Гуго Вормсбехер
Проблема российских немцев
как экономический проект
1.
Проблема российских немцев была создана в 1941 году ликвидацией их государственности, депортацией и их дисперсным расселением по всей азиатской части СССР. Нерешение ее в течение десятков лет вело ко всё большей ассимиляции, утрате надежд и как результат – к массовому выезду (более двух миллионов человек; только экономический ущерб около 50 млрд. долл. США). Она справедливо воспринимается как крупная государственная проблема.
Для государства эта проблема всегда имела ряд серьезных аспектов.
Политический аспект – необходимость реабилитации несправедливо репрессированного народа, включая восстановление его государственности.
Национальный аспект – необходимость мер по удовлетворению национальных запросов, по возрождению и сохранению национальной культуры, родного языка, обычаев и традиций народа, занимавшего по численности 14-е место среди народов СССР.
Экономический аспект – возвращение в места прежнего проживания большой массы людей, восстановление для них социально-экономической и культурно-образовательной инфраструктуры, создание рабочих мест.
Осуществить такой комплекс мер можно было раньше только на уровне государства и за счет государства. Попытки делались несколько раз, были приняты серьезные документы: Закон РФ «О реабилитации репрессированных народов», ряд указов Президента РФ, Российско-германский протокол о поэтапном восстановлении государственности российских немцев. Однако сложность, длительность и стоимость проекта останавливали процесс его реализации в самом начале. И главным здесь был экономический аспект. Это подтверждается и основными причинами нерешения проблемы: руководство регионов, где проживали российские немцы, выступало против восстановления АССР немцев Поволжья, потому что не хотело терять их как квалифицированную рабочую силу, вносившую весомый вклад в экономику; а руководство Саратовской и Волгоградской областей, к которым отошла территория бывшей АССР НП, не хотело лишаться значительной части своего экономического потенциала, полученного за счет прирезанной территории.
То есть при рассмотрении общегосударственной проблемы исходили не из общегосударственных интересов (ведь российские немцы и при восстановлении их автономии оставались бы в стране, внося свой немалый вклад в ее экономику), а из местнических интересов регионов.
Но соблюдать интересы регионов таким способом можно было, только пока российских немцев удавалось насильственно удерживать в местах ссылки (режим спецпоселения) и от эмиграции, при одновременном запрете национального движения за восстановление автономии. Как только с выезда были сняты ограничения, а национальное движение охватило практически весь народ, эти сдерживающие моменты отпали. И когда вместо восстановления государственности народ получил издевательское предложение Б.Н.Ельцина селиться на военном полигоне («И пусть эту землю, которая снарядами начинена, пусть они ее, значит, обрабатывают. И Германия поможет.»), - регионы и государство лишились значительной части этих квалифицированных рук вообще, что и привело к серьезнейшему ущербу для страны. А дальнейшее нерешение проблемы всё увеличивает этот ущерб.
Но может ли быть решена проблема вообще? Тем более сегодня, когда в стране и без того сплошные проблемы?
Полагаем, что как раз сегодня она и может быть, наконец, решена. Потому что сегодня она из источника крупных забот, чем всегда считалась и, по инерции, нередко воспринимается до сих пор, может стать инструментом решения других проблем, важных и актуальных для страны, для регионов.
До сих пор к проблеме российских немцев подходили традиционно: считалось необходимым принять решение «наверху», разработать программу, включить в госбюджет предстоящие расходы, затем начать строить и переселять. Такой подход неизменно приводил к выводу, что всё «очень сложно» и «несвоевременно», а потому «невозможно». С конца перестройки этот подход окончательно показал себя тупиковым.
Бессильной показала себя и политика, ориентированная на решение национальных проблем через общественные формы национальной самоорганизации, через национально-культурные автономии (НКА). Бессильной, потому что эти формы могут быть эффективны лишь при действенной государственной поддержке или наличии собственной экономической базы. Да и то лишь чтобы замедлить темпы ассимиляции у некоторой части народа. Вопросы же сохранения родного языка и национальной культуры всего народа НКА решать не могут. Они способны лишь помочь в этом национально-территориальным образованиям - основе национальной жизни и сохранения народа. А вопросы политические, социально-экономические – вообще вне компетенции НКА.
Но у российских немцев нет ни своего национально-территориального образования, ни собственной экономической базы, ни поддержки от государства их НКА. Отсюда абсолютная нереальность каких-либо положительных сдвигов, несмотря на массовые и длительные усилия их национального движения; отсюда и полная утрата надежд, и стремление, уже на личностном уровне, избежать окончательной ассимиляции единственным остававшимся способом – через выезд.
