Раздвигая занавески и открывая окно на рассвете, Игорь вдыхал утренний свежий воздух с наслаждением. Одуревший от счастливого дня, вечера, ночи, а теперь еще утра, он наблюдал, как потягивается Наташа в их постели. Он думал, где все это было раньше. И зачем так было не каждый день.
-Спасибо, - сказал он, глядя на нее нежно.
-За что?
-Я не могу тебе сказать. Просто спасибо.
По дороге в Албанию в автобусе они слушали экскурсовода, рассказывавшего им о многострадальной стране, родине матери Терезы.
Едва они миновали границу, пейзаж за окном ощутимо изменился. Дали за окном были уже не столь живописны, как только что в Черногории, нескончаемые степи, иссушенные солнцем, суровые горы казались более каменистыми, чем в окрестностях Будвы, нищие селения усиливали это впечатление.
-Надо было ехать на один день, - буркнул Игорь.
-Ты бы лучше послушал, - кивнула Наташа на экскурсовода.
Их гид был явно влюблен в свою страну и говорил о каждой странице ее истории с любованием или болью. Игорь подумал, что уважает его за это. Наташа, глядя на перепачканных мальчишек, кидавших камни в окна их автобуса, слушала нежные слова гида о том, что в каждой стране есть свои глупые мальчишки. Она шепнула Игорю:
-Когда я училась водить, инструктор называл меня любимой ученицей. И добавлял, что любимый ребенок в семье тоже всегда самый убогий.
-Ты к чему?
-Люди странные. Убогую страну они любят крепче, чем процветающую.
Игорь ничего на это не ответил, только посмотрел за окно и улыбнулся.
Они отъехали от границы всего метров двести по бугристой дороге с глубокими рытвинами.
-Весь мир борется со стереотипами. Я слышал, россиянам говорят про медведей и балалайки на улицах, - бодро продолжал экскурсию гид. - Но если вам своих гостей легко разубедить, то нам, к несчастью, это пока не просто. Вот первое, о чем вы подумали, услышав «Албания». Что это было? Точно. Бункеры. А теперь посмотрите налево.
У обочины железо-бетонными волдырями из земли торчали хмурые серые бункеры. Сразу за ними начинались заборы ближайшего от границы албанского села.
-Вот что бывает, когда страной правят люди, которые не ищут счастья, а обходят несчастья. Это бункер-ДОТ из малой серии, есть еще большие. Всего их по стране около миллиона штук. На эти деньги можно было бы построить людям достойное жилье и дороги – но нет… Власти боялись нападения соседей. Построены сооружения на совесть, из армированного бетона, и разрушить их не так-то просто. А придумал весь этот праздник коммунист Энвер Ходжа, который правил страной с 1946 по 1985 год. Одна проблема. После ссоры со Сталиным и Мао Цзэдуном на международном уровне его больше никто не поддерживал, а Тито в это время мечтал о великой «Югославии от моря до моря», и для этого хотел завоевать весь Балканский полуостров. Чтобы уберечься от нападения, власти запечатали Албанию на вход и выход, и начали импровизировать. Вместо дорог и прочей инфраструктуры строились ДОТы — на каждую албанскую семью по одному большому. К счастью, никто не успел переехать в подземелье, однако последствия той авантюры вы все еще можете видеть на наших полях и даже в горах.
За окном проплывали малокровные пейзажи развивающегося аграрного края, бедные селения. Всюду велось дорожное строительство, пока гид рассказывал об огромных природных богатствах страны.
-Дороги в Албании еще только строятся. Старые, конечно, есть, но лучше бы ими не пользоваться. Они проложены зигзагами, на них нет указателей. Это тоже была часть оборонной доктрины. Ходжа боялся, что Албанию захватят буквально за два дня, если не устроить противнику максимальных сложностей. Единственное автомобильное шоссе, построенное на данный момент, начинается у реки Бояны, мы с вами ее увидим сегодня, и идет на юг, к столице – городу Тиране.
-А почему у вас тут одни «Мерседесы»? – спросил кто-то в автобусе.
