Парфюм де Бъёр

   

                ****

- Теперь-то вы понимаете сложившуюся ситуацию? – спросил в завершение беседы - которая затянулась дольше, заведомо запланированных пятнадцати минут – Эртьен Словэрс, исполнительный директор компании «ПарфюмОвэр» и мой непосредственный начальник. – И все «это», - добавил он, указывая угрожающе трясущим пальцем на папку, с логотипом компании – разумеется, не должно повлиять на судьбу наших перспективных проектов. Об этом-то, вы должны были подумать, господин Брубек?!
Я промолчал. Шеф обошел стол и встал передо мной.
- Послушайте, Дейв, - его голос изменился на дружеский – Совет директоров намеревается вынести решение, в связи с «ухудшением Ваших профессиональных навыков». Мне трудно разуверить шестерых вполне решительных господ, чья вера в вас ... сломлена. На данный момент, компания держит рынок благодаря брэнду – одно только название и больше ничего!
Я медленно поднял голову и посмотрел на него. Нет, кажется он действительно встревожен чем-то... Постойте-ка, а почему шеф перенес нашу встречу с 9-ти на 11? Может...? Так и есть – его вызывали на Совет директоров, или как правильнее было бы назвать «Совет Шестерых...».
- Вы хоть слушаете меня, господин Брубек? – нетерпеливым, почти раздраженным, но всячески стараясь свое негодование(а может даже некую поступившую ненависть) спросил Словэрс.
- Да. – тихо ответил я – Только я не понимаю – что я должен понимать?
- Вы, – протяжно произнося гласные, ответил тот – должны понимать, что Мы, с вашего «благочестивого соизволения», уже второй сезон, повторяю – шестой месяц – без новинок!
Наступила тишина. Словэрс вернулся на свое место, поднял со стола папку, подержал за угол, как бы определяя вес, потом фыркнул невнятно и швырнул ее ко мне. Полиэтиленовая папка проползла по лакированной поверхности заседательского стола – издавая легкий хлопок при падении и свистяще-шуршавый звук при скольжении, но, не упала. Я поймал ее самого края, прибив сверху рукой.
Затрудняясь хоть как-то растолковать этот жест, я встал.
- Тут же вся информация...
- Довольно! – перебил меня Словэрс – Мне необходимы новые формулы в самые кратчайшие сроки, иначе, я просто вынужден буду распрощаться с вами, мистер Брубек!
... Всю дорогу домой в ушах звенела последняя фраза шефа. Случись нечто подобное год назад – я бы сделал «нужные выводы», раздосадовавшись о происходившем. Но, теперь... мне как-то все равно. Что это – внезапная вспышка безалаберности? (а ведь Словэрс, так же как и бесценные члены Совета почти уверены в этом). Нет. По крайней мере, начать видеть в себе безответственность – само по себе, уже отвергает наличие чего-то подобного... «С меня требует, а сам, даже не соизволил проанализировать мои отчеты» - обводя взглядом покоющуюся на сиденье, слева от водительского – папку, выпалил я в полголоса. – Это Её место! – взял и бросил папку на заднее сиденье.
- Ты что, ослеп?! – заорали совсем рядом с моим окном в перемежку с сигальными гудками. Я кажется только что проехал на красный свет. Да, так оно и есть! Подумать только – нарушил правило дорожного движения – в первый раз за всю жизнь, да еще так грубо, опасно и ... конечно-же, случайно.
... Она всегда была недовольна тем, как я вожу машину – слишком осторожно, потому и слишком медленно. А по другому, у меня никак не получалось. Хотя, старался как мог, посещал даже специальные курсы по экстренному вождению, пытаясь освоить мгновенные рефлексы, но, все безрезультатно... И так, постепенно вопрос «тебя подвезти?» растворился между нами и со временем, у наших дверей все чаще и чаще тормозили такси, то увозя, а то и привозя Ее...
...Опять сигнальные гудки. Интересно, что же натворил на сей раз? Ааа, ясно, пересек дорогу грузовику (тот обогнал меня, а поровнявшись – наорал что-то через открытое ветровое стекло и поехал прочь), а тут еще и мотоциклист – обгоняя уставился на меня так, как будто я ехал не на автомобиле, а верхом на верблюде. «Пожалуй, следует припарковаться где-нибудь и пройтись пешком, тем более, что уже не далеко до моего дома». «Моего»? Странно, когда-то, совсем недавно, этот дом назывался «Нашим»...
... Да, верно, это был «Наш Дом» - я и Бъёр купили его сразу же, после свадебного путешествия. Мы могли позволить себе Это – не квартиру, а Дом... наш Дом, который, накануне переезда Она в шутку нарекла «Вилла-Вотер» - как вода – без запаха, без цвета и без вкуса. Теперь же, это название приобретало вполне серьезный смысл...
Я припарковался, вышел из машины забрав папку, направился вдоль мокрой мостовой в сторону Селт-Гранж. Дождь прекратился за несколько минут до того, как оставил машину, но, вода все еще стекала по козырькам с разноцветными обшивками, а водосточные трубы «гремели» своим, уже привычным журчаньем. По левую сторону тянулись декоративные кустарники, за ними – высокие деревья, чьи кроны блестели от влаги, даже в такую облачную погоду. Аллея Восхождения была безлюдной, так же, как и улица св. Николы, напротив. Не успев опомниться, как очутился среди пустующих и мокрых скамеек.
«Мне же домой надо! А зачем? Я кого-то жду? Нет. А меня кто-то ждет? Тоже, нет. Может я перестал ждать, и теперь, когда никто никого уж не ждет – стоит подумать о том, чего же ждать? А стоит ли?...
Я подошел и встал перед скамейкой, подле маленького фонтанчика, которая «пряталась» под могучими ветвями огромного дерева. Она была вымокшей: местами, у самого подножья выступали серебристые капельки, сливаясь в едино и отяжелев – катились вниз, образуя многчисленные лужи вокруг кривых, чугунных ножек. Небо было зарисовано холодными, осенними тонами, отчего, все вокруг казалось черно-белым и не естественно тусклым, безжизненным. Я был один. Быть может, один был – только Я! Во всяком случае, картина «со мной», смотрелась единственно естественным на фоне дремучего парка...
Я сел, положив под себя папку. А в папке... Странно – подумалось мне – я сижу на своей... правде о себе. Смешно. Эта правда, нынче вызвана сберечь меня от ... холода?!
Внезапно, откуда-то прилетела сорока – эти птицы так забавно передвигаются. Она ходила передо мной взад-вперед, посматривая на меня то правым, то левым глазком – наверное, выпытывает чего-то съедобного. А что если... Вдруг на меня нахлынули всякие мысли, охватывая и без того туманное сознание, сужая здравый смысл до крошечного пятнышка – «Бъёр!» - вырвалось у меня, и я инстинктивно, как бы приветствуя – поднял правую руку. Птичка даже не вздрогнула.
Как же так?! – борясь, со все больше охватывающей меня волнением, удивился: – Не испугалась!
В голове блуждали противоречивые мысли, пронзая каждый раз хладнокровие насмерть – в конце, осталась и переборола остальные одна – Это Она! – и тот час же, наступила упоительное равновесие: сердце забилось в привычном темпе, гармонируя с душевными отзвуками умиротворенности. Я, и эта мысль из «ниоткуда» слились в одно единое – растворяясь в ней, она была внутри меня самого, в моем дыхании,в стуке моего сердца... Идеальная формула вечности.
- Бъёр! Ты ли это?! – спросил я дрожащими губами. На мгновение, ко мне вернулся разум: - У меня для тебя ничего нет... – произнёсь вполголоса, осознавая что, передо мной всего лишь птица – вылетевшая из своего гнезда в поисках пищи. А та, еще несколько секунд попрыгала, потом вспархнула и исчезла за ветвями.
«Я схожу с ума? - нет, если задался этим вопросом – значит, нет... И к тому же, никто не сходит с ума - лишь только потому, что пытался «поговорить» с кем-то из числа «не людей» - вот так, сразу, без особых на то причин... А у меня нет причин тронуться умом! Я не вижу в этом смысла – достичь всего, быть нужным и таким..."
Позади меня заскрипели тормоза – из такси выскочили четверо: две девушки и двое парней. Шумно, почти перекрикивая друг-друга и сквозь звонкий смех – обсуждали планы на вечер. Пребежали дорогу и вошли в кафе «Лионе».
Я бывал там сотню раз – ничего особенного. Да? Если так, то зачем же тогда отбивал порог этого маленького (в семь столиков) заведения? Вспомнил – покупал тосты с вишневым джемом ... для Нее. Когда же все это кончилось? Может спросить иначе – когда же все это началось?

