Народ не заслужил высокомерия

Гуго Вормсбехер
Гуго Вормсбехер
Народ не заслужил высокомерия
Выступление на IХ Международной научной конференции 5.11.2002 г. в дискуссии по докладам В.Дизендорфа “Немецкое национальное движение в 1989-1993 гг.” и В.Аумана “Советское руководство и автономистское движение российских немцев в период перестройки”.
    
Хорошо, что в программу конференции включены такие важные темы о нашем национальном движении. Доклады, однако, показывают, как серьезно и осторожно надо подходить к этим темам. Во-первых, потому что сами освещаемые события имели большое значение для новейшей истории российских немцев. А во-вторых, потому что, как оказалось, личное восприятие этих событий даже у непосредственных их участников может очень деформировать картину самих событий. И особенно осторожно надо будет отнестись к подготовке публикаций на эти темы. Было бы хорошо, чтобы такие публикации отражали мнение как можно более широкого круга компетентных людей. Ведь речь идет об оценке важного периода в истории нашего народа.
Позвольте мне, тоже участнику этих событий, высказать мою позицию по ряду тезисов докладов.
Если за движущие силы национального движения российских немцев действительно принимать самих участников этого движения и оценивать их активность по социальным группам, к которым они принадлежали, то творческую интеллигенцию я бы поставил не на четвертое место, как было предложено, а на первое. Об этом свидетельствует как состав делегаций, поднимавших вопрос о восстановлении нашей государственности – в них практически всегда первую скрипку играли писатели и журналисты, - так и роль творческой интеллигенции в движении вообще. Наиболее яркий пример - коллектив Немецкого драматического театра, который не только своими спектаклями, но и непосредственной работой с немецким населением формировал, укреплял и распространял автономистские настроения, доставляя немало хлопот партийным органам и работникам КГБ. Отрадно, что автономистский заряд, полученный актерами во время учебы в Москве, не пропал даром.
Отсюда сам собой отпадает и тезис о конформизме творческой интеллигенции; во всяком случае, к российско-немецкой это относится меньше всего.
Надо отметить также ведущую роль представителей старшего поколения немцев Поволжья, независимо от их социальной принадлежности: в подготовке как минимум трех первых делегаций они сыграли определяющую роль.
Однако участники движения были лишь носителями движущей силы. Самой же движущей силой было и остается, на мой взгляд, стремление российских немцев добиться восстановления справедливости, снять с себя необоснованные обвинения, избавиться от многолетней дискриминации, стремление остаться российскими немцами. Это стремление проявилось в разных формах: в желании остаться немцем вообще, что выразилось позже наиболее полно в виде выездных настроений; в стремлении добиться равноправия со всеми другими народами; в горячем стремлении вернуться в родные места, откуда были выселены (отсюда борьба за снятие ограничений в прописке); в стремлении добиться восстановления государственности российских немцев (основной вариант - АССР НП); в стремлении хотя бы к совместному компактному проживанию (национальные районы, немецкие поселения); в стремлении остановить ассимиляцию (отсюда многолетняя борьба за изучение родного языка, за поддержку художествевнной самодеятельности, за создание театра, издание книг и т.д.).
Такой широкий спектр проявлений главной движущей силы позволял практически каждому российскому немцу находить в национальном движении свой кровный интерес. И активность, роль участников в движении вряд ли определялись их социальной принадлежностью. Скорее здесь сказывалось то, насколько в человеке сохранились национальные черты, насколько ему еще дороги были родной язык и культура; насколько он не сломался под грузом пережитого и готов был еще бороться за восстановление справедливости, за будущее своих детей, своего народа. А это во многом зависело от интеллектуального, культурного, национального развития личности, что позволяло участвовать в движении наиболее осознанно и убежденно; отсюда и лидирующая роль таких людей.
Не могу согласиться и с тем, что единственными структурами в движении российских немцев были общество “Видергебурт” и Межгосударственный совет немцев (МГСН). Тем более, что Совет был лишь верхушечным продолжением “Видергебурт”, а не самостоятельной организацией. Как тут можно вообще не упоминать Оргкомитет по подготвке съезда немцев СССР, сыгравший очень большую роль в принуждении высших органов власти СССР заняться самым серьезным образом проблемой российских немцев, в отмене всех дискриминационных актов по российским немцам, в подключении всех региональных и местных властей СССР к проблеме российских немцев в процессе подготовки съезда и выборов делегатов на него, в выработке документов и разработке путей перехода к национальному самоуправлению, в принятии решения Правительства о создании Государственного Комитета по делам российских немцев? Можно сказать уверенно, что если бы не путч и не развал СССР, сделанное Оргкомитетом привело бы к восстановлению нашей государственности.