2.
Сегодня есть возможность по-новому подойти к данной проблеме. И получить серьезную выгоду от ее решения. Ибо суть предлагаемого подхода: совместить решение проблемы российских немцев с решением одной или нескольких актуальных государственных (региональных) экономических проблем.
То есть предлагается разработать на основе какой-либо одной или нескольких экономических проблем России или ее регионов крупный экономический проект и привлечь для его реализации российских немцев. В рамках такого проекта на привлекаемые под него средства будет решаться важная для государства (региона) экономическая проблема, а также создаваться «соцкультбыт» для будущих ее работников – российских немцев и членов их семей. Этим решаются две главные задачи: обеспечивается совместное проживание российских немцев как необходимое условие для сохранения ими своей национальной идентичности, и создается экономическая основа для полноценного функционирования национально-территориального образования. То есть, проблема российских немцев решается в ходе реализации государственного (регионального) экономического проекта автоматически, как попутный его результат.
В советское время таким проектом было, например, освоение Целины. (А.Микоян на приеме делегации российских немцев в 1965 г. откровенно заявил, что восстановить АССР НП было бы хорошо, но «500 тысяч немцев уедут из Целинного края, а без них там вести сельское хозяйство невозможно». Совместить же решение таких проблем тогда никто не предложил.)
Аналогичными проектами позже были (и частично остаются) подъем сельского хозяйства в Нечерноземье; экономическое развитие региона на стыке Псковской, Ленинградской и Новгородской областей (серьезная программа на привлечение 500 тысяч человек была в середине 90-х годов подготовлена Псковской областью); развитие экономики Калининградской области; создание, для освобождения от импорто-зависимости, устойчивой продовольственной базы для Москвы; создание социально-экономической инфраструктуры вдоль намечавшейся скоростной магистрали Москва-Ленинград, и т.д. Привлечение для реализации подобных проектов российских немцев (в т.ч. из других стран СНГ - несколько сот тысяч человек), и могло бы решить их проблему.
Пойти по пути создания, вдобавок к двум уже существующим – на Алтае и в Омской области, - новых немецких районов и округов (как было предусмотрено Указом Президента РФ в 1992 г.) не представляется сегодня целесообразным: это вряд ли получит поддержку российских немцев. Ведь перед ними сегодня стоит задача обеспечить сохранение национальной идентичности всего народа, для чего большинство народа и должно проживать вместе. Национальные же районы, где проживает сегодня всего несколько процентов от общего числа российских немцев, могут решать, и то лишь частично, задачи в основном лишь населения самого района. В отсутствие республики национальные районы, как показывает опыт, не в состоянии удержать даже собственное немецкое население от выезда: люди понимают, что без решения проблемы для всех российских немцев им также не избежать скорой ассимиляции.
Реальным и привлекательным, в т.ч. по срокам исполнения, представляется вариант создания национального образования в виде «города-государства», «города-республики» на несколько сот тысяч человек с необходимой территорией для базы сельского хозяйства. (Такой вариант мог бы стать, например, частью проекта строительства транспортного кольца в Московской области, в рамках которого намечено и строительство новых городов, и развитие прилегающих территорий. Вариант можно было бы связать с развитием науко- и трудоёмких производств).
В выборе экономических задач, решение которых можно бы совместить с созданием будущего территориального образования, и в выборе способов их решения целесообразно также исходить из возможностей, связанных с особенностями российских немцев как народа.
Главная их особенность состоит сегодня в том, что более 80 процентов браков у них межнациональные, в основном с русскими. Они и сами давно уже считают себя «ребенком от смешанного брака между немецким и русским народами». Учитывая эту особенность, целесообразно (и вполне реально) было бы создавать социально-экономическую и культурно-образовательную инфраструктуру на будущей территории с самого начала по типу «совместного российско-германского предприятия». Это позволило бы не только обеспечить высокий технологический уровень производства, профессиональный уровень специалистов, но и инвестиции в проект, и конкурентоспособность продукции, ее экспорт.
При таком подходе это образование могло бы при необходимости стать и эффективным центром освоения и адаптации к условиям России западных технологий. Другой решаемой здесь общероссийской задачей могла бы стать подготовка кадров для целого ряда сфер промышленности, сельского хозяйства, сферы услуг и т.д., в т.ч. с привлечением западных специалистов.
Новое образование можно бы сделать и местом для запуска процесса, о котором говорил президент В.Путин: установления безвизового сообщения между Россией и Европой. То есть, оно могло бы стать не только зоной экономического сотрудничества двух стран, зоной совместной работы двух народов, но и зоной их всё большего сближения, начала их совместной жизни.