                ****

- Дейв, дружище, Вы не выйдете к нам? – улыбаясь во весь рот и нагнувшись к микрофону, звал Словэрс. Он, как впрочем и все остальные сотрудники (их было более восмидесяти) – был одет во фрак, а настроение – почти заоблачное. Отмечали два праздника одновременно – компания «ПарфюмОвэр» завладела, после четырехлетней борьбы – контрольным пакетом акций сразу трех, конкурирующих фирм и 20-летнюю годовщину концерна «Ильвон», чьим главным «орудием» на рынке сбыта являлась наша компания. Но, всякому – даже, не посвященному в тонкости бизнес-экономики – становилось ясно: годовщину отмечают «попутно»; в центре крошечной сцены стоял и сверкал разноцветными лампочками – плакат, поясняющий масштабный взлет «ПарфюмОвэр» и падение трех - «бесперспективных доселе», компаний.
- Ну где же Вы там, господин Брубек? Мы вас ждем! – повторилось эхом, приглушая гул гостей и музыки. Я замешкался, глазами поискал куда бы поставить свой бокал, и тут, Эмиль Кроунсвелл – главный советник по делам продажи – любезно подтолкнул меня в бок, забрал бокал.
- Да оставьте Вы свой лимонад! Не заставляйте шефа... – начал он, но гром обрушившихся на зал конференций апплодисментов не дал расслышать его «дельный совет».
Словэрс встретил меня у сцены, поздоровался «для фотографии на память» и не отпуская руку потащил к микрофону. До того, как я поприветствовал всех и поблагодарил «за все» - шеф, по-прежнему держа мою правую руку – толкнул еще речь, где назвал меня «бесценной жемчужиной», благодаря которой, компания блестяще перешла от альдегидных и гесперидных к ароматному семейству композиций, и что залог сегодняшнего успеха, зачиналась в тот день, когда я – Дэйв Брубек, человек со способностью абсолютного восприятия и различения запахов – почти год с лишним назад переступил порог «их» компании, и еще много прияного и лестного в мой адрес.
- Пускай докажет! – раздался веселый и задиристый голос Кроунсвелла. И мне устроили «показательную»: я распознал на расстоянии десяти шагов – двенадцать марок духов, производства нашей компании, указывая (переборов свою природную застенчивость) на их носителей рукой, и одну – «ненашего» производства, с весьма едким и крепким ароматом, ставив тем самым, даму возле Кроунсвелла – в неловкое положение перед «начальством» (конечно-же, не специально). Но, вездесущий советник по продаже – пришел ей на выручку, бросив сухо: «Держим конкурентов ближе!», и на этом «игра» завершилась.
После официальной части мероприятия, всех попросили, по-традиции – написать пару слов, положить в конверт и опустить в ящик «Воспоминаний», который, вот уже два десятка лет покоился у входа в конференцзал, рядом с диспенсером питьевой воды. Для этого, нам всем раздали светло-розовые бумажки размерами с мою ладонь и конверт, соответствующих габаритов. Я достал авторучку, и не раздумываясь написал: «Все равно, найдется тот, кто окажется лучше предыдущих». Не знаю почему именно написал эту фразу. Впоследствии, долго размышлял над тем – что будет, если кому-то из руководителей вздумается нарушить 20-летний табу и вскрыть конверты...Там, наверное уйма «правильных» пожеланий в адрес компании и ее глав. И на-те, всплывает моя тарабарщина! У меня даже не было варианта для «успокоительного» толкования сего прорицания...
Вернувшись домой, я рассказал об этом Бъёр. Она улыбнулась и сказала, что находит фразу весьма остроумной и к тому же – уместной. Я не стал вдаваться в подробности насчет «уместности», а только достал футляр  и вынул оттуда хрустальный флакон, протянул ей:
- Сегодня – годовщина нашего знакомства! – объявил торжественным голосом я. Мы встретились в тот же день, когда меня – безо всяких тестов и рекомендаций – приняли в «ПарфюмОвэр». (Теперь, мне все это кажется немного странным. А тогда...тогда все было по другому, тогда, я знал что, «могу» и «смогу», верил в свою безупречность и незаурядность. Тогда – это все казалось естественным...)
- Ты шутишь?! – удивилась Она – Дэйв, так не честно! Тебе «напоминают» на работе... А я даже не помнила, извини, у меня для тебя ничего нет...
А я и не обижался, наоборот – мне нравилось ее это состояние, меня радовал каждый выпавший случай, когда Я мог хоть как-то удивить Её, отличиться, так или иначе.
- Эта классическая композиция, Бъёр. – пояснил я, сняв стеклянную пробку.
- Мм-м, изумительно! – выхватив у меня пробку, вставила на место, вдохнула поглубже и застонала. – А как назвали? – подняв слегка брови и неподдельной любопытностью – которой природа одарила всех особей женского пола – спросила она.
- Что значит «назвали»?! – переспросил я, недовольно- обиженным голосом. – Эти духи – не для продажи... они – в единичном экземпляре, только для Тебя – только Тебе, Бъёр!
- Я нечаянно, извини! – оправдывалась она – А ты уже дал название твоему...моему, я хотела сказать - «моему» аромату? – улыбнулась.
- Нет. Ты же знаешь – с этим у меня всегда возникают сложности...
- Ничего, я сама придумаю ему название. Ты не против?
- Это твой аромат – я буду только рад! – улыбнулся я. На том и порешили...
Эту композицию из нескольких сложных форм масел, удалось получить в течение шести с лишним месяцев, на рабочем месте, в нерабочее время. Я искал нечто изысканное, почти совершенное по содержанию и идеальное по формуле, не навязчивое, легкое на осязание, но, с решительно подчеркнутым и трудно запоминающимся букетом. И само собой, разумеется, никто – кроме нас двоих – не мог знать о существовании этого аромата в хрустальном флакончике с бледно-желтоватым настоем. Духи, которым Бъёр так и не успела подыскать название – обладали, еще одним специфическим отличием от всех остальных...
... Нет, тогда ничего и не начиналось – все было как было. Даже ни в тот день, вернее – вечер, когда позвонили и сообщили о том, что Её ... больше Нет! И даже ни тогда, когда старшего инструктора по верховой езде – мистера Приэнтофта, непосредсвенного виновника за произощедший нестчастный случай (нестчастный случай? Для кого же он был Нестчасным?!) – выпустили из под стражи за внесенный денежный залог на солидную сумму – пятьдесять тысяч! На вопрос обвинения, почему тот не действовал согласно по предписанию и не пристрелил взбесившегося коня, он легко отпарировал: «Я мог попасть в леди!». На этом процесс прекратился, и был вынесен приговор – мистер Приэнтофт провел за решеткой меньше суток после того, "нестчастного случая", за то меня «посадили в Одиночку» - пожизненно...
Нет, все началось с того самого дня, когда...
... Прошло около двух месяцев, как не стало Бъёр.
В то утро, я сел в машину, открыл двери гаража, посидел за рулем несколько минут, потом вышели и пошел на работу своим ходом – шагая по тенистой стороне улицы Сэлт-Гранж, минуя поездку на автобусе до станции метро.
Стояла обычная погода по сезону, обычные люди топтались у самых обычных автобусных остановок, где массивные и ленивые готчы, то подбирали, то и высаживали своих обычных пассажиров. А улица св.Николы, как обычно, была оживленнее остальных – в самом ее центре расположилась станция метро, куда я и направлялся по обыкновению самого обычного действия... Как вдруг! Моё обоняние уловило – среди сотни запахов, которые смешивались и хаотично бродили в воздухе, дополняя и оттеняя друг-друга – тот самый, до боли в сердце знакомый аромат и от внезапности, резко повернулся в ту сторону, откуда он доносился.
- Осторожно! – прохрипела пожилая дама, поднимая с асфальта свою – задетую мной – сумочку. Я ринулся туда, сквозь толпу людей, толкаясь и натыкаясь на недовольные возгласы – запах становился все слабее – ноздри расширились, пытаясь вместить все больше и больше порций воздуха, а рецепторы напряглись до коликов на переносице, отчего, вскоре прослезились глаза, повинуясь рефлексу. Мною овладевал панический страх – непонятный, и в то же время отчетливо поясняющий безысходность и безнадежность на миг возникшей надежды... И поэтому, пугал сам себя, переведя безумие из состояния подчиняемого в подчиняющее. «Ты сошел с ума!» - мой вердикт, прозвучал вполне обоснованным заключением, после того, как более получаса обошел всю улицу Сэлт-Гранж – вдоль и поперек.
   ...Уже сидя за рабочим столом, я продолжал призывать себя к благоразумию: «Ведь есть на свете вещи, которых ... не бывает? Или же, нет, - их нет, потому их не может и быть! Вот так правильно. И в конце концов, существует же понятие – галютинативное обоняние! Любой домохозяйке, хотя бы несколько раз за всю жизнь казалось, будто «что-то горит на плите», а каждому второму мерещится необычный, непривычный запах – то по утрам, а то и вечерами... Я не говорю уже о сотрудниках противопожарной службы: спросите даже у новичков – так они, ответят, что «чуят» запах гари время от времени, которого ... не существует на самом деле. А я? Что же еще могло почуяться мне, помимо полихромно-эфирного состава?!...»
И так на протяжении всего прошедшего дня. А дома, я доказывал себе, или «второму себе» - который, «родился» сегодняшним утром – все то, о чем размышлял на работе; нелепость положения, для чего – достал из Ее шкафчика футляр, открыл и повертел в руках хрустальный флакон с бледно-желтоватой жидкостью... Слезы навернулись на глазах от одного только рассеявшихся по всей комнате клубков аромата – родного, близкого до мозга костей; воспоминания хлынули с необычайной резвостью, отнимая последние силы воли, – на осколки коей я опирался уже восемь с половиной недель – глумясь над моей жалкой сущностью. «Бъёр!» - позвал я почти шепотом, захлебываясь - то ли от душившего кома в горле, то ли от охомутавшей меня печальной истины собственной беспомощности и одиночества...

