Я расположилась в купе и успокоенно уставилась в окно. Вошли пассажиры.
Хорошо одетая дама с приятельницей или коллегой по работе, потому что уже войдя, они продолжали разговор о какой-то общей знакомой, и усталая женщина сельского вида.
Дама, когда сняла пальто, оказалась ухоженной, с причёской только что из парикмахерской и ярким макияжем. Небрежно оглядев нас, попутчиц, назвалась Аллой Аркадьевной. Её подруга оказалась Ритой. Третья пассажирка застенчиво назвала своё имя – Вера.
Усталая Вера,видимо, не была расположена ни ужинать, ни беседовать. И лишь проводница предложила постель, забралась на свою верхнюю полку и отвернулась.
Женщины, напротив, приготовились закусить. На столике появились в нарезке ветчина,сыр, колбаса, баночка оливок, что-то рыбное и бутылка хорошего коньяка. Всё это хозяйски выкладывала Алла. Подруга тоже, было, открыла сумку, но Алла Аркадьевна жестом остановила:
« Угощаю!».
Я очищала мандарин и разгадывала мудрёный кроссворд. На предложение выпить коньячку – отказалась.
Попутчицы болтали о каком-то семинаре. Мне хотелось прилечь, но неудобно было тревожить не окончивших ужина девушек. А они не торопились, уже хорошо выпили и, собрав в пакет объедки мяса и рыбы, привычно оглянулись, куда бы убрать. Я пошутила:
- Жаль собаки нет, она бы всё подобрала.
Алла заинтересовалась вдруг:
- У Вас собака? Какой породы, простите?
- А, Бог её знает. Как говорится, свободной деревенской породы. Она у нас дворовая.
- У меня тоже собака. С родословной. Чихуа-хуа. Щеночка от неё во Францию увезли. Она у нас «МА-МА» говорит. Такая прелесть. Мы с ней специальную школу посещаем.
- Чему же там обучают собак?
- Ну, хорошим манерам, так сказать. Как без этого? Это ведь не обычные собаки. Те же, дети.
Вот и дочка моя учится в частной школе, - неожиданно повернула она разговор,- представляете, этот ужас - нынешние общеобразовательные! В нашей школе совсем другие дети.Она у меня в десятом, но вопрос обучения за рубежом уже решён. И с мальчиком из хорошей семьи
встречается. Они летом в Греции познакомились. У нас, вообще, свой круг знакомых, - хвасталась она, - в который мы, кого попало, не пускаем. Ведь знаете, случается, попадёшь в общество этих, ну, женщин с сумками продуктовыми! Боже мой! Вы на них в очередях посмотрите. К нам, в Пенсионный, деревенские набьются в коридор, фу!
Я с опаской покосилась на верхнюю полку.Вера чуть заметно шевельнулась, но, по-счастью,видимо, спала.
- Я моей Кити, - вернулась Алла к собачьей теме, - зимнюю одежду купила. Потом покажу, - обратилась она к подруге, - прелесть. Выведу гулять – умрут.
Вспомнив своего беспородного Ластика, которого пристроила мне старая библиотекарша, не зная, куда девать щенков от живущей в подвале собачонки, меня, человека независимого,как я сама о себе думала, прижало в угол чувство какой-то неполноценности.
У нас всегда жили собаки. Подолгу. Становились членами семьи.
Джек – овчарка, которого отец выменял на гуся и потом, как герой фильма «Мухтар, ко мне», долго приучал его к себе. Но какой умный и преданный пёс был.
На фотографии в травке сидит моя младшая дочка, а рядом маленький чёрный щеночек Уголёк. Он заболел, мы безуспешно пытались лечить его, но у него отнялись задние лапы и ничего нельзя было поделать. Уголёк лежал на старой шубе в сарае и у нас разрывалось сердце, когда мы приносили ему молоко. И долго ещё после его смерти не могли мы входить в этот сарай.
Как-то отец принёс с работы щенка, отобрал у парней-озорников. Те купировали ему,совершенно беспородному, уши, чем просто обезобразили морду и сами же прозвали его «молоток». У нас уже была собачка Рыжка и, когда соседский Серёжка попросил у нас лишнего щенка, мы согласились, но долго ещё считали его "нашим" и подкармливали вкусными кусочками. Долго он у них жил.
Зато, Рыжка наша была умницей.Единственный раз видела я собаку, которая, погуляв, возвращалась и лапами пыталась надеть на себя ошейник. Погибла она от укусов клещей, после того, как мы взяли её с собой в лес побегать по травке.
Незабываемый Тёма. После гибели Рыжки, мы никак не могли найти собачонку. Впервые поехали на рынок. Долго бродили между клетками диковинных птиц и аквариумов с рыбками. Остановила нас старушка с шапкой –ушанкой в руках. Симпатичный чёрненький щенок выглядывал из неё.
- Нам нужна дворовая собачка, небольшая.
- Берите, ребята, это от моей собаки, маленький, ласковый будет.Не пожалеете!
Мы доплатили за ушанку и привезли Тёмку домой, так мы его в машине окрестили.
