Подкидыш.
Домывая больничный тамбур, дрожа от холода, санитарка Катерина услышала прямо за дверями жалобный отчаянный писк котёнка. Он доносился с улицы, из-за дверей, где уже второй день подряд бушевала метель. Девушка сразу, особо не раздумывая, решила спасти беднягу, согреть его и напоить молоком, оставшимся с полдника. Был поздний вечер, больные готовились к ночному сну. Отделение стационара жило своей обычной жизнью. Вечерние уколы, капли, таблетки, перевязки. « А потом если что, заберу его себе. Мне будет не так скучно одной.» С этими мыслями Катерина приоткрыла тяжёлую железную дверь. Холодный порыв ветра мгновенно обжег разгорячённое тело. Снег бил в лицо, но Катерина пыталась рассмотреть перед собой маленькое беспомощное животное.
Кричащий свёрток лежал у самых дверей, вплотную к одной из створок. Оставившая его знала, что её не откроют. Свежие следы беглянки ещё не успело засыпать снегом, но Катерина, пометавшись из стороны в сторону, вернулась со своей находкой в здание. Да и куда ей бежать в лёгком халатике, в больничных шлёпках одетых на босу ногу и уже полных снега, кого догонять?
- «Маргарита Степановна! Маргарита Степановна! Скорее, скорее! Здесь ребёнок!»
-«Не кричи, Екатерина!»- оборвала возгласы взволнованной Кати Маргарита Степановна. Дежурившая в этот день врач-терапевт, всю жизнь проработала в больнице, была человеком добрым, но строгим. И за свою врачебную практику повидала многое.
- Опять подкидыш, с грустью и какой-то отрешённостью во взгляде сказала она. - Иваново-город невест. Не удивлюсь, если в кульке маленькая чья-нибудь будущая бесприданница. За сорок лет моей работы это уже семнадцатый по счёту подкидыш. Пацанов было только три. И вправду на нашей земле одни девчонки рождаются. А рожают то их кто, Катерина? Как ты думаешь?
Катерина молчала и только удивлялась словам пожилой женщины. Неужели так просто распорядиться жизнью своего сына или дочери, оставить тёмным вьюжным вечером одного на улице? А ведь сама она только что открыла дверь, чтобы пожалеть и спасти от гибели маленького котёнка.
Разворачивая одеяло, Маргарита Степановна, не дожидаясь от Кати ответа, продолжала:
-Рожают их девчонки фабричные, приехавшие в наш текстильный край на заработки с разных уголков нашей Ивановской, Костромской, Владимирской областей. Самим-то жить негде. Ну что - общага от предприятия, где в маленьких комнатушках ютятся вчетвером. И это хорошо. Где и по шестеро живут. Ну и куда им ребёнок?.. Нагулять - то не трудно. А растить как? Да и рождаются детки часто вне брака. Родят вот так, бросят, побоятся родителям сказать, что в подоле принесли, и оставляют на нашем больничном крыльце дитя своё. Это уже традиция, Катенька…. Горькая традиция…. Ничего. Государство вырастит, поднимет, выучит, даст путёвку в жизнь. Обеспечит жильём. Глядишь, и человеком станешь…
- Да? Глядя на красненькое личико сероглазой малышки, спросила женщина. На вид девочке было недели две отроду. Старенькие застиранные пелёнки, видавшее виды детское ватное одеяльце,- всё говорило о том, что мамаша девчушки не готова была стать таковой. Решение избавиться от дитя молодая мать вынашивала, по всей видимости, не один день. В одеяльце, в самом низу, там, где были крошечные, в мокрой пелёнке ножки, лежал сложенный тетрадный листок. «Семёнова Лариса Аркадьевна. 28.01.1977 г.р.» - было написано чернильным карандашом.
Уже через пол - часа крошка мирно спала в кроватке, - сытая, довольная, улыбаясь во сне, тому, что ведомо только ей одной.
Государственное детство, отрочество, юность.
Лариска росла этакой малышкой-крепышкой. Она не была красавицей девочкой с длинными косами, а, скорее, наоборот. Её голову всегда украшала мальчишеская стрижка из непослушных редких тёмных вьющихся волос. Девочка росла подвижной, доставляла массу хлопот . Про таких говорят - «пацан в юбке». Когда все детки в группе активно болтали друг с другом , играли в «Дочки –матери», рисовали, Лариса предпочитала отсиживаться. В игры её не брали из-за того, что она постоянно затевала ссоры и попросту «не умела дружить». Она не проявляла интереса и к занятиям. Получать образование Ларису отправили в специальную школу-интернат для умственно-отсталых детей.
