Суд состоялся через неделю. Людмилу лишили родительских прав и определили пятилетнюю Анжелу в детский дом в трехстах километрах от города. С ней никто не разговаривал, никуда ее не отвозили. Один раз пришла медсестра и на машине с красным крестом отвезла в поликлинику. Там, Анжела вместе с тетей Олей, прошла по кабинетам. Ее слушали, стучали молоточком, показывали картинки, закрывая один глазик, затем второй. В одном кабинете она всплакнула, когда брали кровь из пальца, не от того, что было больно, а от усталости и разных вопросов.
В доме всегда находилось много народа, мало кто с ней говорил. Угостив конфеткой или шоколадкой, ее выпроваживали или на улицу, или в другую комнату. Один только дядя Коля мило рассказывал сказки, но он приходил очень редко, а потом и вовсе исчез. Анжела запомнила только большие, сильные руки и как он поцеловал ее при последнем визите. Он посидел с Анжелой на скамеечке, высыпал ей в ручонки кулек кедровых орешков, погладил по голове, грубо поговорил с матерью и ушел.
А сейчас с Анжелой говорили, как со взрослой, ей задавали вопросы, на которые она не знала ответы. Она кусала нижнюю губу, опускала глаза и молчала.
В комнате пятилетняя Анжела сидела одна и тихо перебирала кубики, строя из них башенки и домики.
- Анжела, пойдем – сказала та же тетя в голубой кофточке – Кубики оставь. Поедем к тебе в новый дом.
Вместе они вошли в большой просторный и светлый кабинет, весь сверкающий от лучей солнца. Анжела схватилась двумя руками за глаза и поморщилась
- Ты чего плачешь? – спросил ласковым голосом ее мужчина
- Солнышко глаза щекочет… - сказала девочка
- Нас зовут Анжела, так? – обратилась Надежда Ивановна к Анжеле – Вот ее документы, медицинская карта, решение суда…- она протянула папку мужчине в сером костюме и галстуке
- Хорошо – он открыл папку и мельком пробежал по листам – Здоровенькая, только уж больно худенькая…
- Откуда ж ей справной то быть…
- Жихарка – неожиданно сказала Анжела и взрослые замолчав, посмотрели на девочку
- Откуда знаешь о такой девочке? – спросил Сергей Юрьевич и положил на плечо Анжелы свою большую руку
- Тетя Маша рассказывала сказку и говорила, что я похожа на нее…
- Похо-жа – протянул Сергей Юрьевич – Давай знакомиться. Меня зовут Сергей Юрьевич Варшавин, я директор детского дома, в котором ты будешь жить вместе со многими ребятами и девочками…
- Зачем?
- Так решил суд…
Анжелу испугало это страшное слово суд, как оно звучит и она расплакалась, вытирая подолом платья слезы.
- Я к маме хочу – плакала она
- У тебя нет теперь мамы…
- Есть, есть, ты врешь… суд плохой, мама хорошая… - кричала Анжела
- Успокойся, девочка – гладил ее по волосам Сергей Юрьевич – Твоя мама больна, ей нужно лечиться, а ты с кем будешь? Маму положили в больницу надолго, дом закрыли на замок…
- А мама выздоровеет? – радостно спросила Анжела – У нее грипп?
- Ты и про грипп знаешь? – улыбнулась Надежда Ивановна
- Ага, когда ей плохо, она мне говорила, что грипп… ну, … там, голова болит…
- А ты болела?
- Нет, только ножки болят… вот здесь… - она показала на коленки
- Понятно, питание плохое… - переглянувшись между собой, сказала Надежда Ивановна
- У нас свежий воздух, чистота, питание не плохое, поправишься… Ну, что поехали, пушистый ветерок… - сказал Сергей Юрьевич и взял Анжелу за руку.
Ладошка маленькой девочки утонула в большой горячей ладони доброго дяди. Чем-то он напоминал ей дядю Колю. Она прекратила плакать, подняла голову, посмотрела в светлые глаза Варшавина, улыбнулась и пошла с ним.
- Вот и славно – подумал он и крепко сжал руку новенькой сироте.
В автобусе сидели еще трое детей, две девочки и мальчик. Чуть постарше Анжелы, но с такими же грустными глазами.
- Садись, Анжела, удобно и знакомься. Это твои новые товарищи и друзья. Ехать нам долго, так что дуться не надо Оксана, то дорога покажется длинной и мучительной… - обратился Сергей Юрьевич к девочке выше на голову Анжелы
Двери автобуса закрылись и он, оставляя след на траве, медленно выехал на проезжую часть, а затем, оставляя родные места, удалялся по трассе в сторону нового дома среди сосен и берез, который станет приютом девочке на двенадцать лет.