                ****

    Утром, поймал себя на том, что ищу предлога – пойти на работу без машины: «Наверное, этот самодовольный Смайерс опять опередит меня и займет паркинг... А мне придется подниматься на три этажа выше... А там лифт не работает... или уже работает? Нет, точно не работает – придется спускаться по лестнице...». Вдруг, это мое состояние, мне же не понравилось – пугало то, что я искал причину попасть на ту улицу, при этом, спорил ... сам с собой. Мое «я» - окончательно раздвоилось: одно твердило одно, а второе – совсем иное. «Почему я не могу пользоваться услугами общественного транспорта? Но есть же машина – так комфортнее и престижнее! Верно, есть. Но тогда, где же мое решение? К тому же, все пользуются общественным транспортом: вот например наш координатор по доставке продукции – мистер Биссет – все время пользуется им. Хотя у него, целых три автомашины. Не вижу в этом ничего предрассудителььного и противоречивого... при всем этом – есть мое решение...  Твое решение, это – свести себя с ума! Я не хочу... Я просто пойду на работу без машины, вот и все – безо всяких причин и следствий. Ладно, я пойду, и только сегодня, и только потому, что я так решил, и только ...- в последний раз! Надо же разобраться с самим собой, и кстати, надо так же записаться на прием ... – любого врача, лишь бы не дать этому «чему»-то развиться до масштабов психической травмы. Да-да, именно поэтому – Я пойду и разберусь со своей новой проблемой...»
Стояла такая же погода, как и вчера. Казалось, будто вчерашняя сцена разыгрывалась повторно: те же цвета одежды,те же звуки, те же автобусы, и даже те же запахи... Только перед входом в метро народу было меньше чем вчера, а еще, с того конца улицы не доносился вчерашний – крайне неприятный – запах концентрированной кислоты, которым, прочищали еще с ночи – дренажные трубы сточной воды...
В воздухе витал комплекс - смешавшихся до неузнаваемости – парфюм продуктов, сменяя друг-друга так быстро, что не сразу удавалось распознать их состав. Осень. В это время года, обычно, предпочитают более цепкие запахи первоцветов. Может такой выбор обуславливается чувством утраты летнего тепла, предшествующее холодной осени? Может где-то в подсознании человека «сидит голос, осуждающий» его за то, чего он не успел, пропустил, упустил безвозвратно, оставив за собой шлейфом одни только - ностальгические воспоминания и ... чувство вины? Если так, то странно – в зимние морозы, тот же «голос», заставит скучать по запаху опавшей листвы и золотистым осенним оттенкам... Но, скорее всего, такой выбор исходит от «нормальных», практических соображений – частые осадки, буквально «смывают» гесперидные соединения ароматирующих веществ. Так это или иначе, но, из года в год, классические композиции все больше и больше вытесняются «суррогатными» маслами синтетического происхождения – Человек стремится сгладить свою вину перед природой и собственной совестью,становясь при этом ... любителем не искусства, а искусственного!
«Зачем я об этом подумал? Все «это» - касается и меня?!».
В то утро, я постоял там более часа, и безуспешно... Помимо этого, весь день пришлось опавдываться перед самим собой, с трудом выдерживая нападки второго «Я», который, и склонил меня к мысли о необходимости записаться на приём...
На следующий день, после работы заехал к доктору.
Мистер Стуонмен – человек средних лет, внешне напоминавший чем-то морских офицеров с рыжей бородкой и военной выправкой – встретил меня у дверей в назначенное время, кивнул еле заметно секретарше «я – занят!», и мы прошли в его кабинет.
- Все ли у вас в порядке,мистер Брубек? Или называть вас просто Дэйв? – улыбнулся он занимая свое огромное, обшитое черным дермантином -кресло.
- Спасибо доктор, ... – начал я, и хотел добавить «я в порядке», но, мне показалось, что это будет не совсем уместным ответом: Те, у кого «все в порядке» - не посещают кабинет доктора-психоаналитика Фадии Стоунмена - равносильно тому, что, просить милостыню, протягивая при этом руку, с «Ролексом» на запястье... Да и доктор, кажется осмыслил неловкость своего вопроса – не дожидаясь, пока я придумаю наконец-то окончание своему ответу, заметил:
- Вас не было достаточно долго, с точки зрения медицины – с того самого дня... – тут, запнулся он. У меня сложилось мысль, что тот, понятие не имеет как держаться со мной и ... сожалел, что пришел. ( и эта тень сожаления не ускользнула от его пристального взгляда) - ... с того самого дня, как Вы пообещали не забывать этот кабинет! – облегченно вздохнул он, чувствуя себя опять хозяином положения. – Сколько же прошло? Почти три месяца...
- Два месяца и семнадцать дней. – поправил я.
- Да, да, ровно столько. – произнесь он как бы про себя  - И так, как вы себя чувствуете? Вас что-то волнует...
Действительно, «меня что-то волнует», более того, это волнение – нечто неописуемое состояние, которое усиливается все больше в зависимости и в силу своей непередаваемости. Я сидел перед ним на расстоянии не более десяти футов, но после его вопроса, эта дистанция внезапно увеличилась до десяти тысяч...
- Мистер Брубек? ... Дэйв!
- Да доктор?
- ... – он просто поднял брови и улыбнулся.
- Я не знаю с чего начать... Мне кажется, или это происходит на самом деле, но я, начинаю разговаривать с самим собой, и это ... меня волнует.
- Ясно. И как же часто это происходит, Дэйв?
- Часто. Чаще, чем мне хотелось бы.
- Понятно. А скажите пожалуйста – что вам больше всего не нравится в этих разговорах?
- Обсуждения.
- Обсуждения? – переспросил тот, откидываясь на могучую спинку кресла. – Может вы хотели сказать – «разногласия»?
- Да, верно, что-то в этом роде. – с трудом произнесь я – Я начал обсуждать свои действия и поступки – с самим собой, и это приводит к разногласиям внутри меня, в последнее время...
Он подался вперед и облокотился на стол.
- Можете успокоиться Дэйв, в этом нет ничего ненормального. Многие из нас, а особенно те, у кого творческий склад мышления – скажем так – «страдают» от подобного псевдо-раздвоения личности. И как бы странно это ни звучало – такое поведение подсознания, принято считать естественным моторным движением подкорки. Иными словами, каждый человек обсуждает про себя, или с самим собой – как вам будет угодно – скажем, семейный бюджет, или чем поужинать, куда сходить и тд. Вы согласны, мистер Брубек?
Я одобрительно кивнул. А тот, заручившись моей «понятливостью», продолжил:
- Иное дело, когда такая «полемика» приводит к конфликту...
- Вот именно, к конфликту! – мои слова прозвучали как дополнительное подтверждение правильности его суждений, но, все же - неуважительно. – Извините...
- Ничего, ничего Дэйв, все нормально. Мы же беседуем – и только! – вежливо произнесь тот улыбаясь, и продолжил. Доктор Стоунмен говорил долго. Так долго, как например, объяснял бы я  5-летнему ребенку органическое происхождение полимерных соединений...
Кода он завершил свои объяснения – выписал рецепт с  вереницей успокоительных препаратов и антидепрессантов. Мы попрощались у выхода. Он сказал что, будет ждать меня в следующий вторник, а я, уходил от него с тем же, с чем приходил.
Странное явление – Человек! Я убедился в этом, когда направился к своей машине: из всего сказанного мистером Стоунменом, у меня в голове засела только одна фраза – «Это все – Нормально!»...
Может поэтому, мои утренние прогулки в сторону андеграунда ... не прекратились.
...На пятый день – кажется, это случилось в воскресный день – когда я уже собирался обратно, как вдруг, отчетливый, ни с чем не сравниваемый аромат заставил содрогнуться все мое сознание, пронзая разом миллионы рецепторов и нервных клеток. Запах, доносился оттуда – со стороны автобусной остановки,и нельзя было медлить – струя выхлопных газов вот-вот «оглушит» избирательность обоняния. Сердце забилось учащенно, приступило чувство удушья.
Автобус продолжал стоять, когда я, добежал до остановки. От входных дверей исходило огромное количество внешних раздражителей, шлейфом распростроняясь во все стороны – мешая сосредоточиться на одном единственном: вот, пожилой джентльмен выдохнул порцию табачного дыма прямо передо мной – притупив на несколько секунд мою способность, а когда она восстановилась – заревел двигатель автобуса, перекрыв тем самым, всякий доступ к «цели»... Помню, так продолжалось еще несколько секунд, которые ползли - медленно, с чудовищной массивностью – по моим и без того хрупким нервным тельцам. «Вот он – Момент Истины! Если с этим едким запахом двуокиси углерода рассеится и то, что «мне кажется» - ... стану тенью мистера Стоунмена!» Но, в глубине души, мне очень не хотелось стать очередным его пациентом, который, не смог справиться с престрессовой ситуацией. И причиной тому, был не мистер Стоунмен...
И когда мои обостренные до предела своих возможностей рецепторы опять вцепились за тонюсенькие ниточки еле доносившихся ароматов – «мой», по-прежнему ... был среди них: совсем даже отчетливо, где-то совсем рядом, ... за моми плечами!
Я стоял неподвижно, охватившее меня чувство сильного волнения вибрировало поначалу - в коленях, потом задрожали руки. «Это от холода!» подумал я – не к стати – умело, почти убедительно обманывал себя, не задаваясь вопросами – зачем и почему. А в голове играла музыка Грига «Танец Анитры» - пару раз пытался выкинуть ее оттуда, но, безуспешно – она продолжалась, так же, как и доносившиеся до меня отчетливым приливом струи «призрачного» аромата... Я осмелел, и повернулся. Только сделал это слишком медленно, словно мое тело весило не четыре, а четыресто пудов. Тормознул очередной готч, и в тот же момент, дама в бежевом плаще задев мое плечо ринулась к нему. «Это мой эликсир! Точно, мой!» - она прошла мимо, облако легко узнаваемого мной букета наполнила легкие – «Что за чертовщина?!»