-Вот. Отличный вопрос. А потому что не так много машин могли раньше ездить по нашим дорогам – итальянские ломались чуть не через месяц, а немецкие еще держались. Кстати, граждане получили разрешение покупать личные автомобили всего десять лет назад. Тоже из соображений госбезопасности.
Первым городом по пути их следования был Шкодер, один из крупнейших городов в стране. Привычная социалистическая архитектура была не менее угрюмой, чем в пригородах Москвы, однако дома были перекрашены в яркие цвета, что, тем не менее, впечатления не сглаживало.
Они вышли из автобуса и отправились смотреть древнюю крепость Розафа, история которой насчитывала более двух тысяч лет. Игорь изнывал от жары. Он прятался в тени и поливал себя водой из бутылки. Наташа мужественно терпела зной и ловила каждое слово их гида. Игорь подумывал о том, чтобы укрыться где-нибудь, но, глядя на столь заинтересованную подругу, решил, что переждет в тени и потерпит еще полчаса.
После экскурсии они вернулись в автобус, где Игорь почти сразу же уснул. Они отправились в древний город Дуррес, расположенный на берегу Адриатического моря. Это был один из лучших курортов Албании, с живописными пляжами, за которыми шумели сосны, с древней городской стеной, амфитеатром, Венецианской башней и прочим наследием погибших цивилизаций.
Группу разместили в гостинице недалеко от пляжа. Игорь пропустил обзорную экскурсию, оставшись в номере. Он принял холодный душ и уснул. Когда проснулся, солнце уже садилось, Наташа вернулась и полезла в душ, затем начала переодеваться к ужину. Он вышел на балкон их номера и с наслаждением потянулся. После сна он чувствовал себя гораздо лучше, хотя голова немного гудела, и в ногах была слабость, знакомая каждому любителю дневного сна. Слушая стрекот цикад, глядя на виноградные лозы и горы за ними, Игорь пытался представить вечность и думал о том, способны ли горцы видеть привычный ландшафт настолько мощным, настолько величественным.
Над морем медленно всплывала красная луна. Вкрадчиво освещая вершины гор, гривы сосен, она заливала морскую гладь расползающейся лужей крови. И было что-то зловещее в порывах вечернего бриза.
-Ты готов? – спросила его Наташа.
Она сменила дневную майку на специально захваченную с собой кофточку с вырезом и как-то так подвела глаза, что смотрела сейчас кошкой и казалась не то хищной, не то развращенной. Как тут не шлепнуть по попе. Наташа обернулась и сделала строгие глаза.
-Добрый вечер, - учтиво поклонился Игорь. – Слушай, ты не замерзнешь?
-Специально взяла на длинный рукав кофту.
-А вот тут, - Игорь приложил ладошку к ее полуобнаженной груди. Наташа взяла его за руку и повела вон из номера.
На ужин их группу ждали в небольшом восточном ресторане у отеля. Витражные кованые лампы, тяжелые шторы, отгораживавшие кафе от улицы, тяжелые балдахины над низкими диванчиками с пестрыми подушками. Все это тонуло в ресторанном говоре, вплетенном в завитки восточной мелодии.
Наталья наблюдала, как официант в рубашке, расшитой турецкими огурцами, провожал уходящих гостей. Как взлетала над гладким столом свежая скатерть: легкая, как дыхание. Наташа притихла и с наслаждением пила свой кофе. Он был черен, горек и горяч. Такой пьют, как смерть, маленькими глотками, не торопясь осушить чашку.
-О чем ты думаешь? – спросил Игорь.
-О тридцатилетних мужчинах.
-И много их?
-Мне хватает одного.
-Что случилось?
-Извини, - улыбнулась Наташа, - Что-то на меня нашло.
-Хорошо.
Игорь молчал и ковырял вилкой в тарелке. Наташа хотела, чтобы он еще раз спросил о ее мыслях. Самой говорить об этом было не с руки, а объясниться хотелось.
-И что же ты думаешь о тридцатилетних? – спросил Игорь после непродолжительной паузы.
