11 февраля. Думал сегодня (в который уже раз) о месте случайности в на-
шей жизни. Фатализм и признание случайности вроде бы исключают друг
друга, но в моём сознании они как-то уживаются. По-видимому, я недоста-
точно убеждённый фаталист. Но не признавать случайность просто несерь-
ёзно. Случайность существует и её роль огромна.
Если у литературы и есть какие-то назначения, то одно из них – напоми-
нать людям о душе. Пусть берегут душу и заботятся о её чистоте. Однако,
скажи подобное публично, и наверняка услышишь вопрос: а что такое
душа? Таким людям литература уже ни к чему. Понятия – совесть и ду-
ша – синонимы. Пятнающий совесть и душу поганит.
Поэзия Пушкина есть исповедь пушкинской души. Проза Толстого есть
исповедь толстовской души. Их произведения не столько о ком-то или о
чём-то, сколько о себе; блуждания духа в потёмках; выход к свету и опять
уход во мрак; и так без конца. В произведении не должно быть ничего поу-
чающего. Рассказать всё как есть, а выводы читатель сделает сам. Лжи и
нарочитости не должно быть места в искусстве. Лжи особенно много было
в последние десятилетия в кинематографе (художественном). Её тлетворное
влияние особенно заметно на поколении двадцатилетних. Главная заповедь
художника – держаться правды. В искусстве ложь и вымысел – разные ве-
щи. Вымысел всегда в согласии с природой, а ложь в разладе с ней. Но толь-
ко настоящий, истинный художник чувствует чёткую грань между ними и
не переступает её.
Желание ребёнка заполучить сладости может на некоторое время преобра-
зить его неузнаваемо. Насытившись сладким, ребёнок вновь превращается,
вернее, возвращается к своему естественному образу – шумливому, непо-
слушному и вредному. Точно так же с тщеславием взрослого человека.
Взрослые здесь подобны детям. Тщеславие способно воодушевить человека
на подвиг. Но когда зазвучат медные трубы и будут звучать долго, то герою
дня это скоро надоест, и он быстро возвращается к своему естеству, часто
довольно неприглядному.
Толстой: «Для того, чтобы быть услышанным людьми, надо говорить с
голгофы, запечатлеть истину страданием, ещё лучше – смертью». Истина
на все времена.
Толстой: «Совесть и есть не что иное, как совпадение своего разума с
высшим».
Толстой: «Физическая работа важна тем, что она мешает уму праздно и
бесцельно работать».
Толстой: «…организация, всякая организация, освобождающая от каких-
либо человеческих, личных, нравственных обязанностей. Всё зло мира от
этого. Засекают, развращают, одуряют людей, и никто не виноват. В рассказ
о восстановлении ада – это главное новое средство». В этой мысли Тол-
стой – пророк. До создания партии коммунистов-большевиков оставалось
ещё пять лет; до революции – девятнадцать. Интересно, читал ли эту мысль
Толстого Ленин и какова была его реакция, понимал он писателя или нет?
В этой мысли Толстой смыкается с Достоевским, яснее видевшим подоб-
ную опасность.
12 февраля. Мне скоро тридцать пять лет, но внешностью и норовом я всё
ещё мальчишка. Как будто двадцать лет назад моё тело остановилось в сво-
ём развитии, так и продолжает быть в застывшем виде. И характер. Но ду-
шой я чувствую себя стариком. И даже не столько чувствую, сколько соз-
наю. А это тяжело.
Думал о назначении художника в этом мире. Вспомнил давно слышанное:
призванных много, избранных мало. Сказано правильно. Жизнь как бы ис-
пытует человека на прочность, на верность правде, истине. И создаёт на-
стоящие произведения не столько сильный мастер, сколько верный. Вера и
верность дают человеку силы.
Толстой: «Удивительное дело: я знаю про себя, как я плох и глуп, а меж-
ду тем меня считают гениальным человеком. Каковы же остальные люди?».
Нет, это не кокетство. Это недоумение действительно гениального челове-
ка. Такая наивность как раз и свойственна гению.
Толстой: «Эпиктет говорил: укрепляй в себе довольство своею судьбой.
С этим всё победишь».
