День постепенно угасал. Солнце уже пряталось за крайние, чахлые берёзки рощи, что начиналась сразу за поскотиной. И чем больше пряталось, тем больше в размере становился его диск. Воздух был свеж после недавнего грозового ливня и по июльски настоян на ароматах кошенных трав. Ветер ещё толком не решил, в какую сторону направиться и болтался, как ботало на шее местного быка-производителя, меняя направление. Временами он поворачивал не совсем удачно и приносил с собой запах тлелой соломы. Соседа угораздило перед самым дождём запалить её, прошлогоднюю (чем помешала?) да так и бросить без догляда. Вот она и тлела, изрядно промокшая и от того невыносимо вонючая своей прокислой горькостью в вечерней свежести.
- Вот ведь Гришка-зараза! Уж почитай полста лет недоумку, а всё одно непутёвый, как и его родитель покойный, царствие ему небесное, - ворчал старый и сморщенный прожитыми годами дед, сидя на лавке, подле выбеленного на совесть штакетника опоясавшего мазанный и тоже беленный домик-пятистенок.
- Когда же он только ума наберётся? Дурья башка, ведь угораздило же перед грозой солому палить! А, не ровен час, раздует бурей по всей околице?! И опять же, почитай, в деревне, на свежем воздухе живём. Дыши себе полной грудью да радуйся, так нет же! Из-за таких переношенных травишься атмосферой почище горожана последнего!
Рядом с дедом сидел и похохатывал молодой парень, с виду городской, одетый не по-местному. Он подъехал на стоящем поодаль, странного для деда вида, автомобиле.
- А хорошая видать у тебя техника! - обратился к нему старик.
- Это ж никак не меньше половины комбайнюкиной будет! Как звать-величать, трахтур она или всё ж машина кока?
- Зови джипом, не ошибёшься, старый.
Дед покачал головой уважительно и, вытащив кисет, принялся ловко крутить самокрутку.
- О, видать и до вас кризис докатился! На самосад перешёл!
- Какой-такой крызис? - удивился старик.
- Как какой? Сигареты теперь за просто так не возьмёшь. Водка, жрачка – по талонам!
- Так а зачем мне та водка да курево магазинное? Я с махорочкой войну ломал и советску власть строил. А в сельпо мы с бабкой не ходоки. У нас хозяйство. Самим хватат да ещё и детишкам чем-можем-поможем!
- А заместо водочки небось самогоночкой балуешься?
- Ей сердешной! Хотя и не тот я пивака по нонешним временам стал. Стар, чего там гутарить.
- Ну, тогда давай и я приобщусь к вечному, - протянув к кисету руку, проговорил заезжий.
- Угощайся, чай не обеднею!
Парень неуклюже пытался скрутить самокрутку, но у него ничего не получалось. Крошки сыпались на колени, бумага рвалась, пальцы от волнения тряслись и терялись от неопытности да и несогласованности движений. Дед, наблюдая эти мучения прятал усмешку, но наконец не выдержал и всё сделал сам, быстро и не уронив и понюшки.
Теперь они сидели притихнув и на пару попыхивали душистым и крепким самосадом.
К тому часу солнце совсем скатилось за лес, и наступили сумерки. На приглашение старика почаёвничать, парень ответил отказом, сославшись на спешку и дальнюю дорогу. Подарив на прощанье деду пачку «Мальборо», он сел в машину, та рявкнула мотором и унесла собеседника широкой улицей к выезду за околицу.
…С того часу прошло без малого два десятка лет. Та же дорога бежала мимо заброшенной в российскую глубинку деревеньки. В этот раз солнце облюбовало себе место в зените. Оно удобно расположилось на небосводе и щедро одаривало теплом лесистые края, скользящую своим, мудрёным руслом речушку и этот пыльный, незнакомый с асфальтом большак. На той же лавке, подле беленного на совесть забора, сидел тот же дед. Время скользнуло мимо этих благодатных краёв. Хотя и сморщило всё ж оно ещё больше дедову физиономию, согнуло надвое спину да высушило те части тела, что выглядывали из поношенного армейского бушлата камуфляжной расцветки. Старик сидел на струганных рубанком и временем дощечках, мусолил в пергаментах пожелтевших и обнесённых жёсткой щетиной губ кончик козьей ножки и сам с собой «вёл разговоры».
- Вот ведь дожил, самокрутку крутить совсем не по силам стало! Трясутся ручонки проклятые, совсем совесть потеряли, ни станком шкарябнуться, ни куревом душу отвести. Как антилягент какой, козью ножку смолю! Добрался видать и до нас с бабкой крызис. Толи курево бросать к едреней фене, толи на погост собираться пора пришла…
- Старый! Дед! – раздалось из-за избы.
- Ты табак поливать собирашься, али он сам у тя в рост идти насобачится? А коли собирашься, так иди воды с колодцу начерпай, нехай к вечеру нагретца. За одним и капуску с огурцами польёшь.
- Ну вот, сыскала старая! И помереть спокойно не даст! Сиди, не сиди, а махорку бросать негоже. Вот грядку докурю, а тогда уж и о здоровье подумаю!
Поднявшись с лавки старичок засеменил в сторону выглядывавшего из-за дома «журавля», там «наклевал» пару вёдер колодезной воды и не снижая темпа засучил ногами по наторенной тропинке к врытому в землю здоровенному тракторному колесу у огуречной, а по соседству табачной гряды…