                ****

- Ваш билет? – спросили четко и сухо.
Слегка подняв голову посмотрел на кондуктора.
- Я не успел... – произнес я слышимым шепотом, побаиваясь как бы ни привлечь внимание той, которая сидела на пару мест впереди меня и уже пятую остановку не отрывала глаза от окна – на какое-то мгновение, мне показалось, что она спит.
- С вас два фунта! – отчеканил кондуктор. Я расплатился, и мы – проехав еще несколько кварталов – вышли : она, а за ней и я.
В этой части города, где в основном распологались фишенебельные отели, масштабные гипер-маркеты всякой-всячины – мне, ни разу побывать не приходилось. И если бы мы, с Бъер разделили город на двоих, то эта часть, непременно выпала бы на ее долю: кругом одни витрины, да и только!
Перед одной из них она остановилась. Я поднял голову, посмотрел: «Вити Луази. Шляпы».
- Если вы не отстанете – зову полицию! – внезапно раздался ее голос, и только теперь – заметив свое отражение на зеркальном фоне витрины, понял – она любовалась не шляпами.
- Извините мэм... – не зная что и сказать дальше, начал я. – Не надо звать ... кого-либо. – она повернула голову и посмотрела на меня так, будто бы сличала разность между моим отображением и оригиналом.
- Вы же преследуете меня. – уже не так встревоженно заявила она.
- Прошу простить меня – я и вмыслях не держал причинить Вам...
- Что вам нужно? – кокетливые манеры выдали в ней любопытную особу, которая пыталась сходу «оценить» очередного поклонника.
- Я... я – доктор Брубек из лаборатории компании... Одну минуточку! – всегда, почти всегда ее не оказывается под рукой в нужную или неподходящую минуту... Ну, слава Всевышнему, вот она! – Вот моя визитная карточка. И извините еще раз, все так глупо получилось...
- Гм, мистер Дэвид Брубек. Чем объязана? – неохотно вернула бизнес-карточку из «благородного» материала и уставилась на меня, поглядывая поверх темных очков.
«Бъер ни за что бы такие не носила, она вообще презирала всякую оптику» подумал я.
- Ваши духи, они... Как бы это сказать – они..., вернее у них своеобразный состав...
- Серьезно? – удивилась та, приподняв слегка очки. Теперь ясно было видно - она и Она – совершенно не похожие друг на друга люди, я бы сказал – поразительнейшая несхожесть...
- Можете поверить мне, специалисту! – ничего другого в тот момент просто не пришло в голову.
- Мне их подарили. Вернее, один мой друг привез их из Шредена. – смутилась та, но, не забыла подчеркнуть – Специально для меня!
- Не удивительно! – выпалил я, и после «спасибо» в ответ - спросил: - Вы не подскажете, где бы я мог достать такие же? – всю мою внутренность разрывало на части, но и обрушиться на нее со своими «прямыми» вопросами – я не мог. А вдруг ей весь этот сумбур надоест, или еще хуже, понравится, подумает - черт знает что?!
- Ммм, я не знаю. Право же, он не говорил, а я не спрашивала. Одно могу сказать – они изготовлены за границей.
- Где? – не сдержался я.
- Не знаю... – уставилась глазами на крышу противоположного здания, пытаясь вспомнить надпись на упаковке. «Ну-же, вспомни – чье производство!» шумело в голове. Но, она только отрицательно покачала головой и опустила глаза. – А зачем вам, мистер ммм ...
- Бру-бек! – ответил я, так четко – как мог, как будто, от этого зависела вся моя дальнейшая судьба.
- Да, извините, мистер Брубек – зачем вам это знать?
«Давай Дэйви, соберись! Если не придумаешь стоящее объяснение своим расспросам – всему конец! Ты смог доказать себе, что Ты – в своем уме, но это – не главное, теперь надо довести все до конца и не дать этому «концу» приблизиться к тому месту, где ты стоишь сейчас!» Я почувствовал прилив сил.
- Концерн, на которую работает моя лаборатория – весомая в сфере индустрии и на данный момент, развивает программу включения в свой состав, наиболее перспективные фирмы,мелкие компании и даже, предпринимательские организации, в том числе – и зарубежные. Моя цель – и в частности, объязанность - выявить и предъявить таковых. Понимаете о чем я?
- Да-а,я вас прекрасно понимаю...
- Ваши духи – вне всякого сомнения – заинтересовали бы наших специалистов. Вот например, на заготовку одного сырьевого масла – уходят многие месяцы кропотливого труда, энергии, и соответственно – не малых средств...
- Неужели?! Я-то думала, что все решают компьютеры...
- Отнюдь! – наигранность досады – осталась незамеченной, за что в сердцах я хвалил себя до отказа за внезапную красноречивость. – Готовых формул нет, они только на вооружении у Природы, поэтому-то, их приходиться выявлять исключительно посредством человеческого фактора. Увы, компьютеры лишены чувства обоняния... – мое отражение улыбнулось мне со стекла витрины, за ее плечами -  Например, для получения одного литра нарциссового масла, требуется чуть более тонны цветков! Эта та цифра, за которую «ГринПис» приговорит парфюмеров к смертной казни... И что бы избежать сей «участи», нам химикам приходиться искать алтернативную формулу заменителя. Ваши духи – это готовая формула!
- А это – правда?! – явно впечатленная моей речью, вскликнула та.
- Уверяю вас мэм, готовая формула...
- Я про тонну нарциссов...
- Гм. Да, так оно и есть. – чувствовал что, теряю терпение. – Как я могу получить информацию о производителе? Кстати, заранее оговорюсь – посредники щедро вознаграждаются, мисс ммм...
- Тиэльтайн! Синорэ Тиэльтайн. Миссис. – промолвила она с явным ударением на последние две буквы «с». – Думаю, я смогла бы помочь вам, мистер Бру-бек, тем более, что побуду в вашем городе еще пару дней...
- Вы приезжая? – «Этого еще не хватало! А вдруг ей, завтра вздумается вернуться?!» разволновался я.
- Да, и мне – честно говоря – уже не терпится поскорее попасть домой. Вы уж не обижайтесь, только скучновато тут у вас...И эта погода ненастная! – мое волнение усилилось – А Он, все уговаривает остаться. Франко обещает «фломандское небо» - улыбнулась та – Франко – мой друг, я говорила вам о нем.
- Тот кто приобрел их для вас? – полюбопытствовал я, позабыв о такте.
- Даа, - улыбнулась миссис Тиэльтайн еще шире – он самый. Только вмешивать его мы не станем – я разузнаю у него все что вам нужно и сообщу. Вы довольны? Ради Бога, не подумайте, что я соглашаюсь ради каких-то тысячу евро... – «Ловкий намек! Она, еще та миссис...» пронеслось в голове. – Исключительно ради беспомощных цветков, и к тому же...
- Пять! – перебил ее я, как перебивают торговца на рынке во время отоваривания.
- Что «пять»? – она сняла очки, лицо ее удлинилось и застыло в изумлении.
- Пять тысяч евро – за полную информацию о продукте и ... вашем друге. – «Браво Дэйв, ты становишься циником! Перешагни еще пару норм благопристойности, пригласи ее на ужин...» это просто сдавали нервы – меня вызвали на откровенный разговор – я посчитал себя готовым к такому разговору, и был рад этому.
- А на что вам мой друг? – ее улыбка, больше походила на оскал.
- Так, просто...
Договорившись о завтрашней встрече, расстались.