Толстой: «Когда жизнь людей безнравственна и отношения их основаны
не на любви, а на эгоизме, то все технические усовершенствования, увели-
чение власти человека над природой: пар, электричество, телеграф, маши-
ны всякие, порох, динамиты, робулиты – производят впечатление опасных
игрушек, которые даны в руки детям». И в этой мысли Толстой – пророк.
Две мировые войны после смерти Толстого – тому подтверждение. Особен-
но показательна вторая мировая. Альянс Гитлер – Сталин. По своей духов-
ной убогости – они близнецы.
Толстой: «Война есть произведение деспотизма. Не будь деспотизма, не
могло бы быть войны; могли быть бы драки, но не война. Деспотизм про-
изводит войну, и война поддерживает деспотизм. Те, которые хотят бороть-
ся с войной, должны бороться только с деспотизмом». Сказано просто и
ясно. Нынешний затянувшийся вооруженный конфликт на территории быв-
шей Югославии, а вернее, война, обязан своим существованием не вражде
народов – славян и мусульман, а вражде царьков, лидеров народностей; и
чем деспотичней и ограниченней царьки, тем кровавей и длительней враж-
да.
Толстой: «Влюбленье настоящее, поэтическое только тогда, когда влюб-
лённые не знают о различии и назначении полов». Слава богу, что Толстой
не дожил до триумфа психоанализа З.Фрейда!
Толстой: «В книгах с важностью пишут, что там, где есть права, там есть
и обязанности. Какой это смелый вздор – ложь. У человека есть только
обязанности. У ЧЕЛОВЕКА ЕСТЬ ТОЛЬКО ОБЯЗАННОСТИ». Недо-
сказанность здесь великого писателя обернулась через несколько десятиле-
тий трагедией народа, а именно – попранием всех прав человека, даже пра-
ва на жизнь. Любая неясность и недосказанность чреваты. Что хотел ска-
зать Толстой? Обязанность перед богом? Перед своей совестью? Перед об-
ществом?
Толстой: «Смешно писать такую всем известную истину в конце жизни,
а истина эта для меня, как я её теперь понимаю, скорее, чувствую, пред-
ставляется совершенно новой. Истина эта в том, что надо всех любить и
всю жизнь строить так, чтобы можно было всех любить». Христос звал че-
ловека к любви; Толстой звал человека к любви. Понимание необходимости
объединения людей любовью было и есть. Вот только с воплощением всег-
да большие сложности. В мире слишком много того, что разъединяет людей,
мешает им любить друг друга. Хорошо и легко любить ближнего и челове-
чество, когда кормишься святой пищей. В былые времена и ныне никто тебя
за здорово живёшь кормить не станет. Трудись и получай своё. Уже одно
это обстоятельство втягивает человека в сложный круговорот обществен-
ных и производственных отношений, которые никогда не были и не будут
идеальными. Они-то и разъединяют людей. Если строить жизнь так, чтобы
можно было всех любить, то надо прежде перестроить общественные отно-
шения, а производственные отношения (начальник – подчинённый, руково-
дитель – исполнитель) по возможности устранить совсем. Маркс и Энгельс
в этом вопросе оказались мудрее и дальновиднее всех прочих мыслителей.
Коммунизм они рассматривали как переход к обществу христианского иде-
ала, может быть, сами того не сознавая. То, что случилось в России – это
другой разговор. Толстому, стоявшему над толпой, в стороне от бурного
течения жизни, легко было проповедовать любовь к ближнему. Толстой – ге-
ний, но в своей гениальности он не всегда, вернее, не до конца был после-
довательным. Воистину, на всякого мудреца довольно простоты. Наивно
думать, что внешние обстоятельства – как то общественные и производ-
ственные отношения – не могут или не должны влиять на наше отношение
к людям. Мы сами не идеальны, и общество, нас окружающее, также далеко
от совершенства. Окажись сегодня среди нас такой человек, который бы
жил только любовью к людям, то он просто не выжил бы, как не выживает
нежный цветок в знойной пустыне. Явись сегодня Христос – и сегодня
его распнут. Бог это видит и потому посылает периодически на Землю
иных пророков – потвёрже и посуровее. Толстой был одним из них.
13 февраля. Думал сегодня: хотя готовность к смерти меня никогда не по-
кидала, но всё же я боюсь смерти. Иногда это чувствую особенно остро. Бо-
юсь, потому что всё ещё привязан душевно к жизни и люблю жизнь. Воз-
можность того, что я больше не увижу тех, кого люблю, и того, что люб-
лю, одна эта возможность приводит мой дух в оцепенение. Но лучше не
думать об этом.
