Тетка шестой год пилила Михаила за то, что с Нинкой они не расписаны. Выговаривала: «Были бы живы отец да мать, так фиг бы позволили такой пролетариат! – имела в виду детей.
– Это ж стыдобушка, безотцовщиной бегают!
– Да какая нужда кому? – огрызался Михаил. – Живем спокойно, честь честью, чего еще надо?
– Печать в паспорте, вот чего!
Она, наконец, допилила, незарегистрированные супруги подали заявление в загс. За день до торжественного события уговорили соседа, имевшего «Волгу» – к загсу подкатят с шиком!
Жили они на городской окраине, в собственном доме у большого пруда. С вечера Михаил поставил сеть, но был сильно не в духе: отличное грузило, гирю от амбарных весов, кто-то украл, и пришлось теперь тащить на пруд кирпичи. «Узнать бы, кто спер, рожей бы об забор изъездил! – ругался Михаил. Гиря-то была какая! Эхма!»
Оттого, что он был не в духе, сеть приспосабливал слишком долго, начерпал воды в лодку, а когда привязывал лодку к железному колу на берегу, неудачно спрыгнул и стукнулся о борт коленом. Прихрамывая, шел домой и досадовал на жену:
«Никакого толку от нее! Вот Светка, та какая-то удачливая: берешь с собой сети снимать, таза два рыбы вытащишь. А с Нинкой никогда! А ведь на реке выросла! Правда, Нинка веслами заправски машет, а у Светки лодка как ищейка рыщет. «На Васькин дом, на Васькин дом правь!» – талдычишь ей. – «Как задом-то наперед увидишь?» – «Да ты ровней греби, что у тебя, руки разные?» – «Щас вообще брошу весла!»
Тетка истопила баню, запарила ромашку – Михаил с Нинкой намылись всласть. Нинка разомлела, полезла к Михаилу целоваться... А ночью не смогла уснуть: вдруг в загсе спросят, почему так долго не расписывались? Что она ответит? Мишка, мол, не хотел? Ну, ничего себе, скажут, Мишка не хотел; а ты почему не настояла?
Щелкнул соловей, Нинка прислушалась, но соловья перебила кряква, которая вывела у канавы утят и орала теперь дни и ночи.
«Тьфу, никак не заткнешься!» – послала ей Нинка.
На улице заревела корова – значит, так и не нашла дорогу в свой хлев. Весь вечер шаталась по улицам, горько мыча, забредая то в один двор, то в другой, и из ее тяжелого вымени текло молоко. «Не своя скотина, так не своя, – осудила Нинка работников частной фермы. – Хоть в лес пусть идет, какая беда? Изревелась, бедная…»
Под утро она все-таки задремала, а когда проснулась, увидела, что Михаила нет. «Куда это он? В десять уже в загс надо!»
А Михаил, сбегав за соседкой Светкой, торопился снять сеть. Проходя мимо Васькиного дома, увидел на его крыше новенький флюгер-чайку. Фыркнул: «Нашел порядочную птицу! Она же башки у рыб отъедает. Вытащишь, а карась без головы. А она еще летает над тобой, хохочет. Змея!»
В плавни Михаил шел первым, Светка след в след, потому что по бокам невидимой тропки было глубоко. Михаил отцепил лодку, забросил в нее китайскую сумку и подождал, когда соседка залезет.
– Поедем, красавец, кататься! – подковырнула она его. – Сам-то ручки боишься смозолить?
Она гребла и невольно любовалась красивым утром, раскинувшимся над водой розово, тихо и нежно.
– В кругосветку, что ли, собралась?! – заорал Михаил. –– Не видишь, где бутылка торчит? Учишь, учишь тебя!..
Светка развернула вправо, сильней замахала веслами, и лодка, как по команде, уперлась носом в горлышко пластиковой бутылки. Потом лодку поставили кормой к бутылке, Михаил стал выбирать сеть, и они со Светкой азартно считали карасей: раз, два, пять, восемь… вот бы с полсотни выловить! Но выловили только двенадцать штук.
– Подвела тебя сегодня удача, – Михаил запихнул в сумку сеть вместе с карасями.
– Так ты возьми мою долю. Гостей же не много будет. У меня в огороде любисток подрос, положишь в брюшки, вкусно получится.
В это время во двор Михаила въехала «Волга», и ее владелец, Георгий Демьянович, был крайне недоволен, что хозяин отсутствует. Нинка тоже была как на пружинах: время в загс, а мужа все еще нет. Она расфрантилась, надела новые туфли… Пришлось надевать галоши, идти к пруду.
– Мишааа-а! Миии-ш! – обрывая голос, кричала с мостков. – Миша-ааа! – махала руками.
Он увидал. Отнял у Светки весла, и в пять минут был у берега. Дома наскоро вымыл «чушку», переоделся, и, наконец-то, сели в машину.
Георгий Демьянович нервничал:
– Всю работу из-за вас бросил, а вы! В жизни больше не соглашусь!
В волнении он неудачно сдал назад, багажник «Волги» стукнулся о забор, рухнула поленница и перегородила выезд.
– Всё! Всё! Можно не ехать! – бесилась тетка, откидывая вместе с Нинкой и Михаилом чурки, тогда как Георгий Демьянович осматривал багажник. – Не примут вас, довыделывались!
Но Михаила и Нинку приняли. И вообще бракосочетание прошло хорошо.
– Ой, Мишенька, –– льнула она к нему на обратном пути, – ой, мы женаты теперь!.. Сейчас стол накрою. Васька с Таней придут, Света, Григорий Демьянович, Дашутка, детишки…
Михаил улыбался, а едва подкатили к дому, напялил болотные сапоги, и с удочкой ушел на пруд: «Хоть с десяток карасей еще подловить».
И снова Нинка бегала по берегу, кричала, что гости на пороге.
– Да иди ты с ними! – отмахивался он. – Такой клев, а она «гости, гости»!
И лишь когда жена подплыла к нему на Васькиной лодке, когда он, вытаращив глаза, увидел на дне этой лодки свою украденную гирю, Михаил бросил все и стремглав полетел к Ваське – разбираться.