                ****

«Все же, тут холодновато. Пожалуй надо пойти домой пока не начался дождь». Да и папка не оберегала от сырости из под скамейки.
У дверей, в почтовом ящике лежали два письма: от конторы «Арфманнов» и ... о Боже! Опять?! Это уже четвертое письмо за последние пять месяцев. Столько времени прошло а они все пишут и пишут ... Во время суда, или позже – я уже не помнил – член госкомиссии сообщил, что результаты медэкспертизы вышлют мне по почте по истечении срока подачи иска – с подробным описанием... всего, что с Ней случилось. Я получил первое письмо спустья шесть недель после окончания процесса – распечатать не хватило духу – впрочем, как и все последующие – бросил в ящик писменного стола... Это – четвертое, приобщился к остальным, нетронутым.
Кофе, отдавал горьковато-кислым привкусом. Отложив чашку на приступок камина со сморщенным лицом, затерялся в «объятиях» кресла...
«Он даже не захотел просмотреть материалы... швырнул, как ненужное, недостойное внимания... Это сегодня. А завтра? ...Раньше, он не мог даже подумать о таком: «Дэйв, дружище!», «Уважаемый коллега», а однажды, на одном из официальных приемов назвал меня «флюгером удачи» всей компании...
Может ...?! Не сходи с ума, Дэйв – такого не может быть! Да мистер Словерс, можно сказать - создатель «ПарфюмОвэр». Ну, посуди сам: даже если предположим нечто подобное, тогда, выходит он сам крадет у самого же себя?! Абсурд! Ну а что, если все-таки...? Что если шеф, промышляет «на стороне», вне поля зрения Совета? Тогда – все очень даже логично. Но как?! Очень даже просто – с того самого дня, как ты встретился с миссис Тиэльтайн, ты – Дэйв – по его же просьбе, не говорил «об этом» ни с кем и информировал Его  и только его – мистера Словерса! Кто отправил Кроунсвелла в командировку на кануне «проверки», при этом по-детски, наивно – ссылаясь на не соответствие программы развития компании с ... «моими делами». Почему собственно – это мое дело? Компания, которая, судится «со всеми» из за пустяков, вроде - детальной схожести этикеток (включая, чередование цветовой гаммы), или имтированных пузырьков и флакончиков – равнодушна к утечке информации из Центрального (и к тому же – главного) Архива Исследовательской Лаборатории? Вот это – и вправду, Абсурд!
А кто, только после моего настоятельного (письменного) требования отдал распоряжение установить камеру наблюдения у входа в лабораторию? Кто исключил меня из состава комиссии по вопросам виртуального архива? Кто ограничил мой доступ к серверу «с ограниченным доступом»? Кто перевел мою лабораторию за пределы главного здания? Кто, - вот уже более месяца, несмотря на мои всяческие старания и прошения – отказывает предоставить список сотрудников, имеющих частный, локальный доступ к архивным материалам, записи камер наблюдения за определенный период времени и многое другое? Никто другой, как – Эритьен Словэрс!
Теперь, он хочет, во что бы то ни стало – чернить меня в газах Совета директоров: «...мне трудно разуверить .... шестерых господ!» - как же, господин Словэрс, вам конечно-же, трудно разуверить «шестерку» в том, что благодаря именно мне – Дэвиду Брубеку, или арабу по происхождению, по отцовской линии, урожденному Давуду бин Бэрабэйку – компания «ПарфюмОвэр» стала одним из трех индустриальных китов на мировом рынке, где ежедневно, производиться купля-продажа более чем двадцати пяти тонн парфюм-продукции, двух трети которой, приходиться на долю «ароматизированных вод»! Ведь ежедневно по всему миру расходуется около пятнадцати тыс. литров духов, одэколонов, туалетных и парюмерных жидкостей, из простого расчета – 0.2 грамма на человека. И этот круговорот остановить невозможно.
Мне просто необходимо выйти на одного из членов Совета! Вот тогда... Что же тогда будет, Дэйв? ... пока не знаю, но, что-то должно быть!»