-Я думаю, что с тридцатилетними первое, о чем придется забыть — это первое место, - спокойно ответила Наташа. – Я могу быть уверена, что самая страшная любовь, самое легкое дыхание и самый пылкий поцелуй в твоей жизни уже были, и ее мне уже не переплюнуть…
-Ну, все не так трагично…
-С другой стороны, в таком возрасте у меня гораздо больше шансов стать в твоей жизни последней женщиной, - сказала Наташа и поиграла бровями.
Игорь вытер губы салфеткой, посмотрел себе через плечо и заметил, что в их сторону идет официант.
-Не пора ли нам попросить счет? – спросил он заговорческим тоном.
-Ладно, на самом деле проблема вовсе не в том. Просто я страшно ревную. Я проверяла рабочую почту в холле отеля, пока ты спал. Филин переслал тебе письмо от Лены. Она настоятельно убеждает тебя скорее вернуться. Ты читал?
-Наташа, любимая моя. Когда ты перестанешь обращать на это внимание? Я не буду читать письмо, хочешь?
-Хочу.
-Вот и умница.
-Да не в том дело. Я же не позволяю Антону действовать тебе на нервы.
А в самом деле, как просто ее отпустил Антон. Наташа отчетливо услышала его голос, которым он говорил обычно что-то вроде: «Не надо этого делать. Нужно уважать чужой выбор. Нет - так нет».
-Наташ, ты демонизируешь. Лена делает это как врач, успокойся.
-Знаешь, что хуже всего? Воспоминания никогда не стираются, и при всем желании мы не сможем от них отречься. Я понимаю, что ты тоже. И это здорово действует мне на нервы, чтоб ты знал.
-Вот скажи мне, ты сейчас скучаешь по Антону?
-Нет, но…
-Все. Слушай, - попытался убедить ее Игорь, но передумал. - Пойдем, я тебе кое-что покажу.
Он оставил деньги за ужин на столе, схватил Наташу за руку и, пробегая мимо гида их группы, сказал:
-Извините, мы не пойдем осматривать развалины. Нам срочно нужно уйти. Вы продолжайте дальше без нас, а мы присоединимся ко всем утром, идет? В девять в холле отеля? Договорились. До свидания!
-Дурной, я так ноги переломаю, - смеялась Наташа, едва поспевая за Игорем, который несся по улице что было сил.
-Быстрей, быстрей, быстрей.
-Я больше не могу! Игорь! Все, я падаю! – кричала Наташа, пытаясь высвободить руку из его ладони.
-Женщина! – командно крикнул Игорь и перекинул Наташу через плечо.
Отель был через дорогу.
Наташа хохотала и дрыгала ножками в воздухе. Улица тонула в лунном свете фонарей, оттененных зеленью аллеи. Они ворвались в холл отеля, влетели в открытые двери лифта, там всю дорогу судорожно целовались, смеясь и кусаясь. В три прыжка преодолев расстояние по коридору, они с трудом справились с замком номера, не переставая целоваться и, едва распахнув дверь, сразу принялись хаотично раздеваться. Игорь захлопнул дверь ногой, не отрываясь от процесса. Кровь кипела в них, и было так хорошо, что каждый вздох казался сладковатым на вкус, и каждое слово шепота напоминало звук сахарной корочки, ломающейся под чайной ложкой.
Скоро Наташа спокойно заснула. Игорь вышел на балкон. Он сожалел, что теперь бросил курить, потому что этот момент хотелось вдохнуть в себя полной грудью, и нужно было нечто большее, чем просто собственная грудь. С другой стороны, ему нравилась дымка Наташиного запаха, оставшаяся на его теле, и он не хотел бы ее заглушать едким запахом табака. Он достал из мини-бара бутылку воды и медленно цедил жидкость, наблюдая за шевелениями морской воды и верхушек сосен. Перед тем как вернуться к спящей невесте, он взглянул с благодарностью в ночное небо и подумал, что не будет перекрашивать фасады домов на своих улицах: он не пожалеет сил и отстроит все свои города заново вместе с Наташей.