Здание школы располагалось на окраине города Фурманов. Но и это место так и не стало родным для девочки. Здесь, среди ребят, она так и не смогла найти «родную душу», обрести подругу или надёжного друга. Появились друзья, с которыми было легко тусоваться. Под «Белые розы» и другие хиты «Ласкового мая» Лариска лихо отплясывала на дискотеках. Под «Сектор газа» курила «Приму», пила разливное пиво и получала первый сексуальный опыт. Несмотря на незаурядную внешность: отсутствие точёной фигуры с округлыми формами Лариса пользовалась популярностью у местных парней. Всегда доступная, свободная в чувствах и действиях, она собирала вокруг себя таких же неудачников по жизни, как она - одиноких, потерянных, не нашедших своё место под солнцем мужчин самого разного возраста.
По окончании школы-интерната Лариса получила специальность «Швея» и могла сразу идти работать на производство. Но лихие 90-е начисто лишили её этой возможности. Производство встало, закрылись и обанкротились предприятия, ещё вчера дающие работу тысячам людей. Учиться дальше Лариса наотрез отказалась. Даже педагоги понимали, что девушка не сможет получить профессиональное образование. Ей надо было искать работу. Но где?
Совершеннолетие Лариса встретила, как положено - в большой компании, в одной из городских общаг, где часто «зависала» со своим приятелем Андреем. Там быстро находились желающие «сообразить даже не на троих». Других развлечений у молодёжи не было. Здесь же скорёхонько собирались на стол самогон и нехитрая закуска из солёных огурцов, квашеной капусты и картошки в мундире. Это был настоящий праздник, который Андрюха организовал для своей возлюбленной. А уже через пару дней Лариса впервые попала в «ментовку». Загулявшая на несколько дней компания, в одночасье надоела соседям, уставшим от криков, пьяных разборок и грязи. Оказавшись на следующий день «на свободе», Лариса поняла, что надо искать работу, и что-то менять в своей жизни.
Костромская сторона.
От одной из знакомых девушка узнала, что в Костромской области в селе Буяково можно получить жильё, устроившись на работу на комплекс телятницей или дояркой. Денег в хозяйстве не платили, зато была перспектива получить крышу над головой. Лариске было нечего терять, и она решила поехать, тем более в её планы не входили ни богатство и роскошь, ни женихи на красивых авто, ни престижная работа. Жизненные потребности ограничивались словами «здесь и сейчас». Поэтому будущее нисколько не пугало и, по большому счёту, кроме жилья, ничего не обещало.
Как в старом советском кино, новенькую поселили в квартиру с подселением. Кроме неё, половину двухквартирного дома уже занимали две девушки – Люда и Таня, трудившиеся в колхозе уже почти год. Ларисе предстояло обжиться на новом месте, научиться работать, делая то, чем никогда не занималась. Первый месяц Лариса ходила в практикантках, училась понимать животных, не бояться их, училась прилаживать к тёплому вымени стаканчики доильного аппарата. Особого усердия в работе девушка не проявляла. Иногда стала «просыпать» утреннюю дойку. Нашлись в деревне и те, кто заменил Андрея и его друзей. Головные похмельные боли сменялись общим недомоганием, апатией, а вскоре тошнотой, переменой настроения. Обратившись в районную больницу сразу после майских праздников, Лариса узнала, что ждёт ребёнка.
- Вы на четвёртом месяце беременности. - сказал врач. - Делать аборт поздно. Вы молоды, и вам нужно рожать.
Кто отец ребёнка, Лариса точно не знала, поэтому известие о беременности стало просто фактом, от которого в октябре по её расчетам не останется и следа. Чтобы оставить ребёнка себе, Лариса даже не думала. Она не задумывалась и о том, как бы она могла жить, стань она матерью.
Ларису перевели на лёгкий труд. Однако, интересное положение не мешало ей жить по свои правилам. Люда с Татьяной получили своё жильё, и будущая мама стала хозяйкой в квартире. Лариса не торопилась «вить гнёздышко» и закупать приданое для первенца. Сочувствующие и желающие помочь быстро сообразили, «что за птица» Лариса, и желание поддерживать её как-то постепенно угасло. К тому же односельчанам и так было нелегко. Дефицит и безденежье заставляли людей быть бережливыми, сдержанными в чувствах, будили, часто дремавший в русских головах так называемый «здравый смысл».
Павлуша.