И тем более непонятно, почему даже не назван Союз немцев СССР, позже Международный Союз российских немцев, который в течение многих лет после раскола “Видергебурт” фактически один нес дальше начальную консолидированную идеологию движения; сохранил в себе значительную часть национального потенциала Оргкомитета и продолжил его идеологию и практику; стал в самые трудные ельцинские времена конструктивным крылом национального движения; поддержал, в отличие от “Видергебурт”, идею создания национальных районов и компактных поселений; кадрово обеспечил Департамент в Миннаце, руководство национальными районами, Общественно-государственным фондом российских немцев, Общественной академией наук российских немцев; люди из руководства Союза возглавили разработку Федеральной целевой программы по российским немцам; Союз во многом определял позицию российских немцев в Межправительственной российско-германской комиссии по проблемам российских немцев; и именно Союз донес идеологию всего национального движения до момента создания ФНКА, став основной силой по ее созданию.
На мой взгляд, нельзя также при определении этапов второй, массовой волны движения опускать чрезвычайно важный начальный ее этап - 1988 год, когда через 23 года после первых двух делегаций в Москву были направлены за один год целых три делегации российских немцев, которые фактически добились положительного ответа на свое требование о восстановлении государственности: оно было им обещано к середине следующего года. Только после этого многие опасения и страхи людей были сняты, и движение начало стремительно становиться всё более массовым.
Также не закончилось движение российских немцев и провальным Ш съездом. Этим съездом оно закончилось лишь для авантюрного его крыла. Конечно, в конкретной безнадежной ситуации в ельцинской России движение вынуждено было трансформироваться, оно даже было в значительной мере подменено приземленной практической деятельностью в рамках российско-германских программ, что продолжается по сей день, и где главная движущая сила - уже не интересы народа, а личные интересы.
И уж вообще невозможно согласиться с выводом о том, что результатом национального движения начала 90-х гг. было сохранение народа и задержка ассимиляции. Ассимиляция продолжалась не менее, а даже более стремительно, а народ, разорванный распадом СССР и выездом 2,5 миллионов человек,  понес огромные потери – и численно, и в языковом, культурном потенциале, и через утрату своего авангарда, и в накале, в массовости своего движения, и в вере в возможность национального будущего.
Можно в какой-то мере согласиться с названными недостатками движения, но основными недостатками и ошибками мне представляются всё же иные. Так, резкие заявления и выпады части руководства “Видергебурт” против властей Саратовской и Волгоградской областей не только настроили эти власти против восстановления нашей Автономии, но и позволии им поднять против Автономии местное население.
Лозунг “Видергебурт”: “восстановление АССР НП за три месяца - или массовый выезд!” также сыграл убийственную роль. Потому что любому нормальному человеку было ясно: за три месяца никакую республику не восстановишь, и если российские немцы требуют именно этого, то трудно считать их разумными партнерами в решении их же проблемы. И раз другого требования, кроме неосуществимого, у них нет, а единственной альтернативой неосуществимому требованию они видят всеобщий выезд, то, значит, они вообще не хотят Автономии, а только выезда. Тогда зачем государству заниматься их проблемой вообще - пусть уезжают!
Так был надолго поставлен крест на участии государства в решении нашей проблемы. Это ли не “недостаток” движения?
На мой взгляд, огромную негативную роль сыграли в движении российских немцев внедренные в него сотрудники КГБ, из которых легализован был только подполковник А.Кичихин. Его провокационно-сокрушительные статьи против руководства Саратовской и Волгоградской областей “в защиту российских немцев” настроили эти регионы жестко против идеи восстановления Автономии, а деятельность по расколу движения, по стравливанию двух лагерей привела не только к взаимонейтрализации их сил, но и к насаждению, развитию и торжеству чудовищной для российских немцев нетерпимости, митинговости и неспособности слышать другого. Думаю, эта тема должна бы стать предметом отдельного исследования для наших ученых.
Многие сложности в движении напрямую связаны с тем, что наша проблема стала финансироваться. Если раньше, когда заниматься ею было и опасно, и приходилоь это делать за свой счет, в движение приходили люди, готовые постоять за идею, за реабилитацию народа, готовые пожертвовать многим, даже собою, ради этой идеи, то теперь участие в движении стало для новых активистов выгодным. А это привлекло в движение людей уже совсем другого склада, с желанием пробраться поближе к месту распределения средств. И борьба для таких людей пошла уже не за будущее народа, не за его реабилитацию, а за средства, выделяемые для него.