Толстой: «Живут истинной жизнью только старики и дети, свободные от
половой похоти… Люди думают, что вся поэзия только в половой жизни.
Вся истинная поэзия всегда вне её». Это так. Поэзия жизни там, где боль-
ше чувства и меньше страсти. Страсть вытесняет и уничтожает чувство.
Толстой: «Как легка и радостна становится жизнь, освобождённая от
страстей, в особенности от славы людской». Да, это надо почувствовать.
Толстой: «Я узнал благо и учение жизни на исходе своей и потому сам
уже не могу воспользоваться этим знанием. И потому нужно, я обязан пе-
редать то, что знаю, людям. В первый раз живо почувствовал это обяза-
тельство». Как, действительно, было бы чудесно, если бы чей-то житейский
опыт шел потомкам впрок! Но увы. Люди по большей части остаются к
нему глухи, не понимают и не принимают. Только сами, на своей собствен-
ной шкуре под конец жизни, может быть, поймут это благо, пройдя свой
жизненный круг испытаний и утрат.
Толстой: «Удивляешься на решительность суждений глупых, недумаю-
щих людей. А разве это может быть иначе? Тот, кто думает, знает, как слож-
но всякое умственное утверждение и часто как сомнительно». Хороший
эпиграф для любого научного и ненаучного трактата.
Толстой: «Какое удивительное сумасшествие: убивать людей для их бла-
га!». Интересно, читал ли это восклицание Толстого Иосиф Сталин?
Толстой: «На свете нет ничего великого, есть правильное и неправиль-
ное только». Эту мысль можно пояснить: есть истинное и неистинное,
т.е. то, что в согласии с истиной и что расходится с нею.
14 февраля. Толстой: «Жестокость не свойственна человеку и объясняет-
ся только узостью цели, сосредоточенностью усилий жизни на цели. Чем
уже эта цель, тем возможнее жестокость. Любовь целью ставит благо дру-
гих и потому, исключая цель, несовместима с жестокостью». Замечено
очень верно. Вспомним историю послереволюционной России. Половодье
жестокости. У партии коммунистов и народа была цель…
Толстой: «Когда человек один, ему легко быть хорошим. Только сойдись
с другими – и он становится дурён. И чем больше людей сходятся вместе,
тем труднее им удержаться от дурного». Что-то похожее у меня есть в до-
дневниковых записях (дефект нравственности).
Думал сегодня о вреде предрассудков. Предрассудки отягощают жизнь
человека, мешают ему, сковывают инициативу, парализуют волю. При из-
вестных обстоятельствах они способны поражать психику человека и даже
погубить человека. Предрассудки – орудие дьявола.
15 февраля. Думал сегодня: как это ни печально, но в любом конфликте у
негодяев больше шансов стать победителями. Не брезгуя никакими сред-
ствами, попирая нравственные законы, они добиваются своего. Но их по-
беды относительны и временны. Рано или поздно истина и справедливость
возьмут своё.
Нам трудно сегодня поверить в существование параллельных миров, как
трудно было людям поверить несколько сот лет назад в падающие с неба
камни.
Толстой: «Чтобы быть художником слова, надо, чтоб было свойственно
высоко подниматься душою и низко падать. Тогда все промежуточные сту-
пени известны, и он может жить в воображении, жить жизнью людей, сто-
ящих на разных ступенях». Да, это настолько верно, что кажется очевид-
ным.
Толстой: «Какая странность: я себя люблю, а меня никто не любит».
Потрясающая наивность, наивно до гениальности!
Толстой: «Мы всегда погоняем время. Это значит, что время есть форма
нашего восприятия, и мы хотим освободиться от этой стесняющей нас фор-
мы». Даже сегодня, живя в век космических скоростей, радиосвязи, эта
форма не стала для нас ничуть просторнее. В идеале нужно жить так, чтобы
не было нужды погонять время. Тогда подобная форма свалится сама собой.
Всё зависит от нашего внутреннего состояния, мы можем быть властны над
временем.