Осенние дожди сменились первыми утренниками и на «Октябрьскую» Лариса родила своего первенца. Весом три с половиной килограмма, доношенный, крепкий малыш не доставил своим появлением на свет мамаше никаких проблем. Отказную она решила написать сразу. Акушерка и врач долго уговаривали Ларису не бросать сына, дать малышу имя, и убедили написать временный отказ на 1 год по семейным обстоятельствам. Были оформлены все документы, а в село Ларочка вернулась, как и предполагала, одна. Она сразу знала, что не заберёт Павлика ни через год, ни через два, потому что знала, что государство вырастит и его.
Через полгода после того, как за Павликом никто не приехал, Ларису лишили родительских прав. Она не была ни на одном суде, не пожелала посмотреть на ребёнка, вычеркнув из своей жизни не только его рождение, но и существование.
Бездетная французская семья полгода спустя увезла в одно из предместий Парижа с красивым названием Сернэ-ля-Виль тихого голубоглазого мальчугана, который никогда не узнает правду о своём рождении. Только сотрудники Костромского Дома ребёнка будут получать письма с французским штампом да с интересом рассматривать фотографии, на которых улыбающийся малыш Поль Жоли с мамой Анной кормит лебедей на озере, несётся на карусели с папой Янисом и задувает свечи на именинном торте.
Была любовь…?
По возвращении из роддома Лара вернулась в село, на прежнюю работу, только теперь не стало ничего, что мешало бы ей жить в своё удовольствие.
На одной из вечеринок, устроенной в честь праздника весны и труда, Лариса познакомилась с Володей, своим ровесником. К своим 25 годам она выглядела намного моложе. Больше двадцати ей не давал никто. Короткая стрижка, по-детски наивный взгляд голубых бездонных глаз, отсутствие здравых рассуждений и лёгкость в связях делали её ровесницей девчонок-первокурсниц. Володя был неказист, не красив, но спокоен и добр. Ездил на «Москвиче», пользовался популярностью в женских кругах, мог по долгу не пить «горькую». Было за что любить его представительницам прекрасного пола. Так и сошлись молодые да свободные. Свой дом, работа. Володя вскоре переехал в деревню и устроился в делянку. Пора и остепениться, зажить семейной жизнью. Бог послал молодым, живущим хоть и в гражданском браке дочь, Галю - Ларискину копию, а позже и сына, светловолосого Юрку. Счастье семейное было недолгим, потому что Ларисе, видимо, не дано было стать хорошей не только матерью, но и женой. Она продолжала гулять. Володя стал сомневаться, его ли это подрастающие дети Галка и Юрик. По - пьяни «жена» сказала, что не любит его, и не любила никогда, что жила с ним ради денег. А дети эти только её и больше ничьи, и уж точно не дурака-папаши, который должен убраться теперь к чёртовой матери. Точкой в их отношениях стало известие о том, что уже больше года Ларка «любится» с Вовкиным отцом, зачастившим последнее время в гости к невестке в то время, пока хозяин семьи валит лес, зарабатывая на хлеб и водку для угощения регулярно появляющегося в доме «дедушки».
Люди встречаются. Люди влюбляются?
Иван, как и Лариска, вырос в детском доме. Он так же не знал своих родителей, был обижен жизнью, но был сердечен, умел любить и прощать. В свои пятьдесят с хвостиком он не терял надежды на семейную жизнь, полюбил «внуков» и полюбил Ларку, своей особенной, возможно отцовской любовью. Он жалел её - глупую, бестолковую, ни к чему неприспособленную, по-родительски, баловал её и прощал глупой бабе абсолютно всё. Ему было не важно, от кого Лара родила деток, главное, что все они рядом с ним, да и сам он кому-то нужен.
Из Буяково Иван с семьёй переехали к нему в деревню. У мужчины был свой старенький, но добротный дом. Ларка не работала, нянчила детей. Только вот и на новом месте, и с новым «мужем» счастье в доме не поселилось. Ночной пожар, разбушевавшийся от искры в проводке, уничтожил всё их небогатое имущество. Чудом спаслись сами и вытащили из огня детей. Администрация поселения выделила погорельцам крохотную квартирку в барачном доме, построенном не известно в каком году и кем. Вещи и кухонную утварь собирали по всей деревне. Иван перебивался случайными заработками и получал пенсию, как инвалид, Ларка по-прежнему предпочитала деньги только тратить. Дни их получения всегда становились праздником. В тёмной, обшарпанной комнатушке собирались местные гуляки и часто засиживались до утра. Кто-то усыпал в доме, кто-то выкарабкивался по крутому покосившемуся крыльцу на воздух, а кто-то делил свой ночлег с хозяйкой квартиры, уводя её от гомонящей толпы в свои покои. Иван быстро пьянел, засыпал и даже не знал, кому дарит в эту ночь свою любовь его Афродита.