К зиме, месяцев за восемь, Тёма вымахал в здоровенного пса, имевшего привычку ласкаться к любому, входящему во двор, укладывая ему на плечи лапы. Кроме фантастического аппетита, он грыз всё , до чего позволяла ему дотянуться цепь, на которой он был привязан: галоши, коврики, пластмассовую и даже алюминиевую посуду. Потом принялся за свою будку,специально для него построенную. Сожрал вишнёвое деревце и ,когда дело дошло до яблоньки, у отца кончилось терпение. Он договорился с мужиком, охранником детского оздоровительного лагеря, и на зиму отправил Тёму к нему. Вид у пса был весьма внушительный.
Прошло с полгода.И, как-то летом, на нашем базаре, маленькая Алинка закричала:
- Смотрите, Тёма! Тёмочка наш!
Это был он.Убежал из лагеря, нашёл дорогу домой. Мы, в самом деле, ему обрадовались.Чувствовали некую вину перед псом. Вскоре, опять же, из-за внушительных своих габаритов, приглянулся он охраннику соседнего СТО, куда мы его, честно говоря,с благодарностью, ошейником и цепью передали.
Лохматая Тошка, маленькая, пёстрая, поражала своим непрезентабельным видом.Даже соседи удивлялись « откуда она у вас такая». Школьники откуда - то принесли. Носили в коробке из-под обуви и всем предлагали. Тошка оставалась последней, некуда её было пристроить. Мы взяли её, пожалели. Отличалась от прочих тем, что никогда не лаяла.Так молча и жила во дворе, ласковая, тихая.
А теперь – Ластик. Беспородный, весёлый, звонкий.
Однако, нехитрых, случайных этих собачонок, мы любили и не слишком взыскательны были к их талантам.
Алла Аркадьевна, между тем, продолжала, обращаясь к подруге, но и меня, вроде бы, приглашая поудивляться и позавидовать:
-Для Кити моей мальчика, «жениха», нам из Москвы привозили.Конечно, это была не дешёвая вязка. Зато приобрели себе важных знакомых. Надеемся, - она понизила голос,- в Москву переберёмся. Мужу местечко обещали.
Я же, при слове «жених», вспомнила: Саратов, университет, бабу Тоню, у которой я снимала квартиру. Она держала двух болонок для завода и продажи щенков. Однажды вошла с видом заговорщицы и сообщила, что сейчас приведут «жениха» к её Белке. Пришёл...священник. В рясе. Привёл на поводке белого пёсика- болонку
-Красавец! Ох, красавец! – умилялась баба Тоня. И стала ждать барышей.
Я уж и думать об этой «свадьбе» забыла, как однажды утром услышала из кухни причитания:
- Ограбила! Обокрала! Да, есть ли у тебя совесть?!
Выскакиваю, смотрю. Белка ощенилась. Трое щенков, самого «подлого» вида. На высоких тоненьких ножках, белые с крупными жёлтыми пятнами, с висячими ушами, они были копией дворового кобеля Гришки. Баба Тоня была безутешна.
Укладываясь спать, захмелевшая Алла, брезгливо отодвинув ногами скромные сапожки Веры, успела поведать подруге, а, заодно, и мне, призывая взглядом к сочувствию, как недавно их с мужем, Главой Администрации городка районного масштаба, пригласил к себе на Юбилей его заместитель.
-Представляете, он родню свою деревенскую позвал.А они, как говорится, ни ступить, ни молвить... Всё пытались песни свои затянуть. Это у нас–то, где московские артисты были приглашены. Мужик не знал, куда деваться.
- Да, - несмело согласилась я, вспомнив давний, потрясший меня сюжет, когда мы с мужем оказались однажды, в числе прочих приглашенных от спонсорских организаций, в компании районной элиты на праздновании Дня рождения Главы.
Действо происходило в загородном «Охотничьем домике», по сути, представлявшем собой роскошное поместье на берегу озера.
Великолепием стола в провинции теперь не удивить. Ко всему прочему, во дворе на вертеле жарили барана. Вот, когда гости после множества тостов были хорошо « на взводе»,этого барана на необыкновенном блюде и внесли.
Хозяйским жестом виновник торжества смахнул вместе со скатертью всё со стола на пол и, к моему ужасу, рванув на груди рубаху вместе с пуговицами, ослабив пряжку на брюках, вскочил на стол и начал руками разрывать барана, протягивая куски гостям.
Оторопевшие сначала, гости зааплодировали.
- Да, - не выдержала я, - мы, аборигены, не всегда к месту и ко времени случаемся. Я, простите, ведь тоже из деревни.
Алла недоверчиво покосилась на меня:
-Не похоже... Впрочем, если где –нибудь учились, да к городу успели прикоснуться, - ни с того, ни с сего, обидела она меня. И, хотя, отметила моё замешательство, извиняться не стала.
***
Утром они выходили в своём городке. Я сделала вид, что сплю. Когда их полки опустели, сверху осторожно спустилась Вера . Мы встретились глазами и , не сговариваясь , покачали головами. Я поняла,что она всё слышала.