17 февраля. Возвращался с работы в шестом часу. Солнце зашло, но су-
мерки только-только начинаются. Небо чистое, лишь одно большое перис-
тое облако, подобное крылу, раскинулось в южной части неба, и над ним,
высоко над головой, бледный серпик луны. Есть в февральских закатах
своё очарование, своя прелесть! И на душе так тепло, светло и радостно!
Время надежд, предчувствие перемен.
Сегодня дочитал дневники Толстого. Никак не предполагал, что чтение
дневников может быть таким увлекательным. Чтение полезное и поучитель-
ное. Спасибо Льву Николаевичу! Называют Толстого гением. Если под ге-
нием понимать что-то надмировое, вознесённое, то в Толстом как раз ни-
чего такого нет. Он очень и очень земной, конкретный и ясный. Его сила
в простоте, в искренности, в правде.
Вот уже восемьдесят с лишним лет как нет на этом свете Льва Толстого.
Но ни дня не проходит, чтобы не поминали имя писателя. После смерти
Толстого на Земле прошли две мировые войны, десятки гражданских войн,
множество революций и переворотов. За один неполный двадцатый век
крови пролилось больше, чем за два последних тысячелетия. И кровь про-
должает литься. Двадцатый век стал апофеозом человеческих страданий.
Можно с уверенность сказать: прислушайся современники и потомки к
голосу Толстого, пойми его мысли и заботы – не узнал бы мир трагедий
двадцатого века.
18 февраля. Написал сегодня стихотворение «Зачат я, видно, во грехе…».
Сделал несколько заготовок других стихов.
19 февраля. Начал читать книгу Н.О. Лосского «Характер русского наро-
да».
В полдень случайно выглянул в окно. На дереве против окна сидит стайка
снегирей. Прелесть. Зимние яблоки.
Вспомнил сегодня старую мысль. Не надо жалеть о крушении социалисти-
ческой системы. Она была обречена. Но надо постараться сохранить луч-
шее, что в той эпохе было, а именно – духовную близость между людьми.
Смотрел по ТВ фильм «Всё остаётся людям»; в главной роли Н. Черкасов.
Видел картину неоднократно, но нынче фильм задел меня как-то по осо-
бому. Черкасов очень хорош.
Написал стихотворение «Мечта Цезаря».
Лосский: «Древние римляне говорили: сенаторы – добрые люди, а сенат –
злая бестия». Сказано на века. Что древнеримский сенат, что российский
парламент на исходе двадцатого века – всё то же.
Лосский: «Запад, – говорит Шубарт, – подарил человечеству наиболее со-
вершенные формы техники, государственности и связи, но он лишил его
души. Задачею России является вернуть её людям». Прямо скажем, задача
не из лёгких. Можно ли передать или научить других сохранять и культи-
вировать в себе состояние духовной умиротворённости, близости с приро-
дой, единства с миром, понимать и принимать человека не столько разумом,
сколько душой?!
Лосский: «Одна из причин, почему в России выработалась абсолютная
монархия, иногда граничившая с деспотизмом, заключается в том, что труд-
но управлять народом с анархическими наклонностями. Такой народ предъ-
являет чрезмерные требования к государству». Никакая власть не может
быть хороша. Свойственное русскому народу обострённое чувство справед-
ливости, его идеализм постоянно приводили к конфликту с властью. Чело-
век живёт собственными понятиями и представлениями, живёт чувствами,
а власть живёт законами и требованиями момента.
Лосский: «Когда в России появился предсказанный Жозефом де Местром
«Пугачёв с университетским образованием», Ленин, революция, вдохнов-
лённая им, была в значительной мере «русский бунт, бессмысленный и
беспощадный». Какой неожиданный и интересный взгляд на Ленина и рус-
скую революцию! Ленин – личность удивительная, сплав сократовского ума
с пугачёвским бунтарским духом. Здесь сказалось смешение наследствен-
ностей: европейской – по матери, и крестьянской – по отцу. Сочетание в
одном человеке холодного расчёта, жестокости с весёлым добродушием,
почти детскостью.
21 февраля. Дочитал сегодня Н.Лосского «Характер русского народа».
Махровый славянофил. Любит Россию, любит народ русский, но любит,
скорее, умом, а не сердцем. Возможно, я ошибаюсь.
Лосский: «Высокие достоинства русского народа при извращении их дают
особенно возмутительное зло (порча наилучшего даёт наихудшее)». Спра-
ведливо. Это наблюдение родственно давно замеченному: наши недостатки
есть продолжение наших достоинств.