Ларису поставили на учёт как неблагополучную. Когда участковый в один из рейдов переступил порог их дома, не осталось ни одного аргумента «за», чтобы дети продолжали оставаться с родительницей. Тошнотворные запахи нестиранного белья, кислой забродившей еды смешивались с винным перегаром и печным дымом, который «прорывался » серыми струями из прогоревшей тут и там печи. На столе, на полу, на стульях везде была расставлена закопчённая, засаленная посуда: кастрюли, сковородки, ковши, банки. В одних плавали остатки молока, в других что-то похожее на помои. Тут же на полу рядом с посудой источал свои ароматы детский горшок, наполнявшийся содержимым ни один день. Вход в комнату преграждала доска, не позволяющая ребятне выбраться из неё в кухню. Там, за ней, из кромешной темноты на человека в форме смотрели две пары голубых, бездонных глаз – напуганных и, не по - детски серьёзных. При осмотре комнаты не было обнаружено ни игрушек, ни книг, зато из-за дверки и ящичков старинного антикварного шифоньера, доставшегося хозяевам от прежних жильцов, своим разноцветием поражало количество сексапильных нарядов: сорочек в рюшах, пеньюаров, бюстгальтеров и трусиков. Вот на что, кроме водки тратила деньги Лариска, вот чем манила к себе бесконечных любовников. Красивый секс – это было её козырем, который выпадал самым разным игрокам. Последнее наблюдение стража порядка не отразилось в актах жилищно-бытовых условий и других протоколах, но на многое открыло глаза. Всевышний снова ошибся, дав жизнь Галке и Юрочке. Или не ошибся? Может это зачем-то надо?
Где ты, мама?
Юрик был устроен в специализированный Дом ребёнка г. Костромы, а Галка в приют, где прожила 10 месяцев. Четырёхлетнюю девчушку за это время научили говорить, смеяться, играть в куклы, держать в руках кисть и карандаш, рисовать маму и верить в чудо.
Последний майский день оказался по-настоящему чудесным. Солнце успело прогреть землю, траву, деревянные домики на детской площадке, спинки, ручки и макушки гоняющихся по зелёной лужайке ребятишек. Галка никак не хотела заходить в приют на обед, от которого отказалась. Не сомкнула глаз и в тихий час, просидев все время, молча на кровати. Было впечатление, что она кого-то ждёт. Утром этого дня во время прогулки в приёмную семью к тёте уехали две сестрёнки Вика и Наташа, с которыми Галина успела подружиться. С того момента девочку как подменили. Она не хотела ни с кем разговаривать, не желала отвечать на вопросы. Возможно, переживала разлуку с подругами.
- А ко мне приедет новая мама? Когда? С этими словами Галчонок забралась на кровать с ногами и прильнула носиком к оконному стеклу. По щекам текли слёзы. Всё произошло в тот момент, когда дежурный воспитатель, приняв звонок из Костромы с доброй новостью, спешил в детскую, сообщить, что сейчас за Галинкой приедут родители, новые родители, и пора собираться. Не поверив её словам, девочка продолжала упираться носом в стекло и плакать.
- Галя, Галя! Сейчас приедут! Едут уже!.. За тобой! С ними твой братик Юра, они его уже забрали! С волнением и радостью, тряся Галку за плечо, говорила воспитательница.
-Смотри, вон они! К приюту с дороги повернула красная «девятка».
- Мама?
- Конечно! Пошли встречать!
Юрик мирно спал на заднем сиденье в машине, пока оформлялись Галины документы для передачи её в гостевую семью, пока все провожали нежданных гостей, подаривших чудо, ещё двум Ларискиным отпрыскам. Многодетная семья из Нижегородской области стала с этого дня ещё на двух человек больше.
Решением суда Семёнова Лариса Аркадьевна снова заочно была лишена родительских прав.
P.S. Уже, спустя год Лариса родила голубоглазого мальчугана Игорька. В возрасте двух лет, как оказавшийся в социально-опасном положении, он был изъят из семьи и определён в Дом ребёнка г. Костромы. Сейчас бездетная семья из Италии ждёт суда о лишении Ларисы родительских прав и готовится к поездке в Россию.