                ****

    Распрощавшись с миссис Тиэльтайн, я поторопился к шефу. Тот принял меня сразу. Я был крайне взволнован, возмущен и ... оскорблен. Кто-то, позволил себе наглость нарушить все кодексы компании о конфиденциальности ведения производственных мануфактур, а еще хуже – переступил все дозволенные границы конфиденциальности Личности! Такая «вседозволенность» касалась не только меня и компании, хотя суть моей речи перед мистером Словэрсом «держалась» за непоколебимую веру в ... некомпетентность сотрудников. Эта история, затрагивала и сторону «личную», сторону Нашу с Бъер – сугубо личную...
Шеф сидел неподвижно, выслушал терпеливо, не перебивая, только один раз потянулся за сигаретами, но, так и не закурил. Он не прервал меня даже тогда, когда мои доводы касались (хоть бы и косвенно) его самого, и даже когда я потребовал созвать совет с участием глав концерна. Говорил я отрывисть, крайне бессвязно, речь – трудно поддавалась слуховому анализу: каждое слово казалось то лишним, то слабовыраженным, а то и неуместным и резким. Я конечно-же промолчал об обещанном денежном вознаграждении миссис Тиэльтайн, о том, «кого же именно» из сотрудников подозреваю и о главном – особенной специфики этих духов: стоя перед ней минут десять с лишним, я успел распознать «фальшивку» - отсутствие базового компонента. «Это все –детали, они им ни к чему!» думал я, но, где-то в глубине души понимал – мною движет, недавно пробудившиеся «не ладные» чувства  ко всем окружающим...
- Хотите чаю? – спросил неожиданно Словэрс, когда я замолчал. Как будто, он ждал этого все время пока я говорил.
- Нет,спасибо! – мой ответ прозвучал как отчаянное покашливание. «Он меня не слушал – ему это все не интересно! О чем я думал? Чего я ожидал приходя к нему? Ведь продукт, которого «уже» нет в нашем активе – не является объектом для дисскусий... Ему, как профессионалу, максимум остается сожалеть об упущеном и теперь, он согласен говорить только «о появившемся продукте-конкуренте»... И он ... прав!» Словэрс ничего не говорил, просто стоял и смотрел на меня. У него не было удрученного вида – как я ожидал, он не кинулся к телефону, не расспрашивал меня про миссис Тиэльтайн – просто стоял передо мной и мирно смотрел. «Он думает, что мистер Брубек – спятил!». Но...
- Пон-ят-но... Только мне не хотелось бы поднимать шум, опираясь на одни догадки и предположения, мистер Брубек. Вопрос конечно-же... Видите ли, Дэйв, какая странная, нет, я бы даже сказал – шепетильная ситуация складывается: то, о чем Вы поведали – весьма настораживает, прямо скажу – инцидент из ряда вон выходящий. Я, ни на секунду не ставил ваши профессиональные, более того – феноменальные способности под сомнение, но, поймите меня правильно, дружище, у нас нет фактов. А без фактов... Да, и прошу заметить не «у вас», а «у нас» Дэйв, это дело уже касается всей компании!
Я встал, ничего не ответив. Он, подумал что собираюсь уйти – поспешно подошел ко, положил руку на плечо по-дружески усадил обратно на стул и сам подвинув соседний, сел рядом.
- Дэйв, нам нужны факты и никто кроме вас не сможет справиться с этой задачей. Постарайтесь разузнать побольше об этом ммм... Как его звали?
- Франко.
- Да-да, о нем. Откуда он, род деятельности, какие связи и тп. Попытайтесь уточнить у этой особы – какие еще продукты доставал для нее, или ее подруг этот мм... Франко, а главное – откуда.
- Необходимо просмотреть список лиц, имеющих доступ к лабораторным записям... – начал было я, но тот перебил меня.
- Этим займусь я! – его голос прозвучал так, как будто я позволил себе лишнее. Он сам тоже почувствовал неуместный тон: - Поймите, мистер Брубек, нельзя ставить под сомнение – Всех. Для начала, необходимо выяснить источник, а уж потом выявить и ... воспользоваться им во благо нашего с вами – дела.
- Но, ...
- Никаких возражений! Вы раньше не сталкивались с подобным? – он встал улыбаясь, все же выковырял из пачки сигарету и закурил.
- С чем?
- С промышленным шпионажем! – в его голосе чувствовались нотки торжества.
- Нет, не приходилось. – признался я.
- Гм. Вы помните мисс Луизу Кляйнверт? Ту, которая ушла от нас в прошлом месяце? Нет?
Мое молчание вдохновило его.
- Так вот, мисс Кляйнверт, по каналу своего возлюбленного – периодически информировала одну из конкурирующих фирм о наших производственных планах, поступлениях, поставках,партиях товаров и тд. – в течение трех с половиной ... лет! Понимаете?
- И вы, все это время знали об этом?
- Более того! Мы контролировали так называемую «утечку» в пользу нашей компании! – торжественно воскликнул тот. – За этот период плодотворной «деятельности» мисс Кляйнверт, мы подкинули столько неверной информации, что, ни одно рекламное агентство не смогла бы тягаться с нашим проворством. И все это, с «легкой руки» нашей - уже бывшей - начальницы отдела технического контроля!
- Какая в этом выгода для нас? Дезинформирование конкурентов дает неустойчивые гарантии на успех...
- Неустойчивые?! – расхохотался Словэрс – А нам и не нужны «неустойчивые» гарантии, мистер Брубек! Мы добились большего – мы, уничтожили эту фирму – ее больше не существует!
Кажется у меня было задумчивое выражение лица, не разделяющее его восторженность, так как, тот перестал восхищаться былыми победами - лицо переменилось до серьезности, а взгляд стал суровее.
- Таких результатов можно достичь только при одном условии. – его голос стал тверже, слова произносились как будто печатными буквами – Исключительная конфиденциальность! Вот – залог успеха! А подними мы хоть малейший шум – все пойдет на смарку... И по этой же причине, я прошу вас – о нашей сегоднящней беседе никому ни слова!
- Я понимаю... – в эти два слова я постарался выложить больше уверенности, чем ожидалось. Мистер Словэрс продержав пару минут паузы, встал.
- Еще один вопрос Дэйв. Можно?
- Да, конечно! – ответил я бодрым голосом, почувствовать упоительную радость – мне только что, хоть и не официальное, но все же дали добро, на ведение самостоятельного расследования.
- Вы работаете дома? – при этом он прищурился слегка и отвернулся к окну.
- Нет, я не работал дома, до ... того дня. Моя жена – она не переносила сильные запахи, ... у нее кружилась голова... – Шеф повернулся ко мне, но ничего не сказал. Мне же, стало вдруг не по себе, от одной мысли, что мой голос прозвучал осудительно по отношению к Бъер. «Мог бы ответить просто - нет, не работаю!» И что бы тот перестал разглядывать меня как-то «не так», добавил: - От этих экстрактов, иной раз у самого ноги подкашиваются... – и встал. Вдруг захотелось уйти из этого кабинета куда-то подальше, побыть одному.
- Ну что ж, - начал он, вернее завершил – на всякий случай, свяжу вас с начальником департамента внутренней безопасности компании. Вы знакомы с Кроупом Варанном? Прекрасно. Помните, – я обернулся у дверей – нам нужны факты!
На следующий день, я отправился на встречу с миссис Тиэльтайн, а мистер Словэрс – в Лейпциг, для заключения очередного долгосрочного контракта. О его отъезде я узнал только после встречи, и о том, что поездка затянется дней на девять-десять. Поэтому, пришлось записать все, что смог разузнать у «той особы» - как выразился шеф и сложить записи в папку. С этой папкой, я не расставался целых два месяца...
По возвращению, тот, подался в отпуск, куда-то на мальдивы, даже не повидавшись со мной. А папка, с каждым днем становилась «тяжелее» на два-три листа, «проглатывая» очередную порцию добытой мной информации в виде чисел, таблиц, имен и фамилий. Лишь однажды, во время отсутствия Словэрса меня вызвали на четырнадцатый этаж – этаж, который занимали целиком и заседали «шестеро господ». Я поднялся, сел в приемной и ждал. Тут примчался другой «сопредседатель», находу бросил что-то секретарю и вошел в лакированные двери. Потом замурлыкал селектор, и секретарь вежливо попросил меня ... вернуться к своей работе.
Миссис Тиэльтайн давно уже уехала к себе домой, оставив только адрес электронной почты, ссылаясь на свой «нехолостой» статус...
В департаменте по делам внутреннего контроля и безопасности сообщили, что мистер Варанн уволился неделю назад, и что его ныне заменяет некий Стэн Говард. Я не знал этого человека, поэтому, говорить с ним не стал. И пока Словэрс отсутствовал, беседовать на эту тему с кем-либо было бы опрометчиво с моей стороны, а он, кажется не торопился возвращаться...
Спустья полтора месяца шеф, наконец-то занял свое рабочее место. Все было как обычно. Подождал до полудня – не вызвал. Сам пошел к нему – сказали что его нет, вызвали на четырнадцатый этаж... Последующие три дня прошли так же, а на четвертый – мы встретились, точнее столкнулись у входных дверей.
- Доброе утро, господин Словэрс! – поприветствовал я, предъявляя свой пропуск в маленькое окошко. Охранник пропустил меня и поторопил, указывая на вереницу сотрудников за моей спиной. Шеф, только бросил поверх плеча «Здравствуйте!», рысью направился к лифту. К тому времени, как я дошел до него – двери закрылись прямо передо мной, но я, успел заметить холодный взгляд Словэрса: в глазах блеснуло ярко выраженное презрение, хотя, держался он весьма спокойным...
«Что это с ним? Он начал сторониться меня?!» - весь рабочий день провел в раздумьях, категорически отказываясь понимать и принимать происходящее. Помимо этого «инцидента», сегодня, внутренним приказом уже Генерального директора «ПарфюмОвэр» - мистера Словэрса – меня исключили из состава комиссии по вопросам виртуального архива; меня – человека, создавшего этот архив с засекреченными данными об изготавливаемой - в моей же лаборатории, под моим же руководством - продукции! Объяснение пришло вместе с приказом – его принес Кроунсвелл. Вид у него был довольно радостный – с «коммерческой» улыбкой и голосом коммерсанта высокого полета, тот, передал слова шефа, отмечая, что теперь, у меня развязаны руки, и что отныне, вся отвлекающая документационная канитель – удел новоявленных бездельников.
- Мистер Кроунсвелл, у вас имеется доступ к тем документам о продукции, которая находится на стадии завершения, не так ли? – мой вопрос явно пришелся ему не по душе – улыбка застыла между тонкими губами, глаза забегали по сторонам, но,он не расстерялся – на то и главный менеджер по делам сбыта, то есть, того, кто держал в руках «рыночную экономику» и даже, бюджет еще не наступившего сезона, компании «ПарфюОвэр».
- Разумеется, так оно и есть! – отпарировал тот – Нам же необходимо знать все данные о новинках компании, до того как ... Так, мы экономим , точнее – выигрываем время: пока завершается «стадия завершения», мы подготавливаем нужные документы, «данджероус гудз» - кому можно, кому нельзя; параллельно - рекламные контракты, презентационные программы, оформление «рубашки», дизайн, вид, этикетка и тд., и тп. Вот, видите сколько забот у «гвоздя сезона»? И все на шее старины Эмиля Кроунсвелла! – он подался вперед и нагнулся ко мне – Приходиться удваивать порцию джина после такой карусели... – и рассмеялся.
- Понимаю. – соврал я. – Ну а к формулярам разработок как?
- Зачем мне это?! – спросил тот, с ярко выраженным удивлением – Нее, меня занимает только то, что можно реализовать. А все ваши лабораторные примудрости в виде уравнений, таблиц и формул – нам не в радость поверх штатной ноше, извините мистер Брубек. – опять рассмеялся тот, только на сей раз, его смех походил на подавленный до невозможности истерический порыв безрадостного субъекта. Я ничего не ответил, отвел от него глаза и уставился на монитор. А тот, постоял еще пару минут и вышел...
К концу рабочего дня шеф вызвал меня к себе.
- Как ваши дела мистер Брубек? – при этом, он старался не смотреть на меня, делая вид, будто бы занят рекламными проспектами, которыми был усыпан его стол. – Вам нравится этот? – подняв со стола один из них, подержал перед своим лицом.
- Нет! – сухо ответил я.
- Правда?! –изумленно спросил он, перевернув – повторно рассмотрел пеструю картинку, вздохнул: - Я тоже так думаю...
- Думаю, слегка сгущены краски...
- Гм, верно, перестарались ребята...
Никто из нас, по всей видимости не решался начать разговор. Может ему хочется, что бы это сделал я?
- Господин директор, я тут по вашему поручению собрал некоторые данные, то есть - факты...
- Вы довольны Дэйв тем, что я избавил вас от этих архивариусов? Посудите сами – ну что это за занятие – собираться по средам, целых два часа обсуждать «гигабайты» информации?! Вам нужны эти архивы, да еще виртуальные? Нет?! Мне тоже! Только вот требуют, справляются, ставят задачи и повторно требуют! Все равно ведь, вот, - он поднял со стола канцелярскую бумагу – на этом и строится весь наш архив... А вам, эти часы, мистер Брубек – нужнее! Это то драгоценное время, держать ответ за которое – требуют с меня. Следовательно, и мне приходится требовать с ... – я подумал он докончит «с вас, мистер Брубек», но тот призадумался на секунду, протянул ко мне руку: - Давайте сюда вашу папку, я просмотрю их дома. А вы, займитесь уж своими ароматами. Как говорится, каждому свое!
- ...Духи были приобретены в Швеции, название бутика – «Дюфтенд»... Я знаю где это, мы с женой...
- Я знаю! – буркнул Словэрс внезапно, принимая у меня папку, тут же опомнился и растерянно, почти скороговоркой добавил – В смысле, я помню – вы рассказывали о вашей поездке... прошлым летом... – окончательно собравшись, сменил тему – Кстати, не надо искать встречи со мной, понимаете о чем я?
Я одобрительно кивнул.
- Я сам вызову вас в случае надобности. – сказал он, и я встал что бы выйти. – А она не рассказала вам о свем друге? – вдруг раздался его голос позади меня. Я вернулся на свое место и ответил что, нет, она не рассказывала о нем, и что наша встреча длилась всего несколько минут, так как миссис Тиэльтайн очень торопилась в посольство. ( О том, что госпожа Тиэльтайн напрочь отказалась от «вознаграждения» - я умолчал). Шеф сначала посмотрел на меня испытывающими взглядами, потом поднял брови, улыбнулся произносив «Прекрасно!», рукой указал на дверь. Я попрощался и вышел.
     ...Всю дорогу домой бранил себя за неосторожность, за то, что вел себя как настоящий идиот! «Ведь мистер Словэрс прав – нельзя демонстрировать наши с ним встречи, кто знает, может этот «некто» не упускает меня из виду? Вполне возможно, что тот же Франко, взволнованный распросами миссис Тиэльтайн – уже сообщил «кое кому» о моих подозрениях? Тогда... . Словэрс – человек с огромным опытом в таких «конфиденциальных» делах – имеет полное право не доверять мне – неопытному дилетанту! Подождите-ка, вчера в холле я встретил мистера Варанна – бывшего начальника департамента по делам внутренней безопасности. Что же он спросил у охранника? Ах да, у себя ли Словэрс! ... Дэйв, ты – кретин! Все намного серьезнее чем ты предпологаешь! Шутка ли – утечка информации прямо из секретной лаборатории?! Вот почему он отстранил меня – он просто выводит из «списка» тех, кто вне подозрения... Точно так же, как и в случае с Луизой Кляйнверт»...


