2. Сон Александра Саратова

               
Александр Саратов что-то так сладко и безмятежно давно не спал. Потревожило под утро какое-то дурацкое сновидение: он в который раз в Волгограде – в городе своего рождения и юности. Несмотря на свой паралич, он свободно гуляет по набережной и видит мост, недавно переброшенный через Волгу. Этот мост проходит, как и рассказывала сестра, живущая в славном городе, почти в том месте, где он обычно перевозил грузы на своей рыбацкой лодке. Она имела слишком маломощный мотор – СМ 55 Л –  для такой громадины - предмет для издевательств владельцев плоскодонок-казанок. Его стационарный мотор не подходил к громадной лодке, зато  на ней можно было перевезти 20 ящиков с помидорами, репчатым луком и молодым картофелем  да прихватить ещё четверо попутчиков.

Как давно это было! Ужасно давно – почти целую жизнь назад. В конце сна  Александр Васильевич оказался на своей лодке как раз под мостом. Это было раннее утро 20 мая 2009 года. Сегодня семья отпразднует день рождения сестры, и он предвкушал уже её наливочки. Мост, также сегодня должен быть открыт, но что-то у Александра Васильевича не было легко на сердце, особенно, когда лодка проплывало под ним, а чей-то металлический голос произнес: “Обрадуетесь!”.

Мост не нравился Александру Васильевичу: слишком он хлипкий был. Явно, его сдует или снесет, какая-либо проходящая баржа, управляемая подвыпившим рулевым. Нет – не нравился мост Александру Васильевичу и всё. Такой ли он должен быть в Городе-герое. Александр Васильевич воспринимал так, потому что был старик да, к тому же, инвалид высшей степени. Если человек удивляется тому, что он еще жив, то это что-нибудь да значит.

А любовь к волгоградским и донским местам – явление вечное с примесью сумасшедшинки. Он любил здесь все: и летнюю жару, и сухость междуречья, и жаркие ветра, и бесконечные овраги, делающие город Волгоград не просто самым длинным городом России. Благодаря многочисленным оврагам, разрезающим город, он был городом, самым рваным на куски. Волгоград напоминал “малое дитя, истерзанное хворью”*, любовь к нему рождалась и от того что, живущие в нем купаются “все - в полынной горечи степей и в хлорке полустаночных сортиров”*. Александр Васильевич город любил за то, что он всю свою жизнь был и не замечал, что был страдальцем.

А свой город Москву, в которой прожил 57 лет, он не любил. Жизнь в ней предельно несправедлива (особенно теперь). Здесь создались или было специально создано такое неравноправие и тут можно было увидеть крайнюю нищету тех, которые раньше являлись нужными людьми. Раньше! Какое резкое слово! Эти люди, обвешанные орденами, медалями и облепленные премиями (не денежными), теперь оказались в общей куче ненужных! А следовало давать этим людям не ордена, медали и премии, а то, что обеспечило бы людям легкое существование.

Москва – город молох. И когда Сашка, мальчишкой, сразу после войны, впервые услышал фразу: “Москва слезам не верит” – его бросило в жар от сравнения “идеалов и такого лицемерия”. Потом Александр слышал эту фразу часто, но всякий раз смущался и краснел. Он, воспитанный в СССР, сначала чувствовал в этой фразе ясную антисоветчину. А потом, когда он перестал видеть в антисоветском какую-либо крамолу, эта фраза всё равно коробила его.
 
*) Примечание:  Строчки из стихотворения “Рабы” в сборнике “Зарницы” Саратова А.В. И ещё – Саратов попросил Валери Таразо – своего друга и тоже профессора опубликовать эту повесть от своего имени.

Продолжение следует