«Расскажите о вашем детстве», - прозвучал вопрос из зала. Я задумался. Ведь последние тридцать лет я пытался не вспоминать свое детство. Уже будучи успешным актером, всегда держал свою прошлую жизнь на трехпудовом замке. Никто не знал ни моего родного города, ни мою мать. Я был загадкой, которую никто не мог разгадать. Не имел права. Внутри были слезы, внутри была боль.
«Без комментариев», - отвечал я всегда и журналистам, и самому себе. Но приходит время, когда надо рассказать правду. Было страшно, но сердце говорило, что это надо сделать. Нельзя жить с такой болью. Хватит, хватит врать самому себе. Глубоко вздохнув, я начал свой непростой рассказ.
Я, Михаил Чернов, родился в маленькой деревеньке под Псковом. Мама работала врачом в местной больнице, бабушка – в сельской школе, а отец был милиционером. Я жил как обычный деревенский мальчишка – счастливый веселый мальчик Миша. Гонял голубей, виражами взлетавших в голубое небо, бегал за соседскими курицами, которые врассыпную разбегались от меня с недовольным кудахтаньем, носился с босоногими вихрастыми мальчишками по всей деревне, купался в местной речушке с искристой прозрачной водой. Все это было до семи лет. А после…
Однажды вечером отец не пришел с работы. Конечно, он иногда и раньше задерживался, но в этот раз было все по-иному. Ночью я не мог уснуть. Мать тоже страдала от бессонницы. Она сидела у зажженной свечи и что-то вышивала черными нитками. Луна грустно смотрела в окно. Казалось, что все плачет. Утром мама забила тревогу. Коллеги отца рыскали в деревне и в окрестностях, а через три дня наткнулись в лесу на свежий холмик. Там убили отца и закопали. Того, кто это сделал, искали, но так и не нашли. На могиле отца я, совсем тогда еще ребенок, поклялся отомстить за его смерть. Мать поседела от горя, осунулась.
Вечерами, заливаясь слезами, я смотрел в окно на небо и вспоминал отца, стараясь сохранить в памяти все фрагменты жизни, связанные с горячо любимым мною человеком. Снова и снова возвращался к нему в своих мыслях, заново проживая все моменты той счастливой жизни. Он читал мне сказки, пел тихим грубоватым голосом колыбельные песни, задорно играл в футбол, мы с ним вместе ходили на рыбалку, а там вели неспешные задушевные разговоры про мои мальчишеские дела, да и вообще про жизнь. Помню, как он подхватывал меня своими сильными руками и высоко кружил в воздухе. У меня был Отец, самый лучший в мире Отец! А сейчас он убит. Его убили, отняв у меня самое ценное. Ненависть к убийцам, желание отомстить переполняли мою детскую душу…
Но надо было жить дальше. Время, казалось, летело незаметно. Вскоре пришло первое сентября, и я пошел в школу, где меня встретила Мария Тимофеевна, улыбаясь как солнце той роковой весной… Память у меня была очень плохая, и ни математика, ни русский язык не хотели запоминаться и надолго оставаться в моей голове. После уроков в классе мы с Марией Тимофеевной занимались сложными для меня науками. Часами эта учительница, ставшая мне второй матерью, могла сидеть со мной рядом и учить меня премудрым наукам. Через некоторое время Мария Тимофеевна научила меня и читать, и писать, и считать. У меня сформировалась хорошая память, так что я смог выучивать даже длинные стихи. Все благодаря этой удивительной женщине.
Перейдя в среднюю школу, я все также продолжал ходить к своей первой учительнице, а бабушка взяла классное руководство в моем классе, только чтобы я получил достойное образование. В нашем доме культуры открылся театральный кружок, и я стал его посещать. Там был совсем другой мир, словно передо мной открылась дверь в волшебную сказочную страну, где не было ненависти, страха и боли. Уходя из реальности и полностью погружаясь в роль, я вживался в чужую жизнь настолько, что не хотел возвращаться обратно в реальную жизнь. Скоро это стали видеть окружающие, и про меня сначала говорили как имеющего способности, а потом и как о талантливом актере. И моя судьба была определена.
Я поступил в ГИТИС и стал профессиональным актером. Играл самозабвенно, мне не хотелось уходить со сцены, и старался играть как можно больше ролей, стремясь прожить как можно больше жизней. На сцене будто не было меня, там была жизнь, которой я с радостью подчинялся, в которой никому не надо было мстить, в которой моя реальная боль отсутствовала.
Иногда глядя на себя в зеркало, я мучительно думал, кто же я на самом деле, какое мое истинное имя, чужие имена сыгранных мной ролей, казалось, оставили свой отпечаток даже на моей внешности, характере.
Сердце мое было под замком, никого не любил, не имел семьи, только месть наполняла разум. В какой-то момент понял, что вся моя жизнь сводится к одному – к мести. Я до боли жаждал этого, клятва, данная мною на могиле отца, будто жгла изнутри. Живя местью, нанимая частных детективов для расследования этого убийства, тратил большие деньги, но результата не имел.
И вдруг вспомнил слова своей матери: «Прости их, сыночек. Бог им судья. Месть закрыла от тебя любовь. И это очень бы огорчила твоего отца, если бы он был жив». Почему-то раньше я не верил этим словам, но сейчас на этой конференции, когда вспышки фотоаппаратов ослепили меня, словно возвратив назад в прошлое, я будто ощутил отца рядом, ощутил его любовь, и понял, что замок на моем сердце больше не нужен, что я свободен от своей клятвы и что пришло время простить убийц и простить себя за все годы своего бегства от реальной жизни.
Я замолчал, и в зале воцарилась тишина. А потом раздались аплодисменты, и стало понятно, что все кончилось. Я открыл эти тяжелые замки и никогда этого не забуду.
Гуска Лена, 13 лет