                ****

   ... Свеча догорала на приступке камина, освещая только одну половину кресла. От такого контраста – света и тьмы – мысли развивались в нескольких направлениях одновременно: то о работе, то о работниках, то о работе – в плане жизни, то о работниках – в плане общества, а то, и о Ней, ставя меня перед все новыми и новыми дилеммами... Каждый четверг я зажигаю свечу – в память о Бъер, и каждый четверг посещаю трибонское кладбище. А сегодня, впервые за четыре месяца – не поехал. Не потому что не смог, а потому, что – этого мне уже не достаточно. Мне надоело общаться с гранитной плитой с ее инициалами, мне трудно признать себя живым, а ее ... А еще труднее – жить с этим изо дня в день пологаясь на чудо, которое, никак не свершается, и никогда не свершится. Меня угнетает все, что осталось между нами незаверщенным, недоделанным и ... Странно, неужели надо потерять человека, что бы понять как он тебе был дорог?! Я всегда, – с той самой минуты, как только встретил тебя – знал, что дороже тебя, у меня никого нет. А теперь, знаю, что то чего я «знал» - только мизерная часть того, чего у меня уже нет... И эта «нет» - самая, что ни есть коварная истина, которая, окружает меня сжимая свои «объятия» все сильнее и сильнее, да так, что, где-то в опустевших и осиротевших закоулках души просыпается иная истина – не менее подлая и беспощадная: – «Мы были так далеко друг от друга, когда оба жили в одном, и том же мире!»... Сегодня не поехал к Ней, дабы разушить эту истину, вычеркнуть из памяти все «упущенное», «необратимое» и противоречия, рождаемые той же самой истиной... Только эта попытка «облегчить душу», обернулась «утяжелителем», который, терзал всю мою застоявшуюся сущность...
«Завтра же пойду и поговорю с ... Я укажу на Словэрса в первую очередь! Да-да, на него и его неуместные "приемы ведения борьбы с ...!" - с этими мыслями я и уснул, «скрываясь» от собственной беспомощности в мягких складках кресла...
               