3.
Опыт, однако, показывает, что отношение к национально-территориальным образованиям стало в последние годы достаточно настороженным. Сыграл свою роль «парад суверенитетов», в котором претензии ряда республик стали на годы проблемой для федеральной власти. А через призму событий в Чечне потенциально проблемными воспринимались уже не только национально-территориальные образования, но и национальный вопрос в стране вообще. Хотя суть стремлений к «суверенитету» была везде – и в национальных, и в других регионах – одна и та же: борьба за власть как инструмент присвоения государственной собственности или ее передела. Национальная же риторика была при этом, как правило, лишь способом формирования «требований народа» для оказания давления на федеральную власть.
Но национально-территориальные образования для многонациональной России – норма. Ведь Россия формировалась как государство путем присоединения (вхождения) народов с уже имевшейся у них территорией, на которой они проживали веками, и только имея свою территорию и свой статус в государстве, эти народы могли чувствовать себя в составе России «дома» и быть уверенными в своем национальном будущем.
Другое распространенное опасение: «дай что-либо российским немцам, другие тоже потребуют» – не учитывает ряда моментов.
Во-первых, российские немцы, хотя хорошо понимают, что сохраниться как народ они могут только в России, в массе своей уже ничего не требуют. Потому что длительное нерешение их вопроса давно уже сменило их надежды на убеждение, что их просто выталкивают в эмиграцию. Их проблема давно уже является проблемой не их (потому что сами они ее решить не могут), а государства. (Данное предложение – лишь очередная попытка помочь).
Во-вторых, российские немцы имели свою государственность, и они остались единственными из репрессированных народов, кому до сих пор ее не восстановили, хотя закон об этом был принят уже десять лет назад.
В-третьих, российские немцы предлагают конкретный вариант, полностью совпадающий с интересами страны (регионов). Если у других народов тоже есть такие предложения, то можно рассмотреть и их – сейчас или после получения необходимого опыта от реализации данного предложения как пилотного проекта.
Высказываются также опасения, не приведет ли создание нового национального образования к конфликтам с местным населением? Можно уверенно сказать: не приведет. (Митинги и демонстрации «протеста» местного населения в Саратовской области 13 лет назад были не выражением интересов простых людей, а запланированной акцией тогдашних местных властей.) Не приведет по следующим причинам.
За всю свою 250-летнюю историю российские немцы не имели ни одного межнационального конфликта ни с одним из народов России, рядом с которыми или среди которых жили. Наоборот, добрососедские отношения и тесное сотрудничество были правилом. Даже в труднейшие времена выпавших на их долю несправедливостей.
Кроме того, российские немцы как народ за свою историю не только приобрели, сделав своим, многое от русского народа (через язык, который стал для них вторым родным языком, через образование, русскую культуру и литературу, через совместный труд и жизнь), но и породнились с русским народом через смешанные браки как мало какой народ еще.
Поэтому население будущего территориального образования, даже если заселять его только российскими немцами и членами их семей, будет как минимум наполовину русским. И объем немецкой составляющей во всей проблематике там будет гораздо меньше объема русской составляющей; она будет заключаться лишь в том, чтобы поддержать для немецкой части населения немецкий язык, национальную культуру и традиции. Все же остальные проблемы, включая изучение русского языка, сохранение русской культуры и традиций, как и проблемы экономические, социальные и т.д. - будут общими, причем для каждой, без единого исключения, семьи. Отсюда и невозможность межнационального конфликта.
Таким образом, возможные опасения по поводу данного проекта представляются больше инерционными и ассоциативными, чем реальными.
Напротив, вполне обоснованными предстают выгоды от него.
Так, для национальной политики РФ это был бы первый ее крупный шаг за всё время её затянувшейся стадии эмбрионального существования. Это было бы самым крупным решением национальной проблемы за последние почти полвека – после восстановления государственности всех других репрессированных народов. Это стало бы и важным для страны прецедентом мирного, договорного, с учетом интересов всех сторон, решения национального вопроса одного из ее народов.
Для народов России это могло бы стать убедительным признаком преодоления сегодняшним руководством страны прежней политики полного игнорирования национального вопроса в многонациональной стране и вызвать, таким образом, значительную поддержку ими федеральной власти.
Государству это позволило бы сдержать утечку нужных своих, русскоязычных кадров, уменьшить ущерб от выезда, привлечь квалифицированные рабочие руки из других стран СНГ, а также через возвращение - из Германии.