22 февраля. Сегодня, после встречи с хорошим человеком, подумалось:
как всё-таки приятна в общении простота, искренность и непосредствен-
ность собеседника! Испорченные книжной премудростью люди бывают
несносны.
24 февраля. Едучи сегодня в троллейбусе, подумалось: а ведь никому в
материальном отношении так благополучно не жилось и не живётся ныне,
как детям и внукам палачей, тех, кто судил и уничтожал в тридцатых-соро-
ковых годах десятки тысяч людей. Я хожу в простой одежде и живу по со-
временным меркам бедно, но знаю, что никто из предков моих не запятнал
себя кровью безвинных. И от этого у меня покойно на душе, и бедности
своей я не гнушаюсь. Нехорошая мысль.
25 февраля. Прочёл предисловие книги «Стихи Апухтина», почитал стихи.
Впечатление сложное. В стихах Апухтина нет той простоты, искренности,
естественности, что так украшает и облагораживает произведение. Хотя
есть у него довольно неплохие, ладно сделанные творенья. Но поменьше
бы патетики, выспренности, театральности, это портит стихи, придаёт им
налёт искусственности. Поэзия Пушкина тем и хороша, что она лишена
этого антуража и искусственности. В стихах Пушкина нет пошлости, вуль-
гарности; в них есть одно, но важное – дыхание жизни. Одно слово – гений!
А откуда – гений, и что такое – гений?! Культура. А культура?! Гармония,
согласие души с мирозданием, чувство единства и единение.
Моя очередь по площадке убирать лестничную клетку. Скажу честно, от-
ношусь к этому делу добросовестно: мету и мою. Сказать то же о соседях
никак нельзя. Одна квартира категорически отказалась убирать лестницу,
другие убирают, но… через пень-колоду. Я когда-то записал, что ком-
мунистическая идея обломала себе зубы об города, о пресловутую проти-
воположность между городом и деревней. Не только; она обламывает себе
зубы каждый день об эти лестничные пролёты, о грязные коридоры обще-
житий, общественных мест и прочее.
26 февраля. Написал стихотворение «Я не пророк…».
Новость. В Москве выпустили на свободу виновников кровопролитий ок-
тября прошлого года. Выпустили по амнистии, объявленной Гос. Думой,
дабы установить в обществе гражданский мир. Генеральный прокурор Ка-
занник подал в отставку. Выпустили с надеждой на мир, но получат войну.
Хасбулатов, по-видимому, вернётся в Чечню и будет выступать там на пер-
вых ролях. Возможно, сместит Дудаева. Не исключены в отношении России
провокации. Руцкой, Ампилов, Макашов встанут во главе воинствующей
оппозиции. Объединившись с жириновцами, коммунистами и аграриями,
поведут наступление на президента и правительство. Не исключена попыт-
ка с их стороны физического устранения президента Ельцина.
27 февраля. Сон, тема для картины художника: верёвочная лестница, ухо-
дящая в поднебесье, в космос. По лестнице в ужасе поднимается человек.
Вдогонку ему ползёт пламя горящей снизу лестницы.
28 февраля. В обеденный перерыв зашел домой. Убирался в комнате и
слушал радио. Не по теме передачи, но близко ей, подумалось: культура,
культура… давно ли мы научились пользоваться туалетной бумагой! Совсем
недавно ещё подмахивались в сортире газетными портретами вождей и пе-
редовиков производства. Желать сегодня всего и сразу (экономическая ста-
бильность, духовность, культура народа) – смешно и глупо.
Сегодня спросил себя: почему я посылаю свои стихи в журнал «Графо-
ман»? И ответил: а кто пригрел, тому и открылся. Мне ж многого не надо:
погладь по головке, скажи ласковое слово, и я твой… Ну и что, что журнал
графоманов! Стихи мои им нравятся, просили ещё прислать. Да на здо-
ровье!
Ещё думал сегодня: наркоман, грабящий человека, квартиру или офис,
чтобы достать денег и купить наркотики, ничем не отличается от чинов-
ника, берущего взятки или занимающегося казнокрадством, дабы шикарно
гульнуть со своей любовницей. У каждого свой интерес, у каждого свои
средства, но суть одна.