                ****

  "Мне трудно писать, но и не писать – не могу! Внутри пустота. Вокруг тоже самое, за одним исключением – я скоро вырвусь отсюда прочь..."
   Сегодня добился встречи с мистером Эйнгеймером – одним из глав концерна «Ильвон». Хотя особых «субардинационных» препятствий не почувствовал, все же, казалось прошла целая вечность, пока я попал в его кабинет.
Ирвинг Эйнгеймер – пожилой джентльмен из знатного рода и с одной золотой коронкой вместо левого верхнего клыка (что удивительно встретить в наши дни «стремления к естественности») – как будто бы ждал меня. И как только я вошел, тот встал и четко произносив мою фамилию (какие только пародии я не слышал- Брубик, Бирубейк, Берабик и тп.) пригласил присесть. Тут ему позвонили, и он минут пять-шесть давал поручения своим подчиненным – тем же четким, ясным и сухим голосом.
- Прошу меня простить – дела! – улыбнулся тот, указывая на телефонный аппарат. – Как хорошо что вы зашли сами, а то, я уже хотел пригласить вас сам.
- Я не хотел отрывать вас от дел, мистер Эйнгеймер, но, ...
- Ирвинг! Просто Ирвинг! – отчеканил он – Мое дело, это весь концерн, господин Брубек, и все, что происходит в нем наше, - с вами - общее дело... М-мм, вы позволите? – взял папку, которая лежала на столе передо мной. Начал листать, время от времени строя гримасы задумчивости. – Вы говорили со своим шефом, мистер Брубек? – спросил тот, не отрываясь от чтения.
- Да. Но мне кажется, что... – я не знал что ответить. От вчерашней злости «ко всем», не осталось и следа, но и «бездействовать» – тоже не хотелось.
- Так говорили или нет? – спросил тот прямо.
- Нет. То есть, да, но ...
- Эртьен симпатизирует вам, и это его симпатия – вполне обоснована...
Я не сразу смог внять к смене темы, а тот, сделав небольшую паузу разглядывая меня, продолжил.
- Вы, с вашим талантом – находка для любой компании, чьи интересы направлены в самый пик достижений парфюминдустрии, и Словэрс знает это. «Вы – с нами» и «Вы – не с нами» - это тот же грандиозный успех в бизнесе, мистер Брубек, только с разными знаками: с положительным для нас - в первом случае, с отрицательным для нас - во втором. А так же, с отрицательным для наших конкурентов в первом, положительным во втором. Потерять вас как работника – пол беды, видеть вас в рядах конкурентов – вот настоящая трагедия для нас. Вы, конечно-же не раз думали об этом, не так ли, мистер Брубек?
Я промолчал. Почему-то, мне не хотелось убеждать его в обратном, хотя, об этом я никогда не задумывался...
- ... Мы тут решили... И ваш шеф, господин Словэрс тоже такого же мнения... Одним словом, лучше будет, если мы поговорим с вами, как говорится  «на чистоту»...
- Я не понимаю...
- Чего вы не понимаете, Дэйв – состав, в единичном экземпляре, который вы изобрели для вашей жены миссис Брубек – становится достоянием посторонней компании...
- Вот именно об этом то...
- Вы не там искали, Дэйв!
Наступила пауза. Я сидел молча и смотрел на него, а тот, впился глазами в папку, и как бы советовался сам с собой – «сказать, или не сказать?»...
- Вы нарушили условие контракта, пункт 12.8 «о ведении незапланированных лабораторных исследований без ведома и согласии вышестоящих должностных лиц» и тд. А это – грубое нарушение! Помимо этого, нарушены еще несколько пунктов «о неразглашении», «о компетентности» и «об итоговых результатах всякого рода исследований»... Здесь – ничего вашего нет, Дэйв – все, даже воздух, которым вы дышите будучи на работе – принадлежит компании. Единственное, что вы приносите с собой и уносить не имеете право – это, ваши идеи и способности, за которые, кстати говоря – получаете солидную зарплату... Но, дело не в этом. Мистер Словэрс, не сомневается в вашей порядочности и трудолюбивости, и поскольку от вашего нынешнего состояния «быть в неведении» страдаете не только вы, но и вся успешная программа компании – я, как учредитель и член Совета – объязан поговорить с вами откровенно, в дозволенных рамках.
- Я ничего не понимаю. Мистер Словэрс ...
- Мистер Словэрс, - тот привстал с места и заорал – уже  шесть с половиной месяца «удерживает» нас от этого шага, одними обещаниями. У мистера Словэрса – уже шесть с половиной месяца не хватает духу сообщить вам, что ваша покойная жена – Бъёринга Левин-Брубек – занималась промышленным шпионажем! И только ваше донесение «оправдывает» вас и снимает всякие подозрения...
- Это невозможно! – на сей раз закричал я. – Я могу доказать что Вы, и вся ваша компания с ее отравленным насквозь химикатом воздухом – ошибаетесь, и что ...
- Как?! – перебил меня тот, яростно разглядывая меня с ног до головы.
- Эти духи – подделка! Мои – имеют особое преимущество!!!
- Какое? – прохрипел мистер Эйнгеймер.
- Я ... эти духи – только половина целого... Они ничто без «раздражителя»-одеколона! Я создал двоякую формулу – духов и одеколона – которая, при синтезе дает единый аромат. Понимаете? Это один, совершенно развитый состав! – мне вдруг захотелось что бы здесь присутствовали все наши эксперты-химики, весь состав коллегии – боязнь того, что этот старикашка не в состоянии понять то, о чем я говорю – отнимала у меня все силы... А он меня даже не слушал, нагнулся к ящику своего роскошного стола и копался там, пока не вытащил картонную коробку.
- Вы понимаете о чем я? – спросил я, отчаявшись – Моя жена...
- Ваша жена, мистер Брубек, разорила нас на многие миллионы, поддерживая связь с этим Франко... и речь идет не только о деловых связях... – я вскочил со словами «Да как вы смеете?!», а он, только поднял глаза и посмотрел на меня спокойно: – Взгляните! – сказал тот сухо, и протянул мне коробку с надписью «Адам и Ева». Я взял и открыл. Внутри, в специальных проемах из того же картонного материала, лежали два флакона – духи и одеколон. – Проверьте свои способности! – бросил он иронично, в перемежку со злостью. – Нас обставила какая-та «захудалая» фирма с персоналом - в две дюжины...
Я достал оба флакона и поставил на стол, перед собой. Только теперь заметил, что у меня дрожат руки. Но, все же снял с них колпачки - голова закружилась, в глазах потемнело – по всей комнате, «затмевая» даже элит-парфюм мистера Эйнгеймера, распространился бесподобный аромат – аромат, хоть и искаженный «по сути», но точный «по содержанию» - уже «не моей» единой формулы...
- Вам плохо? – расслышал я сквозь гул, стоящий в голове. Его туманный силует то приближался ко мне, то отходил, тщательно вызывая кого-то по телефону на помошь... мне, человеку, у которого – ничего «своего» уж более не осталось, и которому, вряд ли кто либо был в состоянии помочь!
... До дома меня подвез Словэрс, бесперерывно извиняясь и бранясь по поводу «бестактности» Эйнгеймера.
- Как она это делала? – еле выговорил я, выходя из машины.
- Мы думаем, - замешкался Словэрс – вернее, наши эксперты предпологают, еще раз повторяю – ничего еще не доказано – что ваша супруга имела опыт в работе с парфюм изделиями... Мы разберемся, Дэйв, вы не думайте... – я закрыл дверцу машины.
Мне не хотелось говорить с ним о Ней! Мне хотелось говорить о Ней - только с Ней!


                ****
 
    ...Кругом стояла тишина, которую нарушала еле слышимая неизвестная мэлодия, неизвестного композитора, но, очень знакомая, проникающая во все мои чувства, которые оставались в действии. Я забился в угол комнаты в ожидании Света извне. А его почему-то все еще не было... За то, был молодой полицейский чиновник, который все бродил по комнате и все высматривал: брал книги с полки, листал аккуратно, читал, так же аккуратно клал на место; открывал по очереди шкафы, доставал бумаги, разные документы, изучал, сопоставлял с другими, сличал текст держа листы перед собой. У него был вид образованного человека, а глаза ясные и умные. Потом зашел второй, наспех бросил плащ на кресло у камина, поздоровался с первым, сел за стол и начал писать, время от времени переговаривая с напарником. А первый отвечал, не отрываясь от своего дела. Я не слышал о чем они говорят между собой, а только видел. Вот опять – второй спросил о чем-то, первый ответил, на что тот встал и подошел к нему. Первый показывал ему какой-то документ, параллельно объяснял что-то со спокойным выражением лица, а второй выслушав взял у него бумажку, прочитал наспех, улыбнулся и отошел. Кажется ему позвонили... Ну где-же этот Свет?! Мне не терпится повидаться...


                ****

  ...
- Привет!
- Привет Митч!
- Давно здесь?
- Недавно. Вот просматриваю бумаги.
- Нашел что-то интересное?
- В общем, нет..., вот дневник его - я бы взял почитать.
- А от чего он ...? Вроде - не бедно жил человек...
- Тридцать миллиграммов, внутривенно... угадай, что?
- Неуж-то, передозировка?!
- Да нет, не то! Он влил себе в вену – обыкновенные духи!
- Да нуу?!
- Вот, с этого хрустального флакончика... Что пишеш?
- Гримс попросил написать рапорт – что, да как – а сам сидит и смотрит футбол...
- На то и начальник!
- Так значит это духами так пахнет? Наверное, кучу денег стоили... Жена его убьет за это! Ха-ха-ха...
- Остроумно! Только жена его скончалась...
- Да? От чего же?
- Вот об этом-то, я и хотел поговорить... тут четыре письма, с одним и тем же текстом, от страховой компании. Здесь говорится, о несчастном случае при опрокидывании во время верховой езды, ушиб головного мозга, ну, подетальное описание причины смерти и тд. Вот! «... страховая компания такая-та, уведомляет вас о том, что, страховой полис не может быть обналичен, так как, причиной смерти не является последсвие анафилактического шока...»
- И что же это означает?
- Это означает, что – эта женщина страдала редкой и островыраженной аллергической болезнью, и что страховой полис намечался именно по случаю смерти от этой хронической болезни... сумма – немалая, тут шесть цифр...
- Ого! Ну-ка, покажи! Теперь объясни «по-человечески», что все это значит.
- ... Я просто не могу понять – зачем эта дама так рисковала, держа у себя в шкафу столько парюмерных изделий?
- ... ?
- Да пойми ты – ей, категорически были запрещены всякого рода ароматизаторы! Она никогда не пользовалась, скажем, теми же духами. Ясно теперь? Судя по рецептам, которых я нашел в нижней полке секретера – замок крепкий, пришлось поработать инструментами – вдохни она мизерную долю эфирные смеси растворов, то есть духов, умерла бы, от немедленно наступившей асфиксии, то есть - удушья. Вот что меня удручает... А так – все «чисто», заключение однозначное... Это у тебя звонит?
- Нет. Ах да, извини, я отойду...
- Валяй!
- Ало? Да, я уже тут... Не стоит волноваться – работают «наши» ребята... Так-то оно так, только вот ставки... Я не могу громче, я тут не один... Я говорю, что придется поднять ставку вдвое... Потому что, тут у нас один документ засветился – вас он непременно заинтересует... Ну что вы такое говорите – я сам рискую! Это же - вещественные доказательства, в конце концов! ...Окей, считайте, что ваша проблема уже разрешена, мистер Кроунсвелл...