сжатые плотно губы, слишком поздно позвавшие дождь стиснутой немотой своей. Может, если бы мы оба научились кричать, было бы чуть холодней внутри.
Я по-прежнему снюсь тебе, просто ты ничего не помнишь, просыпаясь. Ты по-прежнему снишься мне...
...а помнишь, как я горела?..