Для конкретного региона (а в России они практически все многонациональны) осуществление такого проекта, несомненно, укрепило бы стабилизирующий потенциал в межнациональных отношениях, способствовало бы повышению авторитета руководства региона как у населения самого региона, так и на общероссийском уровне, и вполне могло бы привести к установлению активных отношений с германской экономикой. В чисто экономическом плане регион мог бы получить сотни тысяч квалифицированных рабочих рук и весомую социально-экономическую инфраструктуру, способную реализацией своих программ давать устойчивую прибыль, в т.ч. за счет экспорта.
В рамках российско-германского соглашения о поэтапном восстановлении государственности российских немцев (Протокол 1992 г.) это стало бы именно тем шагом, который германская сторона с самого начала готова была активно поддержать своим всесторонним участием; этот шаг мог бы не только остановить разочарованное сворачивание германской помощи, достаточно односторонней за все ее десять лет, но и активизировать совсем новые ее возможности.
4.
Какие моменты предстоит учесть при реализации такого проекта?
Самой большой трудностью в нем является не вопрос территории (сколько земли ждет не дождется в России заботливых рук!), не объем предстоящей работы, и даже не привлечение инвестиций и кредитов, а проблема: поверят ли российские немцы – после всего, что пережили! - в перспективность для них этого проекта? Если аргументы здесь будут неубедительными, привлечь людей не удастся: слишком долго и основательно разрушались их надежды.
Что же может еще раз возродить эти надежды?
Проект должен восприниматься как безусловно обеспечивающий национальное будущее большинству российских немцев, что позволило бы говорить о реальной возможности сохранения их как народа. Он должен быть достаточно масштабным, чтобы непосредственно решить проблемы основной части российских немцев – тех, кого привлечет в новое территориальное образование; а опосредованно (языково-культурной поддержкой) немецкого населения за пределами их компактного проживания) – и остальных, проживающих в других регионах.
Природно-климатические и экологические условия выделяемой территории не должны быть отпугивающими (после предложения Б.Н.Ельцина отношение к этому вопросу особенно настороженное). Чем географически и транспортно привлекательнее, чем плодороднее будет территория, тем успешнее может быть осуществлен этот проект. В том числе экономически: нерационально использовать квалифицированную рабочую силу на низкоэффективных средствах производства.
Решение в регионе о поддержке такого проекта не должно приниматься без согласия местного населения или путем давления на него. Население должно ясно представлять себе содержание и выгодность проекта и быть заинтересовано в нем. Встречи со специалистами, представителями власти и российских немцев могут снять многие предубеждения и опасения, разжигавшиеся в прошлом. Возможно, целесообразно объявить конкурс среди регионов на территориальную привязку проекта.
Проект должен также получить политическую и законодательную поддержку федеральной власти как гарантию его защищенности государством, что будет иметь принципиальное значение и для российских немцев, и для возможных зарубежных инвесторов, и для германской стороны, которая, после полученного опыта, настороженно относится к инициативам регионального уровня в проблеме российских немцев. Определяющим здесь могло бы быть принятие Закона «О реабилитации российских немцев» (проект находится в Государственной Думе уже пять лет).
О финансовой стороне проекта.
В принципе проект как экономический проект рассчитан на самоокупаемость: инвестиции в него и кредиты могут быть возвращены. Учитывая, однако, малопривлекательную для инвестиций ситуацию в России, а также то, что речь идет о реабилитации репрессированного народа, у которого противозаконно была отнята вся общенародная и личная собственность, который в течение 60-ти лет только вносил в государственный бюджет свой вклад, но практически ничего как народ из него не получал, а также принимая во внимание, что в сегодняшней ситуации аргументам за выезд нужно противопоставить значительно превосходящие аргументы за невыезд, - представляется необходимым в реализации проекта и активное содействие государства.
Таким содействием могут стать:
государственные гарантии для инвестиций и кредитов;
налоговые и таможенные льготы для участников реализации проекта;
освобождение от налогов и пошлин создаваемых предприятий до возвращения ими вложенных в них средств;
переориентация действующей Федеральной целевой программы по российским немцам в основном на участие в проекте с продлением ее срока и выполнением ее запланированного объема по средствам;
безвозмездное предоставление земли в бессрочное пользование как репрессированному народу, лишенному своей территории противозаконно;
а также упрощенное предоставление гражданства для российских немцев и членов их семей, прибывающих из других стран.
Представляется также перспективным рассмотреть возможность реструктуризации части российских долгов Германии в инвестиции в данный проект, и предложение германской стороне создать в рамках этого проекта совместную базу для долговременного экономического и культурного сотрудничества.
Январь–февраль 2003 г.