Отсюда такой, на первый взгляд, непонятный по своей жесткости и нетерпимости накал борьбы между некоторыми лидерами, которого не было раньше, когда дело шло только об идее, о целях и путях их достижения. Накал этот задается именно теми, кто пришел в движение ради появившихся в нем выгод. И здесь борьба идет у них или с такими же, как они – тогда слабых отбрасывают, а сильные приходят к необходимости «делиться»; или борьба у них идет с теми, кто еще отстаивает интересы народа, и накал, длительность этой борьбы зависят уже только от стойкости последних.
Не надо нам обольщаться и насчет массовости движения. Причина его тоже во многом заключается в том, что участие в движении стало для многих выгодным. Как, кстати, и религиозность. Дело в том, что в антраги на выезд были включены вопросы об участии заявителя в движении российских немцев и об отправлении религиозных обрядов. Естественно, это было воспринято как критерии немецкости и благонадежности, учитываемые при выдаче разрешения на въезд. Поэтому все кинулись в “Видергебурт”, которая к тому же помогала в оформлении документов на выезд, и в церковь. Так лавинообразно возросла массовость и движения (по сути направленного уже на выезд), и обращения к Богу. Тут мы не должны заблуждаться.
Но главная причина, по которой мы в те годы не смогли получить назад нашу Автономию, это, на мой взгляд, стремительная утрата власти Центром и столь же стремительное приобретение власти регионами. Сложилась ситуация, когда Центр уже не мог, как раньше, решить наш вопрос без согласия регионов, а регионы уже могли себе позволить быть против мнения Центра. Да и речь в государстве шла уже не о проблемах страны и народов, а о том, как удержаться у власти, а затем уже и как побольше лично получить от пребывания во власти. Этот процесс шел гораздо быстрее, чем процесс формирования готовности решить наш вопрос. Распад СССР и приход режима Ельцина на долгие годы эту ситуацию не только закрепил, но и усугубил.
Как-то странно слышать сегодня и упреки в адрес делегаций российских немцев о “закулисности” их действий, об “оторванности от народа”, об “отсутствиии у них конкретной программы восстановления государственности”. Это напоминает мне времена почти 40-летней давности. Когда после поездки в Москву меня прорабатывали на бюро райкома партии, то меня обвиняли в том, что я “за спиной партии” ездил в ЦК КПСС! Но было бы странно, если бы члены делегации перед поездкой в Москву пришли бы за разрешением в райком. Мы не могли действовать открыто на местах, это означало поставить под удар делегации вообще!
Что касается “оторванности от народа”, то, например, первая делегация имела с собой 660 подписей российских немцев под требованиями о восстановлении государственности российских немцев. Вторая делегация привезла с собой 3500 подписей  и еще 1000 ей дослали, пока она была в Москве. Это несмотря на то, что подписи собирались нелегально, и что люди часто боялись ставить подпись,  опасаясь, что с этим листом могут пойти в КГБ. Так что члены делегации и сами были представителями народа, и в Москву ехали с его требованиями.
А то, что делегации не представили руководству страны программу восстановления государственности, это же естественно. Во-первых, мы ставили вопрос о принятии политического решения о восстановлении нашей Автономии, а не о механизмах осуществления этого восстановления, что является прерогативой и обязанностью государства. Во-вторых, если бы мы приехали с какой-то программой, то вопрос о принятии политического решения могли бы легко свести к “недостаткам программы” и снять из-за ее “непроработанности” вообще. Тогда мы это понимали, и действовали с учетом этого.
Не могу также согласиться с тем, что “сегодняшняя борьба в движении уходит корнями в прошлое”. Не уходит. Потому что это совсем другая борьба. Тогда разногласия были по действительно кардинальным вопросам: что важнее - государственность или место ее восстановления? Сегодня в “борьбе” о государственности и о месте вообще речи нет. Сегодня у “борцов” речь идет только о деньгах. Поэтому сегодня главная задача в движении - защитить и движение, и его подзабытые прежние большие цели от таких “борцов”.
Еще раз о том, с чего я начал: нам надо быть максимально осторожными с публикациями на такие темы. Наш народ не заслужил поверхностно-высокомерного взгляда и оценок его многолетних усилий по своей реабилитации. Наоборот, он сделал, что мог. И он достоин того, чтобы мы ему поклонились за это.